С первого взгляда

      Недоуменно пожав плечами, Абби неторопливо стянула с себя ночную рубашку и надела привычную, каждодневную одежду - белую блузку, на этот раз с небольшой рюшкой на воротнике, и голубые джинсы. Тем временем шум внизу немного утих. Осторожно ступая, Абби спустилась по лестнице.
      Широко улыбаясь, в проеме настежь открытой входной двери стоял Селби Фарнсворт. Поодаль, у подножия холма, носилась Клео. А за ней бегал Гарри, размахивая руками как сумасшедший.
      - В чем дело? - поинтересовалась Абби.
      - А, прекрасная королева бала, наконец-то вы проснулись, - приветливо заметил Селби.
      - Заткнись.
      - Ну, Абигейл, с приличными людьми так не разговаривают.
      На мгновение Абби почувствовала себя неловко и, смущенно улыбаясь, сказала:
      - Да, сэр, вы правы. Примите мои извинения. И все же позвольте вас спросить, что здесь все-таки происходит?
      - Я и сам точно не знаю. Помнишь, недавно мы говорили о спрятанных на острове сокровищах?
      - Все это чепуха, - безапелляционно заявила Абби. - Кстати, а откуда ты узнал про них?
      Селби ухмыльнулся, обнажив при этом красивые зубы. Похож на волка, подумала она и даже слегка попятилась.
      - От Хессельмеера из Вудс-Хола, он сдает внаем лодки.
      Абби невольно отступила еще на шаг. Она хорошо знала Хессельмеера. Этот огромный, дочерна загоревший здоровяк выглядел так, словно был пиратом и плавал на одном корабле с самим Джоном Сильвером. Абби боялась его с самого детства, а точнее, лет с шести, хотя тогда Хессельмеер выглядел в миллион раз менее противно, чем сейчас. Дядюшка Тедди никогда не верил в болтовню о сокровищах, спрятанных на его острове. Так что Хессельмеер, пусть он трижды похож на пирата, вряд ли мог знать что-нибудь действительно важное на сей счет.
      - Сегодня утром, - продолжал Селби, - Гарри отправился в кухню в поисках чего-нибудь съестного. Он залез в стоящий у плиты столик и нашел вот это.
      Селби помахал небольшим, приблизительно восемь на десять дюймов, клочком пожелтевшей от времени и замусоленной многочисленными прикосновениями не слишком чистых рук бумаги. Его неприглядный вид заставил Абби спрятать руки за спину. Тем не менее она заинтересовалась.
      - Что это?
      - Карта, - с довольным видом пояснил Селби. - Разве ты не видишь? Карта, где указано место клада.
      - Пока я только вижу, что это действительно карта острова. Что еще я должна на ней увидеть?
      - Посмотри сюда. Вот дверь, у которой мы стоим, здесь отметка "Д". А вот тут, в углу, пометка "С". Именно там и следует искать сокровища.
      - Да ты, должно быть, просто издеваешься надо мной! Пойду-ка я лучше завтракать.
      - Дело твое, а я все же намерен помочь Гарри. Ты не возражаешь, если мы займемся поисками клада?
      - Конечно нет, ищите себе на здоровье. Все на острове принадлежит мне, и, если вы что-нибудь найдете, мы разделим это пополам. Идет?
      - Я изумлен твоим великодушием. - С этими словами Селби сошел с крыльца и направился следом за мальчиком и собакой.
      - Ну что ж, - обращаясь к самой себе, произнесла Абби. - Поначалу я восприняла его чуть ли не как исчадие ада, а теперь, надо признать, с каждым днем он мне все больше нравится.
      Она увидела, как догнавший сына Селби полосам ребенку на плечо руку, словно утешая или оберегая его. Этот жест отцовской ласки явно свидетельствовал о душевной теплоте их отношений. Да, еще один, и весьма существенный штрих к портрету Селби Фарнсворта, отметила Абби. И вместо того чтобы отправиться в кухню, как еще совсем недавно намеревалась, она вышла из дома и направилась вслед за остальными
      - Сокровища должны быть здесь, - взволнованно объявил Гарри. - Вот сарай и дерево к югу от него. Буквой "С" помечено место строго посередине между ними.
