Сеть для игрушек

Баглай недоверчиво смотрел на Рика.

– Почему? – спросил он. – Почему вы за эти три года так переменили свои взгляды? А что если все, что написано в вашем письме, было правдой? Неужели вас больше не волнует тот факт, что из людей делают марионеток?

Рик опустил голову. Потом глухо проронил:

– Знаете, Гор, если даже это была правда, то вам все равно не дадут опубликовать свою статью.

– Кто? – с жадным интересом спросил журналист. – Кто не даст? Геймеры? Или этот… как его – Контроль?

– Ваш главный редактор, прежде всего, – пояснил терпеливо Рик. – Это еще в лучшем случае… А в худшем – станете жертвой какого-нибудь хулигана. Или угодите в автомобильную катастрофу…

– Я не езжу на машине, – перебил его Баглай.

– Это дела не меняет, я вам просто привожу примеры… А что касается геймеров, то поймите, все обстоит не так однозначно, как это было описано мною три года назад. Ведь среди этих людей – если допустить, разумеется, что они существуют, а не являются плодом нашей с вами фантазии – наверняка действуют не только хулиганы и стяжатели, но и борцы за идеалы…

– Интересно получается, – насмешливо пробормотал Гор Баглай, закуривая вторую сигарету. – Что же это за идеалы могут быть, ради которых можно играть судьбами людей?

– Чисто теоретически, – упрямо сказал Рик, – почему бы не предположить, что есть среди так называемых геймеров и те, кто решил использовать это очевидное зло в благородных целях? Так сказать, оседлать взбесившуюся лошадь и заставить ее везти седока не туда, куда она намеревается кинуться в припадке безумия, а туда, куда нужно седоку…

– О! – сказал журналист и проткнул табачный дым указательным пальцем. – Вы мне подали отличную идею насчет заголовка будущей статьи, Рик!.. «Всадники на взбесившихся конях» – так она будет называться!.. Или что-нибудь в этом роде. – Он опять перегнулся через столик. – Но какие благородные цели могут ставить перед собой геймеры – увольте меня, не понимаю!.. Вот, например, существует легенда о некоем Корректоре, который якобы не дает людям совершать неблаговидные поступки. Будто бы он стремится сеять только добро, и Шлем для него – лишь средство воспитания… Но лично мне непонятно, чего он надеется этим достичь. По-моему, разовое и притом насильственное воздействие на сознание человека никаких действенных результатов дать не может. Любой человек с детства подвергается постоянному воздействию той или иной системы воспитания. С молоком матери, как говорится, усваивает он этические нормы и правила поведения. В результате, он вырастает либо негодяем и эгоистом, либо добрым и порядочным членом общества. А этот самый Корректор, выходит, вознамерился за каких-нибудь несколько сеансов полностью изменить структуру личности этого человека, без скидок на его возраст, социальное положение, условия существования, наконец?!.. Нет, Рик, что бы вы ни говорили мне насчет борьбы за идеалы, мне ваши борцы все равно кажутся либо заблуждающимися слепцами, либо шарлатанами, возомнившими себя этакими божками городского масштаба!

Кровь бросилась Рику в голову.

– Все правильно, – сдерживаясь, чтобы не взорваться, сказал он. – Вы, конечно же, полностью правы, Гор. Человека за несколько сеансов не переделать, особенно если он уже сложился как личность… К тому же, даже если он исправился или хотя бы задумался о том, как и для чего он живет, нет никакой гарантии, что спустя энное время, под влиянием чрезвычайных обстоятельств, он не возьмется за старое… Но тогда что вы предлагаете этому самому Корректору? Сидеть сложа руки и смотреть на то, как люди вокруг постепенно теряют в себе человеческое, как их эксплуатируют и используют в своих целях авантюристы и сволочи всех мастей? Да, я согласен, в чем-то усилия таких геймеров, как упомянутый вами Корректор, бесплодны и обречены на провал. По большому счету, они, наверное, даже бессмысленны… Но разве есть какая-то иная альтернатива подобной деятельности и в подобных условиях? Вот вы, умный и честный человек, можете предложить взамен такого Воздействия что-нибудь, кроме бездействия? Извините за невольный каламбур…

