Шпоры - Очарование нежности

И все же мысль о разводе ни разу в течение всего пути не пришла ему в голову.

Когда Трэй появился на пороге своего дома, он был мрачнее тучи. Булл, возивший в это время грязной тряпкой по плите, так и замер с открытым ртом при виде своего сына, вид которого не предвещал ничего хорошего.

– Ну а теперь, старый ублюдок, – с поро­га заявил Трэй, едва успев стащить с себя куртку и шляпу, – рассказывай, почему тебе снова понадобилось пытаться избавиться от Лэйси.

– Что за ерунду ты тут несешь? – старший Сондерс не на шутку испугался. – Я эту бабу всю зиму в глаза не видел!

– Может, видеть ты ее и не видел, но вчера, как пить дать, был около ее коттеджа. Вчера, ближе к вечеру, после того как ушел из салуна, ты направился к ней и отвязал веревку, которая была протянута к сараю. Лэйси чуть не замерзла, добираясь до дома в пургу. Если бы не я – она бы точно погибла.

– Меня и близко не было возле ее чертова коттеджа! – грохнув кулаком по столу, заорал Булл Сондерс. – Не хватало мне в бурю шас­тать Бог знает куда и зачем. Я сразу же домой отправился. Будь там, я бы в жизни оттуда дорогу домой не нашел в такую метель.

Трэй знал, что доля правды в словах старо­го Сондерса была. Он вчера на собственном опыте убедился, что найти дорогу действитель­но было очень непросто.

Хотя Лэйси изо всех сил старалась выбро­сить из головы все мысли о муже, ей все же вспоминалось выражение его лица, в тот мо­мент, когда он выскочил вон из коттеджа. Оно было жестким и непримиримым.

– А может, я напрасно обвиняла его все это время? – спросила она себя. – Ведь он, похоже, действительно не лгал мне, утверждая, что с этой певичкой у него ничего не было, с тех самых пор, как мы поженились. Может, ревность застилает мне глаза? Ведь и Мэтт, и Итэн, оба в один голос утверждали, что Трэй любит меня.

Может, это они правы, а не я?

Молодая женщина уже была готова дать волю слезам, которые она сдерживала со вре­мени резкого ухода мужа, как вдруг увидела, что к ней скачет Энни. Наскоро приведя себя в порядок, она бросилась открывать своей под­руге. Ее веселое общество – вот что ей сейчас нужнее всего.

ГЛАВА 23

Стоя у окна кухни, Лэйси глядела на сте­кавшие по стеклам дождевые капли. Уже всю неделю лило не переставая. Наступила весна, которая принесла с собой сырость и грязь. Старожилы с удивлением утверждали, что они на своем веку не могли припомнить такого дождливого апреля.

Она отошла от окна и направилась к плите. Присев на корточки, Лэйси достала из духовки противень с печеньями.

– Да, в такую погоду не очень-то много сделаешь по хозяйству, но зато можно что-нибудь испечь.

Всю эту дождливую неделю Лэйси кормила Мэтта пирогами, пирожками и печеньем, так что он даже в шутку осведомился, не собирает­ся ли она, случаем, открыть собственную кондитерскую.

Выложив печенье на стол, чтобы оно осты­вало, молодая женщина снова подошла к окну. Дождь лил, стекая по стеклам косыми холод­ными струями. Судя по низким, тяжелым обла­кам, он будет идти еще очень долго. Лэйси вздохнула. Видимо, все же придется настраи­ваться на то, что по дороге в Маренго она промокнет до нитки.

Лэйси уже целую неделю откладывала эту поездку, но теперь, когда в доме не было ни капли керосина и, кроме того, она израсходо­вала все свои запасы соли и яиц для завтрака, выхода не было. Ей никак не улыбалась пер­спектива сидеть сегодня вечером в темноте или же есть свой ужин всухомятку. Надо было за­пастись и дегтем для смазки колес ее фургона.

Часть этих дождливых дней Лэйси решила посвятить подготовке фургона к предстоящему странствию. Она выскребла и вычистила его, выбросила утончившийся матрас отца, добави­ла пахучего свежего сена в свой собственный, а потом решила сшить для него новый тюфяк. Протерев от пыли бутылочки с лекарствами, Лэйси аккуратно расставила их в деревянных ящичках: вскоре они станут ее единственной надеждой на пропитание.

