Станции Ангелов

      – Семьи-Основатели состояли из махровых твердокаменных индивидуалистов, настолько фанатичных в своих религиозных и политических убеждениях, что жизнь на ледяной Луне в световых годах от родины показалась им хорошей идеей.
      Ким вытаращила глаза.
      – Слушай, – продолжил Фитц уже более рассудительным тоном, – я просто думаю, что нужна осторожность.
      – Фитц, что бы там ни вызвало недавние обвалы, в ближайшее время это не повторится. Такие вещи случаются здесь раз в сто тысяч лет. Беспокоиться не о чем.
      Фитц ничего не сказал. Если подключать сейчас картографов, те каждый шаг будут согласовывать с Комитетом по артефактам Касперской Станции Ангелов, а тот – с Центральным Командованием Станции, заменяющим здесь правительство. Ким и ее группа будут фактически отстранены от исследований, хотя номинально Ким осталась бы главой проекта. Но оказалась бы она снова в оживленных коридорах Станции, а не здесь, где идет реальная работа.
      События будто снова перемотали вперед. Споры Ким и Сьюзен стали ожесточеннее. Между тем появились и другие поводы для беспокойства, вроде сейсмических показаний с аванпоста. Казалось, толчки концентрируются на их лагере.
      Плохую новость сообщила Оделл – темноволосая девушка из Осло, планетолог экспедиции.
      – Все время слушаем какой-то рокот. Вы знаете, что мы здесь внизу поставили новые сейсмографы – выяснить, насколько внутренне стабильна вся Цитадель в целом. И если верить их показаниям, Ким, выходит, что Цитадель совсем не так стабильна, как мы думали.
      Ким нахмурилась.
      – Она стоит здесь очень давно. Вряд ли она рухнет прямо сейчас.
      – Я и не говорила, что она прямо сейчас рухнет. Ким остро ощущала, что Сьюзен сидит рядом.
      В конце концов, голосованием решили, что утро вечера мудренее. Никакая явная опасность экспедиции не угрожала; не было никакой реальной причины – что бы там ни говорили сейсмографы – подозревать, что Цитадель вдруг станет нестабильной за одну ночь.
      Тем не менее последовало еще несколько необъяснимых толчков, на этот раз более сильных. Ким вновь проснулась среди ночи, мгновенно встревоженная. Раздавался такой звук, будто… будто гвоздями скребут по твердой поверхности. Будто две горы трутся друг о друга. Ким напряженно подождала, и через несколько секунд звук прекратился.
      Снаружи послышались голоса Оделл и Фитца. Ким оделась, пошла к ним.
      Оделл выглядела бледной.
      – Я не знаю, что вызывает эти толчки. – Она потерла ладони. – То есть не вижу ни одной сколько-нибудь разумной причины.
      Взгляд Ким скользнул к забитому камнями коридору, за которым тихо продолжали работать инопланетные механизмы. Самые последние толчки сместили часть камней, открывая просвет, по которому можно пробраться – если только очень осторожно. И если Цитадель не рухнет им на голову. Может быть, можно.
      Может быть, и нет.
      – Слишком опасно. – Фитц покачал головой. – Не стоит рисковать. Мы здесь не для того, чтобы играть в супергероев.
      – Ким – начальник экспедиции, – неожиданно сказала Сьюзен, даже не глядя на Ким. Тон у нее был деловой и бесстрастный. – Поэтому ей решать.
      Ким удивленно уставилась на нее. Фитц пожал плечами:
       – Конечно, ей решать, я другого и не говорил. Видит Бог, я хотел бы знать, что там. – Оделл рассеянно закивала. Они все хотели знать, что там. – Но у меня… инстинктивное предчувствие, если хотите. Толчки повторялись всю прошлую ночь. Происходит нечто совершенно беспрецедентное. И пусть мы даже что-то упустим, лучше наблюдать за развитием событий снаружи. Или со Станции Ангелов, в полной безопасности.
      – Мы остаемся, – отрезала Ким. – Потому что если я сейчас отступлю и отдам честь открытия кому-то другому, я буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь… и, откровенно говоря, вы все тоже. Посмотрите мне в глаза и скажите, что я не права.
