Кладоискатель (№1) - Кладоискатель и сокровище ас-Сабаха

Оставив музыканта наедине с графином водки, мы вышли из ресторана и поймали машину. Через десять минут мы уже стояли возле офисного здания на Лиговском, от Rocking-hors Pub» было недалеко.

– Надо, наверное, внутрь зайти и в вестибюле ее встретить, – предположил я и потянул на себя длинную медную ручку.

Мы оказались в небольшом, сияющем новенькой отделкой холле. Смазливая уборщица в синем халате мыла пол. Впереди – широкая мраморная лестница, турникет и пост охраны. На посту – секьюрити в черной форме.

– До свидания, Андрей Андреевич! До завтра!

– Вы не можете меня так бросить, Мариночка. Это нехорошо с вашей стороны.

Голоса приближались, я встрепенулся. Показалась Маринка и пожилой толстенький человек в коричневом костюме, пытающийся ухватить ее за локоток. При их приближении охранник разблокировал турникет.

– Извините, Андрей Андреевич, меня ждут!

– Постойте, Мариночка, – не слушал ее начальник. – Вы не должны меня сегодня оставлять...

Маринка заметила нас, когда я уже летел вперед. Не помня себя, я врезал кулаком в дряблое лицо шефа. Попал по скуле и тут же добавил по уху. Старый козел пошатнулся. Я рванул его за пиджак, оттаскивая от Маринки и намереваясь продолжить экзекуцию. Охранник бросился к нам, выдергивая из петли дубинку.

Маринка отшатнулась. Охранник был уже рядом, но и Слава оказался тут как тут. Он опередил и меня, и секьюрити. Удара я не заметил, но голова охранника с громким клацаньем мотнулась назад, а затем вся туша рухнула на пол. Уборщица бросилась наутек. Гулять так гулять!

Я выпустил Маринкиного шефа и со всей дури зарядил ему ногой в пах, а потом добавил кулаком в подбородок. Старый козел упал, и я пробил ему па ру раз ботинком по печени.

Слава стоял над поверженным охранником, контролируя недобитого врага. Секьюрити вяло шевелился и опасности не представлял.

– Пошли, – я ухватил за локоть Маринку и повлек ее к выходу.

– Илья, ты пьяный?

– Нет, я трезвый. – Я и в самом деле не чувствовал действия алкоголя. – Просто зло берет, когда такое вижу.

– Ой, не надо было тебе звонить...

– Ты каждый раз так с работы уходишь?

– Ну... Я же тебе говорила, что начальник у меня такой. Ну как я ему завтра все объясню?! – Маринка чуть не плакала.

– Не будет никакого завтра! Ты здесь больше не работаешь, – решил я. – На фиг тебе такая служба.

Не терявший времени зря Слава успешно поймал такси.

– Тогда это в корне меняет наши отношения, – заявила моя бывшая супруга. – Если я теперь не работаю, ты должен меня содержать.

– Не вопрос, – бросился я головой в омут. – Поехали домой!

– Поехали, – алчно блеснула глазами Маринка. – Как скажешь, милый.

12

Комната была похожа на искусственный рай. Это Как если бы Эдем решили воспроизвести в музейной экспозиции. Стены буквально низвергали водопады Фальшивой зелени, и сквозь эту пластиковую благодать жалобно выглядывали головы давно убитых животных – их пожелтевшие рога и тусклые черные носы выступали из сочных полихлорвиниловых джунглей, как будто зверье окружило поляну, называемую гостиной, и все не решается выйти навстречу людям.

Под изумленными взглядами зверей я прошел по ворсистому ковру к дальней стене комнаты и достал из кучи сваленной в кресле одежды трубку сотового телефона.

– Алло?

– Здравствуйте, Илья Игоревич, – произнес знакомый голос де Мегиддельяра, и у меня оборвалось сердце.

Утро я встретил у Маринки дома. В отсутствие ее родителей, отбывших на дачу, мы отлично провели вечер. Вспоминали нашу жизнь до развода, не такую уж, как выяснилось, и плохую, строили планы на будущее. Вчерашний день, отмеченный скандальным увольнением, был переломным в нашей с Маринкой судьбе. Я это понимал, и она это понимала. Мы решили снова быть вместе.

