Летающие глаза

      Он пошел быстрее, пробираясь через толпу, стараясь не замечать оголенного ужаса, застывшего в их глазах, он пытался найти хоть одну пару глаз, в которых бы сохранился хоть след осмысленности. Толпа бурлила вокруг него, спотыкающееся, падающее море людей, у него закружилась голова от того, что ему надо было постоянно увертываться от наступающих на него тел.
      Внезапно в его поле зрения мелькнул определенно знакомый цвет мягкой серой шотландки спортивного жакета и он побежал - этот человек на краю толпы был похож на Веса. Линк видел только спину этого человека, но по мере того, как он приближался, его уверенность, что это Вес, все возрастала. Его жакет не был таким грязным, как у остальных, его фигура не была такой согбенной и помятой.
      Линк добрался до него, схватил его за плечо и повернул к себе.
      - Вес! - Воскликнул он, увидев до боли знакомое лицо. - Вес, где...
      Линк замолчал, так как глаза, в которые он смотрел, не были глазами Веса. Лицо, тело, жакет - все это принадлежало Весу, но самого Веса здесь не было. Он видел только оболочку человека. И это было все.
      Линк закрыл глаза и закричал. Крик его, громкий и сильный, разнесся над зловонной и еле волочащей ноги толпой. Он крепко прижал к себе друга и его крик смешался со вздохами, которые вырывались из груди Веса.
      Кто-то испуганно взял его за плечи и развернул. Линку больше не хотелось видеть этих идиотских глаз. Но это был Стенли. И в руках Стенли был маленький карманный счетчик радиоактивности.
      При виде Веса лицо Стенли изменилось.
      - Как он оказался здесь? - только и мог спросить он.
      - Он был среди них три дня, - ответил Линк.
      - И вы не доложили об этом?
      - Я не мог. Он ушел с моего согласия. Я должен был его ждать. Наконец Линк заинтересовался счетчиком в руках Стенли. - Для чего вам этот счетчик?
      - Проверяю возникшие у меня подозрения. К сожалению, они подтверждаются. Эти несчастные облучены, Линк. У всех у них повышенная доза радиоактивности. Вот почему они умирают. Они заболели от превышения радиоактивной дозы. Они все обречены.
      Линк крепче обнял Веса.
      - Вес также, - добавил Стенли. - Хотя доза, которую получил он, намного меньше, чем у остальных. - Он спрятал счетчик в карман. - Я просчитал, что Хендрикс умер по той же причине. Это случилось не потому, что он находился поблизости от реактора, как вы думали, а из-за того, что он был в дыре. И этим можно объяснить то, что вы, побывав в реакторе, остались живы и здоровы, а он умер.
      Линк кивнул. Эти рассуждения звучали убедительно. Но ему не хотелось размышлять над этим сейчас.
      - А как насчет другого явления? - спросил он Стенли. - Что вы скажете по поводу их разума? Радиация не могла так повлиять на их мозг, что они стали идиотами.
      - Конечно нет. Это что-то другое. Я не знаю еще что это. - Стенли поколебался немного, затем пошел назад, через спотыкающийся поток приговоренных к смерти людей, которые шагали по дороге.
      - Что мы будем делать с ними? - услышал Линк голос Иверсона, прорвавшийся сквозь стоны и крики толпы. - Они умирают! Что же нам делать с ними?
      Линк запрокинул голову и осмотрел небо. Он хотел увидеть искаженную тень летящего Глаза, чтобы дать выход своей ненависти, чтобы немного уменьшить чувство вины и то горе, которые переполняли его сердце. Но небо было пустым и темным. Глаза позволили этим людям уйти. Но он знал, что они собрали и продолжают собирать гораздо больше людей в этой дыре, чем то количество, которое вышло сейчас оттуда.
      Он крепко обнял Веса и, поддерживая его, направился через толпу, обходя упавших и удерживая от падения Веса, слушая его вздохи, которые были похожи на рыдания его собственной души.
