Ричард Хукер

– Я про чистую сделку с чистым слоном, или ты хочешь всучить мне бэушного слона в обмен на моего лучшего слона?

– Послушайте, капитан Пирс?

– Ты ненавидишь меня, так ведь? – сказал Ястреб. – Также, как Дюк и Ловец ненавидят меня.

– Я уверен, никто не ненавидит Вас, капитан.

– Они-то точно ненавидят.

– Почему?

– Потому что я великий погонщик слонов. Я –слонбой. Я всегда хотел стать пастухом слонов, потому что слоны меня так любят, а люди ненавидят меня.

– Капитан Пирс, думаю, я пошлю вас в Штаты на лечение.

– Лучше не бывает, – сказал Пирс вставая, и добавил: – Моя душа, ответь Ему быстрей, ликуйте, мои ноги, – и удалился на быстрых ликующих ногах в направлении заведения мистера Ли, где за предшествующими ланчу мартини нашел Дюка и Ловца. Они выглядели необычайно довольно.

– А вот и чокнутый, – сказал Ловец. – Как они оценивают твою сегодняшнюю безнадежно прогрессирующую шизофрению?

– Мозголом сказал, что собирается послать меня в Штаты, – сообщил им Ястреб. – Может, мне не стоит разубеждать его в этом. С другой стороны, я не знаю как они это лечат, и узнать не хочу. А теперь вы скажите, отчего такие счастливые.

– Ты ни за что не поверишь, Ястреб, – ввел его в курс Ловец, – но у миссис Ли на самом деле есть девочка с эпилепсией, или, по крайней мере, девочка, у которой случаются конвульсии каждый раз когда она обслуживает клиента. Ее пугаются глупые посетители, но с правильно проведенной рекламной акцией у нее от клиентов отбоя не будет.

Дюк и Ловец уже сообщили миссис Ли о возможной ценности ее конвульсирующей служащей. Они заметили, что ей вскорости могут позвонить и спросить, есть ли такая и доступна ли она? Когда зазвонил телефон, миссис Ли ответила, на ее круглом ангельском личике расползлась широкая улыбка и она быстро закивала головой.

– Деваська с эпилепсии есть-есть, да-да, – заверила она собеседника на другом конце телефона. – Осеня систая, скольная усительниса.

Миссис Ли всех девочек описывала как «осеня систая». Кроме того, все они делились на три суб-категории: киноактрисы, девственницы и школьные учительницы. Статус девочки миссис Ли меняла в зависимости от нужд клиента.

На главном входе возник шум и вошел майор Хаскелл с двумя военными полисменами. Ястреба отвели в уединенную комнатку миссис Ли перед тем как Хаскелл и сотоварищи вошли в столовую.

– Был здесь капитан Пирс? – потребовал он ответа у Ловца и Дюка.

– Черта с два, – сказал Дюк. – мы думали, он под вашей опекой. Как он смылся?

– Не знаю, – сказал Хаскелл, – но у него с мозгами сосвем плохо, мне надо его найти во что бы то ни стало.

– На вашем месте я проверил бы причалы в порту, – предположил Ловец. – Он может искать русалок.

– А как насчет помочь, ребята? Вы сказали, что он для вас – все. Вас же должно волновать, как мне кажется, где он, не навредил ли себе, или еще чего похуже.

– Если он и правда псих, то и черт с ним, – сказал Ловец.

– Ага, – протянул Дюк. – У нас все равно свидание с девочкой с эпилепсией.

– Я устал слушать про шлюху-эпилептичку, – заявил майор. – О чем это вы все?

– Есть-есть деваська с эпилепсии, да, майора, – улабнулась миссис Ли. – Осеня систая, скольная усительниса. Первакласная.

Майор Хаскелл вздернул уши на макушку при последних словах, но прежде чем он успел сделать выводы, начал говорить Ловец.

– Майор, – сказал он, – парень твоей профессии просто обязан попробовать эту штучку из чисто профессионального интереса. Это же шанс, которого может быть больше не будет. Ты можешь сделать себе имя, написав о ней диссертацию.

Майор сел, заказал выпить и извинился перед военными полисменами.

– А в этом что-то есть, джентльмены. Можете меня выручить? Это должен быть чертовски интересный случай.

– Самая быстрая скачка на всем дальневосточном фронте, – поддержал его Ловец.

