Блэкторн (№2) - Гордость и целомудрие

Как только наш брак будет заключен по всем правилам, графу ничего не останется, как кусать локти, Джосс. А как только о нашем браке станет известно моим родителям, они оставят меня в покое. Это выручило бы нас обоих. — Джосс по-прежнему молчала, и Алекс продолжал: — Вам никто не помешает работать хоть в больнице, хоть в приюте — словом, заниматься всем, чем душе угодно. — Он наконец нашел в себе силы остановиться и посмотреть ей прямо в глаза.

Джосс боялась шелохнуться. Ну как прикажете ему отвечать?

— Алекс, нам негде будет жить. Вряд ли Кэрузерзы захотят делить с нами свой особняк! — Она тут же ужаснулась собственным словам. Как у нее язык повернулся обсуждать подобную гнусность?!

— Поскольку я работаю постоянно, мне полагаются определенные проценты от прибыли. Как это ни странно, но они уже возросли настолько, что перекрывают выигрыши за карточным столом! — Он нервно рассмеялся. — Я все равно собирался обзавестись собственным жильем. Не далее как на прошлой неделе я присмотрел приличный особняк в районе Чепел-стрит. Комнаты на втором этаже можно будет отдать в ваше полное распоряжение. Но в любом случае последнее слово остается за вами, Джосс.

— А вы займете первый этаж. — Эта фраза никак не походила на вопрос. Да и о чем было спрашивать? Джосс могла не сомневаться, что Алекс собирается жить по-прежнему, а значит, делить постель со своими любовницами, в то время как она будет терзаться от ревности и одиночества в своей клетке наверху.

— Даю слово чести, что вам никогда не придется воочию столкнуться с моими недостойными выходками. — Он улыбнулся так, что у Джосс стало тесно в груди, и театральным жестом прижал к сердцу красивую загорелую руку.

«А ты никогда не догадаешься о том, как я тебя люблю!» Разве она сможет так жить?

«Разве ты настолько глупа, чтобы отказаться от единственной возможности провести с ним всю оставшуюся жизнь?» — подзуживал ее внутренний голос. Джосс отдавала себе отчет в том, что такая возможность бывает лишь раз в жизни. Но нужно иметь немалую отвагу, чтобы не упустить свой шанс. И она задумчиво произнесла:

— Я даже не знаю, Алекс…

— Черт побери, Джосс, — он тут же пошел в атаку, почувствовав, что она колеблется, — разве вы не понимаете…

Она не успела и рта открыть, чтобы выразить свой отчаянный протест, как услышала крики:

— Обыщите весь склад! Переверните все вверх дном, пока не найдете ее!

— Это граф! — охнула Джосс, затравленно озираясь, как будто в этой убогой комнатушке можно было найти укрытие. Алекс выскочил в контору.

— Берти! Во что бы то ни стало помешай графу сюда войти! Скажи, что не видел сегодня ни мисс Вудбридж, ни меня! Это очень важно! — прокричал он в слуховую трубу своего компаньона.

Когда совершенно ошарашенный Терлоу кивнул в знак того, что все понял, Алекс вернулся в кабинет и запер дверь на задвижку.

— Быстро за мной! — шепнул он, хватая за руку Джосс.

Оказалось, что здесь был еще один выход, наполовину загороженный высоким стеллажом, забитым бумагами. Через него беглецы вернулись в помещение склада. Алекс увлек Джосс за собой с такой силой, что едва не вывернул ей руку. Он уверенно лавировал между бочонками с патокой и ящиками с китайским фарфором, направляясь к шаткой лесенке, по которой можно было подняться на чердак. Джосс едва поспевала за ним, задыхаясь от напряжения.

— Куда мы бежим? — спросила она, с опаской уставившись на ненадежные ступени ветхой стремянки.

— Если мне не изменяет память, на крыше есть слуховое окно, — ответил Алекс, уже добравшейся до середины лестницы.

