Дело с двойным дном

      Сообщник Райчика... Пани Крыся, конечно, болтушка но сказала и много важного. Во всяком случае обязательно следует побеседовать с тем самым охранником. Как его? Анджей Липенец.
      Обхватив обеими руками раскалывающуюся от боли и избытка мыслей голову, сидел над магнитофонной лентой бедный поручик Пегжа и думал, думал... И в этот момент позвонил один из его оперативных сотрудников.
      - Подозреваемая Пясковская находится у себя в квартире, - доложил он. - Подняла трубку. Как приказали, пан поручик, я сказал: извините, ошибка.
      Швырнув трубку, бросив к черту раскрытый магнитофон, выбросив из головы показания пани Крыси, поручик ринулся к выходу. Схватил первую подвернувшуюся служебную машину и приказал мчаться как на пожар, с помощью полицейской сирены расчищая дорогу...
      ***
      Для нас с Янушем уже стали привычными вечерние визиты поручика Болека. Для него, по всей видимости, тоже. А чтобы молодой человек и впредь продолжал появляться в квартире Януша с порцией очередных новостей, я, зная о его трудностях с питанием, старалась приготовить к ужину что-нибудь особое, вкусное.
      На сей раз поручика поджидали: авокадо с креветками, запеченные в духовке куриные окорочка в соусе с макаронами и салат из помидоров. А в ближайшем будущем я планировала угостить поручика жареной уткой с яблоками, салатом с карри, сосисками, нашпигованными кусочками грудинки, и говядиной по-пакистански.
      - Знаешь, я убежден - это дело не такое простое, как нам представлялось вначале, - сказал мне Януш.
      Хотя он и не участвовал официально в расследовании, занимался своим частным розыском, используя только ему известные методы и возможности. Теперь убедился: в распоряжении Райчика имелись действительно секретные сведения о тайниках, я установил, что его покойный родственник и в самом деле сооружал тайники для прадедушки. А последний располагал очень крупными средствами. Мне удалось выйти на людей, связанных с этим делом, и, кажется, я нашел информатора.
      Пытаясь с помощью вилки определить готовность куриной ножки, я отозвалась:
      - А меня интересует вопрос с продажей квартиры. Как хорошо, что у тебя такая замечательная духовка! В моей одна сторона практически не горит.
      А кто он, твой информатор?
      - Тебе могу сказать - посредник...
      Больше Януш ничего не успел добавить, так как в дверь позвонили. В квартиру Болек ворвался не только сияя, но даже и приплясывая. Сразу было видно - обнаружилось что-то новенькое.
      Мы не ошиблись.
      - Нашлась! - еще от порога крикнул поручик. - Она нашлась!
      Мы сразу поняли, что он разыскал наконец подозрительную племянницу, и я, оставив на время все прочие проблемы, срочно принялась накрывать на стол.
      Болека посадили на почетное место. Не дожидаясь наших расспросов, он принялся рассказывать о последних достижениях следствия, но был слишком возбужден, и его рассказ получился излишне хаотичным. И вообще, если честно, совсем непонятным. И в самом деле, что можно понять из бессвязных эмоциональных восклицаний? Тем не менее мы с Янушем не перебивали поручика, понимая, что не все он может рассказать даже и друзьям, но все равно лицам посторонним. Вот и молчали, наверное, с очень глупым видом. Взглянув на наши лица, Болек принял мужественное решение.
      - Ну хорошо, так и быть, скажу правду! Я тоже человек, хоть и полицейский, а нет такого закона, что полицейский обязан быть слепым. Это потрясающе красивая девушка! При виде нее я забыл обо всем на свете. Говорю вам, никогда такой не видел!
      И если мне удалось справиться с собой и взять себя в руки, так честь мне и хвала. Обязаны восхищаться мной, а не глупо хихикать!
      Перестав улыбаться, Януш поспешил согласиться с коллегой и временно перевел разговор на нейтральную тему. Минут пять мы обсуждали проблему, что в данной ситуации будет уместнее: коньяк или шампанское? Выбор предоставили гостю, гость предпочел коньяк, а после рюмочки его рассказ стал намного складнее.
