Принц-странник - Седьмая - для тайны

— Хорошо. Можем мы встретиться в «Маленькой лисичке» в час дня и вместе пообедать? Я согласилась.

В таверне я рассказала Криспину о своем разговоре с Тамарикс.

— Что же теперь вы намерены делать? — осведомилась я, закончив рассказ.

— Самое лучшее было бы избавиться от него. Но это невозможно. Он сам не собирается облегчить нашу жизнь отъездом! Единственное решение — развод. Иного выхода я не вижу.

— А какое основание?

— Думаю, неверность. Из того, что нам о нем известно, можно найти какое-нибудь основание.

«Только не Рэчел, — закрутилось у меня в голове, — это было бы невыносимым! К тому же все с Рэчел произошло до его женитьбы! Это в расчет не пойдет! Но вся грязь, связанная с поиском оснований для развода, могла бы коснуться и Рэчел. Нет, этого нельзя допускать!»

— Вы знаете наверняка, что он ей изменяет?

— Уверен. Я наблюдал за ним, осторожно… Он не имеет об этом ни малейшего понятия, но если заподозрит… или его предупредят…

— Вы надеетесь что-нибудь найти?

— Пока он очень безрассуден. Он хотя и сообразителен в достижении своих личных целей, но иногда ведет себя глупо. Он женился на Тамарикс, рассчитав, что она обеспечит ему безбедную жизнь. Так и случилось. Но для него оказалось непосильным все время притворяться любящим супругом Он мошенник, обманщик, не умеющий противиться собственным желаниям. Он умен, но недостаточно, чтобы обмануть меня. Фредерика, я должен выдворить его из нашего дома! Я так рад, что Тамарикс начала доверять тебе. Со мной она говорит мало и держится отчужденно; только от тебя я могу узнать, что у нее на душе. Мы должны чаще встречаться!

Он очень тепло улыбнулся мне, а я была довольна интересом, проявленным к моей особе.

— Ты по-прежнему в хороших отношениях с Перрином? — спросил он.

— О да! Он очень добр и любезен.

— А догадываешься ли ты, что я проявляю к тебе особый интерес?

— После Холмистого леса? Да, я понимаю, хотя до этого вы вряд ли замечали меня!

— О, я заметил тебя сразу же, как ты появилась в Сент-Обин Парке!

— Я никогда не забуду, как впервые встретилась с вами!

— Да?

— Это было на лестнице. Мы втроем спускались, а вы поднимались. Вы коротко кивнули нам, а потом мы все трое отчетливо услышали, как вы громко спросили кого-то: «Кто эта некрасивая девочка?», имея в виду меня!

— Нет, — сказал он.

— Да, это правда!

— И это тебя мучило?

— Очень. Тетушке Софи потребовалось немало времени, чтобы успокоить мое уязвленное самолюбие!

— Прости, но я не могу в это поверить! В действительности я хотел сказать: «Кто эта интересная девочка?»

— В тринадцать лет очень обидно, когда тебя называют ребенком, а уж некрасивым — это просто оскорбительно!

— Ты не простила меня?

— Ну, я думаю, что действительно была некрасива!

— Я вспоминаю твои косы, строгий вид и пронзительный взгляд!

— А у вас был пронзительный голос!

— Поверь, мне очень жаль. Это вышло очень глупо и жестоко! Лучше бы я познакомился с тобой, когда ты стала привлекательной леди. Бывает, что самые некрасивые девочки, вырастая, становятся красавицами. Гадкий утенок, как тебе известно, стал лебедем!

— Не надо извиняться. Я действительно была некрасивой! И, знаете, после этого я стала интересоваться своей внешностью! Так что, видите, все в конечном счете пошло мне на пользу. Вы сделали мне добро!

Криспин крепко пожал мою руку.

— Это я и хочу делать всегда! — сказал он.

Мне показалось, что он хотел сказать что-то еще, но передумал.

— Так договорились? Мы будем часто встречаться. Ты будешь рассказывать мне все, что узнаешь, а я посмотрю, можно ли найти выход из этого неприятного положения.

Мы еще немного поболтали о работе в поместье, которое я уже отлично знала. Это очень понравилось Криспину.