– Могу, – спокойно сказал Баглай. Он не мигая смотрел на Рика так, будто они не первый раз беседовали о подобных проблемах. – И я уже сказал об этом в самом начале нашей беседы… Надо воздействовать на людей иными, более честными методами. Кстати, судя по вековой практике, они же и наиболее эффективны… А в условиях Интервиля необходимо во что бы то ни стало открыть людям всю правду. Разумеется, без упоминания конкретных имен… Статья моя должна стать предостережением, своего рода колоколом, который разбудит людей и заставит их возмутиться чинящимся над ними произволом со стороны государства и авантюристов. Для начала и это было бы неплохо, а уж как сделать людей людьми – этим мы займемся потом, и не в одиночку, а всем обществом!.. Вам все равно не хватит всей жизни, чтобы переделать общество хотя бы в масштабах Интервиля!

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Потом Рик отвел взгляд и проворчал:

– Ладно, господин журналист, приятно было побеседовать с вами о чисто теоретических проблемах.

– Так вы поможете мне? – с надеждой спросил Баглай.

Рик пожал плечами.

– Мне надо подумать, – сказал он. – Всегда следует хорошенько подумать, прежде чем связываться с безумцами.

– Как мне найти вас? – спросил Гор.

– Я сам вас найду, – усмехнулся Рик. – Мне это гораздо проще…

Когда журналист ушел, Рик еще некоторое время сидел, чертя в задумчивости вилкой на скатерти замысловатые узоры.

Если так пойдет и дальше, думал он, скоро меня весь город будет знать как Корректора. Хоть опровержение в газете давай: я, мол, вовсе не Корректор… Или внешность надо изменить. Иначе в один прекрасный день стукнет кто-нибудь в полицию, и заломят тебе антигеймеры локти средь бела дня…

Потом мысли его перескочили на предложение Баглая. Если бы этот разговор состоялся три года назад, Рик с радостью бы согласился участвовать в публичном разоблачении геймеров и Контроля. Но сейчас эта идея почему-то уже не вызывала у него прежнего энтузиазма. И дело было отнюдь не в том, что он сам занимался Воздействием, хотя, возможно, и в этом тоже… Просто за три года Рик немало повидал и научился трезво взвешивать последствия своих поступков. В его деле ошибаться было никак нельзя, хотя, если вспомнить, ошибки бывали и у него, и потом оставалось лишь кусать себе локти, не в силах что-то изменить даже с помощью Шлема…

Он вспомнил, как однажды в скверике на Седьмой улице добропорядочные граждане заподозрили молодого парня в геймерстве. На самом-то деле он просто играл в какую-то компьютерную игру, расположившись на скамейке в вирт-шлеме. Единственной его ошибкой было то, что он не учел отрицательной реакции на шлем со стороны прохожих, уже тогда взбудораженных слухами о геймерах. Вначале люди только бросали косые взгляды на любителя виртуальных игр, но потом они стали кучковаться, чтобы поделиться друг с другом праведным возмущением по поводу «вконец обнаглевших геймеров». Когда эмоции толпы достигли критического уровня, с парнишки мгновенно содрали и растоптали шлем, а его самого швырнули на землю и принялись избивать с жестокостью, характерной для сборища озверевших обывателей. Когда Рик, шаривший по улицам гипнолучом, натолкнулся на это страшное зрелище, парень был уже не в состоянии что-либо сказать, он только хрипел отбитыми легкими и плевался кровавой пеной, свернувшись калачиком, чтобы закрыть голову и живот от безжалостных ударов. Причем били его не какие-нибудь изверги или садисты, а вполне приличные с виду люди. Наверное, их тоже можно было понять: в лице несчастного парня они мстили геймерам за то, что накануне их дочь вернулась изнасилованной «игрушками»; за то, что муж в который раз вернулся домой без денег, потому что его заставили их отдать кому-то другому; за то, что сын, использованный таким же вот шлемистом ради развлечения, оказался замешанным в уличной драке и попал в полицию… Пожалуй, если бы не вмешательство Рика, парня забили бы до смерти еще до прибытия полиции. Рик и заставил патрульного полицейского, до сих пор откровенно скучавшего на другой стороне площади, разогнать толпу и вызвать «Скорую помощь»…

