Комическая фантазия (Пьесы)

      Прохоров (трясет головой). Сейчас... Все. Уже лучше. Извините нас, Елена Петровна.
      Клягин (Ларичевой). Вы не подумайте. Мы ни-ни, ни грамма. Культурно сидели, разговаривали. Потом решили потренироваться. Вроде разминки перед соревнованием.
      Елена Петровна. Разминка?! Да что ж вы, Клягин, себе позволяете?
      Клягин. Я-то при чем? Он упал, а Клягин - виноват.
      Елена Петровна. Вы тоже хороши! Мне на вас буфетчица сейчас жаловалась... Вы зачем ее терроризируете?
      Клягин (повышая голос). А зачем она вишню под прилавком держит?
      Елена Петровна (кричит). Какую вишню?!
      Клягин. В шоколаде!..
      Елена Петровна (в отчаянии). Товарищи!.. Что происходит? Завтра показ! Соберутся серьезные ученые, журналисты... Вы это понимаете?
      Клягин. Понимаем.
      Елена Петровна. Нет, не понимаете, если вглядываетесь под прилавок!.. На что вы себя тратите?.. На что размениваетесь?.. (Резко.) Сядьте, Клягин! Сядьте и послу шайте! Товарищи, дорогие мои! Мы пытаемся открыть одну из самых главных тайн науки - возможности человеческого мозга! Космос, ядро атома - все это гораздо проще и понятнее, чем то удивительное сооружение природы, которое мы с вами носим на плечах. Три миллиарда лет эволюции живой материи - вот что такое наш мозг, наш разум! Он проник в бесконечность Вселенной, теперь он хочет пойти еще дальше - понять сам себя. И с этой точки зрения вы, да, да, вы - Прохоров, Клягин, Иванов - явление уникальное, неповторимое! В вашем мозгу таятся такие поразительные возможности, изучить которые мы должны, просто обязаны!
      Клягин. Выходит, мы - вроде кроликов?
      Елена Петровна. Да нет! Вы - люди! В высшем значении этого слова! Это я и пытаюсь вам объяснить. В каждом из вас заложена феноменальная способность, которая, я в этом уверена, есть в любом человеке! Просто не каждый способен ее в себе распознать! Может быть, человечество сейчас стоит на пороге какой-то новой, удивительной жизни?.. Открыв тайны своего сознания, мы сможем беспрепятственно обмениваться мыслями и идеями, исчезнут преграды, человек научится волей, одним движением мысли перестраивать мир вокруг себя! Вот же о чем разговор, дорогие мои!.. Вот для чего стоит жить. А вы?.. А вы?.. Черт знает на что себя тратите... Бутылка водки... "Вишня в шоколаде"... Как не стыдно... (Неожиданно всхлипнула.) Как вам не стыдно!
      Прохоров. Что вы, Елена Петровна! Успокойтесь!.. Не надо!
      Клягин. Елена Петровна... Не надо...
      Елена Петровна. Извините! (Вытерла слезы.) Я совсем издергана. Я не спала всю ночь. С таким трудом добилась этого показа. Мне не верят. Надо мной смеются... Многие считают, что вы шарлатаны. Да, товарищи, в нашем деле много шарлатанов! Ну и что? Разве это аргумент? В какой области науки не встречаются шарлатаны?.. А я в вас очень верю. Вы завтра меня не подведете, правда?
      Клягин. Не волнуйтесь, костьми ляжем!
      Елена Петровна. Не надо костьми! Не надо! Ничего сверхъестественного. Пусть комиссия увидит только то, что я видела собственными глазами. Вот и все. А до этого, умоляю, никаких тренировок! Проведите сегодняшний день спокойно. Достойно! Сходите в музей, в парк. Беседуйте о чем-нибудь прекрасном, возвышенном. Встречайтесь только с интересными людьми... И старайтесь не злиться, не раздражать ея! Отрицательные эмоции пагубно действуют на мозг!
      Клягин. А чего нам злиться?
      Елена Петровна. Да вот вас всех в один номер поселили. С гостиницами в Москве такие трудности Вы уж нас извините.
      Клягин. Да мы не в обиде. Мы мирно живем. Верно, Миш? Ты на меня злишься? Нет? И я на тебя не злюсь!
      Елена Петровна. А товарищ Иванов?
      Клягин. А этот, слава богу, ушел.
      Елена Петровна. Куда?
      Клягин. Дела у него какие-то. Все время бегает, бегает. Весь в мыле.
