Свет вечерний

      Гляжу с любовию на Вас,
      Дочь льва пустынного, с которым,
      Всю жизнь мою наполнив спором,
      Заспорю и в последний час.
      Завет подвижника высокий
      В душе свободной сохраня,
      Не провожаете Вы дня
      Без думы строгой и глубокой.
      Чист Ваш рисунок, свят рассказ,
      Прям неподкупный ум суждений;
      Но мне всего дороже гений,
      Разлитый в жизни Ваших глаз:
      Как будто Вам отец оставил
      Луч тех магических зерцал,
      В каких поэт все то восславил,
      Что столпник духа отрицал.
      27 апреля

12 «Как быстрых мыслью ионян…»

      Франческо и Елене Пикколо

      Как быстрых мыслью ионян,
      Пытливых родичей Фалеса,
      Гомера гордых сограждан,
      Средь мачт Милета и Ефеса
      Пленял рассказ финикиян,
      Сирены с горестью избегших,
      О мореходных чудесах,—
      Так о Бразилии лесах
      Друзей, экватор пересекших,
      Беседа всех бесед милей —
      Что белке о заморских векшах —
      Мечте завистливой моей,
      Древес подруге, чья услада —
      Гадать по .шелесту ветвей,
      О чем задумалась Дриада.
      30 апреля

МАЙ

1 «В розах Май Тебе, Мария…»

      В розах Май Тебе, Мария,
      Поселян сердца простые
      Посвящают искони.
      Радуйся, за все творенье
      Отвечавшая в смиренье:
      Ессе Ancilla Domini.
      В розах Май сиял печален —
      Как пустых опочивален
      Похоронные огни
      В доме суженой Товии —
      До согласия Марии:
      Ессе Ancilla Domini.
      В розах Май, потупив очи,
      Слышал зов подземной Ночи:
      «Все венки сложив, усни…»
      Помирила Небо с долом
      Благодатная глаголом:
      Ессе Ancilla Domini.
      Пресвятая, жар молений,—
      Дева, нищий дар хвалений —
      В час мой смертный помяни.
 
      1 мая

2 «Так, вся на полосе подвижной…»

      Так, вся на полосе подвижной
      Отпечатлелась жизнь моя
      Прямой уликой, необлыжной
      Мной сыгранного жития.
      Но на себя, на лицедея,
      Взглянуть разок из темноты,
      Вмешаться в действие не смея,
      Полюбопытствовал бы ты?
      Аль жутко?.. А гляди, в начале
      Мытарств и демонских расправ
      Нас ожидает в темной зале
      Загробный кинематограф.
      11 мая

3 «Оракул муз который век…»

      Оракул муз который век
      Осуществляет человек:
      «Одно прекрасное и мило,
      А непрекрасное постыло».
      Но, непрекрасного, себя,
      Живу — стыдясь, а всё ж любя.
      Не потому ль и Божье слово
      Внушает нам: «Люби другого,
      Как любишь самого себя»?
      12 мая

4 «Зачем, о дали, голубея…»

      Зачем, о дали, голубея,
      Вы мне сулите чудеса,
      Что там, за краем, нежно млея,
      Дол претворился в небеса?
      Куда бы дух ни узывало
      Желанье инобытия,
      В лазоревое покрывало
      Облачена любовь моя.
      Земля все ту же власяницу
      Влачит, и моря гул уныл —
      Везде, какую б ты границу
      Ни перешел, ни переплыл.
      А вы, на грани голубея,
      Сулите, дали, впереди
      Успокоенье Элизея
      И небо на земной груди.
      13 мая

5 «Есть в жизни крестные мгновенья…»

      Есть в жизни крестные мгновенья;
      Их избегаю вспоминать —
      Из малодушного ль забвенья?
      Нет! — чтобы вновь не распинать
      Небесным милосердьем снятых
      С креста лохмотьев плоти той,
      Какою был в кругах заклятых
      Одет бессмертный пламень мой.
      И, не будя, не воззывая
      С очами сомкнутыми тень,
      Я жду войдет она, живая,
      Под сень мою в прощеный день.
      15 мая

6 «Широкие реки текут…»