      - Возможно, ты прав, - согласился его отец. - Конечно, в мире осталось не так уж много ненайденных кладов. Но если ты действительно горишь желанием, можешь попытать счастья.
      - Для этого мне нужна лопата, - сказал мальчик.
      - Возьми ту, с которой мы ходили на рыбалку. Ты оставил ее вместе с удочками, - напомнила Абби, но раньше, чем она успела договорить, Гарри уже сорвался с места.
      Дождавшись, чтобы он отбежал подальше, Абигейл недоуменно спросила Селби:
      - Зачем ты морочишь мальчишке голову? Ведь ты прекрасно осознаешь всю бесплодность этого предприятия?
      - Ну и что? - ответил он. - Все мальчишки бредят пиратскими и прочими кладами. К тому же Гарри нужно чем-то заняться. Я просто хочу ему помочь, Именно для этого и существуют отцы, верно?
      - А ты, Гунга Дин <Гунга Дин - в одноименном стихотворении Р. Киплинга индиец-водонос. Стихотворение заканчивается похвалой: "Ты лучше меня, Гунга Дин".>, лучше, чем я о тебе вначале подумала. - Он довольно хмыкнул. - Ну что ж, желаю удачи. - И Абби уже хотела удалиться, когда, к ее великому изумлению, Селби остановил ее словами:
      - Знаешь, мне нравится эта твоя блузка. - То был его первый комплимент.
      - Спасибо, - недоверчиво ответила Абигейл. Предложи сейчас Селби ей золотую монету, Абби наверняка попробовала бы ее на зуб. К его комплименту она отнеслась с явной долей скептицизма. Но комплименты тем и хороши, что их всегда можно вернуть, и она не замедлила с ответом:
      - На тебе тоже очень красивая рубашка.
      - Брось, Абигейл, - урезонил ее Селби. - Я ношу эту рубашку уже пятый день, и мне давно пора ухитриться каким-то образом постирать ее. Так ты останешься, чтобы помочь нам в проведении раскопок?
      - Нет, пожалуй. Пройдусь немного, а затем вернусь в дом и позавтракаю. Вы уже поели?
      - Мы были для этого слишком взволнованны, - ответил Селби.
      - Постараюсь приготовить что-нибудь и для вас, - пообещала Абби.
      На мгновение она засмотрелась на этого мужчину и уже вернувшегося обратно с лопатой мальчика. Выражение их лиц явно свидетельствовало о том, что если они и не нашли еще сокровищ, то взаимопонимание уж точно обрели.
      ***
      Довольная своим наблюдением, Абби неторопливо отправилась к пирсу. Происходящее напоминало ей счастливое время, когда она вместе со своими многочисленными братьями жила в родительском доме. До того самого момента, когда, неожиданно повзрослев, они один за другим обзавелись собственными семьями и оставили Абби одну. Может, и я когда-нибудь встречу подходящего человека и даже выйду за него замуж, думала Абби. Хотя вряд ли. Где такого найдешь? Вот и ее братья оказались довольно плохими мужьями.
      Абби негромко свистнула. Равнодушная с манипуляциями с лопатами - то ли дело мячик! - собака с готовностью подбежала к ней.
      - Пойдем прогуляемся, - предложила Абби.
      Клео не очень любила слово "прогуляться". "Обед" и "ужин" нравились ей гораздо больше. Но без компромиссов дружба невозможна - и колли последовала за своей уже исчезнувшей за небольшим холмом хозяйкой.
      Абби направилась к песчаному пляжу, где стояла погруженная в молчание салютная пушка и одиноко возвышался флагшток. Да, на острове теперь многое переменилось. Она хорошо помнила, как дядюшка Тедди отмечал каждый день своего присутствия на острове поднятием флага и пальбой из "пушки.
      Она посмотрела вверх, на флагшток. Похоже, что веревки на самом его верху запутались и флагштоком невозможно пользоваться. Но надежда, как известно, умирает последней. Может, какой-нибудь смельчак заберется на самый верх и распутает веревки, подумала Абигейл. Например, Селби Фарнсворт. При этой мысли Абби хихикнула.
