Ярость льва

Отмель кончалась длинной песчаной косой, за которой открывалась главная протока. Гийон что-то крикнул, и Меллори заметил выступающий из воды темно-серый корпус подводной лодки.

Словно выброшенный на берег кит, «Л'Алуэтт» стояла в устье протоки. Из люка боевой рубки выглядывали головы Фенелона и Жако. Трое матросов возились на палубе с надувной шлюпкой, устанавливая на ней подвесной мотор. Меллори дал полный ход. «Флер де Лис» рванулась вперед и прошла в каких-нибудь десяти футах от подводной лодки, поднимая волны и заливая водой ее палубу. Матросы оказались в воде, Меллори и Гийон слышали их крики.

Меллори представил себе испуганное лицо Фенелона и озадаченную физиономию Жако. Яхта проскочила мимо и снова скрылась в спасительном тумане. Меллори снизил скорость до пяти узлов и открыл окно.

Холодная, промозглая сырость проникла в рубку, неся с собой запахи тления и смерти. Меллори вглядывался в туман, едва замечая теряющуюся в зарослях камыша узкую протоку. Через несколько минут «Флер де Лис» мягко ткнулась носом в илистый берег, дернулась и остановилась.

Меллори дал задний ход. Секунду-другую яхта стояла неподвижно, потом так же мягко тронулась с места и заскользила назад.

– Все, дальше не пройдем.

Он выключил двигатели, вышел на палубу и взобрался на крышу рулевой рубки. Вокруг простирались густые заросли камыша, и только слева серебрилось круглое озеро около сотни футов диаметром.

Гийон вскарабкался наверх и встал рядом, Меллори указал рукой па озеро:

– Наш единственный шанс.

Он спустился на палубу, вошел в рубку и включил двигатели, потом выкрутил штурвал и направил набирающую скорость яхту прямо в стену камыша, отделяющую озеро от протоки.

На секунду «Флер де Лис» замерла, потом мягко скользнула вперед через казавшийся непреодолимым барьер и вышла в озеро.

Меллори выключил двигатели, и яхта тихо ткнулась носом в песчаную отмель у противоположного берега.

– Времени нет, – сказал он. – Один из нас останется здесь. Другой пойдет за Гранвилем и его женой.

– Пойду я. У нас много общих знакомых. Думаю, мне он поверит.

Меллори взял карту.

– Пешком и вплавь через протоки. – Он открыл ящик стола и вынул карманный компас: – Старайся идти прямо на запад и выйдешь к центральному острову. Это в четверти мили отсюда.

– Привести его обратно будет нелегко, – сказал Гийон. – Он старый человек.

– Да, но он привык к этим болотам. Не забывай, он каждый год сюда приезжает.

Меллори протянул Гийону револьвер, отобранный у матроса в замке:

– Держи. Все-таки лучше, чем ничего.

Гийон сунул оружие в карман штормовки, вышел на палубу, спрыгнул на песчаный берег и исчез в камышах.

Меллори закурил. Шел мелкий моросящий дождь. Примерно через пять минут он услышал рокот лодочного мотора в главной протоке. Постепенно он затих в отдалении. Туман и тишина воцарились вокруг.

* * *

Гийон продирался сквозь заросли камыша. Где-то слева раздался тревожный свист кроншнепа, и стайка птиц поднялась на крыло, испуганная звуком его шагов. Поднявшись на высокий холмик, он взглянул на компас и побежал вперед, чужак в этом царстве илистых проток, тины и камышей. Узкую протоку он перешел вброд, по колено увязая в жидкой грязи.

Гийон чувствовал вкус соли во рту, соль разъедала ему глаза, но он продолжал упорно продираться сквозь камышовые заросли. Наконец грязь под ногами сменилась песком, поросшим жесткой травой, по которому уже можно было бежать. Через несколько минут заросли камыша расступились, и он оказался на берегу мелководного озера.

В пятидесяти ярдах от берега на крохотном островке виднелся дом, едва различимый в тумане. Гийон вошел в мутную воду, вынул револьвер и поднял его над головой. Конечно, с револьвером вряд ли что-нибудь могло случиться в воде, но в его положении приходилось считаться с любой случайностью.