      Елена Петровна. Да что ж он творит? Я даже но телефону его поймать не могу. Передайте - пусть не занимается никакими делами, пусть отдыхает. Показ назначен на завтра в двенадцать дня. Ровно в одиннадцать я заеду за вами. Все! И никаких волнений! До свидания! (Встала, решительно направилась к спальне.)
      Клягин (испуганно). Э!.. Э!.. Не туда! Елена Петровна!.. Не туда! Там никого!.. Это - комната Иванова.
      Елена Петровна. Извините!.. Кстати, гляну, как он устроился... (Берется за ручку двери.)
      Клягин (встал на пути). Не надо!.. Не стоит!!! Хорошо устроился... А потом, он дверь на ключ запирает.
      Елена Петровна. Зачем?
      Клягин. Боится, наверное, чтоб мы его вещи не сперли!
      Елена Петровна (вспыхнув). Клягин, я же просила!..
      Клягин. А что я говорю? Запер и запер! Ему никаких волнений, а нам никаких претензий! Положительные эмоции!.. Вы не волнуйтесь, Елена Петровна! (Провожает ее к передней.)
      Елена Петровна. Показ назначен на двенадцать. В одиннадцать я заезжаю. И никаких волнений. До свидания!
      Клягин. До свидания, Елена Петровна!
      Ларичева уходит.
      Ну дела! Как она к двери-то рванулась... Еле перехватили Вот смешно.
      Прохоров (мрачно). Помолчал бы. У людей беда, а тебе смешно. (Подошел к двери, ведущей в соседнюю комнату.) Товарищ Ларичев, можно выходить... Ваша супруга ушла. (Дергает дверь. Обнаруживает, что она заперта.) Товарищ Ларичев! (Стучит.)
      Клягин. Чего это он заперся?
      Прохоров (дергает за ручку). Товарищ Ларичев!
      Клягин (озабоченно). Чего он там делает?
      Прохоров. Ты меня спрашиваешь?!
      Клягин. Я к тому, что он вообще... какой-то психованный... Как бы не удумал чего-нибудь. (Подходит к двери, стучит.) Э! Олег Николаевич! Вы что там? Уснули? Э! Не дурить!!! (Барабанит в дверь.)
      Прохоров (грозно). Что с ним?
      Клягин. Подожди, Миша, не волнуйся... Нам нельзя! Нам запрещено...
      Прохоров. Что с ним?! СМОТРИ!!!
      Клягин. Я так не могу сразу, Миша... Я очень нервничаю!
      Прохоров (орет). СМОТРИ!!!
      Клягин. Я сказал... Сейчас, Миша! Не могу... Момент! Как так сразу... Ты отвернись... А то я сбиваюсь... Честно, по-человечески прошу, отвернись!
      Прохоров отворачивается.
      (Достает дрель, быстро сверлит дырку, смотрит в нее.) О... Ничего страшного!.. Все в порядке. Там через балкон выход есть... К вестибюлю... Он ушел... Все в порядке!
      Прохоров обернулся и теперь надвигается на Клягина со сжатыми кулаками.
      Ты чего, Миш!.. Брось. Это ж я так... для страховки!
      Прохоров (схватил Клягина за ворот). Ну, Клягин!.. Я понял, почему твой сосед забор строил! Он тебя, гада, видеть не мог!!!
      Затемнение
      КАРТИНА ВТОРАЯ
      Прошло несколько часов. Вечер. Тот же номер в гостинице. За окном шумит дождь. Прохоров лежит на диване. Клягин, угрюмо сопя, собирает вещи. Закрыл
      чемодан, щелкнул замками.
      Клягин. Все!.. Прощай! Дождь зарядил... (Подумал.) Миш!.. А может, мне остаться, а?
      Прохоров не отвечает.
      Миш! Я с тобой говорю.
      Прохоров (мрачно). Вали отсюда!
      Клягин (со вздохом). Грубый ты, Миша! Что это за слова такие? "Вали"! Приехал с научной целью, значит, и веди себя соответственно. А гнать меня не имеешь права. Меня ученые пригласили, они и решат, уезжать мне или нет!
      Прохоров. Клягин, я тебя по-хорошему прошу: уезжай! А то ведь я не только мыслью двигаю, я и кулаком могу...