      Повернувшись, она взглянула на море. Прямо. перед ней по проливу, разъединяющему Вудс-Хол и Мартас-Винъярд, шла довольно большая яхта под американским флагом. Судно явно направлялось к их острову и намеревалось причалить, хотя слово "причалить" в отношении Ютамека было явным преувеличением. Только ялики да весельные лодки могли подойти к самому берегу. И действительно, яхта остановилась приблизительно в сорока пятидесяти футах от берега и стала на якорь. С кормы спустили лодку. Севший за весла мужчина, явный новичок в гребле, принялся энергично грести к острову. Абби не без чувства превосходства наблюдала за его движениями всегда приятно лишний раз убедиться, что кто-то работает веслами хуже тебя.
      Добравшись до пирса, незнакомец привязал лодку и взглянул в ее сторону.
      - Эй, леди, привет! - весело крикнул он. Это был невысокий, толстощекий крепыш. Почти полное отсутствие волос на его макушке компенсировалось их изобилием на подбородке.
      - Привет, - отозвалась Абби. - Вы что-нибудь ищете?
      - Нет, просто хочу побыть на острове.
      - Боюсь, что это невозможно. Остров является частным владением, и мы никому не разрешаем приезжать сюда без предварительной договоренности.
      - Надеюсь все же, что я не вхожу в число тех, кому запрещено бывать здесь. Я из "Провидено газетт".
      - Очень приятно, - ответила Абби. - Хотя я и не читаю вашу газету, все же слышала о ней много хорошего.
      - Мне бы хотелось узнать, как дела у конгрессмена Фарнсворта.
      Абби на мгновение задумалась, но затем в голове у нее что-то щелкнуло. Даже таким далеким от политики людям, как Абби, было известно, что в этом году модно ловить конгрессменов на так называемых "пикниках". В течение многих лет хозяева шикарных офисов на Капитолийском холме сами решали, скрывать им свою личную жизнь или, наоборот, выставлять напоказ. Но в этом году в Вашингтоне в моду неожиданно вошло высоконравственное поведение. Благодаря усилиям прессы только за полгода двое конгрессменов и один сенатор с большим стажем работы в Капитолии, потеряв свои должности, вдруг оказались у позорного столба. А конгрессмен Фарнсворт безусловно значил гораздо больше, чем писатель или юрист Фарнсворт.
      Да, теперь все стало на свои места. Абигейл Спенсер вдруг поняла, что никогда по своей воле не причинит зла Селби Фарнсворту. А эта мысль, в свою очередь, помогла ей понять, что она любит его. Он мог бы лгать, мошенничать, даже красть, как любой другой конгрессмен, - но и тогда Абби все равно продолжала бы любить его. И она отрицательно покачала головой.
      - Конгрессмен Фарнсворт? Я не знаю никого с таким именем.
      - Да бросьте вы, - возразил коротышка. - Всем известно, что он на острове.
      В то время, как Абби лихорадочно пыталась найти, что ответить, репортер уже начал взбираться на пирс.
      - Боюсь, вы ошибаетесь, - продолжала настаивать на своем Абби. - Я хозяйка этого острова и поэтому нахожусь здесь. Что же касается конгрессмена Фарнсворта, то, думаю, он где-нибудь в Вашингтоне. Вы не пробовали найти его там?
      - Нет, но я собираюсь попробовать найти его здесь...
      - На вашем месте я не стала бы этого делать, - перебила его Абби. Остров частный.
      - От вас и от острова не убудет, если я узнаю, здесь ли конгрессмен. Все, что касается Фарнсворта, обычно попадает в колонку "Новости дня". За эту работу я получу целых пятьдесят долларов. А вы случайно не та самая пташка, его последнее увлечение? - Мужчина уже направился к ней.
      От неожиданности Абби слегка попятилась. Вопрос коротышки показался ей не только оскорбительным, но и угрожающим. Отступив еще на шаг, Абби спиной уткнулась в дуло салютной пушки. Конечно, ее вряд ли можно было назвать боевым орудием, но палит она громко.
