Принц-странник - Седьмая - для тайны

— Я иду в контору.

— Отлыниваете от работы?

— Вовсе нет. У меня нет строго установленных часов работы!

— Это очень удобно! А я проходил мимо и увидел девочку, которая здесь живет. Я поинтересовался ее отцом.

— О, он плохо себя чувствует?

— По-моему, он говорил, что болен, но, кажется, это не так.

Мне было неловко находиться рядом с ним. Я слишком много о нем знала, а кривить душой и притворяться не умела. Когда мы подошли к конторе, я с радостью с ним распрощалась.

Подходило время родов Рэчел, и в эти дни я часто навещала ее. В течение последних недель она пребывала в безмятежном состоянии, которое я и раньше замечала у беременных женщин. Она была вся поглощена ожиданием ребенка. Но теперь, когда это время наступило, я знала, что ее тревожат некоторые опасения.

Наша дружба стала еще крепче с тех пор, как она вышла замуж. Они с Дэниэлом считали меня своим лучшим другом. Рэчел как-то сказала мне;

— Понимаешь ли ты, какую огромную роль сыграла в нашей жизни? Предположим, ты не нашла бы меня. Предположим, я бы…

— Жизнь всегда такова, правда? Некоторые события происходят именно потому, что люди появляются в нужном месте в нужное время!

— Но то, что сделала ты, удивительно!

— Я действовала интуитивно! Что-то подсказало мне, что Дэниэл очень любит тебя. Тебе повезло, Рэчел, что ты его жена. Это он сделал для тебя так много, а не я!

— Дэниэл любит тебя так же, как я!

— Я рада. Приятно оказаться правой, хотя бы и в результате бессознательного поступка!

— Нам так повезло, и, если бы не ты… — она содрогнулась.

— Тебе вдвойне повезло, раз ты это понимаешь.

— Теперь уже скоро… Я хочу тебе сказать, Фредди…

— Что?

— Дэниэл чудесный, но…

— Но что?

— Дело в ребенке. Если бы малыш был его, это было бы прекрасно, но ведь он не его… И как бы он ни был добр, как бы ни делал вид…

— Делал вид?

— Да, что любит ребенка. Он будет помнить. Боюсь, что он может возненавидеть его… Нет, он не сможет ненавидеть безвинное дитя, но оно будет ему напоминать… А этого я не вынесу! Я уже люблю это дитя. Это мой ребенок, и я не переживу, если Дэниэл не полюбит его!

— Полно, Рэчел! Дэниэл — лучший из всех людей, каких я знаю!

— Да, несомненно! Он постарается любить, но ребенок все время будет напоминать ему, что произошло… Должен напоминать, правда?

— Он всегда это знал!

— Все изменится, когда он родится. Я хочу, чтобы малыш вырос счастливым. Я, наверное, буду любить его больше, потому что ему потребуется моя особая любовь и забота. Я жду его с нетерпением, но все же боюсь смотреть в глаза Дэниэлу. Он не умеет скрывать свои чувства! Представляю, что будет у него на душе, когда появится малыш! Фредди! Ты наш ближайший друг… Никто не знает о нас с Гастоном… только ты. Все считают, что ребенок от Дэниэла и поэтому нам пришлось так быстро пожениться. Об этом шепчутся, и некоторые делают вид, что шокированы, но все понимают, что мы исправили ошибку, поженившись вовремя. Ты единственная знаешь правду, Фредди! Ты понимаешь, о чем я говорю.

— Ты должна забыть Гастона. Все кончено. Лучшее, что ты когда-нибудь сделала, это то, что вышла замуж за Дэниэла… для вас обоих. Надо надеяться на лучшее, Рэчел!

— Я знаю. Но вот о чем я тебя хотела попросить. Когда я буду рожать, будь здесь, рядом с Дэниэлом! Скажи ему, что я его очень люблю. Объясни, что я была молода и глупа, поэтому и соблазнилась Гастоном. Я все поняла! Дэниэл такой скромный. Он считает, что ему далеко до Гастона. Но если бы можно было вернуться назад, то все обернулось бы иначе: только теперь я по-настоящему оценила Дэниэла. Будь с ним, когда родится малыш, и передай ему мои слова! Может быть, тебе он поверит больше!

