Паром в никуда (Город пропащих - 2)

      Но на этом сюрпризы едва начавшегося дня не заканчиваются. Через час после того, как заместитель генерального прокурора города Ивашин Леонид Сергеевич уезжает из дому на служебной "Ауди", Ирина, его четырнадцатилетняя дочь, снимает трубку с трезвонившего вовсю аппарата.
      - Ирка, привет,- в трубке звучит офигенно милый голос Генки Овсюкова, десятиклассника с лицом Леонардо ди Каприо.- Не хочешь с нашей компашкой прошвырнуться на Истринское, за грибами?
      Еще бы не хотеть - Ирка с пятого класса тайком вздыхает, созерцая этот, в ее понятии, идеал мужской красоты.
      - Когда собираться?
      - Через пятнадцать минут мы за тобой заедем.
      Все вполне чинно и культурно: пятеро ребят на пятерых девчонок, гитара, дискоцентр-переноска, много вина и еще больше закуски - никакого намека на спаивание. И проходит пикник на природе великолепно: пляжный волейбол, танцы до упаду, съемки на видео открытой камерой и анекдоты на грани допустимого. Как будто кто-то подменил этих наглых в школе парней, приказав им сыграть сегодня роли положительных героев в фильме о нынешней молодежи.
      Спустя час после отъезда ребят на берег Истринского водохранилища в приемной зампрокурора Ивашина звучит телефонный звонок.
      - Слушаю вас,- секретарша временно откладывает полирование ногтей.
      - Мне бы на секундочку Леонида Сергеевича,- звучит в мембране бархатистый голос с едва уловимым акцентом.- Передайте, пожалуйста - дело касается его дочери Ирины.
      Еще через полминуты секретарша переключает аппарат на кабинет зампрокурора.
      - Алле, это Леонид Сергеич?- бархатистый голос уже не воркующе-мягок, в нем пробиваются властные металлические нотки.- Слушай, мужик, бросай свою канцелярщину и займись, наконец-то, делом.
      - Кто говорит и что вам нужно?- деловито и сухо спрашивает зампрокурора - слишком много развелось в последнее время идиотов, воспринимающих демократию теоретически. Таким почему-то кажется, что они, наконец-то достигли того временного периода, когда можно запросто, на короткой ноге, общаться с властителями их душ и тел. По мере душевных сил и моральных возможностей приходилось, скрепя сердце, поддерживать в них эту иллюзию. Не иначе, и этот из таких. Однако дальнейший разговор показал, что прокуроры тоже иногда ошибаются.
      - Мне нужно, чтобы ты убрал своих козлов от хаты на Смоленской, понятно? И еще нужно, чтобы ты вообще похерил это дело. Короче, скатай его в трубочку и засунь себе в задницу, если не знаешь, что с ним дальше делать. Майор Солнцев, как тебе, наверное, уже доложили, утром самоустранился от дальнейших неприятностей, что и тебе настоятельно рекомендуется. Подожди, не клади трубочку, герой невидимого фронта, я еще не сказал , что будет, если ты не выполнишь эту необременительную для тебя просьбу. А будет вот что - вечером твою любимую младшенькую Иру доставят к твоему дому и одновременно на дачу в Вишняках. Как, спрашиваешь? Половинку туда, половинку сюда, неужели непонятно?
      После обеда в холле дома на Мытищах раздался звонок телефона. Трубку поднял сам Артур Нерсесович - Стреляный в это время откисал в ванне после двойной пробежки по Игнатьевскому переулку. Переговорив с невидимым собеседником, Аджиев, не спеша подошел к двери отреставрированного санузла.
      - Эй, напарничек, заглуши-ка воду на минутку, хочу кое-чем тебя обрадовать. С сегодняшнего дня ты будешь мыться у себя на квартире, без всяких проблем и хлопот. Дела на Артюхова больше не существует в архивах Московской прокуратуры, как не существует "наружки" возле дома на Смоленской. Ты все еще сомневаешься в моих способностях? Теперь настало время проверить твои. Я тебе поставил условие: если ты получаешь чистую квартиру - я получаю жену и ее хахаля Раздольского живьем. За поимку Влада дополнительная премия - все деньги, которые он изъял в сейфе. Я не жадный, Федор, когда дело касается чести моей семьи. Итак, действуй, гардемарин, пока я буду составлять дальнейшие планы по укреплению и расширению империи Аджиева.
