Взломщики кодов

Лучшие криптоаналитики несколько недель подряд бились над этим шифром, пока им не удалось разгадать его часть, что позволило узнать лишь малозначительные технические подробности передачи шифртелеграмм из Лондона в английское посольство в Анкаре. Лишь после того, как военные специалисты по криптоанализу потерпели неудачу, с английскими телеграммами ознакомили Кунце и Пашке, но задача вскрытия дипломатического шифра Англии на линии связи Анкара – Лондон не вызвала большого энтузиазма и у них. Дело в том, что англичане перешифровывали свои наиболее важные телеграммы при помощи одноразовых блокнотов, а это делало их чтение маловероятным событием. Операция «Цицерон», явившаяся полным успехом в области агентурного шпионажа Германии, стала не менее полным провалом немецких криптоаналитиков.

В Германии, еще задолго до создания Главного управления имперской безопасности, вопросами шпионажа занимался Абвер. До Второй мировой войны у Абвера не было своей собственной дешифровальной службы. Являясь частью Вермахта, он зависел от военных дешифровальных органов. Органов было четыре: один в верховном главнокомандовании для всех вооруженных сил в целом и по одному в каждом из главнокомандований армии, ВМС и ВВС.

С ростом военной активности росли не только вооруженные силы, но и их дешифровальные органы. По размерам, но не обязательно по эффективности. Сказывалось отсутствие достаточного числа квалифицированных специалистов в этой трудной области, чтобы удовлетворить все потребности. Одних военных дешифровальщиков перебросили для укрепления Исследовательского отдела Геринга, других – в так называемую «Озерную службу» министерства пропаганды, которая занималась перехватом зарубежных передач новостей и поставляла материал для борьбы с пропагандой противника. К середине 1938 г. в немецких дешифровальных службах сотрудников было в восемнадцать раз больше, чем за семь лет до этого, но эффективность их работы явно не соответствовала количественному росту.

Немецкий дешифровальный орган, оказавший наибольшее влияние на ход войны, был самым малочисленным и наименее известным среди аналогичных ему спецслужб. Он подчинялся главному командованию ВМС Германии. Командующий немецким военным флотом адмирал Дениц называл его «Службой наблюдения».

«Служба наблюдения» поддерживала слабый контакт с другими дешифровальными спецслужбами. Тем не менее ее успехи зачастую оказывались более значительными.

Созданная в начале 20-х годов, «Служба наблюдения» через два десятилетия сумела раскрыть некоторые из наиболее секретных шифров английского Адмиралтейства. Это давало возможность немецким подводным лодкам уклоняться от опасных столкновений с флотом Англии, а тяжелым немецким кораблям – избегать случайных встреч с более сильным противником. Только за три месяца 1940 г. благодаря использованию информации от «Службы наблюдения» были потоплены сразу шесть английских подводных лодок.

Данные, полученные «Службой наблюдения», оказали неоценимую и решающую помощь в осуществлении плана оккупации Норвегии. Самая существенная трудность в его реализации состояла в обеспечении безопасного передвижения слабо вооруженных военных транспортов из Германии в Норвегию без помех со стороны мощного английского флота. Узнав от «Службы наблюдения» о военной операции англичан по блокированию поставок железной руды в Германию, немецкий флот нанес отвлекающий удар по участвовавшим в ней английским кораблям. Для их защиты Англия выслала туда остальную часть своих военных кораблей, что позволило немецким транспортам спокойно достичь берегов Норвегии, не боясь крупных морских атак противника.

«Служба наблюдения» продолжала читать шифрованную переписку английского Адмиралтейства и в критическое лето 1940 г., когда Гитлер готовился к операции «Морской лев» – вторжению в Англию. Шпионские данные, полученные в результате криптоанализа, с самого начала Второй мировой войны использовались немцами для оперативного планирования, и главное командование ВМС Германии стало в значительной мере зависеть от них. Но 20 августа, когда Англия уже напрягала все силы, ее Адмиралтейство, догадавшись, наконец, о дешифровании немцами своих шифртелеграмм, сменило шифры.