      Он подошел к машине и с помощью водителя поднял Веса в кузов грузовика. Об остальных побеспокоится Иверсон. А Веса нужно отвезти домой.
      - Это просто черт знает что, - бормотал водитель. - Черт знает что. Я хотел поднять маленького мальчика, но толпа прошлась по нему и затоптала его, пока я прорывался к нему. Что с нами будет, мистер Хослер? Что мы должны делать?
      Когда они въехали на стоянку для служебных машин, Иверсон и Стенли помогли Линку перенести Веса из грузовика в его машину. У Иверсона было много работы: нужно было обзвонить госпитали, отдать соответствующие распоряжения, чтобы взяли под опеку и позаботились о размещении тысяч людей, но он задержался, чтобы помочь Весу. Линк чувствовал оцепенение, которое охватило все его тело. С самого детства он не знал горя и тяжесть его была для него нестерпимой.
      - Он ушел всего три дня назад, - заметил Стенли. - Может все-таки удастся вывести его из этого состояния. Все остальные вышедшие из дыры люди явно пробыли в ней неделю или больше.
      - Я хотел бы знать, почему он туда пошел, во-первых, и почему ты не доложил об этом три дня назад, - раздраженно сказал Иверсон.
      - Только не теперь, - вздохнул Линк. - Не нападайте на меня сейчас. Как вы думаете, старина, сколько я могу вынести в один день? Вес - мой друг. Дайте мне возможность сделать для него то, что я должен сделать, а затем можете меня разорвать на клочки, если захотите. Но только не теперь!
      Он обошел машину, занял водительское место и захлопнул дверцу в тот самый момент, как Иверсон произнес:
      - Извини. Занимайся им столько, сколько потребуется.
      Он вырулил со стоянки и направился домой. Вес сидел на заднем сиденье, обложенный со всех сторон одеялом, его глаза были пустыми и далекими, единственным звуком, который он издавал были беспрерывные вздохи. Если бы эти звуки свидетельствовали о том, что в этой оболочке все еще идет борьба! Если бы они говорили о том, что Вес все еще борется с гибельным воздействием Глаз! Но такая надежда была бессмысленной. Линк понял это, когда смотрел в темные, ничего не выражающие глаза Веса.
      Когда под колесами запел асфальт, он позволил мукам совести захватить его душу и мучить ее. За всю свою жизнь он имел только одного друга, с трудом найденного друга, - и он убил его. Эгоистично убил его. Он послал его на задание неподготовленным и какие муки перенес Вес, какие ужасы испытали его мозг и тело, останется навсегда тайной. И он сделал это. Из-за Келли. Чтобы обладать Келли, чувствовать ее теплоту рядом, он убил друга.
      Он подъехал к дому и вынес Веса из машины, так как Келли уже ждала их на пороге дома. Вместе они подняли Веса в спальню и уложили в кровать. Теплой мыльной водой Линк вымыл долговязое тело друга, осторожно одел на Веса пижаму и укрыл его одеялом. Когда Келли вновь зашла в спальню, глаза Веса были закрыты, а комната выглядела, как любая другая комната, в которой лежит больной человек.
      - Линк, - Келли быстрым и неуверенным движением дотронулась до его руки, - о чем ты задумался?
      - Что он не сможет даже даровать мне прощения.
      Она не ответила ему, она просто стояла возле кровати и смотрела на Веса. Ее лицо побелело и она вся дрожала.
      - Тебе нечего сказать мне? - спросил он громко. - Почему ты не говоришь мне, что это лучший выход? Что ты счастлива, что это Вес лежит здесь, а не я? Что ты благодарна небесам за то, что выбранный тобой защитник жив, здоров и посылает к черту весь оставшийся мир? Ты должна заключить меня в объятия, которые может быть опять заставят меня забыть о совести.
      Она повернула к нему лицо, на котором отразилось горе, но ничего не сказала.
      - Ну, - закричал он, - у тебя хватит любви или чего-нибудь стоящего, чтобы компенсировать то, что мы сделали вместе? Вес не тот человек, которого легко заменить. Он стоил больше, чем мы вдвоем вместе взятые!