Когда мы расставались, он сказал:

— Мне тревожно за Тамарикс, но какой-нибудь выход мы найдем! И еще я считаю, что мы очень приятно проводим время!

Я часто бывала у Гриндлов. Даниела была очаровательным ребенком, я ее очень полюбила. Рэчел сияла от счастья. По-моему, в заботах о Даниеле она забыла обо всем прошлом,

Увы, это счастливое состояние длилось недолго. Вскоре после нашей встречи с Криспином в «Маленькой лисичке» я наведалась к Рэчел и узнала новость.

— Фредди, — сказала мне Рэчел, — он был здесь. Гастон приходил сюда!

— Зачем?

— Сказал, что хочет, чтобы мы с ним снова были друзьями!

— Какая дерзость!

— О Фредди, это было ужасно. Мне страшно!

— Что случилось?

— Он напомнил мне, что я его любила. Я выгнала его. Я не хочу его больше видеть. Он был ужасен, лез обниматься… Я испугалась.

— Как он попал сюда?

— Просто зашел. Служанка проводила его в гостиную, где, к несчастью, была я. Я думала, он никогда не уйдет!

— Ты рассказала Дэниэлу?

— Да. Он очень рассердился. Кажется, он убил бы Гастона, если бы увидел. Дэниэл не часто бывает в таком гневе, а тогда он просто задыхался от ярости. О, я надеюсь, что Гастон никогда больше не придет сюда, а если придет…

— Он не может причинить тебе вреда!

— Я же не о себе! Я думаю о Даниеле!

— Ты полагаешь, он догадался?

— Да. Я сказала ему, когда ждала ребенка, но он никак не отреагировал. Это нарушило бы его планы относительно Тамарикс!

— Он теперь не может навредить тебе, Рэчел!

— Еще как может! Он может всем рассказать, что Даниела — его дочь. Это же будет ужасный скандал! Подумай, что это будет значить для нее? Люди будут годами говорить об этом! О Фредди, что я наделала!

— Все будет в порядке. Он ничего не сможет сделать! Рэчел буквально вцепилась в меня:

— Мне так страшно, я так боюсь…

Я ей ничего не сказала, но тоже испугалась. Как я ненавидела этого человека! Он приносил несчастье всюду, где бы ни появлялся. Я-то думала, что все улажено, когда Дэниэл принял и полюбил девочку… Да, Гастон мог нанести им непоправимый удар… Хоть бы он уехал! Да, но он не уедет! Ему нравилась роскошь, в которой он купался в Сент-Обине. Он достиг своей цели, женившись на Тамарикс, и не собирался терять приобретенное. Он будет бороться за себя, и ему дела нет до того, что может случиться с кем-либо, пока он имеет все, чего хотел.

События развивались. Гарри Джентри обнаружил, что Гастон Марчмонт проявляет интерес к Шейле, девушке шестнадцати лет. Гарри застал их вместе в дровяном сарае у себя в саду. Намерения Гастона были ясны Гарри, и он пришел в ярость. Он пригрозил Гастону убить его.

Гастон пытался извиниться, но Гарри, влетев в дом, сорвал со стены дробовик, из которого стрелял кроликов, и, выскочив на крыльцо, выстрелил вслед убегавшему Гастону. Он не пытался попасть в Гастона, а скорее предупредил его, что будет, если тот попытается приблизиться к Шейле. Гастон убежал. Выстрел услышали соседи и, выскочив из своих домов, стали свидетелями его позорного бегства.

Теперь уже все обсуждали неприятности в Сент-Обине. Было очень романтично убежать в Гретна-Грин и тайно жениться там, но что из этого вышло? Мистер Криспин, наверное, раздумывает, как избавиться от этого типа…

Рэчел пребывала в постоянном испуге. Она не могла даже представить себе, что будет, если ее семья попадет в скандальную историю.

Гастону Марчмонту не было до этого дела. Он думал только о себе и своих удовольствиях,

Однажды узнав, что Джеймса Перрина нет в конторе, Криспин зашел туда ко мне.