      Абби решительно сказала:
      - Думаю, вам не стоит приближаться. Я не люблю посетителей на острове. А то, что не нравится мне, не нравится и моей собаке. Клео, фас!
      Собака безошибочно поняла, что ее хозяйка не на шутку рассержена, ведь команду "фас" она не получала со времен собачьей школы. В такой ситуации старая колли была готова оказать Абби посильное собачье содействие. Забравшись на пирс, она медленно двинулась на репортера, громким лаем демонстрируя свои способности.
      Мужчина замер, но отступать явно не собирался. А он не трус, подумала Абигейл. Если бы я не знала Клео, то наверняка бросилась наутек. Пожалуй, собакой его не остановишь, нужно другое средство убеждения. Нащупав позади себя коробку с зарядами, Абби предупредила:
      - Если вы не уберетесь с моего пирса... Вы слышите? Если вы сейчас же не уберетесь отсюда, я приму кардинальные меры!
      - Да будет вам, - урезонивал ее мужчина. - Что вы еще можете сделать? Лучше уймите собаку.
      - И не подумаю. Послушайте, если будете нахальничать, я пальну по вашей посудине из пушки и разнесу ее вдребезги.
      - Но, леди, - испуганно забормотал коротышка, - ведь это же не пиратский остров, в конце концов. Перестаньте! Что вы делаете?
      Потянув за рычаг, Абби открыла патронник и, заправив туда салютный патрон, снова закрыла его. Затем нагнулась и для пущей убедительности взяла одно из грудой сложенных возле пушки и придававших ей вид боевого оружия шестидюймовых ядер. Покатившись, ядро громко забряцало внутри ствола. Абигейл осторожно направила дуло пушки вверх, так, чтобы ядро ненароком не выкатилось обратно и не испортило бы весь спектакль.
      - Эй вы, поосторожней там! - еще больше занервничал мужчина.
      - Я вас предупредила. - Абби взялась за спусковой шнур.
      - Да вы просто ненормальная! - закричал журналист. - Вы соображаете, что делаете и где находитесь?
      - Думаю, что нахожусь на своем острове Ютамек, а делаю... В общем так, если на счет десять вы еще будете здесь, то я вам покажу, что такое "Пираты из Пензаса" и "Девушки из Кэмп-Файера" одновременно.
      - Полегче, полегче, - сделав шаг вперед, снова принялся урезонивать ее коротышка. Но Клео угрожающе зарычала, и репортер остановился.
      - Три, четыре, пять... - считала меж тем Абби. Мужчина отступил на полшага. Происходящее явно забавляло собаку, и она снова залаяла. Раздался гудок, это сигналили с яхты.
      - Девять... Десять! - закончила Абби. Коротышка с ужасом наблюдал за тем, как она потянула за спусковой шнур. Пушка всегда стреляла не сразу. Вот и сейчас запал сработал только через одну-две секунду мертвой тишины. Раздался громкий хлопок, и встревоженные чайки нервно заметались над берегом. Из дула пушки появился дымок.
      На Абби это представление произвело не меньшее впечатление, чем на чаек. Дядюшка Тедди никогда не разрешал ей приближаться к пушке во время стрельбы. Даже Клео, и та была явно озадачена. Но на этом спектакль не закончился. Удерживавшая ствол пушки в приподнятом состоянии старая собачка маховичка сорвалась, и пушка едва не ткнулась носом в землю. При виде этого газетчик застыл на месте. Абби заткнула уши и зажмурилась. Поджав хвост и испуганно заскулив, Клео спряталась за спину хозяйки. Из ствола пушки выкатилось шестидюймовое ядро. Казалось, все вокруг замерло.
      Тяжело плюхнувшись на старые доски пирса, ядро медленно покатилось по нему, на мгновение остановилось на самом краю, затем упало вниз. Репортер посмотрел туда и неистово заорал:
      - Посмотрите, что вы наделали с моей лодкой! В ней пробоина!
      - Вы умеете плавать? - поинтересовалась Абби, и коротышка с отчаянным воплем ринулся в воду. - Думаю, умеете! - вслед ему крикнула она.