      Келли стояла, раскачиваясь. Она молча, безответно принимала все слова, которые он бросал ей в лицо.
      - Скажи же что-нибудь! - Он ругал ее, ему хотелось, чтобы она кричала, плакала и заплатила свою долю за его горе.
      В тяжелой тишине коготки Икбода простучали по полу спальни. Собака вспрыгнула на кровать, стала вглядываться в лицо Веса, лизнула его в щеку, покрутила своим маленьким хвостиком, а затем завыла, длинно, на высокой ноте. Хвост пса опустился, он спрыгнул с кровати и вышел из спальни.
      И только теперь Келли заплакала. Она плакала очень тихо.
      - Вес умер для собаки, - сказала она. - Икбод понял, что в действительности его уже нет с нами.
      - Но для нас он не мертвый, - ответил ей Линк. - Мы еще должны будем пройти через это. Он пролежит не один день, пока умрет. И мы должны будем провести эти дни, заботясь о нем, наблюдая за ним, нянчась с ним, зная, что мы не можем спасти его, но пытаясь сделать это от всей души.
      - Конечно, - поддержала она его мягко, - конечно, мы сделаем это.
      12
      Линк сидел в темной спальной комнате, прислушиваясь к дыханию и вздохам Веса, обтирая его горячий лоб холодным влажным полотенцем. Доктор приходил и уходил, и оставалось только ждать.
      Слова доктора все еще витали в этой комнате. Доктор Элстон был врачом в их лаборатории и одним из друзей Веса. Это был высокий мужчина, худой и лишенный растительности, розовый цвет его кожи говорил о том, что ее часто моют. Его голубые глаза были большими, их взгляд был внимательным и изучающим, но после того, как он осмотрел Веса и сел возле Линка, взгляд потерял свою пристальность, в его глазах появилось выражение нескрываемой симпатии и искреннего сочувствия.
      - Здесь ничего нельзя сделать, - сказал Элстон. - Я работал со случаями радиоактивного облучения, состояние Веса необратимо. Я не могу помочь ему, Линк.
      - Я в общем-то и не ожидал, что вы сможете чем-то помочь. Но мне легче от того, что вы пришли и пробовали что-то сделать.
      Легкий вздох выдал предельную усталость доктора.
      - Я только на минуту вернулся в лабораторию за своими припасами препаратов, когда вы позвонили. Я провел последние часы в настоящем аду. Они разместили людей, вышедших из дыры, где только можно было - в арсенале, в институтах, в подвале библиотеки - и они переполнили все помещения. И им ничем уже нельзя помочь, разве что обеспечить их кровом, постараться устроить их поудобнее и ждать, когда они умрут. Некоторые умирали по дороге в больницу.
      - Разве их родственники не приходили, чтобы забрать их?
      - Некоторые приходили, но это только усложняет дело. Как умирающих пациентов, их лучше содержать всех вместе, соблюдая хотя бы видимость больничных условий. Их нельзя развозить по всему городу, тогда мы не сможем обеспечить им медицинский уход. В любом случае я теперь знаю, как чувствуют себя врачи во время больших серьезных эпидемий, когда их окружает смерть, а они полностью бессильны что-либо сделать. К тому же этих людей не просто удержать в постели. Они бродят вокруг, стеная и вздыхая. Это больше похоже на сумасшедший дом, чем на госпиталь.
      Сначала Линк удивлялся, зачем Элстон обременяет его этими страшными картинами, а затем понял причину. Описывая несчастья тысяч, он таким образом старался показать, что Вес страдает меньше. И Элстон умышленно делал это. Таким уж он был человеком.
      Но теперь он ушел и вердикт Весу был вынесен. И Линк был очень одинок в своем горе. Сидя возле постели Веса в ожидании смерти, он был очень одинок.