      Она окинула взглядом их лица. Фитц быстро отвел глаза, Оделл смотрела неуверенно.
      – Нам повезло оказаться здесь в это время, – продолжала Ким. – Кроме шанса открыть что-то, нетронутое в течение тысячелетий, мы заработаем кучу денег, если это открытие можно будет применить на практике. Если мы уйдем и позволим какому-то назначенному чиновнику управлять всем издалека, этого не случится. Все вы знаете, как работают законы по правам на найденные технологии.
      Они проголосовали и решили остаться, хотя Сьюзен воздержалась. Когда Ким взглянула на нее, ей показалось, будто она смотрит в глаза незнакомого человека. Покраснев, Ким отвернулась.
 
      События приближались к своему роковому финалу. «Скорей бы все закончилось», – подумала Ким. Часть ее сознания по-прежнему находилась в здесь-и-сейчас, тело забилось в угол ее крошечной каютки.
      – Не уверен, – сказал Фитц, внимательно глядя в монитор, – но, похоже, что-то есть. Ты можешь еще немного ее продвинуть?
      Оделл глубже подвинула камеру в длинную металлическую трубу, проложенную через завал. Толчки всю ночь были крайне незначительны, и это давало надежду, что худшее уже позади. Между тем крохотное сомнение закралось в голову Ким, но она отмела его как бредовое. Скорей их убьет пролетающий мимо астероид, чем Цитадель вдруг решит на них рухнуть. С чего бы?
      В распоряжении экспедиции имелась проходческая техника с дистанционным управлением – ее и решили использовать и с безопасного расстояния раскопать эти туннели, прежде чем туда идти. Люди отошли далеко за пределы лагеря, на полмили протянув кабели управления, чтобы послать роботов в заваленный коридор. В нынешний век технологий, с сожалением подумала Ким, людям почти ничего не приходится делать самим.
      Она спросила себя, что подумал бы обо всем этом Говард Картер, который почти голыми руками прорыл ход в гробницу мальчика-царя Тутанхамона. Пока что от камер наблюдения особого толку не было – что-то явно подавляло их сигнал, и Ким надеялась, что оно не помешает роботам. Ей это не казалось опасным – или она надеялась, что это не опасно. Просто что-то новое, непонятное пока людям – как, впрочем, и вся техника Ангелов.
      Затем пошли воспоминания, которых Ким больше всего страшилась. Роботов послали расчистить путь через завал. В первый раз люди увидели голубое свечение за изгибом коридора и поняли, что что-то все еще там функционирует, даже спустя бесчисленные эры. Из безопасного далека люди наблюдали за мерцающими на экранах картинками, и длинные переплетения кабеля вились по полу коридора блестящими металлическими змеями.
      – Уровень радиации не повышен, – сообщил Фитц, наблюдая за экранами вместе с остальными.
      – А свет? – спросила Сьюзен. – Откуда он?
      – Уж точно ничего естественного, – откликнулся Фитц. – Видите те символы на стенах? Это символы Ангелов. Очень похоже на известные образцы их языка.
      На стене был изображен красноречивый символ, похожий на отпечаток, оставленный ребенком, лежащим на спине в нетронутом снегу и двигающим туда-сюда руками и ногами.
      Снежный ангел – почему, собственно, их и назвали Ангелами.
      Ким напряженно слушала, представляя себе, что скажут об их открытиях после обнародования. Будут, конечно, и отрицательные мнения, поскольку они нарушили некоторые правила. Но, в конечном счете, главное, что их имена будут жить вечно. Залог тому – то, что за этим изгибом коридора.
      – Что там сейчас для нас опасного? – спросила она.
      – Дистанционные датчики показывают резкое падение воздушного давления на протяжении двух футов в самом начале коридора, – ответил Фитц.
      Ким рассеянно кивнула – ей уже кружил голову будущий успех. В Цитадели были области, где невидимые, необнаруженные барьеры сохраняли вакуум в отдельных секциях. Если повезет, то беспокоиться надо будет только о том, можно ли там дышать. Конечно, могли появиться и другие причины для беспокойства… в конце концов, Цитадель попирала все известные законы природы.