      Кася открыла дверь, не спросив "Кто там". Увидела постороннего мужчину и посмотрела на него вопросительно. С недоумением посмотрела, но без страх;! Представляете? И не спросила, кто за дверью, и при виде чужого мужика не испугалась! Необыкновенная девушка! Болек был потрясен гораздо сильнее и не сразу мог сказать, по какому делу явился. Сначала вообще голос отказался ему повиноваться, потом мелькнула мысль тут же предложить необыкновенной девушке провести где-нибудь вместе вечер, но он взял-таки себя в руки! И, представившись, спросил, найдется ли у девушки минутка для беседы с ним. У Каси минутка нашлась, и она пригласила поручика войти.
      Разумеется, к делу следовало подойти дипломатично, но вот на это у поручика уже сил не хватило, и он задал вопрос в лоб:
      - Когда вы были последний раз у своей тетушки?
      Кася явно встревожилась, но ответила:
      - Недавно. Три дня назад. И собиралась к ней завтра пойти. А почему вы спрашиваете? Что-нибудь случилось?
      - Почему обязательно... - начал было Болек, но прикусил язык.
      Хотел спросить: "Почему обязательно должно что-то случиться?", да вовремя сообразил, что не приходит ни с того ни с чего полиция к человеку поздно вечером и на начинает ни с того ни с сего расспрашивать о визитах к близким родственникам. Девушка совершенно права, задав свой вопрос.
      - Да, - ответил ей поручик Болек. - Случилось. А по телефону вы с ней не разговаривали?
      - Нет, я не звонила ей, не было необходимости.
      И она мне тоже не звонила.
      И девушка посмотрела на представителя власти огромными голубыми глазами, сиявшими, как звезды. Так посмотрела, что у представителя власти было лишь два выхода: или повернуться к красавице спиной, или сказать правду. Повернуться спиной к неземному созданию было свыше сил поручика. Он выбрал второй вариант.
      - Ваша тетя убита.
      Теперь он не только получил возможность пристально смотреть на девушку, но даже обязан был сделать это: необходимо ведь, огорошив подозреваемого неожиданным сообщением о смерти жертвы, изучить его реакцию. И, как признался нам Болек, он испытал огромное облегчение. Услышав о смерти тети, Кася не вскрикнула диким голосом, вообще не издала ни звука, только замерла и уставилась неподвижным взглядом.., не на Болека, а куда-то в пространство. Потом медленно села и крепко сжала руки.
      И побледнела.
      Болек встревожился.
      - Может, вам принести воды? Или выпьете что-нибудь укрепляющее? Извините, если я не проявил должной деликатности...
      - Нет, - сдавленным голосом ответила Кася. - Нет, ничего не надо. Уже прошло...
      Она глубоко вздохнула. Сжав руки в кулаки, стукнула одним о другой и заговорила:
      - Не буду притворяться, я не в отчаянии из-за смерти тети. Я не любила ее. Совсем наоборот... И не намерена лить слезы. Теперь, последний раз, сделаю для нее все, что потребуется, последний раз! О боже!
      Вот только огорошили вы меня. Это так неожиданно, я не... Извините, глупости говорю, убийство никогда не бывает ожиданным. Нет, я хотела сказать: "Была уверена, она проживет еще лет двадцать и, значит, у меня еще двадцать лет не будет жизни". А теперь - свобода! Вот этой свободой вы, пан поручик, и оглушили меня...
      К этому времени Болек уже совсем оправился и включил магнитофон. Включил, чтобы записать показания свидетеля, ибо окончательно и бесповоротно снял с Катажины Пясковской подозрения в убийстве. Нет, она никоим образом не могла быть замешана в преступлении, она не могла быть в сговоре с Райчиком. Если бы хоть в какой-то степени чувствовала себя виновной в происшедшем, наверняка проявила бы большую сдержанность в показаниях.