— Я сделаю это, Рэчел! — пообещала я. — Я сделаю все, что смогу!

Она наклонилась ко мне и поцеловала в щеку.

Через несколько дней во время завтрака работник с Гриндл-фарм доложил, что у Рэчел начались роды и миссис Годбер — повивальная бабка — уже на ферме.

Я быстро прошла в контору, рассказала обо всем Джеймсу и предупредила его, что буду на ферме Гриндлов, если понадоблюсь.

Рэчел лежала в постели, бледная и немного испуганная.

— Фредди! Я знала, что ты придешь! Я рада тебя видеть!

— Как ты себя чувствуешь?

— Все в порядке. Дэниэл здесь?

Ее лицо внезапно исказилось, и миссис Годбер подбежала к ней.

— Вам сейчас лучше уйти, мисс, — обратилась она ко мне. — Я послала за доктором. Похоже, он идет.

Я улыбнулась Рэчел, вышла и на ступеньках встретилась с Дэниэлом.

— Она попросила меня быть здесь.

— Знаю, — ответил он. — Все идет нормально?

— Разумеется. Здесь добрая миссис Годбер. У нее хорошая репутация, да и доктор только что пришел. Куда мы пойдем?

— Пошли в мою контору. Подождем там. Как долго это может продолжаться?

— Не знаю! Надо запастись терпением!

— Да?

— Это трудно!

Он провел меня в небольшую комнату на втором этаже. На полках вдоль стен выстроились гроссбухи, книги по фермерству, сельскому хозяйству, ветеринарии, у окна стоял стол с бумагами и несколько стульев.

— Я не хотел быть с кем-нибудь другим, — признался Дэниэл. — Вскоре здесь появится тетушка Рэчел, она добрая женщина, но уж очень шумная! Это действует на меня угнетающе!

— Так вы не возражаете, если я побуду с вами?

— Нет, нет!

— Меня просила об этом Рэчел. Она волнуется за вас!

— За меня?

— Ну, говорят, некоторые мужья в подобных случаях страдают так же сильно, как и их жены.

— Думаю, у нее все будет в порядке.

— Уверена! Она молодая и сильная! Осложнений быть не должно! И потом, ведь люди рожают не каждый день, не так ли?

— Да… Но это же Рэчел!

— Все проедет благополучно.

— Я молюсь об этом!

— Она сейчас очень счастлива, Дэниэл! Это вы сделали ее такой счастливой.

— Иногда я поражаюсь. Я вижу такую печаль в ее глазах. Может быть, она оглядывается назад… с сожалением.

— Вы знаете причину этого, Дэниэл. Она оглядывается с сожалением за то, что случилось раньше. Она больше всего жалеет о том, что ребенок не ваш.

— Я тоже.

— Она волнуется. Это ее ребенок, Дэниэл, частичка ее.

— Прежде всего я хочу, чтобы она была счастлива, — серьезно произнес он;

— Она будет счастлива, и вы тоже… если вы сумеете сделать себя счастливым!

— Но она не перестает оглядываться назад, а я…

— А вы должны смотреть вперед, Дэниэл! Вы так много для нее сделали. Вы доказали ей, как ее любите! Об этом знает только она. Вы должны продолжать держаться так же. Вам надо забыть, что случилось раньше. Она думает, что вы все время будете помнить, что ребенок не ваш и это создаст барьер между вами и малышом. А это сломает то счастье, которое вы построили сами.

— Я не смогу забыть, кто отец ребенка!

— Ребенок будет вашим с того момента, как появится на свет. Так вы и должны смотреть на это.

— Не смогу! А вы на моем месте смогли бы?

— Я бы попыталась. Попыталась бы изо всех сил, иначе счастья не будет.

— Понимаю, что вы правы. А как же Рэчел?

— Это будет зависеть от вас, Дэниэл! Не так уж трудно любить малыша! А это малыш Рэчел, помните это! И он увидит свет, потому что вы так любите ее!

— Вы много для нас сделали, я этого никогда не забуду!

