Война против Кторра

      Ну, именно поэтому остальные ждали с факелами снаружи.
      Ларри надел кислородную маску, согнулся и вошел, еще один с гранатами прямо за ним. Страховка. Гранаты были с самоподрывом. Я не завидовал никому из них. Они низко склонились при входе в "фойе" и исчезли вправо за стеной духов.
      Тишина. И снова мы ждали. Пчела - или что-то - жужжала у моего правого уха и я отмахнулся с досадой. Капля пота поползла из подмышки по боку. Насекомое зажужжало снова.
      В бинокль я изучал растительность вокруг фундамента купола. Это были тощие группы чего-то похожего на полночный плющ, перемешанный с чем-то похожем на сладкий базилик или черную марихуану. Оба растения были цвета интенсивного пурпура, близко к черному, который почти невозможно увидеть ясно. Цвет плюща переходил почти в ультрафиолет и выглядел под ярким солнцем странно не в фокусе - словно каждый скрученный лист был обведен контуром расплывчатого красного неона. Плющ был в тонких венах белых сосудов, базилик - в красных пятнах. Мы были так близко, что насыщенный запах стал раздражающе едким. Я решил, что это запах растения, похожего на базилик. На близком расстоянии он должен быть непреодолимым.
      Наконец Ларри и другой парень появились, сердито срывая маски. Лицо Ларри было белым. - Там пусто!, - прокричала он. Там ничего нет!
      Дюк сказал: - Проклятье, - и пнул камень. - Шоти, гляди в оба. Маккарти, пошли со мной. - Потом, бросив свою тщательно выбранную позицию, он зашагал к куполу. Я следовал за ним, стараясь быть рядом.
      - Давно он пуст?, - спросил Дюк.
      Ларри пожал плечами. - Я ни черта не знаю. Ты знаешь столько же об их гнездовых привычках, сколько и я. Но в ней пахнет теплом...
      Дюк отпихнул его в сторону и нырнул в дверь. Я пошел следом, преодолевая себя, потом остановился - во рту было сухо. Я смотрел на темную дыру входа, словно это была смерть. Я не мог сделать еще шаг. И все же я хотел его сделать более чем что-либо. Я осторожно всматривался, но не видел сквозь прихожую. Внутри было темно. Я шагнул вперед, пытаясь заставить себя сделать второй шаг.
      Внезапно Дюк вышел выпрямляясь и почти столкнулся со мной. Он бросил на меня отсутствующий недовольный взгляд, потом повернулся к Ларри: - Проверь загон. Посмотри, что в нем. Поставь часового на другой стороне - но держите друг друга на виду. - Он повернулся ко мне. - Ты исследователь, говоришь. Я дам тебе десять минут, исследовать внутренность гнезда. Потом я его сожгу.
      - Э? Но мы же хотели...
      - Наплевать, что мы хотели! Эта штука полна яиц! Думаешь, я оставлю их вылупиться?
      Я не стал отвечать. Вопрос был риторический. Я наклонился и вошел в хижину червя.
      Стена духов была не просто ширмой за дверью. Она соединялась с крышей достаточно низко, чтобы заставить меня скрючиться, образовывала круговой сектор и переходила в два овальных прохода, по одному с каждой стороны, тесно к стене купола - как далеко, я не видел, концы терялись за поворотами. Пол проходов повышался, он был сделан из того же материала, что стены с крышей, только полы выглядели губчатыми.
      Я, скрючившись, пошел направо, куда повернул Дюк. Проход вел вверх, занимал почти девяносто градусов дуги и выходил в круглое помещение восемь-девять метров в диаметре, достаточно высокое чтобы стоять. Левый проход выходил на противоположную сторону.
      У меня горел фонарик, но здесь он был не нужен. В центре крыши находилось отверстие около двух метров в диаметре. Через него струился свет и свежий воздух, но температура не была настолько прохладной, как я предполагал. На самом деле там было почти душно. В гнезде стоял сильный спертый запах, что-то знакомое, тошнотворно-сладкий аромат, но я не смог его сразу вспомнить...