— Дела идут все хуже и хуже. Нужно срочно избавляться от этого типа.

— Есть какие-нибудь идеи?

Он отрицательно покачал головой.

— Он гуляет напропалую! Найти что-нибудь против него, думаю, будет нетрудно.

Я дрожала за Рэчел. Мне хотелось заставить Криспина понять, как важно не допустить, чтобы она оказалась замешанной в скандале, но я ничего не могла сказать ему без ее разрешения, а такого разрешения, уверена, она мне никогда не даст!

Криспин сидел на краю письменного стола, покачивая головой и, нахмурившись, пристально смотрел перед собой. Вид его говорил о полном отчаянии. Я прекрасно понимала Криспина и разделяла его настроение.

— Увы, но это маленькое происшествие с Шейлой вряд ли поможет нам.

В дверь постучали.

— Войдите! — ответил Криспин.

Дверь отворилась, и вошел какой-то рабочий с фермы.

— Я проходил мимо коттеджа, когда меня позвала мисс Люси, — заикаясь, начал он. — Она попросила меня передать вам, сэр, чтобы вы немедленно приехали к ним. Что-то случилось.

— Я сейчас же еду, — сказал Криспин, быстро выбежал из конторы и вскочил на лошадь.

— Сейчас приеду тоже, на случай, если понадоблюсь, крикнула я ему вслед.

Когда я приехала в коттедж. Флора, Люси и Криспин стояли на кухне. У Флоры был совершенно безумный вид. Люси снова и снова повторяла:

— Все в порядке, Флора, все в порядке! Криспин как мог тоже успокаивал Флору, но безуспешно. Она плакала и сквозь слезы повторяла;

— Он взял младенца! Он взял его! Он хотел обидеть его. Он сказал, что так и сделает, если я… если я…

— Не плачьте, — утешал ее Криспин, — теперь все кончено!

— Нет, нет, — покачала она головой. — Он сказал: «Скажи… скажи, и я верну ребенка».

— И ты рассказала… — унылым голосом произнесла Люси.

— Это больше не тайна. Ее нельзя было никому никогда раскрывать… Но ребенок! Он собирался обидеть ребенка!

Я понимала, о ком она говорила. Конечно, это был Гастон. Разве я не видела его здесь много раз? Разве я не знала, что его очень интересовала тайна Флоры? Он решил раскрыть ее и нашел для этого верный способ! Бедная Флора! Она сама показала ему картинку с сороками так же, как и мне в свое время, а он решил докопаться до всего, что тщательно скрывалось много лет.

Но почему он проявлял такой интерес к бессвязному лепету Флоры? Почему? Ему же никогда не было дела ни до чего, что ему не могло принести выгоды!

Люси отвела Флору в ее комнату. Криспин остался в коттедже, а я уехала, потому что ничем не могла им помочь.

Весь день я думала о случившемся, а ночью мне приснился страшный сон. Я беспомощно лежала на земле в Холмистом лесу, а мистер Дориан приближался ко мне. Я стала звать на помощь. В деревьях что-то зашумело, и вдруг вместо мистера Дориана появилось семь сорок… Они расселись на дереве и злобно наблюдали за мной. Меня охватил такой ужас, как и при виде мистера Дориана.

Я проснулась в холодном поту. Это сон, только беспорядочный, глупый сон… Чего я так испугалась при виде этих птиц?

Прошел день. Мне очень хотелось узнать, что с Флорой, но я понимала, что мой визит сейчас нежелателен. Я надеялась, что Криспин заглянет в контору, но он не заходил. Слава Богу, Джеймс не заметил моей озабоченности и рассеянности.

На следующее утро во время завтрака пришел почтальон. Обычно, если позволяло время, он оставался у Лили на кухне выпить чашку чая. На этот раз она привела его к нам в комнату. Ее глаза округлились от ужаса и возбуждения, которые могли быть вызваны только дурными известиями.

— Том только что сообщил мне, — сказала она, — что Гастона Марчмонта нашли застреленным в кустарнике в Сент-Обине…

Я внезапно почувствовала дурноту.