      Клягин. Хулиган ты, Миша! Просто хулиган. Нет, гений, конечно, - это Елена Петровна верно говорила, - но хулиган... Ладно. Будь здоров! (Направился к двери, вышел, вернулся.) Нет. Не поеду! И знаешь почему? Из-за тебя. Тебя никак одного оставлять нельзя. Ты свой талант до комиссии можешь не донести. Расплескаешь!.. И потом, тебе Елена Петровна прописала общение с интересными людьми...
      Прохоров. Ты, что ль, интересный?
      Клягин. А что? Если я через стенки не смотрю, так уж сразу ноль без палочки?.. А я, может, человек энциклопедического образования. Вот! Вот давай скажи, какая столица Венесуэлы? Ну? Не знаешь! А я скажу - Каракас! Кто премьер-министр Канады? Ну? Кларк! Вот как! Память у меня, Михаил, лошадиная. Если что где услышу - запомнил. Скажут, к примеру, по радио: "В Новокраматорске вступила в строй третья линия медеплавильного комбината!" и все, я уже, как в сейф, в голову положил. На всю жизнь. Зачем - не знаю, но только можешь меня ночью разбудить и спросить: какая линия вошла в строй в Новокраматорске? Я без запинки - третья! И так про все. В общем, давай не стесняйся, можешь меня спрашивать. Давай!
      Прохоров. О чем?
      Клягин. О чем хочешь. Давай спрашивай. Я тебя поднатаскаю по всем проблемам. А то у тебя, судя по разговору, уровень не ахти. Нет, ты не обижайся, Миша, но, честно говоря, мне за тебя немножко стыдно.
      Прохоров (в сердцах). Ну, не гад ты, а? Сам с дрелью ходишь, а за меня ему стыдно!
      Клягин. А при чем тут дрель?
      Прохоров. А при том, что - жулик!
      Клягин. Ну и что?.. Пусть так! А кто я есть? Никто. Обыкновенный человек, один из миллионов... А ты, Мишка, - один на миллион! Разницу ощущаешь? Тебе же, кажется, ясно Елена Петровна объяснила, кто ты есть на нашей земле. Уникум!.. Достижение эволюции... Слыхал же, три миллиарда лет материя развивалась, чтобы наконец ты, Мишка Прохоров, возник из тумана. С тебя, может, начинается новая эпоха, как с той обезьяны, которая палку в руки взяла. Энгельса читал?.. Э! Ни черта не читал! А по Энгельсу, все и началось с той обезьяны, которая палку в руки взяла да ею яблоко и сбила. До этого она была обезьяна, а тут сразу стала человек. Вот так и ты!.. Ты думаешь, для чего нас на комиссию свезли? Не знаешь! (Оглядывается, заговорщическим гоном.) Для космических контактов!.. С людьми из других миров! Про летающие тарелки-то слышал?
      Прохоров. Слышал. Только я в них не верю...
      Клягин. Конечно! Куда же тебе поверить... Пока она к тебе в Краснодар на автобазу не сядет, ты и не поверишь... А их уже сотни. Говорят, уже двух пришельцев поймали. Сидят! Точно! Держат их, понимаешь? А контакт установить не можем. Умом не тянем. Вот и хотят феномена им подсунуть, чтоб он им все про нас, про человечество, объяснил. А что сможешь объяснить? Спросят они тебя: Михаил, какая линия вошла в строй в Новокраматорске? Ты и не знаешь!.. Поэтому я останусь! Хоть подготовлю тебя немножко.
      Прохоров. Обойдемся!.. Ты давай, Сергей Андреевич, отчаливай! Нечего мне про пришельцев заливать...
      Клягин. Вот чудак-то! Говорю же тебе - они уже здесь!
      Прохоров. Тем более тебе не надо им на глаза показываться!.. Давай, давай! Съездил в Москву на казенный счет, запасся, платье жене купил, можно возвращаться!
      Клягин (грустно). Глупый ты, Михаил! Нет у меня жены.
      Прохоров. Как?
      Клягин. Ушла она, Миша. И самое обидное - в никуда ушла, вообще, понимаешь?.. Ну, завела бы любовника, молодого, приезжего, у нас на юге это бывает, это хоть понять можно, а то - в никуда! А ведь мы с ней, Михаил, двадцать лет бок о бок прожили. Всякое было, разное! Терпела! А подался я в феномены, она не поверила и ушла. Вот почему мне до зарезу нужно этот симпозиум пройти, чтоб справку получить: я бы к ней с подарками и со справочкой бы пришел. "На, Надь, гляди, ты сомневалась, а вот он документ!" Не выгоняй меня, Михаил!.. Разреши остаться!
