Дело с двойным дном

      Бартек за мерзавца не ответчик, но одолженные им лично у приятелей и знакомых восемьдесят миллионов был обязан вернуть. Брал под честное слово, в чаянии будущих барышей, к суду его никто бы не привлек, но для Бартека его честное слово значило больше всех судебных приговоров. А откуда ему взять эти восемьдесят миллионов? Вот и остается покончить счеты с жизнью, с мертвого никто не спросит.
      У меня было уже сэкономлено шесть миллионов, которыми я чрезвычайно гордилась. Еще бы, заработаны собственным трудом, мои эскизы очень ценила рекламная фирма, в которую я устроилась. Естественно, я с ходу предложила их Бартеку. Слово за словом, и к концу ужина Бартек пришел к выводу, что, может быть, и стоит еще немного пожить...
      Прошло не менее полугода, пока я не поняла, что значит для меня Бартек. Я рассказала ему все, что к тому времени узнала о прадедушке и его богатствах.
      О домах в Константине и Рыбенко я узнала от пани Крыси, из других источников знала о прадедушкином поместье где-то в Шидловце и о доходных домах в Грохове, пригороде Варшавы. Сначала Бартек с недоверчивой улыбкой слушал мои рассказы о запрятанных прадедушкой кладах, а потом заинтересовался. Для нас уже не существовало к тому времени проблемы - мое это или его. "Дорогая, - сказал он мне, - дурака я свалял раз в жизни, достаточно.
      Теперь я ученый. Сама видишь - у меня петля на шее, но те, что одалживали мне деньги, предпочтут подождать, да получить свое, чем взирать на мой хладный труп". Он сказал, что сам займется этим делом, мне велел не вмешиваться, и принялся за поиски...
      Уже четыре дня от него не поступало никакой весточки, запропастился куда-то, должно быть, погряз в поисках тех самых денег для нас обоих, а уже отпала необходимость искать деньги. Они у нас были...
      Бартек предупреждал, что на какое-то время может исчезнуть, но я все равно волновалась. А идти к нему не решалась, за мной могли наблюдать...
      Сколько времени они будут вести следствие? Когда отдадут наконец мне ключи от квартиры и позволят заняться ею?
      О боже, боже, ведь я еще с тех пор знала, что этот Райчик ее когда-нибудь убьет...
      ***
      Позвонил поручик Болек и вежливо попросил прийти в комендатуру полиции для дачи еще каких-то показаний. Правда, Тиран уже не столь рьяно придирается ко мне, но и совсем отцепиться не намерен. Со скандалистом мы уговорились встретиться только вечером, так что в течение дня у меня была возможность посетить полицию.
      В дверях кабинета Тирана я столкнулась с выходящей из кабинета девушкой. Я взглянула на нее, она посмотрела на меня, и мы обе узнали друг друга.
      Все во мне всколыхнулось, но я постаралась принять спокойный вид.
      - Скажите, не племянница ли это была? - поинтересовалась я, усаживаясь на стул, пододвинутый мне Болеком. Имела право поинтересоваться, ведь мы столько раз о пей говорили.
      - Да, племянница, - простодушно ответил Болек прежде, чем Тиран успел сделать ему знак молчать. - Правда, хороша?
      До сих пор удивляюсь, что бедный поручик не был сражен насмерть испепеляющим взглядом, посланным ему суровым начальством. Куда до этого взгляда залпу "катюш"...
      - А вы что, знаете ее? - таков был первый вопрос, заданный мне Тираном. И таким бесцветным голосом был он задан, таким ледяным тоном, что я не сумела сдержать раздражения. И огрызнулась:
      - Думать надо, прежде чем задавать.., некоторые вопросы. Ведь если бы я ее знала, не стала бы спрашивать. Просто догадалась, по описанию. И в самом деле, очаровательная девушка.
      Что бы еще такое сказать? Надо болтать о пустяках, пока не придумаю, как бы поумнее соврать.