      Предыдущие экспедиции сталкивались с похожими проблемами, поэтому теперь скафандры стали обязательным предметом экипировки. Ким посмотрела на остальных двух женщин, Оделл и Сьюзен. Ни та, ни другая как будто не возражали против того, чтобы войти в коридор. Выражение лица Сьюзен было тщательно бесстрастным, лишенным любых эмоций. «Возможно, нам еще удастся остаться друзьями», – подумала Ким, но тут же поняла, что ей никогда не будет этого достаточно. Она нуждалась в Сьюзен гораздо больше, чем Сьюзен нуждалась в ней. Это будет проблемой, но Ким с ней справится. Она пообещала себе, что справится.
      Первый из новых толчков пришел, когда Ким, уже в скафандре, пошла к частично расчищенному коридору. Голубой свет был необычен, потому что шел одновременно со всех сторон. Не было вообще никаких теней, как если бы молекулы самого воздуха слегка светились. Кое-где плавно клубились аморфные участки более яркого свечения, похожие на дым, и продолжалось это даже тогда, когда люди прошли через барьер давления в почти вакуум.
      Сьюзен была теперь рядом с Ким – ее лица почти не видно под шлемом скафандра. Фитц и Оделл остались сзади, чтобы контролировать их движение из-за дальнего изгиба коридора. Ким знала, что Сьюзен хочет Наблюдать все, чтобы передать последующим поколениям. Ким побледнела, подумав, как будущие Наблюдатели будут видеть ее саму в этот момент глазами Сьюзен. От этой мысли она показалась себе неуклюжей, нескладной. Тщательно выбирая слова, она сказала так:
      – Мы пойдем мимо завала, продолжая следовать изгибу. Сделай несколько снимков, записей, ну, типа того. Попробуем понять, что мы здесь имеем.
      Сьюзен повернула голову в шлеме, и Ким уловила намек на легкую улыбку, как будто Сьюзен что-то в ее словах показалось смешным. Ким и сама поняла, что говорит немного неестественно, переигрывает.
      – Отлично, – ответила Сьюзен. Ким все еще смотрела в ее сторону, когда Сьюзен нахмурилась. – Эй, ты чувствуешь?..
      Ким чувствовала. Она почувствовала это, когда Сьюзен еще говорила, и сначала приняла это за дрожь собственного тела, затем поняла, что это что-то внешнее: вибрация, нет – рев.
      «Я была неправа, – подумала тогда Ким, – насчет звуков тех прежних толчков. Такой звук издают две горы, когда их трут друг о друга».
      В эту кошмарную минуту Ким была уверена, что весь коридор рухнет прямо на них. Он не рухнул, но его стены – сверхпрочные стены, созданные инопланетной расой, чтобы стоять вечно, – прогнулись внутрь. «Отчего это? » – спросила себя Ким. Она взглянула на Сьюзен, которая тоже застыла, ожидая, что будет дальше.
      Ким прислушалась. Больше ничего не было.
      – Фитц? Оделл? Вы меня слышите?
      – Говорит Оделл, – потрескивая, отозвалась шлемовая рация, – Дело плохо. Часть нашей техники пропала – был какой-то большой сдвиг. Ребята с исследовательской станции тоже уловили это сотрясение и хотят знать, заметили ли мы что-нибудь существенное.
      «Заметили ли мы что-нибудь? » – подумала Ким. Смешно.
      – Послушайте, – снова заговорила Оделл. – Я вижу показания датчиков. Вся эта секция Цитадели, она… я не знаю, она вроде как просела. Вам нужно уходить оттуда.
      – Возможно, теперь она успокоилась, – возразила Ким. Прошли десятки тысяч лет с тех пор, как обвалился этот последний коридор. Почему именно сейчас, когда они приближались к тому конкретному изгибу коридора? Больше чем когда-либо Ким захотелось увидеть, что находится за углом. Возвращаться и посылать туда камеры будет недостаточно. Она хотела видеть.
