Маг (Читайте знаки - 2)

      И он жестом руки указал в заданном направлении, где за рядами стеклянных палаток, начинались цветочные ряды.
      - Хорошо, что я его подобрал. Вот, возьмите... там всё на месте, - и он широко и по-доброму улыбнулся. - Так, что вы теперь снова, не такой уж и бедный.
      Увидев родной бумажник, я чуть не прослезился. Нет, не потому, что я так сильно рад был снова встретиться со своими деньгами, просто он, остался последней вещью, которая напомнила мне о прошлой жизни, о возврате к которой, теперь не могло быть и речи.
      - Погоди, - сказал я, снова взяв себя в руки. - Лучше спрячь его обратно на место.
      Мальчик с недоумением посмотрел на меня.
      - Представляешь, что подумают окружающие, когда увидят оборванного бродягу, с дорогим бумажником в руках?
      - А, что?... - переспросил удивлённый Илья, и тут сам ответил на свой же вопрос. - Подумают, что он где-нибудь его украл.
      - Вот именно, - подтвердил я его догадку. - А потому, лучше вместе пойдём туда, где торгуют недорогой одеждой и, вы сами мне всё там купите.
      Именно так мы и поступили и когда, почти весь гардероб был уже укомплектован, мальчик мне предложил привести себя в надлежащий порядок, неподалёку отсюда на набережной у реки. Мы отправились все вместе на набережную, по дороге купив в аптеке, антисептическую мазь. Раны и ожоги, нещадно о себе напоминали и требовали особого внимания. По пути пришлось зайти в продуктовый магазин и купить что-нибудь поесть, в отличии от своих спутников, я с утра ничего не ел, довольствуясь лишь одной водой, которую к счастью нашёл в колонке, одного из заброшенных дворов.
      Всю дорогу спутник Ильи, сохранял неприступное молчание. Я пытался задать ему пару вопросов, на которые он не отвечал, делая вид, что меня не слышит. Лишь только потом, когда я помылся, намазался мазью, оделся и плотно поел, первый раз он ко мне обратился:
      - Этой ночью, похоже, ты был у Князя? - в его голосе, я не услышал ни угрозы, ни осуждения.
      Скорее это была констатация известного ему факта, нежели наоборот, но, тем не менее, он выжидательно поднял бровь, наблюдая мою реакцию.
      - Да, - коротко ответил я. - А что, это играет для вас какое-то значение?
      Дед, не сводя с меня глаз, добродушно улыбнулся.
      - Имеет. Всё имеет значение, даже то, что на первый взгляд, может выглядеть совсем незначительным.
      - А, откуда вы догадались? - поинтересовался я.
      - Я не догадался, я просто знаю, - голос этого человека, лился спокойным весенним ручьём и вселял в меня доверие и уважение. - И к тому же то, что ты сейчас, находишься здесь, говорит о том, что ты не принял его предложения.
      - А откуда вы знаете про предложение?
      - А я, Антон, про многое ведаю, - вполне серьезно продолжил Дед. - И про злоключения твои и про встречи, с тем в кого ты до сих пор отказываешься поверить. Ты прости, что сразу же, не сказал тебе об этом вначале. Человеку сложно порой, сделать свой не простой и единственный выбор. И поэтому, стоило к тебе присмотреться. Тяжело отказаться от соблазнов, которые может предложить Тёмный Князь. Но теперь, я совершенно спокоен, на тебе не стоит, печать его безграничной власти.
      Я пытался постигнуть умом, смысл услышанных от Деда сов. Только вот ничего из этого у меня не получалось. Слишком сложно и слишком просто, выходило всё у него, словно речь шла не о непостижимом, а о вещах абсолютно обыденных и реальных.
      Заметив моё сиюминутное замешательство, исполинского вида старик погладил по холке, лежащего рядом пса и сказал:
      - Не вводи в искушение разум. Не способен он у тебя сейчас искать ответы на эти загадки. Отрешись от всего на время и соберись, тебе предстоит ещё более важное испытание. Если сможешь и в нём одержать победу, то тогда, не потребуется и объяснений. Всё само собой встанет на свои места. А теперь, други мои, надо бы нам поторопиться, не спокойно у меня на душе, чует сердце новый подвох.
