— Подожди, — вникая в слова знахаря и одним мигом вспоминая недавний разговор с Немо во дворе дома, начал Гефест. — Ты помнишь, что говорил мне на счет первой просьбы Немо?
— Да. — коротко отозвался Малах.
— Так вот, ты сказал выполнить ее как можно лучше, а знаешь, что он попросил?
— Не тяни резину! — необычно для самого себя повысил голос Малах.
— Он захотел, чтобы я обучил его военному ремеслу.
— Да-а… — голос знахаря заметно охладел, взор потупился, легкая дрожь пробежала по спине. — я уже не знаю, что делать, но его просьбу ты все равно должен выполнить, так было сказано.
— Кем? — удивился кузнец.
— Не мной друг, не мной.
— Так кем же? — не унимался Гефест.
— Сейчас тебе этого знать нельзя, — голос Малаха доносился будто не изо рта, совсем не похожий на обычный его голос. — Прости… — умоляюще закончил знахарь.
Без лишних слов Малах вышел со двора и быстро скрылся в темноте беззвездной ночи. Совсем недолго силуэт его спины был виден растерянному кузнецу. "Совсем старик свихнулся, от мудрости до сумасшествия лежит не четкая грань, видно Малах ее переступил — подумал Гефест". Кузнец больше не решал в голове непосильных его разуму задач, он спокойно, по обыкновению после тяжелого дня, направился в свою комнату. Едва добравшись до кровати, погрузился в глубокий сон.
Под утро, когда до рассвета оставалось около часа, Гефест проснулся. Он долго ворочался, пытаясь нагнать сон, но ничего не выходило. Неожиданно, на грани сна и реальности кузнец почуял как по комнате легкий маревом что-то скользнуло. В следующее мгновение перед ним показалась неведомое существо, его почти невозможно было увидеть, только небольшое преломление света раскрывала контуры чьего-то тела (на удивление в комнате было светло, как днем, но вот только солнце-то еще не взошло!). Гефест лежал в постели, не открывая глаз, но даже с закрытыми глазами он видел перед собой всю комнату, странную массу, перебегавшую из угла в угол. Страх неожиданно подхватил кузнеца, он не мог пошевелиться в странном оцепенении. Исполинская, злая сила призраком видала в комнате. Мелкая дрожь пробежала по телу, надолго задерживаясь в руках и ногах. Необычайное чувство чего-то неизбежного глубоко засело в сердце кузнеца. Эта странная Сила, как рысь, одним движением подскочила к Гефесту совсем близко, стала перед глазами, застилая непроглядной пеленой все сознание кузнеца. Из последних сил Гефест попробовал сделать рывок, осадить призрака и не дать вершить над собой страшный суд, но тело не слушалось его. Раздалась невыносимая боль в глазах, перед которыми стоял дух, она резко перешла к вискам, передалась по всей голове и пробилась к разуму, к мозгу кузнеца. Все тело сжалось в один комок, мышцы напряглись, челюсти сжались, желваки на лице надулись. Неизвестное существо, стало перебирать все мысли кузнеца, словно листая страницы книги, разрывая мозг на части, выискивая что-то в закромах памяти. Потом в голове раздался чей-то голос, беззвучный и глухой, приказывающий и повелевающий. Гефест не мог разобрать слов неведомого языка чудовища, но отчетливо понимал их смысл, оно искало в воспоминаниях кузнеца Немо, а что еще более странно — и родного сына. Кузнец упорствовал, не давал духу овладеть своим разумом, изо всех сил закрывая проход в глубину своих мыслей. Это удавалось с диким трудом, но удавалось. В один миг все пропало. Призрак растворился в воздухе, ушел туда, откуда явился, не оставив ни малейшего признака своего пребывание. Непроглядная дымка перед глазами кузнеца в тот же миг растворилась, боль утихла, тело вновь повиновалось.