      Это было для него новое чувство и оно остро жалило. Он никогда не имел друга, или, вернее, не хотел иметь. Вес был первым и единственным и теперь, без Веса, он был одинок. Ему внезапно пришло в голову, как много раз он наблюдал отчаяние других людей и относился к ним без всякого сочувствия, хотя и читал горе на их лицах. Но как он может сейчас винить себя за это, если тогда он не понимал этих чувств.
      Вместе с одиночеством к нему пришло и другое чувство. Страх. Каждый разработанный им план, которому он следовал в последнее время, проваливался, и Глаза все еще до сих пор странствовали по улицам. Он мог видеть их на Колт Стрит, когда бы он не выглянул в окно. Время взрыва бомбы Коллинза теперь будет приближенно, когда так много людей вышло из дыры. Плененными в дыре осталось только несколько сотен людей. Правда это число возрастало с каждым днем. Но все же большая часть людей, около трех тысяч, покинула дыру вместе с Весом.
      Линк больше не был таким уверенным в себе, как раньше. Он проиграл и проиграл очень сильно, причем с поражением к нему пришли стыд и самоосуждение. Когда он кормил Икбода или принуждал себя ласкать собаку, компенсируя таким образом хоть часть привязанности, которой он так трагически лишился, он каждый раз осознавал, как по-предательски он поступил, приняв предложение Келли и разрешив Весу бодро шагать навстречу своей гибели.
      Когда опустилась ночь и пришла Келли, чтобы нести свое дежурство у кровати Веса, Линк уехал в лабораторию. Его желудок вопил о пище, хотя сам он не испытывал чувства голода, его глаза туманились от усталости, хотя сам он не испытывал желания поспать. Он поклялся себе - освободиться от страха, позора и одиночества. Этого можно было достичь только одним способом, взяв реванш.
      Он сдернул брезент с клетки и посмотрел в водянистую голубизну Глаза. Глаз посмотрел на него и Линку показалось, что в его глубине он прочитал насмешку и торжество. Он взял себя в руки и вложил в свой взгляд всю ненависть своей души, а когда тени и водовороты начали образовываться в его мозгу, он злобно подавил их, заставив большое, извращенное существо в клетке мигать и откатываться. Он победил это существо. Каждый новый выпад этого существа, каждое новое натяжение и дерганье его мозга встречалось сопротивлением, неистовым сопротивлением со стороны Линка. Его тело болело, он чувствовал это. Его мозг трещал, но он наносил и наносил удары. Этот Глаз обманывал Веса. Он показывал Весу, будто тот имеет шанс выстоять против его братьев. Но он не сможет обмануть его.
      Когда Линк почувствовал, что качается от усталости, он отвел глаза от радужной оболочки Глаза, подошел к окну и глубоко вдохнул холодный, свежий воздух, который вливался в окно. Он посмотрел на часы. Два часа. Два часа! Он противостоял Глазу целых два часа, один, поддерживая себя ненавистью.
      Слова Веса звучали в нем, надежда Веса на будущее сконцентрировалась в этих словах, а он игнорировал их. Два дня он сидел возле постели недвижимого больного и забыл о своем первейшем долге. Он отвернулся от окна. Он больше не будет игнорировать слова Веса.
      - Завтра, - обратился он к Глазу, - завтра! Тогда возможно ты узнаешь, что такое горевать, страдать и быть побежденным. Если ты можешь чувствовать, то ты узнаешь! Я заставлю тебя узнать.
      Когда он ехал темными улицами, он почувствовал себя возвышенно и целеустремленно. Завтра он предпримет путешествие, которое он должен был совершить раньше. Завтра он войдет в дыру и закончит то, что начал Вес. И возьмет реванш за Веса.
      Он влетел в дом, чувствуя себя более оживленным, чем он был несколько дней назад. И внезапно он почувствовал голод. Он пошел прямо на кухню. Он не хотел иметь никаких дел с Келли. С тех пор, как он нашел Веса, он не дотрагивался до нее. Он не хотел дотрагиваться до нее. Ему казалось, что в этом прикосновении было бы что-то нечистое. Их отношения привели к предательству и он не хотел их возобновлять.