      - Что, должно что-то произойти? - спросил его насторожившийся мальчик.
      - Ох, не знаю Илюша, не знаю, - замотал головой Хранитель. - Только ведаю я, сынок, что опять кто-то был в катакомбах, и не просто нечистая нежить, а ещё кто-то сильный и очень опасный. На откосе, что ближе к северному рукаву подземелья, ночью кто-то творил колдовство... Непотребное, чёрное с кровью и смертью. Вот и следует посмотреть, до заката, пока не поздно. Ибо, после, как только последний луч, скроется за горизонтом, пробудится в том месте Сила и нельзя допустить, чтобы тот, кто всё это сокрыто готовил, смог воспользоваться ей до срока, а иначе будет беда.
      - И большая беда, тогда сможет случиться? - понимая всю никчемность своего вопроса, спросил я у Деда.
      - Лучше бы тебе не знать - ответил он, насупив густые брови. - Вряд ли может быть что-то хуже...
      Он поднялся с бетонной плиты, лежащей под наклоном и уходящей в воду. Верный пёс, с реакцией сторожа и охотника, подскочил и встал рядом, навострив, купированные уши в ожидании последующей команды. Вслед за ними поднялись и мы с Ильёй.
      Как я в этот момент ни старался, но всё, что я только что здесь услышал, очень трудно увязывалось в сознании, даже в свете последних дней. С каким облегчением я бы воспринял, то, что мой возбуждённый рассудок, помутился от перенапряжения и чрезмерно утомительного режима, в связи с моей интенсивной работой и отсутствия намёка на отдых. Но всё оказалось совсем иначе, всё оставалось на своих местах и совершенно не хотело меняться. Это было такой же реальностью, как и спокойные, медленно удаляющиеся по течению волны Оки. Реки, в которой я совершал омовение от копоти и адской сажи.
      Дед уверенно стал подниматься наверх, по направлению к насыщенной автомобильным движением дороги. Не дожидаясь особого приглашения, мы с Ильёй пошли вслед за Дедом, а крутящий обрубком хвоста Баян, завершал наше "триумфальное" шествие.
      В подземелье...
      Наконец-то мы добрались до этого входа в подземелье.
      Из-за того, что часть подземных тоннелей были завалены, по причине запущенности на протяжении последних лет, мы решили не тратить время, да и попусту не рисковать. Это место мне было достаточно хорошо знакомо, я не редко обращал на него внимание, когда раньше поднимался на маршрутном такси по витой асфальтированной дороге, ведущей в нагорную часть, вверх от Молитовского моста. Вход под землю напоминал мне убежище, времён последней Отечественной войны. Это был не какой-нибудь старый лаз, а достаточно широкая ниша, над входом в которую нависала массивная железобетонная панель. На панели любителями "граффити" были выведенные посредством нитроэмалевого баллончика, неразборчивые фразы и символы.
      - Воистину проклятое место, - произнёс хранитель, без намёка на самую малую отдышку, после утомительного подъёма на высокую гору. - Что ни говори, а всё возвращается на круги своя. Раньше, в минувшие времена, когда на Руси ещё не было христианства, лесные волхвы и чёрные чародеи, основали здесь своё обособленное капище. Тогда здесь ещё не было этого лаза, старик указал на вход в подземный тоннель. - Уж больно сильная здесь энергетика и скопление внутренней Силы. Сколько лет уж прошло, а источник, как будто бы только пробился.
      - Посмотрите, внутри, кажется, кто-то есть, - воскликнул Илья, указывая на вход в пещеру.
      Мы все вместе повернули свои головы в заданном направлении, а Баян настороженно стал ловить своим влажным носом, исходящие оттуда запахи. Хранитель пристально наблюдал за псом, который являлся для него своеобразным индикатором опасности. Но, судя, по поведению Баяна, причин и оснований для беспокойства пока ещё не наблюдалось.