Кузнец одним рывком выпрыгнул с кровати. Перед ним стоял растерянный Артрест. Гефест одним движением отбросил сына за дверь, стал поспешно осматривать комнату, она была пуста. Холодный пот выступил на лбу кузнеца, неяркий свет восходящего солнца пробивался в окно, возвещая рассвет. Страх и невыносимое чувство чьего-то присутствия не покидали Гефеста. Оправившись после отцовского толчка, в комнату снова вошел Артрест.
— Отец, что стряслось? — потирая спину после неудачного приземления, спросил Артрест взволновано.
— Ничего, — вытирая пот с лица, ответил Гефест, изо всех сил пытаясь скрыть в голосе непреодолимый страх. — просто ночной кошмар.
— Ничего себе, кошмар, отец с тобой все хорошо? — еще больше взволновавшись, спросил Артрест. — Это не из-за моего согласия служить наместнику?
— Да нет, что ты, просто кошмар, кошмар. — выталкивая сына за дверь, протянул Гефест, он переживал, что та тварь, которая только что была здесь вернется назад.
Когда кузнец снова остался один, его волнения увеличились во сто крат, но подвергать риску сына он не мог. "Неужели и впрямь кошмар? — задал сам себе вопрос кузнец. — Оно искало Немо, а ведь он беззащитен против такого врага… впрочем, как и я, и мой сын. — вклинилось в голову иная мысль. — Но нет, я должен обучить Его военному ремеслу, мой сын все равно ушел из моих учеников, теперь он сам учитель. — ночной страх понемногу развеивался — Да, решено, у меня будет новый ученик — Немо".
Гефест так никому и не рассказал о ночном происшествии. Призрак, дух, мираж, что бы это ни было, оно не возвращалось. Вскоре он и сам не смог бы поверить в то, что это был не ночной кошмар, а реальность. И так было лучше, для него и для всех.
С того дня кузнец стал ежедневно тренироваться с Немо. Малах не оставлял своих уроков с северянином в познании языков и мысли. Вечерами, сидя у камина, учителя часто делился друг с другом новыми успехами воспитанника. Немо был способным учеником. С одинаковым упорством поглощал любые знания, которыми его одаривали наставники.
Так проходили дни, за ними месяца и годы.
Гефест до полудня не выходил из кузни, грохот молота сопровождал тяжелый труд кузнеца, в это время Немо обучали грамоте. Позже северянин частенько стал заглядывать и в кузню, познавая все новые и новые умения в кузнецком мастерстве, не забывая и долгие уроки Малаха. За пол года Немо досконально выучил язык южан, далее преступил к познанию новых и новых. Изучил быт и традиции многих народов, прежде чем уроки Малаха были окончены. Нет, знахарь не передал всех своих знаний Немо, но их было предостаточно для еще молодого парня. Новые ступени познания он должен был открыть для себя сам, познавая старинные фолианты, которыми полнилась библиотека Малаха.
Немо редко выходил в город, делал это только по большой необходимости, отдавая предпочтение кузни, занятиям с Гефестом и Малахом.
Немо становился все крепче, его разум и мысли закалялись. Он уже совсем не был похож на того мальчишку, которого когда-то подобрал на дороге Гефест. Теперь это был ратный юноша, молод, но умен, высок (хоть и худощав) и силен не по годам. Молот и наковальня закалили мышцы, постоянные занятия и упражнения с разными оружиями, изучение тактики — выковали стальные нервы и непреклонную выдержку, вечера с книгами и занятия с Малахом — углубили и расширили познания, развили умение правильно мыслить. Все это воспитало в Немо самые лучшие качества настоящего воина и мыслителя, но его путь только начинался. Впереди была еще нелегкая дорога, полная опасностей и приключений, но жажда знать большее, а со временем и все не покидало Немо ни на миг.
Артрест же, пойдя на службу к наместнику, совсем отдалился от отца и былых проблем. Покинул отчий дом и с каждым днем наведывался все реже. Иногда главный инструктор (именно эту должность занимал Артрест) забегал к отцу, перекидывался парой слов и снова скрывался в своих делах и заботах.
