Маршал Жуков

Для этого кроме творчества руководящих кадров нужны и современные ученые высокой квалификации, с широким диапазоном военно-политического, оперативно-стратегического и военно-технического мышления. Бытовавшее в ряде случаев мнение, что военная теория разрабатывается и развивается в основном в процессе практической деятельности руководящих кадров, а ученые лишь обосновывают и формулируют выдвинутые идеи, приводило к принижению научно-теоретического уровня решаемых задач. Против такой практики резко выступал Г.К. Жуков на конференции в 1957 г. Правда, в области военного искусства чаще, чем в любой другой сфере, именно полководцы и военачальники выступали первооткрывателями новых идей. Но все же широкие научные обобщения, фундаментальную науку делают обычно крупные ученые, военные мыслители, в том числе из числа военачальников. Для фундаментальных научных исследований надо иметь не только знания, опыт, но и достаточно времени, необходимые навыки и способности. Сложность военно-научных задач еще в 30-е годы показала, что исследование крупных проблем уже не может быть уделом отдельных ученых, что для этого требуются большие научные коллективы, имеющие в своем распоряжении необходимую экспериментально-техническую базу, а в наше время и компьютерную технику. В деле разработки новых видов оружия и техники это положение было сразу понято и реализовано. Никто и не рассчитывал, что каждый командир в войсках сам себе будет изобретать оружие. Но в области военно-теоретической необходимость такой хорошо организованной научно-исследовательской работы высокоподготовленных специалистов иногда недооценивалась. Во время войны обобщением опыта войны занималось военно-историческое управление. После войны существовало Главное военно-научное управление Генерального штаба, сейчас положение этих органов, особенно военно-исторической службы, крайне принижено. Жизнь убедительно свидетельствует о том, что даже там, где к научным исследованиям привлекаются большие научные коллективы, они могут плодотворно работать только в том случае, если в их среде есть крупные, ведущие ученые, выступающие задающими генераторами научной мысли. Как в военно-технической области есть свои генеральные и главные конструкторы, так и в других отраслях военной науки необходимы свои крупные авторитеты, к мнению которых должны прислушиваться все, кто занимается теоретической разработкой или практическим решением тех или иных вопросов. Но такие авторитеты сами по себе не возникают. Для их появления нужна хорошая творческая обстановка в науке. Сейчас, когда значительная часть военных ученых оказалась в запасе и отставке, для использования их научного потенциала большую роль может сыграть Академия военных наук, функционирующая на общественных началах. Но она нуждается в поддержке Министерства обороны. Следует признать, что некоторые хорошо воевавшие командиры в первые годы после Великой Отечественной войны слишком долго пребывали в состоянии самолюбования прошлыми успехами и не очень уважительно относились к теории, которая ввиду изложенных выше причин иногда отставала от огромного боевого опыта и высочайшего уровня военного мастерства наших кадров, приобретенных во время войны. А ведь жизнь учит, что бывает порой легче извлечь уроки из поражения, чем из победы. Все это, а также некоторые другие субъективные причины, связанные с недостатками в руководстве научной работой, в определенной степени тормозили творчество военных кадров и затрудняли появление крупных военных авторитетов и ученых. Да и сегодня некоторые молодые военные руководители не очень благожелательно относятся, а иногда просто ревниво, к военным ученым. Создание творческой обстановки в науке предполагает прежде всего объективность исследований, ибо главный смысл всякой науки состоит в познании объективных закономерностей. Поэтому в исследованиях способов вооруженной борьбы будущего надо исходить из той реальности, которая есть, со всеми ее плюсами и минусами. Там, где налицо хоть малейшее отступление от объективности, где действительность представляется не такой, какая она есть на самом деле, а какой ее желают видеть, когда хотят уйти от острых вопросов, выдвигаемых жизнью, и создать видимость мнимого благополучия, подлинно научные исследования невозможны. Это обстоятельство предопределяет также исключительную важность информированности ученых и вообще научных работников по тем вопросам, которые они исследуют. Без знания всех обстоятельств дела, не располагая исчерпывающими данными по существу того или иного вопроса, действительно научной, объективной истины найти нельзя. Ненужная закрытость информации, когда даже данные по истории Великой Отечественной войны оставались засекреченными, принесла большой вред военной истории и науке. Еще раз напомним указания Г.К. Жукова, данные им в 1957 г., о том, что или надо давать ученым нужную информацию, или не делать вид, что мы действительно занимаемся серьезной научной работой. Опыт прошлой войны показал важность единства теории и практики. Развитие науки в конечном счете упирается в проблему реализации ее достижений; решение этой проблемы остается наиболее сложным и злободневным. Уже говорилось, что некоторые теоретические разработки по начальному периоду войны в конце 30-х годов были значительно богаче, чем они воплощались на практике. Не все научные достижения были полностью реализованы и по другим вопросам. Эта проблема не снята с повестки дня и в наше время. Решающее значение в этой области имеют компетентность и интерес к новым положениям науки со стороны руководящих кадров. Г.