      И действительно, газетчик, явно предпочитавший бруклинский вариант австралийского кроля, уже находился на расстоянии футов двадцати от берега.
      Они разыскивают Селби, дошло наконец до Абби. Услышав выстрел, он наверняка спустится на берег, и его сразу же заметят с яхты. При этой мысли она со всех ног побежала за холм.
      Услышав пушечный выстрел, старший и младший Фарнсворты опустили лопаты.
      - Что это может быть? - встревоженно спросил отец.
      - Пушка Абби, - определил сын. - Разве ты не знаешь, что у нее есть пушка? У Абби вообще есть много чего интересного.
      - Пушка? Ты серьезно?
      Вогнав лопату в землю, Селби бросился к причалу. Не желая отставать от отца, Гарри последовал его примеру. Они бежали со всех ног и уже почти достигли пляжа, когда из-за холма навстречу им неожиданно выскочила Абби... И на полном ходу врезалась в Селби - оба упали. Чтобы прийти в себя, им потребовалось не меньше минуты.
      - Что случилось? - с трудом проговорил Селби.
      - Они приплыли сюда за тобой, - сказала Абби, и слезы брызнули из ее глаз. - Я не виновата.
      - О чем это ты? - Спросил он все еще лежа на земле.
      Абби низко склонилась к нему, и ее шелковистые волосы приятно щекотнули лицо Селби. Нежно поцеловав ее в ухо, он попытался сесть. Абби наконец окончательно пришла в себя.
      - Я... Там был газетчик, - принялась рассказывать она. - Он разыскивал конгрессмена Фарнсворта. Ты случайно не знаешь такого?
      - Конечно, знаю. Это я. А зачем он разыскивал меня?
      - Не имею понятия, - обиженно ответила Абби. - Мне не слишком-то часто приходится общаться с членами палаты представителей, так что мне просто невдомек, зачем они вообще нужны. Но этот человек почему-то очень хотел выяснить, где находится конгрессмен Фарнсворт. Почему ты не рассказал мне об этом?
      - О чем?
      - О том, что ты профессиональный политик?
      - Я предчувствовал, что тебе это не понравится. Но что же все-таки произошло? Ты убила его из пушки?
      - Нет. Но случилось невероятное: ядро почему-то выкатилось из ствола...
      - Кажется, я много потерял, не присутствуя при этом, - заметил Гарри. Ты не стрельнешь из нее еще разок?
      - Ты не потопила его лодку? Может, нам нужно бежать спасать его?
      - В этом нет никакой необходимости. В данный момент он вплавь добирается до яхты, на которой прибыл сюда. Думаю, с ним все будет в порядке. Но это всего лишь первый газетчик, за ним наверняка последуют другие. А теперь, может быть, ты все же объяснишь мне, почему репортеры так упорно разыскивают конгрессмена Фарнсворта?
      И Абби уставилась на Селби своими зелеными с желтыми крапинками глазами.
      Почувствовав приближение шторма в отношениях между отцом и Абби, Гарри тихонько отправился продолжать поиски сокровищ. Пусть себе ссорятся без него. Такие сцены всегда вызывали в его памяти неприятные воспоминания, от которых он хотел избавиться. К его огромному удовольствию, Клео последовала за ним.
      - Дело вот в чем... - начал было Селби и задумался.
      А вдруг через пару часов на острове действительно появится толпа репортеров, жаждущих встречи с конгрессменом Фарнсвортом? Что они увидят? Что конгрессмен Фарнсворт приятно проводит время на уединенном острове вместе с сыном и с неизвестной женщиной, которая, между прочим, не является его женой.
      Стараясь выглядеть спокойным, Селби спросил:
      - Абби, неужели ты и впрямь считаешь, что я лгал тебе?
      Улыбка слегка тронула ее губы.
      - А что же ты, по-твоему, делал все это время? - спросила она.
      - Просто я не говорил тебе всей правды, - осторожно заметил он.
      - Спасибо. Я счастлива это слышать. Может, ты будешь столь любезен и все объяснишь мне?
      - Мой отец всегда говорил, что правда - драгоценная жемчужина... - не договорив, он остановился.