С утра долго валялись в постели. Нам было хорошо вдвоем. День тоже обещал задаться на славу, но тут запиликал мой сотовый.

– Здравствуйте, господин де Мегиддельяр, – как можно спокойнее произнес я. – Чем могу служить?

* * *

Офис фирмы «Аламос» отремонтировали быстро и качественно. Мы со Славой сидели в большом кабинете управляющего за столом для переговоров» напротив нас разместились давешние бандиты, место в торце занял Хорхе Эррара. За директорским столом, образующим верхнюю планку «Т», восседал сеньор Франсиско Мигель Аугустинторено де Мегиддельяр, приор филиала испанского рыцарского ордена Алькантара в Санкт-Петербурге. Пышные усы управляющего фирмой «Аламос» отросли и густились, но лицо носило свежие следы ожога, и хотя пожилой рыцарь приветствовал нас сидя по причине раненой ноги, выглядел он довольно бодро и ничем не напоминал скорбную развалину, виденную нами совсем недавно в госпитале Военно-медицинской академии. Возможно, выписка из больницы подняла его боевой дух, но, скорее всего, де Мегиддельяр оправился от легкой контузии и душевного потрясения, вызванного взрывом.

– Вы отлично поработали вчера, – де Мегиддельяр был доволен и не скрывал этого. – Вы сделали большое и полезное дело. Но сегодня я собрал вас, чтобы призвать на решающую битву с ассассинами. Их победа близка. Они собрали все три священные реликвии и намерены доставить их Ага-хану. После того как исмаилиты обретут могущественного вождя, который призовет тайного имама и, осененный темной харизмой, умудрится советами Врага рода человеческого, мир содрогнется от невиданных бесчинств кровожадных ассассинов.

«Во дает! – подумал я. – Задвинул покруче Папы Римского». Я зауважал де Мегиддельяра, сумевшего выдать цветистую речь на чужом языке. Однако это был явно не экспромт, приор основательно подготовился.

– Нас, белых людей, ждет новый виток террористической войны, – продолжил де Мегиддельяр. – Исламисты намерены сокрушить христианскую цивилизацию. Ага-хан способен дать им в руки меч – армию ассассинов, известных своим коварством и жестокостью. Наши предки надеялись, что ассассины ушли в прошлое вместе с реликвиями их секты, но теперь вещи ас-Сабаха вернулись к исмаилитам благодаря археологическому таланту...

Приор вовремя осекся, вспомнив, что мы с бандитами знаем друг друга только по кличкам, но устремленный на меня красноречивый взгляд указал истинного виновника грядущих бед.

– О деталях предстоящей операции вам расскажет сеньор Эррара, – сухо закончил де Мегиддельяр.

– Уважаемые госопода, – поднялся со своего места комтур, совсем ненамного став выше. – Вы вчера хорошо поработали, и нам стало известно, что ассассины намерены переправить Ara-хану реликвии, а также другие ценности в драгоценных металлах и драгоценных камнях, которые собрали здесь, в России. У них есть договоренность с посольством Иордании о вывозе сокровищ через дипломатическую службу. Встреча с сотрудниками посольства назначена на завтра в городе Твери. Груз повезут на машинах. Мы должны его отнять по дороге до Твери. После того как ценности перейдут в руки сотрудников посольства, они станут недосягаемы.

– Почему? Дипломатов хорошо охраняют? – спросил Лось.

– На них нельзя нападать! Будет международный скандал. Поднимется шум. Нам не нужно, чтобы это стало известно, – заторопился Эррара, комкая слова.

– Что за машины? – оборвал его Слава. Эррара сбился. Похоже, он забыл, что хотел сказать в защиту иорданских дипкурьеров.

– На каких машинах ассассины повезут ценности, вы знаете? – растолковал я комтуру вопрос Славы.