Обновив и подкрасив старые, выцветшие буквы, когда-то намалеванные ее отцом, Лэйси стала потихоньку складывать в этот домик на колесах припасы – они понадобятся ей, когда она отправится далеко-далеко за пределы Вай­оминга и подальше от своего мужа.

Вдруг Лэйси призадумалась. Когда Трэй будет оплачивать ее счет за месяц у бакалейщика, он непременно задумается над тем, с чего это вдруг ей понадобилось столько еды? А если судить по тому, как он разозлился на нее, ког­да в последний раз был здесь, то вполне можно ожидать, что он отстранит ее от кредита Сондерсов.

Со времени их последнего скандала в кот­тедже Лэйси несколько раз случалось видеть его издали, а однажды они даже столкнулись нос к носу на улице в Маренго. Сердце ее тогда заколотилось как бешеное. И хотя Трэй был небрит и вы глядел довольно исхудавшим, Лэйси едва удержалась от того, чтобы не броситься ему на шею, настолько дорогим и желанным он ей показался.

Но поступить так она не могла, и Трэй прошел мимо с таким видом, будто они едва знакомы. Он только холодно кивнул ей. От навернувшихся на глаза слез Лэйси почти ни­чего не видела перед собой и даже чуть было не упала, споткнувшись обо что-то.

Итэн Рид и Сэлли Джо уехали из Маренго, как только сошел снег. Итэн заехал к ней попрощаться и еще раз предпринял попытку убе­дить Лэйси в том, что Трэй любит ее.

В ответ на его слова она лишь горько усмехнулась:

– Так любит, что вот уже несколько не­дель носа сюда не кажет.

Рид сурово взглянул на нее:

– А когда он заходил к тебе, ты давала ему понять, что рада его приходу?

– С какой это стати? Он ведь только за одним приходил.

– Это не говорит о том, что он тебя не любит. Вполне естественно, что у мужчины время от времени возникает желание лечь с любимой женщиной в постель.

Лэйси хотела было спросить о том, что не поэтому ли Трэй целых два года не вылезал из постели Сэлли Джо, но, понимая, что эта фра­за неуместна, сдержалась. Незачем ему колоть в глаза тем, что его жена спала с другим мужчи­ной.

Равнодушно пожав плечами, молодая жен­щина сменила тему разговора.

Перед тем как уехать, Итэн очень серьезно посмотрел на нее и сказал:

– Надеюсь, ты уже не планируешь уехать и снова заняться продажей травяных снадобий?

Чтобы избавить его от лишних раздумий по этому поводу, она ответила, что давно отказалась от этой затеи. Хитровато прищурившись, Лэйси сказала:

– Вот подумываю о том, как бы подкатить­ся к Великанше Джойси – спросить ее, нет ли у нее для меня работенки. Как вы считаете, у меня есть шанс заработать у мадам немного денег?

Он усмехнулся:

– Не думаю, что у тебя бы это получилось в этих местах. Трэй так тебя погнал бы из этого заведения, что ты и оглянуться не успела бы, хотя, надо отдать должное, как женщина ты расцвела.

– Это все от сладкого, которое я не в меру поглощала всю зиму, – пояснила она и подви­нула к нему тарелку с печеньем. – Вот, уго­щайтесь еще.

– Спасибо, спасибо, я уже и так вон сколь­ко съел, – вежливо отказался Итэн. – Ну ладно, мне пора. Я обещал Сэлли, что помогу ей упаковать вещи.

Минуту спустя Лэйси стояла на крыльце и смотрела вслед отъезжавшему другу до тех пор, пока тот не скрылся из виду. «Да, мне чертов­ски будет недоставать Итэна Рида», – подумала она.

Решив все же бросить вызов погоде и обря­жаясь в непромокаемый плащ, Лэйси подума­ла, как это Итэн с Сэлли будут добираться до Сан-Франциско? Но подумав о характере этого человека, она пришла к заключению, что, в конце концов, у них все утрясется и будет очень хорошо.

