Лесь (№2) - Дикий белок

Барбара на стогу, а Лесь под стогом совершенно окаменели. Две первые, неясно маячившие в тумане громадные фигуры проплыли всего в нескольких метрах от них. За ними почти сразу же показались следующие. Вне себя от страшного волнения, Лесь пытался сосчитать их, но уже на четвёртой фигуре сбился со счета. Все поочерёдно пропадали у него из виду где-то там, возле ловушки…

Кабаны шли вперёд согласно, без спешки, но и не колеблясь. Их вёл невообразимо прекрасный запах. Каких-то три дня назад в ямке с гулькин нос под самой травой были закопаны плохо очищенные банки с остатками паштета. За эти дни паштет приобрёл изысканный вкус и запах. Чарующий аромат, которому в подмётки не годились запахи рыбы и мышей, без труда приманил неизбалованных подобными деликатесами зверюг. Перво-наперво все стадо направилось туда, где ждали редчайшие лакомства. Тем более что привезённая Влодеком приманка, пусть тоже соблазнительная, сконцентрировала свой аромат под плотным укрытием ветвей и листьев, её дух уже не заглушал все прочее. Её предназначили на второе.

Главный инженер и Стефан сперва что-то услышали и только потом увидели. Чёрные подвижные громадины неясно маячили во тьме. Слабый свет луны и густой туман усугубляли картину. Оба охотника внутренне дрогнули, сильнее сжали орудия промысла и напрягли мышцы. Януш за кротовиной замер на полпути, попытавшись сменить положение. Каролек застыл с брезентом в руке возле стога. Ему вдруг стало так жарко, как никогда в жизни: он сообразил, что он здесь, а должен быть там, а там, где он должен быть и где осталась его шпага, как раз роются кабаны…

Чёрные громадины столпились в одном месте, вблизи зарослей. Оттуда вдруг начали доноситься чёткие и ясные звуки. Что-то зазвенело. К позвякиванию присоединилось хрюканье. Раздалось металлическое потрескивание…

Компания охотников помертвела от ужаса. Все, за исключением Влодека, отгороженного от происходящего стогом и потому не разобравшегося в ситуации, безошибочно определили источник характерных звуков. Никто не сомневался — это пост Каролека. Только один Каролек знал, что его там нет, и он один предположил, что по непонятным причинам кабаны перекусывают шпагу. Остальные не кинулись ему на помощь только по причине панического оцепенения, сковавшего им руки-ноги.

Творилось нечто непостижимое. Казалось невозможным, что такого рода звуки возвещают о пожирании Каролека, а жертва переносит это в абсолютном молчании. Тем не менее кабаны совершенно очевидно пренебрегли любовно приготовленными приманками, столпились у него над головой и чем-то там трещали и похрустывали. Не было никакой возможности осмыслить происходящее, тем более что-то предпринять.

После неслыханно долгих минут, месяцев или, возможно, лет кабаны перегруппировались. Несколько зверюг остались возле Каролека и по-прежнему чем-то позвякивали, а четверо из них разбрелись по всему лугу. Два направились к главному инженеру и Стефану, один рыл прямо под носом у Януша, последний приблизился к стогу, на котором сидела онемевшая от потрясения Барбара. Эти чудища, пожравшие звеневшего металлом Каролека (факт совершенно очевидный, но абсолютно невероятный), будто льдом сковали её душу и тело.

Кабан, принюхиваясь и роя, влез почти на стог, туда, где висела пришпиленная к сену сетка. Именно в этот момент Влодек, который давно уже отказался от безнадёжной борьбы с сухим чертополохом, ни о чем не подозревая, на четвереньках выполз с противоположной стороны. Кабан учуял его на долю секунды раньше.

Человеческий запах где-то там вдали ему совсем не мешал, это был постоянный фон на этом лугу. Кабан к нему привык. Но запах человека, ударивший в ноздри прямо тут, рядом, — это другой коленкор. Вопреки предположениям Каролека, кабан не стал рассуждать ни секунды. Он коротко взвизгнул, оттолкнулся левыми ногами и, сделав пируэт, молниеносно бросился наутёк.