      Комната оказалась меньше, чем я ожидал, и потолок был ниже, чем казалось снаружи - конечно, подымающиеся проходы - стало быть, это верхняя часть купола.
      А есть ли подвальная часть? Должно быть. Или это все фундамент? В полу было несколько отверстий, все зловеще темные. Я стоял в нерешительности. Я был исследователем - предполагалось, что я был исследователем, по крайней мере так было написано на моих чеках - но это не предохраняло меня от страха. Я стоял в нерешительности и нюхал - запах, отдающий странным...
      Когда глаза привыкли к тусклому свету, я обратил внимание на стены, они необычным образом отражали свет. На мгновение я забыл о дырах в полу и выключил фонарик, стены выглядели почти, нет они были, пропускающими свет. Сияние снаружи пробивалось сквозь материал купола.
      Я рассмотрел ближе, и обнаружил, что это вообще не была затвердевшая древесная паста, а некая разновидность высохшей древесной пены, гораздо светлее, но не менее твердая. Древесные крошки были распределены в ней словно изюм. Я поковырял ножом, было похоже, что режешь твердую фанеру. Стены купола были на самом деле крошечными пузырьками целлюлозного клея. Это объясняло их необычные светопропускающие свойства, и они наверное были также превосходными изоляторами. Я срезал со стены кусок, какой смог, и бросил его в сумку для образцов.
      В остальном в комнате не было ничего примечательного, за исключение дыр-колодцев. Не было абсолютно ничего искусственного, кроме кусков пережеванного чего-то, глыб серого материала наподобие измельченного асбеста. Некоторые глыбы были почти метр в диаметре. Они были случайным образом прикреплены к стенам наподобие кусочков жевательной резинки. Я пожал плечами, отрезал кусочек и бросил в сумку. Если кторры и впрямь разумные существа, то обиталище этого не доказывало.
      Я удивлялся - где же яйца, которые увидел Дюк? Вероятно, в одном из колодцев. Их было три на равном расстоянии от стены. Самый большой был напротив внутренней стороны стены духов. Две другие дыры находились ближе к внешней стене купола.
      Вначале я исследовал большую дыру. Посветил фонариком, но там была только еще одна похожая комната, такая же пустая. Однако, вонь перезрелого здесь была сильнее, я решил не спускаться. Кроме того, я не видел как оттуда легко выбраться.
      Другая дыра была больше похожа на колодец. Она уходила прямо вниз и исчезала во тьме. Может, туалет? Может быть, воняло похоже. Я не знал, какой помет оставляют кторры. Я начал осознавать, что кое-что обязан был бы знать, но не знаю.
      Последняя дыра было с яйцами.
      Она находилась напротив задней стены и было полна ими. Это были блестящие штуки, каждая размером с теннисный мяч, глубоко красные и омытые молочно-белой тиной, делавшей их жемчужными. Наверное, там были сотни их - интересно, как глубока дыра? Она была совершенно круглой, шириной около двух метров, глубина, наверное, как у других, уровень яиц доходил почти до края, их можно было достать рукой.
      Поэтому я совершил глупость.
      Я положил факел. Отстегнул баллоны и снял их. Потом сел на пол, свесил ноги в дыру и начал спускаться.
      Но не рассчитал и соскользнул. Я съехал в яйца, это напоминало падение в желе с устрицами. На мгновение я подумал, что поскользнусь и повалюсь в них лицом, но зацепился за стену. Потом меня затошнило. Горло перехватило, я быстро - и болезненно - сглотнул, чтобы удержаться от рвоты.
      Я стоял в красно-белой скользкой гадости до колен.
      К счастью, яйца были достаточно свежими. Не думаю, что я смог бы стоять в них, если б оказался в эмбрионах кторров. Осторожно я не мог двигаться слишком резко, ибо стоял нетвердо - я собрал сколько смог достать еще неповрежденных яиц, сунул их в пакет, а пакет в сумку. Я старался опираться о стену. Ощущение от яиц было... неспокойным.
      Я содрогнулся, когда наконец уперся руками в стороны и выбрался из дыры. Яйца были липкими и пахли сырой рыбой, оставленной на солнце слишком долго.