      Артур Нерсесович еще некоторое время стоит у санузла, в задумчивости трет лоб крепкой сухой ладонью. Независимым становится Стреляный, самостоятельным, обрастая все новыми связями. Вон, бригаду себе уже набрал, отпетых головорезов вроде него. Дальше будет больше, вскоре ему будет мешать сам Аджиев. А может, пока он там плещется, голенький да тепленький...Видимо, эта же самая мысль не дает покоя и Грише, палачу по призванию, правой руке "китайца" - подняв глаза, Артур Нерсесович встречает его вопросительный взгляд от входа, направленный на остекленную матовую дверь, за которой моется Федор. Нет, рано, рано еще, не время. Много предстоит "мочиловки", много еще трупов придется прятать по канализациям да лесопаркам, пока его, Аджиева, не начнут снова принимать всерьез и правительственные структуры, и теневая мафия. Но первым делом нужно разобраться со своей семьей, и в этом Стреляный ему поможет, как никто другой. Ну, а после... видит Бог, он не хочет смерти Федора, но от конкурентов привык избавляться в самые кратчайшие сроки, а в том, что этот зека со временем перерастет в такового, сомневаться не приходилось. Что ж, пусть поживет пока.
      Вновь заливается телефон в холле и Аджиев, встряхнув головой, подходит к аппарату, отбросив в сторону крамольные мысли. И вовремя - с другой стороны двери в маленькую дырочку, оставшуюся в самом углу тонированного стекла после капитального ремонта, за ним и Гришей зорко наблюдает Стреляный, хищно оскалившись и сжимая в руке остро отточенный узкий стилет. Видно, борьба мыслей так ясно отпечаталась на лице "китайца" , что он без труда читает по нему расклад своей дальнейшей судьбы. Но это ведь относится и к Артуру Нерсесовичу: сделай он сейчас какой-нибудь знак своему палачу - не жить ни тому, ни другому, владению ножом Федор обучен сызмальства. Наконец, убедившись, что "китаец" пока отложил его устранение до более подходящего времени, он облегченно вздыхает, прячет нож и лезет в давно уже переполнившуюся ванну, не забыв предварительно сунуть в ручку двери швабру, стоявшую до этого в углу.
      Сняв трубку, Артур Нерсесович недоуменно вертит ее в руке: какой-то наблатыканный хмырь горит желанием переговорить с самим Стрелянным - он, Аджиев, его видишь ли, не устраивает. Ни хрена себе, в его же доме персону хозяина по значимости удалили куда-то на задворки. И вновь вспыхивает в душе ярость на пронырливого, удачливого почти во всем зека, с легкостью завязывающего знакомства, за которые ему, Аджиеву, приходится каждый раз отваливать кучу деньжищ. И вновь он берет себя в руки - не время.
      - Федор, здесь тебя какая-то личность спрашивает!- кричит он, дабы перекрыть шум льющейся воды.- Хотя не пойму, как он умудрился выйти на этот номер?
      Разом стихает водный поток и в приоткрывшемся проеме показывается голова Стреляного с взлохмаченными волосами.
      - А что говорит эта личность?
      - Не пойму. Долдонит одну фразу: "На жмурах воду не возят". Может, ты знаешь, что она означает?
      Еще бы не знать. Это их с Димоном пароль на всю оставшуюся жизнь. Федор в одних трусах выпрыгивает из санузла и почти выхватывает трубку из руки все еще недоумевающего Аджиева.
      - Артюхов слушает. Кто говорит?
      - Мне нужен не Артюхов, а Стреляный,- звучит в трубке настырный голос.
      - Да я, я Стреляный. Базарь по делу.
      - Ну, если ты он и есть, тогда поймешь, что я вякну,- довольно бессвязно отвечают ему.- Стрелка после обеда у дома на Смоленской. Врубился?