      - Что еще говорил тебе отец?
      - Что нельзя ежедневно трепать эту драгоценность. Ее нужно надевать редко и носить осторожно, а в обычное время прятать где-нибудь подальше.
      Вот это логика, подумала Абби. Вслух она сказала:
      - И ты, конечно, всегда следуешь этой заповеди, за что в конечном итоге тебя и избрали в Конгресс.
      - Да, во многом именно поэтому я и стал конгрессменом. Но скажи лучше, что ты собираешься теперь делать? Позовешь газетчиков?
      - Это было бы уж совсем глупо с моей стороны. А ты, значит, не представился мне по всей форме, так как не был уверен в моей реакции на столь высокую честь?
      - Что-то вроде того. Почему ты дрожишь?
      - Никак не могу совладать с собой после всех этих сенсационных известий, - едва слышно пробормотала Абби.
      - Пойдем, я покажу тебе, что откопал Гарри.
      Поднявшись, они отправились к месту раскопок. Селби обнял Абби за талию, в ответ она положила голову ему на плечо.
      - Ну вот, - обрадовался, увидев их, Гарри, - теперь ты успокоилась и можешь посмотреть на наши раскопки. Мы нашли...
      - Две железные банки, - перебил его отец, - несколько костей, клочок бумаги и старый-престарый флакон. Что, по-твоему, это все означает?
      - Не знаю, - ответила Абби. - Именно это место и было отмечено на карте?
      Достав из кармана карту, мальчик разложил ее перед Абби. После тщательного изучения она произнесла:
      - Кажется, я знаю, что это такое.
      - Что? - взволнованно поинтересовался Гарри.
      - Мне жаль, Гарри, но вы откопали старую мусорную яму. Лет десять назад, когда яма была заполнена, дядюшка решил закопать ее и как-нибудь пометить, а также вырыть другую, поближе к противоположному концу острова. Но не стоит огорчаться. В работе настоящих археологов тоже часто бывают ошибки, твой папа расскажет тебе о подобных случаях.
      Селби чертыхнулся.
      - Что? Что ты сказала? - Гарри был потрясен до глубины души.
      - Это помойка, - повторила Абби. - А теперь пошли. Мы ведь так и не позавтракали. Поднимемся в дом, вы умоетесь. А я быстро приготовлю замечательный обед. Вы даже не представляете, как все будет вкусно!
      - Не уверен, что захочу есть обед, который даже не могу себе представить, - со скептической миной сказал Гарри.
      - Заткнись, - шутливо натянув ему на глаза бейсбольную кепку, сказал отец. - Оставим юмор на послеобеденное время.
      ***
      В девятом часу вечера Селби отправил сына спать. Заглянув по дороге в кухню к Абби, занимающейся инвентаризацией имеющихся в наличии продуктов, мальчик спросил:
      - Как насчет продолжения сказки о кролике?
      - Не возражаю, - ответила Абби. - Иди наверх, тщательно умойся...
      - Я сегодня умывался уже целых четыре раза, - возразил Гарри. - Так я испорчу свою кожу.
      - В ближайшие десять лет тебе придется умываться еще много тысяч раз. Так что кожа постепенно закалится, - серьезно объяснила Абби. - Марш наверх.
      Она взглянула на гору грязной посуды. Никогда не делай сегодня того, что можешь отложить на завтра, со вздохом подумала она. И направилась вслед за Гарри.
      В холле Селби возился с закрытой дверью между кухней и ванной.
      - Что это за комната? - спросил он. - В ней я еще не был, а ты?
      - Насколько я помню, нет. Давай посмотрим.
      - Дверь заперта. Это единственная запертая дверь во всем доме. Почему?
      - Не знаю, - призналась Абби. - Может, дядюшка Тедди хотел оставить эту комнату исключительно для себя? Ведь и в свой кабинет в городской квартире он никому не позволял входить без разрешения. Знаешь, все ключи висят в столовой, на крючке. Принеси-ка их.
      Через секунду, по-мальчишески улыбаясь, Селби уже протягивал ей ключи.
      - Вот.