      И я продолжала тоном светской дамы:
      - Как хорошо, что Януш уже у вас не работает и ему не придется ее допрашивать. Ох, извините, я хотела сказать - майор Боровицкий.
      Клянусь, я собственными ушами расслышала зубовный скрежет. Но надо отдать Тирану справедливость - он быстро овладел собой и учинил мне профессиональный допрос. Допрос по всем правилам, начав с предупреждения об ответственности за дачу ложных показаний. Бюрократ несчастный...
      Впрочем, поручик Болек сидел себе спокойно, даже улыбался, должно быть, уже привык к поведению и манерам своего прямого начальства. Закалился в совместной работе, его уже ничто не раздражало.
      Наконец мои муки закончились, я подписала каждую страницу своих показаний и получила возможность покинуть кабинет этого формалиста. Выйдя на улицу, я вдохнула всей грудью холодный воздух. Значит, это все-таки была она!
      Совершенно не помню, как я доехала до дома, голова была целиком занята решением свежей проблемы. Именно эту девушку видела я в тот день, когда выбежала из дома на улице Вилловой, после того, как обследовала чердак дома, а потом какое-то время торчала у подъезда. А эта девушка выбежала из подъезда, и под мышкой у нее был сверток. Тючок. Что было в этом тючке, мне неизвестно, да и неважно сейчас. Главное - она была в доме на Вилловой, значит, не могла не знать о том, что произошло в их с теткой квартире. Ладно, допустим, ни с кем не говорила, ни о чем не узнала. Но опечатанную дверь квартиры она не могла не видеть! Увидела и не поинтересовалась, что это означает? Трудно поверить.
      А ведь из рассказа Болека следовало, что именно он принес Касе страшное известие, бывшее для нее полной неожиданностью.
      Додумав до этого момента, я мысленно притормозила. И что дальше? Что следует из этого факта?
      Отравила тетку мухоморами? Господи, совсем я спятила, ведь тетку не отравили, тетку по голове стукнули. Отравили Райчика. Так, так... А может, все-таки Кася?.. Собиралась отравить тетку, а отравился Райчик, так как-то получилось.
      Мои рассуждения потеряли логику; стали не столь определенными. Что касается тетки, тут я была целиком и полностью на стороне Каси, но вот травить Райчика... Нехорошо, в этом пункте я не одобряла действия девушки. И что же мне теперь делать? Выдать Касю полиции? Ох, нет. Но ведь она меня тоже узнала, и в случае чего получится, что я покрываю убийцу. Представляю, как обрадуется Тиран...
      Доехав до дома, я одновременно и додумала до конца, выработав линию поведения. В случае чего скажу: да, лицо девушки показалось мне знакомым, только никак не могла вспомнить, где же я ее видела. Ну, память подкачала, склероз у меня. А за плохую память в нашем уголовном кодексе пока еще не предусмотрена статья.
      Труднее было бы скрыть правду от моего домашнего полицейского, но тут нам очень помог скандалист. Он нам назначил встречу в Константине, потому что пока живет там. Его сестра уехала куда-то на неделю и поручила ему пожить в ее доме. Так что нам с Янушем предложили на выбор: или недельку подождать, или, если уж очень не терпится, приехать к нему в Константин. Мы с Янушем, не сговариваясь, выбрали загородную экскурсию.
      Машину вела я, приходилось все внимание уделять дороге, тут не до разговоров, ну а потом мы стали беседовать со скандалистом. Скандалист оказался воспитанным и культурным человеком средних лет. Они с женой жили в хорошей квартире и новую искали не для себя, а для сына, который должен был вернуться с семьей из-за границы, где провел несколько лет на работе по контракту, хорошо заработал и собирался построить себе загородный дом, а пока просил отца купить им квартиру подходящего метража (у сына было двое детей). На улице Вилловой метраж был подходящий, вот отец и отправился смотреть квартиру.