      - Конечно. Будь здоров, не кашляй, Филиппыч,- в тон отвечает Федор. Затем кладет трубку и поворачивается к Аджиеву.- Ну, Артур Нерсесович, можно считать - вся моя команда в сборе. До сих пор в этой цепочке не хватало связующего звена. Теперь оно появилось.
      Глава 9. ОЧЕНЬ ПОЗДНЕЕ СЕКС - ШОУ.
      Через минуту после ухода со сцены Кармен, в холле "Клондайка" возобновляется веселье - о красивой мечте уже забыли, всем хочется чего-нибудь более существенно-осязаемого. И вновь "куча мала" на подходах к бару, вновь полуодетые и вообще в стиле "ню" тела, осьминогами кувыркающиеся в самых непредсказуемых местах этого вертепа. Но Владу уже не до них - он использует несколько минут всеобщего столбняка, чтобы достигнуть стойки бара, а оттуда несколькими перекатами подобраться к лифту наверх. Все, свободен, через некоторое время он на третьем этаже "Клондайка" пытается привести в порядок единственную одежду - трусы, кое-как болтающиеся на теле. А затем, плюнув на все условности, шагает прямиком в "комнату для заседаний", как успел окрестить самый большой номер Мишаня.
      Тройка заговорщиков уже там - внимательно наблюдают спектакль с подсветкой, который разыгрывается внизу, в холле клуба. Мишаня сразу же после налета умчался по каким-то вечно-электронным делам, отказавшись от своей доле в выручке.
      - Мне достаточно морального удовлетворения за сцену с отравлением. Ждите, нагряну ночью.
      - О, привет, мученик,- Светлана встречает Влада широчайшей улыбкой, взятой напрокат у порнозвезд "Плейбоя". - А мы здесь только что наблюдали за твоими героическими попытками прорваться к бару. Вижу, удалось,- она критическим взглядом окидывает исцарапанное, в губной помаде тело Влада, висящие как-то боком трусы и прыскает в ладошку, смешливо закатив глаза.Да ты у нас прямо Аполлон.- Одеться бы лучше дали,- Влад проходит к столу, без спросу наливает коньяк.- У вас там какие-то подпольные бои, а не шоу.
      Митяй, повинуясь знаку Светланы, уходит и вскоре приносит Владу вполне приличный костюм, сорочку и шикарные полуботинки.
      - Точно, впору,- Светлана с Оксаной наблюдают за его переодеванием.Ты знаешь, чьи вещи сейчас надел? Режиссера Нелюбова, помнишь, который мне обещал разобраться со Стреляным. Он нам этих костюмов в наследство штуки четыре оставил, всяких расцветок. Так что если не нравится - заказывай другой.
      - Постой, а почему в наследство?- Влад заправляет рубаху в брюки, подходит к большому настенному зеркалу в полный рост, любуется собой и шутит,- он что, покойник, этот ваш режиссер?
      - Угадал,- довольно мрачно подтверждает Оксана,- сегодня утром упал с моста в реку.
      - Так в воду ведь. Режиссер, а плавать не умеет?
      - Внизу как раз теплоходик такой маленький проплывал - речной трамвай называется. Он и шмякнулся об его палубу,- доходчивей объясняет Светлана.Все объясняют несчастным случаем. Не загнулся у меня на диване, так гробанулся во время съемок - вот и не верь после этого в судьбу.
      - Тебе что - ни капельки не жаль человека?- возмущенно привстает со своего места Митяй.- Ведь ты же не так давно трахалась вовсю с ним на этом вот самом диванчике.
      - Чисто деловое самопожертвование,- невозмутимо парирует Светлана.Точно так же, кстати, как и с тобой, дорогуша. Тебе же не жаль было стрелять человеку в голову там, у дома Аджиева... Ладно, давайте помянем старичка, раз этого требует общественность,- она насмешливо косится на Митяя, разливая всем коньяк. - А заодно с ним и того майора, которого он упросил нейтрализовать Стреляного. Этого пристрелил какой-то субъект прямо недалеко от его дома. Как ты думаешь, можно это также назвать несчастным случаем?- теперь вопрос обращен к Владу. Он кривится, словно вместо коньяка глотнул неразбавленного уксуса - ему ох как неприятно воспоминание о Стреляном.