– Да, знаю, – поймал Эррара нить разговора и гордо задрал подбородок. – Серый, цвета металлик.. э-э, небольшой автобус фирмы «Мазда» и «фольксваген-пассат» голубого цвета, машина охраны. Лось сплел пальцы над столом.

– Сколько будет охраны?

– В «мазде» двое и в «фольксвагене» четыре человека. Госопода, прошу обратить внимание, что они выезжают завтра в пять часов утра. Времени на подготовку у вас немного.

– А мы еще не решили, что за это возьмемся, – усмехнулся Лось. – Ты сначала скажи, сколько платишь?

– Вам будет назначен хороший приз, – немедленно отреагировал Эррара. У него имелся готовый, тщательно продуманный ответ. – Ассассины повезут много золота и драгоценных камней. Вы заберете их себе. Нам нужны только реликвии ассассинов: перстень, браслет и кинжал Хасана ас-Сабаха. – Много – это сколько?

– Достаточно много, чтобы окупить ваш риск. Исмаилиты в Петербурге собирали эти ценности несколько лет. Сейчас представился случай доставить их Ага-хану. – А если золота не будет?

– Пленник, которого вы вчера захватили, сказал, что должны быть.

– А ну как сбрехал? Эррара помедлил.

– Он обманывал нас вначале... а потом говорил только чистую правду, – похвастался он с улыбкой инквизитора. Я понял, что комтур лично пытал жирного бен Ладена. Бандиты это поняли, наверное, лучше меня и подутухли. Только Слава остался невозмутим.

– Совсем без денег не получится, – Лось решил выцыганить у испанцев хоть крохи. – Бензин, менты на дороге, то-се. Надо тысячу отстегнуть.

– Хорошо, тысячу евро вы получите, – пошел навстречу Эррара, боясь упустить исполнителей перед самым началом ответственного дела.

– Тысячу каждому, включая этих пацанов, – кивнул на нас Лось.

Эррара беспомощно переглянулся с начальником. Управляющий фирмой «Аламос» медленно опустил веки.

– Да, каждому по тысяче евро.

– Договорились, – согласился Лось. – Вы как, братва?

– Идет, – сказал Слава.

– Мы вписываемся, – сказал я. Лицо Эррары прояснилось.

– От ваших будет кто с нами? – поинтересовался Лось.

– Поеду я, мой водитель и еще двое, – ответил комтур. – Но мы не будем участвовать, мы будем поблизости.

– Ясно.

– Если вы захотите взять еще людей, то расплачиваться вам придется из вашей суммы вознаграждения, – поспешил расставить точки над «i» Эррара.

Лось повертел большими пальцами, откинулся на спинку стула. Стул скрипнул.

– Годится. Номера машин есть?

– Только «фольксвагена»... но мы будем сами следить за тем местом, откуда они выедут, и сразу сообщим вам по телефону. Вы будете ждать нас на выезде из города. Мы будем вместе следовать за ассассинами. Где-то на дороге вы остановите их и заберете груз. Вам надо обсудить ваши совместные действия, госопода, и решить, где это лучше сделать.

– Разберемся, – заверил Лось.

На военный совет мы переехали из офиса в трущобное кафе на задворках Невского проспекта. По случаю раннего времени кафе пустовало. Впятером мы заняли столик в дальнем углу. Еноту лавки не досталось, и он притащил табурет, на котором уселся с торца стола. Заказывать ничего не стали – советоваться пришли, а не пить. Барменша не возражала и боязливо старалась не обращать на нас внимания.

– Ну че, пацаны, – Лось деловито стрельнул глазами по нашим лицам, – надо решать, где будем черных потрошить. Нужно тихое место на Московском шоссе. Я предлагаю у Тосно.

– Да ну! – возмутился Бобер. – Там дома!

– Да где там дома-то? Че ты? – погнал на него Лось. – Не знаешь ни хера!

– Да это ты ни хера не знаешь! – вспылил Бобер. Очевидно, это была их обычная манера спорить.

– Вы вообще оба не знаете ни хера! – подключился Енот. – Там болото есть возле шоссе и место тихое.