— Думаю, вам с Рэчел очень повезло, Дэниэл!

Мы сидели и считали часы. Долго ли нам придется ждать? Ребенок родился ближе к вечеру. К нам вышел доктор. Стоило только взглянуть на его лицо, чтобы понять: все хорошо! Он сиял.

— У вас девочка, мистер Гриндл! Здоровая девочка!

— А моя жена?

— Устала, но торжествует. Вы можете увидеть ее на несколько минут. Больше всего ей сейчас необходим отдых.

Мы поднялись в спальню. Рэчел была бледна, но лицо светилось счастьем. Миссис Годбер держала на руках ребенка, завернутого в шаль, откуда виднелась красная сморщенная мордашка.

Она передала сверток Дэниэлу. Я внутренне сжалась: от этого момента так много зависело! Рэчел тоже внимательно наблюдала за ним.

— Да она же красавица, наша дочка, — произнес он.

Какое счастье! Я почувствовала, что слезы выступили у меня на глазах.

Рэчел взглянула на меня:

— Спасибо, Фредди, что ты пришла!

— Разумеется, пришла! Я же хотела тоже посмотреть на малышку! Вы не можете полностью монополизировать свои права на нее, Дэниэл!

Я держала дитя на руках, это крохотное создание, так повлиявшее на их жизнь, и повторяла про себя: «Все идет как надо. Все хорошо!»

Харперз-Грин пребывал в своем обычном возбуждении. Вся жизнь здесь была насыщена рождениями и смертями. Появление ребенка у Гриндлов вызвало большой интерес. Крещение предполагалось совершить в церкви.

Я много времени проводила с Рэчел. Заходила к ней в обед, и мы вместе перекусывали. Девчушка процветала.

— Дэниэл и в самом деле любит ее, — сказала мне как-то Рэчел. — Да и как можно ее не любить? Она самый замечательный ребенок на свете!

Я согласилась. Девочка и в самом деле похорошела и теперь походила на младенца, а не на девяностолетнего джентльмена, какой я ее видела при рождении. У нее были голубые глазки, темные волосики и, к счастью, она не имела никакого сходства с Гастоном Марчмонтом.

Вопрос об имени ребенка обсуждался нами весьма серьезно.

— Будь она мальчиком, — говорила Рэчел, — я бы назвала его Дэниэлом. Это позволило бы Дэниэлу почувствовать, что ребенок и его тоже.

— Это было бы хорошо. Уверена, что Дэниэлу это понравилось бы!

— По-моему, он уже смотрит на нее, как на свою дочку! Фредди, я думаю, мне надо назвать ее в твою честь!

— Фредерика? О, нет! Фред… Фредди… только подумай И я бы не назвала своего ребенка этим именем!

— Но ты так много сделала для нас во всей этой истории!

— Это не причина, чтобы давать ребенку такое некрасивое имя. У меня есть идея! Есть женское имя, полагаю, французское, но это ничего не значит! Даниела! Вот как можно назвать девочку!

— Даниела! — воскликнула Рэчел. — Это почти Дэниэл! Но я все-таки думаю, что ее надо назвать Фредерикой!

— Нет, нет. Это было бы не правильно. Это будет напоминать… а мы хотим забыть о прошлом. Она — твоя и Дэниэла… вот в этом суть. Она просто обязана быть Даниелой!

— Понимаю, что ты имеешь в виду, — ответила Рэчел.

В должное время преподобный Хетерингтон окрестил девочку. В церкви присутствовали почти все жители Харперз-Грина, и после церемонии Дэниэл с гордостью собственника отнес Даниелу на ферму Гриндлов.

VII. УБИЙСТВО В ХАРПЕРЗ-ГРИНЕ

С тех пор, как я начала работать в поместье, у меня не оставалось свободного времени для швейного кружка и прочих общественных забав. Мисс Хетерингтон это понимала и одобряла мою деятельность. Она считала, что женщины вообще должны играть более заметную роль в деловой жизни.

Что же касается тетушки Софи, то она была в полном восторге.

— Вот эта работа как раз по тебе! Не знаю, как и благодарить Криспина Сент-Обина за его предложение, — часто говорила она.