Идти было на удивление легко, ил под ногами сменился песком. Рауль вышел на берег и двинулся вперед. Разглядев в тумане узкий деревянный причал, он замер от удивления: причал был пуст, нигде ни лодки, ни даже ялика. Гийон нахмурился.

Из каменной трубы на крыше небольшого одноэтажного дома выбивалась тонкая струйка дыма. Гийон поднялся по скрипучим ступенькам на крыльцо, открыл дверь и вошел внутрь.

Обстановка в уютной небольшой комнате была очень простая: дощатые полы покрыты холщовыми половиками, вдоль стен тянулись уставленные книгами полки. У камина стояло два простых стула, дополнял картину диван у стены.

Поленья в камине тлели под толстым слоем золы – хозяева позаботились, чтобы дрова не прогорели слишком быстро. Гийон понял с первого взгляда, что ушли они довольно давно. Меллори и он принимали в расчет и такую возможность.

Старик Гранвиль был страстным любителем птиц, даже написал книгу по орнитологии. Скорее всего сейчас они с женой сидят в лодке где-нибудь в камышах посреди болот, возможно, даже спрятавшись, с самого рассвета занимаются фотоохотой.

Гийон вышел и спустился к причалу. Где-то вдалеке слышался шум мотора. Жако и его люди... Они наверняка все поймут и просто будут ждать появления Гранвиля. Нет необходимости искать его среди болот. Выход только один. Гийон спустился к воде, вброд пошел к противоположному берегу и, выбравшись на сушу, побежал вперед, на звук мотора.

* * *

Пот катился по спине Фенелона. Ему было жарко, несмотря на поднимавшуюся с болот промозглую сырость. Он был испуган внезапным появлением «Флер де Лис» в устье протоки. И потом, эта шифровка де Бомона, которая окончательно сбила его с толку. Текст радиограммы был предельно прост: обстоятельства изменились, необходимо немедленно возвращаться. Но Жако не мог смириться с этим. Он настаивал, и Фенелон подчинился его холодной ярости.

Густые заросли камыша плыли в тумане по обе стороны протоки, шум мотора нарушал вечную тишину плавней. Он сидел на корме, у румпеля, двое матросов – посредине, с ружьями наперевес. Жако, с автоматом на шее, хищной птицей вглядывался в туман. Он обернулся к Фенелону. Грубые и неподвижные черты лица, потный лоб.

– Почти пришли. Глуши мотор. Дальше пойдем на веслах.

– Зря тратим время, Жако, – с улыбкой сказал Фенелон. – Увидите, что я прав. Гранвилей уже наверняка нет дома.

Лодка ткнулась носом в песчаную косу. Гийон поднял руку и дважды нажал на спусковой крючок. Один из матросов охнул и упал за борт, сжимая в руках ружье. Жако сорвал с шеи автомат и выпустил в камыши длинную очередь, но было поздно. Гийон растворился в тумане, как привидение. Снова воцарилась тишина.

Уцелевший матрос пытался втащить в лодку своего товарища. Жако обернулся и ударил его по руке:

– Оставь. У нас нет времени.

Матрос сжался, взглянув в его перекошенное от злости, зверское лицо. Однако голос Жако оставался ровным и спокойным:

– Назад, на «Л'Алуэтт». Выжми из матроса все, что можно. Меллори должен вернуться на Иль де Рок. У него нет другого выхода. Его подружка все еще там. Если повезет, мы его перехватим.

* * *

Меллори встрепенулся, услышав вдалеке треск автоматных очередей, и в бессильной злобе заметался по палубе, отчаянно надеясь, что Гийон сумеет выкрутиться, как бы ни были плохи дела. Минут через десять до него донесся рокот мотора – лодка возвращалась. Он замер, прислушиваясь, потом взобрался на крышу рубки и посмотрел на запад, тщетно пытаясь хоть что-то разглядеть в тумане. Резко закричали и захлопали крыльями вспугнутые гуси. Меллори готов был поклясться, что кто-то крадется в камышах слева от него. Он сложил руки рупором и закричал наудачу:

– Рауль! Сюда!