– Где оно там тихое?! – накинулся на него Бобер Там дома и окна везде, из Тосно менты через пять минут приедут. Ну его на хуй, по трассе от мусоров гонять.

– Да че ты ссышь, в натуре? – подколол Енот. – Ссышь, да? Ссышь мусоров?

– Тихо, пацаны! – прикрикнул на них Лось. – Разорались. Как с вами работать?..

– Дайте я скажу. – Накал страстей подстегнул и меня. – Есть нормальное место.

Я удачно вклинился в паузу. Бандиты замолчали.

– Глухой перегон за Подберезьем. Объезд Новгорода. Там километров на пятьдесят нет ни одной деревни. Можно гоняться за арабами сколько хочешь.

– Далеко до Подберезья, – смекнул знавший трассу Енот.

– Далеко, зато тихо, – веско высказал свое решающее слово Лось. – Он дело говорит. За Подберезьем черных можно дербанить спокойно, менты нескоро подъедут, а потом уйти на Москву, либо в Новгород, или на Питер, свернуть в лес и отсидеться там. Кто что думает, пацаны?

– Хорошее место, – согласился Бобер.

– Далеко гнать, а так нормально Выхухоль все сказал, – Енот снова не удержался от подколки. Братва усмехнулась. Лось выжидательно посмотрел на Славу.

– Они хотят, чтобы мы впятером забили кара ван, – задумчиво сказал Слава.

«Афганца» тревожила куда более важная проблема, понять величину которой у меня еще не хватало опыта. У бандитов его было побольше, однако до боевого офицера они явно не дотягивали и потому переключились на новую тему только после корефа-новой наводки.

– Не много ли они хотят? – усомнился Бобер.

– Можно пацанов подтянуть, – Лось словно говорил сам с собой, рассуждая вслух и нисколько не заботясь о мнении собеседников. – Ствола три-четыре.

– Это косячный ход, – заметил я. – Мы с ними потом краями не разойдемся.

– Мы-то разойдемся, – хмыкнул Лось, – а как вы, не знаю.

Бандитская ирония очень мне не понравилась. Сначала ограбят арабов, потом нас. Не исключено, что следующими на очереди окажутся испанцы.

– Лады, лишние стволы не помешают, – неожиданно одобрил его затею Слава. Бандиты настороженно покосились на «афганца».

– Потому что нас пятеро, а черных будет четверо в машине и в микроавтобусе не факт что двое, возможно, трое-четверо. И не факт, что машина с охраной будет одна, – продолжил мой кореш. – Если груз такой ценный, как говорит кабальеро, караван будут охранять серьезно.

– Кабальеро! – хихикнул Енот.

– Ты, по ходу, больше нашего в этом сечешь, – уставился на Славу исподлобья Бобер. – Воевал где-то?

– В Афгане.

– Че, много караванов забил? – поинтересовался Лось.

– Семь.

– Наградили?

– За седьмой майора дали.

– Счастливое число.

– Не в числе дело.

– В чем же?

– В размере каравана, – снисходительно улыбнулся Слава. – Какой результат был, стволов сколько взяли. Последний караван был хороший...

Он замолчал, погрузившись в приятные воспоминания. Должно быть, связанные с досрочным присвоением воинского звания.

– А что за войска? – нарушил его ностальгический транс Енот.

– Воздушно-десантные.

– Ну, раз ты такой специалист, – мгновенно произвел переоценку ценностей Лось, – скажи нам, что думаешь по поводу завтрашнего?

– Я думаю, – ответил Слава после паузы, – что нас пятерых будет мало. Если у тебя есть кого взять, бери. Из расчета трое на машину. – Почему трое?

– Один осуществляет управление транспортным средством, двое ведут огонь через окна передней и задней двери.

– Дело говорит, – заметил Бобер.

– Троих пацанов нормально будет? – спросил у Славы Лось.

– Лучше бы, конечно, две тачки по трое человек, но нам еще приз делить, – здраво рассудил «афганец».