      - Посредник просто спятил, не иначе, посылая клиентов в такую квартиру! - с возмущением рассказывал скандалист. - Метраж действительно большой, но запущена она страшно! Там такая вонь, что дышать нечем. Впрочем, с этим можно было бы, в конце концов, примириться, сделать ремонт, не в вони суть. Главное, что хозяйка квартиры, кошмарная баба, заломила такую цену, как за королевский, дворец! И еще выдвинула несколько совершенно не-" приемлемых условий: квартиру она продаст, деньги получит полностью и лишь потом сделает ремонт., А пока будет в квартире жить. Сколько все это может продлиться, никто не знает. И год, и два. Когда я с возмущением отказался от такого несусветного варианта, она тут же предложила следующий: ладно, сделает ремонт и продаст квартиру, пусть сын с семейством в нее вселяются, но она сама не выедет из квартиры, поживет неопределенное время в комнатке для прислуги при кухне. Ну скажите, не идиотское ли предложение? Видимо, ее оно очень устраивало, ибо во втором случае она намного снижала цену.
      Видели бы вы эту хозяйку! Страшная мегера, антипатичная на редкость, крикливая и скандальная, просто базарная баба. Мы с женой вышли от нее возмущенные, я потом звонил посреднику. Уж если он берется за такую миссию, должен заботиться о своих клиентах, не подвергать их моральному издевательству. Мы с женой потом несколько дней никак не могли успокоиться.
      Мы с Янушем полностью разделяли возмущение обиженного клиента, о чем и сказали ему. Тепло попрощавшись с ним и поблагодарив, отправились в обратный путь.
      - Лично я не верю, чтобы оба варианта продажи квартиры тетя выдвинула только из жадности, - начала я обмен мнениями. - У меня возникло предположение... А у тебя?
      - У меня тоже. Давай сначала свое.
      - Племянница. Это из-за нее тетка выдумала такие невозможные условия продажи квартиры. Ведь в квартире своей учительницы девушка проживает временно, до ее возвращения из-за границы. Вернется хозяйка квартиры - и привет! Вот тетя и старалась устроить дело таким образом, чтобы Касе опять пришлось поселиться вместе с нею. Или под мостом, или в комнатке для прислуги. А ты как думаешь?
      - Так же. Нельзя, разумеется, исключить и просто неимоверную жадность тети. Хотя зачем ей еще деньги? Ведь столько оказалось припрятано в квартире. Не понимаю, зачем ей еще.
      - Чтобы сидеть на них.
      - Видимо, действительно так. А возможно, и какой-то сдвиг в психике. Желание всем делать назло, не только племяннице, но, например, и Райчику. Возможно, она знала, что он разыскивает тайники, и намерена была сама присвоить золото. А он пусть потом пробирается в квартиру, проданную новым жильцам, и они его прихватят...
      - Вряд ли нам с тобой понять, что может прийти в голову свихнувшейся бабе, - с грустью заметила я и сбросила скорость, проезжая около ветеринарной клиники. - Погляди, какой роскошный пес!
      Территория ветеринарной клиники была огорожена сеткой, и сквозь нее хорошо была видна громадная немецкая овчарка, сидящая к нам спиной.
      Пес не мигая смотрел на светящиеся окна лечебницы.
      - Неужели они так поздно работают? - удивился Януш. - Смотри, свет во всех окнах. Или это частная клиника и хозяева живут при ней?
      - Нет, я знаю владельца, живет он не здесь. Возможно, какая-то срочная операция. Гляди, как взволнован этот пес, весь напрягся, не дрогнет. Наверное, ветеринар очень порядочный человек, если так поздно приехал опять в клинику, чтобы спасти какое-, то больное животное. Пес ясно говорит - там что-то делают с больным животным.
      А я еще придумывала, как бы мне правдоподобнее изобразить умственное затмение, чтобы не рассказать Янушу о моих подозрениях по отношению к племяннице! Ничего не надо было изображать, умственное затмение и без того пало на меня, если я не задумалась ни над поведением собаки, ни над светом в окнах клиники в неурочный час. Януш все же оглянулся на освещенные окна, когда мы проезжали мимо, и попытался было что-то мне сказать, но только махнул рукой. Вспомнив все это на следующий день, я подумала: инстинктом наделены не только животные, но и полицейские...