      Он достал старые засохшие остатки цыпленка, налил себе большой стакан молока и сел за стол. Он даже не пошевелился, когда вошла Келли.
      - Почему ты оставила Веса? - спросил он.
      - Вес спит. Я услыхала, как ты хлопнул дверью, и подумала, что наверное что-то случилось.
      - Нет, ничего не случилось. Первый раз за столько дней ничего не случилось.
      - Что ты этим хочешь сказать?
      - Просто я выработал план действий и я собираюсь действовать согласно этого плана. Так или иначе я искуплю свою вину. Если я выиграю, тогда я смогу простить себе Веса. Если я проиграю, я последую за ним и мне уже не нужно будет прощения.
      Она сжала спинку ближайшего стула.
      - Ты говоришь так, как будто собрался повторить то, что сделал Вес, пробормотала она, стараясь произносить слова обычным голосом, как будто боялась сорваться на крик.
      - Точно, - подтвердил он. - Я должен был сделать это с самого начала.
      - Ты пойдешь в дыру? - Келли произносила слова медленно и с остановками. - Туда вниз, где повышенный уровень радиации? Ты не можешь, Линк. Ты сумасшедший, если мог подумать об этом.
      - Не начинай все опять, - скомандовал он. - Второй раз это не сработает. Я знаю точно, что я значу для тебя. Ну, если я не вернусь, найдешь себе другого защитника. Я должен выполнить эту работу в любом случае. В тот момент, когда мы потеряем Веса, мы потеряем друг друга.
      - Мы уже потеряли друг друга тогда, когда ты его нашел!
      - Предполагается, что я должен плакать из-за этого? И жалеть нас, и говорить, что у нас еще есть шанс?
      - Как у нас может быть шанс, если мы не имели его с самого начала. Ты никогда не доверял мне.
      - А мог ли я? - воскликнул он.
      - Нет, - согласилась она. - Я использовала тебя. Но теперь все изменилось.
      - Ты ничем не можешь этого доказать, Келли, поэтому не надо так говорить.
      - Хорошо, закрой мне рот и играй роль обиженного героя. Но во мне тоже есть человеческие чувства. Я вижу, как ты изменился за последние дни. Я вижу, что ты становишься отчаянным и бесстрашным и тебе нужно то, в чем ты раньше не нуждался.
      - Я допускаю это, - признался он, - и не стесняюсь.
      - Тогда почему ты не можешь понять, что то же самое произошло и со мной? Мне необходим ты, хотя я не нуждалась в тебе раньше. Если человек может полюбить в отчаянии, то это как раз то, что со мной произошло. - Она подошла к нему и положила ему руки на плечи, заставляя его посмотреть на нее. - Я больше не притворяюсь. Теперь я говорю искренне то, что думаю. Я умоляю тебя остаться здесь и сохранить себя, в этот раз я прошу не о себе, не прошу защитить меня, а прошу за тебя, я нуждаюсь в тебе.
      - Убери руки, Келли! - Он встал, оттолкнув ее.
      - Ты порицаешь меня? Ты считаешь, что это была моя вина, что Вес пошел и не вернулся?
      - Мне бы хотелось так считать. Но я не могу. Это прежде всего моя вина, что я заколебался в своих чувствах и поступил вопреки своей совести. Я знаю одно. У меня хватит ума не повторять ошибок.
      - С каких это пор любовь к другому человеку стала ошибкой? Или любовь слишком ослабляет тебя?
      - Тебе не удастся сбить меня с выбранного пути своим сарказмом. - Он был упрям. - Ты теперь не собьешь меня, так что оставь эти попытки. Возвращайся к Весу. Если хочешь снять с себя свою часть вины, ухаживай за Весом.
      Она посмотрела на него тяжелым взглядом, ее зеленые глаза стали дикими и метали молнии.
      - Если ты думаешь, что я приду к тебе когда-нибудь опять... - начала она, затем остановилась. - Ты дурак, Линк. Жалкий, абсолютный дурак! Ты никогда не испытывал настоящих чувств, поэтому не можешь их узнать в других людях. Пожалуйста, иди завтра к этой проклятой дыре. Убей себя. И я буду последней, кто будет оплакивать тебя.