Все следующие события происходили почти одновременно, от спокойствия ночи не осталось и воспоминания. С визгом, топотом и грохотом все стадо помчалось к лесу. Первый кабан, поднявший тревогу, застрял копытом в ячейке сетки и на бегу потащил её за собой. Сетка, замечательно прикреплённая так, чтобы вырвать её можно было одним движением, упала ему на загривок и обернулась вокруг туши наподобие пальто со шлейфом. С треском сломались жерди, с шумом рухнула металлическая сетка, сетка от гамака оторвалась так легко, словно ничем не была прикреплена. Лопнули верёвки и шнуры, разлетелись стальные ячейки.

При виде убегаюшего вместе с кабаном старательно охраняемого края сетки Влодек сделал потрясающий прыжок, но волочащаяся по земле сетка подрезала ему ноги. Одновременно вскочил Лесь. Он был настроен на молниеносные действия, сконцентрирован на одном движении, посему вздёрнул вверх жердь с петлёй. Выскочивший из-под стога кабан безошибочно в неё угодил. Лесь ощутил мощный рывок, толстая жердина лопнула со звуком пушечного залпа и выскочила у него из рук. Одновременно что-то вцепилось в его штаны и с чудовищной силой потащило вперёд. Ещё мгновение его тело мчалось куда-то в пространство, а ноги безрезультатно пытались за ним успеть. Тут же Лесь рухнул на что-то, что с бешеной скоростью стало уносить его вдаль. Проехавшись по земле, он схватился за нечто непонятное, таинственная сила перевернула его на спину, вдруг он оказался связанным, снова перевернулся на живот и, теряя сознание, близкий к помешательству, помчался дальше по кротовинам, кустикам, рытвинам, жёстким сорнякам и сухим коровьим лепёшкам.

Барбара издала страшный крик и съехала со стога головой вниз прямо на пытающегося подняться Влодека. Обмерший от страха за неё Влодек попытался закинуть её обратно на стог вверх ногами, при этом стонущим шёпотом призывая на помощь. Сено сыпалось ему за воротник и лезло в рот.

На крик Барбары главный инженер и Стефан метнулись из-под своего стога, ни на что не обращая внимания, в том числе на двух кабанов, промчавшихся у них перед носом. Они успели пробежать шагов десять, когда земля вдруг разверзлась у них под ногами и бездна поглотила их.

Януш и Каролек были в самом выигрышном положении, потому как оказались вне основной площадки и могли наблюдать весь спектакль со стороны. Они включились в действие в момент бегства кабанов и рванули за ними. Януш — пылая жаждой мести за сожранного Каролека, Каролек — движимый тревогой за свою шпагу. Оба смутно различали силуэты двух кабанов, которые промчались возле стога главного инженера и Стефана. Охотники услышали грохот — есть! — вспугнутые твари попались в ловчую яму. Януш первым подскочил к яме, в темноте заметил копошащегося там зверя, замахнулся как следует, чупага свистнула в воздухе…

В момент удара он ещё успел немного изменить его направление, ибо один из кабанов прямо-таки непристойно выругался. С чудовищной силой чупага врезалась в край ямы, вырвав здоровенный кусок дёрна. Кабан перестал ругаться и начал отплёвываться и отхаркиваться. Внезапно ослабевший Януш потерял всякую возможность действовать.

Главный инженер первым выбрался из ямы.

— Быстрее! — завопил он сдавленно. — Там что-то случилось, скорее!!!

Из-под соседнего стога им навстречу вылетела Барбара, а за ней трясущийся Влодек.

— Она сама слезла! — стонал он в отчаянии. — Я не мог справиться! Она сама слезла!…

— Лесь!… — горестно вскричала Барбара. — Он за ними помчался!