      ***
      - Вот ты и накаркал! - упрекнул Болек Януша, явившись к нам вечером со ставшим уже традиционным визитом. - Хотя нет, я сам накаркал. У пас новый труп.
      Под утро пес ветеринара принял наконец решение и начал выть. Выл он на свежем воздухе, и зловещий вой далеко разносился окрест. Константин - не фабричный поселок, там никто не просыпается на рассвете, и в шесть утра его обитатели еще спали сладким сном. Зловещие звуки разбудили людей, но вставать никому не хотелось. Первым не выдержал ближайший сосед ветеринара. Разъяренный, он выскочил из дома в одной пижаме и через сетку заорал на собаку:
      - Ты что развылся, пся крев? В чем дело? Заткнись, холера!
      Пес и не подумал заткнуться, честно выполняя свой собачий долг. Немного проснувшись, сосед уже повнимательнее взглянул на привязанную во дворе ветеринарной клиники собаку, осмотрелся, увидел, что ворота у ветеринара распахнуты настежь, встревожился и вошел во двор клиники. Со двора увидел опять же распахнутую входную дверь дома и, немного поколебавшись, переступил порог. И сразу выяснилось, что пес был прав.
      В прихожей ничком лежал какой-то мужчина с размозженной головой. Сосед не стал даже щупать его, теперь он уже безоговорочно верил псу.
      Ясно: мертвый.
      И сосед помчался к телефону.
      Весть о новом преступлении дошла до Болека довольно быстро. В полиции тоже иногда думают, кто-то из оперативников сопоставил обстоятельства гибели двух мужчин. Слова "мертвец на куче отбитой штукатурки и кирпича" звучали как пароль.
      Константинская полиция как можно осторожнее осмотрела место преступления, стараясь не затоптать следов, а примчавшегося владельца ветеринарной клиники вообще не пустили в его дом.
      Интерьер клиники представлял собой страшную картину: содранный паркет, раскуроченные стены, перевернутая мебель, на полу кучи медикаментов и прочих мелких предметов. Ну прямо "Пейзаж после битвы". Первым делом вызванные из Варшавы оперативники вынесли из помещения труп, ибо он загораживал вход, вторым - обеспечили сохранность всех обнаруженных на месте преступления следов, в-третьих, уже с помощью владельца клиники, стали выяснять, что же похищено. И тут, к их изумлению, выяснилось: ничего. Все имущество оказалось на месте, только в слегка поврежденном виде.
      Для Болека дело было ясно как божий день. Опять кто-то разыскивал замурованные в стенах дома сокровища. Дом был старой, еще довоенной постройки, кирпичный. И некогда являлся собственностью уже известного полиции мифического прадедушки. Ветеринарной лечебницей он стал сравнительно недавно, лишь несколько лет назад. И ему, Болеку, следовало бы помнить о таком доме, да и обо всех остальных, теперь-то он уже научен... Погибший несомненно принимал активное участие в поисках сокровищ, следы таких поисков, можно сказать, густо усыпали его одежду, а убили его в тот момент, когда он собирался покинуть недвижимость. Убийца шел за ним следом, прихватив один из тех кирпичей, что они извлекли из стены, пристукнул кирпичиком своего сообщника и оставил его лежать там, где тот свалился. А сам смылся.
      Януш не мог успокоиться.
      - Меня так и тянуло заглянуть в этот дом, когда мы с тобой проезжали мимо! - твердил он, не находя себе места. - Поступил я, как последний кретин, всегда ведь следовал своей интуиции, а тут, как.., не знаю кто проехал мимо. А все из-за этой сумасшедшей тетки, мы с тобой только о ней и говорили...