— Да, — продолжал Том. — Его нашли сегодня утром в кустарнике. Знаете, там, около задней части дома. Его нашел садовник. Он, должно быть, пролежал там всю ночь!

— Ну и дела! — изрекла Лили.

Сквозь подступающую тошноту я услышала, как мой голос произнес:

— Это, — ответил Том, — придется выяснить.

Итак, свершилось! Многие хотели избавиться от него. Мне было очень страшно, что в убийстве может быть виновен кто-то, кого я хорошо знаю. Прежде всего я подумала о Дэниэле, но тотчас же отмела эту мысль. Этот благородный человек не мог быть способен на убийство! Нет! Думать об этом было невыносимо! Ведь это — конец счастью Рэчел! Гарри Джентри? Он угрожал Гастону и даже стрелял! Тамарикс? Она возненавидела его: он ее обманул, унизил… Она была непредсказуема, безрассудна и больше всего терпеть не могла унижений. Криспин тоже его ненавидел. Он не однажды говорил, что хочет избавиться от него. Гастон угрожал всем. Вывел из равновесия бедную Флору… Где бы ни появлялся этот человек, он создавал невыносимые ситуации.

Нет! Не Криспин! Это было совершенно немыслимо! Я впервые задумалась о своем чувстве к нему. Он привлек мое внимание с самой первой встречи, когда сделал то злосчастное замечание. Оно задевало меня так больно именно оттого, что исходило от него! Холмистый лес? Да, это происшествие повлияло на нас обоих. Что касается меня, то я никогда не забуду тот гнев, с которым он отшвырнул от меня мистера Дориана. Не забуду я и его нежность, когда он повернулся ко мне и взял меня на руки… А какое наслаждение доставляли мне эти незатейливые обеды в «Маленькой лисичке»! Я пыталась скрыть от самой себя, с каким нетерпением жду его визитов в контору!

Но был какой-то барьер, что-то такое, чего я не могла понять. Иногда я замечала, что он очень тепло относится ко мне а иногда между нами вставала стена отчуждения… Вероятно, я влюбилась в него, но временами чувствовала, что почти его не знаю… Впрочем, эта отчужденность проявлялась не только по отношению ко мне. Ко всем, кроме… поместья. Ему он был фанатически предан. Это я могла понять: на нем лежала огромная ответственность, но и еще что-то… Какая-то тайна…

Тайны! Я везде искала тайны из-за этих визитов в коттедж сестер Лейн и дурацкой картинки с сороками. Они даже снились мне!

Тетушка Софи мало о чем говорила, кроме смерти Гастона Марчмонта. Но об этом, естественно, говорили все в Харперз-Грине.

Кто убил Гастона? Это вопрос вертелся у всех на языке. В воздухе веяло ожиданием. Все думали, что скоро узнают ответ.

Лили была уверена, что это Гарри Джентри.

— Он давно это решил, — говорила она, — с тех пор как поймал его с Шейлой. Она-то готова… Если спросите меня, то ставлю шесть против одного, что так оно и было! Пусть это послужит ей уроком!

— Надеюсь, бедный старый Гарри здесь не замешан, — рассуждала тетушка Софи. — Это убийство, как на это ни смотри! Он горяч, я знаю, но сомневаюсь, что способен на хладнокровное убийство. У него достаточно разума, чтобы не пойти на убийство, имея на руках дочь. Нет, я полагаю, это дело рук кого-то из прошлых противников Гастона. Кто-то был еще…

Тетушка Софи всячески успокаивала меня. Она понимала, что я беспокоюсь о Криспине. Должно быть, она понимала мои чувства лучше, чем я сама. Ей было прекрасно известно, что Криспин ненавидел Гастона Марчмонта и пытался выжить его из Сент-Обина, но она упорно повторяла, что это дело рук человека из прошлого… Это меня утешало.

В течение следующих дней полиция постоянно наведывалась в Харперз-Грин. До них дошли сведения об угрозах Гарри Джентри и его допрашивали несколько раз, но у него было алиби. В тот вечер, когда был застрелен Гастон, он до девяти часов красил коттедж соседа, а потом они вместе пили пиво и ели сэндвичи, приготовленные Шейлой, и далеко за полночь играли в покер. Установили, что выстрел, убивший Гастона, раздался между половиной одиннадцатого и одиннадцатью. Таким образом, Гарри Джентри, как говорится, был чист.