      - Когда? - спросила Кася. - Когда это произошло? И как?
      Поскольку поручик отдавал себе отчет в том, что на магнитофон записываются все произнесенные в этой комнате слова, все, без разбора, он ответил вопросом на вопрос:
      - Знала ли пани Ярослава Райчика?
      - Райчика? Знала. Вот только не знала, что его зовут Ярослав. Несколько раз он приходил к тетке в ту квартиру, когда я еще там жила. А потом не видела. Хотя, один раз... Райчик был знакомым моей тетки. А что?
      - Ничего. Он тоже убит.
      Кася вопросительно смотрела на полицейского большими голубыми глазами, и полицейский коротко, в нескольких словах, информировал ее о том, какую картину застала оперативная бригада полиции, прибыв по анонимному вызову в квартиру на улице Вилловой. Причем старательно избегал упоминать о том, каким именно образом погибли обе жертвы неизвестного злоумышленника. Ведь тетку могли застрелить, придушить, отравить, да мало ли еще каким образом лишить жизни, и обязанностью следователя было проследить за тем, не проговорится ли ненароком свидетельница, не выдаст ли себя неосторожным словечком, из которого станет ясно - она знает, как именно погибла тетя.
      Кася спокойно выслушала весьма краткий отчет поручика и попросила его продолжить допрос. Она, Кася готова ответить на все вопросы, если это хоть в чем-то поможет следствию раскрыть загадку преступления.
      Болек начал с мухоморов.
      - Милостивый боже! - удрученно произнесла Кася. - Неужели кошмарные мухоморы как-то с этим связаны? Понимаю, понимаю, я должна отвечать, а не задавать вопросы. Отвечаю. Сколько помню себя, тетка всегда отваривала мухоморы и вообще производила с ними какие-то эксперименты, насколько я понимаю - пыталась добиться максимальной концентрации ядовитых субстанций. От приготовленной ею отравы дохли не только мухи. Представляете, ей удалось даже вывести тараканов! А однажды она захотела испытать свою отраву на коте, подлив ее в молоко. Точнее, велела мне это сделать. У нас на чердаке водятся бездомные кошки, вот она как-то раз велела мне отнести кошкам на чердак блюдце молока, подлив в него отраву. Об отраве я не знала и очень удивилась, потому что она никогда не подкармливала несчастных кошек. Но блюдце с молоком я отнесла и подманила кота. Он, к счастью, не стал пить, наверное, почуял неладное. Я сказала тетке об этом, она мне не поверила, сама поднялась на чердак и стала звать кота, но делала это таким злобным голосом... На месте кота, услышав ее "кис-кис", я бы сбежала на край света. Кот так и сделал. В общем, опыт на коте поставить не удалось, тетка вылила молоко в унитаз и потом долго отмывала блюдце, порошком терла, ну я и поняла, что молоко было отравлено. Мне потом долго снился несчастный кот...
      Я люблю животных.
      - Как же получилось, что ни одна из вас не пострадала от таких экспериментов? Ведь яд мухоморов очень сильный, мало ли какая случайность...
      Кася как-то странно посмотрела на офицера полиции.
      - Тетка знала, чем занимается, и соблюдала осторожность. А мне никогда не разрешалось ничего есть и пить самой, только когда тетка даст. От меня всегда все запиралось, да я бы и не осмелилась без разрешения. Правда, иногда пила воду из-под крана, но не более того.
      - Райчик раздолбал стену и извлек из тайника шкатулку с золотом. Что вы можете по этому факту пояснить?
      Девушка проявила умеренный интерес к услышанному.
      - Значит, все-таки... Ну что я могу пояснить?
      Кое о чем доводилось слышать, кое о чем я сама догадывалась, а уже в последний год мне немного рассказала об этом пани Крыся. Кристина Пищевская. И все равно ничего определенного о спрятанном золоте я не знала. К сожалению, не более чем слухи.
      - Уточните, какие именно слухи.