      Я промолчала. Ясно, во всем виновата я. Умственное затмение, овладевшее мной, оказалось заразным и передалось Янушу. Действительно, как можно было не обратить внимания на столь подозрительные обстоятельства, как беспокойство собаки и свет в окнах клиники в неурочное время? Оба хороши. Если бы мы остановились и вошли в дом, имели все шансы застать преступников за работой. Возможно, и жизнь бы спасли этому бедолаге...
      - А кто он? - спросил Януш у поручика.
      - Некий Станислав Бурча. Библиотекарь по специальности. И если Райчик лежал на золоте, то этот - на бумаге. Клочок официального документа. Похоже, из ипотечного архива о владельцах недвижимостью двадцатых-тридцатых годов. Из чего следует вывод: замурованные сокровища ищут продуманно и систематично, возможно, действует хорошо организованная шайка, и холера знает, сколько в ней членов. Теперь мы знаем трех. Не исключено, остался один. Такая бедная одинокая сиротка, очень богатенькая...
      - Болек, ты никак заговариваешься...
      - Да нет, простить себе не могу, надо было взять на заметку все дома, о которых говорила Кася. А тут еще нитки какие-то...
      И Болек извлек изо рта длинное волокно недоваренного сельдерея. Возможно, сегодня я не уделила должного внимания приготовлению ужина, до него ли было?
      Избавившись от сельдерея, Болек с горечью продолжал:
      - Я что хотел сказать? Сами считайте. Здесь Же действовало минимум двое, но не исключено, что и трос. Райчик - раз. Библиотекарь - два. Его убийца - три. Может, и четвертый обнаружится. А о том, что он будет очень богатенький, сказал чертов щенок.
      Януш очень заинтересовался:
      - И что же на сей раз утверждает Яцусь-ясновидец?
      - Что убийца нашел сокровища. По его словам, у стены лежало что-то кожаное, похоже, мешок из кожи. А может, сумка, а может, портфель, а может, папка.
      И наверняка это была очень хорошая кожа, раз сохранилась в таком прекрасном состоянии столько лет.
      - Действительно, ясновидец, - проворчала я. - Не видя предмета, уверяет, что сохранился в прекрасном состоянии. И вы ему верите?
      - Так ведь приходится. Все, что ни говорит этот паршивец, оказывается правдой. Поневоле поверишь.
      А вот пусть пани мне лучше скажет, почему холерный пес не поднял шум вовремя? Вы ведь у нас специалистка по собакам.
      - Потому что там не было хозяина овчарки, - пояснила я. - Ведь немецкие овчарки выдрессированы защищать хозяина. Хозяина там не было, хозяину никто ничего плохого не делал, пес и подумал - на кой мне вмешиваться? Но он был явно взволнован, встревожен, ему очень не нравилось то, что делалось в доме.
      А насчет шума ты не прав, его вся округа слышала.
      - Спохватился, пся крев! Нет чтобы пораньше завыть!
      - Давайте-ка лучше о деле говорить, - раздраженно перебил наши собачьи разговоры Януш. - Где у этого прадедушки еще были дома? Неужели не могли сообразить, что не мешает и полиции покопаться в ипотечных архивах?
      - В Рыбенке был у него дом, - вспомнилось мне. - Пани Кристина говорила о Рыбенке. Я запомнила, потому что в детстве бывала там.
      - У прадедушки? - удивился Болек.
      - Откуда мне знать у кого? Совсем маленькой девчонкой приезжала туда с родителями. Может, и у прадедушки, если он сдавал свой дом дачникам.
      Болек рассказал нам, что он тоже уже подумал о прадедушкиных домах и даже предпринял кое-какие шаги. О доме в Рыбенке послал запрос в соответствующую комендатуру полиции, возможно, ответ уже пришел. Кроме того, установлено, какие именно дома в Грохове принадлежали прадедушке. Оказалось, два дома на улице Грошовицкой. Два солидных доходных дома, построенные перед самой войной. Кирпичные. Правда, ни в одном из них сам он не жил, но чем черт не шутит?.. Может, использовал по другому назначению.
      Януша по-прежнему больше всего интересовали предположения ясновидца, и он опять спросил:
      - А что еще говорит Яцусь? Если можно, поподробнее.