— Кароль! — отчаянно воззвал Януш. — Господи, спаси и помилуй!…

В течение следующих минут ночной пейзаж полнился исключительно беспорядочными воплями. Безумно взволнованный Каролек лихорадочно ощупывал местность под своими кустами в поисках шпаги. Под руку ему попадались какие-то смятые и погнутые железяки. Он хотел было откликнуться, да в горле застрял комок. Вскочил, споткнулся, упал на руки и тут наткнулся на желанный предмет.

— Тут я, тут! — с облегчением откликнулся он и подбежал к группе под стогом.

Вид живой и невредимой первой жертвы прожорливых чудовищ утешил их, но и ошеломил. Теперь уже никто ничего не понимал. Страшным грузом легла на сердце судьба второй жертвы.

— Говорил я ему, черт подери, чтобы не хватал за задние ноги! — ревел в бешенстве Стефан.

— Как бы не так — ты кричал, что это самый лучший способ! — выходил из себя главный инженер. — И на кой ты ему подсказывал!…

— Что теперь будет?!… Господи!…

Отъезд Леся в чёрные дали на тридцати метрах сетки от гамака просто оглушил коллег. Никто не мог собраться с мыслями. Панические предположения и взаимные упрёки сотрясали ночную тишину, а разорванная металлическая сетка звякала под ногами.

— Надо искать его! — вопил главный инженер. — У кого фонарь?…

— Вот вам натуральный белок! — скандалил Стефан, выхватывая плоский фонарик из заднего кармана брюк. — Да чтоб вам лопнуть! Слезьте с сетки!!! Всю морду мне землёй засыпали…

— Ты радуйся, что у меня реакция быстрая!…

— Меня там не было! — без конца повторял зашуганный Каролек. — Я же вам говорю, что меня там не было!…

— А ну! За ним!

Издалека ещё доносился неспешный топот убегающего стада, которое, напуганное в средней степени, не стало развивать полную скорость и только сейчас достигло леса. Сверкнули фонари. Свет отразился от стены тумана, смутно проступили следы проделанного Лесем пути. Примятая трава, вырванные с корнем сухие стебли, маленькие поломанные кустики и развороченные коровьи лепёшки вели напрямик к лесу. Спасательная экспедиция помчалась боязливой рысцой.

— Часы! — простонал бегущий впереди Януш. — Господи Иисусе, с руки у него сорвались!…

— Кошелёк… — глухо оповестил главный инженер.

— Шарф!… Мама моя родная…

— Сейчас найдём руку или ногу… — пророчески прошептал ужаснувшийся Влодек.

Однако ни руки, ни ноги не попадалось. Поочерёдно обнаруженные останки Леся были, если можно так выразиться, его внешними частями, весьма слабо к нему прикреплёнными. На середине трассы наткнулись на десять метров сетки от гамака, потом на ключи от квартиры, потом появился бумажник и носовой платок. Возле леса туман сгустился, и близкая к помешательству компания продолжила искать на четвереньках.

Именно в этот момент Лесь открыл крепко зажмуренные прежде глаза. В его общении с диким зверем примерно минуту назад наступила перемена, к счастью для обеих сторон. Трудно сказать, в какой степени убегающему кабану мешал волочащийся за ним груз, тем не менее он определённо предпочёл от него избавиться. Копыто довольно легко выпуталось из ячейки; импровизированное пальто из сетки со шлейфом, нагруженным Лесем, сползло с загривка. Вбежав в лес, кабан на первом же пеньке без труда разорвал и петлю лассо. После чего он свободно ушёл в заросли, навсегда оторвавшись от врага.

Все время своего путешествия Лесь ничего не соображал, поскольку мозги его вообще не годились для мышления. Тем не менее какая-то извилина смогла установить, что он больше не едет. До этого он ехал, очень долго ехал, а теперь уже не едет. И довольно давно. Кроме того, кажется, он жив. Может быть, ещё и здоров…

Во всем его теле отзывался каждый метр пройденного пути, особенно последний участок повышенной сложности. Какие-то горки и ямы, поперечные колдобины, какие-то мокрые и холодные лужи, вообще набор неописуемых ужасов… Поэтому Лесь лежал неподвижно, тупо глядя на траву, смутно маячившую у него перед лицом, пока что-то около него не скользнуло с шорохом. Нервический толчок мигом превозмог паралич, и Лесь сел одним движением, а смертельно напуганная лягушка рекордным прыжком плюхнулась в воду.