– Ну что, похоже, скоро двинемся? – спросил Джиггерс, подходя к Трэю, сидящему на скамейке и распутывающему длинные ве­ревки, которым предстояло превратиться в лас­со. Приближались весенние перегоны скота, и к ним следовало готовиться заранее.

Отложив в сторону моток, ковбой посмот­рел на прихрамывающего повара.

– Похоже, что да – отозвался он. – Да и дождь вроде как на пользу пошел, хоть скот подогнал.

– Вот уж не знаю, согласятся ли с тобой остальные, – возразил Джиггерс. – Прискакали мокрые, как те суслики, которых из нор водой выгоняют.

– Все так, но зато дождь сейчас хоть мош­кару побил – скоту меньше муки. Если б было сухо, она бы их так заела, что их и след давно бы простыл.

– Я и забыл об этом, – хлопнул себя по лбу старый повар. Присев рядом с Трэем, он взял седло, нуждавшееся в починке.

– Ну как, грузовой фургон уже ремонтиру­ют?

Парень кивнул:

– Двое ребят вчера занимались им. Оста­лось только загрузить его жратвой.

Некоторое время оба молчали, занятые ра­ботой. Потом Джиггерс откашлялся и спросил:

– Что ты собираешься делать со своей женушкой, Трэй? Ты же понимаешь, что веч­но так продолжаться не может. Разве это жизнь, а?

Отложив в сторону готовые путы, парень взял кусок веревки, чтобы сделать еще одни.

– Не знаю, что делать, Джиггерс. Я был уверен, что время все расставит по местам, но теперь уже сомнения меня начинают одолевать и на этот счет. Столько времени прошло, а воз и ныне там.

– Дурачина ты, Трэй. Ничего само по себе не делается. Ты тоже должен шевелить задом. Если бы я так сходил с ума по какой-нибудь бабе, как ты по своей жене, я бы что ни день, да заехал бы к ней, рассказал бы ей о том о сем: как у меня идут дела, что у меня на уме. Глядишь – она привыкла бы ко мне и в душе уже была бы вроде как родная.

– Да пошел ты к черту, Джиггерс! Дума­ешь, я не пытался? Сам себе удивляюсь, как я мог выдержать столько насмешек и обвинений. Понимаешь, она вбила себе в голову, что я, после того как мы с ней поженились, не выле­зал из постели Сэлли Джо.

– Ну, я на это смотрю иначе. По мне – все к лучшему. Твоя женушка, видно, из ревнивых, следовательно печется о тебе. Если б ей было наплевать, есть ты или нет, она бы и внимания не обратила, сколько там у тебя баб перебывало и что это за бабы. Ты почаще ей глаза мозоль, бери ее измором.

– Не знаю, возможно ли это вообще, Джиггерс. Пойми, я с самого начала не так себя с ней повел. Подумал, что она шлюха, и женился, чтобы этого старого идиота позлить! И потом, я ведь отправил ее одну к нам на ранчо, знакомиться с Буллом. А еще она своими глазами видела, как я в бордель отпра­вился сразу после того, как мы с ней обвенча­лись, – он помолчал и добавил: – Понимаешь, я вел себя по отношению к ней как последний ублюдок. Я не знаю, способна ли вообще жен­щина простить мужчине такие гадости.

– Черт возьми, Трэй, но сейчас-то она понимает, что ты уже иначе к ней относишься.

– Не понимает. Лэйси уверена, что я все это делаю лишь для того, чтобы забраться к ней в постель. Она уже наслушалась всяких историй обо мне и не сомневается в том, что я только по шлюхам таскаться умею.

Джиггерс покачал головой:

– Ох уж эти порядочные женщины! Иног­да они так докучают, правда?

Кривая улыбка молодого ковбоя красноре­чиво говорила о том, что он полностью согла­сен со старым другом.

Повар, отложив в сторону отремонтирован­ное седло, поднялся и дошел до двери сарая.

– Наконец-то дождь перестал, – бросил он через плечо. – И солнышко собирается выглянуть. Может, и кости мои скоро болеть перестанут.

Трэй, не отвечая, бросил в кучу еще одни путы. Он сейчас подумал о том, что к совету старого товарища стоит прислушаться. Надо еще раз доехать до коттеджа и снова попытаться установить мир. И если это не удастся сегодня, то он попытается сделать это завтра и будет продолжать попытки до тех пор, пока в упря­мой головке Лэйси не отложится, что он любит ее и никогда ни одной женщины до нее не любил по-настоящему.