С тех пор, как Гефест нашел мальчика с Севера, прошло уже восемь лет, но люди так и не привыкли к тому, что в доме кузнеца живет чужак. Немо редко видели в городе, но он все же по вечерам любил побродить на улице, полюбоваться прекрасным видом цветущего города. Об этом знали немногие, Немо тщательно скрывал свою внешность за капюшоном, ненавидя глаз, смотрящих в спину, и, шепчущих что-то недоброе, ртов.
Время летело незаметно, все изменялось под его током, только одно было неизменно — не успокаивающаяся жажда мести, горевшая в душе Немо, жажда мстить тому, кого мог уже забыть, месть за содеянное неизвестно кем уже давным-давно. Северянин мог забыть многое, но никак не получалось забыть происшедшее однажды в деревушке Найнлоу. Лицо скорченное посмертной гримасой отца и душераздирающий крик матери. Эти видения нередко всплывали в памяти Немо долгими ночами, нередко не давали уснуть, забирали покой, когда он был так необходим. Только одно могло остановить эти кошмары — месть, кровавая и безжалостная месть…
Где-то там вдалеке пробивается свет —
Это свет от божественной стали,
И не так уж далек один страшный ответ,
Кто поляжет на поле брани.
Глава I. Молодая гадалка
Конец августа, 1484, Нимфея, Северная граница Южной Короны
Из-за горизонта выехал всадник на вороном коне. Черный плащ волнами трепещется на ветру, черный шлем скрывает лицо, от скача рябью покрывается крашенный темно-чернильный плюмаж из шерсти серка. На груди черного, как ночь, нагрудника золотыми, играющими на солнце рисунками высечен герб, разобрать что именно он изображает не получается, далеко.
Немногочисленные жители оторвались от работы, кто застыл с цапкой, кто с граблями в руках. Аниса несла с колодца воду, не опуская кожаные тюки, остановилась, наблюдает за всадником. Ремесленник Арики оторвался от затачивания рабочих ножей, с интересом глядит на приближающегося рыцаря. Ребятня бросила свои вечные игры, любопытствующими глазами уставились на воина. Немо еще раз по инерции ткнул мнимого врага деревяшкой-мечом, после повернул голову, повинуясь общему взгляду. Заметил всадника, взволновано и с нетерпением смотрел на него, он впервые видел рыцаря! В этих краях трудно встретить странника, они так редки в Андарионе, вдали от Города Шатров их повстречать почти невозможно. А тут не просто путник — рыцарь! Если остановиться на обед, можно будет подслушать, как его расспрашивают взрослые, узнать новости из мира.
Отблеск стали солнечным зайчиком ударил прямо в глаза. Немо невольно прищурился, одновременно скрыв глаза за рукавом льняной рубашонки. Тут же отдернул вуаль. Люди бежали кто куда. Побросав свои дела, мельтешили по деревне. Кто-то с грохотом закрыл дверь своего дома, захлопнул ставни окон. Немо непонимающе наблюдал за односельчанами. Чуть левее раздался детский плач, снова рева Анилла затянула свою извечную песню.
Чуть позже Немо перевел свой взгляд на рыцаря. Внутри все оборвалось. За Темным всадником исполинской мрачной волной приближалась целая армада таких же рыцарей, все наизготовку держали мечи и рассекали ими воздух над головой.
Растерянный мальчик мялся на одном месте, не зная, в какую сторону бежать, переступал с ноги на ногу.
Рыцари приближались. Они уже так близко, что легко можно рассмотреть переливающийся в солнечных лучах резной герб на нагруднике — змея, извивающаяся вокруг золотой короны, над головой ее светиться, как настоящий, нимб.
Всадники галопом влетели в небольшую деревушку. Начался хаос. Слышались крики и стоны умирающих. Ремесленник Арики швырнул наточенным ножом в лицо рыцаря, воин едва заметно повернул голову и нож отбив сноп мелких искр упал на землю. Арики занес руку для нового броска, но свалился с перебитой грудью. Липкая кровь ударила Немо в лицо. Ноги предательски затряслись, мальчик упал на колени и с ужасом наблюдал за происходящим. Его словно никто не замечал. Всадники проезжали мимо, убивали, жгли деревню, а на него не обращали внимания.