– Вы… эт-та, можете пользоваться моей бронью, – сказал ему Дюк. – Я был записан на 3 часа, но вижу, что для вас это значит куда больше.

– Очень мило с вашей стороны, капитан, – ответил майор Хаскелл.

Они выпили еще, доели затянувшийся ланч, и в 3 часа майор Хаскелл отправился на свидание.

– Удачи, – пожелал Ловец. – не сломайте свой ствол.

– Вы… эт-та, главное не упустите, когда рыбка задергается,– предупредил Дюк.

Через пятнадцать минут майор, бледный и выпотрошенный, снова появился и нервно заказал двойной скотч.

– Быстро вы, – сказал Дюк. – Майор, вы должно быть из тех скорострельных спринтеров.

Майор не ответил.

– Да брось, майор, – приставал Ловец, – как это было?

– Не думаю, что это эпилепсия. Думаю, это просто истерические конвульсии, – ответил майор.

– Ага, а как прошло-то все? – настаивал Дюк.

– Потрясающе, – сказал майор и ушел.

В последующие два дня бизнес у миссис Ли процветал. Шлюха с эпилепсией пользовалась бешенным спросом. Обитатели Болота околачивались поблизости, с интересом наблюдали, болтали со многими выжившими, но сами не пользовались ее услугами.

На второй день Ястреб спросил:

– А когда вы-то ее попробуете?

– Может, завтра, – ответил Ловец.

– К чему спешить? – спросил Дюк. – А ты сам-то когда ее отведаешь?

– Никогда, – сказал Ястреб. – Я человек скромных запросов, которые уже вдоволь успел удовлетворить.

На третий день полковник Генри Блэйк, вернувшись к своим обязанностям командующего МЭШ 4077, остановился в 325 эвакуационном, позвонил в свою часть и запросил машину. Он побеседовал с полковником ДеЛонгом, который и сообщил ему, что обитателей Болота отправили проходить психиатрический осмотр в 325 эвакуационном.

Генри с удовольствием поржал, но про себя. Он отыскал майора Хаскелла, и тот сообщил, что Макинтаер и Форрест у миссис Ли, а Пирс скрылся.

– Не волнуйся, майор, они все у миссис Ли. Я схожу туда. Когда мой водитель подъедет, будь так любезен, пошли его туда за нами.

– Прости, полковник, но даже если Пирс отыщется, я не смогу позволить ему вернуться к делам. Вот увидишь его и сам со мной согласишься.

– Пирс теперь не более сумасшедший, чем был всегда, – успокоил его Генри. – Не беспокойся за него.

– С удовольствием согласился бы, – сказал Хаскелл.

Они нашли хирургов в баре заведения миссис Ли.

– Приветик, Генри. Как делишки? – спросил Ястреб. – Спорю, тебе в Токио много перепало, так ведь?

– Заткнись, Пирс. Что тут происходит?

– Я сошел с ума, – сказал Ястреб, кивая на майора. – Спроси у него.

– Думаю, тебе лучше поехать со мной, Пирс, – сказал майор Хаскелл.

Вмешался Ловец:

– Генри не верит тебе, Ястреб. Скажи что-нибудь на шизофреническом.

-Папаша вращал Эддистоунский маяк.

С Русалкой разок переспал с перепоя,

Из их союза родились мы трое:

– Вот видите? – сказал Дюк.

Полковник Блэйк повернулся к майору Хаскелу:

– Я отвечаю за него. Поверьте, вас надули. Считайте, вам повезло. Меня кормили этим дерьмом месяцами. А вам посчастливилось выслушивать их всего пару часов.

Ястреб подозвал миссис Ли и шепнул ей что-то на ухо. Миссис Ли отозвала полковника поговорить наедине и отвела его наверх в известную комнату, а Ястреб тем временем заказал выпивку для всех и сказал майору Хаскеллу:

– Жаль разочаровывать тебя, папуля, но я не такой дурак, как убедил тебя. Я собираюсь вернуться в МЭШ вместе со всеми, когда Генри насладится Стремительнейшей Скачкой на всем дальневосточном фронте. Выпей со мной, и больше никаких стонов за баром пока мы не уехали.

– Хорошо, – согласился Хаскел, – но я все еще убежден, что ты ненормален.

– А я и есть ненормальный. Нормальные люди сойдут с ума в этом месте.