Когда вдали показался Маренго, дождь почти перестал, а еще немного погодя и вовсе прекратился. Лэйси въезжала на главную улицу города, освещенная вновь засиявшим солнцем, прорвавшимся сквозь облака. Она, зажмурив­шись, подставила ему лицо, ощущая его ласко­вое тепло. «Скоро все высохнет и все повеселе­ют», – подумала Лэйси.

Чувствовала она себя сейчас значительно лучше. Даже ее живот, так досаждавший ей в последний месяц, утих. Энни принесла ей не­большой мешочек сушеной ромашки и какой-то настой, которые явно подействовали на нее благотворно.

Соскочив с лошади, Лэйси угодила по щи­колотку в грязь и грязной пошла шлепать до самых дверей магазина. Сняв плащ, она свер­нула его и привязала к седлу. Поправив рубаш­ку, Лэйси проверила и пуговицу на брюках – в последнее время она стала поправляться и застегивать брюки приходилось с трудом.

Повесив промокшую шляпу на луку седла, молодая женщина вошла в лавку.

Нэлли Дулитл, которая в этот момент сти­рала с прилавка пыль, увидев ее, радостно воскликнула и рассыпалась в приветствиях. Даже ее муж, который был занят с клиентом, извинившись, поспешил к ней поздороваться.

– Поприветствуй свою сноху, Булл, – ска­зал старому Сондерсу Эрвин. Булл Сондерс, а это был именно тот покупатель, которым зани­мался хозяин, повернулся и, увидев Лэйси, тут же продемонстрировал ей свою широкую спи­ну, не удостоив и словом. Со стороны Эрвина сказанное было явной издевкой, так как все в Маренго знали о вражде молодой жены Трэя со стариком Сондерсом.

– Ну как, Лэйси, приятно снова увидеть солнышко после серых дней? – широко улыбаясь, спросила ее Нэлли.

– Что ты, конечно! Я уже думала, что этот дождь вообще никогда не кончится.

– Ну, что тебе предложить? – осведоми­лась хозяйка, откладывая в сторону губку для наведения чистоты на прилавке.

Молодая женщина, помедлив, бросила мно­гозначительный взгляд в сторону свекра. Ей не хотелось уходить раньше него, потому что он наверняка увяжется за ней и, чем черт не шу­тит, предпримет еще одну попытку убить ее.

Перехватив взгляд Лэйси, Нэлли все по­няла.

– Может, хочешь взглянуть на новые от­резы, которые мы получили на той неделе?

– Да, да, конечно, – с радостью согласи­лась та и стала разглядывать ткани. Вскоре Булл вышел из магазина. Только тогда юная леди подошла к прилавку и попросила отпустить ей соли и керосину.

– Лэйси, ты не должна позволять этому старому дураку запугивать тебя, – сказала Нэлли, занося сумму покупок на счет Сондерсов. – Насколько мне известно, здесь у него друзей нет. Может быть, только Руби Долтон. Они – два сапога пара. Поговаривают, что даже иног­да пошаливают вместе…

Молодая женщина была на этот счет того же мнения, но предпочла на эту тему не распространяться. Не стала Лэйси рассказывать и о том, что свекор уже дважды пытался отправить ее на тот свет.

Выйдя из магазина и увидев, как Булл по­скакал в сторону ранчо, она вздохнула с облегчением.

Но ей пришлось недолго пребывать в со­стоянии покоя. Едва выехав за пределы Марен­го, Лэйси заметила приближающегося к ней Трэя. Она раздраженно натянула поводья Гне­дой и стала думать, что сейчас скажет ему, если он заговорит с ней. Во время их последней встречи Трэй ограничился лишь кратким при­ветствием.

Когда они поравнялись, сердце Лэйси уча­щенно забилось. Улыбка на красивом лице молодого Сондерса была искренней и говорила лишь о том, что он действительно рад этой встрече.

– Я сейчас был у тебя, – заговорил Трэй. —Я так и понял, что ты либо у Энни, либо в городе.

Он оглядел ее пытливым взором.

