Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Совершенно секретно

ModernLib.Net / Биографии и мемуары / Ингерсолл Ральф / Совершенно секретно - Чтение (стр. 1)
Автор: Ингерсолл Ральф
Жанр: Биографии и мемуары

 

 


Ингерсолл Ральф
Совершенно секретно

      Ингерсолл Ральф
      Совершенно секретно
      Перевод с английского М. Богословской, Н. Волжиной, А. Горбова, А Горовича, Н Дарузес, Е.Калашниковой, М Лорие, В Топер, О Холмской под редакцией Р. Гальпериной.
      {1}Так обозначены ссылки на примечания. Примечания после текста.
      Ингерсолл Р. Совершенно секретно. - Москва, Издательство иностранной литературы, 1947. Тираж не указан.
      Из предисловия: известный американский журналист Ральф Ингерсолл описывает историю вторжения англо-американских войск на европейский континент. Его книга во многом является свидетельством очевидца, так как Ингерсолл служил в оперативном отделе штаба Главнокомандующего американскими вооруженными силами на европейском театре военных действий, а затем участвовал в высадке десанта на континент и в боях в Западной Европе. Ингерсолл - не профессиональный военный, и его книга посвящена не столько анализу боевых действий англо-американских войск, сколько политической истории подготовки и осуществления операций по вторжению. Осведомленность Ингерсолла в вопросах оперативного планирования войны и знание закулисных политических расчетов, влиявших на ее ход, делают книгу <Совершенно секретно> заметным явлением в иностранной мемуарной литературе о второй мировой войне.
      С о д е р ж а н и е
      Предисловие
      От автора
      Часть I. Следопыт на Гровенор-сквере
      Глава первая. <Джонни-новички>
      Глава вторая. Волокита начинается
      Глава третья. Уход без фанфар
      Глава четвертая. В высших сферах
      Глава пятая. <Бигот>
      Глава шестая. Предмостное укрепление - это платеж наличными
      Часть II. Через Ла-Манш к победе
      Глава седьмая. Стол конференции против Атлантического вала
      Глава восьмая. Стол конференции против Wehrmacht
      Глава девятая. Господь бог предъявляет вексель СХАЭФу
      Глава десятая. Брэдли против Монтгомери
      Глава одиннадцатая. Назло всем чертям и высшим сферам
      Глава двенадцатая. И вот наступил мир
      Часть III. А теперь подведем итоги
      Глава тринадцатая. Извлечем уроки
      Глава четырнадцатая. Пусть уроки не пропадут даром
      Глава пятнадцатая. В заключение - посидим и подумаем
      Примечания
      Предисловие
      О предлагаемой вниманию советского читателя книге "Совершенно секретно": известный американский журналист Ральф Ингерсолл описывает историю вторжения англо-американских войск на европейский континент
      Его книга во многом является свидетельством очевидца, так как Ингерсолл служил в оперативном отделе штаба Главнокомандующего американскими вооруженными силами на европейском театре военных действий, а затем участвовал в высадке десанта на континент и в боях в Западной Европе.
      Ингерсолл - не профессиональный военный, и его книга посвящена не столько анализу боевых действий англо-американских войск, сколько политической истории подготовки и осуществления операций по вторжению. Осведомленность Ингерсолла в вопросах оперативного планирования войны и знание закулисных политических расчетов, влиявших на ее ход, делают книгу "Совершенно секретно" заметным явлением в иностранной мемуарной литературе о второй мировой войне.
      "Совершенно секретно" в значительной мере представляет собой рассказ о тех политических причинах, которые задерживали открытие второго фронта в то время, когда доблестная Советская Армия вела единоборство с фашистскими полчищами, вынося на своих плечах основную тяжесть войны.
      Официально государственные руководители Великобритании и США признавали первоочередной задачей войны вторжение на территорию Германии через Ла-Манш. Однако развертывание активных боевых действий задерживалось, и сроки вторжения неоднократно переносились. Как пишет Ингерсолл, "вторжение через Ла-Манш как таковое имело могущественных противников на самых видных постах не только в Англии, но и в Америке". Военные усилия англо-американских войск были сосредоточены главным образом на второстепенных фронтах - в Африке, Сицилии, Италии. Сама подготовка к вторжению осуществлялась крайне медленно, и планирование операций было обставлено множеством бюрократических рогаток.