– За это не беспокойся, – сказал бригадир, – пацанам я по полштуки замаксаю, а приз мы меж собой поделим.

– Почему только две тачилы нужны, а не три? – спросил скептик Бобер.

Лось и Енот завороженно уставились на моего друга в ожидании ответа. Похоже, Слава превращался в признанного эксперта по тактике дорожных ограблений. Впрочем, корефан стал им давным-давно, еще в Афгане.

– Две тачки блокируют микроавтобус и вытесняют его с трассы на обочину или в кювет. Еще две наших тачки будут задействованы на машины охраны, если тех будет две. Если машина с охраной будет одна, значит, одна наша тачка останется в резерве и прикроет на случай неожиданных осложнений. Мы должны стопорнуть микроавтобус. Там деньги. Охрану можно отогнать по ходу движения и забить, где получится. Микроавтобус однозначно тормозим и забиваем через лобовое стекло и боковины, они из жести, тонкие, от акээма не спрячешься. У нас акээмы, значит, мы будем забивать автобус. У вас дробовики, вы будете хлестать через лобовуху. Пацаны, которых ты, Лось, наймешь, будут мочить охрану. Вопросы?

* * *

В пустой холостяцкой квартире есть уютная прелесть несуетного мужского уединения. Мы со Славой сидели у меня на кухне. На столе стояла бутылка «Мартеля» V. S. О. Р., настоящего, французского, в руках мы держали широкие хрустальные «тюльпаны», согревая ладонями благородный напиток.

«Глоток хорошего коньяка – вот, что мне нужно после терок с бандитами, – решил я, когда мы вышли из трущобного кафе и сели в “гольф". – Но только глоток!»

Руководствуясь этим соображением, мы обзавелись в Гостином дворе «Мартелем» и отправились ко мне. Держать совет. После сегодняшних совещаний нам было, о чем поговорить. И помолчать. Вот мы и молчали, скупыми глоточками потягивая коньяк. Перспектива завтрашнего сражения заставляла относиться к жизни крайне внимательно.

– Положение, в котором мы оказались, нравится мне все меньше и меньше, – я поводил бокалом под носом, обоняя «Мартель». Поднес «тюльпан» к ноздрям, вдохнул коньячный аромат. Пригубил.

Корефан ответил не сразу. Понаблюдав за моими манипуляциями, залпом выплеснул содержимое бокала в рот, проглотил, шумно выдохнул, поставил «тюльпан» на стол.

– Мандраж перед боем – нормальная вещь, – успокоил он. – Все волнуются поначалу. Потом, если повезет, вырабатывается привычка к победе. Тогда боя ждешь и даже тоскуешь по нему: скорее бы начался!

– Я не об этом. Вернее, о более глобальном. Мне подельники не нравятся, уж больно они крутые для нас. И для ордена Алькантара тоже. По-моему, испанцы не просекли, с кем связались. Лось с бригадой – нормальные питерские бандиты, серьезные ребята, они не за тысячу евро на них работают. По-моему, они сейчас присматриваются, что это за иностранная контора и сколько из нее можно выжать. После вчерашнего у них появился мощный компромат, и весь орден будет на крючке. В принципе, похищения было достаточно, чтобы плотно шантажировать испанцев, но события развиваются так быстро, что приступить к вымогательству бандиты не успели. После завтрашней операции все руководство «Аламоса» плотно встрянет. Братва замутила по фирме крупную комбинацию, в которой вряд ли найдется место для двух приблудных уголовников. Мы здесь лишние. Смекаешь, что сделают бандиты с лишними лохами, за которыми никто не стоит?

– Они не успеют, – рассудительно заметил Слава.

– Почему не успеют? Кто им не даст?

– Испанцы не дадут. Ты заметил, как грамотно они использовали временной фактор? Вчера мы взяли бен Ладена, сегодня резко всех подняли и загрузили так, чтобы на реализацию компромата не осталось ни сил, ни времени. Сейчас бандосы заняты подбором и инструктажем отморозков. У них в голове только завтрашний караван, а рэкет оставлен на потом. Да только хрен они угадали! Не будет для них этого «потом».