Я пошла проведать Рэчел. Пока о ее связи с Гастоном ничего не говорилось. Тайну знали только Дэниэл, я и… Тамарикс! Рэчел очень обрадовалась мне.

— Я знала, что ты придешь!

— Я бы пришла раньше, но не была уверена…

— Фредди, ты же не думаешь, что это Дэниэл?

Я молчала.

— Это не так, — страстно выпалила она. — Он пришел поздно во второй половине дня и был дома до утра. Джек был здесь и может это подтвердить!

— О Рэчел, я так волновалась…

— Я тоже волновалась бы, если бы не знала твердо, что Дэниэл находился дома все это время. Это случилось между десятью и одиннадцатью, не так ли? И он лежал в кустах мертвый… всю ночь…

— Зачем Дэниэлу было бы связываться с этим? Никто же не знает, что у него есть мотив.

— Они и не должны узнать это, Фредди…

— Никто не знает о вас с Гастоном, кроме нас!

— Тамарикс… — она в ужасе посмотрела на меня.

— Он рассказал ей, но она ничего не скажет! Она не захочет, чтобы всем стало известно, что, ухаживая за ней, он имел любовницу! Все в порядке, здесь не о чем беспокоиться. Тетушка Софи вообще считает, что это сделали не местные, а кто-то из его прошлых врагов. У такого человека наверняка темное прошлое и много врагов. Посмотри, даже за то короткое время, что он прожил здесь, он сумел обзавестись ими.

— О Фредди, я знаю, что это плохо, но я рада, что его больше нет! Никакого мира тут бы не было. Я рада! Рада!

— Я понимаю, что у тебя на душе, но не вижу причин для беспокойства.

Она обняла меня и прижалась ко мне.

— Хорошо, что ты здесь, Фредди. Я счастлива, что ты моя подруга. Дэниэл часто говорит, какой замечательный друг ты для нас обоих! Когда я думаю…

— Не думай об этом. Забудь. Теперь это неважно. Ты избавлена от него. Я просто хотела удостовериться, что Дэниэл не…

— Это не он! Клянусь, все это время он был здесь!

Мне так хотелось верить ей. Пока я была с ней, я верила, но когда уходила, у меня мелькнула мысль, как же должен Дэниэл ненавидеть Марчмонта, потому что однажды Рэчел любила его. И ребенок, которого он полюбил, тоже не его. А затем Гастон снова появился, чтобы угрожать Рэчел!

Нет, все-таки Дэниел не виновен. Она клялась, что он был дома. Но какой-то внутренний голос подсказывал мне:

«Ну тогда — она, почему бы и нет?»

Я пошла к Тамарикс. Мне сказали, что она в своей комнате и никого не хочет видеть.

— Скажите ей, что пришла я. Если она не захочет увидеть меня сейчас, я могу прийти в любое время,

Я немного подождала, пока горничная ходила наверх, но, не дождавшись ответа, совсем было собралась уходить, как горничная, поспешно спустившись, передала мне:

— Миссис Марчмонт примет вас, мисс Хэммонд! — Она посмотрела на меня и сокрушенно покачала головой:

— Бедная леди! Полиция опять ей надоедала. Она очень болезненно воспринимает эти допросы!

— Я все понимаю и не задержусь долго, если она не захочет!

Тамарикс лежала на кровати. Она была полностью одета, но не причесана. Ее длинные светлые волосы беспорядочно спадали на плечи. Она была очень бледна.

— Наконец ты пришла, Фред, — произнесла она тихо.

— Я бы пришла раньше, но не была уверена, что ты кого-нибудь хочешь видеть. Меня сегодня почти повернули назад!

— Многих людей я не хочу видеть, но с тобой я бы поговорила!

Я села на край постели.

— Разве это не ужасно? — продолжала она.

Я кивнула.

— Не могу поверить, что больше никогда его не увижу. Не могу поверить, что он мертв. Здесь была полиция, они продолжают задавать вопросы. Допрашивали Криспина… маму… слуг… Мама очень несчастна, она его действительно любила.