      Он слышал, как она пробежала вверх по лестнице, затем он услышал скрип старых половиц, когда она вошла в спальню Веса. Он опять сел и стал есть цыпленка. Возможно он не был справедлив к ней, но его это мало заботило. Долг, который он должен был оплатить Весу, исключал все остальное.
      Утро было холодным. Линк мог видеть пар, поднимающийся от его дыхания, когда он прогуливал утром Икбода. Но все же утро было хорошим, ясным и чистым, готовым принять его новый старт. И естественный холод воздуха гасил неестественный холодок, пронизывающий его тело, когда он думал о предстоящих часах.
      Он заставил себя хорошо позавтракать, чтобы накопить энергию для битвы, которая ждала его впереди. В девять часов он был готов. Он поднялся по ступенькам вверх и вошел в спальню Веса. Когда он вошел, Келли вышла. Он подошел к кровати и посмотрел на своего друга. Вес стал бледнее, слабее, вздыхал чаще. Радиация съедала его живьем и ему осталось совсем мало времени на этом свете.
      Он взял безвольную руку Веса и прошептал:
      - Дождись меня, друг. Жди, пока я не вернусь, потому что я вернусь, взяв реванш за тебя и одержу победу для всех нас. Я обещаю тебе. Если я не выиграю, я вообще не вернусь.
      Линк сжал горячую руку еще раз, затем аккуратно положил ее на одеяло.
      - Скоро увидимся, - сказал он и вышел из комнаты.
      Он прошел мимо Келли, стоящей на верхней площадке лестницы, и она ему ничего не сказала. Она ему ничего не пожелала и он чувствовал какую-то пустоту из-за этого.
      Он сел в машину, закутался в большое покрывало, его рука скользнула в ящичек для перчаток, чтобы нащупать несерьезное оружие, которое он спрятал туда предыдущей ночью. Две гранаты со слезоточивым газом. Несмотря на то, что это было слабое оружие, оно могло ему очень помочь в какой-нибудь неопределенный момент и склонить весы победы в его сторону. Он переложил их в правый карман и завел машину. Когда он выезжал на Колт Стрит, он заметил Келли, которая наблюдала за ним из окна верхнего этажа. Но она не помахала ему рукой.
      Сразу за городской чертой он пристроился к пяти машинам, выезжавшим из города по плану эвакуации. Он молился за то, чтобы его выбор оказался правильным, чтобы именно эта группа была той, которую попытается захватить Глаз.
      Двумя милями ниже по дороге появились Глаза, парящие над открытыми полями. В машинах, едущих впереди него, начали волноваться. Он мог слышать крики и видеть руки, указывающие на небо над машинами, но он продолжал спокойно ехать. Он хотел, чтобы его взяли в плен, но при этом он должен был изображать из себя лишенного воли зомби.
      Машина впереди него внезапно съехала на обочину, загородив часть дороги с противоположной стороны. Подражая предыдущим водителям, Линк развернул машину и съехал с дороги, чувствуя тряску, когда машина накренилась над канавой и выровнялась опять. Он подъехал к остальным машинам, остановившимся на краю пустоши. Он ждал, сидя спокойно, наблюдая за тем, что делают в остальных машинах. Все пять машин съехали с дороги и стояли. Наконец двери голубого седана открылись и три человека вышли из машины: мужчина, женщина и старуха. Они стояли в лучах холодного солнца, переступая с ноги на ногу, безвольные, и чего-то ждали.
      Линк вышел из машины, опустил руки, надеясь, что они выглядят совершенно безвольными и нечувствительными. Он опустил плечи, а голову наклонил вперед. Глаз висел теперь над пустошью, паря в шести футах от земли, вращая своим коричневым глазным яблоком вперед и назад, собирая людей в кучу. Тучи, тени и водовороты возникли вокруг него, но он был знаком с этими явлениями и боролся с ними, но делал это предельно осторожно. Слишком сильное сопротивление может вызвать подозрение. Глаз почувствует его и отступит, как делал тот, что находился в лаборатории.