– Как ты? – участливо и нежно спросил он. – Выглядишь отлично!

– Спасибо, – поблагодарила его она, от­метив про себя, что муж осунулся еще сильнее со времени их последней встречи. – У меня на прошлой неделе были желудочные колики, но теперь, слава Богу, все прошло.

– Лэйси, нам нужно поговорить, – серьезно сказал Трэй. – Поговорить, как взрослым, нормальным людям, а не орать друг на друга, как это бывало до сих пор. Больше так продолжаться не может. Все это ненормально и очень меня расстраивает.

Молодая женщина вдруг ощутила странную пустоту внутри.

«Сейчас он скажет, что собирается развес­тись со мной», – мелькнула у нее мысль.

– Хорошо, – вымолвила она как можно спокойнее. – Ты прав, видимо, пришло время серьезного разговора.

– Каждый год, примерно в это время, мы с Мэттом отправляемся охотиться на горных баранов. С неделю нас не будет. Надеюсь, что ко времени нашего возвращения ты все как следует обдумаешь и согласишься с тем, что я намерен тебе предложить.

Парализованная страхом, Лэйси только кив­нула в ответ. Затем она тронула поводья и поехала дальше.

«Очень кстати, что я успела подготовить свой фургон, – подумала молодая женщина. Скоро он мне очень пригодится».

ГЛАВА 24

Сидя на крыльце, Лэйси обмахивалась шля­пой. Последние четыре дня стояла необычная для этого времени года жара. Лужи высохли, а липкая грязь, из-за которой еще совсем недав­но не было возможности подойти к сараю, спеклась в твердую, покрытую пылью массу.

Она смотрела вдаль, на огражденное паст­бище, где в густой, высокой траве расхаживали корова, ее старый мул и Гнедая. Все животные очень сдружились с Лэйси за это время. Привыкла к ней и лошадь, тут же отзывавшаяся на ее ласковый голос. Она понимала, что старик Джасперс по-доброму обходился со своей ско­тиной, однако, как и большинство мужчин, предпочитал ее не баловать.

– Наверное, мы с Гнедой скоро отправим­ся в длинное-предлинное странствие, – сказала Лэйси вставая и надевая шляпу. Сегодня уже неделя, как Трэй с Мэттом отправились на охоту. Трэй должен подъехать к ней, чтобы объявить свое решение. После этого она и со­берется в дорогу. Куда ехать, Лэйси пока не знала, да и далеко вперед она никогда не зага­дывала. Ей одного хотелось – исчезнуть. При­чем как можно скорее. Ее и Трэя должны раз­делять много-много миль.

С седлом в руках Лэйси вышла из сарая и, подойдя к пастбищу, свистом подозвала Гнедую. Лошадь, подняв голову, некоторое время прислушивалась, потом взглянула на нее и га­лопом примчалась на зов хозяйки. Ее рыжий хвост отливал золотом в ярком свете солнца.

– Мы ведь скоро поскачем с тобой, под­ружка, известно это тебе или нет? – тихо проговорила она, ласково потрепав животное по шее и пристраивая на его широкой спине сед­ло. Выведя кобылу за изгородь пастбища, мо­лодая женщина закрыла ворота и вскочила на нее.

Гнедая рвалась в галоп, но Лэйси заставила ее идти медленной, спокойной поступью.

– Жарковато сегодня, милая, – нагнув­шись, она погладила лошадь по мягкой, бархатистой морде. – Скачки устроим позже, ближе к вечеру, когда станет немного прохладнее.

Когда Гнедая одолела мили две или три, они оказались на берегу небольшого пруда. Дав ей напиться, Лэйси повернула к дому. Солнце клонилось к горизонту и надо было думать о приготовлениях на ночь. Несколько раз за эту неделю в поздние часы она слышала, как вы­соко в горах кричат дикие кошки, так что с наступлением темноты без особой нужды ни в коем случае нельзя оставлять скотину без при­смотра.

Когда до коттеджа осталось каких-нибудь полмили, Лэйси вздрогнула от неожиданности и, рывком дернув поводья, остановила Гнедую. Со стороны ее дома в небо поднимались зловещие клубы черного дыма. Сердце молодой жен­щины забилось так сильно, будто готово было выскочить у нее из груди. Ударив каблуками по бокам лошади, она галопом понеслась через луг.