      - Деньги где?- он сбивает тему на более существенную.
      - Дались вам всем эти деньги,- Светлана морщится в свою очередь.- В надежном месте, можешь не беспокоиться. Вот дождемся Мишаню...Слушайте, а может оставим на сегодняшнюю ночь все эти насущные проблемы? Будет день, будет пища. Давайте сегодня повеселимся, всем смертям назло. Меня явно заводит эта групповуха в холле. А почему бы и нам не устроить нечто подобное?- она смешливо переглядывается с Оксаной.
      - К-как это?- теряется Влад от такого предложения.
      - А вот так, мы сегодня ваши наложницы,- Светлана спрыгивает с кресла, хлопает ладошкой по выключателю и темноту номера теперь рассеивает лишь свет работающего монитора. Оксана тут же выключает в нем звук и врубает музыкальный центр, стоящий в углу - в этот номер музыка извне не проникает.
      - Ностальжи, синьора мио, си...- заводит приглушенный воркующий тенор, и под эти чарующие звуки две одалиски начинают разоблачаться с такой непринужденностью, что Владу ничего не остается, как последовать их примеру, сдирая с себя только что презентованные шмотки. Он подзавелся уже внизу, наблюдая всеобщее совокупление, так что уговаривать его не надо. Митяя раздевают обе "невольницы" - он промедлил немного, мучаясь выбором между искушением и обидой на Светлану.
      - Прекрати, дурак, губы дуть, если женщина просит,- Светлана шлепнула его по голым ягодицам, с которых она только что содрала "амуницию".- Ну, хочешь, " игру на флейте"?- она валит Митяя на широченную кровать и атакует своими жадно раскрытыми губами его промежность. А Оксана пропускает свои обнаженные руки у нее подмышками и принимается массажировать ладонями быстро твердеющие соски подруги. Ее круглый аккуратный зад еще там, в доме Аджиева повергал Влада в шоковое состояние даже под одеждой, а сейчас, когда он призывно покачивался у него под самым носом, выворачивая напоказ заветную щель...Он еще только додумывал до конца эту мысль, а руки ласкали задорно торчащие по-девичьи груди хохлушки, забираясь мало-помалу в самые интимные закоулочки стройного, пропорционально сложенного тела. Затем, когда Оксана застонала, призывно выгнувшись, наподобие лука, настал черед наслаждения ее прелестями в более полном объеме...
      Они слились втроем в один плотный клубок плоти, нервов и эмоций Влад, Оксана и Светка. Никто, казалось, не заметил исчезновения из этой живой массы Митяя. И вдруг в один из моментов величайшего наслаждения телом Оксаны Влад почувствовал - сзади его обхватили вовсе не женские руки с упругими мышцами, а между ягодиц прорывается что-то горяче-упругое, принося с собой раздирающую боль. Он яростно повернул голову, не выходя из Оксаны и...наткнулся на заискивающий и одновременно требовательный взгляд Митяя, задыхающегося от желания.
      - Ты...мой должник...там, возле дома Аджиева...помнишь?
      Да, этот проклятый ублюдок, чертов педераст, действительно спас Владу жизнь, пристрелив охранников и вызволив его из плена. И если сравнить его поступок с той мелочной услугой, которую он просит оказать ему сейчас...Его мысли прерывает крик Оксаны.