      Ингерсолл рассказывает в своей книге не только о том, какими методами и приемами противники открытия второго фронта всячески тормозили и задерживали подготовку к вторжению, но также раскрывает те мотивы, которые диктовали подобного рода политику. Он указывает, что плану вторжения в Германию через Ла-Манш сознательно и последовательно противопоставлялось стремление английских политиков, и в первую голову Уинстона Черчилля, осуществить вторжение через Средиземное море и Балканы. "Балканы были тем магнитом, на который, как бы вы ни встряхивали компас, неизменно указывала стрелка британской стратегии", - пишет Ингерсолл. Заинтересованность в балканском варианте, говорит он, "...так далеко завела Англию, что ее премьер-министр, агитируя за вторжение на Балканы, даже пустил в обращение лживую формулу собственной чеканки, назвав самые неприступные и легче всего обороняемые горные преграды на континенте "уязвимым подбрюшьем Европы". Отмеченная Ингерсоллом особенность британской стратегии обусловливалась не вопросами военной целесообразности, а чисто политическими соображениями: желанием обеспечить политическое и экономическое господство Великобритании в странах Восточной Европы и на Средиземном море. Именно эти политические причины приводили к тому, что в течение длительного времени активными были второстепенные фронты, оттягивавшие войска, плавучие средства и военную технику, необходимые для подготовки и осуществления вторжения в Европу. Ингерсолл указывает, что "для одной только первой фазы десантных операций по вторжению в Сицилию потребовалось свыше тысячи океанских пароходов". После захвата Сицилии и капитуляции Италии, когда, казалось, были созданы все предпосылки для того, чтобы перебросить в Англию авиацию, десантные суда и большую часть войск для нанесения решающего удара, начинается наступление в Италии всеми силами средиземноморского театра военных действий. Ингерсолл пишет, что основным фактором в принятии этого решения "был нажим британского премьер-министра и британских генштабов". Он говорит далее: "Весь итальянский поход, с военной точки зрения, не имел никакого смысла". Между тем этот поход задерживал реализацию плана по вторжению в Европу через Ла-Манш. Это было нетрудно сделать еще и потому, что самый план вторжения, так называемый "Оверлорд", утвержденный на конференции в Квебеке, отличался той особенностью, что давал широкую возможность для оттяжки начала военных действий. Ингерсолл приводит в своей книге несколько условий, при которых, как считали авторы проекта, вторжение могло быть осуществлено. В число этих условий входили, между прочим, следующие:
      Если ветер не будет слишком сильный,
      Если прилив будет как раз такой, какой нужно,
      Если луна будет именно в той фазе, какая требуется...
      Если немецкая оборона за это время - между написанием плана и его выполнением - не будет усовершенствована.
      Если у немцев к тому времени окажется в Северо-Западной Европе не более двенадцати подвижных дивизий резерва - и при условии, что немцы не смогут перебросить с русского фронта более пятнадцати дивизий за первые два месяца
      и т. д., и т. п.
      Реализация плана кроме этих условий зависела, разумеется, и от наличия войск, десантных судов и необходимого снаряжения, которые долгое время поступали не в Англию, откуда должно было начаться вторжение, а на второстепенные фронты.
      Как свидетельствует Ингерсолл своей книгой, не военные, а политические причины лежали в основе того, что второй фронт не был открыт в те сроки, которые намечались на многочисленных конференциях государственных руководителей Англии и Америки и на совещаниях их генеральных штабов. Можно не сомневаться, что некоторые лица, с которыми советовался Рузвельт, употребляли всё свое влияние, чтобы сорвать вторжение". И далее: "В Соединенных Штатах нашлись влиятельные люди, которые сеяли сомнения и тревогу, и их голоса еще громко звучали за каких-нибудь два месяца до начала вторжения", - пишет Ингерсолл.
      Как известно, второй фронт был открыт лишь тогда, когда Советская Армия вступила на территорию вражеских государств и когда стало ясно, что она одна способна оккупировать всю Германию и освободить Западную Европу от фашистских захватчиков.