      Прохоров. Не терзай душу, Клягин. Не могу!
      Клягин. Люблю я ее. Понимаешь?! Ради любви прошу! Пойми! У тебя есть жена или женщина любимая?
      Прохоров. Есть!
      Клягин. Ну?!
      Прохоров. И ради нее не могу я позволить, чтобы ты тут оставался. Потому что такие, как ты, ей жизнь загубят. Она верит нам, по стране ездит, собирает, душу в нас вкладывает, а ты ее на позор!
      Клягин. Ты что, Миш?.. Ты про Елену Петровну? Она замужем!
      Прохоров. Ну и что? В замужних влюбляться нельзя, что ли?
      Клягин. Можно, конечно, но ведь у нее дочь... и муж симпатичный.
      Прохоров. Симпатичный.
      Клягин. Как же быть?
      Прохоров. Не знаю. Потому и мучаюсь!
      Клягин. Как же тебя угораздило?
      Прохоров (вздохнув). Угораздило!.. Сразу-то, внешне, она даже и не очень мне понравилась. А как вот поговорили с ней... ну, вернее, как она со мной поговорила... объяснила мне все про смысл жизни... Это еще там, в Краснодаре. Так я и влюбился. Жутко! Даже пить бросил... Я-то раньше зашибал, а как с ней познакомился, все - завязал!.. И без вина как под балдой хожу! Правда. Вот думаю про нее - и балдею...
      Клягин. Ну дела! (Покачивая головой.) Тебе бы вообще не стоило, Миш. Тебе б что попроще! Как феномену тебе нельзя! Вредно для здоровья.
      Открылась дверь, в номер быстро вошел Иванов с портфелем под мышкой.
      Иванов (Прохорову и Клягину). Добрый вечер!.. Извините, мне никто не звонил?
      Клягин. Нет.
      Иванов. Благодарю! (Скрывается в своей комнате.)
      Прохоров. Ладно, Клягин, черт с тобой, оставайся, но на показ не пущу!.. Сам откажешься! Придумай что-нибудь, чтоб Елену Петровну не расстраивать... Больным прикинься или еще как. Понял?
      Клягин. Понял. Понял. Все понял. А эрудицию мою, Миш, ты используй, очень советую. Я тебе много интересного расскажу. Ты знаешь, например, что мозг человека весит полтора килограмма?
      Прохоров. Нет.
      Клягин. А вот теперь будешь знать... Нет, Миш, я пригожусь. Твои полтора да мои полтора - это уже три, верно?
      Прохоров. Верно. Только ты сейчас ко мне не цепляйся, я пойду покурю. Подумать мне надо.
      Клягин. Ну, подумай здесь. Я мешать не буду.
      Прохоров (кивнув в сторону комнаты Иванова). Не хочу при нем!
      Клягин. А!.. Правильно. При нем думать не стоит! Ты в холле погуляй, Миша! Метров за сто!.. Думаю, на таком расстоянии он без антенны не потянет...
      Прохоров выходит.
      (Подходит к двери спальни, стучит.) Товарищ телепат!
      Иванов (из-за двери). В чем дело?
      Клягин. Елена Петровна приходила. Просила вам передать, чтобы вы меньше бегали, а больше отдыхали.
      Иванов. Мило с ее стороны! Очень мило. А кто работать будет?
      Клягин. Она еще сказала, что показ завтра в двенадцать ноль-ноль. Так что уж соберитесь!
      Иванов. Соберусь! Я раньше соберусь. У меня в одиннадцать самолет.
      Клягин (удивленно). Как?.. Да вы что?.. Товарищ телепат...
      Иванов (раздраженно). Слушайте, перестаньте обзывать меня этой идиотской кличкой! Я не рысак! У меня есть имя и фамилия - Иванов Евгений Семенович!
      Клягин. Знаю, что Иванов. Но разве вы не телепат?
      Иванов. Инженер я, голубчик! Инженер! Чего так удивились? Бывает. Сейчас все в основном телепаты, но кое-где есть еще и просто инженеры!.. Работать же кому-то надо. Вот я и приехал в Москву по делу! В командировку! А номер мне конечно же забыли забронировать... Работнички! Хорошо, у меня фамилия ходовая - Иванов. В любую гостиницу приди, спроси: на Иванова бронь есть? Обязательно есть! Это, по-моему, так специально делают. Для удобства. Обязательно есть бронь на того Иванова, которому она не нужна, чтоб тот Иванов, которому она нужна, мог приехать и eo получить! Вот и приходится временно с вами сосуществовать, друзья мои... Ненаглядные!