      - Странно, - ещё раз посмотрев на своего пса, дед сделал следующее заключение. - Странно, однако,... быть может бомжи,... а то и пацанята какие балуются.
      Не дожидаясь следующего момента, когда тому, кто затаился в пещере, снова в голову взбредёт идея попасть в зону нашей видимости, мы уверенно, как по команде зашагали к входу в тоннель.
      Я не переставал восхищаться могучей собакой. Это был поистине опытный и профессиональный разведчик, причём эти очень необходимые качества, Баян приобрел не упорными тренировками, а они были заложены у него от рождения. Пёс осторожно, а самое главное бесшумно крадучись подошёл к входу в пещеру и, увидев предполагаемого "противника", аккуратно залёг в засаде.
      Когда мы втроём достигли бетонной балки, Хранитель молча стянул свою шерстяную шапку, вытер ей накатившийся пот со лба и, приложив указательный палец к губам, в знак того, чтобы мы не нарушали молчания, извлёк из-за пазухи свой боевой тесак. Теперь мне открылось то, что гладко выбритый череп Деда был обильно покрыт татуировками, изображающими замысловатую руническую вязь.
      Стараясь ступать бесшумно, мы шагнули в тень под свод высеченной в горе ниши. Перед нами простирался достаточно широкий проход, для того чтобы можно было идти по двоё, освещённый бликами тусклого света, который горел в конце, поворачивающего вправо подземного коридора.
      Несмотря на то, что тоннель был достаточно просторным, Хранитель предпочёл, крадучись и осторожно ступая идти впереди остальных, отставив назад растопыренную пятерню, давая нам понять, чтобы мы держались от него на расстоянии и выставив перед собой, сверкающий тусклыми бликами нож. Верный Баян семенил след в след, за своим хозяином, готовый в любой момент отвлечь на себя внимание предполагаемого противника. Дойдя до поворота, они оба остановились, так, что нам ничего больше не оставалось, как только распираемыми любопытством, подойти к ним вплотную и стать так же свидетелями, ожидаемой и интригующей развязки.
      Выглядывая пониже Дедовского плеча, нам открылась следующая картина:
      На освещённом факелом небольшом пространстве - на земляном полу лежало обездвиженное тело, по одежде и внешнему виду, скорее всего оно принадлежало женщине. Над ней, склоняясь, сидела фигура, одетая в длинный, похоже - армейский плащ, с надвинутым капюшоном. На секунду, присмотревшись внимательно, мне кажется, что я узнал их обоих и, от этого знания мне стало не по себе.
      Холодный страх проснулся внизу моего живота и ползущими змеиными кольцами, медленно стал подниматься, по столбу моего позвоночника, пока не достиг головы.
      Как я уже успел догадаться, на сыром земляном полу, обездвиженнно лежала встретившаяся мне вчера цыганка, её безвольно откинутая голова, была лицом повёрнута в нашу сторону. Пустые, обугленные и почерневшие глазницы, напомнили мне мадам Эльвиру. Разница состояла лишь в том, что растрепанные в момент смерти волосы несчастной гадалки, напоминали огромный всклокоченный одуванчик, ставшие такими в результате прошившей её насквозь молнии, у цыганки же, они были прибраны в цветастый платок.
      То, что лежащая перед нами цыганка была мертва, являлось фактом, не требующим доказательств.
      Фигура, склонившаяся над телом, производила над ней загадочные пассы руками и произносила, едва уловимые - не то заклинания, не то просто, какие-то зловещие проклятия. Его голос был ровным и может быть даже спокойным, только мне от этого не было легче. Зловещий плащ с надвинутым капюшоном, напомнил мне ещё раз о неприятной утренней встрече в пустынном подземном переходе и я с содроганием ожидал, когда же он повернётся к нам и снова сверкнёт пылающими глазами.