Она с удовольствием слушала мои рассказы о работе с арендаторами, ей нравился Джеймс Перрин, и она приглашала его при удобном случае на чашечку чая.

Некоторые обитатели Харперз-Грина обменивались многозначительными взглядами, когда видели нас вместе с Джеймсом, и я догадывалась, о чем они думают. Это несколько конфузило меня.

Время от времени я навещала Тамарикс, но она была не очень приветлива. Я предполагала, что не все в ее жизни идет гладко, но она не хочет говорить о неприятном.

Еще чаще бывала я на ферме Гриндлов. Девчушка росла, и Рэчел с Дэниэлом души в ней не чаяли.

Однажды в субботу, во второй половине дня (это было мое свободное время), я решила посетить Флору Лейн.

Как всегда, я подошла к задней стороне коттеджа. Флоры в саду не было. Пустая кукольная коляска стояла у скамьи где обычно сидела Флора. Я заметила, что дверь в дом открыта, и решила, что Флора там. Я поднялась и крикнула в открытую дверь:

— Есть кто-нибудь дома?

На мой призыв вышла Флора, неся куклу, и, к моему изумлению, вслед за ней появился Гастон Марчмонт.

— Привет, — сказала Флора, — давно вас не было!

— Вижу, у вас гость!

Гастон Марчмонт поклонился.

— Я проходил мимо, — сказал он, — поговорил с мисс Лейн, и она показала мне детскую, где живет ее драгоценное дитя.

Флора улыбнулась, глядя на куклу.

Мое изумление было очевидным. Мне показалось странным, что она настолько дружна с Гастоном, что пригласила его в детскую. Я сама-то получила на это право только после нескольких встреч!

Флора положила куклу в коляску и села на скамью, а мы с Гастоном — по обе стороны от нее.

— Вы не ожидали увидеть меня здесь? — обратился ко мне Гастон.

— Признаться, не ожидала!

— Я интересуюсь поместьем и всеми, кто в нем живет. В конце концов, я теперь член семьи!

Мне его слова показались несколько дерзкими.

— Я люблю знать, что происходит вокруг, — продолжал он.

Внезапно Флора опять повторила:

— Давно вас не было!

— Теперь я работаю, и у меня не так много свободного времени, — объяснила я.

— Мисс Хэммонд весьма необычная леди, знаете ли, — начал Гастон. — Она пионер. Она стремится доказать всем, что леди может работать не хуже любого мужчины, впрочем, об этом всем известно!

Флора посмотрела на него недоумевающим взглядом.

— Он опять подхватил эту простуду… Так нам никогда не избавиться от нее. Я носила его наверх, чтобы дать настой из трав. Это помогает нам, да, драгоценный?

Гастон с удивлением посмотрел на меня, явно забавляясь. Зная о нем так много, я стала презирать его еще больше.

— Мисс Лейн сделала такую прелестную детскую, — сказал он.

У меня сложилось впечатление, что он навещал ее не в первый раз. Подозреваю, что он заходил к ней так же, как и я, в отсутствие Люси. Когда у Флоры возникла мысль, что «ребенок» заболел", и она пошла наверх дать ему отвар, Гастон просто пошел за ней.

— Со стороны мисс Лейн было очень мило показать мне детскую, — продолжал Гастон. — Слава Богу, малышу, как там его зовут, теперь лучше! Вы видели, мисс Хэммонд, этих зловещих птиц на стене?

Я почувствовала, что холодею при виде сильного любопытства, которое прочла в его взгляде.

Эти проклятые птицы не давали мне покоя, напоминая о старом стишке и тайне, которую хранила Флора в своем затуманенном мозгу. Гастон тоже что-то почувствовал.

— Сороки, — произнесла Флора. — Люси вставила их в рамку для меня. Они говорят, что тайна никогда не должна быть раскрыта… Так они говорят…

— Вы знаете тайну? — быстро спросил Гастон.

Она в ужасе посмотрела на него.

— Знаете! — торжествующе произнес он. — Предположим, вы скажете нам. Это не страшно, не так ли? Мы же никому ничего не расскажем. Вам не о чем беспокоиться!