      Клягин (задохнувшись от возмущения). Вы что?.. Вы зачем же Елену Петровну обманули?
      Иванов. Не знаю я никакой Елены Петровны! А не сказал, потому что спать на вокзале не намерен. И телефон мне нужен. Дело у меня в Москве, понимаете? Срочное дело! У меня предприятие в простое! Только это никого не волнует!!! Волнует вот... всякая хиромантия!
      Клягин. Вы не выражайтесь!
      Иванов. Я не выражаюсь! Я научно определяю ту ерунду, которой вы занимаетесь. Вся ваша парапсихология - это, извините меня, чушь на постном масле. Вот вы кто?
      Клягин. Я?.. Трансфокалыцик.
      Иванов. Кто?
      Клягин. Через стенки смотрю.
      Иванов. Так... Интересно. А дружок ваш?
      Клягин. Мишка? Он - телекинезщик. Предметы двигает...
      Иванов. Какие предметы?
      Клягин. Ну, там спички... вазу может.
      Иванов. Это что ж, профессии у вас такие?
      Клягин. Зачем?.. Я вообще-то слесарь... шестого разряда. А Мишка, он шофер.
      Иванов (в отчаянии). Товарищи, дорогие мои! Да что же это делается?! У нас слесарей не хватает, грузовики без шоферов простаивают, а тут сидят два бугая, один спички перекатывает, а другой из-за стены смотрит!!! Ну народ! Никто работать не хочет! Так и норовят все в спортсмены, в самодеятельность. А работать-то кто будет? Работать-то кто?!
      Клягин. Да подождите вы с работой! Тут поважнее дела... С космосом контакт установить не можем...
      Иванов (перебивая). Ну конечно! Космос! Все в космос хотят! А на Земле кто останется? Вот один такой дурак Иванов останется и будет вкалывать...
      Клягин (не слушая). Бедная Елена Петровна!.. Что ж с ней-то будет, когда узнает? Эх! Выходит, на одного Мишку теперь надежда!
      Без стука открылась входная дверь, появился невысокий, угрюмого вида человек лет сорока. В руках он держал спрятанное в чехол охотничье ружье.
      Это - Антон.
      Антон. Извините. Прохоров тут проживает?
      Клягин. Тут.
      Антон. А где он?
      Клягин. Вышел покурить. Сейчас придет.
      Антон. Что ж... Подождем!
      Антон осмотрел комнату, взял стул, снял чехол с ружья и начал его собирать. Клягин и Иванов с удивлением наблюдали за его работой.
      Иванов (тихо). Сумасшедший дом какой-то... (Антону). Извините, товарищ... Вы случайно здесь не охотиться собираетесь?
      Антон (усмехнулся). А что?
      Иванов. Ничего, конечно... Но вроде бы еще сезон не открыли.
      Антон. Не бойтесь! Это к вам не относится. Мне с Мишей поговорить надо!
      Клягин. Ну и поговори. Ружье-то зачем?
      Антон. А ружье - чтоб не только я его слушал, но и он меня!
      Иванов. Простите... Вас случайно не Антоном зовут?
      Антон. Антоном.
      Иванов. Так!.. Теперь ясно. Мне друг ваш, Прохоров, что-то говорил про вас... По-моему, он собирался вас побить.
      Антон (со вздохом). Не друг он мне, а наоборот - брат. И не побить собирается, а убить. (Достал из сумки два патрона, вложил в стволы, щелкнул затвором.)
      Клягин и Иванов отшатнулись.
      Клягин. Ну, ну... Ты, псих! Товарищ дорогой, поаккуратнее!
      Антон. Ничего! Я с ним поговорю. Вы - свидетели, если что... Если буду стрелять, то - вынужденная самооборона! Мне так адвокат сказал: не бойся, Антон, сейчас вынужденную самооборону очень приветствуют! Я в газете читал, один методом вынужденной самообороны уже троих уложил... И ничего! Только почет и уважение!
      Иванов. Да перестаньте размахивать ружьем! Не в лесу! Если вам угрожают, обратитесь в милицию.
      Антон. Угрожают?! Да он четыре попытки убийства моего сотворил, а вы "угрожают"...
      Иванов. Тем более - в милицию!