      Ожидать нам пришлось не долго. Незнакомец пододвинул к себе поближе лежащий рядом деревянный футляр, прикрыл его откинутую крышку, и щёлкнул замком металлической защёлки. Затем он не торопясь, поднялся с колен и выпрямился во весь свой не малый рост. Повернувшись к нам, незнакомец продолжал сохранять невозмутимость и полное спокойствие, его рука медленно потянулась вверх и откинула назад скрывающий лицо капюшон.
      Не знаю, какие силы не заставили меня инстинктивно зажмуриться, но, открывшееся перед нами лицо, никак не соответствовало моим представлениям о том, что я ожидал увидеть.
      Пред нами стоял высокий и пожилой мужчина, с благородными и честными чертами лица, и аккуратно подстриженным ёжиком седых и густых волос.
      - Это он, - закричал Илья - я узнал его Дед, это был он. Ну, тот, о ком я тебе вчера рассказывал. Я запомнил его, когда наблюдал за ним вчера, в грозу через окно.
      - Так значит, это был ты?! - с иронией, сглаживающей проходящее возмущение, воскликнул человек в плаще. - Мальчишка! Ты даже не понимаешь, чего тебе могло стоить, это твоё, никому не нужное любопытство.
      - Почему, никому? - заступился за мальчика Хранитель и уверенно зашагал вперёд. - Одного не могу понять, как тебя угораздило вляпаться в это дело? Ты ведь, был всегда чересчур осмотрительным и осторожным. Или может быть я не прав? А?... Ответь мне, не так ли, Фридрих?
      Человек в плаще растерялся от неожиданности, даже чуть не выронил, находящийся у него под полой футляр. Он, внимательно щуря глаза, изо всех сил пытался разглядеть лицо, идущего ему на встречу Деда.
      - Не могу поверить своим глазам, - сдавленным голосом произнёс человек. - Нет. Да нет же,... этого не может быть. Ты ли это, дед Берендей?!...
      - А то, кто же ещё! Конечно я! - ответил хранитель, останавливаясь в двух шагах от оторопевшего барона.
      - Но, как можно?! - спросил он теперь уже восхищённо. - Ведь прошло столько лет, а ты выглядишь, всё таким же могучим и сильным... даже, как мне показалось ещё моложе.
      - Успокойся, - ответил Дед. - Или ты забыл, откуда... и кто я?
      - Да, конечно... - закивал, утвердительно барон. - Это только мы, подвержены ходу времени и стареем, с каждой наступающей неотвратимо секундой. Но, к чему этот маскарад - бритая, покрытая татуировками голова, джинсы, куртка, армейские ботинки? В таком виде ты никак не похож на того, кем являешься на самом деле.
      Хранитель добродушно рассмеялся и, пряча свой, как бритва, отточенный боевой нож, в скрытые под кожаной курткой ножны, обнял седого барона и ответил:
      - Этот мир не стоит на месте, и не мне тебе объяснять, что эпохи сменяют друг друга, растворяя следы прошедшего в настоящем. Точно так же должны меняться и мы, для того, чтобы лучше чувствовать изменения. Ну, подумай сам, как нелепо я бы смотрелся, в переполненном людьми мегаполисе, если б следуя твоим представлениям, оставался таким, каковым ты меня запомнил в том далёком и злополучном, для тебя сорок пятом году. Кстати, знаешь ли ты о том, что ожидание второго пришествия Сына Божьего, для огромного количества христиан, будет достаточно проблематичным?
      - Это почему же? - удивился Фридрих.
      - Потому что большая часть этих "несчастных", хотя и искренне верующих людей, ожидают такого Христа, которого они представляют, из тех воспоминаний, которые у них отложились. Одетого в рубище и в сандалиях, с длинными волнистыми волосами и с бородой. В то время, как появись он в таком виде, среди ошарашенных прохожих, его тут же надолго упрячут в психушку или чего доброго снова распнут за святотатство и оскорбление идеала.