      Я жестоко дрожал, когда снова влез в сбрую баллонов и поднял факел. Даже если это длилось лишь минуту, все же шестьдесят секунд - слишком долго, чтобы быть безоруженным в гнезде червей.
      Я огляделся, нельзя ли взять еще образцы. Не было ничего. Только стены и глыбы кторровской жевательной резинки, а у меня уже были образцы этого. Я снова исследовал две другие дыры. Едкий запах в центре одной был сильнее, что меня удивило - мне следовало уже заметить это - но в остальном не было ничего, что я не видел.
      Я вышел через левый проход. Он был идентичен правому.
      Дюк стоял, ожидая меня. Он глянул на гадость на моих ногах, но ничего не сказал. Вместо этого он показал за плечо: - Пойди, взгляни в корраль. Ларри нашел что-то интересное.
      Не думаю, чтобы мне хотелось. Я вспомнил, что было в этом загоне неделю назад. Но кивнул и двинулся.
      Загон напоминал большой корраль для скота на Диком Западе и был десяти метров диаметром, только круглый. Стены около трех метров высотой и наклонялись внутрь, словно это неоконченный купол. Материал тот же, что и в гнезде, но толще и темнее. Такие же темные растения вокруг основания - похожие на плющ и базилик. Я упаковал парочку поменьше в качестве образцов; базилик был из тех, что имел перенасыщенно-сладкий запах. Листья плюща были навощены и на ощупь липкими.
      В стене корраля отверстий не было. Вместо этого к одной стороне вел крутой скат и продолжался на другой, он был похож на грубую качальную доску, доходящую до центра корраля. Ларри сидел наверху. Он помахал, увидев меня: - Влезай.
      Скат был крутым, покрытым поперечными ребрами. В общем, не совсем приставная лестница и не совсем ступеньки, а нечто среднее. Хотя я все же использовал руки, карабкаться было легче, чем я ожидал.
      - Что ты скажешь на это? - спросил Ларри, указывая вниз.
      Я осторожно выпрямился, убедившись, что нахожусь в равновесии, прежде чем взглянуть. Даже так, я был поражен, и Ларри схватил меня за руку, чтобы удержать.
      Внутренность загона была кишащей массой насекомых. Или если не насекомых, то чем-то очень похожим на них. Они были громадные, большинство почти в полметра длиной, хотя некоторые еще больше, черные и блестящие. Тела гибкие и сочленялись чем-то вроде металлической проволоки. На каждом насекомом бахрома из сотен мелькающих ног. Они двигались по затененному полу, вертясь и кружась, как вихрь металлических осколков.
      - Десятиножки, - сказал Ларри. - Гигантские десятиножки.
      - Тысяченожки, - поправил я.
      Он пожал плечами, ему было все равно. - Ты видел похожих прежде?
      Я покачал головой. Пол корраля бурлил. Создания не обращали внимания друг на друга. Они бегали взад-вперед по грязи или сворачивались в клубки. Они карабкались по телам других или просто стояли и судорожно дергались. Или исследовали края некоторые методично проедали стену.
      - Смотри, они убегают, - сказал я.
      Ларри покачал головой: - Понаблюдай.
      Я понаблюдал. Одна из самых больших тысяченожек, около метра длиной, похоже, была близка к прорыву. Она находилась почти прямо подо мной и мстительно жевала; звук был скрипучий, гнусная смесь хруста, шкворчания жира и звука давленых лампочек. Внезапно она остановилась и отбежала. Пошевелила антеннами, словно в смущении, и начала бесцельно двигаться, пока не подошла к другой секции стены. Осторожно попробовала ее. Через мгновение начала жевать снова, хотя и не так усердно, как прежде.
      - Что произошло?, - спросил я.
      Ларри показал: - Она проела насквозь.
      Я поглядел пристальней. Там, где жевала тысяченожка, осталась крошечная черная дырочка. Темная смолистая субстанция сочилась из нее. - Стена двойная, - сказал Ларри. - А внутри что-то, что им не нравится.
      Я молча кивнул. Везде по краям другие тысяченожки повторяли спектакль первой, и множество других дырок с затвердевшими пробками той же высохшей смолистой субстанции удостоверяли упорство тысяченожек.