      - Давай, Влад, давай же, ну!- ее тело еще теснее сливается с ним в единое целое, заставляя содрогаться в унисон со сладострастными конвульсиями. И он теряет голову от этого крика, остроты ощущения каждой ее клеточки, излучающей секс-энергию, и рук Светланы, ласково, но неумолимо приближающих его голову, губы к ее заветной щели. Исчезла, улетучилась куда-то боль от толчков Митяя, становящихся все более настойчивыми и глубокими. И он позволяет ему войти в себя, так же, как впустили его эти одалиски в свои настежь раскрытые интим-двери. Душно, жарко, осклизло-потно. Легкие задыхаются от нехватки кислорода, а кондиционер не успевает переработать и отсосать чудовищный поток ненасытной, всепоглощающей энергии, который исходит от этих перплетенных в органическом экстазе тел. И наконец протяжный разноголосый вопль достигнутого удовлетворения возвещает о вновь одержанной победе. Кого, над кем? Чудовищного плотского инстинкта над человеческим разумом? Или все же низменной любви над любовью платонической? Этого никто пока не доказал, да, наверное, и не докажет в извечном споре между Адамом и Творцом, в бесконечных дискуссиях и полемике между нравственностью и чувствами. Этим четверым сейчас было просто хорошо. Каждому по-своему. Настолько хорошо, что они, отклеившись, наконец, друг от друга, падают на широкую кровать, найдя свой уголок, и застывают безмолвно, переживая каждый свой только что испытанный стресс. А пережив до конца, так же безмолвно вновь тянутся друг к другу, разделившись теперь на пары.
      Влад не видит уже, чем занимаются на кровати Митяй и Светлана - может лишь догадываться по отдельным стонам или вскрикам. Они же с Оксаной, упав на мягкое ковровое покрытие, закатываются в новой любовной схватке куда-то в самый затемненный угол комнаты, как бы отгораживаясь этой темнотой от всего остального мира. И теперь он овладевает ею вновь и вновь с ненасытностью постящегося, дорвавшегося, наконец, после говения до самых роскошных яств. А в самый наивысший пик приближающегося очередного экстаза Оксана вдруг выскальзывает из-под его распаленного желанием тела и задает невинный вопрос, не имеющий совершенно никакого отношения к происходящему.
      - Слушай, Влад, а куда ты отвез эту Марию Магдалену с младенцем?
      - Какую еще Магдалену? Иди сюда сейчас же,- он тянет к ней нетерпеливые руки, но Оксана ускользает от них еще дальше в темноту.
      - Ну, дочь Аджиева с Максимкой, неужели непонятно? Нам Митяй рассказывал, что ты их куда-то отвез. Куда?
      - Да тебе-то что до этого?- недоумевает Влад.
      - Ага, ты, может, снюхался уже с этой Лилькой, а мне тут поешь на ухо дифирамбы о моей красоте и сексуальности. Хочу знать, с кем ты делишь меня на сегодняшний день,- упрямо твердит Оксана, посверкивая из темноты глазами - точь в точь рассерженная кошка. Так он ее и называет, притягивая в конце-концов к себе- психованной кисой. А еще дурочкой.
      - Дурочка, и ты возомнила, что я и дочь "китайца...Нет, это несовместимо. А насчет разделить - тут ты права, разделится она вскоре на несколько Лилек. Сват из рабочего поселка - это тебе не фунт изюма, он шутить не любит,- Влад уже вновь вошел в Оксану, достигая наивысшей стадии блаженства, а в этом состоянии речь неподконтрольна сознанию.- Срубили нашу Лилечку под самый корешок. Улетит она теперь по кусочкам за бугор...о-о-о, да. Прямиком из поселка...о-о-о, а-а, да что ж ты со мной делаешь, ведьмовское отродье...
      Затем они вновь перебираются на кровать, меняясь партнерами. И Влад не раз еще расплачивается с Митяем за спасение своей жизни. В конце-концов все четверо засыпают там, где их сморил сон, коньяк и дальнейшее половое бессилие на неопределенный отрезок времени. Душно, потно, ночь.
      Стреляный застает Димона в скверике возле дома в компании любителей домино. Только сейчас костяшки сдвинуты на край столика, а на освободившемся месте красуются две литровые "Смирновской" и домашние разносолы - каждый из четверых заядлых "козлятников" внес свою лепту в его сервировку. Димон доставил из ближайшей торговой точки главное украшение стола. Федор от угла дома просек окружающую ситуацию: не наврал "китаец" наружной опеки со стороны органов внутренних дел не просматривалось. Тем не менее, он не стал переть нахрапом в сквер, а обошел его не по аллее, а со стороны дома, очутившись у задней стенки, заросшей сиренью. Интересно все же, о чем может идти разговор у только что познакомившихся, но уже ставших почти заядлыми корешами мужиков. Надо же, как быстро сближает и роднит простых россиян обыкновенная бутылка водки, "раздавленная" где-нибудь на природе.