      Изумлённый Фридрих горько усмехнулся:
      - А ведь и вправду... мне это почему-то даже не приходило в голову.
      Наблюдая за этим разговором, двух давнишних и близких знакомых, мы сделали вывод, что можно выбраться из своего укрытия и вышли на освещённое факелом пространство. Не смотря на завязавшуюся беседу, мой взгляд как магнитом притягивался к телу, лежащей на полу мёртвой цыганке. У меня всё время, в голове крутилась, сказанная ею фраза, когда она обращалась ко мне. Вот и теперь её зычный и низкий голос, прозвучал у меня внутри:
      - При следующей нашей встрече, я расскажу тебе много интересного о твоей красавице. А теперь помоги старой женщине подняться. Мне пора отправляться своей дорогой.
      Что же всё-таки она хотела мне сообщить?
      - Так ты всё же мне не ответил, - оборвал мои мысли голос Хранителя. Что тебя привело, обратно на нашу землю?
      Немец на секунду умолк, словно собираясь с мыслями и отвернувшись лицом к стене, начал своё повествование:
      - Сорок пятый год, был действительно, для меня трагичным. Не успев оправиться от опасностей, трудностей и лишений, подстерегающих меня на каждом шагу, новое горе обрушилось тяжким грузом, на мою и без того не лёгкую жизнь. Два томительных долгих года, ушло на то, чтобы я достиг своей солнечной Германии и наконец-то ощутил запах сена своих родовых угодий. Дома встретили меня старый конюх и набожная кормилица. От них-то я и узнал эту горькую весть о своей семье.
      На какое-то время он замолчал, сдавленно проглатывая, подступивший к горлу комок. Его плечи напряглись, от сдерживаемого им рыдания и он, словно стряхивая его, передёрнул ими, задрав высоко свой аристократический подбородок. По всей видимости, это помогло ему сдержать набежавшие на глаза слёзы.
      - Извините, - продолжил он - не буду вдаваться в подробности их смертей. В общем, дальше, я на какое-то время отрешился от мира и полностью замкнулся в себе. И чем дольше это происходило, тем чаще я стал ловить себя на мысли, что беспрестанно думаю о Марфе. О том, как она в далёкой России, подверглась нападкам НКВД, из-за того, что спасла меня, от неминуемой гибели и унижений. Все эти годы я не оставлял попытки, снова разыскать и отблагодарить её. Во времена репрессий в вашей стране и неприступного "холодного занавеса", сделать это было почти невозможно, без того, чтобы ещё больше ей же не навредить. Но потом, до меня дошли сведения, что она скончалась при родах, в лагере для заключённых весной сорок шестого года. С тех пор, я считал своим святым долгом, разыскать родившегося ребёнка и всю жизнь посвятить тому, чтобы он имел, то, что должно было бы принадлежать ему по праву. Конечно, я не смог бы заменить ему мать, но, по крайней мере, у него бы был отец. Настоящий отец, ... я думаю, Берендей, что ты сможешь меня понять.
      Искать ребёнка, проживая в чужой стране, для меня не представлялось возможным и тогда, когда у вас началась перестройка, я покинул свой дом и приехал сюда.
      Позже, когда я уже жил здесь, мне удалось восстановить лагерные документы, по которым я узнал, что ребёнком оказалась девочка, отданная на воспитание приёмной матери, бывшей соседкой Марфы по палате родильного отделения.
      Через некоторый промежуток времени, заключённую, вместе с двумя детьми отправили на вольное поселение. Эта женщина была цыганкой и отбывала срок, за мошенничество. На самом деле, как я смог установит много позже, она была из рода потомственных ведьм и гадалок, а осудили её за то, что она отказалась приворожить привлекательную пассию, дочь выдающихся заслуженных и признанных всей страной родителей, для одного очень крупного партийного чиновника. Приёмная дочь, цыганки с малых лет проявляла не дюжие способности в изучении тайных знаний и древнего магического ремесла. Когда приёмная мать умирала, нарушив родовой закон - она передала свою Силу не родной, а приёмной дочери, чем навлекла на ту, зависть и преследования всего могущественного родового клана.