Через несколько минут из тумана показался Гийон. Меллори помог ему взобраться на палубу. Гийон насквозь промок и дрожал.

– Они уже проплывали?

Меллори кивнул.

– Что случилось?

Гийон в двух словах рассказал все, ежась от холода при каждом порыве ветра.

– Что будем делать теперь? – спросил он.

– Сматываться отсюда, и побыстрее. Голову даю на отсечение, Жако караулит нас в устье протоки. Если поторопимся, может быть, проскочим.

– А потом – на Иль де Рок?

– Да. Иди вниз, переоденься и выпей что-нибудь. Я здесь управлюсь сам.

Меллори вошел в рубку и включил двигатель. «Флер де Лис» мягко оторвалась от илистого берега и отошла, двигаясь кормой вперед. Он резко выкрутил штурвал, яхта развернулась и встала перед стеной камыша, которая отделяла озеро от протоки. Двигатели мощно взревели, и «Флер де Лис» рванулась вперед. Маневр снова удался. Камыши расступились, яхта вошла в протоку. Меллори повернул штурвал вправо, разворачиваясь по течению и поднимая фонтаны грязи. Двигателя ровно урчали. Дождь барабанил по палубе.

На пороге рубки появился Гийон в галифе цвета хаки и белом свитере с высоким воротником. В одной руке он держал бутылку, с другой – оловянную кружку.

– Как себя чувствуешь? – спросил Меллори. Гийон усмехнулся и помахал бутылкой:

– А ты как думаешь? Это «Курвуазье». Хочешь?

– Конечно.

Меллори двумя большими глотками осушил кружку. Теплая волна разлилась по его телу. Он вытащил из кармана пачку «Галуа», взял сигарету и протянул пачку Гийону.

– Покури, пока все спокойно. Минут через десять здесь будет уже не до того.

Гийон закурил и открыл окно. Дождь хлестнул в лицо. Ветер дул с моря, поднимая туман с болот, и клочьями тащил его навстречу. Видимость уменьшилась до тридцати – сорока ярдов. Камыши стали отступать, протока заметно расширилась. Легкая рябь покачивала яхту. Когда они подошли к песчаной косе у самого устья, Меллори выключил двигатели, и яхта замедлила ход, еще через секунду остановилась.

– В чем дело? – спросил Гийон.

– Хочу знать, что они замышляют. Оставайся здесь, я быстро.

Меллори спрыгнул с палубы в воду, вышел на берег и пошел прочь. «Флер де Лис» растаяла в тумане за его спиной. Через несколько минут он уже стоял в конце косы, вглядываясь в сторону Иль де Йо. Волны заливали песок у его ног. Подводной лодки не было. Он повернулся и побежал обратно, поднимая ногами тучи брызг. Начавшийся прилив заливал пологую косу.

«Флер де Лис» медленно дрейфовала. Меллори ухватился за протянутую руку Гийона и вскарабкался на палубу:

– Их нигде не видно. Сейчас попробуем на полном ходу выйти в открытое море. Наверняка у них есть какая-то ловушка для нас.

Он зашел в рубку, запустил двигатели и вывел яхту на середину протоки. Туман поднимался, видимость заметно улучшилась, и «Флер де Лис» понеслась к устью, рассекая волны и вздымая пенные буруны. Впереди показалось устье протоки, выходящее в пролив, и Меллори резко принял вправо, стараясь обойти обширную песчаную отмель в пятидесяти ярдах от береговой черты. «Флер де Лис» развернулась, и в этот момент они увидели «Л'Алуэтт» и стоящего у пулемета Жако.

Жако нажал на гашетку, и пули градом обрушились на палубу. Меллори пригнулся. В тот же миг стекло разлетелось вдребезги.

Гийон стоял в дверном проеме с револьвером в руке, пытаясь поточнее прицелиться, но это было практически невозможно. Пули барабанили о корпус яхты. Меллори резко выкрутил штурвал, и Гийон потерял равновесие.