      - О том, что мой прадедушка запрятал свои богатства в несколько тайников, главным образом замуровал в стенах домов, а Райчик пытался эти тайники разыскать. Я так и не знаю, действовал ли он с ведома тетки и по ее наущению, или они действовали втайне друг от друга. Ведь ходили слухи, что тетка сама припрятывала свои денежки в тайниках.
      Пани Пищевская мне рассказала, что у тетки было большое богатство, вроде бы принадлежащее мне, но присвоенное ею, но я сомневаюсь в этом. Никогда никакого богатства я у тетки не видела. Напротив, мы жили очень бедно. Можно сказать, в нищете.
      - Теперь у вас есть возможность собственными глазами увидеть это богатство, - необдуманно пообещал Болек прекрасной свидетельнице. - В квартире вашей тети сделан тщательный обыск, и мы там много чего нашли. Возможно, это и впрямь ваше имущество, пока все хранится в опечатанном виде у нас в сейфе. Исчезло лишь золото, замурованное в стене.
      Мне очень неприятно, но и эту вашу квартиру мы тоже обязаны обыскать. И сделать это немедленно.
      Кася и не пыталась скрыть свое недовольство.
      - Но ведь это не моя квартира! Господи боже мой! Это квартира моей учительницы, она уехала за границу, а мне разрешила временно здесь пожить.
      Оставила на полную мою ответственность. Я понимаю, раз убийство.., раз вы обязаны... Можно хотя бы просить сделать это как-то.., тактичнее? Ведь тут в основном ее вещи.
      Болек обещал проявить максимальную деликатность и осторожность при обыске и вызвал своих сотрудников.
      Теперь фонограмма сопровождалась дополнительными шумами, и беседа Болека со свидетельницей уже не была так отчетливо слышна.
      - А теперь скажите мне, пожалуйста, когда и с какой целью вы учинили такой страшный беспорядок в квартире тети? О том, что учинили его именно вы, мы знаем. Что вы там искали?
      - Вот это! - нисколько не смутившись, ответила красивая Кася, указав на четыре старинных альбома для фотографий, лежавших на журнальном столике. - Когда я была последний раз у тетки, три дня назад, очень неприятный был у нас разговор, и тетка заявила, что сожжет их. Или уничтожит каким-нибудь другим образом. А эти альбомы принадлежат мне!
      В них фотографии моих родителей, и только я имею на них право! Сколько раз я просила, просто умоляла тетку хоть показать мне их. Ведь я никогда не видела лиц моих отца и матери! А о существовании альбомов знала. И пани Крыся тоже подтвердила, что они были и наверняка припрятаны теткой. Тетка же ни за что не хотела их мне показать, а тут у нас произошел крупный разговор, она и крикнула, что сожжет их, а мне не покажет. Ну я и рассердилась. И принялась искать сама. Возможно, не очень аккуратно искала.
      Но нашла! И забрала с собой.
      - А тетка спокойно на это смотрела?
      - Конечно, нет! Кричала, ругала меня, выдирала из рук вещи...
      Девушка не закончила фразы, подумала и вдруг, решившись, сказала:
      - Так и быть, признаюсь. Я ей пригрозила.
      - Чем же?
      - Больше всего на свете я боялась, что она и в самом деле уничтожит альбомы моих родителей. А она способна и не на такое, мне ли не знать? Вот я и вспомнила, что мне рассказывала пани Кристина. Ну, о том имуществе, которое мне осталось от родителей и которое тетка присвоила. Вот я и крикнула ей, что через суд потребую от нее отчета! И знаете, только тогда поняла - это правда. Потому что тетка моментально перестала кричать на меня. Нет, альбомов она мне не отдала добровольно, но искать не мешала. Я и нашла! И когда с ними уходила, тетка потребовала от меня поклясться, что я никогда не потребую от нее финансового отчета и вообще никогда не стану претендовать ни на какое имущество.
      Я охотно поклялась. Не нужно мне никакого имущества! Я хотела наконец увидеть лицо моей матери.