      Таким образом Ингерсолл показывает, что основной причиной, задерживавшей открытие второго фронта, была политика, которую проводили Черчилль и его единомышленники в Англии и Америке.
      Несомненный интерес представляют те страницы книги, где рассказывается о высадке англо-американских войск на побережье Нормандия и военных действиях во Франции и Западной Германии. He претендующие на глубину стратегических обобщений, написанные в несколько сенсационном духе, эти разделы книги тем не менее дают представление о характере и развитии боевых операций в Западной Европе.
      Нельзя не отметить, что Ингерсолл переоценивает трудности, стоявшие перед англо-американскими войсками, так как наиболее боеспособные и многочисленные контингенты немецкой армии были сосредоточены на Восточном фронте и подвергались уничтожающему разгрому Советской Армией. Несмотря на колоссальный численный и технический перевес, наступление англо-американских войск развивалось сравнительно медленно и нередко захлебывалось. Причина этого коренилась, как указывает Ингерсолл, в первую очередь в разногласиях и отсутствии согласованности действий между командующими английскими и американскими армиями.
      Описывая операции на континенте, Ингерсолл существенное место отводит характеристике ряда крупных руководителей английской и американской армий. He лишенные субъективного оттенка, эти характеристики все же дают возможность судить о командных качествах некоторых английских и американских военных деятелей, пользовавшихся популярностью в дни войны.
      Следует иметь в виду, что книга "Совершенно секретно" написана американским буржуазным журналистом и, разумеется, освещает события второй мировой войны с американской точки зрения. Советскому читателю нетрудно будет заметить, где эта точка зрения вынуждает Ингерсолла нарушать объективность изложения; кроме того, Ингерсолл не охватывает в своей книге всех политических факторов, влиявших на ход и исход второй мировой войны. Он совершенно не касается экономического и внутриполитического положения Германии, скупо и поверхностно характеризует природу фашизма и его военную стратегию. События, связанные с наступлением Советской Армии и выходом из войны сателлитов Германии, остаются вне поля его зрения. Он недоучитывает роли и значения вооруженной борьбы демократических сил народов Европы против гитлеровских захватчиков, a также роста и укрепления позиций народных демократий в Европе и их возрастающего значения в международных делах. Его суждения о политике СССР в дни войны и мира недостаточно обоснованы и глубоки. He все выводы, которые делает Ингерсолл в конце книги, правильны. Но отделив в книге Ингерсолла факты от сенсации, советский читатель получит полезную информацию о том, как готовился второй фронт, какие силы тормозили его открытие и ныне пытаются помешать установлению прочного демократического мира во всем мире.
      Б. Сучков
      От автора
      Мне было бы трудно указать источники материала, использованного в этой книге. Все рассказанное в ней основано на информации, которую я черпал из многих источников, и в ней нет ни одного факта, который был бы известен только мне одному.
      Я твердо могу сказать, что не использовал ни одного сведения, которое должно и в дальнейшем оставаться секретным, я даже отказался от значительной части материала именно потому, что сведения, в нем заключенные, могли в будущем представлять интерес для каких-либо возможных врагов США. Те же сведения, которые я использовал, представляли интерес для наших противников лишь в то время, пока еще шли военные действия.
      Я в долгу перед многими из моих товарищей офицеров, которые помогли мне разобраться в сложном вопросе - как протекала кампания в Европе; но их имена я не буду называть, и они меня поймут. Я даю свою собственную оценку событий, я толкую их, согласно собственному разумению, - и мои товарищи, так же как и мои начальники, могут не согласиться с моим истолкованием
      Книгу эту я написал уже после того, как расстался с армией, и я выступаю в ней как штатский человек, который оглядывается назад, на свой опыт тех двух лет, когда он был занят единственной проблемой - как разгромить германскую армию на европейском континенте. Я выступаю, стало быть, как частное лицо, а не как член какого-либо штаба или представитель какой-либо организации. Никто из руководящих офицеров, под чьим командованием я служил, не просматривал рукописи до ее напечатания, даже мой главнокомандующий.