И теперь, вспоминая этот эпизод, он с ужасом представил себе, какая «охота за ведьмами» может развернуться, если Баглай все-таки опубликует свою разоблачительную статью. Геймеры, разумеется, пострадают первыми, ведь Контроль далеко, и до него не дотянуться никому из простых смертных, а игроки-любители рядом, бери их голыми руками, и даже если ты ошибешься и вместо геймера случайно убьешь невиновного, то – что поделаешь, борьба за свободу требует жертв, лес рубят – щепки летят, и так далее, и тому подобное… Была бы дичь, а охотники всегда найдутся, и будут создаваться неофициальные, а точнее – подпольные, «отряды самообороны», и загорятся поджигаемые дома, и закричат избиваемые люди, но их крики будет перекрывать жадный рев толпы: «Поддайте ему еще, чтобы неповадно было покушаться на нашу свободу!.. Под дых, под ребра да побольнее!»… Одна мысль о том, что преследование геймеров неизбежно повлечет за собой гибель десятков, сотен людей – пусть менее честных и благородных, чем «корректоры» – вызывает невольное отвращение и страх. Да, может быть, Баглай и прав. С геймерством надо кончать, но что будет потом? Не наступит ли кровавый хаос, когда город будет лежать в развалинах, а отряды вооруженных наспех горожан будут уничтожать любого, кто пользуется компьютером? И не окажется ли Интервиль отброшенным в средневековье из-за полного краха бесчеловечного социального эксперимента, затеянного Контролем?..

Рик оторвался от своих невеселых размышлений, встал и подошел к стойке, чтобы расплатиться, а заодно и переброситься парой слов с Авером. Однако Авер, против своего обыкновения, не только не попросил поведать ему какой-нибудь «непротухший» анекдот, но и вовсе смотрел исподлобья.

– Сдачи нет, – сказал он коротко, приняв у Рика деньги.

– И не надо, – сказал Рик. – Слушай, я хотел у тебя спросить… Что-нибудь случилось?

– В жизни всегда что-нибудь случается, – философски заметил Авер. – Ничего не случается только у тех, кто лежит в могиле.

– Смешно, – сказал Рик с той же интонацией, с какой сам хозяин бара раньше изрекал это словечко. – Только с каких это пор, Авер, ты заделался пессимистом?

– А я им не заделывался, – мрачно сказал Авер. – Как и всякий нормальный человек, я им был всегда… Девяносто процентов моих клиентов, если я им наливаю виски из початой бутылки, не преминут заметить, что бутылка наполовину пуста. Не наполовину полная, а наполовину пустая, разве это, по-твоему, не говорит о том, что они пессимисты?

Чтобы не остаться в долгу, Рик хотел было, в свою очередь, поведать анекдот о двух оптимистах, которых приговорили к смертной казни через повешение, но тут Авер повел себя более чем странно.

Уставившись на кого-то поверх плеча Рика, он весь хищно подобрался и рявкнул на весь зал:

– Опять?!.. Вон отсюда, вымогательницы!

Рик оглянулся и увидел старых дев-подружек Соделль Гладышевскую и Цату Меняйло, которые только что вошли в бар. Возглас Авера Гунибского буквально пригвоздил их к полу, и они, вытаращив глаза, недоуменно переглянулись.

Но Авер не унимался. Обежав стойку, он встал перед старушками, уперев руки в бока.

– Я сказал – вон отсюда! – страшным голосом вновь проревел он. – И чтоб ноги вашей больше здесь не было, сволочи!.. И откуда в вас столько наглости, старые кочерыжки?.. Да я вообще скоро вас в полицию сдам!