      Широкие реки текут
      Чем к устию ближе, тем шире;
      Светила звучат и плывут,
      Послушны божественной Лире.
      Верь музам! В нестрое земли
      Гармония строится мира,
      И в буре к нам боги сошли
      Из сфер мусикийских эфира.
      А темных слепые вожди
      Заводят в безводные дали,
      И пряжи Судеб впереди
      Гадатели не разгадали.
      16 мая

7 «Кому речь эллинов темна…»

      Кому речь эллинов темна,
      Услышьте в символах библейских
      Ту весть, что Музой внушена
      Раздумью струн пифагорейских.
      Надейся! Видимый нестрой —
      Свидетельство, что Некто строит,
      Хоть преисподняя игрой
      Кромешных сил от взора кроет
      Лик ангелов, какие встарь
      Сходили к спящему в Вефиле
      По лестнице небес и, тварь
      Смыкая с небом, восходили.
      А мы не знаем про Вефиль;
      Мы видим, что царюет Ирод,
      О чадах сетует Рахиль,
      И ров у ног пред каждым вырыт.
      17 мая 8

8 «Ты жив ли, друг? Зачем во сне…»

      Юрию Верховскому

      Ты жив ли, друг? Зачем во сне
      Приходишь, частый гость, ко мне?
      Мы молча жмем друг другу руку,
      Ликуя сердцем в тишине,
      И на безвестье, на разлуку,
      Вздохнув, пеняем, Свеж твой лик,
      Но грустен. Что же? Смят, поник,
      Иль не увял твой робкий гений,
      Златого века ученик
      Среди железных поколений?
      Священных ставленник теней,
      Ты снес ли для грядущих дней
      Под неутишной скифской бурей
      Родник преемственных огней,
      Светильник муз, мой бедный Юрий?
      22 мая

9 «Европа — утра хмурый холод…»

      Европа — утра хмурый холод,
      И хмурь содвинутых бровей,
      И в серой мгле Циклопов молот,
      И тень готических церквей.
      Россия — рельсовый широкий
      По снегу путь, мешки, узлы;
      На странничьей тропе далекой
      Вериги или кандалы.
      Земля — седые океаны,
      И горных белизна костей,
      И — как расползшиеся раны
      По телу — города людей.
      23 мая

10 «Затем ли в полумрак древесный…»

      Затем ли в полумрак древесный,
      О Муза, — где, как мед небесный,
      Сочится полдень сквозь листву, —
      Звала ты грезить наяву,
      Чтоб дух мой дикою и дивной
      Наполнить музыкою? В ней
      Гул недр земных, ночных корней
      Перекликается, призывный,
      Со ржаньем солнечных коней.
      Узды я вижу в звучной пене…
      Милей в тиши стеречь и в лени,
      Под шепот лиственной реки:
      Вот вспыхнут из зеленой тени
      Рыб златоперых плавники.
      29 мая

ИЮНЬ

1 «Нисходят в душу лики чуждых сил…»

      Нисходят в душу лики чуждых сил
      И говорят послушными устами,
      Так вещими зашелестит листами
      Вселенской жизни древо, Игдразил.
      Одетое всечувственной листвою,
      Одно и всё во всех — в тебе, во мне,—
      Оно растет, еще дремля в зерне,
      Корнями в ночь и в небеса главою.
      Ты ж отделиться хочешь, быть лицом…
      Блажен, чей лик Архангел ограждает
      И, молвив: «Сыном будь, не беглецом!»—
      Тебя ко Древу Жизни пригвождает.
      4 июня

2 НЕМЦЫ УШЛИ

      Несутся Чаянья, как птицы,
      Нетерпеливые, вперед,
      Событий обгоняя ход,
      Пока тяжелой колесницы
      Крутой, внезапный поворот
      Тебя, щебечущая стая,
      По зеленям не распугнет.
      Вот какова была простая
      Развязка мрачной кутерьмы.
      Глядим оторопело мы.
      Сам астролог, кем предозначен
      Единый был исход всего,
      Негаданною озадачен
      Гаданья правдой своего.
      5 июня

3 «Затаеннее Природа…»

      Затаеннее Природа,
      Глуше плещется волна:
      Человеческого рода
      Тяжба все не решена.
      Не ропщи ты на годину,
      Не гадай и по звездам,
      Как решит свою судьбину
      Расколовшийся Адам.
      Ты — ловитва; мощный — Рыбарь
      Волочит по морю сеть:
      На песке ль — не твой то выбор,—
      В неводу ли умереть.
      15 июня