      Теперь Болек проявил бдительность. Прежде чем сунуть в рот очередной кусок сельдерея, он внимательно осмотрел его и вырезал толстые волокна, а оставшееся нарезал мелкими кусочками и принялся есть с творогом.
      - Жратва первый сорт! - похвалил он, уминая деликатес за милую душу. Никогда не думал, что эта трава может быть такой вкусной. Вот если бы она еще была без ниток... А Яцусь... Что же, он на сей раз почему-то ничего не говорил. Сначала не говорил, а потом разговорился. Следы там были очень запутанные, и этот чертов щенок заявил - не мог покойный все залить своей кровью, не его это кровь.
      Анализ, конечно, покажет, но этот щенок уже теперь уверен: вместе с двумя искателями сокровищ был там и третий. Ну, может, не одновременно с ними, но почти одновременно. И даже не так: одновременно, но не принимал участия в поисках. Тогда чем же он занимался? Подглядывал? Следил за этими двумя, когда те стены разваливали? И ничего не предпринял? Сплошные вопросы, поглядим, что скажут результаты лабораторных анализов.
      - Портрет по памяти того тощего, которого видела Иола, - напомнила я.
      - Сделали мы этот портрет, - на миг оторвался Болек от еды. - Вот он. Но не больно-то на него рассчитывайте, знаете ведь, как такие портреты далеки от истины.
      Поручик извлек из бумажника фотографию и бросил ее на стол. Мы с Янушем жадно накинулись на нее. И в самом деле, запоминающееся лицо. Ярко выраженные скулы, нос кривоватый, асимметричный, вот только рот какой-то.., ни то ни се. Похоже, Иола проигнорировала рот, а жаль.
      - Вроде бы похож, - сказал Януш, подумав. - Бывал у Райчика один мужик, похожий на этого.
      Сведения получены мною от достоверного свидетеля. Похож, точно похож... Имело бы смысл взять его на заметку.
      Болек всецело согласился с бывшим полицейским.
      И прибавил - если выйдут на мужика, похожего на фоторобот, сразу же схватятся за его ботинки. В ветеринарной клинике изо всех следов лучше всего получились следы подметок мужских ботинок. И если этот тип с фотографии там был, а ботинки не выбросил... Тогда их вяло ползущее расследование сразу ринется вперед бодрым галопом. Нет, Болек не может и мечтать о таком счастье. Бедного поручика совершенно измучил неизвестный четвертый сообщник вычисленный проклятым Яцусем, и Болек сам не знал, хотел он его найти или нет. Ведь этот четвертый может оказаться как совершенно бесценным свидетелем, так и совершенно лишним элементом, который может лишь усложнить и без того непростое дело.
      - Во всяком случае, никакой бабы там не было, и уже это очень утешает, - грустно заметил поручик. - Правда, бабе ничего не стоит обуться в мужские ботинки, но тогда она будет по-особому ставить ноги, а у пас есть возможность определить это. Да и признаться честно, я верю этому проклятому Яцусю. Очень надеюсь, завтра утром узнаю хоть что-то из анализов, а вот ночью меня наверняка будут мучить кошмары...
      ***
      История с племянницей до такой степени захватила меня, что ни о чем другом я и думать не могла.
      А поскольку я никогда не отличалась ни терпением, ни выдержкой, принялась названивать девушке уже чуть свет. В моем понимании чуть свет. Каси уже не было дома. От Болека я узнала, что девушка учится и еще подрабатывает в разных рекламных агентствах, так что пришлось примириться с мыслью, что теперь лишь поздним вечером смогу застать ее. Касин телефон я узнала сама, не рискнула просить у Болека. Впрочем, для этого особого ума не требовалось, ведь в Варшаве имеются телефонные книги. Фамилию учительницы, в квартире которой временно поселилась Кася, я знала Яжембская. Болек обмолвился, что живет Кася на Граничной улице. Правда, в телефонной книге оказалась прорва Яжембских, но, к счастью, лишь немногие из них проживали на улице Граничной.