Главное командование ВМС Германии сразу «оглохло». Один шпионаж с воздуха не мог дать немцам достаточных сведений. Немецкие суда больше не могли по своему усмотрению наносить удары по более крупным английским силам или избегать встречи с ними. Английская военно-морская мощь быстро достигла своего нормального уровня. Главное командование ВМС Германии, никогда не питавшее особо теплых чувств к операции «Морской лев», охладело к ней еще больше. В последующем Гитлер отложил операцию по высадке немецких войск в Англии на неопределенный срок, а значит, навсегда.

Не раз «Служба наблюдения» давала в руки командиров немецких подводных лодок такие сведения, которые ставили их на грань победы. В 1941 г. она читала шифртелеграммы командующего английскими ВМС на западных подходах к Британским островам, адресованные караванам судов, в которых давались указания, как им миновать опасные зоны на подходе к родным берегам. Располагая такой информацией, командование немецкими подводными лодками дислоцировало их с максимальным эффектом.

В январе и феврале 1943 г. «Служба наблюдения» овладела навыками вскрытия английских военно-морских шифрсистем настолько хорошо, что читала даже английский «Доклад о местонахождении немецких подводных лодок», который регулярно передавался в зашифрованном виде по радио командирам караванов, находившихся в море, и в котором сообщались известное и предполагаемое нахождение немецких субмарин. Дениц писал в своем дневнике, что эти «Доклады о местонахождении» имели огромное значение для успешного определения, какими возможностями обладал противник в отношении обнаружения немецких подводных лодок и с какой степенью точности он делал это.

Следующий месяц – март 1943 г. – стал кульминацией битвы за Атлантику. Этот один из самых напряженных моментов Второй мировой войны, когда жизненно важный для Англии морской путь между Старым и Новым Светом был почти полностью перерезан немецким подводным флотом, явился прямым следствием ряда успехов в криптоаналитической работе «Службы наблюдения». Позже штаб английских ВМС констатировал, что «немцы никогда не подходили так близко к полному нарушению коммуникаций между Старым и Новым Светом, как в эти первые 20 дней марта 1943 г.».

Однако ожесточенные сражения Второй мировой войны разворачивались не только в Атлантике или в Европе, но и на далеком африканском континенте.

Американский военный атташе в Каире имел гораздо больше возможностей наблюдать за военными действиями, чем его коллеги в Москве. Полковник Боннер Феллерс, кадровый военный, был назначен на эту должность в октябре 1940 г. Он без устали разъезжал по местным боевым фронтам, изучал тактику и проблемы ведения войны в пустыне. Англичане доверяли ему некоторые из своих не слишком важных секретов, надеясь, что это приведет к улучшению американского снаряжения, поставлявшегося им по ленд-лизу. Феллерс переваривал эту информацию и отправлял ее в Вашингтон в виде объемистых и подробных сообщений. Он писал об английских войсках, их задачах, возможностях и эффективности. Говорил об ожидавшихся подкреплениях и о кораблях со снабжением, которые уже прибыли. Анализировал различные тактические шаги, которые обсуждали с ним англичане, и даже сообщал о планах местных военных операций. И когда его материалы передавались на родину по радио, у них всегда был еще один верный слушатель – Германия. Перехваченные ею шифртелеграммы Феллерса после дешифрования шли прямиком на стол генералу Роммелю, командующему немецким корпусом в Северной Африке. Тот мог оценить их по достоинству.

Полученная через Феллерса информация давала Роммелю гораздо более широкую и четкую картину намерений противника, чем та, которую имел перед собой любой другой немецкий военачальник в течение всей войны. Телеграммы Феллерса представляли собой наиболее заметные кубики той богатой подробностями информационной мозаики, которая была в распоряжении Роммеля и которая помогла ему заслужить прозвище «лис пустыни».