Цата, будучи женщиной грубой и решительной, опомнилась первой. Она отворила свои уста, и на Авера полился поток самых отборных и смачных ругательств, какие Рику только приходилось слышать в своей жизни. Потом в диспут вступила побледневшая Соделль и с типично французским прононсом заклеймила «выжившего из ума содержателя злачного места». Похоже было, что она вот-вот использует зонтик от солнца в качестве ударного инструмента.

Авер не остался в долгу, и скандал стремительно стал набирать обороты. До ошеломленного Рика доносились гневные голоса сторон, но понять, из-за чего заварился весь сыр-бор было решительно невозможно, и тогда он поспешил к спорящим, примеривая на себя роль третейского судьи и одновременно оценивая обстановку в баре. Посетители с любопытством прислушивались к словесной дуэли, но оставались на своих местах. Только Марьян Геталов с места громко сказал: «Девяносто процентов старых дев – психопатки», чем заслужил восхищенные взгляды своих юных поклонниц.

Рик не успел еще приблизиться к эпицентру словесной перепалки, как проблема решилась сама собой.

Обозвав Авера маньяком, распущенным негодяем и психом, подруги развернулись на сто восемьдесят градусов и гордо покинули бар, пообещав пожаловаться «самому мэру». В свою очередь, Гунибский в последний раз прошипел им вслед: «Гнусные вымогательницы», но уже как-то по инерции.

Таким Рик хозяина бара «Ходячий анекдот» еще ни разу не видел.

Они вернулись к стойке, и тут Гунибский раскололся.

Несколько дней назад, по словам Авера, к нему заявилась эта неразлучная парочка и нагло потребовала от него сумму дневной выручки якобы в качестве некоего «налога». Пораженный таким деловым напором двух «божих одуванчиков», Авер поначалу не уразумел, в чем дело, и принялся объяснять подругам, что налоги он исправно платит в городскую казну и что, насколько он знает, его собеседницы явно не состоят на службе в налоговой инспекции. Тогда Соделль и Цата напрямую заявили, что деньги им нужны сейчас и причем наличными, а иначе… тут последовали туманные угрозы насчет того, что Авер еще пожалеет о своем отказе. Тут Авер понял, что имеет дело с элементарным рэкетом и бесцеремонно выпроводил необычных посетительниц из заведения. Однако, история на этом не закончилась.

Через день после вышеописанного инцидента Авер в разгар рабочего времени почувствовал, что у него вдруг закружилась голова и вынужден был досрочно закрыть бар. После этого он в полном сознании поднялся к себе наверх, где проживал вместе с женой, достал из потайного сейфа, в котором хранил сбережения, ровно четыреста тысяч юмов и… что было дальше, он помнит лишь какими-то отрывками. Кажется, он был в каком-то банке (но в каком, не помнит), и кажется, заполнял там бланк перевода денег на счет (на чей именно, он тоже не помнил), но окончательно он пришел в себя только тогда, когда вновь очутился на своем привычном месте за стойкой, и денег у него уже не было и в помине. Разумеется, чтобы окончательно прийти в себя, он хлебнул неразбавленного прямо из бутылки, а потом вызвал полицию. Полицейские исправно явились, но увидев хозяина бара явно в нетрезвом состоянии, да еще плетущего какие-то россказни насчет того, что он собственноручно внес деньги на неизвестно чей счет, дело заводить отказались, да еще и пригрозили привлечь Авера по всей строгости закона за ложный вызов.

Тяжесть утраты усугублялась, однако, еще и тем, что упомянутые четыреста тысяч Гунибский копил долго и старательно. Его жена страдала какой-то сложной болезнью кровеносной системы, вот уже несколько лет она была прикована к постели, и требовалась дорогостоящая операция, чтобы поставить ее на ноги. Именно для этого Авер и откладывал от каждой выручки по несколько сотен юмов.