      ***
      - Я тоже захотел увидеть лицо Касиной матери, и, поверьте мне, мать оказалась такой же красавицей, как и дочка, - рассказывал поручик Болек, трудясь над куриной ножкой и соусе. - Очаровательная женщина! И видели бы вы ее в тот момент! Я говорю не о матери, о дочери. У меня не осталось ни малейших сомнений - девушку действительно интересовали вот эти альбомы. Из-за снимков родителей она могла бы и тетку прикончить, но тогда сделала бы это днем раньше. Заполучить альбомы стало для нее навязчивой идеей, она была готова ради этого пойти на все, ну и пошла, отказавшись от притязаний на законное наследство...
      - Должно быть, девушка и в "самом деле необыкновенно хороша, скептически заметил Януш, глядя на восторженного поручика. - Вон как голову тебе задурила...
      А тот, проигнорировав ехидное замечание, продолжал без остановки:
      - У нее и в самом деле предки были не из бедных.
      Бабки, деды, отец располагали очень значительным состоянием, особенно дед или прадед, еще до войны.
      Видел я фотографию: роскошная вилла, какой-то прием на большой веранде, избранное общество, в дверях горничная с подносом в белом фартучке...
      И, заметив наши скептические усмешки, горячо добавил:
      - Нет закона, по которому красивая девушка обязательно должна быть виновной.
      - Нет, нет, - примирительно сказал Януш. - Тем более что у вас и доказательств ее виновности нет. В вашем уникальном деле нет виновных, потому что оба мертвы, кража.., кража тоже под знаком вопроса. То есть кража имела место, это доказанный факт, но в данном случае нет пострадавшего. У кого украли?
      - У Каси...
      - А ты уверен, что деньги в тайнике были ее собственностью? Может, просто бесхозный клад. Вы узнали, что за клад, кем был спрятан? То-то. Рассуждения о прадедушке с его манией припрятывать свои богатства - не более чем слухи. Доказательствами вы не располагаете. Тот же, кто нашел ничейное имущество, к уголовной ответственности не привлекается. В крайнем случае, претензии к нему может предъявлять лишь государственная казна, и то, если этот аспект не вызывает сомнений. И тогда вообще дело к тебе не относится.
      - Так ты хочешь сказать, что дело о краже не в нашей компетенции?
      - Создается такое впечатление. Но тут есть два сомнительных элемента: незапертая дверь и исчезновение золота. Само уйти оно не могло. Вот если бы его обнаружили у Каси...
      - Но его не обнаружили. И вообще ничего подозрительного в ее квартире не нашли.
      - Значит, в вашем деле далеко не все ясно, и я бы это так не оставил. Даже если прокуратура придет к другому выводу...
      Болек рассердился:
      - Остается надеяться, что еще кто-нибудь кого-нибудь пристукнет. И тогда дело окажется в нашей компетенции. Я лично, во всяком случае, намерен разрешить девушке пользоваться квартирой, намерен отдать ей ключи. Посмотрим, что она сделает...
      Тут в мужской разговор вмешалась я.
      - У Януша появились какие-то сведения о продаже. Он начал было мне рассказывать перед твоим приходом. Кажется, ему удалось пообщаться с посредником.
      Болек вопросительно взглянул на Януша.
      - Удалось, удалось, - подтвердил Януш. - Ваше дело заинтересовало меня, в нем есть невыясненные обстоятельства, оставленные следствием без внимания, вот я и постарался выяснить их. На свой страх и риск. Такое, можно сказать, частное расследование.
      - Дай Бог тебе здоровья! - обрадовался Болек. - И не тяни резину, рассказывай толком.
      - Вопросом об обмене она занялась больше года назад и сама обратилась в фирму, занимающуюся продажей квартир. Позвонила посреднику-риэлтеру...
      - Кто "она"?
      - Тетка. Посредник приезжал в ее квартиру, и состоялся примечательный разговор. Хозяйка квартиры, ваша покойница, заявила о своем желании продать квартиру, ибо стала старой и немощной, ей трудно самой содержать квартиру в порядке.., гм...