      – Может, успокоилась, а может, нет, – заявил по рации другой голос, на этот раз Фитца. – Уходите оттуда, возвращайтесь.
      – Пока что я начальник этой экспедиции, Фитц.
      – Прости, Ким, но я уже поговорил с Командованием Станции через транслятор на форпосте. Командование приказывает отступить оттуда и прекратить работы.
      Ким задохнулась от гнева. Он действовал за ее спиной!
      – Фитц, так нельзя! То, что там за коридором, – это же кардинальная перемена всей жизни! Это техника Ангелов!
      – Мертвым – что нам от нее толку? – пришел ответ. – Послушай, мне очень жаль, но мы уже нарушили слишком много правил, а правила существуют не просто так.
      Не было слов, чтобы описать эмоции, обуревавшие Ким. Это было предательство, страшное предательство. Она повернулась к Сьюзен.
      – Я так понимаю, это ты его подучила? – поинтересовалась Ким. – Теперь ты довольна?
      Сьюзен посмотрела на нее ясными, спокойными глазами.
      – Ким, для меня это такая же новость, как для тебя. Поверь мне.
      «Но я не хочу верить», – подумала Ким. Она понимала, что это погубит ее репутацию, а ведь она едва начала делать свою карьеру.
       – Мы идем дальше, – отчеканила Ким.
      Сьюзен хотела что-то сказать, но Ким отвернулась и пошла вперед.
      – Фитц, если есть реальный шанс толчков, вызывающих обрушение, тем более важно, чтобы мы вытащили все, что можно, пока оно не пропало навеки. Ты понимаешь? – «Скажи „да“, гаденыш», – подумала она.
      Но рация только затрещала, потом наступила тишина. Что бы там ни влияло раньше на камеры, теперь оно влияло и на рацию.
      Они в молчании двинулись вперед, способные теперь общаться только жестами. Ким первая повернула за угол, моргая от дымки за шлемом. Воздух, казалось, светился сильнее. Впереди виднелись предметы, какие-то механизмы. У Ким стало покалывать кожу головы. Потом что-то шевельнулось. Что-то живое? Она попыталась всмотреться сквозь дымку. Было похоже, что кто-то взял сам воздух и скрутил его в кулаке, как кусок ткани, собранный между пальцами.
      Воздух снова скрутился, и земля вздрогнула. Ким пошатнулась, хватаясь рукой в перчатке за стену. Голова внезапно закружилась, как если бы низвдруг стал верхам.Рядом лежали какие-то предметы, светясь тем же самым таинственным светом. Ким наклонилась, схватила одну штуку. Затем посмотрела на Сьюзен, кивнула на предметы. Возьми несколько, жестом показала Ким. Потом огляделась, хватая что попало из беспорядочного, казалось бы, хлама, разбросанного вокруг.
      Времени в обрез, подумала Ким. Сьюзен следовала ее примеру, подбирая все, что можно. Они понесли свою добычу обратно в коридор, из которого пришли. Зловещие толчки прокатились под ногами. Ким снова вспомнила о милях слоистого камня над головой и постаралась об этом не думать.
      Когда они отошли достаточно далеко, Фитц вернулся на связь.
      – … вы делись, черт возьми?
      – Это коридор блокирует передачу, – быстро сказала Ким. Она потела в своем скафандре, но не только от физического усилия.
      – Оделл в пути, – сообщил Фитц. – Она пригонит трактор.
      – Спасибо, Фитц.
      – Это вынужденно, Ким. Мы и так очень сильно рискуем.
      Ким не ответила. Оделл появилась через несколько минут. Крошечный электрический трактор жужжал, съезжая по пологому скату, ведущему в коридор.
      – Грузите все сюда, – услышала Ким по рации ее слова. – Еще есть?
      – Целая куча, – ответила Ким. Оделл находилась достаточно близко, чтобы Ким увидела на лице планетолога неуверенность. Ким тоже было страшно, но они должны вытащить все.
      – Фитц прав, – возразила Оделл. – Это слишком опасно. Лучше быть живой и бедной, чем богатой и мертвой.