      - Я не знал, что десятиножки вырастают такие большие, сказал Ларри.
      - Они не вырастают, - ответил я, внезапно вспомнив кое-что из моего оборванного чумой курса энтомологии. - И у них не бывает четырех антенн. Их рты не оформлены, как миниатюрные мусоросборщики, глаза не такие большие, и они не растительноядны, они вообще не должны есть эти стены. Это не тысяченожки.
      Ларри пожал плечами. - Ну, если нет, то эти штуки появились с кторрами.
      - Я не знаю, что это, - сказал я. - Я не видел раньше ничего даже похожего на них. У настоящих тысяченожек не бывает так много ног и членистого тела. Посмотри, как они сегментированы - и что это за горбы под глазами? И что они делают здесь?, - я показал на загон.
      - Разве не очевидно? Это кладовая кторров. Они похожи на их свежую еду. Они держат их в коррале, пока не проголодаются. Смотри, - он снова показал. - Видишь? Кто-то уже слегка закусил.
      Я увидел кучу пустых панцирей и разъятых члеников тел. Я подавил дрожь - тысяченожки были ничем иным, как едой кторров. Они были живым ланчем с планеты Кторр! - Эй! Эти штуки тоже внеземные! Их привезли кторры! Я пойду и поймаю несколько!
      Он уставился на меня: - Ты сбрендил?... Они могут быть людоедами.
      - Сомневаюсь, - сказал я. - Если б были, не жевали бы дерево. - Для моих ушей это звучало хорошо.
      - Они могут быть ядовитыми...
      Я снова покачал головой. - Растительноядные никогда не бывают, им этого не надо.
      - Откуда ты знаешь, что они только растительноядны? У них может быть вкус и к мясу.
      Это заставило меня запнуться - но не надолго. - Есть только один способ узнать. Помоги мне спуститься.
      Он упрямо сжал челюсти: - Нет.
      - Ларри, - сказал я, - это так же важно, как сжигать червей. Все, что мы сможем узнать о них, поможет нам их уничтожить.
      - Я не стану помогать самоубийству.
      - Тогда я сделаю это сам..., - я шагнул вверх по скату, еще, и оказался за стеной; третий шаг - и я начал опасно соскальзывать. Ларри шагнул, чтобы остановить меня.
      - Слушай, - сказал я ему, - кто-то должен это сделать.
      Он не ответил, просто сделал шаг, чтобы сбалансировать мой вес. Я смотрел на него, пока он не отвернулся. Я сделал еще шаг вверх. Еще - и скат с моей стороны начал медленно спускаться. Я сделал еще шаг и скорость спуска увеличилась.
      Ларри начал двигаться - очень медленно. Он пробурчал что-то и сдался. Он выбрал позицию, чтобы скат не двигался чересчур быстро. - Окей, - проворчал он, - но если они отжуют тебе ноги, не беги ко мне.
      Я улыбнулся: - Спасибо... - потом пришлось резко схватиться, чтобы не упасть. Скат продолжал спускаться, Ларри встал как-то неудачно, и мой конец со стуком коснулся земли в центре корраля. Я неуклюже балансировал и старался ухватиться, чтобы легче спускаться - или подниматься, если понадобиться. Осторожно осмотрелся. Пара тысяченожек уже начала изучать подножие ската-лестницы, а одна даже начала жевать его. Однако, ни одна не делала попыток взобраться. Наоборот, большинство убегало. Они уже научились связывать опускание ската с хищными кторрами? Выглядело похоже.
      Я сглотнул и начал спускаться. В футе над землей остановился. Осторожно протянул ногу, увидеть, будут ли они прыгать на нее или кусаться. Одна из них привстала, словно понюхать, но почти сразу же потеряла интерес. Я помахал ногой над другой. Она тоже привстала и даже схватила каблук, я вздрогнул, но сдержался, и ждал, пока она ощупывала каблук антеннами. Через секунду она тоже потеряла интерес и ушла. Я выдавил слабую улыбку и опустил ногу до земли. - Ну, это еще один гигантский шаг человечества. - Мне задышалось несколько легче.