– Ты думаешь... испанцы их... И нас тоже?!

– У испанцев расчет прост, Илюха, и не в нашу пользу. Если арабы не положат, есть шанс, что нас угрохают бандюки, когда до дележа приза дойдет. Или мы братву завалим. Или отморозки разосрутся с Лосем. Много чего может произойти. А испанцы постоят в сторонке, грохнут победителей и снимут сливки. Вот как оно завтра будет.

Такой анализ ситуации вверг меня в ступор. Покуда я шевелил мозгами, Слава наполнил свой бокал, не забыв плеснуть и в мой. Я машинально глотнул коньяк и проглотил даже не заметив, почти как воду.

– Ты как-то иначе считаешь, Илюха? – спросил «афганец», дав мне собраться с мыслями.

– Я думал, что испанцы нам помогут.

– Да, уж эти помогут! – сказал Слава. – Они только издали наблюдать будут и нам в спину целиться, чтобы ничего непредвиденного не вышло. Кабальеро сказал, что от них будет четверо наблюдателей. Со стволами, скорее всего. Может, еще другие подтянутся. Я вижу, им позарез нужны эти старинные цацки, которые ты откопал.

«Позарез»! Как много в этом слове для сердца моего слилось. С того момента, когда Петрович вытащил из ножен клинок ас-Сабаха, резня преследовала меня повсюду. Стоило ли получать высшее историческое образование, чтобы погибнуть во время дорожного ограбления или дележа добычи? Кажется, после тюрьмы я избрал неверный путь, и эта кривая дорожка завела меня в трясину криминала. Или я заплутал еще раньше, когда впервые присвоил себе археологическую находку?

«Скажи мне, счастлив ли ты, и я скажу, правильно ли ты живешь».

– Я считал, что испанцы не будут от нас избавляться физическим путем, когда приглашал тебя съездить со мной в больницу, – прокаркал я, словно в горле застряла ворона. От волнения голос сел, я прокашлялся. – Но теперь, когда появились бандиты, все стало совсем иначе.

– Бандиты ничего не меняют, – у Славы был свой взгляд на вещи. – Когда испанцы получат свои цацки, они не станут дальше иметь с нами дело, Ильюха. Мы знаем о них слишком много плохого.

Корефан словно сговорился с Марией Анатольевной. Все были против меня!

– Ты понимал это и все равно поехал со мной в больницу?

– Нет. Тогда я не догадывался. О цацках испанцы узнали только вчера от бен Ладена. Кстати, что этот усатый плел насчет тайного имама, который кому-то явится?

– Ага-хану, если он получит реликвии хашиши-нов, – пояснил я в меру собственного разумения. – Создавая секту, ас-Сабах действовал якобы по по ручению некоего имама, имя которого сохранял в тайне. Для той эпохи подобные меры безопасности были нормой. Тут вот какое дело: исмаилиты были вынуждены тихариться, потому что сами являлись раскольниками для мусульман-шиитов, которые были подданными и поклонялись королям-священникам – имамам. В середине восьмого века шестой шиитский имам Джафар ас-Садик лишил своего старшего сына Исмаила права наследовать королевство-имамат, потому что Исмаил любил бухать. Не все были согласны с решением имама Джа-фара, и возник раскол. Часть подданных признала имамом Исмаила, а когда он умер, его сына Мухаммеда ибн-Исмаила. После смерти Мухаммеда исмаилиты признавали неких тайных имамов, его потомков, скрывавшихся от преследований законных властей, вследствие чего их имена не разглашались, руководство тайного общества исмаилитов распространяло свое учение с помощью бродячих проповедников-дай, типа свидетелей Иеговы. Хасан ас-Сабах в молодости впал в исмаилитскую ересь и сам стал талантливым проповедником. Ас-Сабах придумал свою доктрину, упростив религиозное учение до минимума, чтобы даже самый тупой понял. Затем стал приплетать тайного имама для поднятия авторитета, дабы люди думали, будто за вождем стоит кто-то еще более могущественный, и сами они руководствуются не велениями ас-Сабаха, а «законного» потомка имама Исмаила. Сейчас де Мегиддель-яр рассматривает тайного имама как дьявола, с которым советовался ас-Сабах. Наверняка эта точка зрения досталась от рыцарей времен крестовых походов. Ассассинов наши испанцы боятся до сих пор. Впрочем, я тоже их боюсь. Как ты мог заметить, средневековые тайные общества, азиатские и европейские, уцелели до наших дней. Конспиративные организации вообще весьма живучи. Орден Алькан-тара – это испанские крестоносцы. Фидаинов ты тоже видел.