      Кроме того, девушка была на редкость красива и смогла, используя унаследованную от матери Силу, увести жениха у своей названной сестры. На этом, терпение родственников закончилось, и они с проклятием изгнали обоих влюблённых вон, обрекая их на вечное изгнание и предрекая несчастливую судьбу.
      В том, что так это и произошло, не приходится сомневаться. Они оба погибли ужасной смертью, при самых загадочных обстоятельствах. На этот счёт, у меня есть вполне основательные подозрения, что это была жуткая месть, не успокоившихся родственников тайного клана. Все факты и обстоятельства этой трагической смерти, говорят о том, что был выполнен древний кровавый обряд и совершено ритуальное убийство.
      Одного представители клана могли не знать, что у молодых убитых была маленькая дочь, которую они тщательно укрывали от посторонних глаз, отдав на воспитание доброй женщине, снабжая её деньгами и всем необходимым, что могло потребоваться для ребёнка.
      Таким образом,... потеряв опять,... я узнал, о том, что нашёл. И судьба занесла меня сюда, в поисках неуловимой внучки. Эта женщина, что лежит на полу, приходилась матерью, погибшего отца моей внучки. К сожалению, мне так и не удалось от неё узнать о судьбе, разыскиваемой мной девочки. Да и что может рассказать, человек, чья душа уже далеко.
      Вот поэтому, мне и пришлось, прибегнуть к помощи Знания.
      - Так значит, это не вы её... - не сдержавшийся Илья, сконфуженно замолчал и спрятался за широкую спину Хранителя.
      - Мальчик, мальчик, - закачал седой головой барон и осуждающе посмотрел в его округлившиеся глаза - и как ты только смог, про меня такое подумать?
      - А что, - пытался защититься Илья. - Знаете, как я испугался, когда увидел вас там, в окно, когда вы выделывали эти штуки, своими волшебными картами из этой коробки.
      Тут в разговор вмешался Хранитель:
      - Не суди его слишком строго, - обратился он к расстроенному Фридриху. - Он пока ещё совсем ребёнок и очень много о нас не знает. А тебе, не стоит с недоверием относиться к барону, он вполне откровенно обо всём нам поведал. И у нас нет никаких оснований для того, чтобы ему не верить.
      Обманчивая Луна
      Пока они говорили между собой, я старался не упустить из их речи ни единого слова, а сам, подойдя поближе, внимательно рассматривал лежащую неподвижно цыганку. Её слова, сказанные мне напоследок и повествование Фридриха, наводили меня на новые размышления о судьбе одной небезразличной мне и очень знакомой девушки.
      Судя по всему, Лилия и была тем тщательно скрываемым от посторонних глаз ребёнком и поэтому на мои расспросы о своих родителях, отвечала уклончиво и с некоторым беспокойством.
      Разглядывая окоченевшее и обезображенное ожогами лицо пожилой и могущественной женщины, меня объяло чувство скрытого беспокойства. Предсмертная маска старой цыганки, ничем не выдавала предсмертного ужаса, который я запомнил у мадам Эльвиры, когда спешно покидал её экзотическую квартиру. Не смотря на предсмертные муки и судорожную агонию, на её лице сохранилась зловещая улыбка, словно власть и Сила, которой она обладала при жизни, гарантировала ей победу в той не равной борьбе, которую она проиграла. Или может быть,... старуха надеялась, несмотря на свою мучительную смерть, что обидчик не скроется от возмездия и заплатит слишком высокою цену, и она будет отомщена.
      Я уже собирался отойти от безжизненного тела, для того, чтобы присоединиться к общей группе беседующей компании, как своим боковым зрением заметил одну подозрительную деталь. Из-под отогнутого края пёстрой, цветастой цыганской шали, которая была наброшена на плечи покойницы, выглядывал закруглённый уголок карточного листа, знакомый мне по ранее виденному внешнему узору своей рубашки.