      Теперь люди шли и он присоединился к ним, стараясь идти в ногу с ближайшим к нему мужчиной. Они шли, как слепые, спотыкаясь о комочки земли, наклонив головы, уходя все дальше и дальше по полю.
      Линк мог видеть, куда он идет, он мог наблюдать за людьми. Всматриваясь из-под опущенных век, он мог видеть Глаз, ведущий их, который покачался над ними немного, собирая остальных людей, чтобы присоединить их к группе. Он моргал своими гигантскими веками и его ресницы создавали воздушный поток, который ерошил перо на одной из женских шляпок.
      Их было двенадцать человек, - мужчин, женщин, детей, - марширующих рядом с ним. Он был тринадцатым. Ему хотелось, чтобы их было больше. Двенадцать человек не создавали хорошего прикрытия.
      Пустошь закончилась и они прокладывали свой путь в высокой, коричневеющей траве, их шаги сопровождались свистящим шелестом, когда они пробирались через нее. Слышался только шелест травы и скрип шагов. Он сосредоточился на звуке, стараясь удерживать себя подальше от водоворотов, посылаемых Глазом.
      Водовороты становились сильнее, в его голове возникли какие-то толчки и появилось желание противодействовать этому воздействию, которое поднимало его голову вверх для борьбы. Но он постарался взять себя в руки и сохранять предполагаемую безвольную позу. Но сопротивление внутри него росло. Тени пытались пролезть в его мозг, сверлили его.
      Посмотрев вверх, он понял причину усиления воздействия гипнотического удара. Второй Глаз, зеленый, присоединился к коричневому и они плыли рядом над травой по направлению к лесу. За зеленым Глазом следовала большая группа людей. При беглом подсчете он насчитал в этой группе около тридцати человек. Он вздохнул с облегчением. Такое количество обеспечивало ему определенную защищенность.
      Две группы соединились и двигались все в том же направлении. Каждый сделанный вперед шаг приносил все больше водоворотов, которые били его, по мере того, как Глаза собирались вместе, усиливая воздействие друг друга, ведя стадо беспомощных людей в свое логовище. Он чувствовал себя, как человек, идущий среди слепых, шагающий среди мертвых. Вокруг него не раздавалось ни звука. Даже птицы молчали, спрятавшись подальше от монстров, захвативших их небеса. Слышался только все тот же шелест травы и скрип, издаваемый ногами толпы, и это было все. Картина была мрачной и он чувствовал себя совершенно одиноким и безмерно слабым. Бороться с гипнотической силой становилось все тяжелее и безнадежнее.
      Пока они его не выделили из общей толпы, он был в относительной безопасности. Пока они не почувствуют его отличие, его свободу и невосприимчивость, и не набросятся на него, он будет в безопасности. Но он сомневался, сможет ли он выдержать эту объединенную атаку. Вместе они были слишком сильными.
      Уже два часа солнце было на небе и его дыхание перестало быть видимым. День становился все теплее, и он стал потеть в своей накидке, потеть от тепла, борьбы и страха. Они приближались к дороге. По обочинам ее стояли машины - пустые машины.
      Лес начинался по другую сторону дороги, а далеко слева еще одна дорога прорезала лес. Он узнал ее и содрогнулся. Это была дорога, на которой он нашел Веса. Он вспомнил тот огромный прилив радости, который он почувствовал, когда увидел друга, а затем то отчаяние, которое возникло, когда он повернул друга лицом к себе. Дыра, этот загон для дичи, была уже близко. Приближалась цель его путешествия.
      Затем он ступил на протоптанную тропу, которую он видел в свое время с огневой башни, тропу, проложенную тысячами ног зомби, шагающих к дыре.
      - Еще несколько минут, - сказал он себе, - всего несколько минут и дыра откроется перед тобой, и ты все узнаешь.