      Антон. И чего я там скажу?.. Что на меня весной сосулька упала? В два килограмма... Вот так, рядом пролетела... Что люстра в ресторане оборвалась и именно на мой столик грохнулась - это я, что ли, скажу?.. Говорил. Участковый до сих пор смеется... Они ж не знают способностей брата моего. А он, бандит, продолжает! Сегодня утром меня чуть "жигуленком" не задавил!
      Иванов. Чей "жигуленок"?
      Антон. Мой. Я его на домкрат поставил, полез под него задний мост проверить, а он - р-р-р-раз - и упал!!! Ведь на сантиметр не дотянул, гад, а то бы раздавил, моим же собственным "жигуленком" раздавил бы...
      Клягин (соображая). Подожди, подожди. Ты что ж... думаешь, это - Мишка? Мыслью?..
      Антон. А кто же?
      Иванов. Господи, какая чушь!
      Антон. А кто же?
      Иванов. Да никто! Случайно! Само!
      Антон. Само?! Что ж все на меня-то "само"? Почему на других "само" не падает, а на меня - все "само". То люстра, то балка, то кирпич с крыши, а теперь машина собственная... Ну нет, я этого больше терпеть не буду. Я уж и так хожу нервно дергаюсь. Я не теленок, чтоб ждать, пока меня где-нибудь в метро "само" потолком придавит! Я с Мишкой поговорю. Либо он прекратит покушения, либо я его...
      Клягин. Да за что он на тебя ополчился?
      Антон. Завидует! Я в жизни кое-чего добился, живу вот тут, в Москве, дом, машина... А он как был жлоб-шоферюга, так и остался! Вот и мстит!
      Клягин. Да вроде он не такой парень. Непохоже...
      Антон (возмущенно). Я-то лучше знаю! У кого, в конце концов, брат бандит? У вас брат бандит? Или у меня брат бандит?
      Иванов. У вас, у вас брат бандит, успокойтесь!.. И все равно, стрельба - это не метод. Что за самосуд! Не в джунглях!
      Клягин. Да уж. Слава богу, не на Западе живем!
      Иванов. Может быть. Но не в этом суть! (Антону.) Поговорить надо спокойно! Выяснить! Товарищи! Двухтысячный год скоро, а мы как дикари все хотим "пух-пух" решить!.. Поговорить надо!
      Антон. Он меня и слушать не будет.
      Иванов. Ладно. Для начала я с ним поговорю... (Клягину.) Посмотрите, он не возвращается?
      Клягин (вглядываясь в стену). Вроде пока не видно...
      Иванов (резко). Не валяйте дурака! Выгляните и посмотрите как положено!
      Клягин (обиженно). Ну вот, сразу недоверие, сразу оскорбления. (Открыл дверь, тут же закрыл, испуганно.) Идет!!! Идет!!!
      Иванов (Антону). Быстро в спальню. И сидеть как мышь, чтоб ни звука! И ружьем не махать! (Клягину.) Вы тоже - в спальню!
      Клягин. Я лучше здесь. Я на Мишу положительно действую...
      Иванов. Зато на меня отрицательно! Идите, говорят!
      Антон и Клягин скрываются в спальне, Появляется Прохоров.
      (Робко.) Добрый вечер, Миша!
      Прохоров. Вроде бы уже виделись.
      Иванов. Действительно... Миша, ничего, что я вас - Миша? Меня можно тоже просто - Женя. Так вот, Миша, я все тут думал по поводу того, что вы думали... В смысле Антона... Может, не стоит его, а?
      Прохоров (решительно). Стоит!
      Иванов. В тюрьму ведь сядете.
      Прохоров. Пускай!
      Иванов. М-да. Дело-то, видно, серьезное... Но все равно, как же так, родного брата?.. Жалко ведь?
      Прохоров (возмущенно). Ну зачем же так говорите? Когда сами все знаете!
      Иванов. Спокойно! Спокойно! Я не все знаю...
      Прохоров. Вы же читали мои мысли?
      Иванов (замявшись). Читал... Но не до конца.
      Прохоров. До какого места?
      Иванов (несколько раздраженно). Не знаю, до какого места! Вы поймите, дорогой, это ведь не так-то просто. Москва - огромный город, восемь миллионов населения, и все думают. Довольно напряженно думают! Тут не дозвониться до человека, не то что до его мыслей докопаться! Я понимаю, что вы озлоблены против брата. Он мне тоже внешне несимпатичен, но что из этого?
      Прохоров. Он здесь? (Рванулся к спальне.)
      Иванов (перехватил его). Стой!.. Никого там нет!..