— Хорошо, если она не изменяет. В противном случае вам не миновать Ньюгейта, — пробормотала Джосс, прежде чем набралась отваги доверить свой вес этому хлипкому сооружению. Она даже не могла воспользоваться помощью Алекса, поскольку одной рукой должна была опираться на ступеньки, а другой держала подол платья. Слава Богу, ее привычка носить простые башмаки на низком каблуке помогла ни разу не зацепиться за ступени.

— Вот они! Там, наверху, ваша милость! — вскричал кто-то из команды графа.

Джосс в панике не обратила внимания на то, что последняя ступенька немного выше остальных, споткнулась и полетела головой вперед, куда-то в пыль и паутину. Алекс успел поймать ее и почти волоком потащил в дальний угол, к слуховому окну. Оно оказалось совсем узким и было расположено слишком высоко. Алекс с трудом распахнул перекошенную раму и спросил:

— Вы могли бы вылезти следом за мной и удержаться на водосточной трубе?

— Разве у меня есть выбор? — пропыхтела Джосс, пропуская между ног подол юбки и подтыкая его под пояс таким образом, чтобы получилось некое подобие шаровар. Она видела, как это делали поломойки, работавшие в доках.

— Хорошая девочка, — усмехнулся Алекс, протискиваясь в окно. Он без труда добрался до водосточной трубы и на полметра спустился вниз, чтобы не мешать Джосс. — Если вы не удержитесь, я постараюсь вас поймать или хотя бы смягчить падение, — пообещал он, чтобы воодушевить свою спутницу.

Но Джосс была так напугана высотой, что пропустила мимо ушей его неловкую попытку ее подбодрить. Стараясь не смотреть вниз, она вцепилась в ржавую водосточную трубу, как пиявка. Увлекаемая собственным весом, Джосс то сползала, то соскальзывала вниз, но была остановлена уверенной рукой, поддержавшей ее под зад.

Внезапно безо всякого предупреждения, кроме невнятного ругательства, он был вынужден убрать руку, чтобы не свалиться самому. Как только Алекс перестал подпирать ее ягодицы — между прочим, они оказались на удивление округлыми и тугими, — она испуганно всхлипнула и стремительно заскользила вниз. Стоило ее ногам нащупать первую попавшуюся опору — а ею оказались плечи и голова все того же Алекса Блэкторна, — Джосс стиснула бедра со всей силой отчаяния. Она и не подозревала, что обладает столь развитыми мышцами в этой части тела, однако пустила их в ход, ни секунды не раздумывая, поскольку спасала собственную жизнь.

Когда Джосс упала ему на плечи всем своим весом, Алекс крякнул и чертыхнулся от неожиданности. Он едва не свалился с проклятой трубы, а до булыжной мостовой оставалось еще добрых двадцать футов свободною полет?.. Когда ее ноги обхватили его шею, Алекс растерялся. Но тут подол ее платья выскочил из-под пояса и плюхнулся ему на лицо. Благополучно лишившись возможности видеть и тем более дышать сквозь весь этот ворох юбок, Алекс судорожно хрипел и кашлял, инстинктивно пытаясь сделать глубокий вдох. Это только усугубило его положение, так как он нечаянно втянул в рот край самой тонкой нижней юбки.

Ему оставалось лишь одно: как можно скорее спуститься на землю, пока он не свалится и не свернет себе шею. Или пока Джосс не свернет ему шею, свалившись с него. Или пока он не потеряет сознание от удушья.

— Они хотят удрать в переулок! — крикнул кто-то у них над головой.

Глухо чертыхаясь, Алекс постарался ускорить свой спуск.

— Долго нам еще? — прошипел он, перед каждым словом отплевываясь от муслина.

— Я слишком боюсь высоты, чтобы смотреть вниз! — И Джосс с отчаянием обреченной зажмурила глаза. При этом она не отдавала себе отчета в том, что нижняя половина тела инстинктивно повторяет движения верхней, а значит, ее ноги еще сильнее стиснули шею несчастной жертвы. С языка Алекса сорвалось весьма неинтеллигентное выражение.

Почувствовав, как водосточная труба вздрагивает оттого, что кто-то из преследователей выбрался за ними из слухового окна, Блэкторн решил рискнуть и просто прыгнул вниз.