Нечеловеческое усилие исчерпало весь запас его энергии. Он снова замер, глядя перед собой выпученными глазами, благодаря чему вдруг заметил во тьме какие-то чёрные силуэты. Медленно, медленно они приближались. Его окружало стадо…

Коллеги разыскивали останки Леся прямо-таки в шоковом состоянии, не обращая внимания ни на что, кроме его следов. Обнаружили его ручку и гребёнку. Трава превратилась во что-то вроде камыша, произрастающего из воды, дорогу преградила канава, но это никого не остановило.

Януш наткнулся на очередной ужасающий предмет.

— Ботинок! — крикнул он сдавленным шёпотом и изо всей силы потянул обувь Леся к себе.

Внезапно дёрнутый за ногу Лесь потерял равновесие, проехался и упал на спину. Под ним было мягко. Ещё секунду Януш пытался содрать у него с ноги ботинок, но перспектива нового путешествия в неизвестность была для Леся настолько неприемлема, что он предпочёл быть съеденным на месте. Он снова резко сел, и Януш наконец сообразил, что он видит и что делает.

— Люди!… — завыл он голосом корабельного ревуна. — Чтоб я сдох!…

Чёрные силуэты в темноте рванулись с места и, теряя охотничье снаряжение, бросились на крик. Столпились у Януша за спиной и окаменели, затаив дыхание.

Только после нескончаемо долгих минут остолбеневшая компания поверила собственным глазам. Потерянный Лесь, которого предполагали найти в виде недожеванных останков, объявился цел и невредим. Правда, он был слегка поцарапан, с оторванными карманами, с висящим на ниточке рукавом и дырой на колене, мокрый и страшно грязный, но без видимых повреждений. Группа охотников забурлила, как гейзер.

— Господи, я уж думал — от тебя рожки и ножки остались! — выкрикивал счастливый Януш. — Честное слово, боялся, что пары кусков от тебя не отыщем!…

— Чтоб мне лопнуть! Как тебе рук не оторвало?! — удивлялся Влодек. — Или ног… Или всего остального…

— Непостижимо, как это с тебя штаны не сорвало! — говорил главный инженер, настолько изумлённый этим фактом, что не удержался и потянул Леся за штанину. — Каким макаром?…

— Ну, вырвался он от тебя, ничего страшного, я все понимаю, — великодушно утешала его Барбара. — Самое главное, что ты жив…

— За каким лешим ты за ним помчался?! — допытывался разозлённый Стефан. — Что тебе в башку кинулось? Кто велел к кабану прицепляться?!

Из всей какофонии воплей до Леся дошёл только звук голоса Барбары. Этот голос слегка привёл его в чувство. Лесь словно бы очнулся, обрёл дар речи и почувствовал, что рот у него набит странными ошмётками, невкусными и наверняка несъедобными.

— Тьфу! — прохрипел он. — В чем дело, тьфу!… Ничего особенного… тьфу!

Коллектив дружно отреагировал:

— Идиот, ничего особенного!… Чуть жизнь не потерял, дубина стоеросовая!…

— Рехнулся, ей-богу…

— Тупица, ты что, не чувствовал, какая это силища? Тебе часы с руки сорвало!

Лесь отобрал у Януша свои часы и стал довольно вяло надевать их на руку.

— Они у меня вовсе не на руке были, — сказал он обиженно, наконец отплевавшись. — Я их в карман положил! И вообще ничего такого не произошло, пока этот, — он кивнул на Януша, — не стал мне ногу вырывать…

Лесь потрогал свои оборванные карманы, печально повисшие вдоль куртки. Барбара закутала ему шею его же собственным найденным шарфом, что вернуло ему присутствие духа. Главный инженер и Стефан ощупью нашли обрывки шнура у Леся на поясе и исследовали остатки лассо и сетки.