      Прохоров. А где ж вы его видели?
      Иванов. В голове у вас - вот где!.. Вы его образ представляли, я этот образ перехватил...
      Прохоров. Ну и как он выглядит?
      Иванов. Среднего роста... Брюнет... С пробором... Носик остренький. Глаза воспалены... В синем пиджачке...
      Прохоров (восхищенно). Здорово!
      Иванов. Стараемся как можем!..
      Прохоров. А я его иногда таким хорьком представляю, не обратили внимания?
      Иванов. Не обратил!
      Прохоров. Нет, здорово! Вы - феномен так феномен! Если уж действительно, как Клягин предполагает, контакт с космосом готовится, то лучше всего вас послать!
      Иванов (нервно). Ой! Не надо меня посылать в космос! Не надо! Мне бы вот тут с вами на Земле разобраться, и чтоб предприятие у меня план давало... Все! Так! Давай вернемся к брату!.. Только, знаете, кончаем этот сеанс гипноза. Вы уж, будьте добры, все по порядку.
      Прохоров. Чего по порядку?
      Иванов. То есть как чего?.. Не дикарь же вы в самом-то деле! Хотите убить живого человека и не можете объяснить - почему?
      Прохоров. Могу!
      Иванов. Ну и объясните! И не как телепату, а как нормальному гражданину. Все! Я сейчас нормальный человек! У меня в мозгу перерыв!..
      Прохоров. Ну, чего рассказывать?.. Мы с братом давно расстались! Я его всегда не любил, он меня тоже... Хотя он способный! Феномен вроде меня. Тоже предметы умеет двигать. Только я от себя двигаю, а он - все к себе! Ну, не в этом соль!.. Отсудил он у нас с матерью полдома, продал их. Женился, подался в Москву. Работал здесь, говорят, хорошо зарабатывал, химичил чего-то. Но мне на все это наплевать! Понимаете... Он матери и рубля не посылал, да я б и не просил! Мы с ней вдвоем хорошо жили, славно, от него - только телеграмма на Восьмое марта, да и то не всегда. И тут, примерно полтора года назад, вдруг прикатывает. С цветами! "Мама, переезжай ко мне! Я не могу, тоскую!" И жена с ним рядом: "Анна Степановна, вы мне родной человек! Умоляю, поживите с нами!" Я заподозрил неладное, но в толк не возьму, в чем дело-то? Если б у них дети были, подумал - как няньку хотят использовать, а то ведь и детей нет. "Поедем, мама,- кричит,- пожила с одним сыном, теперь давай с другим". Мать говорит: "Антоша, не пропишут!" Он говорит: "Пропишут! Вы, мама, вдова солдата, отец под Москвой воевал". Все продумал, гадина... Понимаете, отца вспомнил!
      Иванов. Ты спокойнее, Миша, спокойнее!..
      Прохоров. Не буду спокойней. Не могу!.. Отправил я их, думаю, ладно, действительно мать - одна на двоих, пусть с ними поживет, а она... Она, понимаете, значит, примерно через... восемь месяцев... значит... вот и умерла. Я прилетел: как? что?.. Умерла! Похоронили!.. И потом я, значит, узнаю, понимаете, что он, понимаете, про все это пронюхал заранее. Понимаете? Она когда-то в поликлинику нашу краснодарскую пошла на рентген, и ей диагноз плохой поставили. Я про все это еще не знал, а он как-то узнал, через медсестру. Медсестра там работает, родня его жены. Узнал и прилетел. Понимаете?! Так совпало, что ему с женой должны были квартиру давать, и он решил, значит, мать как девять метров использовать! Понимаете? Ее лечить можно было, операцию сделать, но он все скрывал... Зачем, мол, тянуть-то... Возиться, понимаете? Зачем? Просто использовал как девять метров, а дальше чем скорей, тем лучше! Я когда узнал, у меня в глазах потемнело. Как быть? Что делать, а?.. Что, просто проскочить мимо, да? Забыть?.. Вот вы умный человек, интеллигент, феномен, мысли человеческие понимаете... Скажите, как быть?.. По закону - говорите. А если нет здесь закона, что ж, прощать это можно?.. Объясните! Мне в школе объяснили, что бога нет, а только недосказали, как обходиться без него в таких случаях! Ну, что молчите? Советуйте!
      Прохоров расхаживал по комнате, а вокруг него в каком-то странном
      возбуждении раскачивались предметы, скрипели двери и рамы, шевелились
      занавески. Только Иванов этого не замечал, он сидел задумавшись.