– Конечно, Кароле я ничего не сказал, – возбужденно говорил он Рику, тряся бородой и сверкая глазами, – что толку расстраивать ее? Но если бы я мог отыскать того мерзавца, который подослал ко мне этих паскудных старушонок, я бы посчитался с ним сполна!..

Судя по всему, слухи о геймерах еще не дошли до него, и он на полном серьезе полагал, что стал жертвой обычного рэкета.

– Наркотики! – говорил он Рику, – вот что я думаю. Наверняка мне тогда подсыпали какую-нибудь дрянь, лишающую человека воли!.. Вот почему с тех пор я, Рик, совсем не пью на рабочем месте… Один раз обжегся – с меня хватит! И сколько теперь мне понадобится времени, чтобы накопить эту сумму – одному господу Богу известно!.. Клиентов с каждым днем все меньше становится, так что рассчитывать на большую прибыль уже не приходится, а если поднять цены, народ вообще перестанет ко мне ходить… Ты не знаешь, Рик, что мне делать?

Глаза Авера подозрительно заблестели, голос перехватило судорогой, и он отвернулся, стыдясь своей слабости. На пульте заказов давно уже мигали разноцветные огоньки с номерами столиков, и чей-то пьяный голос – кажется, это был Шафир Эдель – из зала заорал: «Эй, хозяин, пошли-ка нам еще по стакану горючего, а то жиклеры совсем засорились!», но Авер не реагировал…

Рик сжал зубы. Он вдруг ощутил невыносимую ярость. У него даже в глазах потемнело от гнева. Боже мой, подумал он, пока ты тут разводишь умные диспуты о допустимости или недопустимости удара гласностью по геймерам, негодяи, получившие доступ к Сети, творят что хотят, и плевать они хотели на то, что люди, которых они сделали средством для достижения своих животных целей, потом страдают и мучаются!.. Нет, прав был Баглай, надо всех – под корень, всех до одного, включая и тебя! И это будет правильно, потому что сам ты – такой же, как они, разве что не сосешь деньги из людей и никого не заставляешь убить своего друга, и то, ради чего ты занялся этим гадким делом, не стоит и выеденного яйца, потому что, рано или поздно, все возвращается на круги своя, а если даже и меняется к лучшему, то потом влезает рыло какого-нибудь хапуги, насильника или хулигана в Шлеме, и исправившийся было человек вновь становится ублюдком… Какой, к черту, из тебя Корректор, если в глубине души ты терпеть не можешь негодяев и скотин! Тебе бы оружием только их корректировать, а не гипномами!..

Однако, ни мыслями, ни слезами горю не поможешь – тем паче, чужому. Поэтому, отдышавшись, похлопав Авера по плечу и пробормотав ему на ухо несколько дежурных, сочувственных фраз, Рик попросил хозяина бара проводить его в отдельную кабинку и на некоторое время обеспечить полную изоляцию от всего остального мира.

Авер удивленно взглянул на него, но ничего не сказал, а провел по коридору в боковой отсек, куда выходили двери отдельных кабинок, предназначенных для «конфиденциальных встреч» клиентов.

– Слушай, – сказал он уже уходя, – а может, мне выследить да прищучить этих сволочных старушонок, а, Рик? Или нанять какого-нибудь частного детектива, чтобы он занялся ими? Как ты считаешь?

– Я считаю, что старушки здесь ни при чем, – сказал Рик.

– Как это – ни при чем? – вытаращил глаза Авер. – Но ведь они же…

– Они стали такими же жертвами мошенника, как и ты, – пояснил Рик. – Поэтому зря ты на них катишь бочку, Авер…

Авер что-то недоверчиво пробурчал, но спорить не стал и удалился.

Рик запер дверь кабины изнутри. Потом он открыл сумку и извлек из нее Шлем. Работой из бара он, конечно, подставлял Авера под неприятности с полицией в том случае, если Рика запеленгуют, но другого выбора у него сейчас не было. Не в сквере же этим заниматься! Можно, конечно, найти для себя помещение… что-нибудь вроде гостиничного номера… или занять какую-нибудь пустующую квартиру, но на все это требуется время, а время сейчас дорого, как никогда…

Именно поэтому, оказавшись в Сети, Рик немедленно погрузился в атмосферу банковских операций. Найти того подлеца, который заставил Авера положить на его счет деньги, было трудно, но возможно, благодаря зацепке в виде круглой суммы в четыреста тысяч юмов.