Они приземлились на голые булыжники, Джосс оказалась сверху. К счастью, им пришлось пролететь не более десяти футов. Но Джосс угодила каблуком по самой чувствительной точке мужского тела.

— Алекс, вам плохо? — с тревогой вскричала она, как только освободила от своих юбок изрядно позеленевшую физиономию милого друга.

— Лучше… не… бывает… — прокряхтел он, катаясь по земле. От боли у него перед глазами бешено мелькали алые звезды.

Их внимание привлекли двое мужчин, проворно спускавшихся по трубе. Джосс была вынуждена оставить полуживого Алекса и ухватилась за конец трубы в надежде оторвать ее от стены и лишить преследователей опоры. Последний крюк, на котором держалась труба, давно расшатался, и труба ходила ходуном у Джосс в руках. Джосс обхватила ее и стала раскачивать в надежде совсем вырвать крюк из кладки. Вскоре она с радостью услышала протяжный скрип и скрежет: крюк подался, нижний кусок трубы оказался у нее в руках, а верхняя секция обрушилась заодно с поимщиками.

Они свалились друг на друга точно так же, как за минуту до этого Джосс с Алексом, только лететь им пришлось намного дальше. Пока люди графа приходили в себя, охая и корчась от боли, Джосс дернула Алекса за руку:

— Бежим!

Тряся головой в надежде хоть немного очухаться и стараясь не обращать внимания на острую боль в паху, он кое-как выпрямился и заковылял за Джосс, крепко сжимая ее руку. За первым же поворотом переулок вывел их на более оживленную улицу, где им без труда удалось нанять экипаж.

Алекс со стоном рухнул на потертую плюшевую скамейку и посмотрел на Джосс:

— Надо же, как удачно, что мы женимся только для виду, а то я не скоро смог бы исполнить свой супружеский долг!

Джосс, несмотря на уязвленную девичью скромность, постаралась во всех подробностях припомнить обстоятельства их падения. От стыда она стала красной как рак.

— Ох! — воскликнула она, прижав к лицу руки в перчатках, испачканных ржавчиной. В итоге на перчатках оказалась еще и паутина. Но разве ее нынешний непристойный вид мог сравниться с тем, что она вытворяла несколько минут назад, вися на водосточной трубе? — Алекс, я обнимала моими… моими ногами вашу голову! Боже мой, я готова умереть от стыда!

Несмотря на свое незавидное состояние, Алексу все же хватило сил лукаво ухмыльнуться и ответить шуткой:

— Честно говоря, моя дорогая Джосс, главный урон моему здоровью нанесли не эти объятия.

— Как вам не совестно, Алекс? Пощадите хотя бы мою девичью чувствительность! — возмутилась она. Впрочем, в подобной ситуации вряд ли было уместно беспокоиться о том, как сохранить достоинство.

— Мой бесподобный синий чулок! Слава Богу, в вас гораздо больше чувства, чем чувствительности! — Довольно ухмыляясь, он окинул взглядом ее чумазое лицо и покрытые паутиной волосы. Где-то по пути она потеряла шляпку, и растрепанный узел волос сполз на самую шею. Прыгнув с трубы, они угодили в глубокую лужу, и от ее мокрого платья исходил отчетливый запах сточной канавы. Джосс оставалась верна себе.

«И я действительно ее люблю!» — вдруг подумал Алекс. Он тут же поспешил уверить себя, что эта привязанность не имеет ничего общего с физическим влечением, но Джосс оказалась гораздо забавнее, чем любая из его сестер. Он вообще не встречал таких, как она. И никому на свете — даже Драмму — он не мог бы доверить те тайны, что доверял Джосс.

— По-моему, из нас выйдет превосходная пара, Джосс!

— Но я еще не дала согласия на ваше скандальное предложение, — строго напомнила она. — Вы понимаете, на что идете? А вдруг вы передумаете? Что, если в один прекрасный день вы влюбитесь в женщину, которую захотите сделать своей женой? — вопрошала она, играя в адвоката дьявола. — Куда вы денете меня?