      До самой последней фазы нашей военной кампании в Европе мне не приходило в голову собирать материал для книги. Но с того дня, как я прибыл в Англию, осведомленность обо всем происходящем стала частью моих обязанностей как оперативного офицера. При выполнении этой работы мне приходилось соприкасаться с сотнями офицеров из разных штабов, а число тех, с кем я работал в постоянном контакте, доходило до нескольких десятков. Каждый вносил свою долю в накопление нужного мне материала, и каждый имеет право на мою признательность, - но я лишен возможности отдать им этот долг, хотя бы уже просто потому, что я не в силах припомнить, какое сведение, когда и от кого я получил.
      Я также очень сожалею о том, что необходимость дать связное повествование помешала мне сколько-нибудь исчерпывающе перечислить участников событий, - пришлось ограничиться горсточкой имен, тогда как участвовало в военных действиях свыше шестидесяти дивизий, не говоря уже о сотнях отдельных частей и подразделений. Сперва я старался никого не забыть, но скоро увидел, что книга моя превращается в настоящую энциклопедию и что единственный способ более или менее связно вести рассказ - это отказаться от перерывов и отступлений, неизбежно возникающих, если хочешь перечислить все войсковые части, бывшие в деле. Надеюсь, что прямые участники сражений не посетуют на меня за это и поймут, что я вынужден был сосредоточить внимание на общей картине, - хотя сам я прекрасно понимаю, что выиграли войну те, кто сидел в окопах, а не те, кто провел ее в штабном прицепе. Я буду считать себя вознагражденным, если окажется, что я помог им составить себе представление о тех фазах войны, которые протекали вне их поля зрения.
      Часть I.
      Следопыт на Гровенор-сквере
      Глава первая.
      "Джонни-новички"
      В мае 1943 года американский генерал по фамилии Эндрюс и его начальник штаба пролетали над южной оконечностью Исландии. Был густой туман, самолет врезался в неожиданно оказавшуюся перед ним гору и разбился. И Эндрюс и его начальник штаба погибли. В их лице погибло верховное командование американских вооруженных сил на европейском театре военных действий. Это случилось ровно за восемь дней до того, как в Вашингтоне, на совещании с начальниками английского и американского генеральных штабов, Черчилль и Рузвельт окончательно решили, что вторжение в Северо-Западную Европу будет происходить с Британских островов, после чего английскому и американскому командованию был отдан приказ - составить план и провести подготовку к этой операции, срок которой был намечен на весну 1944 года.
      Первые преемники Эндрюса и его штаба сидели в Пентагоне{1} в Вашингтоне и знакомились с доставшимся им наследством. Оно предстало перед ними в форме отпечатанных на мимеографе смет и директив. Они примеряли блестящие новенькие шлемы, вооружались автоматическими револьверами, вешали через плечо противогазы. Шепотом они переговаривались о тайне, которая была им доверена, и в холоде весеннего рассвета ехали на аэродром, садились в самолеты и улетали навстречу великим событиям. Они числились под начальством нового главнокомандующего американскими вооруженными силами на европейском театре военных действий, генерал-лейтенанта Джекоба Л. Деверса, и когда они прибыли в Лондон для выполнения возложенной на них исторической задачи, они получили кличку: "Джонни-новички". Любопытно, что тот, кто дал им эту кличку, тоже был американским офицером.
      Прозвище "Джонни-новички" дал Джеки Деверсу и его штабу не кто иной, как генерал-майор Баркер, чей полный титул читался так: "Заместитель начальника штаба верховного главнокомандующего союзными силами (имярек)". Для посвященных этот титул, если его расшифровать, говорил о следующих фактах:
      1. Что Черчилль и Рузвельт согласились между собой поставить со временем во главе всех английских и американских вооруженных сил на европейском театре военных действий единого верховного главнокомандующего.
      2. Что этот верховный главнокомандующий еще не назначен (на что указывало вышеприведенное "имярек").
      3. Что в ожидании, пока этот крайне ответственный выбор будет сделан, для верховного главнокомандующего создан штаб и во главе его поставлен начальник штаба, который будет представлять верховного главнокомандующего и говорить от его лица, хотя сам верховный пока еще не существует.