Всего в Интервиле было около сорока банковских филиалов. И в каждом надо было найти чиновника, имеющего доступ к компьютерной базе данных о внесенных за последнюю неделю вкладах, а потом тщательно просмотреть длинные списки клиентов и перечень поступивших на их счета сумм.

Причем надо было успеть сделать это за каких-нибудь несколько часов, пока банки не закрылись.

После первого часа работы Рик почувствовал, что у него ломит от напряжения в висках и слипаются глаза. Начинала сказываться усталость, накопившаяся за бессонную ночь. Поэтому он заказал у Авера термос с крепким кофе и, опустошив пару чашек, продолжал работать…

Клиенты третьеразрядного банка на Семнадцатом проспекте, вероятно, были удивлены, когда клерк, принимающий вклады, вдруг ни с того, ни с сего повесил на свое окошечко табличку с надписью «Перерыв по техническим причинам» и принялся ожесточенно щелкать клавишами компьютерного терминала. Через несколько минут к нему из хмурых недр служебных помещений приблизился человек в очках и осведомился: «В чем дело, Сайс? Почему ты заставляешь клиентов ждать и создавать очередь перед окошечком?». Спина у Рика мгновенно покрылась холодным потом. Человек в очках вполне мог быть игрушкой геймера-подлеца. Требовалось срочно что-то ответить этому начальственному типу. И Рик заставил Сайса сказать, не отрываясь от терминала: «Дело в том, господин управляющий, что я перепутал и не туда записал приходный ордер… Надо исправить ошибку, пока не забыл». «Болван, будешь лишен месячной премии», прошипел ему на ухо управляющий и, лучезарно улыбаясь, повернулся к томящейся очереди за окошечком: «Господа, минутку терпения, сейчас наша работа будет возобновлена». Очередь зароптала, но господин управляющий уже невозмутимо удалился из зала. Тем временем пальцами клерка Рик торопливо «листал» электронные карточки. Внимание его привлекали прежде всего те суммы, которые содержали цифры «четыре» и «ноль».

… Сорок юмов. Не то… Триста сорок два. Тоже не то… Четыреста. Ага, это может быть то, что надо… Так. Внесены позавчера. Тоже совпадает… Имя владельца счета… Болван! Тебя тоже надо лишить месячной премии, как этого самого Сайса! Ты уже совсем отупел, братец: не видишь, что ли, что это четыреста, а не четыреста тысяч?.. Дальше, дальше. Вот они! Четыреста тысяч… минус акцизный налог… имя владельца счета… ага, понятно… Имя лица, сделавшего вклад… Прочерк. Это он! Я нашел эту сволочь!.. Так вот это кто! Понятно, чем он теперь занимается!..

Он отключился, и в этот момент Сайс наверняка тупо уставился на экран монитора, пытаясь припомнить, какого черта он стал рыться в базе данных.

Рик устало откинулся на спинку мягкого кресла, чувствуя неимоверную усталость. Поспать бы сейчас хотя бы часика три, подумал он. Однако, об этом придется только мечтать. Этот подлец снял деньги Авера со своего счета вчера, и дай Бог, чтобы он еще не успел их потратить или запуститьв оборот!..

В принципе, неплохо было бы сделать его самого игрушкой и прогнать через весь город на полусогнутых к Аверу, чтобы он лично вернул ему деньги, да еще и попросил бы прощения. Красиво и сладостно было бы такое возмездие, но, во-первых, неизвестно, что может отмочить Авер, увидев перед собой того самого типа, который не только его ограбил, но еще и плюнул в душу. А во-вторых, признайся, Рик: ведь у тебя самого давно уже чешутся руки отхлестать по щекам какого-нибудь мерзавца?..