— Тамарикс, а что ты чувствуешь?

Она пристально посмотрела вдаль, и я заметила, как у нее скорбно опустились краешки губ.

— Я знаю, что не должна этого говорить, но только тебе… Я рада. Правда. Я его ненавидела.

Меня потрясли ее слова, а она, заметив это, печально улыбнулась.

— Разумеется, полиции я этого не сказала. Они могли бы подумать, что это сделала я. Тебе-то я могу сказать, что иногда я была готова пойти на это!

— Не говори так, Тамарикс!

— Неразумно, правда? Но они почти подозревают меня, хотя прямо об этом не говорят. Я была ужасной дурой, Фред. Ну ты ведь всегда так считала, правда? Я верила всему, что он мне говорил! А он обманывал меня с Рэчел!

— Тамарикс, прошу тебя, не говори об этом! Подумай, что это будет означать для нее и Дэниэла. А у них ребенок!

— Но это же правда, — сказала она.

— Послушай, он при жизни причинил много вреда. Теперь он мертв. Пусть на этом все и кончится!

— Кончится? А как насчет того, что мне надоедает полиция?

— Это неизбежно, ведь произошло убийство!

— Они подозревают Гарри Джентри. Очевидно, Гастон приставал к Шейле. О, какая глупость! Я бы ни капельки не упрекнула Джентри!

— Что тебе сказала полиция?

— О, они очень вежливы! Один мягко разговаривал со мной, а другой все записывал… Мне пришлось рассказать им о нашем браке: ведь я знала его совсем недолго. Они знают, что он приехал сюда под чужим именем, они что-то о нем знают. По-видимому, он был в затруднительном положении, когда приехал сюда. Унизительно думать, что меня так подло обманули!

— Ничего! Обманывают многих, а ты была очень молода!

— Все это появится в газетах… Интересно, кто это сделал? Говорят, Гарри Джентри сидел со своим соседом, когда убили Гастона. Я была все время дома. Криспин тоже. Одно время, я, правда, подумала, не Криспин ли?

— Разумеется, нет! Он бы не пошел на это. Он очень разумный человек!

— Полагаю! Но он его ненавидел! Однако он был во время убийства дома. Думаю, мы скоро узнаем. Полиция все выяснит, не так ли?

— Пожалуй. Они всегда выясняют!

— Я рада, что ты пришла, Фред. Люблю говорить с тобой Ничто не вечно, правда? Когда-нибудь закончится и это, Тогда я буду свободна!

— Тамарикс, надеюсь, все выяснится!

— Знаю, что ты надеешься. Ты меня подбадриваешь? У тебя в запасе много мудрых поговорок: «Любое облако состоит из серебра», «Добро сильнее зла», «Все проходит, все меняется». Все начнется сначала. Я про все забуду. И не устану повторять себе: я свободна!

Да, подумала я. Тебе повезло, что освободилась от него. И еще несколько человек радуются, что Гастон Марчмонт. мертв.

На следующее утро почтальон принес нам свежие новости.

— В Сент-Обине все еще что-то происходит. Они роются в кустарнике!

— Зачем? — спросила тетушка Софи.

— Не спрашивайте меня, мисс Кардинхэм. Но полиция ищет!

— Что бы это значило? — прошептала тетушка Софи. — Что они хотят найти?

— Полагаю, мы вскоре узнаем!

Когда он ушел, мы еще долго обсуждали это событие, и первое, что я услышала от Джеймса Перрйна, войдя в контору, было:

— Вы слышали? Расследование продолжается!

— Они роются в Сент-Обине. Эту новость принес нам почтальон, когда мы завтракали.

— Утомительное занятие это расследование! Должно быть, с убийством еще не все ясно. Я не представляю себе, чем закончится дело. Ходят разные слухи, а множество людей со всей деревни рвутся посмотреть на место, где было совершено убийство.

— Лучше бы ему вообще не появляться здесь!

— Думаю, не вы одна хотели бы этого! Странно! Годами ничего не происходит, а потом сразу все: смерть мистера Дориана, бегство Тамарикс, появление этого человека — и вот теперь убийство!