Спасительная пелена тумана накрыла яхту. Через считанные секунды ее очертания растворились в плотной непроглядной мгле. Гийон выпрямился. Пулемет грохотал, но его очереди уже не задевали яхту, и он вскоре умолк. Гийон взглянул на Меллори и глубоко вздохнул:

– Теперь неплохо бы выпить.

Туман отступал. Меллори запустил двигатель и, обернувшись к Гийону, широко улыбнулся:

– Все в порядке. Слава Богу, работает. Яхта вышла в пролив. Гийон спустился в салон и вернулся с бутылкой:

– Он искрошил все в салоне. Стены как решето. Думаю, де Бомон будет недоволен.

Меллори отхлебнул коньяку и закурил:

– Мы это скоро выясним.

Гийон вернулся в салон, а Меллори глубоко, с удовольствием затянулся. Все шло как надо. Теперь он был уверен в этом.

Ветер крепчал, брызги летели в лицо сквозь разбитое окно. Он опустил сиденье и сел. Через несколько минут в рубку вошел Гийон с бутербродами и горячим кофе:

– Давай я тебя подменю.

Меллори покачал головой:

– Скоро будем на месте.

Через полчаса стало очевидно, что скорость яхты неуклонно снижается. Все попытки как-то ускорить движение ни к чему не привели, и Меллори включил автопилот.

Гийон лежал на диване с закрытыми глазами, заложив руки за голову. Услышав шаги Меллори, он открыл глаза и сел:

– Что стряслось?

– Не знаю. Но мы теряем скорость, яхта не слушается руля. «Флер де Лис» шла с креном на правый борт, из-под палубы слышался плеск воды. Меллори опустился на колени, отогнул коврик и заглянул вниз. Лицо его стало мрачнее тучи:

– Там дюжины две пулевых пробоин вдоль ватерлинии. Настоящее решето. Неудивительно, что скорость падает.

Он быстро вбежал в рулевую рубку. В угловом шкафу хранилась электропомпа, но даже беглого взгляда на изрешеченную пулями дверь было достаточно, чтобы понять, в каком она состоянии. Меллори мельком взглянул на искореженную груду металла и обернулся к Гийону:

– В конце моторного отсека должна быть ручная помпа. Попробуй что-нибудь сделать. Качай, сколько сможешь, потом я тебя сменю.

– Понял, – сказал Гийон. – Дело дрянь?

– В том случае, если они нас найдут, да, – поморщился Меллори.

Гийон молча пошел на корму, и через несколько минут оттуда послышался металлический ритмичный лязг ручной помпы. Меллори выглянул в окно, увидел бьющую с палубы струю буроватой воды, вернулся к штурвалу и стал ждать, пока Гийон хоть немного откачает воду из трюма.

16. Поединок

Когда Фенелон увидел «Флер де Лис», он буквально оцепенел. Вода заливала стекло перископа, и он выдвинул его повыше. Изображение дернулось.

Он снова вгляделся в знакомые обводы яхты и быстро окликнул матроса:

– Вызови мсье Жако. Пусть поторопится.

Через несколько секунд подошел Жако:

– Что случилось?

– Взгляните.

Великан подошел, взявшись за рукоять перископа, приник к окуляру. Когда он повернулся к Фенелону, его правая щека подергивалась от возбуждения:

– Как же так?

Фенелон пожал плечами:

– Видимо, вы повредили двигатель или пробили обшивку ниже ватерлинии. Какая разница? Всплываем? Мы сможем без особого труда взять ее на абордаж.

Жако покачал головой, и Фенелон заметил странный блеск в его глазах:

– Не надо. У меня есть идея. Помнишь «Конторо»? Ты сказал тогда, что одной торпеды хватит. Посмотрим, что ты скажешь на этот раз.

Фенелон почувствовал знакомое возбуждение, сердце его гулко забилось.

– Отлично! Мой Бог, они даже не узнают, кто пустил их ко дну!

– Я не об этом, – сказал Жако. – Концы в воду – вот что главное.

«Л'Алуэтт» имела на вооружении две торпеды калибра двадцать один дюйм и два торпедных аппарата в носовой части. Фенелон глубоко вздохнул и, взяв себя в руки, четко скомандовал:

– Азимут противника – сто двадцать пять. Курс – сто тридцать один. Скорость – шесть узлов. Дальность – тысяча пятьсот.