– О Боже мой! – вырвалось у нее, когда она, въехав на вершину отлогого холма, увидела объятые пламенем строения. Лэйси сразу поняла, что домик обречен – крыша уже про­села и готова была вот-вот рухнуть. В ужасе глядя на полыхавшее пламя, она подумала, что, может быть, каким-то чудом ей все же удастся спасти фургон – свое будущее.

Спрыгнув на землю, и вбежав через широ­кие ворота в сарай, Лэйси сквозь дым увидела стоявший в глубине него фургон. Пламя буше­вало уже совсем рядом с ним. Схватившись за оглобли, она что было силы стала толкать его вон. Фургон сдвинулся с места и поехал, но очень медленно. Дым сгустился и ел ей глаза. Лэйси задыхалась.

– Боже! Нет, мне это не одолеть! – в отчаянии закричала она. Кашляя и пошатыва­ясь, Лэйси стала пробираться к дверям. Когда до них оставалось всего каких-нибудь пять-шесть футов, она вдруг споткнулась и, упав, сильно ударилась головой о подойник, стояв­ший у стены.

У Лэйси потемнело в глазах, и она тут же потеряла сознание. Огонь, бушевавший вовсю, подбирался к ней все ближе и ближе.

– Да приляг ты хоть на минуту, Сай, – сказал Карлтон своему псу. Давно не кормленная собака, повизгивая, крутилась возле его ног, лизала ладони, тыкаясь в них влажным носом.

– Все! Нет больше ничего для тебя! Иди, поймай себе кролика.

Мэтт и Трэй сделали привал. Они провели в горах неделю, но первого барана подстрелили лишь вчера вечером. Эта ставшая традицией вылазка была для обоих чем-то вроде отпуска в череде монотонных дней, наполненных беско­нечной однообразной возней со скотом.

Мэтт быстро перекидал их нехитрый ноч­лежный инвентарь в джутовый мешок, а Трэй тем временем привязал свернутые одеяла на спину ослику, которого они прихватили с со­бой в качестве тягловой силы. Баран был уже давно прикреплен к спине этого выносливого животного.

Карлтон понимал, что эти семь дней их охоты были для Трэя нелегким испытанием. В первые же сутки он признался ему, что на­мерен в скором будущем предпринять послед­нюю решительную попытку спасти свой брак. Иногда Трэй вел себя так, будто не замечал ничего вокруг. Его друг расценил эту сосредо­точенность как свидетельство того, что парень не на шутку обеспокоен тем, что ждет его по возвращении.

– Ну, вроде бы можно сниматься с места, – сказал Мэтт, старательно присыпая костер зем­лей и следя, чтобы в нем не осталось ни единой искорки.

Когда их лошади и маленький ослик с тру­дом пробирались по извилистым тропам, обходя искривленные сосенки и большие камни, Карл­тон вдруг почувствовал к своему другу острую жалость. На лице парня отражалось смятение, некая смесь решимости и неуверенности в себе.

– Да не мучай ты себя, Трэй, – не выдер­жал он, когда они подъехали к узкому перешейку, открывавшему путь в долину. – Только подумай хорошенько, прежде чем сделать ре­шительный шаг, и Лэйси сама пойдет тебе навстречу.

– Понимаешь, в моей жизни никогда еще не было такого важного момента, – объяснял ему тот. – Я до смерти боюсь упустить сейчас свой шанс.

– Тогда возьми и достань из рукава при­пасенного туза. Склони свою буйную, гордую голову и покайся.

Трэй чуть было не ляпнул: «Черта с два я стану каяться», – но удержался. Если уж на то пошло, он готов и покаяться.

Пустив своих коней легкой рысцой, они смотрели на огромный темно-красный диск заходившего солнца. В нескольких десятках ярдов от того места, где Мэтт должен был поворачивать к своему ранчо, Трэй, глядя из-под руки, вдруг обеспокоено сказал:

– Ты знаешь, кажется, дым идет оттуда, где находится коттедж Лэйси.

Карлтон некоторое время пристально вгля­дывался вперед, а потом воскликнул:

– Ну, конечно же! Он горит!