      - Пробуй все подряд, - предложила Абби. - Какой-нибудь обязательно подойдет.
      Селби принялся за дело, но тут сверху донесся недовольный голос:
      - Эй, а как же моя сказка?
      - Уже иду, - откликнулась Абби.
      В этот момент Селби повернул в замке очередной ключ и наконец открыл громко заскрипевшую дверь. Он включил карманный фонарик, который держал наготове, и тонкий лучик света запрыгал по комнате. Несомненно, это было самое сокровенное из всех владений дядюшки Тедди, его тихая гавань. Посередине комнаты без окон громоздился огромный стол. Стоявшее за ним старое и очень удобное кресло заскрипело под тяжестью Абби. У стен располагалось несколько шкафов. И повсюду были навалены книги.
      - Так, значит, это все-таки кабинет, - заметила Абби. - Если бы дядюшка все же решил спрятать какие-то сокровища, то, по-моему, для этих целей он выбрал бы именно эту комнату.
      - Давай здесь все как следует осмотрим. Это не займет много времени.
      - Хочешь сказать, что ты не устал после утренних раскопок и не утратил надежду найти сокровища?
      - Да. - Он слегка побряцал чем-то. - Все это время я ношу находки Гарри с собой. Думаю, их вполне можно оставить здесь.
      Луч света на мгновение осветил стол, а также банки и флакон, найденные на помойке.
      - Я пообещала мальчику рассказать вчерашнюю сказку до конца. Ты останешься здесь искать сокровища или вместе со мной поднимешься наверх?
      - Это трудный выбор: либо одно, либо другое. А нельзя и то и другое вместе?
      - Нельзя. - Абби на ощупь направилась к двери.
      - Ну Что ж, в таком случае пошли наверх. - В его голосе отчетливо прозвучало сожаление. - Мальчику действительно пора спать. А потом мы...
      - А потом мы тоже отправимся спать, - перебила его Абби и, удачно процитировав Библию, вышла из комнаты.
      - Больше всего на свете ненавижу, когда люди цитируют Библию, - идя вслед за ней по коридору, заявил Селби. - В такие минуты я чувствую себя абсолютно безграмотным.
      Мальчик уже был в постели. Он лежал с закрытыми глазами. Его одеяло было подозрительно аккуратно подобрано с боков.
      - Ты спишь? - спросила Абби.
      - Нет, просто у меня немного устали глаза.
      - Да? А почему, молодой человек, у вас что-то шевелится в ногах?
      - Шевелится? - невинно переспросил Гарри. - Понятия не имею.
      - Неужели? Клео, марш отсюда!
      В кровати что-то заерзало, и затем, пару раз гавкнув, собака выбралась из-под одеяла.
      - Ну а теперь, - нагнувшись к кровати, сказала Абби, - я расскажу тебе сказку о Питере Поподополисе до конца. Ты помнишь, кто такой Питер?
      - Кролик. Так что же случилось с ним дальше?
      - Если помнишь, кролик выучился ремеслу резчика по камню и получил задание что-нибудь вырезать из камня, лежащего на берегу реки недалеко от пирамиды Хохумхотепа.
      - Хоху. Кого?
      - Извини, что не объяснила. Хохумхотеп - великий египетский фараон. Ну так вот. Однажды, когда Питер работал со своим камнем, к нему приблизился охотившийся неподалеку фараон - со свитой, лошадьми и охотничьими собаками. Остановившись возле Питера, он спросил: "Ну?" - "Что, ваше величество?" "Что ты собираешься высечь из этого огромного камня?" Питер постарался как можно более подобострастно улыбнуться в ответ, ведь он еще не знал, что сделает из этой махины. "Ваше величество, - сказал он, - из этого камня я сделаю самый великий памятник самому великому властителю во всем мире". "Ну что ж, - ответил Хохумхотеп. - Немного воображения, и я уже могу представить себе эту работу. Вот здесь будет моя голова, не так ли?" "Конечно, ваше величество", - ответил Питер, который еще никогда в жизни не высекал из камня голову человека. Единственное, чему он научился, это выравнивать углы каменных блоков для пирамид, хотя даже такая простая работа не всегда получала у него хорошо. - "Даю тебе две недели", - сказал Хохумхотеп. - "Всего две недели?" - "Да, - ответил фараон и добавил, обращаясь к придворным: - Запишите!"