Флора задрожала.

Я шепнула ему:

— Вы ее расстроили…

— Простите, — прошептал он. — Какой прекрасный День! Как приятно сидеть в саду!

Я увидела, что Флора возбуждена и расстроена. Этого нельзя так оставить.

— По-моему, нам следует уйти, — сказала я. — Я просто зашла узнать, как вы поживаете, — обратилась я к Флоре. — Мы пойдем, ведь скоро придет ваша сестра!

Гастон спокойно смотрел на меня.

Я твердо повторила:

— Нам надо идти!

Флора кивнула. Она посмотрела на куклу и начала катать коляску то вперед, то назад. Потом внезапно встала и покатила ее к дому.

— До свидания! — крикнула я.

— До свидания! — ответила Флора, не обернувшись.

Гастон направился со мной. Выйдя за ворота, он воскликнул:

— Ну и ну! Да она просто сумасшедшая!

— Она расстроена. Вы не должны были говорить об этих птицах.

— Это она говорила о них! Она сама повела меня наверх и показала их!

— С такими людьми надо быть осторожнее!

— Она и в самом деле… далеко зашла! Считает куклу ребенком, Криспином и не кем иным, а он здесь расхаживает, напыщенный и важный.

— Она была его няней и все еще живет в том времени.

— Мне жаль ее бедную сестру!

— Они очень любят друг друга, а Криспин очень добр к ним обеим!

— По-моему, вы сердитесь на меня за эту сцену?

— Все произошло потому, что вы заговорили о птицах и о тайне…

— Я думал, что если она освободится… Весь этот разговор о тайне натолкнул меня на мысль, что именно это и повредило ее рассудок…

— Полагаю, лучше оставить ее в покое… Бог с ней, будем делать вид, что кукла — это ребенок. Так делают ее сестра и Криспин. Они ее лучше знают. Ее сестра была здесь, когда дна лишилась разума, а Криспин… ну, он же так давно ее знает.

— Как свою дорогую нянюшку?

— Не Флору. Ему было всего несколько месяцев, когда она перестала нянчить его. Ее заменила Люси.

— Не очень обычная история, не так ли? Однако интересная. Я же хотел только подбодрить бедную старую деву! Она же живет здесь!

— А вы тоже собираетесь жить здесь?

— Это, дорогая Фредерика, в руках Божьих!

Я с радостью рассталась с ним у ворот Роуэнза.

Однажды за завтраком тетушка Софи сообщила мне:

— Джерри Уэстлейк приехал домой!

— Кто такой Джерри Уэстлейк? — спросила я, смутно припоминая имя.

— Ты же знаешь семью Уэстлейк. У них дом в Пирамидном переулке.

— А Джерри?

— Это их сын. Он уехал много лет назад. Двадцать, нет больше, — двадцать шесть лет назад. Похоже, что так. Он, тогда был совсем мальчиком. Лет семнадцати или что-то около этого. Довольно неожиданно уехал в Австралию. Решил эмигрировать. Нет, не в Австралию, в Новую Зеландию. Да, у него там был друг.

— Интересно, а как у Меретов дела в Австралии?

— Рано или поздно они кому-нибудь напишут, тогда и узнаем. Думаю, у них все должно быть хорошо. Оба они великие труженики.

Когда я пришла в контору, первое, что услышала от Джеймса, было:

— Сын Уэстлейков дома.

— Тетушка Софи сказала мне об этом. Джерри, да? А вы его знали?

— О, Господи, конечно нет! Думаю, что он уехал еще до моего рождения. Но многие в Харперз-Грине помнят его и, разумеется, судачат о его возвращении. Мне сегодня нужно отправиться в том направлении позаботиться о ремонте некоторых зданий. Я хочу заглянуть к Уэстлейкам и познакомиться с Джерри. Почему бы вам не поехать со мной?

Я заколебалась, зная, что люди сплетничают о нас, видя вместе довольно часто. Мне очень нравился Джеймс, но я не хотела, чтобы мое имя связывали с ним. Меня интересовало, слышал ли он об этих сплетнях.

Я спросила:

— А это удобно?