Побелев как мел, молодой ковбой пришпо­рил своего мустанга и помчался вниз, к доли­не. За ним, едва поспевая, поскакал Мэтт.

Доехав до сарая, они резко остановились. Тут же неподалеку, понурив голову, стояла Гнедая, но Лэйси нигде не было видно. Трэй спрыгнул на землю и как безумный стал звать жену.

– Осторожнее, сынок, – предостерег его Карлтон, когда парень бросился к сараю, – Крыша в любой момент может рухнуть!

Из-за непроглядного дыма и удушающего жара пламени Трэй двигался почти наугад. Заслышав громкий стон, он вздрогнул.

– Слава Богу, – невольно прошептал он, поднимая неподвижно лежавшую Лэйси. Едва Трэй с дорогой ношей на руках миновал рас­пахнутую дверь, как пылавшее помещение рух­нуло.

Когда он отнес Лэйси на безопасное рас­стояние, от горящего строения к ним присоединился Джиггерс.

– Я увидел дым и как бешеный бросился сюда. Чудом коня не загнал, – спрыгивая с лошади и тяжело дыша, объяснял он.

– Надо везти ее на ранчо, Мэтт, – хрип­лым от волнения голосом произнес Трэй.

– Нельзя ее сейчас трогать, Трэй, – предо­стерег тот. – В дороге растрясет.

Мэтт заметил, что все брюки Лэйси сни­зу были в крови, и обратил на это внимание парня.

– Мне кажется, она чем-то поранилась.

– Ах ты господи, – Трэй, казалось, готов был расплакаться. – Что же делать?

В глазах его застыло отчаяние.

Мэтт сохранял самообладание. Молодой человек стоял на коленях возле жены и гладил ее по голове, как ребенка.

– Садись на моего коня и быстро скачи в город за доктором Карсоном, – бросил он Джиггерсу.

Тот вскочил на жеребца Карлтона и уска­кал прочь, а Мэтт Карлтон присел рядом с Трэем.

Трэй, – обратился он к убитому горем ковбою. – Сейчас я расстелю одеяло. Ей будет удобнее лежать, пока не появится доктор.

Мэтт сжал плечо друга.

– Это все, что мы пока можем для нее сделать.

Трэй кивнул. Карлтон увидел, как он, ше­веля губами, что-то шепчет. Этот гордец взывал сейчас к Всевышнему, чтобы тот спас от гибе­ли его жену, его Лэйси. Постояв с минуту, Мэтт снял свой шейный платок и смочил его водой из фляги. Склонившись над Лэйси, он заботли­во вытер ее лицо, а потом легонько коснулся плеча парня:

– Она упала и ударилась головой обо что-то.

– Но кровь, почему идет кровь?

– Не знаю, сынок.

Трэя охватило нетерпение. Ему казалось, что прошел уже не один час с тех пор, как Джиггерс ускакал в Маренго. Он уже в третий раз намеревался спросить, где черти носят старика – повара и доктора Карсона, но тут они прибыли оба.

Едва ступив на землю, доктор бросился к Лэйси и встал на колени перед ней. Быстро осмотрев рану на лбу, Карсон спросил:

– С этим все понятно, а это что? – он указал на пропитавшиеся кровью брюки.

– Мы подумали, что у нее кровотечение, – ответил Мэтт.

– Сейчас разберемся, – сказал Карсон и добавил: – Трэй, помоги-ка мне снять с нее эти ковбойские принадлежности.

Мэтт и Джиггерс тут же стали в отдалении, чтобы никому не мешать.

Дрожащими пальцами молодой человек осторожно стал расстегивать брюки, а доктор в это время снял с Лэйси ботинки. Видя, как Трэй бледнеет при виде крови, Карсон оста­новил его:

– Погоди пока, дружок. Стань и постой вон там, а я осмотрю ее.

– Но ведь я ее муж и останусь с ней, – запротестовал парень.

– Нечего тебе с ней оставаться. Мне твоей женой заниматься надо, а не тобой. Что я буду делать, если ты в обморок хлопнешься?

– Доктор прав, Трэй, – раздался голос Мэтта, – делай, как он говорит. Ему нельзя отвлекаться.