— Можете не бояться. Я не собираюсь влюбляться в какую-то одну женщину. Я слишком привык к разнообразию, к бесконечной смене лиц и не собираюсь менять своих пристрастий, — ответил он с сатанинской ухмылкой.

А Джосс с болью подумала о том, что и она когда-нибудь может влюбиться. Но Алекс почему-то даже в мыслях не допускает такую возможность. Какой спокойной и устоявшейся была ее жизнь до той роковой встречи в порту! Джосс занималась своим делом, выбросив из головы девичьи мечты о муже и детях. Но Алекс снова разбередил в ее душе ненужные грезы. Грезы, ставшие для нее, Джоселин Вудбридж, самой тяжкой пыткой.

— Послушайте, Джосс, — начал он, вырвав ее из задумчивости, — если вас смущает то, что я могу передумать и пожалеть о том, что сделал, что нам мешает расторгнуть брак? При этом я дам вам столько денег, что вы ни от кого не будете зависеть. И я обещаю, что никогда не посягну на ваше… словом, не стану к вам приставать.

Джосс стало совсем тошно. Как она сможет дать ему развод после долгих лет, прожитых бок о бок? Но внутренний голос звучал все громче, повторяя: «Разве ты не готова пожертвовать жизнью ради каждого мига, проведенного возле него?»

— Ну же, Джосс, смелее! — воскликнул он, помогая ей выйти из кареты. — Каково будет ваше слово?

— Очень хорошо, Алекс. Я выйду за вас, — сдавленно ответила девушка. Что она делает? Открывает двери в рай на земле или срывает крышку с ящика Пандоры? Алекс в восторге наградил ее братским объятием.

— Я так и знал, что вы оцените мой план по достоинству! Идемте же ошарашим Драмма! — И он подхватил Джосс под руку.

— Драмма? — От неожиданности она встала как вкопанная. Только теперь Джосс обратила внимание на то, куда они приехали. Конечно, она слышала, какой адрес назвал Алекс кучеру, но в тот момент ей было все равно, куда ехать, — лишь бы скрыться от погони.

— Мы не можем вернуться к дяде Монти, а знакомство с моей новой подружкой вряд ли обрадует вас обеих… так что остается лишь Драмм!

Хотя недавние рассуждения о разводе и любовницах отнюдь не улучшили ее настроения, Джосс хватило духу пошутить:

— Представляю, как он обрадуется! Хотела бы я посмотреть, какое у него будет лицо, когда вы познакомите его со своей невестой?

— Чего же мы ждем? — Он подставил локоть, и рука об руку молодая пара направилась в дом.

Драмм застыл на месте, позабыв о том, что коньяк из бутылки перелился через край его чашки с послеполуденным чаем. Он не мог оторвать взгляда от мисс Джоселин Вудбридж, без пяти минут миссис Александр Блэкторн, с чинным видом сидевшей на роскошной греческой кушетке в его уютной гостиной. Несмотря на попытки привести себя в порядок, она скорее походила на одну из крыс, слегка придушенную ее собакой, чем на счастливую невесту. Кое-как закрепленная на макушке копна грязных волос напоминала засаленный колтун. Бледное лицо было измазано грязью, а очки, как всегда, перекосились. Бесформенное коричневое платье как будто жевала корова. Оно свисало с нее мокрыми складками, похожее на парус корабля, угодившего в штиль.

Кто бы мог подумать, что Алекс женится на ней? Драмм все еще пребывал в ступоре, пока Алекс с воодушевлением выкладывал ему свой сумасшедший план. Но при этом маленький денди не утратил природной наблюдательности, и бросавшаяся в глаза разница в поведении этой «молодой пары» внушила ему весьма серьезную тревогу. То, как она ела глазами Блэкторна всякий раз, когда считала, что ее не видят…

На протяжении этих двух лет он не испытывал ничего, кроме легкого любопытства по поводу природы столь странной дружбы между Алексом и дочкой священника. И хотя Драмм никогда не упускал случая пошутить над его влюбленностью в женский ум, он не предполагал, что эти шутки могут иметь столь серьезные основания.