      Я присел на одно колено, возле окоченевшего трупа и как можно аккуратнее, подцепив уголок кончиками пальцев, потянул его на себя. Карта с лёгкостью проскользнула между складками гладкой шёлковой шали и оказалась в моих руках. Так вот какое послание оставила мне старуха. Возможно, что именно она являлась прямым и непосредственным участником во всех тех событиях, которые со мной происходили.
      Подойдя под освещённое горящим факелом пространство, я внимательно начал рассматривать изображение на карте. Это был восемнадцатый Аркан Таро, подпись под изображением гласила: "The Moon", что в переводе означало: "Луна".
      Эта карта представляет жизнь воображения, отрешённую от жизни духовной. Путь изображённый на этой карте, который пролегает между двумя башнями, ведёт в неизвестность. Интеллектуальный свет, закрывшей глаза, холодной Луны, есть лишь отражение света реального. Луна безраздельно владычествует в ночном небе. Её мир - мир сновидений, в которых пробуждаются все наши страхи, зарождавшиеся от самого сотворения мира, когда мы проходили по этапам, своего эволюционного развития. Эти этапы вполне последовательно изображёны на этой карте: от выползающего из воды рака, до агрессивного волка, воющего на луну - подразумевающего человека, в дикой своей ипостаси и следующий этап, олицетворяющий цивилизованное общество - одомашненную собаку.
      Карта Луна таит в себе скрытую угрозу и опасность, ибо, вступая в сферы психических сил, мы проникаем в неведомую, обманчивую сферу иллюзий, ложных толкований, самообмана и нереальности. Она символизирует бесчестное поведение по отношению к тому, в чьём раскладе она выпадает и предупреждает о том, что существует явная угроза попасться в расставленные кем-то умело силки, тем, кто ведет бессчетную двойную игру. Луна может олицетворять внезапные перемены или получение неожиданных досадных известий. Раскрытие неких тайных фактов, которые могут доставить огромные неприятности. Одним словом, Луна - это тайна, покрытая мраком и туманящий взор, обман.
      - Что ты там увидел? - спросил Хранитель, подойдя ко мне.
      Я протянул ему найденную мной карту, и вопросительно посмотрел на подошедшего к нам барона, который тоже начал рассматривать её, выглядывая из-за широкого плеча Берендея.
      - А... вот, вы о чём... - высказался немец.
      - Ну, Фридрих, расскажи об этом Антону поподробнее, - обратился к нему Берендей, передавая в его руки карту. - Ты у нас знаток школ западного мистицизма, Таро - это по твоей части.
      Тот бережно принял карту, и как приценивающийся к истинному сокровищу, ювелир, начал пристально её рассматривать.
      - Я вижу, что вы её тоже заметили, - констатировал он этот факт. - Я тоже обратил на неё внимание, но не в моих привычках брать то, что не принадлежит мне по праву. Хочу заметить, что карта эта для вас, весьма не благоприятная. Пожалуй, она, вообще, единственная во всей колоде, из карт, к значению которых все мистики, во все времена, всегда относились с повышенной предосторожностью. А если учесть и особенности всего вашего неблаговидного расклада, то...
      - А откуда вам известно про мой расклад? - прервал я с не скрываемым подозрением седого барона.
      - Не будьте так наивны, мой друг - добродушно улыбнулся он в ответ. О вашем существовании и событиях последних дней, я знал до того, как встретил вас сегодня в компании моего старого друга Берендея. У карт есть удивительное свойство - они знают об очень многом, и могут всегда поведать об этом, если вы умеете с ними говорить. Я думаю, о причине, моего такого пристального к вам внимания, вы смогли уже догадаться и сами, учитывая моё предыдущее повествование? Надеюсь, что наш общий друг, не имеет к этому никакого отношения?
      - Если вы имеете в виду Лилию, то, конечно,... я догадался, что речь идёт именно о ней, - как можно тише согласился я, замечая, как не произвольно краснею. - А по поводу Хранителя, могу вам сказать, что я сегодня увидел его впервые и вряд ли он может быть к этому причастен.