Когда все пили по второй, вернулся полковник Блэйк.

– Ну, – спросил Ловец Джон.

–  О, бойся Бармаглота, сын! – сказал полковник, обращаясь к майору Хаскелю, и продолжил, – Он так свирлеп и дик, А в глуше рымит исполин – Злопастный Брандашмыг!

– Майор, – сказал Ястреб Хаскеллу, – похоже, это по вашей части.

– Ага, майор, – сказал Дюк, – Вас… эт-та, учили лечить такое, а нам, пожалуй, пора…

12

В конце лета интерес к бейсболу, в который изредка сражались обитатели Болота, чтобы хоть чем-то убить время, выдохся, и оздоровительные упражнения приняли новую форму. Бейсбол сменил американский футбол. В минуты праздности доктора обменивались пасами и ударами, носились друг за другом с одного конца поля на другой под крики: «Я свободен!», «Классный захват!», «Ястреб, я сейчас сфинтю Дюку, а ты финти блок нападающего, я тебе передам мяч по дороге», «Давай! Кидай! Молодчина! Сэмми Бо для нас никто!»

– Знаете, что нам нужно сделать? – сказал Ястреб, когда однажды днем они, измочаленные игрой, ввалились в Болото.

– Выпить, – веско заявил Дюк.

– Не, – отверг Ястреб, – нам надо создать футбольную команду.

– Ага, а играть-то с кем? – спросил Дюк.

– С «Медведями Чикаго», – сказал Ловец, – это шанс попасть домой.

– Нет, спасибо, – сказал Дюк. – Я уж лучше здесь сдохну.

– Послушайте, парни, – сказал Ястреб. – Я не шучу. Мы тут снова стали ссориться. Надо чем-нибудь заняться. Тот бугай – Волмер, из снабженцев, играл центровым за Небраску. Лопух был запасным полузащитником в Оклахоме.

– Помоги нам Бог, – взмолился Ловец.

– Еще есть Пит Риззо.

– Он был игроком третьей линии на поле, – сказал Дюк.

– Но он же еще в школе в футбол играл.

– А как команду назовем? – спросил Дюк.

– «Грин-Бэйские толстокожики Горячих Губок» – предложил Ловец.

– Тогда Громила МакКарти, чур, за нашу команду играет, – сказал Дюк.

– Да, погодите вы, – сказал Ястреб. – Я серьезно. Там у них есть какая-то лига. 325 эвакогоспиталь в Йонг-Донг-По заявил, что они чемпионы, потому что в прошлом году разгромили две другие команды. Я знаю где достать настоящего профессионального игрока, а если мы их обыграем, можно подзаработать на ставках.

– Да он чокнутый! – сказал Ловец.

– Агааа, – сказал Дюк, – что за игрок-то?

– Вы когда-нибудь слыхали об Оливере Венделе Джонсе? – спросил Пирс.

– Неа, – сказал Ловец.

– Звучит как имечко для нигера, – сказал Дюк.

– Отбрось расовые предрассудки. А о Копьеносце Джонсе слыхали?

– Ага, – сказал Ловец.

– Это, быть может, лучший фуллбэк в профессиональной лиге со времен Нагурски , – сказал Ястреб.

– Хорошо, – сказал Ловец. – А какое он отношение к нам имеет?

– Ты же ничего в последнее время о нем в газетах не видел, так ведь? – спросил Ястреб.

– Может быть только мельком, – сказал Дюк.

– Ври больше, – сказал Ястреб. – А знаешь, почему ты о нем ничего не слыхал?

– Не-а, – сказал Дюк, – просвети нас.

– Нет, наоборот не говори, – сказал Ловец. – Мы с удовольствием проведем все свободное время в догадках.

– Вы ничего не слыхали о Копьеносце Джоне, – сказал Ястреб, – потому что его настоящее имя – доктор Оливер Вендел Джонс, и он нейрохирург в 72 эвакуационном госпитале в Тэгу.

– Черт, – сказал Ловец.

– Ага, – согласился Дюк.

– Но как получилось, – поинтересовался Ловец, смешивая напитки, – что ты такой эксперт в этом вопросе?