— Ну конечно. Вам представится случай познакомиться с миссис Уэстлейк. Ее муж — один из наших строителей. Теперь, когда его дела идут несколько лучше, он работает только часть рабочего дня. В поместье всегда много мелких строительных работ. Я же хотел бы послушать рассказы Джерри.

Подумав, я отправилась с ним.

Семья Уэстлейков жила в аккуратном домике, окруженном ухоженным садом. Нас встретили очень приветливо. Миссис Уэстлейк подала домашнего приготовления вино из бузины. Джерри оказался приятным человеком: вместе с ним приехали его жена и дочь примерно моего возраста.

Джерри сказал, что это их первый приезд в Англию с момента его отъезда в Новую Зеландию. Случайные работы в поместье его не удовлетворяли, и, когда ему исполнилось семнадцать лет, он решил попробовать счастья в другой стране, где перед ним, как он предполагал, откроются лучшие перспективы. На это решение его натолкнул его друг, который уехал туда и переписывался с Джерри.

Вспоминая минувшие годы, он немного нахмурился.

— Вы, наверное, правильно сделали, — сказала я.

— О да, но сначала было нелегко. Там требовалась молодая рабочая сила и для эмигрантов создавались благоприятные условия. Ехал я, конечно, третьим классом… без удобств, но кто об этом думает в семнадцать лет? А вообще путешествие было захватывающим! Друг ждал меня. Он на десять лет старше и уже приобрел кое-какой житейский опыт, что было очень полезно для нас обоих!

Старая миссис Уэстлейк улыбнулась сыну:

— Ты помнишь, ты здесь очень любил одну девушку? Так вот, все к лучшему, что ты уехал.

— Да, — согласился ее муж. — Бедная девочка. Она стала несколько странной после твоего отъезда.

— Из-за меня, мама?

— Ну, по-моему, у нее и раньше не все было в порядке! Однако, сынок, ты был красивым парнем!

Джерри, кажется, почувствовал неловкость.

— Это все было так давно.. А как поживает мистер Криспин Сент-Обин?

— Думаю, прекрасно, — ответила я.

— Он здоров, не так ли?

— Во всяком случае, я никогда ничего не слышала о его болезнях, а вы, Джеймс? — спросила я.

— Никогда, — подтвердил Джеймс.

— Я полагаю, он красивый молодой человек?

— Да, конечно, — ответил Джеймс. — А вы как считаете?

— Пожалуй, я соглашусь с вами!

— Высокий, статный, крепкий, — прошептал Джерри.

— Абсолютно точно! — в один голос подтвердили мы с Джеймсом.

Джерри довольно рассмеялся.

Старшая миссис Уэстлейк подала к вину маленькие aпетитные пирожки.

— Это уже настоящий праздник, — воскликнул Джеймс.

— Ну, мистер Перрин, — засмеялся старый мистер Уэстлейк, — не каждый же день наш сын приезжает из Новой Зеландии повидать нас!

Утро прошло очень приятно.

Я собиралась зайти к Флоре. Подойдя поближе к коттеджу, я, к своему ужасу, встретила Гастона Марчмонта.

— Добрый день, — весело крикнул он. — Я угадываю, куда вы направляетесь! Знаете, по-моему, и мне нужно зайти к ней?

— Понятно, — озадаченно ответила я.

— По-моему, она любит гостей. Мне так жаль бедную старую деву!

— Не думаю, чтобы ее сестре нравилось, когда в доме бывают посторонние.

— Поэтому вы и заходите, когда мисс Люси нет дома? «Кот из дома…» и так далее?

Пока я старалась скрыть свое раздражение, из ворот коттеджа вышел Джерри Уэстлейк. Он тоже навещая Флору? Это очень странно!

— Здравствуйте! — произнес он.

Я поздоровалась с ним и, повернувшись к Гастону, представила:

— Это мистер Джерри Уэстлейк.

— Знаю, — ответил Гастон. — Должно быть, очень приятно вернуться в родные места и повидать родителей?

— Да, это очень приятно, — ответил Джерри.

— Вы скоро уезжаете обратно? — поинтересовалась я.

— Завтра. Все это было хорошо, но все хорошее, увы, кончается!