      Сидевший позади фараона в огромной колеснице придворный взял чистый свиток папируса и записал приказ фараона.
      Спустя некоторое время Питер увидел, что к нему приближается кто-то еще. Оказалось, что это жена фараона, боясь располнеть еще больше, она часто утром бегала по берегу реки. Остановившись перед камнем, жена фараона взглянула на Питера и сказала: "Какая красивая глыба. Ты должен высечь из нее фигуру льва. Это мой знак".
      Питер с трудом понимал ее слова. Дело в том, что толстая и жестокая фараонша сильно шепелявила. Пока Питер лихорадочно соображал, что же ответить великой властительнице, один из рабов случайно уронил зонтик своей госпожи. "Отрубить ему голову!" - приказала жена фараона, и ее приказание было незамедлительно исполнено.
      Питеру ничего не оставалось, как почтительно поклониться и сказать: "Я выполню ваше приказание, ваше величество". - "Даю тебе две недели, проговорила жена фараона, - в противном случае..."
      С этими словами она вместе со свитой побежала дальше, а Питер остался наедине с невыполнимой задачей - из одного камня он должен был высечь две разные фигуры...
      Прошло две недели. Однажды утром на берегу реки раздались гром барабанов и рев труб, возвестившие о прибытии фараона и его многочисленной свиты. "Ну, ты закончил работу?" - спросил Хохумхотеп. - "Да, конечно, ваше величество. А для того чтобы вам было удобно рассматривать скульптуру, я построил большую трибуну: для вас и вашей свиты". - "Весьма предусмотрительно с твоей стороны", - заметил фараон и начал подниматься по ступенькам. В этот момент один из рабов, несший накидку фараона, неожиданно уронил ее на землю. Увидев это, фараон приказал: "Отрубить ему голову!" И его приказание было незамедлительно исполнено.
      У бедного Питера Поподополиса даже перехватило дыхание. Снести голову! За такой пустяк!
      А в это самое время к камню подошел слон. Это приехала жена фараона, Великая владычица спросила Питера: "Ну, ты выполнил мое приказание?" Вконец растерявшийся кролик почтительно склонил голову и, стараясь подражать фараонше, прошепелявил: "Конечно, васе велисество". Жена фараона сердито посмотрела на него. "Ты что, издеваешься надо мной, скульптор?" - "Что вы, ваше величество, разве я посмел бы. Просто у меня дефекты речи, и я не выговариваю отдельные слова", - испуганно ответил Питер. "На первый раз я прощаю тебя, но в следующий раз прикажу отрубить голову. А теперь показывай свою работу"
      Фараонша спустилась со своего слона и направилась к трибуне. Теперь пора объяснить, что фараон и его жена уже давно не любили друг друга и часто ссорились между собой. Вот и сейчас, когда Питер подошел к камню, чтобы наконец продемонстрировать свою работу, они бросали друг на друга полные недовольства взгляды, Помолившись напоследок, Питер наконец представил свое творение взору собравшейся публики. "Боже мой, - наконец вымолвил фараон, Взгляните, мое прекрасное лицо и тело льва. Придумано великолепно!" А фараонша, посмотрев на скульптуру, недовольно воскликнула:
      "Скульптор, я же велела высечь из камня льва!" Не на шутку рассерженная жена фараона хотела было закричать, что работа плохая, что она не нравится ей, но от переполнявшего ее негодования так сильно зашепелявила, что с ее губ неожиданно слетело всего лишь одно слово: "Сфинкс". Окружающим название понравилось, и, указывая на скульптуру, они начали повторять: "Сфинкс, Сфинкс".
      Обретя наконец дар речи, жена фараона вскочила со своего места и закричала: "Отсечь ему голову!" При этом она, конечно, подразумевала не Сфинкса, а бедного Питера. "Право казнить или миловать здесь принадлежит только мне одному", - неожиданно возразил фараон.