      В конце концов я заловила Касю и договорилась о встрече с ней на следующий день. С девушкой удалось поговорить еще до прихода к нам Болека.
      Я все никак не могла простить себе собственной глупости. Проезжать рядом с ветеринарной клиникой и не зайти туда, когда были все шансы застать на месте преступления злоумышленников! Ведь овчарка же яснее ясного говорила - в доме что-то происходит. И я это видела, а проверять не стала. Ослица безмозглая! Хорошо, у пса оказалось побольше моего мозгов, он не стал ни лаять, ни выть, ведь только благодаря этому убийцы его и не прикончили.
      Завыл, когда те уже ушли.
      На следующий день Януш отправился на встречу с Владькой, любимой женщиной покойного Райчика, а я помчалась к Касс. Приехала к ней в точно назначенное время (такое случается со мной чрезвычайно редко). Она открыла мне дверь, я вошла в комнату, и первое, что там бросилось мне в глаза цветущие кактусы. Кактусы, мое давнее хобби!
      - Как пани удается заставить их цвести? - завистливо поинтересовалась я. - Вот мои ни за что не желают цвести! Езус-Мария, какая красота!
      Кася немного оживилась, в девушке уже не чувствовалось того внутреннего напряжения, с которым она открыла дверь.
      - Откровенно говоря, не знаю, - ответила Кася. - Может, благодаря той питательной смеси, которую я добавляю в воду, когда поливаю кактусы? Знаете, такая специальная смесь, она продается в цветочных магазинах. Расцвели кактусы только в этом году, после того, как я стала их поливать этим. Впрочем, и другие цветы тоже любят эту смесь.
      И в самом деле, комната была похожа на оранжерею. Стены покрывали вьющиеся растения, висящий в углу под самым потолком аспарагус разросся так, что закрывал весь угол. Под ним можно было спрятать хоть гору приготовленного для стирки белья - не заметят. А в ящиках на балконе так настоящие джунгли выросли. Все это зеленое буйство чрезвычайно мне понравилось, разговор о цветах и вообще о природе завязался сам собой.
      Наконец я вспомнила, зачем сюда явилась. И без всяких вступлений заявила:
      - Не знаю, известно ли вам, что я тоже была в квартире вашей тетки, причем вскоре после ее убийства. И у меня возникли кое-какие подозрения, о которых я и намерена сейчас вам сказать.
      Я видела вас у дома вашей тетки на следующий день после ее убийства, уверена, вы меня тоже видели.
      Я об этом никому не говорила, но меня интересует, что вы там делали и почему скрыли от полиции этот факт. Поручик Пегжа был у вас, записал показания, я в курсе того, о чем вы ему рассказали. Но хочу знать всю правду, ведь мне надо решить, что делать.
      Эту мою эмоциональную речь Кася выслушала стоя, потому что направилась было в кухню, по остановилась на полпути.
      - Я собиралась сварить кофе, - жалобно произнесла девушка. - Конечно же, я скажу вам правду. Что сначала?
      - Ладно, сначала кофе. А я пока все тут хорошенько рассмотрю. Такие кактусы!
      Кофе девушка сервировала на журнальном столике, и я села за него так, чтобы не терять из поля зрения роскошные кактусы. Все вместе - цветы, комната и ее хозяйка - производили очень благоприятное впечатление.
      - Ну! - подбодрила я хозяйку.
      Кася не сразу приступила к излияниям. Некоторое время девушка молчала; глубоко задумавшись.
      И в самом деле, какая красавица!
      - Поручику я не сказала, потому что боялась - он не поверит мне, начала она. - Или не поймет.
      А меня никто там, кроме вас, не видел. Да, я была в том доме на следующий день после убийства, но в квартиру не заходила, даже не подходила к ее двери, на лифте поднялась не на третий этаж...
      - А на какой?
      Кася вздохнула.
      - Прямиком на чердак. Ничего не поделаешь, скажу вам всю правду. Там, на чердаке, у меня был укромный уголок, который я когда-то обнаружила.