4 «Аль и впрямь вернулись лета…»

      Поэту Джованни Кавикиоли

      Аль и впрямь вернулись лета
      Аларика, Гензерика,
      Коль подарок от поэта
      Из Мирандолы (прославлен
      Тихий город славой Пика)
      В день десятый нам доставлен
      Пешей странницею, мимо
      Проскользнувшей невредимо
      Через готский стан, чья сила
      Силой ангельской гонима
      (Так от Льва бежал Атилла)
      Прочь от стен священных Рима.
      22 июня

5 «События массивные, из тех…»

      События массивные, из тех,
      Что надолго лицо земли меняют,
      Во времени теснятся и доспех
      Тяжелый свой на города роняют.
      Как? Это ли действительность? Металл
      Падучих лав и подвижных вулканов?
      Как некий бред, нам лик ее предстал
      Чудовищней всех колдовских обманов.
      А все ж, чем жизнь вещественней долит,
      Тем легче, взвившись жаворонком, бремя
      Душе стряхнуть. Скользит лениво время —
      Забвенья хмель ей вежды тяжелит.
      27 июня

6 «И правоверный Кальдерон…»

      И правоверный Кальдерон
      Провозгласил, что жизнь есть сон.
      Жизнь — сон, с тех пор как взял на веру
      Адам,что скользкий мистагог
      Сулил, и, вверясь Люциферу,
      Мир вызвал из себя, как бог.
      И нежный рай, земле присущий,
      Марой покрылся, в смерть бегущей.
      27 июня

7 «Вечный город! Снова танки…»

      Вечный город! Снова танки,
      Хоть и дружеские ныне,
      У дверей твоей святыни,
      И на стогнах древних янки
      Пьянствуют, и полнит рынки
      Клект гортанный мусульмана,
      И шотландские волынки
      Под столпом дудят Траяна.
      Волей неба сокровенной
      Так, на клич мирской тревоги,
      Все ведут в тебя дороги,
      Средоточие вселенной!
      28 июня

8 «Звезды, тайные магниты…»

      Звезды, тайные магниты,—
      Светы, ужасом повиты
      И молчанием святыни, —
      Вы почто сердца и взоры
      Привлекаете в просторы
      Нам убийственной пустыни
      За копейные защиты?
      К вам смертельно приближенье;
      Что же ваше притяженье
      Возвещает, знаменует?
      Не по смерти ль жизнь тоскует?
      Но не смерть сей пир венчала:
      Праздник вечного начала —
      Небеса многоочиты.
      Дальних, чуждых, вас мы славим
      И по вам кормила правим;
      Вам же немы сны земные.
      Вы свои ведете кола
      У незримого престола,
      Бденья правите ночные,
      Лавры Божьей киновиты.
      Будит звездное служенье
      В нас ответное движенье.
      Миг — и в нашей келье тесной
      Свод вращается небесный,
      Запредельные пустыни
      Веют ужасом святыни,
      Ночь браздят светил орбиты…
      30 июня

ИЮЛЬ

1 «Чу, жаркий рык… Созвездье Льва…»

      Чу, жаркий рык… Созвездье Льва
      Уже владычествует в небе.
      Как злато, плавятся слова,
      Служа поэтовой потребе.
      И предопределенный стих
      Достиг, еще не прянув, цели:
      Так лев следит скачки газели;
      Драконов душит так двоих
      Алкид-младенец в колыбели.
      2 июля

2 «Я зябок, хил: переживу ль…»

      Я зябок, хил: переживу ль
      Возврат недальний зимней злости?
      Согрей на долгий срок, Июль,
      Мои хладеющие кости.
      Сбери мне топлива запас
      Под клетью продувной лачуги,
      Чтоб музам отдал я досуги,
      Когда небесный Волопас
      Закрутит северные вьюги.
      3 июля

3 «Укромной кельи домосед…»