Немо увидел мать, в ужасе выбежавшую из дома. На ее устах завис крик, она звала его. Мальчик, пересиливая страх, поднялся на ноги, хотел побежать к матери, но снова упал на колени. Безголовое тело матери лежало у порога родного дома. Страх смешался со злостью и ненавистью, диким криком выходил наружу.
Следом за матерью выбежал отец, упал, прижимаясь к телу жены. Что-то кричал, бранился, проклинал учинивших набег.
Мельком отец посмотрел на Немо, пробежал взглядом по деревне. Снова взглянул на сына. Поднялся на ноги и побежал к самому родному, что у него осталось.
Немо видел, как за отцом тенью последовал Рыцарь, убивший мать. Поравнялся и замахнулся мечом. Отец упал на землю, пыль пропитывалась багряной липкой жидкостью. Зейло из последних сил приподнялся над землей, провопил-простонал: "Беги, Немо!…беги…", упал лицом в пыль.
Мальчик рванулся с места, побежал неведомо куда. Ватные ноги тряслись и подкашивались. В горле застыл истошный крик, комок ужаса не позволял ему вырваться наружу.
Справа и слева падали мертвые тела, полыхали крыши, кто-то выбежал из охваченного пламенем дома, напоролся на меч. Немо, ковыляя, покинул переделы деревни, за спиной гудел шум погрома и… цокот копыт. Из ниоткуда появился всадник с пляшущем плюмажем из серка на шлеме, застыл, преграждая путь.
— Клянись! — торжественно вопил рыцарь — Клянись в вере Повелителю!
Порывы воздуха выбивались из легких хрипло, тяжело. Неровное дыхание болезненно отбивалось в груди. Ноги презрительно дрожали, сердце то громогласно стучало, то опасно замирало. Отчаяние поглотило его всецело, злоба и ненависть окутали мысли. Страх парализовал.
Мальчик сжал маленькие детские кулачки, закрыл глаза.
Немо резко открыл глаза, уже по обыкновению вытер с лица выступивший пот. Нервный комок холодил грудь, пробирался к шее. В горле пересохло. С трудом сглотнув, сирота прошептал в пустоту:
— Каждую ночь один и тот же кошмар, разнообразием сны не балуют.
Подходило к концу лето. Холодный ветер уже начинал напоминать о скором приходе осени, только солнце еще не спешило расставаться с летним теплом. Яркие лучи небесного светила едва озарили улицы. Но Нимфея еще спала, не успел подняться привычный утренний шум, только пение птиц за окном перебивало молчаливость сонного города.
Немо по привычке выглянул в распахнутое окно. На деревьях нежились под утренними лучами солнца воробьи, не уставая, ласточки метались туда-сюда, букашки в последние дни лета тоже встречали рассвет с необычайной радостью, стрекозы, широко размахивая крыльями, кружили по двору, пытаясь скрыться от опасности, все равно становясь пищей для ловких птиц. Более бесстрашные пчелы летели спокойнее с пассики местного пчеловода, нехотя возвращаясь в свои улья, мошкара с самого утра стала заедать лицо, кружа над головой, норовя попасть то в рот, то в ухо, то в глаз.
Немо заспанными глазами глядел во двор. Предстоял нелегкий день, не легче, но и не сложнее, чем все дни перед восточной ярмаркой. До торгов оставалась еще почти вся осень, только под зиму туда съезжались торговцы с разных стран. С тех пор, как Артрест отказался быть кузнецом, выбрав юдоль солдата, на ярмарку Гефеста сопровождал Немо.
Северянин стоял у окна и восхищался прекрасной природой Юга, к которой он до сих пор не мог привыкнуть после лютых холодов и жалящих ветров на его родине — великих свободных землях Андариона.