Оператор ввел данные в бортовую ЭВМ для определения угла сноса и необходимого упреждения для обеих торпед.

Через секунду старшина доложил:

– Упреждение – тридцать градусов, сэр.

Фенелон поднял рукояти перископа и приник к резиновому окуляру:

– Готовность обоим аппаратам.

Пот катился по его лицу, сердце бешено колотилось. Он так много слышал об этом от бывалых людей, но сам готовился к пуску впервые.

– Товсь!

«Флер де Лис», казалось, застыла в фокусе перископа. Все ее обводы и такелаж были видны необычайно четко. Руки сжали рукояти.

– Первому – огонь!

Подводная лодка дрогнула, освободившись от первой торпеды, и гидроакустик доложил:

– Торпеда пошла.

– Второму – огонь!

И вновь корпус лодки дрогнул.

– Торпеда пошла.

Фенелон обернулся к Жако:

– Желаете взглянуть?

Жако оттолкнул его в сторону и приник к окуляру.

Гийон качал изо всех сил, пот градом катился по его спине. Яхта шла в автоматическом режиме. Меллори с биноклем стоял на крыше рулевой рубки и вглядывался в поверхность моря. То, что «Л'Алуэтт» нагонит их, не вызывало теперь никаких сомнений. Скорость не превышала шести узлов, ручная помпа едва справлялась с прибывающей в трюм водой.

Они далеко уклонились от основной трассы, и Меллори знал это. Оставалась единственная надежда – случайно встретить рыбачий баркас, что, принимая во внимание погоду, было маловероятно.

Он повернул бинокль вправо и замер. Перископ «Л'Алуэтт» вспарывал поверхность воды, поднимая тучу брызг. Немного погодя что-то вскипело под водой белой пеной и устремилось к яхте.

– Торпеда!

Он спрыгнул на палубу, не удержался на ногах и упал, снова вскочил, прихрамывая, вбежал в рубку и отчаянно выкрутил штурвал.

Яхта начала нехотя разворачиваться. Гийон ворвался в рубку, всем весом своего тела навалился на штурвал, и в дополнение к их усилиям о борт яхты глухо ударила мощная волна. Меллори оставил Гийона у штурвала, а сам выбежал на палубу. Торпеда пронеслась вдоль правого борта, оставляя пенный след. Через несколько минут за ней прошла вторая.

Жако зарычал от ярости, повернулся и схватил Фенелона за куртку:

– Ты промахнулся, скотина! Ты промазал!

– Но этого просто не может быть!

Фенелон склонился к окуляру, но Жако оттолкнул его:

– Теперь приказывать буду я! Идем на сближение. Приготовиться к всплытию! Я добью его. Эта скотина Меллори теперь не жилец.

Меллори вернулся к штурвалу, а Гийон снова встал у помпы, качая изо всех сил, но это мало помогало. Яхта сильно осела, качка усилилась, волны захлестывали палубу. «Л'Алуэтт» выпустила обе торпеды. На подлодках типа XXIII боекомплект составляли только две торпеды. Меллори это знал.

Он выглянул в окно. Клочья тумана сгустились. Ни единого суденышка. Меллори предвидел следующий шаг Жако, но когда в пятидесяти ярдах впереди море вдруг вскипело и «Л'Алуэтт» показалась на поверхности, он почувствовал внутри неприятный холодок.

Не успела вода схлынуть с палубы подводной лодки, как крышка люка боевой рубки открылась, и Жако вместе с одним из матросов принялся устанавливать на турели пулемет. Гийон стоял в дверном проеме, сжимая в руке револьвер:

– Что будем делать?

– Все ясно и так. Если я отправлюсь на тот свет, то очень постараюсь прихватить и его с собой. Прощай, Гийон. Было приятно работать вместе.

– А мне – с вами, полковник. – Рауль Гийон встал по стойке смирно, как на параде. – Честь имею, сэр.