      Тысяченожки не встревожились моим присутствием. Если одна натыкалась на ботинок, она либо отворачивалась, либо перебиралась через него, словно я был просто еще один бугорок ландшафта. В общем, они не обращали на меня внимания.
      Я хотел знать, безопасно ли схватить одну их них голыми руками, или в перчатках. Я ткнул одно из существ кончиком факела и оно немедленно свернулось в шар, показывая блестящие черные панцири. Окей, может это подтверждает, что они трусливы, но все же рты у них как миниатюрные разделыватели металлолома - знаете, того вида, что могут превратить новенький кадиллак-круизер в разобранные по сортам шарики стали и пластика, каждый не больше дюйма диаметром. Я решил играть безопасно.
      Тогда-то я понял, как слабовата моя сумка для образцов. У меня не было в чем их нести. Пластиковый мешок? Ха-ха, Они пройдут насквозь за секунды; создание, которое может прогрызть путь сквозь деревянную пену с опилками, не остановишь чем-то меньшим. Надо было быть предусмотрительнее и захватить с собой немного проволочной сетки. Рискнуть брезентовым мешком? Это не казалось хорошей идеей. Не было гарантии, что плененная тысяченожка будет вежливо оставаться свернутой всю дорогу до базы, пока я не найду ей более подходящую клетку.
      Я вспомнил - на мне надета полимерно-асбестовая подкладка под сбруей факела и противошоковая накидка. Одной накидки, наверное, достаточно, по крайней мере я надеялся на это, поэтому я снова начал выпутываться из баллонов.
      - Эй! - закричал Ларри. - какого черта ты собираешься делать?
      - Принять душ, - ответил я. Потом: - Расслабься. Я знаю, что делаю.
      Он с сомнением нахмурился, но заткнулся и просто смотрел. Я снял накидку и бросил ее на землю, потом снова надел баллоны. Две тысяченожки исследовали пластиковую рубашку без особого любопытства, потом удалились. Хорошо. Я надеялся, что они нашли ее несъедобной.
      Раструбом факела я быстро ткнул три ближайшие тысяченожки. Они послушно свернулись. Я закатил их на асбестовую одежду, сделал из нее мешок и завязал его сверху рукавами детским узлом. Моя сумка для образцов начала распухать, как брюхо беременной бегемотихи, а я должен рассматривать каждый кусочек как честь. Поездка по сбору образцов стала походить на пикник. Сначала яйца, потом тысяченожки. Для полного счета я добавил кусочек стены загона и немного смолистой субстанции, наполняющей ее, несколько пустых скорлупок и члеников от недоеденной закуски кторров.
      Ларри заметно полегчало, когда я начал выбираться. Мне показалось, что идея человека, добровольно идущего в кладовую кторров - даже просто осмотреться - для него значила много. Он подождал, пока я оказался почти на вершине, потом передвинулся, чтобы переместить центр тяжести ската и опустить его вниз снаружи.
      Мы спустились вместе, скат был достаточно широк. На земле Ларри поглядел на меня с недовольным уважением. - Надо заметить, - сказал он, - что у тебя крепкие потроха. Я бы этого не сделал. Не люблю тараканов любого вида.
      Я пожал плечами: - Это моя работа.
      - Ну, я с тобой не тягаюсь, - сказал он. И это от человека, который вошел в купол первым, чтобы посмотреть, есть ли внутри черви. - Пошли, посмотрим, вычислил ли Дюк, где прячутся черви...
      И тут весь ад вырвался наружу.
      Раздался внезапный чирикающий звук и крики. Ларри побледнел и схватился за пояс с гранатами. Мы услышали рев факела и с другой стороны загона выпучился клуб черного дыма. Я бросил свою сумку с образцами и пошел в атаку за Ларри.
      Первым я увидел Шоти. Он твердо стоял на расставленных ногах и всаживал палец пламени в нечто большое, черное и корчащееся. Оно было полностью окутано дымом и огнем - пылающая туша червя!