Джосс с трудом выносила его присутствие и скрывала свою неприязнь к Драмму исключительно ради Алекса. Драмм нисколько в этом не сомневался и не обижался. Он тоже готов был терпеть ее ради Алекса и со временем даже проникся некоторым уважением к ее недюжинному уму. Но женитьба всегда становится испытанием для мужской дружбы. Если Драмм все еще не мог понять, что за чувства испытывает к Джосс Алекс, он больше не сомневался по поводу обратного. Джоселин Вудбридж была по уши влюблена в его друга. Тем временем Алекс отправился к дяде, чтобы с его помощью получить разрешение на брак, и Драмм остался вдвоем со своей странной гостьей.

— Вы так на меня уставились, будто я вот-вот зарычу и вцеплюсь в вас, как Пок в жирную крысу, — не выдержала Джосс. Алекс уже давно ушел, а они так и сидели, не зная, что сказать друг другу. Гостья пригубила остывший чай и выжидательно посмотрела на Драмма.

— Интересная идея, но из представителей животного мира я скорее сравнил бы женщину с паучихой, проворно плетущей сети для беспомощной жертвы, — ответил он.

— Так вот кем вам представляется Алекс — беспомощной жертвой?

— А почему бы и нет? — Он небрежно пожал плечами.

— Но ведь это он сделал столь немыслимое предложение, а не я! Оно устраивает его не меньше, чем меня… если не больше, — добавила Джосс вполголоса, подумав о том, сколько любовниц пройдет через его постель, ничуть не смущаясь присутствием законной жены в спальне на втором этаже.

— Да-да, но все же роль супруга достанется не вам, а ему. Мисс Вудбридж, вам не доводилось слышать про паучих, пожирающих своих мужей?

— Могу вас заверить со всей откровенностью, мистер Драммонд, что постараюсь удержаться и не сожрать Алекса в обозримом будущем, — в тон ему ответила Джосс.

— Хотелось бы вам верить… — В холодных зеленых глазах маленького денди читалось откровенное недоверие. Джосс с большим трудом удержалась от того, чтобы не поежиться под этим неподвижным взором василиска.

— Мистер Драммонд, почему вы меня так не любите?

— Как это ни странно, я как раз собирался задать вам тот же вопрос. Вы всегда лезете напролом? Возможно, именно эта ваша черта так привлекает Алекса. Колонисты по большей части не отличаются деликатностью.

— Вы так и не ответили на мой вопрос, — напомнила Джосс.

Ее все сильнее раздражала игра, затеянная этим странным типом. Но Драмм вдруг вздохнул, и его лицо разительно переменилось: суровая, надменная маска исчезла без следа.

— Мисс Вудбридж, к моему собственному удивлению и смущению, я не могу не признаться, что больше не испытываю к вам неприязни. Я мог бы поразить вас еще больше, доказав, что у нас с вами много общего, но не стану торопить события. — Драмм вернулся к своему обычному томному насмешливому тону. — На данный момент довольно и того, что мы с вами будем просто взаимно вежливы. Но со временем — кто знает? — он на секунду прервался, чтобы взять понюшку табака, — мы могли бы даже подружиться.

Джосс старательно обдумала это поразительное заявление и кивнула.

— Я до сих пор не поблагодарила вас за то, что вы спасли Алексу жизнь.

— Он просто оказался в ту ночь не в форме, — снисходительно ухмыльнулся Драмм. — Сначала выпил лишнего, а потом сорвал слишком большой куш в игорном доме. Ну и, конечно, расслабился — иначе он разделался бы с теми мерзавцами сам, без моей помощи. — Что толкает мужчин на такие глупости?

— Как вино, женщины и карты? — Драмм пожал плечами. — Это наша звериная натура, моя дорогая. Его образ жизни… полагаю, вы от него не в восторге?

— Он постоянно подвергает себя ненужной опасности. Чем же тут восторгаться?

— Осмелюсь предположить, что женщины вас возмущают больше всего? — процедил Драмм, внимательно следя за ее реакцией.

— Ночные кутежи и азартные игры — грех не менее тяжкий, — насторожилась Джосс.