      Спокойней, говорите?.. Ну нет! Мне Елена Петровна, она чудный человек, я ее уважаю и люблю, и она: спокойней, Миша, спокойней, вы, мол, особенный человек! А мне плевать, что я особенный, человеком бы быть - и то спасибо! И если Антон бога не побоялся, то от меня ему не скрыться, потому что я все время о нем думать буду. И пусть пригибается под моими мыслями, пусть ходит и вздрагивает, потому что рано или поздно я его накрою!!! И я его!..
      Прохоров напрягся, заскрипел зубами, сжал кулаки. Раздался раскат
      грома.
      Вспышка молнии. В спальне раздался треск. Крик. Дверь распахнулась,
      оттуда выскочил Клягин.
      Клягин. Товарищи! На помощь! Человека шкафом задавило!!!
      Иванов бросается к спальне.
      Иванов. Михаил! Михаил!.. Без рук!.. Мыслью... Только мыслью!!! Только мыслью!!!
      Прохоров бежит в спальню. Все трое скрываются за дверью. На шум входит
      Дежурная.
      Дежурная (оглядев номер). Ну просила же мебель не сдвигать! Просила же... (Вздохнув, включает телевизор, расставляет мебель по местам; села, смотрит.)
      Затемнение
      ЧАСТЬ ВТОРАЯ
      КАРТИНА ТРЕТЬЯ
      Утро следующего дня. Тот же номер гостиницы. Прохоров лежит в кровати, его голова забинтована полотенцем. Из ванной появляется Клягин. Он только
      что принял душ, у него прекрасное утреннее настроение.
      Клягин (Прохорову). Гутен морген... Гутен морген, майн либен фройнд! Ви шлафен зи?.. Вас махт ин дер нахт?
      Прохоров. Очумел, что ли?
      Клягин. Почему? Я с тобой по-немецки разговариваю.
      Прохоров. Зачем?
      Клягин. Для эрудиции. В школе какой язык учил?
      Прохоров. Английский.
      Клягин. Извини! Ладно. Давай по-английски. Гуд монинг, май френд. Хау ду ю слип ди найт?
      Прохоров. Ты что ж, на всех языках можешь?
      Клягин. Нет. Только в объеме третьей программы... По телевизору есть третья программа. Учебная. Смотришь?
      Прохоров. Не-а.
      Клягин. Напрасно. Там много поучительного. Лекции разные. Фильмы для глухонемых... А бывают наши фильмы, но на иностранных языках. Знаешь, Миша, очень интересный эффект!.. Вот я одно кино недавно смотрел: когда по-нашему говорят, ну, полная мура, а когда не по-нашему, уже ничего... Смотреть можно!
      Прохоров. Не тарахти ты, Сергей Андреевич! И так башка трещит.
      Клягин. Таблеточку прими.
      Прохоров. Принимал.
      Клягин. Еще, еще прими. А спал как?.. Кстати, я ж тебя по-английски спрашивал: как ты спал? Хау ду ю слип ди найт? Как спал?
      Прохоров. Никак не спал... Ноу! (Привстал, застонал, хватается за голову.) Ну просто разламывается башка! Черт его вчера принес, Антона-то. Я ведь не собирался им до показа заниматься. Я думал - после.
      Клягин. Но вчера ты ему здорово вмазал! Молодец! Знаешь, когда ты разволновался, Антон ружье поднял и хотел выскочить, а тут его шкафом в спину - р-р-раз! Он рванулся, а его еще стулом - р-раз! Молодец, Миша! Просто молодец! (Поднял валявшееся у стены ружье.) Гляди-ка! Так драпанул отсюда, что и ружье бросил. На, возьми, Миш!
      Прохоров. Ну его к лешему! Ничего мне от него не надо.
      Клягин. Возьми! Хорошее ружье. Имеешь право: боевой трофей! Дома на стенку повесишь! Или нет, на стенку не вешай! Плохая примета! Чехов говорил: если на стене в первом акте висит ружье, то в четвертом оно должно выстрелить.
      Прохоров. Что значит "в акте висит"?
      Клягин. Этого, Миш, я не понял. Я, Миш, это по радио слышал. В такси. Ехал с аэродрома, а Чехов в такси про это и говорил. Я запомнил. А еще он говорил, что воспитанный человек не тот, кто не прольет соус на скатерть, а тот, кто не заметит, если это сделает кто-нибудь другой. Вот что он говорил.