      Ему приходилось все труднее в борьбе с тенями, которые окружали и наваливались на него. Он почти физически ощущал их своим мозгом: дергающих, тянущих, волочащих его, бичующих его мозг мягкими копьями образов, и он боролся с этим. Теперь ему приходилось еще труднее, так как атака стала очень концентрированной.
      Возле него раздался громкий треск и он невольно вздрогнул.
      Вдоль их пути, кто открыто, а кто прячась, стояли солдаты Национальной Гвардии. Они окопались здесь, смело взяв в кольцо вход в дыру. Громкий треск, который так напугал его, был звяканьем оружия.
      Он пробрался в середину толпы, прячась от Глаз. Внезапно лес вокруг него огласился ружейными выстрелами и воплями. Солдаты стреляли из-за деревьев. Глаза вертелись, когда в них попадали пули. Но он не мог наблюдать за битвой, он не обращал на нее внимания. Он был слишком поглощен своей борьбой с гипнозом.
      Постепенно битва распалась на отдельные участки, затем стала утихать по мере того, как он продвигался сквозь нее, притворяясь ничего не подозревающим. Он заметил, что опять установилась тишина и к их группе стали присоединяться фигуры людей, одетые в форму. Что пыталась предпринять Гвардия на этот раз, он не знал, но она опять проиграла.
      Люди, идущие впереди него, казалось, становились короче. Он засомневался. Они не могли уменьшаться физически, значит они начали спуск вниз. Итак, они достигли дыры.
      Линк взял себя в руки и сделал первые шаги вниз по грязной наклонной поверхности, которая уводила его от солнечного света в глубину шахты. В его душе больше не было места страху. Она была переполнена ужасом и мрачными предчувствиями.
      13
      Под ногами Линка земля уходила под уклон и он все продвигался вниз к надвигающейся черноте. Под его ногами стелилась огромная наклонная плоскость, в пятьдесят футов шириной, отполированная тысячью ног, которые прошли здесь раньше. Она опускалась все ниже и ниже, покуда солнечный свет сзади не стал совсем тусклым. И он все тускнел, и тускнел, а затем полностью исчез. А они все шли и шли в глубину земли. Как далеко еще нужно идти, спрашивал он себя. И как он разглядит что-либо в этой кромешной черноте подземного мира? У людей-зомби, которые шагали вокруг него, не было необходимости что-либо видеть. Их вели. Он же был в ином положении. Теперь он действительно был слепым человеком, который шел среди мертвых.
      Когда свет исчез полностью, он закрыл глаза. Он не мог вынести чувства полной слепоты, он не мог держать глаза открытыми и при этом ничего не видеть. Поэтому он закрыл глаза и старался держаться поближе к остальным пойманным людям, позволяя их плечам упираться в его плечи и таким образом ведомый ими.
      Внезапно что-то как бы тронуло его глаза, какое-то давление, небольшой намек на просвет, и он открыл глаза. Абсолютной темноты больше не было. Наклонная плоскость и грязные стены были освещены лучами какого-то сияния фиолетового и пурпурного цветов. Оно становилось сильнее по мере их продвижения вперед, и вот оно усилилось настолько, что он мог опять видеть, различать очертания и даже лица окружавших его зомби. Это был тусклый свет, но он был рад и такому. А впереди спуск заканчивался.
      Отвесная стена появилась внезапно, отмечая конец спуска. Люди стали идти свободнее и тогда он смог хорошо рассмотреть стену и то, что завершало их спуск.
      Огромная металлическая форма блокировала проход. Она была только наполовину видна, громоздясь над ним, а вторая ее часть врезалась глубоко в землю, которая остановила ее продвижение вперед.
      Он изучал ее так пристально, как только мог в своем положении. Он конечно не мог быть уверен полностью, но ее общие очертания наводили на мысль о космическом корабле. Космический корабль? Он восстановил в памяти отчеты об огромном ревущем источнике света, пролетевшем над городом, и о взрыве в лесу. Итак, по всей видимости, эта металлическая гигантская форма была источником света, который наблюдали над городом, а взрыв был результатом удара и проникновения ее в глубь земли.