      4. Что этот временный штаб - ядро будущей организации - будет объединенным англо-американским штабом, построенным по принципу параллелизма, - с той целью, чтобы обе страны были представлены в нем в равной мере. В британской военной терминологии параллелизм - для данной ситуации - означает, что для каждой должности имеется два работника - один англичанин, другой американец. Один из них, разумеется, должен быть старшим, но принцип паритета восстанавливается путем чередования старшинства в каждом последовательном ранге: в одном будет начальником англичанин, заместителем - американец; в следующем начальником американец, а заместителем - англичанин, и так далее.
      Все это можно было с полной ясностью вычитать из титула генерала Баркера, и так как американец Баркер обозначался в нем как заместитель начальника штаба, то следовало заключить, что сам начальник штаба верховного главнокомандующего (имя рек) должен быть англичанином. Что и совпадало с истиной. Начальником штаба был генерал-лейтенант английской службы Фредерик Э. Морган.
      Штаб этот был создан еще в марте и был известен под сокращенным названием КОССАК (по начальным буквам){2}.
      К маю КОССАК уже составил первый вариант плана вторжения, и сам Уинстон Черчилль дал ему название "Оверлорд"{3}. Премьер-министр во все время войны проявлял живой интерес к выбору слов для шифрованного обозначения той или иной операции, и этот выбор всегда отражал его личное отношение к ней. Когда разведка впервые начала сообщать о намерении немцев пустить в ход ракетные самолеты-снаряды, Черчилль дал им название "Самострелы", чем подчеркивал примитивность, неуклюжесть и неточность этого оружия. Когда самолеты-снаряды стали более реальной угрозой, их шифрованное обозначение было изменено на "Бодилайн" - термин, хорошо известный всем игрокам в крикет и означающий недозволенный и грубый прием игры. В свое время вся Британская империя была потрясена, когда австралийские крикетные команды впервые начали применять этот прием на международных матчах - в надежде устрашить английских игроков.
      КОССАК помещался в Норфолк-хаузе на Сент-Джемс-сквере, у самого Пиккадилли, в двух шагах от Сент-Джемского дворца. "Джонни-новички" обосновались на расстоянии примерно одной мили от них - на Гровенор-сквере, в самом центре Мэйфэра. Гровенор - довольно приятный квартал, менее скученный, чем другие лондонские кварталы; здесь находился дом американского посольства, несколько многоэтажных домов, в которых сдавались квартиры за очень дорогую плату, и несколько особняков. Еще здесь имелся аэростат заграждения, по прозвищу "Ромео", которым ведали одетые в серые штаны девушки из противовоздушной обороны. В ветреную погоду "Ромео" то и дело кружил и мотался в воздухе во время спуска или подъема и заглядывал в окна дома No 48, в котором разместился американский главнокомандующий и его старшие штабные офицеры.
      Американцы из КОССАКа уж никак не были "новичками". На наш взгляд, они даже слишком тут обжились. Их пересадили на лондонскую почву, и они созрели на ней в виде совсем уже местных фруктов - каждый в американском мундире из английского сукна, сшитом у лондонского портного, каждый с блестящим знанием английских военных сокращений, у каждого - прикомандированная к нему хорошенькая англичанка-шофер, входной билет в ночные клубы, свой излюбленный кабачок и глубоко внедрившееся чувство неполноценности по отношению к своему английскому коллеге.
      Американцы из КОССАКа испытывали это чувство неполноценности не только потому, что находились на чужбине. Дело в том, что год назад, когда американцы приехали в Лондон, они были представителями армии, еще не получившей боевого крещения, - и послали их в штаб-квартиру ветеранов, работавших у себя, в собственной столице, специально для того, чтобы они вошли в эту военную среду и растворились в ней. Если американец сохранял свою индивидуальность и оставался американцем, он не выполнял своей задачи: ему именно полагалось раствориться, усвоить новый стиль работы, английский стиль. Если же он подыгрывался к своим знатным кузенам - а те, кто до сих пор усидел в КОССАКе, очевидно, именно так и делали, - он лишь все больше совершенствовался в роли бедного родственника. Этот процесс отбора и ассимиляции американцев, пригодных для такой роли, протекал в недрах КОССАКа уже довольно долго. Такое впечатление его работники произвели на нас, когда мы по приезде нанесли им, визит.