      "в порядке". Вот она и решила квартиру продать, а сама намерена переехать жить к племяннице.
      - Что?!
      - То, что слышишь. К племяннице!
      - Холера! Ты отдаешь себе отчет в том, что теперь мотив убийства - как на ладони?
      - Отдаю, но ведь еще не доказано, что это правда Так тетка заявила посреднику. Посредник, как ему и положено, нос воротил, придирался, дескать, квартира в таком запущенном состоянии... Она заверила, что отремонтирует квартиру, приведет ее в полный порядок. Они поторговались, причем тетка проявила поразительную алчность, и риэлтер взялся за посредничество. В конце концов, не его дело, где собирается жить хозяйка продаваемой квартиры, это ее проблемы. Он проверил то, что входило в его обязанности: право тетки на владение квартирой и, следовательно, на ее продажу. Документы оказались в порядке, сделка была завершена, и посредник принялся за дело.
      Он дал адрес теткиной квартиры двум своим клиентам, оба побывали в квартире тетки, посмотрели квартиру и пообщались с теткой, после чего один из них учинил посреднику скандал: как он смеет давать адреса сумасшедших баб. Ну и посредник воздержался от дальнейшего посредничества, только вот недавно дал ее адрес Иоанне, потому что та очень настаивала.
      Ее чрезвычайно устраивало местоположение.
      Поручик Болек помолчал, размышляя над полученной информацией, потом заметил:
      - Я бы пообщался с тем клиентом, что учинил скандал посреднику.
      - Я тоже, - сказал Януш. - И даже договорился с ним о встрече, завтра вечером. Дело чрезвычайно интересное, хотелось бы по возможности его прояснить.
      - И я всячески поддерживаю эту вашу идею, поскольку с посредником уж наверняка не имею ничего общего, - одобрила я их планы. - Может, тогда Тиран отцепится от меня. Да, кстати...
      Наконец-то вспомнила, о чем собиралась сказать Болеку! О чердаке. О моих гениальных рассуждениях на тему: что бы я сделала, если бы свистнула золото.
      - Оставьте Касю хоть на минутку в покое, - сказала я, - и слушайте внимательно. Золото - очень тяжелое, так ведь? И унести его непросто, кто бы там его ни похитил. Так вот, я придумала способ, которым мог действовать похититель. Придумала я, но ведь мог до того же самого додуматься и другой умный человек.
      - И что же вы придумали, пани Иоанна? - заинтересовался полицейский. Допустим, вы похитили золото, и что дальше?
      - И не стала его прятать у всяких там родных и знакомых, а припрятала здесь, поближе...
      И я в подробностях описала свои действия после того, как, допустим, свистнула золото, обнаруженное рядом с мертвым взломщиком. Выносить из дома его не стала, опасно это да и слишком тяжело. А вот подняться на чердак и там припрятать до поры до времени - раз плюнуть. И почти стопроцентная уверенность, что никто в доме не заметит.
      Не скажу, что Болек был потрясен моими откровениями. Нет, он проявил к ним весьма умеренный интерес. И в чем-то, безусловно, был прав. В настоящее время вряд ли обыск на чердаке имеет смысл, прошло достаточно времени со дня преступления, припрятанное до поры до времени на чердаке богатство десять раз успели бы вынести. Но кто знает, ведь похитителю могло что-то помешать... Кстати, вот почему я просила тогда Болека, когда он направлялся к Иоле, внимательно посмотреть на меня. Теперь он знает, что в тот раз я покидала злополучный дом без посторонних тяжестей...
      - Но в принципе мысль неплохая, - изволил похвалить меня полицейский. - Даже если на чердаке уже ничего и нет, не мешает проверить, не было ли. Завтра же осмотрим чердачное помещение. Холера! В этом деле явно просматривается какое-то второе дно...