— Это ему жизнь спасло, — сделал вывод Стефан. — Он ехал на сетке.

— И на этом клубке шнура, — добавил главный инженер. — Счастье, что он свернул шнур. Единственная разумная вещь, которую он сделал. Это амортизировало удары.

Лесь значительно оживился и почувствовал прилив гордости. Ну вот, пожалуйста, он сделал правильные и надлежащие приготовления…

— Вот именно! — с пылом произнёс он. — Если бы он не вырвался, а ещё бы луг был побольше… ну, сильно побольше… и если бы он так мчался, и мчался, и мчался, то в конце концов он бы устал, и я бы его схватил…

— И укусил бы его за задницу, — услужливо подсказал Влодек.

Главный инженер обернулся к Каролеку:

— А кстати говоря, я бы очень хотел увидеть этого твоего типа, который на кабанов с сетью охотится. Я бы ему пару слов сказал…

— Ну, не знаю… Наверное, я его не правильно понял, — признался смущённый Каролек. — А может быть, у нас все не совсем так получилось…

Разбросанное вокруг Леся охотничье снаряжение подобрали, выпутали его окончательно из обрывков шнура и сетки. Установили, что металлическая сетка лопнула всего в трех местах и сетка от гамака наполовину уцелела. Чтобы вынуть шпагу из рукоятки, Каролеку пришлось порубить рукоять на куски с помощью чупаги Януша. Вывалявшиеся в рыбной приманке Стефан и главный инженер и изгваздавшийся на лугу Лесь слегка вымылись в речке. Яму засыпали и багаж впихнули в машины.

Бесчисленные потрясения и переживания спровоцировали один просчёт. Про вторую, не использованную и очень старательно замаскированную яму все напрочь, на дух забыли…

* * *

В кабинете главного архитектора, куда главный инженер вошёл по служебному вопросу, сидел вечно спешащий эксперт Ожеховский и ёрзал на стуле. Привычка спешить заставляла его вскакивать, а обсуждаемая проблема держала на привязи. Начальник выглядел несколько странно: одновременно сияющий и мрачный, ожесточённый и смущённый. Он и разговаривал весьма переменчиво — то воодушевляясь, то выказывая некую рассеянность. Главный инженер сразу сориентировался, что речь идёт о пресловутом крупнопанельном строительстве, а поразительная переменчивость начальника его встревожила. Махнув рукой на служебный вопрос, посетитель навострил уши, чтобы вовремя вмешаться.

Беспокойство его быстро улеглось. Было совершенно очевидно, что по вопросам крупнопанельного строительства начальник проявляет прежнее упорство, энтузиазм и непримиримость, а рассеянность появляется в голосе только при взгляде на лежащее перед ним письмо. Моменты эти редки, поскольку зав мастерской изо всех сил старается на это письмо не смотреть.

Эксперт Ожеховский излагал необыкновенно интересные вещи. Главный инженер начала не слышал, но он понял, что произошли какие-то кардинальные перемены, а после нескольких фраз выяснилась и причина. Исполнилось нечестивое желание зава, и тип, которого он обзывал звучными титулами на африканский лад, на последней конференции не присутствовал. Проблема смертоносной крупной панели несмело и потихоньку, но стала сдвигаться с мёртвой точки. Теперь оказалось, что этого бонзы не будет и на следующих конференциях, это внушало колоссальные надежды.

— И ты сроду не угадаешь почему, — говорил с нескрываемой радостью эксперт Ожеховский, подёргиваясь на стуле и притоптывая. — Я сам не мог этого понять, потому что такая холера, как он, никогда ничего не пропустит. Для него страшнее смерти власть из когтей выпустить, хоть на капельку. И я только сегодня конфиденциально прознал…

Главный инженер смекнул, что с глазу на глаз эксперт Ожеховский выдаст шефу больше секретов, и решил ретироваться. Он двинулся к выходу.