Парень неохотно направился к дереву, но на месте ему не стоялось. Он продолжал нерв­но вышагивать взад и вперед, не отрывая взгляда от Карсона, склонившегося над его женой. Через какое-то время, когда Трэй, кипя от нетерпе­ния, уже готов был снова броситься к ним, доктор сам поднялся и подошел.

– Трэй, – начал он тоном, не предвещав­шим ничего хорошего. – Кровотечение мне удалось остановить, и с твоей женой все будет, в порядке. Жизни ее пока ничего не угрожает.

Помолчав и отведя взгляд в сторону, Кар­сон. продолжал:

– А вот что касается ребенка, сынок, боюсь, мы его потеряли.

Молодой человек в крайнем изумлении уставился на доктора:

– Потеряли ребенка? – пораженно прошеп­тал он – Я ни о каком ребенке и знать не знал.

– Она тоже. Лэйси сама была не меньше твоего удивлена. Она была уверена, что все ее нелады с животом – всего лишь желудочные колики. Сейчас ей лучше, так что можешь отвезти ее домой.

Все еще не пришедший в себя от того, что сейчас ему сказал доктор, Трэй подошел к Лэйси. Присев на корточки, он ласково провел пальцем по ее щеке, смахивая бежавшие слезинки.

– Ну как, болит? – тихо спросил Трэй, беря ее похолодевшую ладошку в свою.

– Немножко, – ответила она. – А где Мэтт? Я, наверное, к нему жить попрошусь, пока не выздоровею.

– Вот это уж черта с два! – позабыв обо всем, взвился парень. – Ты со мной поедешь туда, где тебе давно пора быть.

– Но я боюсь твоего отца, – Лэйси попы­талась усесться.

Трэй очень осторожно снова уложил ее на одеяло.

– Я тебе торжественно обещаю, клянусь, что он ничего тебе не сделает. Я ему так объясню, что он на всю оставшуюся жизнь запом­нит, как следует обращаться с тобой.

Молодая женщина понимала, что спорить дальше бесполезно, да и сил на ругань у нее не было. Ничего, вот она поправится и тогда по­говорит с Трэем Сондерсом. Лэйси не сопротивлялась, когда Мэтт поднял ее и передал уже сидевшему в седле мужу.

– Сочувствую тебе, дорогая. Это такая потеря для тебя, – тихо прошептал он, ласково глядя на нее. – А насчет Булла можешь не беспокоиться – за Трэем ты как за каменной стеной.

Она вяло улыбнулась ему, будучи не в со­стоянии представить себе, как это Трэй Сон­дерс потерпит жену, которая постоянно ему досаждает.

– А ты приедешь ко мне? – с тоской в глазах спросила Лэйси.

– Каждый день буду приезжать, – расплывшись в улыбке, ответил ей Мэтт.

Ковбой тронул поводья, и они поехали. Молодая женщина лежала на его левой руке, а правой он правил лошадью.

– Ну как, удобно тебе? – участливо спро­сил Трэй.

Она молча кивнула. Говорить Лэйси была не в состоянии. Ее душили слезы. Она оплакивала своего ребенка, которого так и не увидела. Она оплакивала свой фургон – единственное, принадлежавшее ей, средство к существованию. Она оплакивала сгоревший маленький, уютный коттедж, ставший ее первым настоящим домом за последние десять лет.

Но больше всего ее расстраивало то, что Трэй рано или поздно заявит ей о своем желании развестись с ней.

«Не буду долго болеть, – пообещала себе Лэйси. – Не буду для него обузой, разве только совсем ненадолго». А пока она решила хорошо подумать над тем, куда ей ехать и на что жить.

Лэйси была измотана эмоционально и фи­зически и вскоре провалилась в глубокий сон.

Муж заметил, что она плачет, хотя она изо всех сил старалась скрыть это. Но, прижимая ее к себе, молодой человек чувствовал, как вздрагивает ее худенькое тело.

Ему самому хотелось разреветься. Он думал над тем, кем мог бы стать их ребенок, появись он на свет более благополучно. Если б это был мальчик, то когда-нибудь они отправились бы вместе перегонять скот или поохотиться на ди­ких баранов. А если девочка, то она была бы такая же беленькая, пухленькая и розовая, как ее мать.