Предупрежденные Феллерсом о планируемой операции английских диверсионных частей по нападению на девять немецких аэродромов, немцы устроили напавшим на них отрядам английских коммандос кровавую резню. Тщательно подготовленная операция провалилась. А на следующий день немецкие самолеты, счастливо избежавшие уничтожения, провели мощные атаки против английского конвоя, шедшего из Александрии на Мальту, потопив три эсминца и два торговых судна. Конвой повернул обратно. Как следствие, подходы с востока к Мальте, служившей базой для английских кораблей, подводных лодок и самолетов, которые наносили удары по конвоям Германии, подвозившим снабжение Роммелю, оказались закрытыми, и ни один англо-американский конвой больше не пытался пройти этим путем. А линии снабжения Роммеля продолжали беспрепятственно действовать.

Стратегическую информацию из телеграмм Феллерса дополняли тактические шпионские данные, которые добывала для Роммеля рота под командованием капитана Зеебома. Она записывала все переговоры, при помощи пеленгации определяла концентрацию войск и танков противника, узнавала дислокацию и наименование частей, изучала английские шифртелеграммы с целью дешифрования. Однако 10 июня 1942 г. рота Зеебома оказалась на пути танкового удара англичан, сам Зеебом был убит, большая часть его роты уничтожена или взята в плен, многие ее архивы попали в руки англичан. Таким образом, Роммель потерял «микроскоп», дававший ему возможность тщательно изучать позиции противника.

Примерно в это же время Роммель лишился и своего «телескопа». Помимо немцев, шифрпереписку Феллерса начали читать англичане. После недели изучения пространных и полных пессимизма посланий американского атташе они уведомили американцев о возможном попадании информации Феллерса в руки противника и о его позиции, несовместимой с должностью. Самому Феллерсу ничего сказано не было, но его вскоре отозвали в Вашингтон. Позднее, в том же году, Феллерс был награжден медалью «За выдающиеся заслуги» за свою работу в качестве атташе. В представлении к награде говоритесь: «Его сообщения военному министерству были образцом точности и честности». Лучше не скажешь. Под этим мог бы подписаться и Роммель.

Новый американский военный атташе в Каире сменил шифр, который выдержал все попытки немцев его раскрыть. Роммель оказался отрезанным от стратегической информации, которой так долго пользовался. Осенью 1942 г. его корпус был разгромлен.

Разведчики и цензура

Шифр – это язык разведчиков, а они обычно вынуждены вести свои тайные разговоры шепотом. Успех разведчика, да и сама его жизнь, зависят от умения оставаться незамеченным. Шифрованные сообщения, посылаемые им в явной форме, немедленно привлекут внимание контрразведки. И все же связь разведчику совершенно необходима, иначе его работа будет бесполезной. Поэтому, вместо обычных способов секретной связи, он выбирает наиболее изощренные. Разведчик использует коды, имеющие вид обычных открытых текстов, невидимые чернила, послания микроскопически малых размеров, то есть стеганографические методы, которые скрывают сам факт отправки какого-то сообщения.

Чтобы лишить иностранных разведчиков возможности пользоваться этими методами, при отделениях почтовой и телеграфной связи создаются мощные фильтрующие организации, в задачу которых входит обнаружение и пресечение тайной переписки. Эти фильтры, беспрепятственно пропускающие все безвредные сообщения, представляют собой органы цензуры.

Цензура ведет свою родословную от «черных кабинетов» XVIII века и в демократических странах является порождением войны, а в диктаторских – тирании. В широких масштабах цензура была впервые введена англичанами во время Первой мировой воины и уроки, которые усвоила тогда Англия, она с успехом применила 20 лет спустя, когда вновь принялась фильтровать всю переписку.

В декабре 1940 г. один из сотрудников органа цензуры, который англичане создали на Бермудских островах в просторном отеле «Принцесса», обратил внимание на письмо, отправленное из Нью-Йорка в Берлин. Это письмо вызвало подозрение, так как в нем подробно говорилось о морских перевозках англичан и использовались некоторые выражения (например, при описании вооружения кораблей употреблялось слово «cannon»75 вместо «gun»76), которые наводили на мысль, что автором письма был немец. В конце письма стояла подпись: «Джо К.». В результате наблюдения, установленного с целью выявления других писем, написанных этим же почерком, был обнаружен целый ряд посланий, направленных, главным образом, в Испанию и Португалию. Их язык показался цензорам несколько неестественным. Поэтому они попытались установить, не является ли это признаком тайнописи, и по возможности определить подлинное содержание писем.