Внезапно появилось неяркое чувство, пробежало мелкой дрожью по телу. Чувство, а точнее желание, выбежать в городские просторы, почувствовать ту суету, царившую в нем, шум улиц, крики торговцев. Это чувство было совсем непривычное для Немо, редко покидавшего стены дома, но оно настолько углубилось в сердце северянина, что он не смог с ним совладать. Как крылатая птица, Немо подхватился и, словно по ветру осенний желтоватый листок, понесся в городскую суету.
Он выбежал на улицу и быстрыми шагами пошел на главную площадь. Люди просыпались, стремительно покидали свои дома, выходили на главную улицу, кое-кто из ранних пташек раскладывал прилавок. Понемногу появлялись первые покупатели.
Немо быстро шел, словно следуя определенной цели, не обращая никакого внимания на зазывания торговцев. Странное чувство усиливалось с каждым новым мгновением, а потом вмиг все оборвалось. Немо стоял посреди центральной площади, вглядываясь в синь воды небольшого фонтанчика. Вокруг кружили люди, совсем не замечая его, но вдруг все словно прозрели, косые взгляды полетели в сторону Немо, легкое перешептывание пробежало по толпе, как под команду утихли крики торговцев, шум на площади поглотила полная промозглая тишина. Немо казалось, что тысячи глаз устремились на него, пробираясь в глубинки души, оценивая. Глубже и настойчивее всех смотрел чей-то невидимый взгляд. Немо попытался уловить, кому он принадлежит. Он вглядывался вглубь толпы, выискивая незнакомца, взор северянина метался с одного лица на другое, но взгляд неизвестного был далек. В странный танец ввела его чья-то сила, он кружился, не замечая ничего вокруг, не мог понять, что твориться в его сознании.
— О чем задумался? — дергая Немо за рукав, послышался чей-то голос со спины, он был мелодичен, как песнь жаворонка, холоден, как легкий осенний ветерок, в нем не было злобы, ровно, как и добра, он просто был великолепен до невыносимости.
Все в сознании стихло одним махом, люди вокруг продолжали бесстрастно ходить, по-прежнему не замечая северянина, все взгляды вмиг исчезли, остался только тот, который не давал покоя. Немо вышел из оцепенения, мысли прояснились, все, что произошло с ним, оказалось не больше, чем игрой воображения, но странное чувство и маленькая дрожь все также жили своей собственной жизнью в душе северянина.
Немо оглянулся, перед ним сидела молодая девушка лет двадцати. Ее смуглая кожа, казалась еще прекраснее на свете южного солнца, длинные вьющиеся волосы спускались на грудь, контуры ее лица были отчетливы и точны, словно работа превосходного скульптора, полные губы пересохли на жгучем солнце, потрескались, прямой нос с маленькой едва заметной горбинкой точно подчеркивал правильное лицо девушки. Взгляд Немо устремился в большие, полные красотой, карие глаза, он уловил их взгляд. О боги! Это был тот самый взгляд, который он выискивал в толпе! Пьянящее чувство чего-то неизбежного пролетело в душе Немо. Сознание снова стало играть непонятные игры, но северянин смог успокоить себя, и снова его взгляд устремился в глаза незнакомки, и долго не мог Немо отвести от них своих глаз.
— Погадать тебе на руке? — снова дернула Немо за рукав, тонкая и изящная ручка незнакомки.
— Что? — ничего не понимая, промямлил Немо.
Он не получил ответа, девушка легко и грациозно, будто порхая в воздухе, сорвалась с фонтана, на котором сидела, и понеслась в толпу. Не долго думая, Немо рванул за ней, расталкивая на пути всех и вся. Еле выбравшись из толпы, северянин заметил скрывающийся за поворотом улицы в тонкой щели домов силуэт, поспешил туда. Когда он, наконец, завернул в заветный поворот, его руку схватила все та же девушка, она повернула ее ладонью к себе и что-то резво стала разглядывать на руке. Широкая улыбка озаряла лицо гадалки, но стоило ей рассмотреть руку Немо, как неожиданно усмешка пропала с ее лица, оно стало неправдоподобно серьезно, что-то встрепенулось в душе северянина. Бросив руку Немо, девушка хотела снова убежать, но крепкие ладони парня, не дали ей этого сделать, они намертво вцепились в плечи девушки, но грубой силы в них не было, поэтому никакой боли он причинить не мог.