      - И сдается мне, второе дно может оказаться поважнее первого, заметил Януш, - поважнее того, что сразу же бросается в глаза. Ведь вы без особых усилий воспроизвели сцену преступления, восстановили действия обоих преступников-жертв. А вот что там еще происходило, до сих пор не имеете ни малейшего понятия. Все скрывается во мраке. Так и быть, посредника я беру на себя. Вернее, не посредника, а того скандального клиента, которого посредник направил к убитой старушке. А остальное уже твое дело...
      ***
      Вот и пришлось наврать ему с три короба...
      Хотя.., не так. Не все, что я говорила полицейскому, было ложью. Я не скрывала своего отношения к тетке, я призналась в том, что была у нее за три дня до убийства и искала альбомы, я не притворялась глубоко огорченной ее смертью. Да, пришлось притвориться, что сама ее смерть была для меня неожиданностью. Впрочем, визит полицейского и в самом деле был для меня неожиданностью, поэтому не так уж трудно было притвориться.
      У меня сердце замерло, когда полицейский упомянул о кладе, обнаруженном в стене. Надеюсь, он не заметил моего смятения, о слишком многом пришлось говорить, думаю, мухоморы и пани Крыся отвлекли его внимание. Хорошо, что пан следователь не стал въедливо докапываться о причинах смены мною фамилии, наверное, уже знал об обстоятельствах моей жизни и понимал, что я совсем маленьким ребенком попала в лапы тетки и от меня ничего не зависело.
      И я честно призналась, что, покидая навсегда дом тетки, забрала с собой свои документы - имела право.
      Они принадлежали только мне. Впрочем, не так уж много вещей унесла я с собой из дома, в котором прожила всю жизнь.
      О ключе я следователю не сказала. Ключ от входной двери я подделала без ведома тетки, естественно, она так и не узнала о нем. И полиции о нем не следовало знать. Кажется, следствие не докопалось до него, во всяком случае, полицейский офицер не задавал мне вопросов на этот счет.
      Не сказала я ему и о последнем подслушанном мною разговоре, хотя, наверное, и стоило сказать, это прояснило бы для полиции ряд невыясненных обстоятельств. Если бы я знала, что столько осталось добра, припрятанного теткой... Впрочем, даже если бы и знала, какая мне польза? Ведь добровольно она мне ничего бы не отдала, а украсть...
      Кошмарная, совершенно бредовая идея тетки переехать ко мне, продав свою квартиру, поселиться со мной здесь, в квартире пани Яжембской... А что, она вполне способна такое выкинуть. Свалилась бы внезапно, как снег на голову, прекрасно зная, что будет так, как она пожелает. Не с полицией же мне ее тогда выселять? Старую, бездомную женщину...
      А о Бартеке я полицейскому ничего не сказала...
      С Бартеком мы учились в одной школе. Старше меня на два года, он получил аттестат зрелости всего за год до меня, потому что потерял год из-за того, что жил с родителями за границей. Я же была смертельно влюблена в этого идиота Петруся. Он мне казался сошедшим на грешную землю Аполлоном. Я еще никогда не встречала таких красивых мальчиков: кудрявые, черные как смоль волосы, глаза - как два черных бездонных озера, мягкие, кошачьи движения. Идиотка!
      С таким же успехом я могла влюбиться в гепарда из зоопарка. Я изо всех сил старалась скрыть свою любовь, но он прознал и уж измывался надо мной вовсю.
      Какое счастье, что я все-таки не переспала с ним, ну да уж за это должна благодарить тетку, перед которой обязана была отчитываться за каждую лишнюю минуту, проведенную вне дома, так что это не моя заслуга...
      Мне и в голову не приходило, что Бартек обратил на меня внимание. Не приходило до того злополучного дня, когда я ревела белугой в пустом классе, уронив голову на парту. "Опомнись, - сказал он мне, - такая девушка, как ты, и убиваешься от горя? У тебя что, зеркала нет?" Зеркало, конечно, было в теткином доме, и я видела в нем проклятые косички, которые вообще заслоняли от меня весь божий мир, мешковатую блузу старушечьего цвета и вытянутую на заду юбку, сшитые из обносков тетки, и жалкую треугольную мордашку. Нет, я никак не могла нравиться себе и совсем не удивлялась, что и Петрусю тоже. А Бартек... Веснушчатый, простой, очень добрый паренек вернул меня к жизни. Я была благодарна ему за то, что он заставил меня поверить в свои силы, по не более того. А он и не претендовал ни на что большее...