Среди этих цензоров была Надя Гарднер, молодая женщина с упорным характером, которая пришла к выводу, что в письмах использовались невидимые чернила. Традиционные проверки с помощью химикалиев, которые выявляют обычные симпатические чернила, дали отрицательные результаты. Но Надя не отступила. По ее просьбе химики произвели проверку с помощью паров йода (этот метод был изобретен еще в Первую мировую войну), и, к их удивлению, на оборотной стороне листов писем действительно проступила тайнопись:

«Англичане имеют в Исландии около 70 тысяч солдат. Пароход „Билль де Пьеж“ потоплен приблизительно 14 апреля. Спасибо… 20 ноября 1940 г. 20 самолетов „Б-17“ были переданы Англии армией США…»

Эти послания были написаны раствором пирамидона, который часто применяется как лекарство от головной боли и продается почти в любой аптеке.

Однако личность их отправителя установить не удалось. На письмах не было обратного адреса, да и вряд ли подпись «Джо К.» содержала подлинное имя и инициал разведчика. Наконец, в одном из писем Джо К. английская цензура прочитала, что 18 марта какой-то «Фил» был смертельно ранен в автомобильной катастрофе в Нью-Йорке и скончался в больнице. Сотрудники ФБР быстро выяснили, что пострадавший был более известен под именем Хулио Лидо и что, по показаниям свидетелей, после катастрофы сопровождавший Лидо человек схватил принадлежавший ему портфель и скрылся. В ФБР вскоре обнаружили, что Хулио Лидо по-настоящему звали Ульрихом Остеном и что автором писем Джо К. был некий Курт Людвиг, который родился в Огайо, но воспитывался в Германии и приехал в США в марте 1940 г. для создания разведывательной организации. При аресте у Людвига было обнаружено несколько бутылок пирамидона.

Другой немецкий разведчик, выловленный английской цензурой на Бермудах, получил смертный приговор. В ноябре 1941 г. у бдительного цензора вызвал подозрение почерк письма, написанного по-испански и отправленного из Гаваны в Лиссабон. Он подверг это письмо обычной проверке с целью обнаружения симпатических чернил. Предположение цензора подтвердилось: было найдено длинное сообщение, в котором перечислялись суда, грузившиеся в порту Гаваны, и затрагивался вопрос о строительстве на Кубе военного аэродрома. Всем цензорам было дано задание разыскивать письма с таким почерком. Вскоре был выявлен подлинный адрес их отправителя в Гаване, написанный симпатическими чернилами. 5 сентября 1942 г., накопив достаточное количество улик, американская полиция арестовала некого Гейнца Лунинга. Он был послан в Гавану из Германии в сентябре 1941 г. Из отправленных им в Европу 48 писем английские цензоры перехватили все, кроме пяти. 9 ноября 1942 г. Лунинг был расстрелян за шпионаж.

После нападения Японии Соединенные Штаты создали собственный орган цензуры. Вскоре его штат насчитывал около 15 тысяч сотрудников, которые размещались в 90 зданиях по всей стране, проверяли ежедневно около миллиона писем, подслушивали бесчисленное множество телефонных разговоров, просматривали кинофильмы, газеты, журналы и знакомились со сценариями радиопередач. Миллионы американцев получали письма в конвертах со следами ножниц цензора и штампом «Вскрыто цензурой».

Чтобы перекрыть максимальное число стеганографических каналов связи, американская цензура категорически запретила отправление по почте целого ряда сообщений. Были отменены шахматные матчи по переписке. Из писем вымарывались кроссворды, так как у цензоров не хватало времени решать их, чтобы проверить, не содержат ли они тайные послания. Из почтовых отправлений изымались газетные вырезки, потому что они могли содержать секретный текст. Не разрешалось пересылать по почте табели успеваемости учащихся. Одно письмо с инструкциями по вязанию было задержано до тех пор, пока цензор не связал по ним свитер, чтобы проверить, не содержат ли они какой-либо скрытой информации. В каждом цензурном отделении имелся запас марок: цензоры снимали подозрительные марки и заменяли их другими того же достоинства, но с иным номером и рисунком. Чистая бумага, которую жители США часто посылали своим родственникам, проживавшим в странах, где не хватало бумаги, также заменялась из соответствующих запасов, чтобы исключить применение симпатических чернил. Конфисковывались даже детские рисунки, которые родители слали дедушкам и бабушкам, так как среди этих рисунков могли попасться закодированные карты или схемы.