Он побежал на бак, а Меллори вернулся в рубку и развернул «Флер де Лис» по ветру. Через секунду яхта уже шла полным ходом навстречу «Л'Алуэтт». Пулемет затрещал, пули крошили бак, и Меллори пригнулся, не выпуская штурвала из рук. Гийон ничком лежал на палубе, выжидая подходящий момент. В его револьвере оставалось всего два патрона, и он молил Бога о том, чтобы удалось оба всадить в Жако.

Пулемет строчил без остановки. Жако тщетно пытался выбить Меллори из рулевой рубки. Рядом с Жако из люка появилось испуганное лицо Фенелона. Он что-то кричал, но крика не было слышно.

Трещал пулемет, свистели пули. Новый могучий вал подхватил яхту и понес вперед. Жако и «Л'Алуэтт» пропали из виду. На секунду яхта застыла на гребне вала и стремительно понеслась навстречу «Л'Алуэтт». Раздался страшный грохот, и киль яхты обрушился на место стыка боевой рубки и палубы подводной лодки. Под скрежет металла киль «Флер де Лис» давил на балластные цистерны и вспарывал корпус лодки. «Л'Алуэтт» осела, боевая рубка накренилась, и пулемет упал в воду. Жако и Фенелон в отчаянии заметались.

Гийон перегнулся через планширь, прицелился и выстрелил. В тот же миг «Флер де Лис» резко накренилась, и он полетел за борт вниз головой. Яхта, скрежеща, ползла вперед, все сильнее вдавливая «Л'Алуэтт» под воду, и наконец перевалила через нее. Волны с силой бились о форштевень. Меллори поднялся на ноги и повернул штурвальное колесо. Яхта слушалась руля! Двигатели продолжали работать, и «Флер де Лис», подмяв очередную волну, развернулась.

Меллори выглянул в разбитое окно. Подводная лодка вышла из крена, но еще больше осела, и всю ее палубу уже захлестывали волны. Из переднего люка один за другим выскакивали матросы. Жако тоже сбежал вниз по наружному трапу. Они стояли на палубе, возбужденно показывая куда-то в воду, и Меллори заметил в волнах голову Рауля Гийона. Его несло прямо к «Л'Алуэтт», и когда очередной вал швырнул его на металлическую палубу, они набросились на него. Меллори ничего не мог сделать. Яхта по-прежнему шла вперед, туда, где сгущался туман.

Когда через пять минут Меллори оглянулся, подводной лодки уже не было видно. Ветер крепчал и нес навстречу клочья густого тумана. На горизонте показались очертания Иль де Рок. Еще через пять минут из трюма раздалось шипение пара, и двигатели встали.

В полузатопленном салоне он взял бутылку «Курвуазье» и вернулся на палубу. Туман немного рассеялся, но волнение усилилось, и пронизывающий ветер не ослабевал. Он спустил шлюпку, столкнул ее в воду, прыгнул и отгреб немного в сторону.

«Флер де Лис» уходила под воду. Вода забурлила и утихла, и вскоре только белое пятно пены на воде да обрывок веревки, ящик и пара досок указывали на то место, где затонула яхта. Гибель всякого хорошего судна – невеселое зрелище. Он надел спасательный жилет, отпил немного из бутылки и взялся за весла.

«Л'Алуэтт» сильно осела, но продолжала держаться на воде, и ее мощные двигатели медленно, но верно несли ее вперед.

Жако стоял с сигаретой в зубах, высунувшись из боевой рубки, и наблюдал, как из сумерек выплывают очертания острова.

А внутри кипела работа. Команда уже была по колено в воде. Старшина метался от одного матроса к другому, отдавая приказания.

Фенелон беззвучно шевелил губами, лежа на койке в своей крошечной каюте. Его пробирал озноб, глаза лихорадочно блестели, взгляд казался невидящим.

Связанный по рукам и ногам, Гийон лежал у мостика, ведущего в боевую рубку. Кровь сочилась из глубокой ссадины на лбу. Когда они набросились на него на палубе, Жако незаметно пнул его носком ботинка, прикидывая, как лучше убить. Конечно, можно было бросить Гийона в море или прострелить голову, но Жако считал, что это слишком просто. Гийон был предателем, хитрым, замаскировавшимся предателем, и для него нужно было придумать что-нибудь особенное.