      Я продолжал бежать, и теперь видел позади покатость гнезда. Там был другой кторр. Я забуксовал и остановился в явном ужасе: я видел картинки, да, но они не подготовили меня к невероятному размеру этой твари! Он был огромным! Около двух человеческих ростов, ярко красный, голова больше метра в ширину! Глаза черные, без век. Он вздыбился в воздух, потряс руками и снова издал чирикающий рев; пасть мелькнула, как вспышка пламени. - Кторр!, крикнул он. - Кторррр! Кторррррр!
      Я судорожно нащупывал предохранитель факела; проклятая штука, похоже, замерзла. Я дергал ее немилосердно.
      Я глянул вверх, наполовину ожидая увидеть, что малиновый ужас атакует меня, но нет, он все еще вздымался в воздух на половину своей длины. Его шерсть жестко торчала прямо из тела, открывая темно-пурпурную кожу. Он резко припал к земле и прижал к ней голову; глаза, словно черные прожекторы, были направлены прямо на меня. Я расставил ноги, как Шоти показывал мне, и нацелил огнемет - проклятие, Ларри перекрыл мне выстрел! Он уже выдернул чеку из гранаты...
      Червь метнулся. То же сделал я, скользя в сторону, чтобы перехватить его, пока он не обрушился на Ларри; тот был ближе всех. Червь повернулся к нему и пополз по земле, как горячая лава, текучий красный шелк. Твердой рукой Ларри бросил гранату. Червь высоко изогнулся - одновременно огонь Шоти чиркнул по этому пурпурно-красному ужасу. Он взорвался языком оранжевого пламени а потом взорвался еще раз, когда граната разнесла вдребезги его корчащуюся форму.
      В отдалении прозвучал еще один взрыв, а потом все кончилось. Шоти выключил пламя и его рев превратился во вздох, потом совсем истаял, оставив лишь шипение горящего червя, назойливое потрескивание обугливающейся плоти и запах, похожий на горящую резину.
      Дюк подошел, спотыкаясь в дыму. - Здесь кто-нибудь ранен? Он обошел горящую тушу.
      Шоти отозвался: - Мы - окей. Я легко достал обоих. - Он улыбнулся. - А Ларри даром потратил гранату.
      Ларри насмешливо-хмурый: - Ну, я не мог ждать тебя весь день. - Дюку: - На другой стороне все в порядке?
      Дюк кивнул: - Нет проблем. У того червя не было шансов, но я встревожился, когда увидел, что двое других повернули сюда.
      - Черт, босс, тебе надо быть догадливее, - радостно гудел Шоти. - Факт, Джим видел, как мы с Ларри хорошо управляемся и решил вздремнуть.
      Глаза Дюка чиркнули по мне: - Лучше бы не надо, - пробормотал он.
      Шоти спросил: - Ты взял большого?
      Дюк пожал плечами: - Почти такой же. Может, немного больше.
      - Что скажешь?, - спросил Шоти, обращаясь ко мне. - Мы сожгли почти две с половиной тонны червя.
      Дюк хмуро сказал: - Нас почти застали врасплох. - Он повернулся к Ларри: - Мне показалось, ты сказал, что купол пуст.
      - Эй? Он был пуст!... - Он смотрел сконфуженно. - Ты видел сам!
      - Я не проверял везде, Ларри, я поверил тебе на слово. Я только проверил на яйца. Твоя обязанность была проверить другие дыры.
      - Я проверил!, - повторил Ларри. - Они были пусты! Ленты Моба подтвердят!
      Дюк сузил глаза: - Ларри, эти черви атаковали нас из купола. Я видел это сам.
      - А я говорю, что купол был пуст - если не так, я стоял бы здесь сейчас?
      - Я могу подтвердить, - сказал я. Они посмотрели на меня. Вспомни, я тоже был в куполе и везде сунул нос. Я не заметил никаких червей.
      Дюк закрыл рот. Некоторое время он изучал свои ботинки. Хорошо, - сказал он. - Оставим это пока. - Он повернулся и пошел прочь.
      Ларри глянул на меня: - Спасибо, парень.
      - За что?, - сказал я. - Купол был пуст. Дюк ошибается. Черви, должно быть, пришли из лесочка.
      - Ну-ну, - сказал Ларри. - Если Дюк говорит, что видел, как они вышли из купола, значит они вышли оттуда. Мы что-то прозевали, Джим - оба. Мы еще не знаем конца.