Глава 5

Коттедж этот был ему хорошо знаком. Был он, правда, здесь всего один раз, но впечатления остались, что называется, – «полные штаны».

С тех пор здесь тоже кое-что изменилось. Разумеется, в лучшую сторону для хозяина дома. На крыше появилась пристройка – нечто вроде третьего этажа, в углу сада возникла оранжерея, а прямо перед домом, рядом с белоснежной беседкой, в бассейне плескались голубые волны. Забор из решетки сменила двухметровая стена с воротами из титановой стали. Над стеной высилась уже не будка сторожа, а целая караульная вышка, обвешанная видеокамерами наблюдения.

Видно было за версту, что просто так эту крепость не одолеть, что за воротами дежурят накачанные охранники, причем не игрушки какие-нибудь, а бывшие полицейские, добросовестно отрабатывающие высокий оклад…

Наверное, надо было взять с собой в качестве штурмового отряда пять-шесть игрушек, подумал Рик. Из числа тех, по кому давно тюрьма плачет и кто с детства прошел суровую школу уличных драк и разборок. Да еще вооружить их до зубов – тогда, может быть, что-нибудь и вышло…

Но отступать было некуда, и он нажал кнопку звонка. Видеокамеры на вышке тут же развернулись к нему, как подсолнухи к солнцу, и он почувствовал себя так, словно был микробом под микроскопом. Его наверняка сейчас просвечивали на предмет наличия каких-нибудь железяк, хотя бы отдаленно смахивающих на оружие. Но он пришел сюда с пустыми руками.

Наконец, из скрытого динамика раздался мужской голос:

– Чего надо, приятель?

Голос был невнятным, словно его обладатель что-то жевал.

– У меня есть дело к вашему хозяину, – терпеливо сказал Рик.

– Что за дело? – настаивал жующий.

– Принес ему деньги, – солгал Рик. – Старый должок…

– Фамилия?

– Хозяина?

– Твоя, дебил!

– Ах, моя!.. Любарский.

– Подожди, – буркнул голос, и последовала длинная пауза, в течение которой охранник, видимо, связывался с домом.

Никаких денег у Рика, естественно, не было, но он заранее приготовил «легенду», которая выглядела довольно естественно. Даже если хозяин особняка и не ждал ни от кого никаких денег, он вполне мог заинтересоваться посетителем в силу своей природной жадности либо подумать, что произошла какая-то накладка. Главное было – войти в дом…

Наконец, одна створка ворот дрогнула и приоткрылась, образуя щель, сквозь которую и протиснулся Рик. Ему хватило одного взгляда, чтобы оценить обстановку.

У вышки, слева от него, держа в руках наперевес компакт-автомат, стоял тип в армейском пятнистом комбинезоне и в черных очках. Усики, короткая стрижка и ухмылка опытного убийцы…

Справа от Рика, по другую сторону ворот, торчал другой охранник, почти в точности похожий на первого, как это бывает на картинках типа «Найди сколько-то там отличий». Рик добросовестно нашел эти отличия: в руках у второго охранника блестел на солнце парализатор дальнего боя, а не автомат; на лице у него не было усиков, и был он чуть ниже ростом своего коллеги.

Второй пояс обороны этого бастиона, судя по всему, проходил в непосредственной близости от дома, потому что в шезлонге возле входа в дом уютно расположился с банкой пива третий тип, имеющий нездоровую привычку не выпускать из рук оружия: на коленях у него, словно кот, грелся на солнце огромный «датсун» с длинным стволом, лазерным прицелом и блямбой турбоглушителя.

– Кто там, Альф? – раздался в стороне женский голос, и Рик только теперь заметил, что на лужайке рядом с бассейном расстелен мягкий надувной матрац, на котором простирались загорелые женские телеса. Если не считать узкой полоски плавок, телеса были ничем не прикрыты.