— Если ты увидишь Януша, будь так добр… — скороговоркой начал шеф и замер, потому что посмотрел на письмо.

Подчинённый остановился в дверях, ожидая продолжения.

— …От великой любви к нему сделают наперекор, — говорил эксперт Ожеховский. — Поэтому утверждение необходимых исследований шлаков у нас в кармане. Или по крайней мере указ. Его ещё пару недель не будет…

Зав мастерской пытался одновременно не пропустить ни одного из восхитительных слов эксперта Ожеховского и что-то сказать главному инженеру. Письмо на столе явно всему этому мешало.

— Если увидишь Януша, попроси его ко мне, — пробормотал он быстро и сквозь зубы. Главный инженер кивнул и снова направился к двери.

— И тебе не отгадать, что с ним случилось! — продолжал эксперт Ожеховский, начиная дьявольски хихикать. — Слушай, он ногу сломал! Теперь охота в моде, он поехал на охоту, великий траппёр прерий, Соколиный Глаз, Чёрная Нога, дичи ему захотелось…

Главный взялся за ручку и замер, осенённый странным предчувствием.

— В самом начале сломал костыль, вся охота сорвалась. Он громыхнулся в какую-то яму, ловушку или что-то там такое. Мало того что ногу сломал, ещё и копчик ушиб! Возле Кампиновской Пущи это было, погоди, как же эта деревня называется…

Руководитель мастерской как раз посмотрел на письмо, снова рассеялся мыслями и радостные чувства излил с опозданием. Эксперт Ожеховский беспрепятственно говорил дальше. Главный инженер стоял, взявшись за ручку двери, и слушал. Наряду с великим надеждами его охватывала оторопь сугубо личного характера.

Из кабинета начальника он отправился прямиком в комнату архитекторов.

— Нет, — ответил Каролек на его короткий вопрос. — Я только одну яму закапывал, вторую нет. Но, наверное, кто-нибудь закопал?…

— Я вместе с тобой работал, — напомнил Януш. — Факт, мы только одну засыпали. Черт, мы же вторую и в голове не держали! И Влодек с нами был…

— Может, Стефан?…

Немедленно вызванный Стефан решительно запротестовал — не закапывал он ямы. Он таковых и не копал. Его контакт с ямами ограничился кратким пребыванием на дне одной из них. Лесь тоже никаких ям не закапывал, он мылся в речке. Пришедший чуть погодя Влодек подтвердил, что закапывал одну яму, вместе с Янушем и Каролеком. Вторую не закапывал никто.

— Из этого следует, что вторая яма осталась? — испугалась Барбара. — И к тому же замаскированная?! Господи!…

— А что, случилось что-нибудь? — встревоженно спросил Каролек. — Какая-нибудь корова?…

— Нет, — ответил главный, — государственный чиновник. Тот самый, который зубами держался за крупнопанельное строительство…

Он осёкся, вспомнив, что сведения эти конфиденциальные. Пять пар глаз смотрели на него с таким выражением, что и замшелый камень смягчился бы. Главный инженер не выдержал.

Примерно через четверть часа ко всем вернулся дар речи. Эйфория немного улеглась и превратилась в обычное райское блаженство.

— Разрази меня гром, доконали-таки крупную панель! — воскликнул изумлённый Януш. — В жизни не предполагал! Год бы могли подстраивать такое, — и то не попали бы так метко!

— Вот тебе и доказательство — существует на свете высшая справедливость, — торжественно сказал Лесь.

— Слушайте, а что, если ещё раз?… — живо начал Каролек.

— На кабанов я больше не охочусь! — резко запротестовал главный инженер.

— Почему? — удивилась Барбара. — Такой замечательный результат!

— Не понимаю, что тебе мешает?…

— Служба охраны леса, — вмешался Влодек. — В первую очередь мешает служба охраны леса…

Главный подтвердил:

— Они этого очень не любят. Примите к сведению, что нам просто подфартило. Лесничий с нашего участка как раз умотал на неделю на какие-то курсы и вернулся только за два дня до охоты. Кроме того, могу растолковать, в чем тут дело с этой сетью, я узнал. Специально постарался собрать разные сведения на эту тему. Не знаю, кто потерял разум, ты или этот твой тип с сеном…

Каролек, в которого он ткнул пальцем, несколько растерялся:

— Возможно, и я. А что?