– Фидаины – это палестинские партизаны, – напряг мозги друган, припоминая программу «Время» эпохи застоя. – Духи как духи, ничего особенного.

– Не совсем. Рыцари Алькантары считают ассассинами именно фанатичных киллеров-исмаили-тов, выделяют их из остальных мусульманских боевиков и страшно ненавидят. Почему, мы не знаем.

Вероятно, есть веские причины, незнакомые нам известные только в Европе, преимущественно, чле нам рыцарских орденов и прочих тайных обществ.

– Каких убийц-исмаилитов? – удивился Слава. – Исмаилитов знаю, в Афгане видал. Банда как банда. Живут себе в горах, мак выращивают. Чего их в Европе-то бояться?

– Это не те исмаилиты, наверное. – До сих пор мне встречались только хашишины ярко выраженного арабского происхождения, хотя...

Те фидаины, с которыми я сражался на лестнице, носатые, заросшие диким волосом здоровяки, больше походили на виденных по телевизору моджахедов.

– Памирские таджики, – уверенно заключил Слава, когда я описал внешность фидаинов. – У нас они в Горном Бадахшане живут, ну, и дальше на юг. В Афгане их тоже хватает, они все исмаилиты. Там даже, когда говорят про исмаилитов, имеют в виду эту нацию.

– Теперь понятно, – пробормотал я. – Видишь, ассассины уже в Европе. Петербург – европейский город. Горные таджики – нация исмаилитов. Рудимент средневековья, архаичный народ эпохи религиозных войн, у которого вера определяет национальность. Этот пережиток прошлого до шел до нас из Ирана двенадцатого века, когда Хасан ас-Сабах создал теократическое государство исмаилитов, а для поддержания авторитета на высоком уровне готовил изощренных киллеров, типа ниндзя. Их обучали с детства по специальной программе. У ас-Сабаха был тренировочный лагерь в крепости Ламасар и талантливый начальник учебной части, комендант крепости Кийя Бозорг Умид. Он отбирал в фидаины подростков двенадцати лет, брал самых диких, из глухих горных селений, чтобы уж совсем были с незамутненным разумом. Мальчиков круто готовили физически и как следует промывали им мозги, активно используя гашиш, поэтому умидовских фидаинов называли хашишинами на арабский манер, а на европейский – ассассинами. К двадцати годам они становились законченными фанатиками. По приказу ас-Сабаха, который был для них живым богом, фидаины могли внедриться в любую вражескую структуру от Ирана до мавританской Испании и, не рассуждая, убить намеченную жертву, даже если знали, что за это примут мучительную смерть.

– Хорошо готовили, – оценил преподавательские заслуги Кийя Умида бывший майор воздушно-десантных войск. – У нас пацаны тоже себя не жалели, если надо.

– Ты не путай, – возразил я. – В Ламасаре такое творилось... На Руси порядки были жестокие, но до такого не доходили. Люди Умида забирали детей навсегда. Родители отдавали их словно на смерть, зная, что никогда больше не увидят. Будущих фидаинов прессовали по-черному, особенно в первые годы обучения. Некоторые умирали, некоторые сходили с ума, у многих наступало временное безумие. В определенной степени помутнение рассудка было у всех. Муштра, физическая подготовка, унижения, побои, скудная кормежка, молитвa пять раз в день, проповеди. Все под хэшем. He-удивительно, что крыша съедет навсегда, много ли надо в подростковом возрасте? Чтобы она съезжала в нужную сторону, курсантов-фидаинов иногда глушили опием и, спящими, переносили в закрытий сад. Просыпается одуревший задрот, а он в раю! Кругом красота, вино, гурии. Для райского сада Умид набирал блядей из местных кочевых племен, по обычаям которых добрачная половая жизнь не западло. В общем, курсанта развлекали некоторое время, потом опять глушили и возвращали в мир жестокой реальности. Там он и страдал в ожидании приказа, тешась приятными воспоминаниями об отпуске в раю. Как ты думаешь, после этого легко умереть, если точно знаешь, что ждет после смерти?