      Укромной кельи домосед,
      За книжным поставцом отшельник,
      Будь песен общник и бесед,
      Сверчок, невидимый присельник!
      Соперник мой! Твой гимн, звеня,
      Как степь, мое надменье малит,
      «Сверчок распелся — Бога хвалит»—
      Не всуе молвится. Родня
      Домашним духам, стрекот мирный
      С моей сливая ленью лирной,
      Живи в почете близь меня.
      4 июля

4 «Слепительный срезает серп…»

      Слепительный срезает серп
      Полуденную жатву года.
      В разгаре лето. Но природа
      Уже предчувствует ущерб.
      Остановись, небесный серп!
      Или, как Аттис распаленный,
      Серпом пожавший колос свой,
      Жар сил, добела накаленный,
      Охлады хочет ключевой?
      14 июля

5 «Разрушил в бегстве Гот злорадный…»

      Разрушил в бегстве Гот злорадный
      Нам акведуки, выпил свет,
      Что, как маяк, в ночи прохладной
      Звал муз под кров мой на совет:
      Я с небом слепну, света жадный.
      Живым я замкнут в темный гроб,
      Как в чрево китово Иона
      Иль как за дар хмельной Марона
      Отдавший глаз во лбу Циклоп.
      Лежи, сплетая в арабески
      Волокна тьмы, отзвучья слов,
      Пока не выйдет в новом блеске
      Июльский Лев на жаркий лов.
      15 июля

6 «Титан, распятый в колесе…»

      Титан, распятый в колесе,
      Зажженном яростью круженья,
      Дух человека, дух движенья,
      Пройти ты должен через все
      Преображенья, искаженья
      И снятым быть, обуглен, наг,
      С креста времен; прочь взят из ножен
      Твой светлый меч, и в саркофаг
      Твой пепл дымящийся положен.
      21 июля

7 «Глубь воды меня во сне манила…»

      Глубь воды меня во сне манила;
      Спорить с ней не стало в теле сил:
      К омуту я с берега скользил…
      Морок сна дневная явь сменила
      Сном своим… Дух бодр, и не властна
      Темная над зрящим глубина,
      Но и явь — завеса: пьют зеницы
      (Пальму так поит из недр волна)
      В белый полдень звездный свет Царицы.
      24 июля

8 «Жил царь в далекой Фуле…»

      И на главе Ее венец из двенадцати звезд. 
Откров. Иоанна. 12, 1

      «Жил царь в далекой Фуле,
      Он милой верен был…»
      Как ярок звезд в Июле
      Неугасимый пыл.
      Незыблемые светы:
      Двенадцати царей
      Горящие обеты
      У замкнутых дверей…
      «Жил царь в далекой Фуле,
      Был верен до конца…»
      Как пламенна в Июле
      Игра Ее венца.
      Осиротели светы
      Двенадцати царей,
      Но ярче их обеты
      Ушедшей в Эмпирей.
      В мечте святой лелея
      О дальней Фуле весть,
      Я к небу Водолея
      Забуду ль взор возвесть,
      Когда взыграют светы
      Двенадцати царей
      И повторят обеты
      Владычице своей?
      27 июля

9 «Четыредесять и четыре…»

      Памяти Владимира Соловьева

      Четыредесять и четыре
      В войне, гражданских смутах, мире
      Промчалось года с дня того,
      Как над Невой мы с ним простились,
      И вскоре в Киеве постились
      Два богомольца, за него,
      В церковном послушаньи русском
      Утверждены. У друга, в Узком,
      Меж тем встречал он смертный час.
      Вмещен был узкою могилой,
      Кто мыслию ширококрылой
      Вмещал Софию. Он угас;
      Но все рука его святая
      И смертию не отнятая
      Вела, благословляя, нас.
      15/28 июля

10 «Каникула… Голубизной…»

      Каникула… Голубизной
      Гора блаженного Дженнара
      Не ворожит: сухого жара
      Замглилась тусклой пеленой,
      Сквозит из рощ Челимонтана.
      За Каракалловой стеной
      Ковчег белеет Латерана
      С иглой Тутмеса выписной.
      Вблизи — Бальбины остов древний.
      И кипарисы, как цари,—
      Подсолнечники, пустыри:
      Глядит окраина деревней.
      Кольцом соседского жилья
      Пусть на закат простор застроен —
      Все ж из-за кровель и белья
      Я видеть Купол удостоен.
      29 июля