      – Просто отвези эти штуки к Фитцу. Мы идем обратно за следующей партией.
      Сьюзен ничего не сказала, она просто смотрела, Наблюдая.
      Они потопали обратно в коридор, снова выходя за пределы связи. На этот раз они нашли что-то, напоминавшее токарный станок. С виду он был большим, тяжелым, но когда женщины попытались его сдвинуть, он оказался легким как перышко. Они взялись за оба конца, и к тому времени, когда они вынесли его из коридора, Оделл вернулась; теперь ее губы были сжаты в твердую тонкую линию. Два сильных толчка прокатились по коридору один за другим.
      Сьюзен продолжала вертеть головой, стараясь записать все, что видит. Одни ее воспоминания будут стоить целое состояние, когда они выйдут отсюда. «Токарный станок» они погрузили на трактор.
      – Пошли, надо выбираться отсюда, – настаивала Оделл. Ее голос задрожал, когда земля под ногами снова сместилась.
      – Еще одна ходка – и все, – сказала Ким.
      – Оделл права, – вмешалась Сьюзен. – Пора уходить.
      – Только одна ходка, я клянусь. Это займет всего пару минут. Поверьте, я не сумасшедшая, я реалистка. Может, мы найдем что-то такое, что продвинет науку вперед на век или больше. Эти коридоры не рухнут второй раз только потому, что мыпоявились.
      – Ким, оглянись вокруг! – Сьюзен почти кричала в рацию – Здесь все просто разваливается. Надо убираться.
      Ким отвернулась, двигаясь как можно быстрее в своем тяжелом скафандре.
      – Ким! – крикнула ей вслед Сьюзен. – Ким…
      Ее голос пропал в треске помех, когда Ким вошла в светящийся коридор. «Еще одна ходка. Принести оттуда еще одну вещь – и все». Быть может, секрет вечной жизни. Быть может, что-то вроде биоимплантата Наблюдателя или еще более поразительное. Еще одна вещь.
      Ким что-то нашла и понесла к выходу. И когда повернулась, обнаружила к своему удивлению, что Сьюзен последовала за ней. Она увидела мельком лицо Сьюзен: маска бесстрастности слетела, и Ким почувствовала странное облегчение, увидев там гнев. Она поняла, что именно этого она давно пыталась добиться: прорваться через ту маску спокойствия. В полном молчании обе женщины вынесли то, что успели схватить.
      – О'кей, вот так, – сказала Ким. – Теперь уходим отсюда. Я…
      Мир рухнул. Ким в ужасе смотрела, как конец коридора, ближайший к разбросанным артефактам, сначала прогнулся, затем обвалился, потолок устремился навстречу полу.
      – Поехали, скорее! – крикнула Ким, и они вскочили на трактор, Оделл уже гнала его вверх по длинному скату туда, где размещался Фитц. Грохот передавался через колеса, через скафандры, почти сотрясая мозги в черепах.
      Фитц уже включил мотор другого трактора.
      – Бросайте это барахло, все бросайте, – велел он. – Поехали. – На пустом темном экране позади него аварийно-красным цветом вспыхивал какой-то значок.
      Ким взглянула на первую партию артефактов, привезенную Оделл из коридора. Она двинулась к ним, подняла одну штуку.
      – Ким, отсюда надо немедленноуходить! – потребовал Фитц высоким, надтреснутым голосом.
      – Нет, подожди. Нельзя все это здесь оставить. – Ким настороженно посмотрела на огромные каменные плиты стен и потолка, на их шершавые поверхности с вырезанными символами и инопланетными надписями. – Можно загрузить оба трактора.
      Ким повернулась к Сьюзен и вспомнила… вспомнила, что на самом деле она не здесь. А следом пришло знание о том, что сейчас случится. Ким взглянула на высокий потолок и увидела, как он разваливается и начинает падать, и время, казалось, замедлилось до черепашьего темпа, и в подробностях было видно, как огромные каменные плиты обрушились на Оделл и Сьюзен. Приборы заискрили и погибли под сокрушительной тяжестью… и все погрузилось во тьму. Чья-то рука схватила Ким и дернула в сторону.