Согласно правилам, установленным американской цензурой для телеграфа, запрещалось посылать любой текст, который был непонятен цензору. Иногда цензоры специально перефразировали сообщения. Эта практика вызвала к жизни классический анекдот, родившийся еще в годы Первой мировой войны. К цензору на стол попала телеграмма следующего содержания: «Отец умер». Цензор немного подумал, вычеркнул «умер», написал «скончался» и отправил телеграмму по адресу. Вскоре после этого на стол к цензору поступила ответная телеграмма с вопросом: «Отец умер или скончался?»

Телеграммы с заказами на цветы («Вручите субботу моей жене три белые орхидеи») предоставляли настолько удобную возможность для передачи секретной информации, что цензоры запретили указывать в них названия цветов и день вручения. Ни одна американская фирма не могла пользоваться собственным телеграфным кодом без разрешения цензуры. Под давлением англо-американских союзников Аргентина, которая не порвала дипломатических отношений с Германией, наложила запрет на передачу кодированных сообщений. Примеру Аргентины и США последовала нейтральная Швеция, которая требовала предоставления копий используемых кодов и не разрешала применять шифрование. Лишь в Швейцарии отсутствовали любые ограничения в отношении пользования кодами или шифрами.

Меры предосторожности принимались также в отношении средств массовой информации. Газеты должны были проявлять осторожность при публикации различных объявлений. Были взяты под контроль коммерческие радиостанции, поскольку с их помощью можно было быстро и без труда передавать условные сигналы для подводных лодок или агентов противника, что весьма наглядно продемонстрировал один офицер военной разведки за год до Перл-Харбора. Он ухитрился передать условным языком следующее тайное сообщение:

«Подводной лодке „S-112“: лайнер „Куин Элизабет“ отправляется сегодня в Галифакс, имея на борту несколько сот самолетов».

Ни диктор, прочитавший текст на условном языке, ни директор радиостанции, ни тысячи радиослушателей даже и не подозревали, что за сообщение было услышано ими по радио.

Служба цензуры отменила телефонные и телеграфные заказы на исполнение по радио тех или иных музыкальных произведений, а выполнение заявок, присланных по почте, велела задерживать на неопределенное время. Эти меры должны были исключить возможность передачи сообщения для подводных лодок противника с помощью модной песенки. Аналогичные меры были приняты в отношении передачи радиостанциями объявлений личного характера.

Первичная проверка писем происходила в местных отделениях цензуры. Самое крупное из них занимало огромное здание в Нью-Йорке. Около 4,5 тысячи его сотрудников просматривали лавины почты, которые ежедневно поступали на их столы. Они изымали все, что могло нанести ущерб военным усилиям США и их союзников, тщательно разыскивая какие-либо признаки наличия секретных посланий. Подозрительный финансовый отчет давали на просмотр сотруднику, знающему бухгалтерию. Садовод-любитель мог точно сказать, насколько соответствовало действительности письмо об устройстве грядок для тюльпанов.

Один из сотрудников нью-йоркского отделения цензуры обратил внимание на письмо из Германии, в котором говорилось, что Гертруда добилась выдающихся успехов в плавании, и перечислялись ее победные результаты. Сотрудник проконсультировался со знакомым любителем плавания, и тот ответил, что подобных результатов человек достичь не в состоянии. В ходе дальнейшего расследования было установлено, что в действительности речь шла о скорости нового американского истребителя и что его характеристики разболтал хвастливый работник военного министерства.

В политическом отделении цензоры отфильтровывали данные о местонахождении запасов стратегических материалов военного назначения, чтобы предотвратить их приобретение Германией и ее союзниками. Экономическое отделение перехватывало информацию о нехватках продовольствия и других товаров. Письма на неизвестных языках направлялись в лингвистическое отделение, которое располагало переводчиками с редких языков.