11 «Каникула, иль песья бесь…»

      Каникула, иль песья бесь…
      Стадами скучились народы:
      Не до приволья, не до моды.
      А встарь изнеженную спесь
      Она гнала в Эдем природы.
      Лишь ящерице любо здесь,
      В камнях растреснутых и зное,
      Да мне. О ласковом прибое
      Волны к отлогому песку
      Я не мечтаю в уголку
      Моей террасы отененной,
      На град взирая воспаленный.
      29 июля

АВГУСТ

1 «В ночь звездопад днем солнце парит…»

      В ночь звездопад днем солнце парит,
      Предсмертным пылом пышет Лев.
      Спрячь голову: стрелой ударит
      Любовь небесная — иль гнев.
      Был небу мил, кто дали мерил
      Кометным бегом — и сгорел;
      Кто «золотому блеску верил»,
      Поэт,— и пал от жарких стрел.
      В бестенный полдень столько милых
      Теней глядится через смерть!
      И сколько глаз в твоих светилах
      Сверкнет, полуночная твердь!
      И скольких душ в огнях падучих
      Мгновенный промелькнет привет!
      Угаснет пламень искр летучих,
      Начальный не иссякнет свет.
      А времена в извечном чуде
      Текут. За гриву Дева Льва
      С небес влачит, На лунном блюде
      Хладеет мертвая глава.
      2 августа

2 «Едва медовый справлен Спас…»

      Едва медовый справлен Спас,
      Светает Спас преображенский.
      Спас третий — с вечери успенской.
      Иванов день: всему свой час.
      Крест, свет нагорный, Лика чудо,
      С главой усекновенной блюдо:
      Страстных святынь иконостас.
      Мед с краю, горечь в сердце кубка.
      Путь к обновленью естества
      Доколе будет — с оцтом губка,
      Усекновенная глава?
      В юдоли слез трех райских кущей,
      Как Петр восторженный, ищу,
      Покинутый, к Мимоидущей
      Тянусь и — сирота — ропщу,
      Что, лишь в нетварном убеленье
      Земля завидит свой Фавор,
      Над полым гробом уж Успенье
      Величит ангельский собор,
      Преображенью праздник смежный,
      Ты, риза белая души,
      Ты, в зное вихрь Марии Снежной,
      Пожар чистилища туши
      И, след стопы лелея нежной,
      Остылый пепл запороши.
      5 августа

3 «С тех пор как путник у креста…»

      С тех пор как путник у креста
      Пел «De Profundis», — и печали,
      И гимнам чужды, одичали
      В безлирной засухе уста.
      Благословенный, вожделенный
      Я вновь увидел Вечный Град,
      И римским водометам в лад
      Взыграл родник запечатленный.
      Не надолго, Был духу мил
      Отказ суровый палинодий:
      Прочь от языческих угодий
      Он замысл творческий стремил.
      Но в час, когда закат оденет
      Полнеба в злато, хоровод
      Взовьется ласточек,— вот, вот
      Одна, другая вдруг заденет
      Тебя крылом, в простор спеша:
      Так ныне каждый миг летучий
      Волной лирических отзвучий
      Спешит напутствовать душа.
      8 августа

4 «Все никнут — ропщут на широкко…»

      Все никнут — ропщут на широкко:
      Он давит грудь и воздух мглит.
      А мой пристрастный суд велит
      Его хвалить, хвалить барокко,
      Трастеверинцев соль и спесь,
      Их р раскатистое, твердо
      Меняющее сольдо в сордо,
      Цвет Тибра, Рима облик весь,—
      Чуть не малярию, с которой,
      Бредя «вне стен» из веси в весь,
      Я встарь спознался и доднесь
      Не развяжусь, полвека хворый.
      9 августа

5 «Коль правда, что душа, пред тем…»

      Ludens coram Ео omni tempore, ludens in
      orbe terrarum et deliciae meae esse cum
      filiis hominum.
      Proverb., VIII, 30-31

          Коль правда, что душа, пред тем
      Как в мир сойти, на мир иной взирала,
          Поэтом тот родится, с кем
          София вечная играла.
          Веселой тешиться игрой
          Ей с человеками услада.
          Но мудрецам, в закон и строй
          Вперившим все вниманье взгляда,
          Не до веселия порой:
          У ней с поэтом больше лада,
      12 августа