Хотела бы я знать, что подумал бы Джеймс, скажи я ему о случае в Холмистом лесу.

— Надеюсь, с Криспином все в порядке? — спросил Джеймс.

— Что вы имеете в виду? — со страхом спросила я. Он ничего не ответил и нахмурился. В голове у меня мелькнуло: «Он подозревает Криспина». Мне вспомнился Криспин в Холмистом лесу, его взгляд, когда он схватил мистера Дориана. Позже, когда я сказала ему, что он мог бы его убить, он ответил холодно: «Потеря была бы невелика!»

А что если он и по отношению к Гастону испытывал те же чувства?

В этот день я была рада поскорее вернуться домой. Тетушка Софи ждала меня. Она сгорала от нетерпения поделиться со мной чем-то важным, а у меня, прежде чем она начала говорить, мелькнула мысль: «Они что-то нашли в кустарнике!»

Но тетушка Софи только сказала:

— Заходил Криспин. Он хочет увидеться с тобой. Это важно.

— Когда? — нетерпеливо спросила я. Она посмотрела на каминные часы.

— Примерно через полчаса.

— Где?

— Он сказал, что вернется сюда. Вы можете побеседовать в гостиной.

— Что-нибудь нашли в кустарнике?

— Не знаю.

— Они все еще роются?

— Нет. Прекратили. Он скоро будет здесь. Просил разрешения побеседовать с тобой наедине.

Я вымылась, причесалась и села ждать его в гостиной. Через некоторое время послышался звук копыт, и вскоре, сопровождаемый тетушкой Софи, Криспин Сент-Обин появился в гостиной.

— Не хотите ли бокал вина? — спросила тетушка Софи.

— Нет, благодарю вас!

— Хорошо. Я буду поблизости, если что-нибудь понадобится.

Когда она оставила нас вдвоем, он подошел и взял меня за руки.

— Я прошу вас, скажите, что случилось? — прошептала я.

Он отпустил мои руки, и мы сели.

— Нашли ружье, — спокойно произнес он. — Оно было зарыто в кустарнике, недалеко от того места, где обнаружили тело. Очевидно, это то самое ружье. В этом нет сомнения.

А что заставило их осматривать кустарник?

— Они заметили, что земля, недавно перерыта.

— И что же это дает?

— Это ружье из оружейной комнаты Сент-Обина.

Я в ужасе посмотрела на него.

— Что же это значит?

— Кто-то взял ружье из оружейной комнаты, воспользовался им и, вместо того чтобы вернуть на место, зарыл в кустарнике.

— Зачем?

Он пожал плечами.

— Считают, что это кто-нибудь из дома?

— Кажется, это единственный вывод.

— Но почему кто-то из домашних, взяв ружье, не положил его обратно?

— Это непонятно!

— А что говорит полиция?

— Пока не найдется виновный, они подозревают каждого. Теперь ясно одно: убийца — кто-то, имеющий доступ в дом.

— Так идея, что это мог быть враг из прошлого, не правдоподобна?

— Враг из прошлого?

— Да, именно так думала тетушка Софи. Она считала, что такой человек, как Гастон Марчмонт, умел наживать врагов всюду, где бы ни появлялся, и предполагала, что его могли выследить и убить.

— Интересно! Хотелось бы, чтобы это было правдой!

— Что же теперь будет?

Он покачал головой.

— Вы обеспокоены? — спросила я.

— Обеспокоен. Следы ведут к дому.

— Ну с какой стати кто-то взял ружье, воспользовался им, а потом зарыл его… не очень аккуратно? Странная вещь!

— Полиция докопается.

Криспин повернулся ко мне.

— Я давно хотел поговорить с тобой. Вероятно, сейчас не время, но я не могу больше ждать.

— Что же вы хотите мне сказать?

— Ты, наверное, заметила, что я проявляю к тебе большой интерес?

— Вы имеете в виду то ужасное происшествие?

— И его тоже. Но еще раньше… с самого начала…

— Когда вы заметили некрасивую девочку?