— Потому что такую сетку или ограду ставят тогда, когда хотят поймать какого-нибудь зверя живьём. Делают нечто вроде сачка, и стоит эта штука до тех пор, пока зверь к ней не привыкнет. Потом его вспугивают, загоняют в этот сачок, а там ставят клетку и ловят его в клетку.

— Зачем?

— По-разному бывает. Для зоопарков. Или хотят ему прививку сделать. Или отвезти куда-нибудь, мало ли… Никто так не охотится.

— Ну, тогда я не знаю, — жалобно сказал Каролек. — Он одновременно говорил про ловчую яму, и как колоть штыком, и про сетку. Совсем не отделял одно от другого…

— Должно быть, ему не пришло в голову, что ты захочешь воспользоваться на практике, — предположил Влодек.

— Или наоборот, он хотел тебя сбить с толку, специально, — проворчала, нахмурив брови, Барбара. — Это мне поперёк души. Не буду больше полагаться на трёп этого типа!

— Но с загрязнёнными продуктами ведь все сходится…

— Но убивает это главным образом людей с больной печенью, — сказал раздражённо главный инженер. — Значит, он тоже преувеличил. Здоровые выдерживают…

— Немного дольше, — подхватил Януш с не меньшим раздражением. — До пенсии на этих пакостях как-нибудь дотянем…

Прислонившийся к шкафу с чертежами Влодек вдруг оттолкнулся от него и победным шагом промаршировал через всю комнату. Возле стола Януша он остановился и повернулся.

— А вот и нет! — гордо заявил он. — Никаких «дотянем до пенсии»! Я как раз пришёл вам рассказать. Есть животное, которое быстро размножается!

Не столько смысл, сколько тон, которым слова были сказаны, заинтриговал весь коллектив. В голосе Влодека звучало что-то, напоминающее триумфальные фанфары.

— И охотиться на него не надо, — энергично агитировал он. — Нужно совсем не много ухода, время от времени собрать пару пригоршней травы и не выбрасывать чёрствый хлеб. И все. Между прочим, я собираюсь выкупить ту сетку у твоего брата, — обратился он вдруг к Стефану.

Стефан вздрогнул:

— Да ради Бога, брату эта сетка разонравилась…

— О чем ты говоришь? — подозрительно спросила Барбара. — Что это за живность?

— Ха! — сказал Влодек. — Неразумные вы капустные кочны. Вся Франция этим питается!

— Устрицы?… — встревожился Каролек.

— Лягушки! — воскликнул Лесь.

— Бараны глупые, — продолжал поругиваться Влодек. — Устрицы в клетках и на чёрством хлебе… Кролики это! Моя кузина уже начала выращивать кроликов. Они бешено размножаются, питательные, легко перевариваются, очень вкусное мясо. Она с нас денег брать не будет, но мы должны ей время от времени помогать их кормить. Исключительно натуральные продукты, никаких гормонов, ничего такого.

— Нынче лучший день нашей жизни, не помню уже с каких пор! — вынес приговор Януш, когда все уже высказали своё восхищение гениальной кузиной Влодека. — Поди ж ты, такая простая идея нам в голову не пришла!…

В этот момент главный инженер вспомнил о просьбе шефа. С великой неохотой Януш покинул комнату, а его коллеги принялись планировать расписание работы при наличии кроликов. К возвращению Януша график визитов к кузине, сбора травы, веток и хлеба был почти готов.

Януш держал в руке две страницы машинописного текста.

— Черт его батьке… — сказал он с порога. Остановился, ногой захлопнул за собой дверь и посмотрел на сотрудников с явным смущением. Оторванный от радостных перспектив коллектив ответил ему таким же взглядом.

— Что опять стряслось? — встревожилась Барбара.