      - Именно это, я и имел в виду, - подчеркнул он, с серьезной интонацией.
      Сейчас он походил на ревнивого папашу, к которому пришёл кутила и разгильдяй, просить руки его несравненной дочери.
      - О чём это вы тут? - поинтересовался Берендей. - Я вижу, что кто-то изрядно постарался, спутывая все нити в замысловатый и хитрый узел.
      - Думаю, что по этому поводу, мы сможем поговорить обстоятельно, после того, как проясним всё, что сегодня здесь происходит.
      Немец всяческим образом, старался не раскрывать раньше времени, всего того, что ему было известно о своей внучке и возможно, о моих с ней отношениях. У меня даже сложилось такое впечатление, что барон от части меня подозревал в том, что я каким-нибудь образом связан с её преследователями. Я же, был абсолютно уверен, что виной её злоключений, являлись дальние "родственники", тайного цыганского магического клана. И если за факт, подтверждающий эти домыслы, принять, имеющееся здесь мёртвое тело цыганки, то можно отчасти сделать следующий вывод - что в данный момент за её судьбу незачем опасаться. Другой вопрос, какое это отношение имеет ко мне?
      - Хотелось бы верить, что эта карта, явилась последней каплей, в чаше, отпущенной для моего испытания, - высказался я с чувством, исполненным надежды.
      - Боюсь, мой друг, что вы снова заблуждаетесь, - заявил сочувствующим тоном барон - как я полагаю, в вашем случае используют один из самых действенных раскладов, который называется "Кельтский крест". Это можно было заметить, учитывая особенности происходящих с вами и отражённых в данном раскладе событий. И если принять все эти факты во внимание, то данная карта "Луна" - является только лишь девятой по счёту, в то время, как в "Кельтском кресте", используется десять карт.
      - Значит, будет ещё одна карта? - обречённо произнёс я.
      - Именно так, - услышал я торжественный голос Фридриха.
      Ему бы сейчас, широкополую шляпу и рясу священника с чётками, получился бы вылитый инквизитор. Это сравнение, выплыло у меня, как-то само собой, потому что, несмотря на весь свой дружелюбный вид, последняя фраза в его устах, прозвучала подобно суровому приговору.
      Толкование
      - А нельзя ли для верности, заново пересмотреть расклад? - спросил Берендей, задумчиво поглаживая свою бородку. - Возможно, тогда мы сможем получше оценить, сложившуюся ситуацию. И если это будет возможно, то постараемся, по крайней мере, к ней хорошо подготовиться, чтобы не оказаться застигнутыми врасплох.
      Фридрих достал из-под плаща, свой драгоценный деревянный футляр, вслед за ним извлёкая из свиток из выделанной оленьей кожи.
      - Я уже тоже думал об этом, - говорил он, расстилая кожу, на предварительно, расчищенный от мелких камешков, участок земляного пола. Просто не решался сам заговорить об этом. Кстати, мой юный друг, обратился Фридрих к Илье - возьмите, пожалуйста, вон тот факел, подожгите его и подсветите вот здесь. Замечательно... благодарю вас.
      Делая, умело свои замысловатые приготовления, мистик, теперь напоминал мне сказочного придворного звездочёта, вот только, не хватало вышитых звёзд, на его, похожем в призрачном мерцании факелов плаще, и опущенном на голову капюшоне.
      Он достал из футляра, отделанного внутри мягким бархатом старинную колоду, правда, карты в ней немного отличались от тех, что преследовали меня на каждом шагу. Эти карты были выполнены изящно с особым искусством, делая картинки изображённые на них, более реальными и настоящими. Казалось, что эти персонажи вот-вот мгновенье и начнут оживать, разыгрывая сцены по прописанному для них, кем-то свыше сценарию. По своему смысловому значению, они почти совсем не отличались от тех, с которыми мне уже довелось столкнуться.