– Потому, – ответил Ястреб, – что когда я был Тэгу перед тем, как меня, упирающегося и орущего, притащили сюда, я жил в одной палатке с Копьеносцем. Он учился в каком-то захолустном колледже для цветных, но учился усердно, и поступил в медшколу. В колледже он играл в футбол, но его не замечали. После медшколы он женился и решился на ординатуру. Естественно, ему нужны были деньги, и потому по выходным он стал играть в полупрофессиональной лиге где-то около Нью-Джерси. Кто-то заметил его и его взяли в «Филадельфийские Орлы». Он был великолепен несмотря на то, что не мог все время отдавать игре. О том, что доктор, он помалкивал. Но это быстро всплыло бы, если бы не призыв в армию, как раз когда он становился знаменитым.

– И ты единственный здесь, кто знает об этом? – спросил Ловец.

– Парочка цветных знает кто он такой, но будут молчать, потому что он попросил их.

– Хорошо, – сказал Ловец. – И ты правда думаешь, что нам удастся его добыть?

– Конечно, – сказал Ястреб.

– Эй, минуточку, – вмешался Дюк. Знаю я вас, янки, чего вы там задумали. Вы эт-та, собираетесь притащить этого нигера и поселить его в Болоте? Так?

– Так, – подтвердил Ястреб.

– Хорошо, – сказал Дюк. – Если уж вы сможете жить с ним, то и я смогу. Дома все равно отмываться после житья с парочкой янки.

– Так как мы его сюда вытащим? – спросил Ловец.

– Проще простого, – сказал Ястреб. – Мы скажем Генри, что больше жить без нейрохирурга не можем. Если он на это не клюнет, скажем правду. В Генри тоже живет маленький корыстолюбец.

– Окей, – согласился Ловец. – Пошли его штурмовать.

– А этот Нигер в хорошей форме? – поинтересовался Дюк.

– Этому сукину сыну долго жрать пончики придется, чтоб из неё выйти. Уж среди наших-то его точно никто не остановит, – заверил Ястреб. – А еще вдобавок он классный парень.

Пять минут спустя, ввалившись без стука, хирурги прервали Генри Блэйка, который стоя на карачках увлеченно копался в армейском сундуке в поисках, затесавшихся среди носков и рубашек, личных документов.

– Упс, – сказал Ловец, когда Генри поднял на них взгляд. – Не туда попали. Это, наверное, какой-то синтоистский храм.

– Похоже на то, – сказал Ястреб. – Прости нас, о святой человек!

– Да бросьте кривляться, – сказал Генри, поднимаясь. – Чего вам, негодяи, надо?

– Выпить, – сказал Ловец.

– У вас и палатке хватает выпивки, – отпарировал Генри, пялясь на них. – Еще чего надо?

– Держи, – сказал Ловец, протягивая Генри скотч, пока Ястреб и Дюк наливали себе. – Расслабься.

– Генри, – начал Ястреб, – ты ведь не первый, кого застукали за религиозным возрождением. У нас тоже возрождение веры.

– Чего-чего? – начал Генри. – Какого…

– Генри, – сказал Ловец, – на нас снизошло озарение. Нам нужен нейрохирург.

– Точно, – подтвердил Дюк.

– Да вы, чо, сбрендили? – сказал Генри.

– И после всего, что мы сделали для армии, – сказал Ловец, – разве мы много просим?

– Пожалуйста, – сказал Ястреб, преклоняя колена перед Генри. – Пожалуйста, о Святой Отшельник, пошли нам нейрохирурга.

– Мы серьезно, – сказал Ловец.

– Ага, – сказал Дюк.

– Хорошо, – сказал Генри, все еще пялясь на них. – В чем тут подвох?

– Футбол.

– Что?

– Футбол.

– Какой к черту футбол? – сказал Генри.

– Ну, правда, – сказал Ястреб, – все просто. Мы хотим создать футбольную команду и сыграть с 325 корпусом в чемпионате Кореи, а для этого нам нужен нейрохирург. Ты же хочешь, чтобы 4077 МЭШ стал чемпионом Кореи по футболу? Кто знает, может нас пригласят на Роуз Боул ?!

– Да черт с ним, – сказал Ловец. – Прикинь только, сколько можно заработать на ставках на самих себя!

– Объясните только, – сказал Генри, навострив уши, – а какое отношение к этому имеет нейрохирург?

– Слыхал об Копьеносце Джоне? – сказал Ястреб. – Ну цветной. Игрок профессиональной лиги.

– И что?

– Прямо сейчас он не в лиге, и мы можем получить его.