– Да вот, этот тип утверждает, что принес Хозяину какие-то деньги, – проревел в ответ охранник, который стоял у будки. Слово, обозначающее босса, он, как и полагается холуям, произносил так, что было очевидно – пишется оно с большой буквы.

– Пусть подойдет ко мне, – приказал женский голос.

– Иди, чего встал? – грубо сказал Рику охранник. – Или ты голых девок никогда в жизни не видел?.. И откуда ты взялся такой, чтоб тебе жениться на сестре своего брата!..

Он заржал, и его напарник тоже осклабился.

Рик медленно пошел к матрацу. Теперь он понимал, что шансов у него нет никаких, чтобы выполнить намеченное да еще и унести отсюда ноги живым и здоровым.

Это была дочь хозяина, Рик сразу ее опознал. Похоже, что и у нее мелькнули в памяти какие-то неясные ассоциации, потому что, наморщив лобик, она сказала:

– Кто же это пожаловал к нам? Я тебя уже где-то видела, парень!

– Я вас тоже, Леокадия, – сказал Рик, с интересом анатома изучая фигуру девушки. – Как успехи в обучении верховой езде?

Она улыбнулась, но улыбка ее была натянутой.

– На кой черт она мне сдалась, езда на каких-то грязных клячах? – сказала она. – И все-таки, как тебя зовут, полузнакомый незнакомец, и зачем это тебе понадобился мой папаша?

– Вы слишком любопытны, Лека, – сказал Рик, – а любопытство так не идет молодым дамам.

Она отвела рукой волосы с лица. Улыбка с ее лица исчезла.

– А ты, оказывается, скрытен, – сказала она, – Но учти, что скрытность еще больше не идет мужчинам, да еще и непрошеным гостям. Впрочем, я попробую угадать. Говорят, ты припер папаше какие-то денежки… А что, если его нет дома? Что ты будешь делать тогда?

Рик внимательно посмотрел на нее. Выглядела она великолепно, и, судя по всему, была уверена, что весь мир вокруг создан только для нее одной.

– Тогда я отдам эти деньги вам, – сказал Рик.

Она хрипло рассмеялась.

– Молодец, что так быстро и правильно соображаешь! Ну, давай…

Не вставая с матраца, она протянула Рику руку, сложенную лодочкой, но Рик этим воспользовался так, как она, вероятно, не предполагала.

Он схватил узкое запястье, перетянутое толстым золотым браслетом, и, больно завернув девушке руку за спину, поднял ее рывком на ноги, а второй рукой выдернул из ведерка с шампанским, стоявшего рядом с матрацем, длинный тонкий нож для колки льда и приставил его к шее девушке.

Она дернулась, пытаясь вырваться из захвата, но Рик одной рукой усилил нажим на захваченную руку, а другой чуть надавил ножом на шею и страшным голосом сказал:

– Учти, красотка, мне терять нечего! Трепыхнешься еще раз – и будешь трупом!

Она попыталась что-то сказать, но из горла ее вырвалось только кудахтанье перепуганной насмерть курицы.

Охранники успели примчаться к матрацу и теперь целились в Рика с трех сторон. Пальцы их лежали на курках, но выстрелить никто не решался.

Рик сказал им:

– Что, ребята, прозевали?.. Советую вам иметь в виду, что если какой-нибудь идиот из вас попытается помешать мне, то я все-таки успею прикончить ее, а вас потом, даже если вы и убьете меня, хозяин по головке не погладит… Дошло?

Некоторое время типы в пятнистых комбинезонах, застыв, представляли собой скульптурную группу «Стрелки на огневом рубеже», потом один из них – тот, которого звали Альф, – грязно выругался, и, как по команде, все трое опустили стволы к земле.

– Что ты хочешь, ублюдок? – спросил севшим голосом Альф.

– Всего-навсего войти в дом и побеседовать с хозяином с глазу на глаз, – ответил Рик. Его слегка мутило от запаха пота и слащавых духов, который источало тело девушки.

Охранники раздумывали. Перехваченным голосом Леокадия просипела:

– Что стоите, болваны? Вон отсюда!