      Я прилетел в Лондон в самом хвосте свиты Джеки Деверса, через неделю после решающего совещания в Вашингтоне. Мы прибыли целой партией, человек в двадцать, и разбрелись по разным отделам в доме No 48 на Гровенор-сквере. Меня направили в оперативный отдел, - вероятно, потому, что в Америке я изучил то немногое, что было известно о смешанном штурмовом эшелоне десанта, а также потому, что я специально просил дать мне возможность изучить какую-либо отрасль военного дела, а не просто использовать мой штатский опыт журналиста для связи с прессой,
      В моем отделе таких, как я, - офицеров запаса и в недавнем прошлом штатских, - было немного. После того как вторжение было окончательно решено, европейский театр военных действий приобрел главенствующее значение, и его командование получило право преимущественного отбора офицерских кадров. Поэтому большинство моих товарищей были из окончивших военную академию или во всяком случае из кадровых офицеров. Но опыта у них было не больше, чем у меня, и они чувствовали себя очень неуверенно, когда впервые знакомились с предстоящей им работой. Это было тем более странно, что к этому времени в американской армии уже имелась группа командиров с боевым опытом - как старших офицеров, так и генералов, - из числа тех, которые составляли план вторжения в Африку, а затем и проводили эту успешную операцию. Но вместо того чтобы направить этих людей в Лондон для подготовки главного удара, их оставили в Африке, где им предстояло подготовлять и проводить десант в Сицилию - операцию второстепенного значения.
      Из старых знакомых, встреченных мною в Лондоне, первым попался мне один журналист; он только что прибыл и радовался, что поспел вовремя, ибо полагал, что вторжение может начаться в любую минуту. На другой день после встречи с ним я совершил инспекционную поездку в Бристоль для осмотра стоявших там американских войск; именно на них весь мир возлагал надежды, как на ту силу, которая уже этим летом будет штурмовать "европейскую крепость". Оказалось, что вся эта грозная армия состоит из штаба корпуса, имевшего свое местопребывание в самом Бристоле, и одной единственной пехотной дивизии в пятнадцать тысяч человек, расквартированной в его окрестностях. Вид у солдат был столь же аккуратный, - и столь же мирный, как и у полей, по которым они маршировали, приучаясь к походным лишениям в благорастворенном воздухе мягкой английской весны. Выходы в поле практиковались редко и в малом количестве, ибо при маневрах неизбежно вытаптывались посевы, - и не военное министерство, а министерство земледелия решало, для каких надобностей должна быть использована английская земля в эту весну 1943 года.
      Опытные солдаты и офицеры все находились на средиземноморском театре военных действий; именно этот фронт пользовался преимущественным вниманием Вашингтона. У нас же, в штабе Джеки Деверса, когда мы приступали к делу, ничего не было в руках, кроме бумажки с приказом подготовить вторжение на континент в кратчайший срок, предположительно к весне 1944 года. Вначале у нас не было даже плана вторжения. Его еще заканчивали и отделывали в Норфолк-хаузе на Сент-Джемс-сквере, и достать его не было никакой возможности.
      Единственное, что у нас было, - это распоряжение Совета начальников генеральных штабов, но оно было слишком кратко и дано в слишком общей форме. Именно на первом заседании, когда мы попытались его уточнить и выработать организационную схему, в которой точно определялись бы полномочия и обязанности каждого лица,- мы и получили кличку "Джонни-новички". Для джентльменов из КОССАКа мы, кроме того, были хлопотуны и надоеды, которые грозили нарушить их покой и сломать установившийся порядок навязчивыми расспросами - почему это так и почему это не так - и слишком большим изобилием идей по вопросам, о которых мы имели слишком мало понятия. Все в свое время, отвечали нам, все вопросы разрабатываются. Планы составляются квалифицированными специалистами, которые хорошо знают Ла-Манш и его берега и хорошо знают противника. Вот придет время и начнется выполнение плана. Когда это время придет, нам скажут, и что тогда от нас потребуется, нам тоже скажут.