Шум двигателей стал тише и вдруг умолк совсем. Из машинного отсека послышались крики. Крышка переднего люка открылась, и на палубу один за другим высыпали матросы, таща надувные шлюпки, в том числе и ту, с мотором, на которой Жако ходил в глубь острова.

Великан с легкостью взвалил связанного Гийона на плечи и спустился по трапу. До рифа, соединявшего Иль де Рок и Сен-Пьер, оставалось около четверти мили. В намерения Жако не входило ждать, что станет с «Л'Алуэтт», когда ее вынесет на скалы.

Он кивнул старшине:

– Я беру шлюпку с мотором. Ты пойдешь со мной.

Матросы возмущенно закричали, один из них вышел вперед:

– Почему ты? Почему не мы?

Жако вытащил «люгер» из кармана и дважды выстрелил ему в грудь. Матрос закачался и упал в воду. Ропот мгновенно умолк, и люди подались назад.

Через секунду шлюпка отвалила от подводной лодки, и сидевший на корме старшина запустил мотор.

Течение уже подхватило обреченную лодку и медленно несло к рифам. Один за другим матросы попрыгали в оставшиеся шлюпки, и их сразу же отнесло в сторону.

На «Л'Алуэтт» в каюте лежал всеми забытый Фенелон. Когда вода подобралась к его койке, он очнулся, секунду-другую бессмысленно смотрел вниз и только потом понял, в чем дело.

Лейтенант выскочил из каюты, побежал, и в этот момент погас свет. В кромешной темноте, на ощупь, он стал пробираться к выходу Отчаяние и страх овладели им.

Он уже добрался до командного отсека, когда через открытый люк на него обрушились потоки воды. Весь мир словно перевернулся. Раздался страшный треск, скрежет металла, и темно-зеленая пучина сомкнулась над ним.

Течение тащило «Л'Алуэтт» через риф. На какое-то мгновение она застыла на месте, потом стала медленно погружаться во мрак срединного прохода.

17. Путь к острову

Меллори греб что было силы. Весла ритмично поднимались и опускались, но усталость брала свое. К тому же он стер руки до кровавых волдырей. Вот уже час, как затонула «Флер де Лис», а он лишь незначительно продвинулся вперед.

Туман длинными бесформенными клочьями стелился над водой. Меллори прислушался: издалека доносился крик. Он обернулся и увидел далеко позади, на гребне волны, желтое пятно резиновой шлюпки с «Л'Алуэтт», потом опустил весла, отдыхая.

Иль де Рок все так же возвышался в полумиле впереди. Прилив тащил шлюпку параллельно береговой черте и должен был рано или поздно вынести ее в открытое море. Даже если шлюпку вынесет к судоходной трассе, идущей от Ашант через пролив, все равно будет уже темно. Меллори не питал никаких иллюзий относительно возможности выжить ночью в проливе на таком утлом суденышке.

В бутылке оставалось еще граммов триста коньяка. Он медленно допил его.

Пошел мелкий дождь. Он взялся за весла и снова принялся грести. Свежий ветер рассеял последние клочья тумана. Угрюмая громада острова возвышалась над водой. Он старался не думать ни о чем, напрягая волю и мышцы в едином страстном желании – сделать невозможное.

Минут через двадцать Меллори с удивлением обнаружил, что находится гораздо ближе к берегу. Волны плескались о борт. Он развернул шлюпку, обходя торчащий из воды утес, и снова направил ее к острову. Шлюпку подхватило какое-то прибрежное течение, это было очевидно.

Ближе к прибрежному рифу волнение усилилось, волны стали захлестывать корму. Меллори налег на весла, силясь обойти риф, но это было выше его сил.

Он опустил весла на дно шлюпки и встал на четвереньки, вцепившись руками в борта. Скалы были уже совсем рядом, все в белой пене прибоя и облаке соленых брызг. Сзади поднимался новый вал, он рос, набирал скорость, потом оттащил шлюпку немного назад и, подняв на гребне, с силой швырнул на скалы. Она опустилась в расселину между скал, раздался громкий треск ломающегося дерева.