      Я пожал плечами и последовал за ним. Мы прошли между двух трещащих туш туда, где собирались Дюк и другие. Ларри выглядел таким несчастным, что мне хотелось сказать ему еще кое-что, но Шоти удержал меня за руку. - Оставь его, Джим. Пусть он переработает это сам. У Ларри такая манера.
      - Но это не его ошибка, и никто не пострадал.
      - Но мог бы, - сказал Шоти. - Его обязанностью было проверить гнездо и он думает, что ошибся. В глазах Ларри выговор Дюка весьма серьезен. - Он добавил: - Если на его месте был бы я, то чувствовал бы то же самое.
      - О, - сказал я и обдумал это. - Окей. - Потом спохватился: Постой, я забыл сумку с образцами. Я бросил ее, когда началась суматоха. Подожди минутку..., - я прервался и пошел назад к загону.
      Шоти кивнул: - Я подожду здесь.
      Это заняло недолго. Я пронесся возле дымящихся червей до подножья ската. Сумка была там, где я ее оставил. Я подхватил ее и повесил на плечо, ощупывая содержимое, пока шел назад.
      Я обогнул гнездо и увидел, как самый большой червь атакует Шоти.
      Шоти как раз поворачивался ко мне, улыбаясь - и тогда раздался чирикающий рев: - Кторр! Кторрр!, - ближайший к нему кусок стены отвалился и оттуда заструилось толстое, пурпурно-красное тело, сплошная пасть и хватающие руки-клешни. Я не мог ухватиться за свой факел! Чертова сумка мешала! - ШОТИ! - Шоти уже поворачивался к червю, внезапное осознание появилось на его лице - и червь обрушился на него. У него не было времени даже вскрикнуть.
      Я ощутил свои руки и сжег обоих. Я направил на них факел и поджег. Яркие клубы пламени. Палящие языки пламени. Красное, черное и оранжевое! Ревущий, очищающий огонь! Я крепко держал триггер и давил, давил и кричал. Огнемет кричал тоже. Я чертил им по червю взад и вперед еще долго после того, когда тварь перестала корчиться. Тогда я повернулся к гнезду и поджег его тоже. Я не останавливался, пока огонь не охватил все и крыша обрушилась.
      Но к тому времени в факеле уже кончилось горючее и его смогли вырвать из моих рук.
      11
      Мы ехали назад в молчании. Я сидел, уставившись на сумку с образцами на моих коленях, и старался не думать о цене, которую Шоти заплатил за мою глупость. Это ведь была глупость, правда? Я имею в виду тащить сумку таким способом.
      Дюк на переднем сидении тихо совещался с Хенком. Я пытался не слушать, но ветер сносил их слова ко мне. Они перебирали факты, ставя их так и эдак. - Этот четвертый кторр, - настаивал Дюк, он не должен был находиться там.
      Хенк закаркал в ответ: - Э-э, Дюк - мы еще многого не знаем о них.
      Дюк не слушал его: - Я думаю, хижина выглядела слишком большой - чертова разведка! Они еще попомнят это. Мне надо было врубить проклятого Моба и к черту расходы.
      - Эй, а как с парнем...
      - Что?
      - Он принял это очень тяжело.
      - Мы все так.
      - Но именно он нажал на спуск.
      - Риск общий для всех, - сказал Дюк. - Ты знаешь.
      Хенк глянул назад на меня. - И все же..., - сказал он тихо, - не помешает сказать ему словечко... или что-нибудь.
      Дюк некоторое время не отвечал. Когда ответил, голос был напряжен: - Будь ты проклят, Хенк. Я просто сначала хочу зализать собственные раны. Шоти был моим другом тоже. - Он замолчал, отвернулся и уставился на проплывающие холмы; на них уже легли сумерки. Облака розово сияли на бледно-сером горизонте.
      Я плотнее запахнул куртку. Ветер продолжал бить по волосам и глазам; он был холодный и пыльный, а я был несчастен и жалок, как внутренне, так и внешне. Временами тысяченожки начинали шевелиться; мешок встревожено колыхался, но легкого шлепка ладони было достаточно, чтобы они снова свернулись; три твердых маленьких клубка размером с мускусную дыню-канталупу.