6 «У темной Знаменья иконы, в ночь, елей…»

      У темной Знаменья иконы, в ночь, елей
      Лампадный теплится; я ж, отрок, перед ней
      Один молясь, не знал, что кров мой был каютой
      Судна, носимого во мраке бурей лютой,
      Что голосами тьмы не бес меня пугал,
      А в доски бьющийся осатанелый шквал,
      Что малый, кроткий свет, по серебру скользящий,
      Елея данью был, валы миротворящей.
      14 августа

7 «Идти куда глядят глаза…»

      «Идти куда глядят глаза,
      Пряма летит стрелой дорога!
      Простор — предощущенье Бога
      И вечной дали бирюза»…
      Исхожены тропы сухие,
      И сказку опровергла быль.
      Дорога — бег ползучий змия,
      С высот низринутого в пыль.
      Даль — под фатой лазурной Лия,
      Когда любовь звала Рахиль.
      И ныне теснотой укромной,
      Заточник вольный, дорожу;
      В себе простор, как мир огромный,
      Взор обводя, не огляжу;
      И светит памяти бездомной
      Голубизна за Летой темной,—
      И я себе принадлежу.
      16 августа

8 «Рубиться ныне бы, Денис…»

      Рубиться ныне бы, Денис,
      И петь, и пить тебе! Все страны,
      Куда лицом ни повернись,
      Освобождают партизаны.
      Что ж не как прежде весела
      Беспечных удальцов ватага?
      Забота ль черная легла
      На обреченные чела?
      Иссякла ль пьяных гроздий влага?
      Хмель веледушный бы влила
      Твоя в них песнь, твоя отвага,
      Угрюмой злобы враг Денис,—
      Ты, в партизанах Дионис!
      19 августа

9 «Не медлит солнце в небесах…»

      Не медлит солнце в небесах,
      И дно колодцев света мелко,
      Дрожит на зыблемых весах,
      Не хочет накрениться стрелка,
      Мгновенный возвещая суд.
      И кто отчаялся, кто чает;
      И с голода крещеный люд
      В долготерпении дичает.
      19 августа

10 TODO NADA

          «Хочешь всем владеть?
          Не владей ничем.
          Насладиться всем?
          Всё умей презреть.
          Чтобы всё познать,
          Научись не знать.
          Быть ли хочешь всем —
            Стань ничем».
      Ночь и камень твой Кармил,
          Иоанн Креста,
      Дальний цвет мне в Боге мил,
          Радость — красота.
      «Все — ничто».— Ты славил, свят,
          Бога,— ключ в ночи;
      Что ж хвалы твои струят
          Темные лучи?
      Не Ничто глядит с небес
          Из-под звездных век.
      На земле моей воскрес
          Богочеловек.
      Смертный возглас Илои
          С высоты креста —
      Все ль, что в ночь могли твои
          Простонать уста?
      Не хочу богатств, услад,
          Веденья, Всего:
      Быть хочу одним из чад
          Бога моего.
      Воля детская моя —
         Сыном быть, не Всем,
      Стать как Бог звала змея,
          Вползшая в Эдем.
      Не затем, что хлынет Свет
          Землю обновить,
      Хочет сердце каждый цвет
          Здесь благословить.
      Не затем, что может Бог
          Тварь обожествить,
      Гость во мне тоску зажег —
         Крест Его обвить.
      24 августа

11 «И я был чадо многих слез…»

      Нельзя тому быть, чтобы стольких слез твоих чадо погибло. 
Св. Августин, «Исповедь» (VIII. 12).

      И вот в саду слышу из соседнего дома голос, как будто отроческий (отроковицы ли,— не знаю), часто повторяющий на распев слова: «Возьми и читай, возьми и читай». 
Там же (VIII. 12).