Дождавшись, когда схлынет вода, Меллори вскочил и рванулся вперед, через последнюю гряду утесов. Несколькими секундами позже он уже был в безопасности, стоя на узкой полоске песка у подножия скал. Потом опустился на песок, обхватил голову руками и отключился.

В горле стоял тошнотворный привкус морской воды. Отплевываясь, Меллори встал и внимательно осмотрел скальную стену, вздымающуюся позади. Стена, высотой футов семьдесят – восемьдесят, уходила вверх не отвесно, а под небольшим углом. Огромные трещины и разломы пересекали ее вдоль и поперек. Потому он довольно быстро взобрался на вершину и посмотрел на море. Туман совершенно рассеялся. Быстро опускались сумерки, и над горизонтом уже взошла луна.

Меллори побежал по мокрой траве, огибая склон, и через десять минут взобрался на вершину холма у дальнего берега бухты, на противоположной от дома Гранта стороне.

Внизу не было ни души. Он хорошо видел моторку Гийона, пикап, уткнувшийся капотом в огромный валун, и тормозной след, который тянулся по поросшему густой травой склону.

Меллори побежал вниз, к отелю. Поднявшись на крыльцо, он несколько раз окликнул хозяев, но никто не отозвался. Он открыл дверь, приготовившись к самому неожиданному.

У самой стойки бара на циновке в луже засохшей крови лежали тела Джагбира и Жюльетт Венсан.

Стояла полная тишина. В ушах не смолкал шум моря. Чувство нереальности всего происходящего овладело Меллори. Пять минут он потратил на то, чтобы спуститься в гавань и убедиться, что пришвартованная у причала лодка Гийона безнадежно испорчена.

Когда он наконец вышел к дому Гранта, было уже совсем темно.

Хриплым, надтреснутым голосом он окликнул:

– Энн?

Дом безмолвствовал...

Меллори, спотыкаясь, побрел в гостиную, оттуда – в кабинет, нашел бутылку бренди и налил себе немного. Давным-давно, может быть, тысячу лет назад, она сидела здесь, у камина, и мягкий свет лампы золотил ее волосы.

Он плотно закрыл глаза, отгоняя страх и растущее отчаяние. От сердца немного отлегло. Он поставил стакан и вышел.

Луна ярко сияла на небе, усыпанном звездами. В лунном свете очертания замка на острове Сен-Пьер вызывали в памяти волшебные сказки детства. Отлив уже начался. Вода пенилась среди утесов, отчетливо выступающих в лунном свете. С каждой минутой море отступало, на один короткий час соединяя оба острова скалистым гребнем. Один только час, а потом волны хлынут обратно в рокоте прилива, но думать об этом не стоило.

Он так торопился, что забыл снять спасательный жилет, и теперь машинально потрогал его рукой. Тропинка вела через овраг вниз, к узкой полоске песчаного пляжа.

Марсель отодвинул тяжелый засов, и де Бомон вошел в камеру – тесную каморку без окон, ярко освещенную свисающей с потолка лампой без абажура. Гийон и Хэмиш Грант сидели в углу на старых ящиках, о чем-то вполголоса переговариваясь. Оба встали. Старик тяжело опирался на трость. Гийон был бледен, ссадина на лбу воспалилась и горела.

– Похоже, вас можно поздравить, капитан Гийон, – спокойно сказал де Бомон.

Гийон покачал головой:

– Не стоит. Вы были обречены с самого начала. Жаль, что не осознали этого раньше, еще до гибели стольких людей.

– На вашем месте я бы не высказывался столь категорично. Игра еще не окончена.

– Она окончится с прибытием полковника Меллори.

– А что, если этого не произойдет? Насколько мне известно, «Флер де Лис», когда ее видели в последний раз, уже начинала тонуть.

– А Гранвиль и его жена? Они уже наверняка связались с властями. Земля горит у вас под ногами, де Бомон. Вы с самого начала заблуждались. Нам не нужны ни вы с вашими советами по поводу того, как надлежит править Францией, ни ваши рубаки.

Марсель шагнул вперед, но де Бомон остановил его:

– Подожди, дай ему выговориться.