— Ответ, достойный добропорядочной юной методистки, — добродушно усмехнулся Драмм, — однако под ним кроются более нежные чувства к нашему бесшабашному приятелю, нежели религиозное рвение.

— Он мой друг, так же как и ваш.

— Совершенно верно, моя дорогая, — кивнул он. — Как всегда, вы абсолютно правы…

К вечеру явился Алекс с Монтгомери Кэрузерзом и англиканским священником. Преподобный отец и без того чувствовал себя неловко, а вид растрепанной невесты и жениха в грязном, оборванном платье только усилил его желание как можно скорее закончить церемонию и убраться отсюда подобру-поздорову. Джосс с Алексом стояли перед ним и повторяли слова брачных обетов с тревожной сосредоточенностью, тогда как Монти и Драмм исполняли обязанности свидетелей.

Драмм, против обычного, следил за новобрачными с открытым интересом, позабыв о своих, томных манерах. Да и барон Рашкрофт, с порога заявивший, что этот брак станет отличным щелчком по носу зазнавшемуся старому графу, не в силах был скрыть свое любопытство.

Как только все положенные слова были произнесены и молодые были объявлены мужем и женой, священник поспешил откланяться. Монти поздравил свою новоиспеченную родственницу, поднеся к губам ее руку. Затем хлопнул по спине Алекса и спросил у Драмма, как тот отнесется к предложению навестить игорный дом «Уайтса». Драмм ответил, что зеленое сукно зовет его, как сладкоголосая сирена.

Алекс остался наедине с Джосс после долгого дня, наполненного беготней и суматохой. Чувствуя странную неловкость, он сказал:

— Пока Монти хлопотал насчет разрешения на брак, я успел снять тот дом на Чепел-стрит, о котором говорил утром. При желании мы могли бы сразу же перебраться туда.

— Я уверена, что он мне понравится, Алекс. — Кажется, ее голос дрогнул? Господи, только не это! — Я не приучена к роскоши. Наши с отцом комнаты всегда казались мне самым уютным местом на земле. Я вполне полагаюсь на ваш вкус.

— Ну что ж, миссис Блэкторн, в таком случае не отправиться ли нам на новую квартиру?

Алекс подал ей руку, и у Джосс от волнения закружилась голова. Что она натворила? Она не выдержит, она утонет в этих бездонных темных очах… Ведь они смотрели на нее с такой заботой и теплотой… Но Джосс следовало держать себя в руках и помнить, что он любит ее исключительно платонически, как друга.

«Но ведь это ваша первая брачная ночь!» — отчаянно кричал внутренний голос, пока они рука об руку спускались с крыльца в чудесную весеннюю ночь.

Глава 11

Джосс сидела у себя наверху, в гостиной, перед весело трещавшим пламенем в камине. Дрова стреляли угольками, наполняя комнату приятным теплом. После полуночи пошел дождь, и стало довольно прохладно. Алекс давно ушел, но она так и не смогла заснуть, несмотря на поздний час. Джосс снова и снова переживала события минувшего дня. Миссис Александр Блэкторн. Даже если произнести эти слова вслух, они все равно казались ей невероятными.

И тем не менее это она, и никто другой, сидит в элегантном особняке в самом престижном районе города, где принято селиться лондонской знати. Ее апартаменты на втором этаже обставлены просто, но элегантно. В гостиной стоит изящная французская мебель, а пол покрыт обюссонским ковром — все в мягких золотисто-синих тонах. Кроме гостиной, есть еще хозяйская спальня, спальня поменьше и что-то среднее между библиотекой и кабинетом. Там, на полках, разместились все ее книги — единственное сокровище, которое Джосс собрала за свою жизнь.

Итак, у нее были роскошные апартаменты, она могла не беспокоиться о завтрашнем дне и вольна была продолжать работу в больнице и приюте. Так откуда взялась эта хандра, это ощущение одиночества и заброшенности? Она не чувствовала такой тяжести на сердце даже в тот день, когда похоронила отца! Ответ был, конечно, один. Алекс Блэкторн. Ее муж.