      Так как одна из бутылок почти опустела, разговор, естественно, как бы сам собой переключился на политику. А это уже становилось неинтересным, так как Стреляный предпочитал проводить в жизнь свою тактику в пику стратегии правительства. Поэтому он тихо обошел беседку по периметру и, уже не таясь, шагнул внутрь.
      - Привет, мужики, здорово, Димон,- сдерживая эмоции, они с бывшим сокамерником обменялись лишь дружеским рукопожатием. Зато "козлятники" чуть не обниматься полезли - Стреляного здесь знали и уважали за бескорыстие и отзывчивость, особенно в вопросах излечения злейшего последствия чрезмерного возлияния накануне, а именно бодуна.
      - Федя, уважь рабочий класс, жахни с нами стопарик.
      Он не стал отказываться - этим подрывается имидж в глазах такого вот "рабочего класса". Выпили все, после чего Стреляный решительно утащил Димона из сквера. Мужики зашумели было протестующе, но как-то вяло, неубедительно - водка в бутылке имеет свойство уменьшаться, а бутылка оставалась всего одна.
      Обнялись они, лишь войдя в квартиру Федора - крепко, по-дружески, с ощутимым похлопыванием меж лопаток. После чего Федор, внимательно заглянув в глаза Димона, крякнул и пошел набирать код встроенного бара. Удивительно, но сыскари , побывавшие в квартире, ничего не тронули в нем.
      - Присаживайся,- Стреляный выставил на кухонный стол бутылку "Абсолюта", затем порылся еще и выложил пару банок кальмаров в винном соусе.
      -Извини, я еще не обжился как следует на этой хате. То клопы, то менты...- невесело пошутил он.- Давай, корефан, рассказывай, что привело тебя в столицу северную из столицы южной. Вижу по глазам - дело невеселое. Даже очень, иначе бы ты не стал использовать для связи наш пароль.
      - Ты, как всегда прав, мастер,- Димон не стал ходить вокруг да около.- Помнишь, я тебе рассказывал как-то по телефону о своем куме и его семье? Убили вчера кума, Федор. И не просто барыги или гоп-стопники, а менты натуральные, неподдельные - ты знаешь, я туфту за километр унюхаю,- и он во всех подробностях выложил Стреляному историю покупки злополучной "Ауди".
      - И ты только затем и вернулся в столицу - отомстить за своего кума?Федор испытывающе взглянул на Димона.
      - Ну, знаешь,- возмутился тот настолько откоровенно, что Стреляный даже зависть испытал некоторую - бывает же на свете, кроме блата и невозвращенных долгов еще и обыкновенное мужское братство.- Это у вас в Москве, может быть, дружба является разменной монетой, а в глубинке, где все друг у друга на виду, она ценится, как единый эталон совместного благополучия.
      - Не коммуна, конечно, но нечто очень похожее,- насмешливо перебил его Федор.- Под одним одеялом спать не пробовали скопом? Шучу, шучу, успокойся. Но на будущее учти: в Москве коминтерновские замашки не проканают. Вон ты сейчас выложил пьянчужкам в сквере полтора стольника на пойло и думаешь небось - облагодетельствовал их. Хочешь, скажу, о чем у них сейчас базар? О том, что мы так рано ушли из сквера - до вечера они бы тебя как минимум еще на столько же раскололи бы. И слезам, кстати, Москва тоже не верит - не зря об этом фильмы снимают.
      - Это ты насчет кума, да?- спросил Димон, поднимаясь из-за стола.- Ну спасибо, братан, встретил и выслушал по высшему разряду, Пойду-ка я, пожалуй, в гостиницу - видать, адресок-то перепутал, когда сюда катил. Надо же, как быстро воля перековывает человека.