      – Ким, давай руку! – Это был Фитц. Рушащаяся каменная кладка раздавила под собой и Оделл, и Сьюзен, и один из тракторов. Лампы закоротило, и Ким с Фитцем остались в полной темноте.
      Ким вспомнила, что у нее на бедре пристегнут электрический фонарь. Она достала его, включила. Зрелище оказалось ужасным. Оделл раздавило огромной глыбой, и вокруг того темного пятна, что виднелось из-под камня, растекалась лужа крови. Сьюзен лежала под несколькими камнями поменьше, но лицевая пластина ее шлема разбилась, открытые глаза смотрели в пустоту. Ким шагнула к ней, еще слишком заторможенная, чтобы почувствовать настоящий ужас. Фитц попытался столкнуть камень, придавивший Сьюзен.
      Ким бросилась на подмогу. «Слишком поздно», – подумала она, глядя на расколотую лицевую пластину. Мертвые глаза Сьюзен уставились на нее с упреком. Все же Ким принялась деловито помогать Фитцу. Медицинские технологии способны творить чудеса – нельзя терять надежды.
      Она цеплялась за эту мысль, когда помогала Фитцу вытащить Сьюзен.
      Фитц побежал к уцелевшему трактору и вытащил спасательный кокон – длинную трубу из гибкого пластика, которая могла также контролировать жизненные показатели. «Но защитит ли кокон от охлаждения? » – подумала Ким. Она не знала. Она помогла снять с Сьюзен скафандр, делая все, что было в ее силах.
      «Мы кладем в эту штуку труп, – подумала она, запихивая тело Сьюзен в кокон. – Как будто ворочаешь мешок камней». Земля снова задрожала. Они погрузили Сьюзен и то, что удалось поместить на трактор, и рванули обратно вверх по длинному скату к ближайшему самому высокому уровню, к выходу.
      «Это из-за нас», – внезапно подумала Ким, когда стены коридора скользили мимо. Предстояло проехать еще мили, но рев звучал далеко позади, хотя Ким могла поклясться, что он приближается. Она посмотрела на Фитца, сидящего на открытом водительском сиденье, – он был мрачен. Фитц взглянул на нее и снова отвернулся.
      Ким опять подумала о Говарде Картере и о всех своих предшественниках. О мертвых фараонах, оставивших ловушки для воров и любопытных. «Это из-за нас, – подумала она снова. – Мы вызвали все это одним своим присутствием. Наверное, кто-то не хочет нас сюда пускать». Впоследствии она уже не была в этом так уверена, но иногда до сих пор так думала.
      «Во всем виновата я», – подумала Ким и только теперь заметила у себя на руке уже частично подсохшую кровь – а она даже не поняла, что поранилась. Рука налилась тупой болью, голова закружилась. Оглядевшись, Ким увидела откидной столик и очертания крошечной каюты, в которой она жила, такой клаустрофобной и такой узкой.
      Действие Книги еще не прошло, и Ким казалось, что она все еще мчится на полной скорости через затерянные коридоры Цитадели рядом с мертвой любовницей. «Кто я? » – спросила себя Ким и не могла точно ответить.
 

Элиас

 
      Через три дня после прибытия на Станцию Ангелов Элиас нашел Эдуардеса.
      Микрогравитационная среда пробудила неприятные воспоминания.
      Элиас внимательно наблюдал за живущими здесь людьми. Казалось, они не столько ходят, сколько прыгают между стенами и потолком, передвигаясь по герметизированным зонам тора. Элиас последовал их примеру и вскоре освоился. Прямо как в старые времена.
      Эдуардес перебивался случайными работами на Станции и вокруг нее. Несколько лет он провел космическим отшельником среди астероидов, затем вышел на местный черный рынок, поставляя наркотики и незаконную генную терапию сменяющимся солдатам. Станция давала великолепные возможности для нелегальных торговцев: каждые шесть месяцев прибывал новый контингент, которому негде было тратить свои деньги, кроме этой Станции Ангелов.
      Как и Элиас, Эдуардес жил под дюжиной фальшивых имен, и за это время нашел свою нишу. Элиасу повезло, что Эдуардес оказался в той самой системе, куда он прилетел.