— Кто ты? — едва басистый голос Немо, многократно усилился от перебегающего по краю домов эха.
— Ты — Немо? — незнакомка сделал акцент на имя северянина.
— Откуда… — понимая, что его имя не такой уж секрет для горожан, Немо запнулся на полуслове и не стал продолжать свой вопрос. — Как тебя зовут?
— Анадель.
— Рад знакомству. — искренне продолжал северянин, он редко общался с незнакомцами, с незнакомками вообще ни разу не разговаривал, поэтому его речь была плохо сложена, сбита. — А что так испугало девушку в моей судьбе? Почему ты решила снова убежать, не раскрыв, предначертанного?
— Меня испугало не твое будущее, а мое. — тихо ответила девушка, ее взгляд опустился, глаза впились в каменную кладку, что-то не в малость взволновало эту таинственную девушку-гадалку.
— Твое будущее? — удивился Немо, — Но что оно делает на моей ладони?
На этот вопрос Анадель не ответила, только еще сильнее опустила голову, потом резко потянула Немо за руку, выводя на широкую улицу.
Целый день Немо не расставался с гадалкой. Гуляли по городу. Впервые за многие годы, проведенные им в Нимфее, он увидел красоту города при дневном свете, до этого он, как вампир, выходил только тогда, когда небо над головой затягивалось тонкой пеленой мрака. Немо забыл, что должен был работать в кузни, совсем вылетело из головы и то, что занятие с кузнецом в военном ремесле он тоже пропустил. Рядом с таинственной гадалкой северянин терял голову, время с ней летело незаметно, все вокруг поглощала ее красота. Все в мире больше не волновало его, кроме очаровательной и жизнерадостной девушки. Он мечтал только об одном — лишь бы этот день никогда не кончался, только бы завтра не разбило внезапно появившихся грез, только чтобы ночь не смыла прекрасный взгляд девушки, прикосновения ее нежных рук, все это было для Немо впервые. Оно увлекало его.
Северянин сперва и не заметил, как над городом спустился легкий сумрак, предвещающий закат. Вот солнце уже скрылось за крышами домов, последние минуты лучи света еще пробивались через преграды, но и они скрылись за частоколом. Пришло время расставания, то самое, чего так боялся Немо. Они расстались, северянин предложил встретиться завтра, но Анадель ничего не ответила, она оттолкнула его, но так нежно, что легкая дрожь от прикосновения чувствительных рук пробежала по коже Немо. Девушка резко рванулась в сторону и скрылась в темноте узкого переулка, северянин не пытался ее догнать. Сердце ему безошибочно говорило: вскоре он ее вновь повстречает. А идти на пролом желания не было, что-то странно защипало в груди, он не мог выкинуть образ красавицы Анадель из своей головы, он не мог забыть ее чарующих глаз, ее тонких пальцев, нежно обвивающих сильную шею. Но сейчас она ушла, сейчас ее нет, значит, надо идти домой, а завтра, завтра снова разыскать ее и провести еще более восхитительный день.
Немо легко нашел ночью дорогу домой, там его уже ждал Гефест с ужином. но было видно, что кузнец совсем не рад задержке своего ученика. Еда была уже холодной, а тарелка кузнеца пуста, значит, Немо опоздал не только на тренировку, но и на ужин.
— Где ты был? — сурово по-отцовски спросил Гефест.
— Отец, я не хочу перед тобой оправдываться, я уже не мал, почему ты до сих пор относишься ко мне, как к ребенку? — тихо и мелодично, с большой расстановкой, но без страсти и монотонно говорил Немо, с Гефестом, которого он уже называл «отцом». С Гефестом говорить было во стократ легче, чего нельзя сказать об общении с Анадель. Рядом с девушкой из головы разом вылетали все слова, замирало дыхание, не позволяя говорить.
— Ты и есть ребенок! — повысил голос кузнец.