Гастон учтиво произнес:

— Осмелюсь предположить, что вы скоро снова приедете обратно?

— Нет, это очень далеко и дорого. На эту поездку мы копили деньги не один год!

— Ну, тогда удачи вам, — сказал Гастон.

— И счастливой дороги назад, — добавила я. Джерри, раскланявшись, удалился. Едва увидев Флору, я поняла, что с ней что-то неладно. Ее глаза сверкали яростью, лицо было искажено.

— Флора, — бросилась я к ней, — что случилось? Она озадаченно и пристально смотрела на меня и горестно качала головой из стороны в сторону.

— Скажите же, Флора, в чем дело?

Она взглянула на куклу, которую держала в руках.

— Это не… Это не… Это — всего лишь кукла, — простонала она.

Внезапно Флора резко отшвырнула куклу, и та полетела в коляску. Она лежала поперек коляски, безжизненная игрушка с глупой китайской улыбкой. Поверить в это я не могла: Флора возвращается к реальности!

Вокруг стояла тишина. Рядом я видела два лица, — измученное Флоры и сгорающее от любопытства — Гастона.

— Почему? — спросил он ее. — Почему такая перемена? Я схватила его за руку, чтобы удержать от дальнейших вопросов, и тут увидела входящую в сад Люси.

— Что случилось? Говорите, что случилось? — закричала она.

— Это всего лишь кукла, — жалобно произнесла Флора. Глаза Люси заполнились страхом. Губы ее беззвучно двигались, как будто она молилась. Ласково обняв сестру за плечи, она сказала:

— Пойдем в дом, дорогая. Все в порядке! Ничего не случилось. — Это кукла, — шептала Флора.

— Ничего подобного! Тебе это приснилось! — уверяла сестру Люси.

— Это только сон? Это был лишь сон… — шептала Флора. Люси через плечо посмотрела на нас.

— Я отведу ее в дом, — спокойно произнесла она. — Я ее успокою. У нее бывают эти заскоки.

Она увела Флору в дом. Мы с Гастоном смотрели им вслед.

— Идемте; — сказала я, — нам надо уйти.

— Что вы об этом скажете? — спросил он, когда мы вышли за ворота.

— Подозреваю, что это был проблеск в ее сознании.

— Мисс Люси, кажется, не очень нравится этот проблеск?

— Она очень встревожена. На ней лежит такая ответственность за Флору.

— У нее только что был гость. Думаю, она что-то вспомнила. Интересно, что же этот наш пионер-колонист мог напомнить ей?

Я не ответила.

Через несколько дней я снова зашла к Флоре, застав Люси дома.

— Хорошо, что вы зашли, — неожиданно приветливо сказала она. Флора сидела в саду. Рядом, как обычно, стояла коляска с куклой. — Он теперь хорошо себя чувствует, дорогая? — спросила ее Люси.

Флора кивнула и начала катать коляску.

— Это катание усыпляет его быстрее всего, — произнесла она.

Казалось, все вернулось на круги своя. Люси проводила меня до ворот.

— Она поправилась! — шепнула она.

Я подумала, что слово «поправилась» в данном случае не соответствует истине. Ведь был момент, когда к Флоре вернулось сознание. Разве это не хорошо?

— С ней и раньше такое бывало, — продолжала Люси. — Это тяжело для нее. Она потом очень плохо себя чувствует. Перевозбуждается, страдает от кошмаров. Доктор дал мне для нее одно успокоительное средство.

— Кажется, тогда она вернулась к реальности и увидела действительный мир.

— Нет, это не совсем так. Ей лучше в ее теперешнем состоянии. Она спокойна и довольна.

— Что же спровоцировало этот срыв?

Люси пожала плечами.

— Интересно, а не в Джерри ли Узстлейке здесь дело?

Люси, казалось, это потрясло.

— Почему вы так думаете?

— Я просто интересуюсь. Он навещал ее. Мы видели, как он выходил из дома.

— О нет. Его не было здесь, должно быть, лет двадцать семь или больше.

— Надеюсь, она придет в себя!

— Спасибо. Я об этом позабочусь.

Я спокойно пошла домой.