– Да без колебаний, – сказал Слава.

– Правильно. Поэтому для хашишина смерть в бою являлась долгожданным финалом. У них весь Коран построен на идее рая для мучеников. Киллер, который посетил Эдемский сад, твердо знал, что после смерти будет жить лучше. Для фидаина смерть – награда, он этот рай руками трогал, а для наших парней – только страх, тоска и беспросветный ужас. Во-первых, боятся ада; во-вторых, не уверены в существовании загробного мира. Вот поэтому, когда наши идут на смерть, это подвиг. Ты русских с чурбанами не путай!

– Уел! – засмеялся Слава. – Здесь ты меня уел! А вот ты, Ильюха, как сам к смерти относишься?

– Тоже боюсь, понятное дело. Меня ведь с детства за «Дават-и джадид» не агитировали.

– За... Что это за хрень?

– Это учение Хасана ас-Сабаха так называлось. Он, кстати, в киллеры попроще мог любого исмаилита сагитировать, особенно поначалу, пока курсанты не подросли, а наводить террор было надо.

– Но ты, Ильюха, хоть и не исмаилит, а караван забивать поедешь, хотя догадываешься, чем это может закончиться?

– Так ведь там деньги, Слава! За деньги я на любой подвиг готов.

– Ты настоящий Чингачгук! – улыбнулся друган. – Давай за тебя выпьем. Мы выпили.

– А теперь, – сказал Слава, – тащи все наше железо. Надо с ним разобраться перед завтрашним. Почистить, прикинуть, что к чему.

Я поднялся на лифте к тайнику, куда теперь прятал наш арсенал. В нычку за электрический счетчик он уже не вмещался.

Баул с оружием был на месте. Кладоискатели-чердачники пока обходили мой дом стороной.

Потеснив коньяк, мы разложили на кухонном столе все наше оружие.

– Два «калаша», четыре магазина полные. Пять гранат «эргэо», пять запалов к ним. Твой «тэтэ» с полной обоймой и семь запасных патронов. Моя пика, – произвел ревизию друган. – Для завтрашнего дела не густо.

Я не стал спорить. Офицеру-фронтовику было виднее. Старые, потертые АКМСы казались вышедшими на пенсию сорокалетними ветеранами, грозными в бою и жалкими в мирной жизни. Я почему-то вспомнил, что наши быки-охранники Женя и Валера были вооружены такими же «Калашниковыми». Должно быть, Петрович затаривался стволами на одном складе с испанцами...

– По два рога патронов, – тяжко вздохнул Слава. – Ильюха, у тебя есть тазик? Тащи.

Я принес из ванной пластиковый таз, который Слава угнездил на коленях, выщелкнул из магазина патрон и ловко начал лущить им остальные «маслята». Патроны летели в таз, глухо звякая, будто и сами наполовину были пластмассовые.

– Смотрю, что нам выдали, – пояснил Слава, Разрядив четвертый магазин. – Нам завтра воевать. Сюрпризы на хрен не нужны.

– И что ты там нашел?

– Да не, все нормально, сто двадцать патронов с пулей ПС. От кабальеро ведь всего можно ждать вдруг его, как лоха, напарили с патронами, заряди ли рожки холостыми или учебными, а он не разобрался и нам вручил.

Я сомневался, что Эррара окажется таким простаком. Наверное, Славе перед боем хотелось во всем лично убедиться, перепроверить еще раз, чтобы в самый ответственный момент не было неожиданностей.