— Я еще ребенок, а Артрест в эти же годы пошел на службу к наместнику, и он был уже мужчина! — также беспристрастно, с какой-то иронией продолжал Немо.
— Неомо, — успокаивался кузнец, он даже назвал полное имя Немо. — Прости, мне не стоило так сразу набрасываться на тебя.
— Так сразу? — повторил слова кузнеца Немо. — Отец, тебе вообще не стоило на меня набрасываться.
— Да, знаю я, — слова вяло выходили изо рта Гефеста, — Так где ты был? Пропадал весь день, не помогал мне в кузне, за восемь лет впервые пропустил занятия фехтованием. Даже к ужину не появился. А теперь еще сцены устраиваешь с маской спокойствия на лице.
— Прости. — понижая голос коротко ответил Немо.
— Надеюсь, ты не забыл о том, что в конце осени будут проходить соревнования в Восточном Царстве, наша семья всегда побеждала, хотя бы в одном из видов. — напомнил, как он делал каждый день в последние пару недель, Гефест.
Что касается Турнира и его состязаний, «видов», их было пять — стрельба из лука, бои на мечах, соревнования с копьем, вольное состязание, тогда, когда каждый показывал на что горазд, и "непроходимая стена" — сложнейшее из всех видов. За многие годы ее не смог пройти ни один ловкач. Сама собой она представляла длинный туннель, темный узкий проход которого был наполнен разными смертельными ловушками, ни один за вот уже двести лет не выходил оттуда живым. Приз за победу в этом соревновании был куда лучше всех остальных — к денежным вознаграждениям — самая красивая девушка Востока, отобранная из претенденток со всего Ханства еще весной, задолго до состязаний. Смельчаков захотевших попытать себя в этом состязании было куда меньше, чем во всех остальных, да и участвовать в нем могли лишь те, кто победил в каком-нибудь из состязаний. В одни года, желающих попытать удачу, порой не находилось вовсе. Но было одно «но» — ни один победитель не мог стать чемпионом турнира, если не пройдет смертельной "непроходимой стены".
— Конечно, не забыл. Мы займем с тобой все первые места сразу! — ухмылялся Немо.
— Мы и Артрест, он едет с нами. — поправил Гефест.
— Значит, сильных противников у меня будет куда больше, чем я думал. Знаю, ты не отдавал приза своему сыну, всегда побеждая его в финалах, но в этом году будет все по-другому.
— Ты чертовски самоуверен парень, будет жаль уложить тебя на лопатки перед целой толпой! — ухмыльнулся Гефест, от беспокойства его не осталось и следа. — Так где ты все-таки был весь день? — сменил тему разговора кузнец. — Это на тебя не похоже.
— Он был не один! — послышался старый знакомый голос знахаря, его силуэт медленно паря в ночной темноте показался перед дверьми. — Посмотри, дружище, — обратился он к Гефесту. — Его глаза горят синим пламенем, неужто парень повзрослел?
— Не один? — и удивился, и обрадовался, и еще много чего другого, Гефест.
— Немо был с девушкой, не так ли? — переводя взгляд на парня, поинтересовался Малах.
— Не так ли… — попытался перековеркать знахаря Немо, — опять ты все знаешь, Учитель. — Немного приклоняя голову перед вошедшим, добавил северянин.
— Может, еще раз поужинаем? — предложил Малах, — Я голоден, как никогда, а стряпней друга-кузнеца уже давно не лакомился! Думаю, и Немо не против заморить червячка?
Гефест с ловкостью знатока шинковал морковь и лук, обжарил в почерневшем от времени казане, поставил воду кипятиться в камин. Появилась свободная минутка перекинуть несколько глотков свежего пива, сваренного знатным местным пивоваром.
Прогремел тост:
— За молодость и любовь! — все дружно ударили пенящимися кружками, Немо смущенно покрылся багрянцем.
Гефест залпом осушил кружку и вернулся к вареву.