Увидев Тамарикс, я пришла в ужас. После разговора с Криспином я догадалась, что не так уж все хорошо в их семье, и попыталась завоевать ее доверие. Моя неприязнь к Гастону возрастала с каждым днем. Меня беспокоил его нездоровый интерес к Флоре. Он явно забавлялся ее подавленным состоянием; мне не давало покоя то, что он повадился навещать ее.

На этот раз Тамарикс была не так сдержанна, как обычно. Она плакала! Теперь-то она поняла, что бесполезно делать вид счастливой супруги.

— Тамарикс, почему ты не расскажешь мне? Это иногда помогает!

— Ничто не поможет!

— Гастон?

Она кивнула.

— Вы поссорились?

Она засмеялась сквозь слезы:

— Мы постоянно ссоримся! Он теперь и не старается выглядеть джентльменом!

— Что же произошло?

— Да все не заладилось! Он сказал, что я дура и он предпочитает Рэчел. Сказал, что она простушка, но понимает это. Я такая же, но этого не понимаю. Вот единственное, чем мы отличаемся друг от друга. Он ненавидит Криспина, а Криспин — его. Чувствую, что он и меня ненавидит. Он был так страстен, я считала его очаровательным…

— Бедняга Тамарикс!

— Я не знаю, что делать. По-моему, Криспин хочет, чтобы мы развелись!

— На каком основании? Нельзя развестись только потому, что вдруг обнаруживаешь, что не любишь человека так сильно, как казалось!

— Полагаю, его можно обвинить в неверности.

— У тебя есть основания подозревать его в неверности?

— Уверена, что основания можно найти. Он сам признался, что был любовником Рэчел до женитьбы на мне. Сказал, что предпочел бы ее. Я знаю, почему он женился на мне. Из-за всего этого, — она широко развела руками, как бы приглашая взглянуть на окружающее нас великолепие. — Потому что я богата. Разумеется, у меня кое-что есть. Ему бы хотелось владеть моим состоянием. Он завидует Криспину и считает, что мой брат не умеет жить!

— А я считаю, что Гастон умеет… делать людей несчастными, обманывать и лгать на каждом шагу!

Слова, сказанные Тамарикс о Рэчел, потрясли меня. Что будет, если все станет известным? Это же конец счастливой жизни Гриндлов! А как же маленькая Даниела, которая для них стала такой радостью? Я не вынесла бы, если бы Гастон все испортил! Нет, он не посмеет сделать это! Ведь он выставил бы себя в таком неприглядном свете — соблазнителем, бросившим юную доверчивую девочку.

— Криспин пытается найти какой-нибудь повод избавиться от него. Он все время всех обманывал, даже скрыл свое настоящее имя! Нет у него и никаких поместий. Он авантюрист без пенни в кармане! О Фред, мне так стыдно!

— Подозреваю, ты не единственная, кого он обманул. Он легко умеет внушать доверие!

— Он слишком много пьет. Вот тут-то многое и выясняется. Много говорит о Рэчел; причем говорит, что мог бы заставить ее бросить все и уехать с ним, если бы он этого захотел.

— Но это же чепуха!

— Знаю. Но думаю, что в этих разговорах есть частица правды. Она ведь была очень увлечена им.

— Рэчел очень счастлива в браке. У нее есть ребенок. Я уверена, что она с презрением отвергла бы его ухаживания!

— Конечно, она хорошая женщина. Да еще и ребенок! В свое время, должно быть, они с Дэниэлом крепко дружили. Это надо было остановить.

Я быстро спросила:

— Что же ты собираешься делать, Тамарикс?

— Не знаю. Думаю, что Криспин найдет какой-нибудь выход. Он очень умен и влиятелен. Не думаю, что он потерпит Гастона в доме. Гастон все еще крутится вокруг мамы со своими цветистыми разговорчиками о том, что она красива, как юная девушка! Она на его стороне, но ему это не поможет. Я верю, Криспин вскоре что-нибудь сделает.

Я подумала, нужно немедленно сообщить Криспину, что беседа с Тамарикс состоялась. Увидев его в конторе, я начала разговор, но он прервал меня, сказав: