Уикерли - Леди Удача

«Ну вот, – подумала она удовлетворенно, – кажется, это вышло довольно здорово». Станет он развивать ее мысль или нет, это не имеет значения. Главное – она сделала первый шаг, представляя себя женщиной из народа.

– Вас вынудили перебраться в Англию начавшиеся в Париже беспорядки, мисс…

– Мерлин. Кассандра Мерлин.

Она не спускала глаз с его лица, стараясь понять, что говорит ему это имя, но как раз в эту минуту из густой тени выступил официант с двумя бокалами вина на подносе. Риордан взял один из них и протянул второй Кассандре. На сей раз их пальцы соприкоснулись. Во множестве дешевых романов ей приходилось читать о том, что случайное касание рук может подействовать, как грозовой удар, но она всегда считала, что авторы просто выдумывают всяческие нелепости. До этой минуты. Торопливо отхлебнув глоток кларета, Кассандра чуть не поперхнулась. Глаза у нее заслезились, щеки вспыхнули, она была вынуждена поставить бокал рядом с собой на траву и сложить руки на коленях. Прошла целая минута, прежде чем она вспомнила, в чем состоял его вопрос.

– Нет, мистер Уэйд, не уличные беспорядки заставили меня вернуться сюда. Дело в том, что мой отец был арестован и казнен по обвинению в государственной измене.

Вокруг стояла полная тишина, если не считать отдаленного назойливого шума, доносившегося из игорного зала. Риордан заглянул в широко раскрытые правдивые, глаза сидевшей перед ним женщины. В ее взгляде читался легкий вызов. Мысленно он поставил ей высший балл за смелость.

– Я его знал, – медленно проговорил он. – Правда, не слишком близко.

Лживое утверждение, как ни странно, далось ему с трудом. Нежелание врать этой женщине оказалось для него полной неожиданностью. Зато следующие слова, совсем сбившие его с толку, вырвались из самого сердца.

– Я глубоко сожалею о смерти вашего отца. Вам пришлось пережить ужасное горе.

Уловив подлинное сочувствие в его голосе, Кассандра едва не расплакалась, хотя понимала, что это было бы глупо. Она торопливо смигнула слезы.

– Благодарю вас. Но он умер за свои убеждения, за дело, которое считал правым. Во Франции сегодня многие умирают за то же самое, сэр. Полагаю, это не худший способ встретить свой конец.

И опять Риордан мысленно поздравил ее за прямоту, решив при этом, что пора ответить ей тем же.

– А вы… разделяете увлечения своего отца, мисс Мерлин?

Кассандра выждала долгую паузу перед тем, как ответить.

– Если и так, было бы глупо с моей стороны признать это, не правда ли, мистер Уэйд?

– Полагаю, это зависит от того, кто ваш собеседник.

Она пристально посмотрела на него, не зная, что сказать. Все происходило слишком быстро. К тому же мистер Уэйд смущал ее своим высоким ростом и шириной плеч, совершенно заслонивших луну и мешавших ей видеть его лицо. Одет он был без франтовства, но великолепный покрой его черных панталон и терракотового камзола явно свидетельствовал о богатстве. Он производил впечатление человека, платившего портным и камердинерам целое состояние, чтобы самому не заботиться о своем внешнем виде, но тем не менее желавшего выглядеть безупречно.

Со странным чувством Кассандра вспомнила, что у него есть жена. «Слаба здоровьем, – говорил Куинн, – безвыездно живет в Бате». Может быть, именно по этой причине он заводит любовниц? Есть ли у него кто-нибудь сейчас? Она отвернулась и вдруг едва не подскочила от неожиданности, заметив, что он протягивает ей руку.

– Не желаете ли прогуляться?

Кассандра встала и оперлась на протянутую руку. Прогулочным шагом они отправились по узкой тропинке, протоптанной в траве, вдоль колючей живой изгороди. Здесь не было фонарей, но луна так хорошо освещала путь, что можно было идти, не боясь споткнуться. За кустами справа от них раздался визгливый женский смех, и чувство тревоги, охватившее Кассандру, когда ей показалось, что они тут совершенно одни, сразу же развеялось. Она не могла не заметить, что с ним легко идти в ногу, хотя он был на голову выше и весил раза в полтора больше, чем она. Странно, подумала Кассандра, что она видит в нем противника, но пока еще не врага. А ведь Куинн сказал, что именно этот человек выдал ее отца и послал его на смерть! Впервые она задумалась: был ли Куинн во всем и до конца откровенен?

– Почему отец не послал за вами, когда жить в Париже стало опасно? – вслух поинтересовался Риордан.

Вопрос был задан безо всякой задней мысли; ему просто хотелось знать ответ. Кассандра продолжала смотреть прямо перед собой. Мысль о том, что отец просто-напросто забыл о ее существовании, по-прежнему причиняла ей боль, но вовсе не обязательно было докладывать об этом мистеру Уэйду.

– Он знал, что я разделяю его убеждения и захочу присоединиться к его работе в Англии, – придумала она. – Он оставил меня в Париже из осторожности.

«Смелый шаг, – подумал Риордан. – Возможно, даже слишком смелый».

– И как вам нравится здешняя жизнь?

– Я ее ненавижу! Сословное общество кажется мне отвратительным. Вы же видели, как меня встретили сегодня вечером! И все только потому, что я не вписываюсь в их буржуазные представления о приличиях. Они убили моего отца, но, можете мне поверить, мистер Уэйд, им никогда не убить идеалы свободы и братства!

Риордан невольно залюбовался гордым поворотом ее головы, а особенно тем, как она расправила плечи, невольно выпятив грудь под натянувшимся тонким муслином платья. Однако взрыв ее патриотического негодования заставил его спрятать невольную улыбку. Ее слова прозвучали слишком мелодраматично, к тому же она явно была не в ладах с политической терминологией. Революционеры прославляли буржуазию, презрение ей выражали только аристократы.

Однако он готов был очистить дочь Патрика Мерлина от подозрения в пособничестве отцу. В конце концов, если бы она действительно хотела помочь Уэйду, она давно уже попыталась бы его предупредить: «Мистер Уэйд, вам грозит большая опасность…» или что-то в этом духе. Вместо этого она делала искусные намеки и вела себя осторожно, но естественно, то есть именно так, как он велел бы ей поступать, приди для этого время. Теперь надо было узнать, хватит ли у нее мозгов, чтобы довести до конца задуманный им долгий и хитроумный маскарад. Если нет, она может оказаться в опасности. А ему почему-то ужасно не хотелось подвергать ее опасности.

Они остановились под низко свисающими ветвями букового дерева. Кассандра прислонилась к стволу, а Риордан вскинул вверх обе руки, ухватился за толстый сук и с наслаждением подтянулся.

– Вы были среди женщин, устроивших марш на Версаль, чтобы потребовать голову короля, мисс Мерлин? – спросил он мягко.

– Нет. Это случилось, – торопливо сообразила она, – три года назад, мистер Уэйд. Мне было всего пятнадцать лет.

– Но, насколько мне известно, в толпе было много детей. Они шли вместе с матерями.

– Да-да, но я припоминаю, что моя тетя в это время как раз захворала, а то я обязательно пошла бы с ней.

Губы у нее задрожали при попытке вообразить, как леди Синклер марширует на Версаль вместе с толпой неимущих, требующих хлеба.

– Да, это, наверное, был славный денек! – добавила она, чтобы его убедить.

– А в каком из парижских кварталов вы жили?

– В Пале-Рояль.

– Значит, вам и в самом деле довелось увидеть много интересного! В Пале-Рояль так много маленьких кафе, где встречаются всякого рода политические деятели и прочая разношерстная публика. Очень волнующая обстановка.

Кассандре, если уж говорить чистую правду, эта обстановка казалась утомительно скучной. Политика интересовала ее даже меньше, чем прошлогодний снег. С ее ограниченной точки зрения, все достижения революции сводились лишь к отмене концертов на открытом воздухе и к необходимости платить по двадцать франков за самое простое платье. Да к тому же еще в ее любимых кафе стали разбавлять вино.

– Я вижу, вы надели цвета национального флага, – продолжал он после минутного молчания.

Она не клюнула на приманку, и ему пришлось сменить тактику.

– Какое настроение царило в столице после вторжения в Тюильри?

Кассандра уставилась на него в недоумении. Да, она что-то об этом слышала, но что? Все это произошло как раз перед ее отъездом в Англию. До нее доходили отрывочные слухи о том, как толпа простолюдинов взяла в заложники короля и королеву, но больше она ничего не помнила.

– Напряженное, – ответила она наугад, сама ощущая при этом страшное напряжение. – Ничего подобного никогда раньше не было. – Ей очень хотелось надеяться, что это верный ответ. – Но сейчас город уже вернулся к своей обычной жизни.

Так ли это? Она понятия не имела! О Господи, да он ее сейчас раскусит! Это провал. С таким же успехом с расспросами о революции можно было приставать к Фредди.

– Кому вы больше сочувствуете, мисс Мерлин, якобинцам или жирондистам? А может быть, фельянам [10]?

Кассандра подняла глаза к небу, но Божественное откровение не снизошло на нее.

– Якобинцам, – ответила она решительно. – А вы?

Интересно, чему он улыбается?

– О, безусловно, якобинцам!

Он что, передразнивает ее?

Вися на руках и медленно раскачиваясь взад-вперед на дереве, он казался ей великаном. Кассандра все еще не могла представить его себе в роли злодея, но бывали минуты, когда ей начинало казаться, что он играет с Ней, как кот с мышью.

– Вам нравится Руссо [11]? – спросил он между тем. Руссо, Руссо… Какой-то французский писатель.

– Больше всех на свете, – восторженно ответила Кассандра.

– В таком случае вы должны восхищаться и Эдмундом Берком [12].

– Замечательный человек. Просто гений.

Риордан разжал руки и, оказавшись на земле, поправил жилет. Допрос был окончен. Кассандра Мерлин не сумела бы убедить даже второгодника из начальной школы, что она симпатизирует французской революции. Вряд ли она вообще слыхала, что это такое. Придется им либо искать другой подход к Уэйду, либо заставить мисс Мерлин пройти ускоренный курс новейшей политической истории.

Итак, ответ на второй вопрос получен. Остался невыясненным третий, самый любимый вопрос Риордана, который он специально оставил на закуску. Насколько далеко она готова будет зайти с Уэйдом?

Он услыхал чьи-то негромкие голоса: какая-то пара, взявшись под руки, шла по дорожке шагах в десяти от них. Тут, в сущности, негде было укрыться, но по крайней мере они не мешали никому пройти и стояли в темном месте: ветви бука укрывали их от посторонних взглядов. Ее белое платье можно было даже счесть за преимущество: другие парочки, забредшие сюда в поисках уединения, заметят его издали и отправятся отыскивать другой укромный уголок.

На миг Риордан ощутил укор совести, но его без труда удалось заглушить. Ведь он имеет дело отнюдь не с девственницей! Может, с виду она и похожа на ангела, но по сути ничем не отличается от пустоголовых вертихвосток, с которыми ему приходилось забавляться вот уже много лет, пока он не встретил Клодию. Ему пришло в голову, что сегодняшнее дельце просто добавит лишнюю строку к списку (и без того не краткому) его вынужденных прегрешений, о которых Клодии лучше бы ничего не знать.

И вообще, о чем речь? Он всего лишь собирается проверить, насколько эта девица податлива. Пара поцелуев, и довольно, ему все будет ясно. Зайти несколько дальше… нет, это было бы неблагородно. В конце концов, она же согласилась выйти с ним в сад без сопровождения в результате проигранного пари в кости – уже одно это многое говорило о ее моральной разборчивости.

Когда он оперся руками о ствол дерева по обе стороны от ее лица и наклонился к ней, Кассандра поняла, что он собирается ее поцеловать. Первым долгом она облегченно перевела дух: по крайней мере, теперь он перестанет задавать вопросы! Но следом ее тотчас же охватило опасение.

А впрочем… Что, собственно, он сможет сделать в общественном саду, когда вокруг полно людей? То же самое, что она уже позволяла делать с собой чуть ли не дюжине поклонников в Париже, оставаясь с ними наедине в карете или в гостиной тети Бесс. Почему-то это соображение показалось ей на редкость неутешительным. Но тут она вспомнила, что соглядатай Куинна должен был, согласно плану, крутиться где-то неподалеку. Какой-нибудь гном с огромными ушами, расплющенными от привычки подслушивать у замочной скважины. Вне всякого сомнения, он следит за ними прямо сейчас. Вот и отлично. Если дело зайдет слишком далеко, она закричит и он придет ей на помощь.

Риордан, как зачарованный, не отрывал глаз от лица Кассандры. Вот она облизнула губы и запрокинула голову. Совершенно неожиданно в нем вспыхнуло страстное желание. Его руки скользнули вниз, к ее талии.

– О Господи, – пробормотал он, сам не зная, что говорит.

– Что?

В свете луны, полускрытой ветвями бука, ее глаза излучали серебристое сияние.

– Что-то не так?

Может, сказать ей? Нет уж, черта с два.

– Просто мне никогда раньше не случалось обнимать за талию полностью одетую леди и при этом чувствовать под руками ее живое тело. Никакого корсета, шнуровки, китового уса и прочей ерунды.

– Ах вот в чем дело!

Она смущенно опустила голову, но он взял ее за подбородок и заставил опять повернуться лицом к себе.

– Это просто божественное ощущение.

Риордан начал медленно проводить ладонью от ее спины к груди, наслаждаясь ощущением мягкого муслина, скользящего по еще более мягкой и нежной коже. Тонкий запах, для которого он не мог даже найти названия, исходил от ложбинки между ее грудей; ему хотелось зарыться лицом в эту манящую впадину и упиваться благоуханием без конца.

– И еще: я никогда раньше не встречал женщины с такими красивыми и ясными глазами, никогда даже не думал, что серый цвет может быть так прекрасен. Как аспидная крыша после дождя.

Все это Риордан проговорил совершенно серьезно, поэтому насмешливый огонек в тех самых глазах, которые он в эту минуту воспевал, застал его врасплох.

– Вы сомневаетесь в моей искренности? – грозно осведомился он и крепко надавил большими пальцами ей на ребра, заставив ее поежиться.

– Вовсе нет, – хрипловатым шепотом ответила Кассандра. – Просто мне никогда раньше не приходилось слышать, чтобы мои глаза сравнивали с аспидной крышей.

– Не забывайте, я сказал «после дождя», – с упреком уточнил Риордан.

Он легонько коснулся рукой ее горла и сразу почувствовал, как под его пальцами участилось биение пульса у нее на шее.

– Не стану даже пытаться объяснять вам, какой ощущение вызывает ваша кожа, – он тоже перешел на хриплый шепот, – а не то вы засмеете меня без всякой жалости.

– Я бы не стала…

Ее голос оборвался коротким судорожным вздохом, потому что в этот момент он наклонил голову и прижался губами к нежной ямочке у нее на шее, чуть ниже горла. А еще через секунду она ощутила там прикосновение его языка – теплое, дразнящее и опасное.

Кассандра слепо отступила назад, нащупывая ствол дерева, и Риордан двинулся за нею следом, слегка прижимаясь к ней всем своим длинным телом. «Боже, что за фокусы он выделывает ртом?» – пронеслась у нее в голове бессвязная, отрывочная мысль. Что за секрет он знает? Как у него это получается? Отчего у нее возникает такое ощущение, будто ее кости тают, словно снег под солнцем, а кожа загорается огнем в том месте, где его губы…

Но вот он выпрямился, и у нее на коже, там, где только что все полыхало огнем, осталось ощущение влажного холодка. А он принялся рассеянно поглаживать ладонями вверх-вниз ее обнаженные руки.

– Ты умеешь заставить мужчину потерять голову, Касс Мерлин, – заметил он, пытаясь изобразить на лице беспечную улыбку.

– Но и ты умеешь проделать то же самое с женщиной, Колин Уэйд. – Ее голос прозвучал слишком тонко и дрогнул от волнения.

Риордан весь напрягся, услышав это имя. Он выпустил ее руки и отступил на шаг назад. Ничего не понимая, Кассандра обхватила себя руками и недоуменно заглянула ему в лицо.

– Кто сопровождает вас здесь, мисс Мерлин?

– Мой кузен, – ответила она, сбитая с толку внезапной холодностью его тона. – Сэр Фредерик Синклер.

– Кузен, вот как? Я вижу, он не слишком усердно за вами приглядывает.

Кассандра резко повернулась. От корней букового дерева земля шла слегка под уклон к низкой кирпичной стенке, за которой виднелся мощенный булыжником переулок. Лунный свет серебрил камни мостовой. Умостившаяся на кирпичной ограде полосатая кошка смотрела, казалось, прямо на нее. Из здания клуба до них донесся приглушенный ликующий крик – очевидно, кому-то из игроков удалось сорвать куш.

Пытаясь понять, что произошло, Кассандра полной грудью вдохнула прохладный ночной воздух. Может, она чем-то невольно его обидела? Но каким образом? Ей ничего не приходило в голову. До сих пор она всегда первая прерывала объятия вопреки желанию мужчины. Кажется, он чуть ли не рассердился на нее. Но что она такого сделала? И почему чувствует себя такой пристыженной?

Он вновь коснулся ее, и она крепко уцепилась руками за шершавую кору дерева, застыв недвижимо, как скала, пока он гладил ее плечи, а потом принялся подушечками больших пальцев легонько растирать ей позвоночник. «Что за игру он затеял?» – спросила она себя чуть ли не в отчаянии, чувствуя, что ее тело начинает отвечать ему. Он что, издевается над ней? Если так, ей это не по душе. Это глупо и недостойно взрослого мужчины. Ой! Вот он сдвигает в сторону ее тяжелые густые волосы и щекочет ей шею сзади легкими игривыми покусываниями… но они вскоре превращаются в полновесные и страстные поцелуи…

– Мисс Мерлин, вы сладки, как вино.

То ли он и в самом деле это прошептал, то ли ей почудилось… Но звук его голоса вновь пробудил в ее груди какую-то странную дрожь, распространившуюся на этот раз по всему телу. Кассандра почувствовала, как его губы, а потом зубы тихонько пощипывают мочку ее уха, и слабость у нее в коленях превратилась в беспомощную дрожь. Она прекрасно знала, куда двинутся его руки, сейчас сомкнутые у нее на талии, если она что-нибудь не предпримет. Она не предприняла ничего. «Прикоснись ко мне, – безмолвно молила она. – Прошу, прошу тебя, прикоснись ко мне».

Но в тот самый момент, когда он уже готов был действовать, присутствие духа ей изменило, и она, не размыкая объятий, повернулась к нему лицом. Синие огни светились в его глазах. Лунный свет, игравший серебряными нитями в его волосах, делал его похожим на льва.

– Касс, – это прозвучало как глухое рычание.

Он взял ее за плечи и осторожно прижал спиной к стволу дерева, потом, обхватив ладонями лицо, провел большими пальцами по губам, заставив их раскрыться. Она повиновалась, и он удовлетворенно кивнул. Его рот приблизился, а ее руки скользнули ему на грудь. Кассандра сама не знала, чего хочет: то ли устоять на ногах, то ли ощутить гладкую мощь мускулов под прохладным шелком. Поцелуй поначалу вышел чинным и сдержанным, как будто этот Колин Уэйд не хотел испугать ее при первом знакомстве. Потом он чуть крепче прижался губами к ее губам, заставив их раскрыться шире. Ей показалось, что он опять прошептал ее имя, но, может быть, это был просто вздох. Его язык скользнул по ее губам, а затем с легкостью проник внутрь.

Под накрепко зажмуренными веками Кассандры взорвался фейерверк сверкающих огней. Она обвила руками его шею и вся выгнулась вперед, прижимаясь к нему. Никто, никогда не целовал ее вот так.

– О! – тихо простонала она, и звук собственного голоса, опьяненного восторгом, взволновал ее еще больше.

Прижимая ее к себе, Риордан с трудом пропустил дыхание сквозь зубы. Когда он принялся изнутри ласкать ее рот медленными чувственными движениями, забираясь все глубже, касаясь неба кончиком языка, колени у нее подогнулись. Она соскользнула бы прямо на траву, если бы он не удержал ее, крепко обхватив за талию и бедрами прижимая ее к стволу дерева.

Он заставил ее распрямить колени и вытянуться вверх, чтобы дать ей почувствовать свое собственное возбуждение.

– Я хочу трогать тебя везде, – прошептал Риордан, не отрываясь от ее рта.

Подхватив обеими руками ее ягодицы, он привлек ее к себе еще крепче.

– Я хочу, чтобы ты была подо мной. Хочу видеть, как ты совсем потеряешь голову, Касс, как ты перестанешь сдерживаться…

Вместо этого он увидел повисшие на длинных ресницах капли слез и немедленно ослабил объятия, но снова приник губами к ее рту, и долгий беспомощный стон блаженства, вырвавшийся из ее груди, прозвучал музыкой в его ушах. Но он все-таки вспомнил, где они находятся.

– Тише, любовь моя, тише, – шептал Риордан, осыпая легкими поцелуями ее глаза и щеки.

Он понимал, что это не может так продолжаться, но и остановиться тоже не мог.

– Поедем ко мне домой, Касс. Поедем прямо сейчас. Скажи «да».

– Я не могу!

Кассандра была почти не в силах говорить. Она отказала машинально, не раздумывая. В подобных ситуациях (хотя нет, такого с ней раньше никогда не случалось!) она всегда отказывала. Вот уже несколько лет. И вдруг ее осенила догадка: она может поехать с ним! Это входило в правила игры! У нее перехватило дух, она судорожно вцепилась руками ему в плечи. У нее имелось разрешение отправиться с этим человеком к нему домой и завершить то удивительное, чудесное и страшное, что они тут начали!

«Но это не правильно, – напомнил тихий голосу нее внутри. – Это грех, и, если есть на свете Бог, Он тебя накажет».

«Да, на… Этот человек изменник, убийца, и я отдала себя на заклание, чтобы попытаться его остановить!»

«Не увиливай, – презрительно возразил голос. – Ты же прекрасно знаешь, что вовсе не патриотизм заставляет тебя так пылать. Это похоть».

Именно в этот момент Риордан, сам того не ведая, бесчестно воспользовался своим преимуществом и прервал ее внутренний спор. Держа Кассандру за шею, он опять поцеловал ее, на этот раз с грубой страстью, обхватив ладонью одну полную, округлую, едва прикрытую муслином грудь. Тихий голос в голове у нее умолк, и она привалилась всем телом к стволу дерева, словно лишившись костей.

– Скажи «да», Касс, – скажи «да»!

Риордан провел кончиками пальцев по напрягшемуся соску, легонько царапнул по нему ногтями сквозь туго натянутую ткань платья, и жидкий огонь разлился по всему ее телу.

– Да. Да. О, прошу тебя.

Он судорожно перевел дух и немного отстранился от нее. Это же чистейшее безумие! Но Риордан не хотел знать об этом. Если бы он позволил себе три секунды поразмышлять, ему пришлось бы остановиться. Но это было немыслимо.

– Пошли.

Он взял ее за руку и потянул за собой по той самой тропинке, что привела их сюда. Кассандре пришлось перейти на бег, чтобы угнаться за ним. Красноречивое свидетельство его желания мог заметить каждый, но ему было все равно. Он думал лишь об одном: как бы поскорее увести ее отсюда, доставить к себе домой и затащить в постель.

Освещение внутри игорного клуба показалось им обоим неестественно ярким, режущим глаз. Может, она теперь опомнится? А может, он? Продолжая удерживать руку Кассандры словно тисками, Риордан стремительно потащил ее сквозь глазеющую толпу к входным дверям.

– Подожди, Колин, подожди!

Скрипнув зубами при звуке ненавистного имени, он остановился и повернулся к ней.

– Мой кузен… должна же я ему что-то сказать!

Кузен! У него совершенно вылетало из головы, что она явилась сюда в сопровождении чертова кузена, разрази его гром! Нашла себе дуэнью! Риордан толкнул ее к стене у самых дверей, где еще оставалось немного свободного места, и крепко сжал ее руку.

– Я сам ему скажу, – торопливо бросил он. – Жди меня здесь.

Краем глаза он увидел, как открывается дверь, но отвернулся прежде, чем вновь прибывший успел переступить порог, и был уже на полпути между Кассандрой и ее кузеном, когда роковые слова достигли его слуха:

– Да это же Колин Уэйд! Эй, Колин, привет!

Риордан замер на месте и медленно повернулся вокруг собственной оси. Вид у него был, как у христианского мученика, готовящегося к побиванию каменьями. Он с легкостью определил того, кто окликнул Уэйда: это был молодой человек в белом парике, сидевший за столом для игры в мушку между ним и дверью. Можно было и не глядя понять, что приветствие обращено не к нему, а к щегольски разодетому господину с золотистыми волосами, который стоял в дверях, потирая руки с довольным видом, и любезно кивал в ответ своему знакомому. В следующую секунду Риордан увидел Кассандру. Она сделала несколько шагов по направлению к нему, потом остановилась, повернулась к Уэйду, протянув вперед руку растерянным и как будто умоляющим жестом. Губы у нее шевелились, но не иначе как благодаря вмешательству самой Фортуны слов пока еще не было слышно. В четыре гигантских шага он оказался рядом с нею.

– Ты… Колин…

– Заткнись! – прошипел он яростным шепотом. – Меня зовут Филипп Риордан. Я работаю с Куинном.

– С Куинном?

– Да говори же ты тише, черт бы тебя побрал!

Она отшатнулась. Не зная, что у нее на уме и краем глаза заметив, что Уэйд смотрит на них, Риордан крепко схватил ее за обе руки.

– Пусти!

Надо было как-то заткнуть ей рот. Риордан сделал это самым Простым и естественным способом: поцеловал ее. Он сжимал ее в медвежьих объятиях, не давая дышать, и целовал бесконечно долгим и глубоким поцелуем. Всей душой он желал, чтобы это продолжалось до тех пор, пока она не ответит, но разум подсказывал ему, что на этот раз чуда не произойдет, С большой неохотой он наконец отпустил ее.

Кассандра судорожно перевела дух, размахнулась и ударила его по лицу кулаком, вложив в удар все силы, отпущенные ей природой. Он с проклятьем схватился за челюсть, а она тем временем выскользнула мимо него в дверь и выбежала наружу.

3.

Булыжная мостовая оказалась для нее настоящей пыткой. Тонкие подошвы не служили ноге защитой, с таким же успехом она могла идти босиком. «Черт, черт, черт!» – чуть не плача повторяла Кассандра. Она задыхалась, едва не падала от усталости, но боялась остановиться. Погони вроде бы не было слышно, но она не сомневалась, что он будет ее преследовать. Что это за место? Какая-то незнакомая, скудно освещенная улица… По левой стороне тянулась каменная стена, а за стеной виднелся парк. Но какой? Гайд-парк? Грин-парк? Сент-Джеймс? Кассандра совсем не знала города и понимала лишь одно: она находится очень далеко от Холборна.

Как же ей добраться до дома? Должно быть, уже больше двух часов ночи. В ридикюле у нее оставалось фунт и семь пенсов – более чем достаточно, чтобы нанять кабриолет, но в этом темном жилом квартале Пиккадилли их не было видно, а подойти поближе к клубам и пивным она не могла, опасаясь приставаний. А еще больше она боялась столкнуться с Филиппом Риорданом.

Вот если бы Фредди хватился ее! Но на это не стоило рассчитывать. Раз уж Риордан не смог ее найти, то Фредди наверняка не сумеет. Ковыляя и прихрамывая, Кассандра добралась до скамейки, стоявшей возле каменной стены, и с огромным облегчением опустилась на нее. Тут было темно; она решила, что немного отдохнет, а потом решит, что делать дальше.

В окнах верхнего этажа дома, расположенного прямо напротив скамьи, горел свет. Кассандра вообразила, что сейчас подойдет к входной двери и постучит. Залают собаки, соседи начнут выглядывать из окон. После долгого томительного ожидания за дверью послышатся шаги. Дверь откроется. Слуга, возможно в ночной рубахе и колпаке, высоко поднимая в руке свечу, спросит: «Что вам нужно?» На этом ее фантазия иссякла: она не могла придумать подходящий ответ. «Убежище!» Что за дурацкая мысль – это же не церковь! Нет-нет, убежище ей не требуется. Ей надо попасть домой. Но в этот поздний час даже носильщиков с портшезом невозможно было найти. По крайней мере в этой части города. Упершись подошвой в край скамейки, Кассандра принялась ощупывать натертую ступню. Какая-то ночная птица у нее над головой затянула заунывную песню, состоявшую всего из двух нот. Ее стала пробирать дрожь, ведь у нее не было с собой даже шали. Луна скрылась за крышами домов, над ними виднелось лишь размытое белесое пятно, словно кто-то разлил по небу молоко.

Перед Кассандрой было два пути: просидеть на скамейке всю ночь, а на рассвете отправиться на поиски кареты, или прямо сейчас двинуться в западном направлении, туда, где людно, шумно, где горят огни, и опять-таки попытаться найти карету. Тут ей пришло в голову, что есть еще и третий путь: вернуться в клуб «Кларион» и посмотреть – а вдруг каким-то чудом Фредди все еще там. Этот вариант она мгновенно отвергла, сочтя его фантастическим, и вновь вернулась к первым двум. Ей не нравились оба, но просидеть всю ночь на этой проклятой скамейке – нет, это было бы проявлением трусости. Поэтому Кассандра выбрала второй путь. Отряхнув пыль с ладоней, она встала.

Слава тебе Господи, вот и карета! Кабриолет, громыхая, мчался по направлению к ней на полной скорости, но радость Кассандры вскоре угасла, сменившись тревогой: ей пришло в голову, что внутри может скрываться Риордан. Бежать уже слишком поздно. Ее белое платье как будто служило маяком: увидев ее, возница придержал лошадей. Не успела карета остановиться, как дверца распахнулась и на мостовую выскочил мужчина. Девушка облегченно перевела дух: это был не Риордан, даже в темноте он выглядел гораздо старше. Высокий и тощий, со слегка сутулыми плечами и… Она вдруг узнала Оливера Куинна. Застыв как столб, Кассандра ждала, пока он подойдет поближе.

– Мисс Мерлин, прошу вас сесть в карету.

Никаких тебе «Слава Богу, вы не пострадали!» или «Я так сожалею о случившемся», один лишь сухой, отрывистый приказ. Ей очень хотелось топнуть ногой, но ее сандалии были без каблуков.

– Я предпочитаю идти пешком, – ответила она ледяным тоном.

– «Идти пешком»? Не говорите глупостей, это небезопасно. На вас могут напасть.

– Вот об этом вам следовало подумать прежде, чем подсылать ко мне наемного насильника!

Какое-то чувство отразилось на его суровом монашеском лице, но в темноте она не могла разобрать, что это было: гнев, смущение или насмешка.

– Я приношу извинения за то, что произошло сегодня вечером. Все было задумано иначе.