      – Никогда не слышал об этом малом, – сказал Эдуардес, щелчком возвращая ему фотографию. – А что ты вообще здесь делаешь? Нелады с законом?
      – Да, типа того.
      Эдуардес посмотрел на него долгим, изучающим взглядом.
      – Генная терапия на меня не подействовала, но для военных властей это не имеет значения. Ты – человек со сверхсилами. Ты и Паченко. Если с кем-нибудь договорился меня сдать, то у меня полно друзей, которые тебя прикончат в секунду – ты даже не успеешь понять, что превратился в фарш. Ты меня слышал, Элиас.
      – Слышал. Я не собираюсь тебя сдавать – это правда. Эдуардес сверкнул глазами.
      – Может, правда, а может, нет. На всякий случай запомни, что я сказал.
      – Запомню.
      – Вот и ладно. А кстати, о Паченко что-нибудь знаешь? Элиас ничего не слышал о Паченко с тех пор, как его нашли сжавшимся в комок там, где Элиас его оставил.
      – Нет, не слышал.
      – Сошел с ума после того, как мы все вернулись с астероидов, – это ты знаешь. Его заперли в камере, а однажды пришли – а его там нет. Никакого окна, никакого выхода, он просто исчез. Чертовски странно.
      – Ты в этом уверен?
      – Так же уверен, как в том, что нам не дали ни одного прямого ответа, когда мудрили с нашей ДНК. У меня есть знакомые, они рассказывали, что люди видели Паченко, безумного и все кричащего о трупах, и крови, и прочей чепухе. Видели, как он бродит вокруг, хотя они знали, что он все еще в своей камере.
      – Не понимаю. Ты хочешь сказать, что он выбрался!
       – Нет, Элиас, я хочу сказать, что он был одновременно в двух местах. Ты когда-нибудь слышал о чем-нибудь подобном?
      Элиас подумал о Воне.
      – Возможно. Точно не знаю. Послушай, я ищу того человека на фотографии. Он где-то здесь. – Элиас показал Эдуардесу смартшит, затем постучал по листку, прокручивая цифры и имена. – Это судовая декларация.
      – «Джагер»? Да, знаю такой. Один из больших грузовых звездолетов. Он в экипаже?
      – Не совсем. Он в холодильнике, где-то на борту. Мне нужна твоя помощь.
      На лице Эдуардеса появилось некое выражение – не хитрое, нет, но расчетливое.
      – Что угодно для старого друга, Элиас, но времена нынче трудные. Ты понимаешь?
      – Я могу тебе заплатить. – К своему удивлению Элиас обнаружил, что богат: все платы от людей, от сделок за эти годы накапливались в ожидании именно такого дня.
      – Послушай, я не жадный. Я просто говорю…
      – Я же говорю, что могу заплатить. А теперь мне нужно знать, можешь ли ты – или кто-нибудь другой – провести меня на тот корабль?
      – Конечно, – ответил Эдуардес. – Это без проблем.
 

Винсент

 
      Когда Винсент добрался до Касперской Станции Ангелов, оказалось, что приходится то и дело ждать.
      Сначала было медленное выползание с Луны к Оортовой Станции Ангелов, в широкое облако космических обломков, вращающееся вокруг Солнца далеко за краем Солнечной системы. Для этого пришлось сесть на челнок с Луны до скоростного грузовоза. Грузовоз полетел по широкой эллиптической орбите в идущем от Оортовой Станции потоке. На корабле Винсента погрузили в глубокий сон на весь остаток пути. Он не видел снов, что было хорошо, так как он заразился от Эдди нетерпением. Каждый день, ушедший на дорогу до Каспера, казался потраченным напрасно.
      Теперь Винсент совершал обход Станции, ощущая типичный – как он сам считал – психологический шок от этого удивительного места, о котором только читал или видел на экране. Не потребовалось много времени, чтобы обойти все сооружение. Эта Станция была намного ближе к светилу Касперской системы, чем Оортова Станция к Солнцу. И вращалась она не вокруг самой звезды, а вокруг самой дальней планеты системы – это был просто холодный шар из железа и льда, а Касперская Станция Ангелов являлась его луной.