Кушанье было готов. Дружно расположились вокруг стола и начали поглощать пищу. Поужинавший Гефест не уступал в желании подкрепиться своим друзьям. Волнение перебивало аппетит, поэтому к первому ужину кузнец так и не притронулся, зато теперь наверстывал упущенное.
С едой покончили бесцеремонно быстро. Времени всегда не хватало, поэтому привычка наскоро справляться с пищей укоренилась без шанса когда-либо забыться. Зато пиво привыкли тянуть долго, смаковать, разумеется, после первой выпитой в два-три глотка.
Насытившись, раскурили трубки. Немо не имевшей такой привычки широко развалился на стуле, сербая пиво. Развязалась непринужденная беседа. Старшие вспоминали свою молодость, свои первые влюбленности, Немо молча вслушивался в разговор. Говорили долго, без устали и передышек, и, казалось, тема никогда себя не исчерпает.
Время текло быстро, спохватились, когда близилась полночь. Первым сдался Малах, широко зевнув напоследок, покинул гостеприимный дом. Следуя примеру мудреца, Немо и Гефест разошлись по своим комнатам, чтобы сполна насладиться сновидениями.
Северянин зашел в комнату, взглянул в распахнутое окно, из которого слышался ночной стрекот кузнечиков и шелест листьев, сладко потянулся наполняя легкие свежим с заметной прохладцей воздухом. В пряных пушистых грезах улегся в теплую кровать. Сон долго не шел к нему. Образ девушки не выходил из головы. Кто она? Откуда взялась? Что за таинственный взгляд? К погрязшему в этих мыслях Немо постучался сон, повинуясь незримому гостю, северянин отправился в мир сновидений.
Ночь на редкое удивление прошла без кошмаров.
Утро встретило пением птиц, восходом солнца и легким ветром в открытое окно. Свежий воздух веял в комнату, взбадривал лучше родниковой воды. Немо встал и подошел по обыкновению к окну. Возвращалось старое желание вырваться из пределов дома и оказаться на площади, почувствовать городскую суету, а главное — снова увидеть Анадель, ощутить ее ласковое прикосновение, услышать ее мелодичный голос. Немо знал, что он должен работать, ждали заказы и все новые мечи для ярмарка, нужно было оттачивать мастерство во владении мечом, луком, метательными ножами — и всего остального, что должно пригодится на турнире и в пути. Немо все это прекрасно понимал, но желание, как и вчера, взяло верх над разумом, снова перед глазами замельтешили дворики домов, ведущих к центральной площади.
Люди привычно гудели и суетились. Глаза Немо бегали по толпе, выискивая взгляд гадалки, но не находили его. Северянин попробовал в сознании найти Анадель, но тоже безрезультатно, ее нигде не было. "Может она просто не хочет меня видеть?" задал сам себе вопрос Немо, но ответить на него не мог. Гадалка исчезла также таинственно, как и возникла. Ничего не оставалось, кроме как брести домой, закрыться до обеда в кузни и забыть обо всем.
Дела в кузни у него шли плохо, как никогда. Работа стояла на месте, все валилось из рук, северянин даже дважды уронил молот, он просто выскальзывал из рук и с огромным грохотом бился об пол.
— Иди готовь обед, толку от тебя в кузни сегодня ни на грош. — яростно рыкнул Гефест, когда Немо в очередной раз уронил молот.
После обеда пришло время занятий с Гефестом. Немо и кузнец вышли во двор, посреди него стояли две мишени для стрельбы из лука и метания ножей. По обыкновению мастер и его ученик стали напротив них, у каждого натянута тетива, стрелы вложены, урок начат. Гефест попал точно в центр, Немо же совсем не попал в мишень, стрела пролетела над очерком мишени и попала в стену дома. Это был результат-катастрофа для прирожденного северянина, которых с детства учили обращаться с луком, не говоря уже о том, что сейчас его учитель — сам Гефеста. И снова натянута тетива, снова вложена стрела, выстрел в молоко, за ним еще один и еще. Кузнец что-то недовольно бухтел себе под нос, изредка выкрикивая обидные фразы в адрес Немо.