– Мы? Как?

– Скажи генералу Хаммонду, что тебе позарез нужен нейрохирург, и нужен именно капитан Оливер Вендел Джонс из 72 эвакуцационного.

Потребовалась минута, чтобы до Генри дошло.

– Ты серьезно? – сказал Генри? – Ты не шутишь?

– Видите? – обратился Ястреб к остальным. – Я же говорил вам, Генри верит в свободное предпринимательство.

– Ты чертов свистун, – сказал Генри. – Ты правда думаешь, что нам его удастся заполучить?

– Конечно, – сказал Ястреб. – Никто тут не знает кто он, кроме пары его друзей, которые ничего не скажут.

– Отлично, – сказал Генри и стал мерить пол шагами. – Хорошая мысль. А знаете еще что?

– Что?

– Хаммонд, – сказал Генри, расхаживая, – он воображается себя местной звездой и называет себя тренером 325 госпиталя. Да ведь он застрял где-то в футболе времен Пуджа Хеффелфингера . Да он, черт возьми, не знает даже основ современной игры!

– Хорошо, – сказал Ловец.

– Он настолько генерал, что вместо футбольных упражнений на тренировках только всех строит, – сказал Генри.

– Тогда мы можем провернуть дельце? – спросил Ястреб.

– Да, – ответил Генри, – но с одним условием.

– Каким?

– Я хочу быть тренером, – сказал Генри.

– Все, что пожелаете, Тренер, – подтвердили они в унисон.

– Хаммонд, ха! – сказал Генри. – С какой стати он решил, что он тренер?

На следующий день Ястреб написал письмо капитану Оливеру Венделу Джонсу и посвятил его в свой план. Он восхвалял условия работы в Двойном-неразбавленном; в ярких красках расписал дружескую атмосферу Болота и пригласил капитана Джонса стать в их тесном кругу четвертым. Затем обратил внимание на выгоды, как финансовые, так и материальные, которые можно извлечь из скромного матча против 325 части. В то же время полковник Генри Блэйк, хихикая про себя, сделал соответствующий запрос генералу Гамильтону Хаммонду. Десять дней спустя в двери Болота оказался капитан Джонс, зслонивший собой весь дверной проем.

– Бог мой! – сказал Ловец. – Полное затмение, темнота в полдень! Вы посмотрите на его габариты!

– Пьет он двойной бурбон и колу, Ловец, – сказал Ястреб, подпрыгивая и пожимая руку капитана Джонса. – Добро пожаловать, Копьеносец!

– Вы уверены, что я по адресу? – сказал капитан Джонс, ухмыляясь.

– Точно по адресу, – сказал Ястреб. – Познакомься с Ловцом. Пожми руку Дюку. А теперь пожми руку двойному бурбону.

Капитан Джонс пожал. Если честно, он подал руки нескольким двойным бурбонам, пока остальные, как обычно, признавались в любви к мартини марки «Ловец». Ястреб и капитан Джонс обменялись парочкой воспоминаний, а затем вмешался Ловец.

– Скажи мне вот что, – обратился он к капитану Джонсу. – откуда такое погоняло: Копьеносец?

– Приходилось и копье метать, – сообщил им Джонс. – Кто-то стал называть меня так, и газетчики решили, что это неплохое прозвище, и оно ко мне прилипло.

– А как вы с Ястребом стали таким друзьями не разлей вода в Тэгу?

– Ну, – сказал Джонс. – Меня туда направили, там совсем не было цветных, и отдельной комнаты для меня не нашлось. Ястреб пошел к командующему и сказал: «Скажите этому верзиле, что может жить со мной, если хочет».

– Мило, – сказал Ловец, – но маловато для ордена Доблестного легиона.

– Да никто и не раздает тут медали, – сказал Копьеносец, – но вокруг столько двуличностей. Самые худшие из них – типы, которые просто из кожи вон лезут чтобы показать, что цвет кожи для них не имеет значения, а вот если бы я не был цветным, они бы меня и не заметили. Они – часть бремени черных.

– Понятно, – сказал Ловец.

– Ну а вообще, – продолжал Копьеносец, – там было полно цветных, и я знал нескольких. Некоторые изредка заходили ко мне. Иногда Ястреб оставался с нами, но чаще всего он сбегал. Однажды я спросил: «Ястреб, почему ты избегаешь моих друзей?»