      Все это было довольно резонно, и, нечего отрицать, мы и в самом деле были новичками, в достаточной степени невежественными и наивными. И все же это была полная нелепость. Картина была такая: с одной стороны необходимость колоссального усилия для того, чтобы осуществить вторжение в Европу; с другой стороны - полная неподготовленность союзных войск, находившихся на территории Соединенного Королевства, к какому бы то ни было усилию. Неподготовленность эта выражалась не только в том, что налицо у нас была одна единственная пехотная дивизия, с которой никогда не проводили десантных маневров, - ибо в Англии, по-видимому, не имелось свободных берегов для такого учения. Корни этой неподготовленности сидели глубже - в инертности и равнодушии всех, кого это дело прямо или косвенно затрагивало, начиная от английских генералов с их штабами, до гражданских организаций, ведавших заготовкой и нормированием продовольствия, распределением рабочей силы, реквизицией зданий и территориальных участков. Но когда мы жаловались американским офицерам, уже пробывшим год в Лондоне, они для всего находили оправдание. Что нам оставалось? Телеграфировать в Вашингтон: "Нам тут плохо, мы хотим домой!"- и это всего через какой-нибудь месяц после того, как мы явились, вымытые и прифранченные, в эту новую школу? Мы чувствовали себя очень одиноко.
      О сражениях писать легко. Там противник - это нечто осязаемое, его намерения и его силы более или менее поддаются определению. Есть собственные ресурсы, которые можно подсчитать, есть четкая линия, есть план действия. Имеется территория, которую можно занести на карту и затем изучить.
      В Лондоне летом 1943 года ничего этого не было, - так казалось нам, американцам. Не было противника, не было разногласий. Была только утонченная вежливость в высших сферах - и полное бездействие. И вместе с тем борьба шла и с каждым месяцем становилась все острей и напряженней. Она разыгрывалась между американцами из штаба генерала Деверса и любым британским официальным лицом, с которым нам приходилось иметь дело. Она разгоралась всегда вокруг одного и того же вопроса: о характере и темпе подготовки к вторжению, готовиться к которому нам было приказано.
      Нам не трудно было составить перечень всего, чего мы добивались. Мы должны были организовать вторжение на северный берег Франции, комбинированную штурмовую операцию, базой которой являлся бы южный берег Англии; англичанам и американцам предстояло вместе готовиться к ней, вместе переплывать Ла-Манш и вместе сражаться, плечо к плечу. Нам, стало быть, нужно было следующее:
      - Договориться с нашими британскими союзниками о командовании войсками, которые будут осуществлять эту операцию. (Правда, имелась пока еще чисто теоретическая договоренность о том, что со временем во главе обеих армий будет поставлен единый верховный главнокомандующий, - но будет ли это командир, несущий полную ответственность за операцию, или только общий политический руководитель, который переложит ответственность за вождение войск на поле боя на кого-нибудь другого,- и если так, то на кого и в какой ферме?)
      - Подыскать и получить в свое распоряжение подходящий участок, на котором можно будет провести окончательную подготовку американских войск.
      - Подыскать и получить в свое распоряжение береговой участок, удобный для комбинированных десантных маневров.
      - Разработать совместно технику такой комбинированной десантной операции и позаботиться о том, чтобы она была одновременно освоена как британскими, так и американскими войсками.
      Составление тактического плана было поручено штабу генерала Моргана, и американский главнокомандующий на европейском театре военных действий не имел права вмешиваться. Но разве для того, чтобы провести все эти мероприятия, нужно было дожидаться, пока план будет закончен? Разве нельзя было уже сейчас:
      - Установить, на чем мы будем строить основной расчет - на внезапности нападения, или на такой подавляющей огневой подготовке, что внезапность уже не будет играть роли? Вся проблема снаряжения и снабжения наших десантных войск зависела от ответа на этот вопрос.
      - Установить масштаб десанта - сколько войск, и какого рода примут в ней участие? В круглых цифрах. Дело тут было не только в том, больше или меньше войск ввести в бой. Надо было еще обеспечить плавучие средства, надо было построить десантные суда. Постройка их потребует времени и участия американской промышленности.
      Не договорившись по этим основным пунктам, ничего нельзя было сдвинуть с места.
      Первым препятствием на этом пути являлось то, что среди самих американцев не было единодушия, - за это нам уже никого, кроме себя, не приходилось винить.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27