      - Сядь,- тяжело и властно проговорил Федор так, что Димон тут же плюхнулся на кухонный табурет, с которого было вскочил.- Даже в суде после приговора осужденному предоставляют последнее слово, а ты хочешь обгадить меня и уйти, упиваясь собственной моральной победой? Не выйдет, корешок, не на того нарвался. Я сейчас не вдавался в личности, а говорил о принципах поведения вновь прибывшего в большой город. Чтобы не стать здесь общипанным лохом, ты должен всего-навсего соблюсти три правила "не раскрывать": не раскрывать душу первому встречному, не раскрывать рот прежде, чем хорошенько взвесишь последствия сказанного тобой и не раскрывать своего бумажника без видов на последующую прибыль. Это принцип нового современного общества, который ничем не отличается от лагерного - и те, и эти разделены "колючкой" и противопобеговой сигнализацией. Ибо общество, в котором беспредел катит за мазу - уже не общество, а колония. Из этих правил есть лишь одно исключение - к ним не имеет никакого отношения наша с тобой дружба, скрепленная общей тюремной пайкой и общей кровью, которая нас побратала навеки. Ну вот, пожалуй, и все. Если тебе не по нраву мораль, которую я тут проповедую уже без малого полчаса - можешь встать и уйти, забыв мой адрес, даже имя забыв. Но прежде с минуту подумай.
      Димон подумал.
      - А есть иное решение этой проблемы?- наконец, спросил он.
      - Конечно, - улыбнулся Стреляный, снимая напряжение.- Мы сейчас давим вот эту бутылку водки, по ходу дела составляя план выхода на отморозков, замочивших твоего корефана. И неважно, какие на них будут шмотки - на беспредел мы ответим беспределом.
      - Что ж, второй вариант мне подходит по всем статьям,- Димон поднял наполненный стакан и, подмигнув Федору, опорожнил его до дна единым духом.За Вадима, пусть ему земля будет пухом.
      - Да, кстати, неплохо было бы позвонить в ментовку и сообщить его точный домашний адрес,- напомнил ему Стреляный.- Только знаешь что, на всякий случай звони из автомата . Держи вот карточку, это в сотне метров за углом дома с южной стороны.
      Оставшись один, Стреляный задумывается. Выпитое греет душу, а в мысли поневоле вкрадываются воспоминания не столь отдаленных событий, напрямую касающихся и его, и Димона личностей...
      Случай свел их в одном из семи Нижнетагильских лагерей, куда Стреляный попал временно с "пересылки". Его здесь ждали как "законника". Но администрация лагеря рассудила иначе. " Если всех законников, и старых, и "новых нэпманов", освободить от работы - кто будет кормить хозрасчетную зону? На тебе, парниша, трое суток на обустройство, а после милости просим на лесоповал. В противном случае..." Федор знал, что будет в противном случае - в последние годы из бывших афганцев и прочих спецназов, побывавших в "горячих точках", формировались особые отряды по зачистке "размороженных зон" с массовыми беспорядками. Для этих отрядов строились спецлагеря с тренажерами, на которых бойцы отрабатывали тактику усмирения мятежных зеков. И в качестве таких вот тренажеров очень часто стали применяться "живые мишени" - заключенные, отказывающиеся от работы, попросту говоря, "отрицалы".
      Федор вошел в барак как раз вовремя - трое "лаврушников" собирались "опустить" молодого парня. Он отчаянно извивался в руках двух дюжих "быков", в то время, как третий, сняв штаны, уже протирал свой " балдометр" чифирем, готовясь к экзекуции. Почти вся уголовная братия была в промзоне, в бараке остались "парашники" и "доходяги" - нужно было брать инициативу в свои руки.
      - Ша, братва!- Стреляный поднял вверх руку.- За беспредел канаете? Почему без схода?
      - А он нам нравится, понял, нет?- тот, что "дезинфицировал" свой член, потянул штаны кверху и в мгновение ока в его руках появилась заточка из супмнатора.- Пашел на нары, слушай. Нэ порть людям удаволствие.
      - Счас я тебе его точно испорчу,- пообещал Стреляный, выхватывая из тайников одежды "пику"- острозаточенный трехгранный напильник. Он уже понял, что парня решили опустить втихую, пока не вернулись с работы остальные зеки. А придумать потом причину было проще пареной репы оставшийся контингент прав голоса на сходняке не имел. Зато имел его Стреляный.