После первичного просмотра все письма со странными формулировками, пометками или с другими подозрительными особенностями направлялись в отдел безопасности. В нем имелось два отделения: лингвистические стеганограммы попадали в отделение кодов и шифров, а технологические – в лабораторное отделение.

Лингвистические стеганограммы подразделяются на две основные категории: условное письмо и семаграммы. Существуют три вида условного письма: жаргонный код, пустышечный шифр и геометрическая система… В жаргонном коде внешне безобидное слово имеет совершенно другое реальное значение, а текст составляется так, чтобы выглядеть как можно более невинно и правдоподобно. Сначала он может содержать лишь упоминание об обоюдно известных событиях и лицах: «Я посетил человека, с которым вы обедали на прошлой неделе». А далее может идти отрезок текста, понятный только адресату, как, например, когда один преступник сообщает об аресте другого: «Этот человек попал в больницу», вместо слова «тюрьма» используя слово «больница».

Цензура противопоставляет этим уловкам повышенное внимание к искусственным оборотам и тяжелым фразам, а также здоровый скептицизм по отношению к существу вопроса. Вот один известный случай со вскрытием жаргонного кода времен Первой мировой войны. У одного английского цензора вызвали подозрения слишком крупные ежедневные телеграфные заказы на сигары (главным образом – из портовых городов Англии) от «двух голландских дельцов». Однажды из Портсмута они заказали 10 тысяч сигар «Корона». На следующий день из Плимута они потребовали крупную партию более дешевых сигар. Затем в течение одной ночи в заядлых курильщиков превратились все жители Ньюкасла. Казалось, все население прибрежных районов Англии внезапно почувствовало непреодолимую тягу к курению – так чудовищно возрос спрос на сигары. По предложению цензора была предпринята проверка. «Двое голландских дельцов» оказались немецкими разведчиками, а их заказы – условным письмом, в котором заказ на 5 тысяч сигар для Ньюкасла означал, что в этом порту находятся пять крейсеров. 30 июля 1915 г. Оба немецких разведчика были расстреляны.

До тех пор, пока жаргонный код не привлекает к себе внимания, он вполне надежен. Однако его почти всегда удается вскрыть вскоре после обнаружения. Как ни парадоксально, но чем менее подозрительно внешнее содержание жаргонного кода, тем легче он поддается вскрытию. Ибо чем больше жаргонный код перегружен всякими правдоподобными подробностями, тем больше он содержит данных, которые могут быть использованы для раскрытия его подлинного смысла.

Так, во время Второй мировой войны от внимания американской цензуры не ускользнула целая серия писем, в которых проявлялся вполне законный, хотя и несколько нездоровый интерес к куклам. Эти письма возбудили подозрение после того, когда одно из них вернулось из Буэнос-Айреса с пометкой «адресат не обнаружен» и было возвращено женщине, проживавшей в городе Портленде в штате Орегон и значившейся как отправитель. Не имея никакого отношения к этому письму, она передала его в ФБР. В письме говорилось:

«Я только что приобрела чудесную сиамскую танцовщицу. Она была повреждена – порвана посередине. Но сейчас ее починили, и я просто обожаю ее. Я не могла найти пару этой танцовщице и поэтому переодеваю обыкновенную маленькую куклу – она изображает другую сиамскую куклу».

После этого цензоры перехватили еще несколько писем о куклах, написанных в том же легкомысленном женском стиле с большим количеством ошибок:

«Сломанная кукла в юбке из гавайской травы будет полностью починена к первой неделе февраля»

и

«Сломанные английские куклы будут полностью починены в мастерской лишь через несколько месяцев. Мастерская работает круглосуточно».