— Это прощено и забыто, Фредерика. Я люблю тебя! Я хочу, чтобы ты стала моей женой!

Я отпрянула в изумлении.

— Я знаю, сейчас не время, — продолжал он. — Но я не мог больше держать это в себе. Много раз я порывался сказать тебе об этом! Я потерял столько времени! — он испытующе посмотрел на меня. — Ты хочешь, чтобы я продолжал?

— Да, — с готовностью ответила я, — хочу…

— Это означает…

— Это означает, что мне приятны ваши слова!

Криспин встал и крепко прижал меня к себе. Несмотря на все страхи и подозрения, я была счастлива!

Криспин страстно, даже неистово целовал меня, у меня перехватило дыхание. Мне казалось, что я во сне. За последнее время произошло так много странного, но это — самое странное из всего.

— Я боялся признаться даже себе в своих чувствах, — сказал он. — То, что было с нами в прошлом, всегда отражается на нас, не так ли? Я думал, что у меня нет будущего, но теперь…

— Сядем и поговорим, — предложила я.

— Скажи мне сначала, что я тебе не безразличен!

— Конечно, нет!

— Тогда я счастлив! Несмотря на все… Я счастлив! Мы будем вместе!

— Я несколько смущена…

— Но ты же знала о моих чувствах!

— Я не была уверена. Когда я заговорила об отъезде, вы удержали меня…

— Разумеется, я не мог позволить тебе уехать!

— Мне и самой этого не хотелось…

— Однако, ты чуть не уехала!

— Я не видела для себя иного выхода.

— Я казался тебе надменным, не так ли?

— Неприветливым. Отчужденным.

— Это — своего рода защита. — Он вдруг рассмеялся. — Но сейчас… среди всего этого…

— Вероятно, из-за всего…

— Так должно было случиться! Я больше не мог сдерживать себя, Фредерика! Какое у вас величественное имя, мисс!

— Да, конечно, я тоже так считаю! Моя матушка назвала меня так потому, что очень гордилась своей семьей. У нас было несколько Фредериков, достигших довольно высокого положения — генералов, политических деятелей и прочих. Она бы предпочла, чтобы у нее родился мальчик, тогда я была бы самым заурядным Фредериком!

Почему мы говорили о таких ничего не значащих вещах? Как будто пытались уйти от чего-то страшного… Я все еще помнила его гнев к мистеру Дориану, ярость по отношению к Гастону и его желание избавиться от него. Почему он выбрал именно этот момент, когда нашли оружие убийства, чтобы сделать мне предложение?

— Я давно влюблен в тебя! Больше всего на свете я хочу, чтобы ты тоже любила меня. Однако я не верю, что ты можешь испытывать ко мне те же чувства. Я не такой прелестник, как…

Его лицо потемнело, а меня снова охватил страх.

— Криспин! Я люблю вас и хочу выйти за вас замуж, но я хочу все о вас знать! Я не хочу, чтобы между нами были какие-то секреты!

От меня не ускользнуло, что он оторопел. Помолчав немного, он произнес:

— Разумеется, мне хочется того же!

И все-таки он о чем-то умалчивал! Я внутренне молилась, чтобы он не оказался замешан в этом ужасном убийстве. Я бы не пережила, если бы… Мне казалось, он умоляет меня говорить только о нашей любви, ни о чем больше, что он просит меня отбросить все, кроме того удивительного открытия, что мы любим друг друга.

Он произнес почти умоляюще:

— Это замечательно, что я тебе не безразличен. И поместье тоже. — Он нахмурился и махнул рукой. — Эти неприятности скоро закончатся! Они выяснят, кто это сделал, и закончат свою работу. Мы должны забыть об этом. Мы — вместе, и это замечательно! Знаешь, дорогая, ты изменила меня. Ты изменила мой взгляд на жизнь. Я был меланхоликом… Не верил в доброту. Я хочу, чтобы ты поняла… мой первый брак…

— Это было так давно!

— Но это сильно повлияло на меня… на то, кем я стал. Только после того, как я понял, что люблю тебя, я снова почувствовал вкус к жизни. Ты должна меня понять. У меня не будет мира на душе, пока ты не поймешь!