По дороге домой он был исключительно внимателен и вежлив. Трудно было поверить, что в карете сидит тот самый милый добродушный Алекс, в чьем обществе ей было всегда так легко и приятно. Этот веселый бесшабашный повеса исчез без следа. Человек, ставший ее мужем, явно чувствовал себя не в своей тарелке и не знал, как себя вести. Джосс, надо сказать, чувствовала себя не лучше. О чем положено говорить с мужем в столь невероятных обстоятельствах? Джосс вспомнила, как Алекс растерянно застыл на крыльце их нового дома. Наверняка он прикидывал, стоит ли ему согласно обычаю внести невесту на руках… и в конце концов пришел к выводу, что Джосс не одобрит такой вольности. И он просто предложил ей войти в просторный холл с гладким полированным мраморным полом. Алекс устроил ей экскурсию по дому, особо отметив наличие второго входа в его комнаты на первом этаже, акцентируя ее внимание на то, что он не будет тревожить Джосс, возвращаясь домой за полночь.

Затем они немного поговорили о некоторых перестановках в доме, пока повариха, работавшая еще у прежних хозяев, накрывала поздний ужин. Новобрачные подробно обсудили, как им дальше быть с графом. Эта тема не вызывала опасений.

Однако и жениха, и невесту одинаково мучил невысказанный вопрос, весь вечер висевший в воздухе: не совершили ли они роковую ошибку, став мужем и женой?

Наконец Алекс поспешно извинился и ушел, получив какую-то записку от барона Рашкрофта. Мало того, что Джосс мучилась от одиночества в свою первую брачную ночь, ее снедала тревога за Алекса. Что было в той записке?

Понимая, что мучения эти напрасны, Джосс все же заставила себя лечь в постель, повторив в сотый раз, что рано или поздно все утрясется, что они свыкнутся со своим новым положением и будут жить, как прежде, душа в душу. Во всяком случае, она приложит к этому все усилия.

И все-таки что, черт побери, было в той дьявольской записке?..

Вылезая из кареты, Алекс втихомолку удивился, что столь важная персона живет в столь скромном доме. Он постучал в массивную дубовую дверь, и она тут же распахнулась. Важный дворецкий проводил гостя в тесную библиотеку, где собралось довольно большое общество. Сутулый человек с проницательными серыми глазами пересек комнату и подал Алексу руку, обвитую толстыми венами и измазанную чернилами.

— Добро пожаловать, мистер Блэкторн. Весьма признателен вам за то, что вы откликнулись на мое приглашение.

— Судя по вашему письму, это дело чрезвычайной важности, мистер Рассел, — сказал Алекс, отвечая на удивительно крепкое рукопожатие. — Я к вашим услугам, сэр. — Насколько Алекс мог судить, он оказался участником тайного заседания американской разведки, орудовавшей в Лондоне.

— Прежде чем мы продолжим, мистер Блэкторн, я должен взять с вас слово чести не разглашать того, что здесь будет обсуждаться. Даже в том случае, если вы откажетесь нам помогать.

— Должен признаться, ваше приглашение застало меня врасплох, — задумчиво произнес Алекс. — Но извольте, я даю вам слово.

— Пожалуйста, присядьте. Я буду по возможности краток. Мои осведомители донесли, что вы сошлись с полковником сэром Рупертом Чемберленом и его женой, леди Сибил.

— Если ваши осведомители хороши настолько, насколько я предполагаю, вам должно быть известно, что я дрался с полковником на дуэли, — уточнил Алекс с язвительной улыбкой. — Он получил тяжелое увечье, после чего и полковник, и его жена покинули бомонд. |— До нас только что дошли сведения, что полковник Чемберлен отправлен с секретной миссией во главе целой эскадры кораблей.

— Со всем моим почтением к вам, сэр, я с трудом в это верю. Его правая рука ни на что не годится. Думаю, что его военной карьере пришел конец.