      Перевалило девять, когда мы доехали до базы. Когда-то это был лагерь бойскаутов, но теперь его приспособили под временную базу Специальных Сил. Джипы остановились перед главным холлом и люди начали просачиваться в двери: - Ну как? Сколько червей вы завалили? - Голоса звучали громко и возбужденно.
      Однако, почти сразу они поняли наше настроение, и когда Дюк сказал: - Шоти погиб, - неуютное молчание охватило группу. Они шли за нами в главный холл, где сержант Келли налила кофе в своей обычной манере "много-вас-таких", и раздала тарелки с горячими бисквитами с неуместной торопливостью. Я сгрыз пару бисквитов вполне смог обойтись без кофе сержанта Келли - и слинял в уголок. Никто не удостоил меня внимания, за что я был более чем благодарен.
      Дюк тоже стоял один. Держа кружку не за ручку, он медленно потягивал кофе, морщась от вкуса и пропуская мимо ушей случайные вопросы. Другие члены экспедиции выдавали свои рассказы с той скоростью, с которой могли говорить. Когда они подошли к месту о Шоти, некоторые оглянулись на меня и понизили голос, но возбужденное бормотание все же доходило до меня. - Четвертый червь?... Невозможно! - Но скепсис натолкнулся на настойчивость и дискуссия разбилась на отдельные высказывания.
      Потом вошла доктор Обама и отвела Дюка в сторону, где они совещались некоторое время; один раз они поглядели в мою сторону, но когда увидели, что я смотрю на них, отвернулись; потом Дюк оставил чашку и оба удалились.
      Внезапно передо мной встал Тед. Он горбился, засунув руки глубоко в карманы джинсов. На лице его было странное выражение, словно он смотрел на автомобильное происшествие.
      - С тобой все в порядке?
      - Все прекрасно.
      Он сел напротив, сложил руки и склонился над столом, опираясь на локти. - Брось казаться бравым. Ты выглядишь ужасно.
      - Ты тоже не выглядишь горячо, - пробормотал я. Его волосы цвета песка были взъерошены, лицо одутловато. Казалось, он только вылез из постели. Неужели так поздно?
      Он пропустил это мимо ушей: - Я слышал, у тебя был плохой момент.
      Я не ответил.
      Он смотрел на мою сумку с образцами. - Нашел что-то интересное? Эй, он шевелится!
      Я быстро стукнул мешок и тот затих.
      Тед разинул рот: - Что там у тебя?
      - Несколько насекомых из корраля. Ты можешь мне помочь. Пойдем, найдем клетку.
      - Клетку? Большую? Загончик для цыплят подойдет?
      - Вот такого размера, но не деревянный.
      - Э-э. Алюминий и проволока. - Он сорвался за дверь.
      Некоторые уже выкатывались, видимо, направляясь в комнату отдыха. Другие, заново наполнив кружки, шумно прихлебывали самый громкий звук в комнате. Мне казалось, что сержант Келли должна находиться в кухне, стряпая бисквиты, но она была не там. - Вот, - сказала она, положив передо мной сэндвич с курятиной и поставив стакан молока, - Ешь. - Ее выражение было трудно понять, словно лицо было в разладе с эмоциями.
      Я уставился в колени: - Не хочу.
      - Да?, - огрызнулась она. - Что ты наделал такого, что не можешь есть?
      - Сержант, - сказал я, понизив голос, - я убил Шо...
      - Знаю, - прервала она меня. - Сказали. - Она мягко положила мне руку на плечо. Когда я не поднял головы, она наклонилась, взяла мою голову в колыбель своих рук - они были громадны - и притиснула к себе. Я не смог сдержаться. Я начал плакать, как ребенок, уткнувшись в ее передник. Передник сержанта Келли был для меня сейчас единственным в мире. Я схоронил в нем лицо и плакал. Впервые за всю жизнь я заплакал днем. - Мальчик мой, сказала она, - мой хороший мальчик. Все прошло. Мама уже здесь. Мама здесь.