      Потом мы долго не виделись и встретились лишь года через два. Теперь положение кардинально изменилось. Я была счастливая и независимая. Ушла от тетки и не помнила себя от внезапно обретенной свободы. У меня появилось свое определенное место в этом мире, от косичек и воспоминания не осталось, я вовсю пользовалась жизнью - ходила по музеям, много читала, ела что хотела. Словом, была счастлива. А Бартек как раз переживал очень тяжелый период в своей жизни.
      Встретились мы на автобусной остановке. Он сидел на скамейке какой-то поникший, ничего не видя и не слыша. "Привет!" - сказала я и села рядом.
      Мне очень хотелось поблагодарить его за то, что тогда, в трудную для меня пору, помог добрым словом, заставил поверить в себя, поверить в то, что наступят и для меня светлые времена. Вот я и хотела ему сказать - это время для меня настало. Хотела, но не успела. Бартек заговорил первым.
      - Хорошо, что ты пришла, - сказал он так, будто мы с ним заранее договорились о встрече. - Я не знал, где тебя найти, а очень хотелось, чтобы ты знала: я любил тебя, любил страшно, безумно, любил целых два года, да и сейчас люблю, но это уже не имеет значения.
      И все-таки я рад, что могу наконец тебе об этом сказать. И еще хочу сказать: ты должна верить в себя, перед тобой - большое будущее. А про меня забудь, если хочешь - иногда вспоминай. С умилением.
      Езус-Мария, сказать мне такую глупость! Я страшно рассердилась. "Что за чушь ты несешь? - раздраженно поинтересовалась я. - С чего это мне тебя забыть или умиленно вспоминать? Вот ты сидишь рядом со мной, никуда не делся, и я вовсе не намерена опять потерять тебя из виду, а напротив, желаю пригласить на чашку чаю, у меня теперь есть собственная квартира, ну, не совсем собственная, но я живу там одна. Вот и приглашаю тебя на домашний обед из кулинарии. Тот еще домашний, но все-таки. Купила в кулинарии замороженные вареники с капустой и грибами. Времена наступили непредсказуемые, так что, может, в капусте и в самом деле обнаружится какой-нибудь один гриб". "Да пусть даже капуста, - ответил Бартек, - с благодарностью принимаю приглашение.
      В конце концов, почему бы человеку не провести с приятностью последние минуты его жизни?"
      Хозяйка из меня та еще, да и после многих лет жизни с теткой я дала себе волю и ела все, на что имела охоту. Вот и предложила гостю весьма эксцентричный подбор блюд: кроме уже упомянутых вареников с капустой кусок фаршированной утки и яйца вкрутую с горчицей и натертой с хреном свеклой. А к этому сухое красное вино.
      Бартек был в ужаснем настроении и в ответ на мои настойчивые расспросы рассказал, в чем дело.
      Ничего особенного, обычная история. Он учился уже на третьем курсе, электроника, и как все нормальные студенты подрабатывал, стипендии не хватало. С электроникой уже давно имел дело, ему охотно поручали мелкую работу, как вдруг подвернулось крупное дело.
      Владелец фирмы взял его в долю, но Бартеку, кроме личного физического вклада пришлось внести и вклад финансовый - восемьдесят миллионов злотых, без этого владелец не принял бы его в компаньоны.
      Поначалу все шло хорошо, Бартек вкалывал как проклятый в предвкушении грядущих прибылей, как вдруг - катастрофа! Владелец фирмы оказался мошенником и аферистом, собрал у легковерных людей сумму в два миллиарда злотых и - привет! Смылся в неизвестном направлении.