— Значит, сэр Руперт оказался более предприимчивым господином, чем вы предполагали, — пожал плечами дипломат. — Нам необходимо выяснить, куда направляются эти корабли и с какой миссией. Если он собирается присоединиться к Веллингтону — пусть делает это. Но если он появится по ту сторону Атлантики… Учитывая напряженные отношения между Британией и Штатами и наши претензии на земли испанской части Флориды, такой человек, как Чемберлен, может оказаться крайне опасным.

— Сэр, но я ведь не шпион, — смутился Алекс. — Не понимаю, каким образом я мог бы раздобыть нужные вам сведения?..

Пожилой мужчина сухо усмехнулся и ответил:

— Не далее как на прошлой неделе леди Сибил вернулась в Лондон и снова стала появляться в свете. При этом она не скрывает, что питает к вам определенную слабость, не так ли? Если я не ошибаюсь, благодаря родне по материнской линии вы стали полноправным членом бомонда и успели произвести настоящий фурор в женской его половине?

— Я не позволю использовать ни моего дядю, ни других родственников для сбора информации, даже ради Соединенных Штатов, — отчеканил Алекс.

— Никто вас об этом и не просит, мой мальчик. Вы ведь не испытываете подобной преданности по отношению к леди Сибил? Эти сведения жизненно важны для нашей родины… не говоря уже о вашем племени.

Весь последний год отец жаловался на британских эмиссаров, снюхавшихся с Красными Дубинками — бандой отчаянных головорезов из племени мускоги, мечтавших изгнать из Америки всех белых. Алекс прекрасно понимал, что его племя окажется не более чем пешкой в беспощадной кровопролитной войне, если они заключат союз с Британией. Блэкторн задумался, взъерошив волосы на затылке.

— Вы чрезвычайно настойчивы, мистер Рассел, — наконец сказал он.

— Так, значит, вы согласны? — Выразительные серые глаза Джонатана Рассела вспыхнули торжеством.

Алекс не удержался от ироничной улыбки.

— Если, по-вашему, леди Сибил хватит ума нашептать мне на ушко государственную тайну, я постараюсь сделать все, что в моих силах.

— Превосходно, мистер Блэкторн, превосходно!

— Но я должен поставить одно условие. Если мне удастся выяснить хоть что-то, непосредственно касающееся племени мускоги, я непременно извещу обо всем отца. — Он дождался, пока дипломат неохотно кивнет в знак согласия.

— Полагаю, это будет справедливо, — заметил он.

— Значит, мы договорились. — С этими словами Алекс встал с кресла.

— Я знал, что ваша родина может на вас рассчитывать.

— Остается лишь выяснить, могу ли я рассчитывать на леди Сибил…

— Ну, при вашем умении обращаться с дамами у вас с ней не будет затруднений. В будущий вторник лорд Астон дает званый бал. Леди Чемберлен уже получила приглашение. Если хотите…

— Нет, я предпочитаю кружить голову дамам на свой манер, — ответил Алекс по пути к двери. Он счел за благо умолчать о своей женитьбе. Пришлось бы слишком многое объяснять, а он не хотел впутывать в эти темные дела Джосс. С некоторых пор он вообще стал чувствовать себя ответственным за ее благополучие.

Он уже сидел в карете, когда подумал о том, что в этом приключении есть по крайней мере одна положительная сторона. Его стала раздражать Констанция, а Джонатан Рассел дал ему превосходный повод разорвать наскучившую связь.

На следующий день Джосс первым делом объяснилась с Алексом и сказала ему, что намерена сохранить их дружбу в прежнем виде, как будто вчерашней свадьбы вообще не было. Алекс, судя по всему, был только рад этому и заверил, что тоже готов возобновить старые отношения. Он даже извинился за то, что оставил ее вчера одну, но так и не объяснил, где пропадал всю ночь.

Вдвоем они отправились с визитом к графу. Следовало самим известить его о свадьбе, хотя об этом уже написали в утренних газетах. Разговор закончился скандалом. Старика чуть не хватил удар от ярости, пока он призывал все кары небесные на головы юных нечестивцев. По дороге домой Алекс и Джосс весело хохотали, вспоминая устроенный графом спектакль. Джосс была почти уверена, что дядя Эверетт был только рад сбыть с рук строптивую племянницу.