Януш подошёл к своему столу и упал на стул, не выпуская письма из рук.

— Ничего… рыло куриное…

— У курицы клюв, — поучительно сказал Лесь. — Намотай себе на ус, знания о фауне очень полезны.

— Отвали. Я получил письмо от заказчика.

Вопрос с кроликами немедленно отложили. Это оказалось несложно сделать, так как он был почти решён, к тому же положительно.

— И что? — спросил с любопытством Каролек.

— В письме спрашивается, почему это мы, скажите на милость, не хотим использовать крупной панели для ограждения хозяйственных территорий. То бишь котельной, сортира и помойки. Там также размещается склад топлива. Дальше они пишут: исследования они уже давно провели по требованию жилищного кооператива, у них есть крупная панель, которая не светится, а даже если бы и светилась как бешеная, помойке это вреда не причинит. Оздоровительный центр получает эти отходы даром и желает ими огородиться. Причём сзади, потому что это малоэстетично, но возле сортира не так уж видно. Зато спереди они делают ограду из сетки и сажают живую изгородь из акации, согласно проектам наших озеленителей. Они протестуют против оскорбительных намёков и спрашивают, какого рожна мы навязываем им ненужные расходы, вместе с тем поливая оскорблениями. Точка. Просят ответить в умеренном тоне.

— И весьма справедливо просят, — буркнула Барбара после долгого молчания.

— Ипочка, видать, неплохой разбег с ними взял, — неуверенно заметил Каролек.

— Это то самое письмо, которое пропало? — поинтересовался Лесь.

— Расширенное и дополненное. Это объяснительная записка к заказу. Но они пишут: в предыдущем письме это тоже было.

— Красиво у вас получилось, — сказал Стефан. — То есть весь этот сыр-бор нагородили из-за канцерогенного влияния крупной панели на сортир?…

— Да это было на втором плане. А сперва что там было? О чудовищах-уродах-мутантах…

— Тератогенное влияние, — припомнил Лесь. — Выродившаяся помойка. Интересно, как бы она выглядела…

— Получается, сперва надо было найти то, первое письмо.

— Наверное, — сказал раздражённо Януш. — Дурака мы сваляли…

— Мы?! — возмутился Каролек. — Ты собственноручно хоть одно слово написал?!

— Ты как в воду глядел, когда предупреждал: если Ипочка вмешается, такое танго будет, — с уважением вспомнил Лесь.

— К лешему! Выкручиваться-то как?…

— А зачем? Ведь скандал на почве крупнопанельного строительства уже раскрутился, и не успеешь оглянуться, как будут результаты!

— Как же, все строительство остановится…

— Ты и вправду считаешь, что шлаки с теплоэлектростанций — это основной строительный материал? — сердито спросил главный инженер.

— Господь с тобой…

— Чушь, — спокойно произнесла Барбара. — Поднимется буча, это точно, но самое важное — наконец что-то сделают разумное. И можно надеяться на живых и здоровых правнуков.

— А если бы ещё фильтры, — мечтательно протянул Каролек, — и очистные сооружения…

— И ухо от селёдки… и от жилетки рукава… — ехидно подсказал сидящий в углу Стефан.

— Не трави! — рассердился Януш. — Что-то ведь у нас получилось, правильно?

— А ну, тихо! — вдруг потребовала Барбара. — Мне тут кое-что пришло в голову…

— Чур меня! — в панике вырвалось у главного инженера.

Барбара сверкнула голубым глазом и нахмурила брови.

— Мне приходят в голову выводы, — сказала она с нажимом.

— А, выводы… Ну, это ещё полбеды…

— Так вот, обратите внимание, в каком случае у нас дело выгорело. Когда было тесно связано с профессиональной стороной. Ограда. История с паразитом была побочным продуктом. Теперь мясо у нас будет, крупнопанельное строительство — с плеч долой… Получается, впредь нам лучше сделать упор на нашей профессиональной работе. Стало быть сосредоточиться на этих фильтрах и очистных сооружениях…