      - Отпустите пацана, сявки, до вечернего схода,- попросил он более примирительным тоном, о котором тут же пожалел.
      - С жизню проститься решил?- "бык", ободренный его тоном и численным превосходством, пошел на Федора, поигрывая отточенным стальным лезвием. Вот здесь-то Стреляному и пришлось впервые применить свой коронный прием "бросок кобры" против человека. Свистнув в провонявшем барачном воздухе, "пика" вошла амбалу точно под правую ключицу и он, хрипя и кашляя кровью, осел на пол. Испуганные подельники тотчас же отпустили парня, который лихорадочно принялся натягивать свои штаны на голый зад.
      - Добейте его,- Стреляный хладнокровно указал им на "быка", корчившегося в предсмертных судорогах. Один из них поднял заточку, выпавшую из руки приятеля, затем оценивающе посмотрел на Федора.
      - Не советую, хряк,- тот подпрыгнул на месте, приняв стойку "тигра, готового к прыжку".- Рукой я рублю глотку не хуже топора.
      " Лаврушник" выронил лезвие на пол и закрыл лицо ладонями.
      - Нэ можим рэзат единоверца, нет - аллах покарает.
      - И я покараю,- парень, которого хотели изнасиловать, перекатился по бетонному полу и, подхватив заточку, нанес резкий и точный удар в сердце "бык" после этого дернулся всего лишь пару раз.
      Сходняк вечером оправдал обоих - "лаврушники" в зоне учинили беспредел. Но "отмазываться от крови" им было предложено, не прибегая к помощи извне.
      Тогда они вдвоем нанизали труп насильника на огромный стальной гвоздь, вбитый в столб прямо возле входа в барак - на него вешали черпак баландеры. Администрации лагеря было доложено "шестерками" о несчастном случае уже поздно вечером, перед проверкой - шел себе заключенный и в сумерках ненароком, словно бабочка-капустница, налетел на штырь... Начальство, естественно, посмеялось над "голой" версией, но по месяцу ШИЗО Стреляному и Димону выделило - в виде профилактики на дальнейшую адаптацию. В штрафном изоляторе они и побратались: сделали надрезы лезвием на запястьях и потерли их друг о дружку.
      Димон, оказывается, сел за "справедливую мокруху". Его пятнадцатилетнюю сестру Ленку поймал как-то осенью зампредседателя на кукурузном поле колхоза, где она обрушивала из поспевших желтых кочанов зерна в торбочку - сшитую из холстины сумку. Ленке недавно подарили на день рождения два десятка цыплят - маленьких пушистых комочков, и она самолично решила выкормить их до месячного возраста.
      За кражу кукурузы с общественного поля ей грозило суровое наказание около двенадцати лет тюрьмы. Это по словам зампредседателя, который, запугав до полусмерти бедную девчушку, тут же изнасиловал ее прямо посреди огромного поля, лишив девственности, да вдобавок наградив гонорреей, привезенной им в качестве сувенира с Черноморского побережья месяц назад. Ленка решилась рассказать все Димону только после того, как у нее появились рези в мочеточнике. Он заставил мать, боявшуюся начальства больше смерти, все же подать в районный суд иск. А через две недели их вызвал к себе сам зампреда. В кабинете он вручил Димону и матери бумажку с заключением райсуда, из которой явствовало, что его сестра обманом завлекла уважаемого в районе человека на кукурузное поле, подальше от людей, где и наградила его венерической болезнью, что характеризуется соответствующей статьей Уголовного Кодекса, как...Дальше Димон слушать не стал - молча повернулся и ушел. А вечером того же дня зампредседателя умирал в районной больнице от множественных ранений крупной дробью в области мочеполовой системы, произведенных из охотничьего ружья шестнадцатого калибра, принадлежащего...и так далее, и тому подобное. В отношении Димона районный суд не счел нужным выискивать сколь-нибудь важных смягчающих обстоятельств - закатали по полной соответствующей статье УК. И лишь через год краевой суд пересмотрел его дело по касации, сбросив срок до минимума...