      И я был чадо многих слез;
      И я под матерним покровом
      И взором демонским возрос,
      Не выдан ею вражьим ковам.
      А после ткач узорных слов
      Я стал, и плоти раб греховной,
      И в ересь темную волхвов
      Был ввержен гордостью духовной.
      И я ответствовал: «Иду»,
      От сна воспрянув на ночлеге;
      И, мнится, слышал я в саду
      Свирельный голос: «Tolle, lege».
      31 августа

СЕНТЯБРЬ

1 «Ликуя, топчет спелый грозд…»

      Ликуя, топчет спелый грозд
      Багряный Вресень, виноградарь,
      Мой запевало Кормчих Звезд
      И старины про то, как Владарь
      Землей владал. В полудни, бос,
      С кривым ножом, в ночи с Весами,
      Стоит Сентябрь, сбиратель гроз
      Под золотыми небесами.
      Стоит над ними, в небе слав,
      Заклан, земли славянской владарь,
      Мой ангел, юный Вячеслав,
      Причастной Чаши виноградарь.
      Страстным поверх венца венцом
      Повит, одеян в багряницу…
      Еще ли, Вресень, багрецом
      Мне полнишь до краев кошницу —
      И жив мой вертоград?.. Судьба
      Что сохранит из этих звуков?..
      Дань лоз осталых в погреба
      Сбирай для памятливых внуков!
      8 сентября

2 «Как паутина истонченных…»

      Как паутина истонченных,
      Редчайших облак день темнит,
      Так тень над бровью обреченных
      Сгоняет краску с их ланит.
      Предчувствие ль им грудь теснит?
      Другой стоит за их плечами,
      С устами сжатыми, с очами,
      Вперенными в один магнит.
      Он не принудит, не прикажет —
      Своя в них воля, свой закон,—
      На перепутьи не укажет,
      Где роковой начнется склон;
      Но нить сочувственная вяжет
      Явь двойника и жертвы сон.
      18 сентября

3 «Лютый век! Убийством Каин…»

      Лютый век! Убийством Каин
      Осквернил и катакомбы.
      Плуг ведя, дрожит хозяин,
      Не задеть бы ралом бомбы.
      Век железный! Колесницы
      Взборонили сад и нивы.
      Поклевали злые птицы
      Города. Лежат оливы.
      Оскудели дар елея
      И вино, людей отрада.
      Было время: веселее
      Сбор справляли винограда.
      20 сентября

4 «Слышу в церкви: „Кто не любит Бога…“»

      Слышу в церкви: «Кто не любит Бога,
         Лучше б вовсе не жил он».
      Отчего в душе твоей тревога?
         Чем, пугливый, ты смущен?
      «Как любить без твердой в сердце веры
         И не ведая — Koгo?»
      Ах, любовь своей не знает меры,
         Ни названья своего.
      Видит лик любимый — и не верит,
         Оробев, своим глазам.
      Кто любви ночную глубь измерит?
         Веры кто познал сезам?
      22 сентября

5 «Ты на пути к вратам Дамаска…»

      Ты на пути к вратам Дамаска
      Не от чужих ослеп лучей:
      В тебе свершилася развязка
      Борьбы твоей, судьбы твоей.
      В твоем Он сердце водворился;
      Душа несла Его, нежна:
      Ты, Савл, свирепый бык, ярился
      Противу Павлова рожна.
      И ныне роженицей стонешь,
      В дорожной корчишься пыли.
      Откуда голос?— «Что ты гонишь,
      О Савл, меня с моей земли?»
      23 сентября

6 «Став пред врагом, лицом к лицу…»

      Став пред врагом, лицом к лицу,
      Ты говоришь: «Долой личину!
      Сразись, как следует бойцу,
      Или низвергнися в пучину».
      Так вызывал ты Сатану,
      Свет-Михаил, на поединок.
      И днесь, архистратиг иль инок,
      Ты к духу держишь речь одну
      «Отважен будь! Отринь двуличье!
      Самостоянью научись!
      В Христово ль облекись обличье —
      Или со Зверем ополчись».
      25 сентября

7 «Языков правду, христиане…»

      Языков правду, христиане,
      Мы чтим: со всей землей она
      В новозаветном Иордане
      Очищена и крещена.
      О Слове Гераклиту голос
      Поведал, темному, темно;
      И шепчет элевсинский колос:
      «Не встанет, не истлев, зерно».
      Так говорило Откровенье
      Эллады набожным сынам,
      И Вера нам благоговенье
      Внушает к их рассветным снам.
      27 сентября

ОКТЯБРЬ

1 «Скорпий жалит с небосклона…»