      Это действительно Ким, решил Винсент, заметив ее вдалеке: лицо сердечком, обрамленное непослушными прядями темно-каштановых коротко подстриженных волос, и долговязая фигура. Ученый направился к ней.
      Ким увидела его, и на лице ее выразился испуг. Их разделял битком набитый людьми коридор, и пока Винсент ломился сквозь толпу, Ким исчезла. Но она определенно была на этой Станции Ангелов.
 
      – Мне нужно видеть командующего, – потребовал Винсент, явившись в офис, расположенный возле грузовых отсеков – это был переоборудованный топливный резервуар, выпирающий из оболочки Станции. По дороге сюда Винсенту пришлось пройти через как минимум три уровня безопасности – обязательные сканирования, охранники с едва прикрытым оружием и настороженными лицами.
      – Командующий Холмс в данный момент занят, – сообщил человек за столом. Винсент уже знал, что военные используют этот офис как административный буфер между собой и штатским населением Станции Ангелов.
      – Я понимаю, – сказал Винсент. – Он знает, почему я здесь.
      – Вы можете изложить мне суть дела? – спросил человек за столом.
      Ученый покачал головой:
      – Информация закрытая.
      Он протянул смартшит, который ждал его по прибытии. Быть может, Винсент надеялся, что при виде его здешние служащие возьмут под козырек и проведут его к начальству, извиняясь за задержку. Этого не случилось.
      Человек за столом вежливо кивнул.
      – Это нужно согласовать с канцелярией командующего Холмса. Возвращайтесь в семнадцать ноль-ноль. К тому времени мы должны получить какой-то ответ.
      – Все уже было согласовано.
      – Я сожалею, но такова процедура. Никаких других указаний по этому вопросу у меня нет. – Человек за столом пожал плечами и дружески улыбнулся. Винсент спросил себя, сколько народу работает за этим столом. Это был уже третий человек, которого Винсент обнаружил здесь за эти дни. – Без утверждения наверху мы ничего сделать не можем.
      Винсент шкурой чуял, что они нарочно тянут резину. Но зачем?
      Ответ пришел через сутки.
      Винсент проснулся среди ночи и обнаружил, что на терминале его каюты мигает огонек почты. Еще сонный, ученый сел, отыскал нужную кнопку, и свежий смартшит выскользнул из принтера терминала. Это было письмо от Эдди.
      Не просто очередное письмо, а файл, зашифрованный ключом, который Эдди передал Винсенту перед отлетом с Луны. Введя код, ученый обнаружил видеозапись максимального сжатия, в которой было видно лишь увеличенное изображение Земли над плечом Эдди. Должно быть, Эдди снимал это дома, подумал Винсент. Он понял, что со времени их последнего разговора прошли месяцы, хотя ему показалось – пара недель. Эдди заметно постарел и осунулся.
      – Дела плохи, Винсент. Информация о гамма-вспышке сейчас уже наверняка вышла наружу. Конечно, были утечки и множество вопросов, но наверху никто выше определенного уровня ничего не говорит и никакой позиции не занимает.
      Винсент подумал, что надо внимательней следить за новостями.
      – До меня доходит масса слухов, – продолжал Эдди на видео. – Многие просто бред, но есть пара таких, которые нельзя сбрасывать со счетов. Одно и то же от разных источников. Ты уже знаешь о Блайте? Да, он распространяется. Может быть, уже даже вышел из-под контроля.
      Блайт? Продукт технологии Ангелов, подумал Винсент. Разрушительный наноорганизм. Вирус, который съел Индию.
      – … разговоры и разговоры, а речь идет о катастрофе, Винсент, глобальной катастрофе. Иначе не назовешь. – Винсент увидел бешеный взгляд Эдди, тот же самый взгляд, который он видел в тот раз, когда Эдди прилетел к нему в Антарктиду. – Куда нам деваться, если мы потеряем Землю? Куда мы пойдем, если умудримся опустошить свой собственный мир?