      Еще в детстве. Тетка мне велела тогда отравить чердачного кота, вот я с отравленным молоком поднялась на чердак, кота искала. А он убежал, молока пить не стал. И прятался по углам. Я "кис-кис", а он понюхал молоко и сбежал. Какое счастье, что не выпил! Я и не знала, что оно отравлено. Ну и тогда присмотрела на чердаке очень укромный закуток, где стала прятать свои сокровища. Шучу, конечно, какие у меня могли быть сокровища? Но ведь тетка отбирала у меня все, так что даже книжку я не имела права приносить домой. И часто я, возвращаясь из школы, прямиком поднималась на чердачный этаж, а потом только заходила в квартиру. Правда, для этого мне приходилось спускаться на лифте опять на первый, и уже снизу подниматься к себе, на четвертый... Боюсь, вам тоже меня не понять, пришлось бы рассказать всю мою жизнь, а вряд ли это имеет смысл...
      - Напрасно боитесь, я пойму, потому что уже немало о вас знаю.
      - Знаете о моей жизни у тетки?
      - Вот именно. О вашей жизни в теткиной квартире.
      - Тогда у меня есть шансы.., возможно, и в самом деле кое-что в моем поведении для вас станет понятным. В укромном закутке на чердаке я прятала то, что скрывала от тетки: карандаши, краски, этюдник, свои рисунки. И деньги, которые стала зарабатывать рисованием, учась в последнем классе. Ведь она постоянно обыскивала мои вещи! И еще я там держала тетрадку с записями, нечто вроде дневника. Всего этого я не забрала с собой, когда уходила от тетки, потому что мой уход проходил несколько.., бурно, в очень нервной обстановке, да что там - со скандалом. Тетка была в такой ярости, что не только избила, но и убила бы меня, да я уже была физически посильнее ее. Из квартиры тогда я сбежала с одним чемоданчиком, а вещи с чердака очень хотела забрать, вот и пришла за ними. Хотя среди них не было ничего особенного, я к ним привыкла, они были лично моими, а таких, лично моих вещей у меня было очень немного. Вот я и решилась прийти за ними. И так уж неудачно получилось, что именно в тот день.
      - А переодевались вы зачем?
      - Ах, так это вы... Это вы были тогда на чердаке?
      - Да, я.
      - Я увидела - кто-то еще по чердаку ходит, подумала: а вдруг тетка? Нормальному человеку трудно понять, но я тетки боялась панически. До сих пор считаю, у нее был какой-то звериный нюх, она обязательно бы меня почуяла. Вот и переоделась в брюки.
      Я ведь никогда не носила брюк, их у меня никогда не было, увидя девушку в брюках, тетка не подумала бы, что это я. Поэтому я переоделась на площадке пятого этажа, там в квартирах никогда не бывает днем жильцов, я знала об этом, брюки с курткой свернула и спрятала в сумку...
      - Ага, значит эту одежду вы держали под мышкой?
      - Да, и те вещи, что забрала с чердака. И внизу встретила вас, но вы были незнакомым мне человеком, не из этого дома, я и не предполагала, что вы меня узнаете.
      Я поверила рассказу девушки. Говорила она свободно, искренне, не обдумывая слов, похоже, так все оно и было. И вполне соответствовало тому, что я сама предполагала. И еще. У меня создалось впечатление: девушку совсем не встревожило то обстоятельство, что ее видели в доме, где совершено преступление, в котором она может оказаться замешанной.
      Рассказывала Кася не только свободно и искренне, но даже как-то немного рассеянно, словно мысли девушки занимало нечто другое, нечто гораздо более важное, чем какое-то подозрение в убийстве. Да ведь и то сказать, Тиран подозревал ее намного меньше, чем меня...
      - Боюсь, мне придется сообщить следователю о том, что я вас там видела, ведь если это обстоятельство как-то случайно всплывет, могут заподозрить сговор между нами, а я и без того у полиции на заметке.