Криптоаналитики отделения кодов и шифров установили, что на жаргонном коде «куклы» означали «военные корабли», причем каждый вид кукол соответствовал определенному классу кораблей. Подлинное значение невинной болтовни оказалось довольно серьезным:

«Я только что получила информацию о первоклассном авианосце. Он был торпедирован в средней части. Но теперь его отремонтировали. Другого авианосца пока в наличии нет, и поэтому еще один корабль переоборудуют в авианосец»,

«Повреждения легкого крейсера „Гонолулу“ будут полностью ликвидированы к первой неделе февраля»

и

«Поврежденные английские военные корабли будут полностью отремонтированы на судоверфи лишь через несколько месяцев. Судоверфь работает круглосуточно».

Отправительницей этих писем оказалась некая Элизабет Дикинсон, которая содержала дорогой кукольный магазин в Нью-Йорке. Она любила все японское и поддерживала знакомство с некоторыми известными японскими дипломатами. Элизабет Дикинсон предъявили обвинение в шпионаже, грозившее смертным приговором. Однако дело кончилось тем, что ей разрешили признать себя виновной в менее серьезном преступлении – в нарушении правил цензуры военного времени путем незаконного использования кодов в международной переписке. Элизабет Дикинсон была приговорена к 10 годам тюремного заключения и к штрафу в 10 тысяч долларов.

Самое знаменитое из сообщений с использованием жаргонного кода содержало сведения о дне высадки англо-американских союзников в Нормандии. Немцы перехватили его, поняли смысл и… проигнорировали.

Другим видом условного письма является пустышечный шифр. При его применении в тексте имеют значение лишь некоторые определенные буквы или слова. Например, читаются каждое пятое слово или первая буква каждого слова, в то время как все остальные буквы или слова служат в качестве «пустышек» для сокрытия значимого текста. Пустышечные шифры обычно выглядят еще более искусственно, чем жаргонный код. Даже если взять для примера два самых удачных сообщения, отправленных немцами во время Первой мировой войны, то оба они имеют «странный» вид, столь характерный для подобных посланий.

Первое из них выглядело так:

«President's embargo ruling should have immediate notice. Grave situation affecting international law. Statement foreshadows turn of many neutrals. Yellow journals unifying national excitement immensely»77. Читая только первые буквы слов, получаем: «Pershing sails from N.Y. June I»78.

Другое сообщение, посланное для подтверждения первого, имело то же самое содержание, но читать его надо было по вторым буквам слов:

«Apparently neutrals' protest is thouroughly discounted and ignored. Isman hard hit. Blockade issue affects pretext for embargo on byproducts, excluding suets and vegetable oils»79.

Кто бы ни был отправителем этих сообщений, он зря потратил свою изобретательность, поскольку Першинг80 фактически отбыл из Нью-Йорка 28 мая.

Во время Второй мировой войны пустышечные шифры в большинстве случаев применяли не шпионы, а вполне лояльные американцы, которые не могли устоять перед искушением «надуть» цензора. Особенно часто этим занимались военнослужащие, которые пытались сообщить о своем местонахождении семьям, которые ничего не знали о том, где находится их родственник.

Одна такая система, несмотря на свою примитивность, привела получателей сообщения в состояние полного недоумения. Молодой американский солдат, пользуясь заранее условленной системой переписки со своими родителями, пытался довести до их сведения, что находится в Тунисе. Для этого в пяти письмах домой в качестве второго инициала своего отца он использовал сначала «Т», затем «У», «Н», «И» и «С». К несчастью, эти письма были получены в другом порядке, а беспечный солдат забыл проставить на письмах даты. Обезумевшие родители написали ему, что они перерыли весь свой атлас, но нигде не смогли найти «Нутси»! В 1943 г. подобные попытки настолько участились, что руководству ВМС США пришлось предупредить моряков о том, что пользование «семейными кодами» может привести к суровому наказанию.

Третьим видом условного письма является геометрическая форма. При ее применении имеющие значение слова располагаются на странице в определенных местах или в точках пересечения геометрической фигуры заданного размера. В XVII веке Джон Тревэнион81, ожидавший неминуемой казни от рук сторонников Кромвеля82, получил письмо, которое было тщательно изучено его тюремщиками, прежде чем было передано ему в руки. Прочитав в этом письме каждую третью букву после каждого знака препинания, он узнал, что «в восточной стене часовни открывается одна панель». Во время вечерни Тревэнион сбежал.