К. Жуков оставил нам великий пример, как надо самостоятельно овладевать военными знаниями. Если руководитель любого ранга не стоит на вершине научных знаний, не утруждает себя чтением военной литературы, он не в состоянии воспринять их и тем более проводить в жизнь. В военном деле этот вопрос стоит особенно остро, ибо практически на военной службе любое новое положение, любое новое начинание можно осуществить на том или ином участке работы только с согласия и одобрения старшего начальника. � с этой точки зрения повышение требовательности к обучению и воспитанию кадров, приобщение их к военно-научной работе имеют огромное значение. Даже консервативно мыслящий человек в наши дни уже понимает, что, например, Суворов, Фрунзе, Жуков были правы. Но вся беда в том, что они не смогут понять правоту первооткрывателей современных идей. Поэтому, признавая неизбежность и закономерность борьбы нового со старым, надо бы подумать и о том, какими путями в современных условиях лучше воспитывать у военных кадров широту мышления, творчество, умение понимать и воспринимать все то новое, что выдвигает жизнь. В век научно-технического прогресса это одна из самых важных и принципиальных проблем. Особенно актуальная и трудная задача -- это реализация и внедрение в практику не просто научных идей, а идей, обращенных в будущее, умение находить и применять на практике сегодняшнего дня те их положения, которые находятся еще в тени, но имеют перспективу роста и развития. Война, боевая обстановка быстрее и более очевидно обнажает новые явления, часто вынуждая с ними считаться. Но, если наша новая Российская армия, как и братские армии других государств СНГ, стремится решать в будущем боевые задачи с меньшими издержками, чем в прошлом, нужно прозорливость вырабатывать у руководящих кадров еще в мирное время. Таким образом, вся история отечественной военной теории и практики свидетельствует о том, что на важнейших этапах они в основном соответствовали своему назначению и сыграли важную роль в достижении победы в Великой Отечественной войне и в обеспечении надежной обороны в послевоенные годы. Было и немало упущений, ошибок, произвола, нежелания некоторых руководителей считаться со знаниями и опытом профессионально подготовленных людей, что должно служить уроком на будущее. Один из этих уроков и выводов состоит в том, что военная история и теория не должны идеологизироваться и замыкаться в пределах заранее заданных мировоззренческих концепций. Они будут жизненными только в том случае, если будут объективно изучать реальную действительность в прошлом и настоящем во всей ее сложной противоречивости, опираясь на весь военный опыт, накопленный в человеческом обществе, и с учетом перспектив развития военного дела. В связи с этим вызывает озабоченность стремление некоторых современных политических и военных деятелей СНГ решать новые оборонные задачи почти в полном отрыве от всего предшествующего опыта. Несмотря на все благие, революционные помыслы, это может привести лишь к повторению старых ошибок в ухудшенном и более отягощающем виде. Г.К. Жуков предостерег руководящий состав от чванливого отношения к военной науке зарубежных стран. Последующая жизнь убедительно показала, что законы войны, условия ее ведения объективно едины для обеих сторон, участвующих в военном противоборстве. Наряду с отечественным опытом и национальной спецификой, военная наука впитывает в себя опыт и знания, накопленные в разных странах и имеют много общего и схожего между собой. Поэтому желательно, чтобы наши офицеры более широко и объективно изучали военную историю и современное военное искусство различных зарубежных стран, и прежде всего США, Германии, Великобритании, Франции, Китая, �ндии, Японии и других государств. Если Российская армия и армии других стран СНГ не хотят отстать, нужно принимать срочные меры к возобновлению издания зарубежной и отечественной военной литературы. 3. Ближайшие перспективы развития военного искусства Одно из важнейших изменений в военном искусстве в современных условиях, что так прозорливо предвидел Г.К. Жуков, состоит в том, что ядерное оружие превращается из оружия поля боя в средство стратегического сдерживания противника. Вместе с тем для ослабленной России ядерное оружие остается решающим средством обеспечения военной безопасности. Г.К. Жуков завещал нам внимательно следить за тенденциями развития военного искусства. В целом теория ядерной войны изживает себя, и ведущие государства все больший упор делают на подготовку своих армий и флотов к проведению вооруженной борьбы в условиях использования обычного оружия, но с учетом постоянной угрозы возможного применения ядерного оружия. При возросших поражающих свойствах современного и тем более перспективного оружия и обычная война (без применения ядерного оружия) носила бы более истребительный и разрушительный характер. Большую опасность представляет разрушение атомных электростанций, химических и других подобных объектов. Строительство и подготовку вооруженных сил ведущие государства будут стремиться проводить с учетом обеспечения их готовности к решению задач в крупномасштабной войне. �бо практически невозможно сегодня строить армию только применительно к локальным войнам и конфликтам, а завтра вдруг перестроить ее для других задач. В связи с этим основы для решения крупных задач будут закладываться изначально. Вместе с тем совершенно очевидно, что в современных условиях и в ближайшем будущем наиболее вероятна угроза возникновения локальных войн и конфликтов. Поэтому требуется первоочередная готовность армий и флотов к решению задач в локальных войнах. В связи с этим возрастает роль мобильных сил. Но обойтись только этими силами не удастся. Мобильные силы (например, воздушно-десантные войска) могут вести самостоятельные боевые действия лишь в ограниченное время и в последующем нуждаются в усилении. США имеют сильные группировки передового базирования, поддержанные стратегической авиацией и военно-морскими силами, но и их придется усиливать. Если говорить применительно к России, то при существующем ее геополитическом положении, больших пространствах, слабо оборудованных коммуникациях и недостатке воздушных, морских и наземных транспортных средств переброска мобильных сил в угрожаемые районы потребует значительного времени. Учитывая все это и с целью гарантирования от всякого рода случайностей целесообразно, кроме мобильных сил, на важнейших направлениях иметь минимально необходимые группировки войск, авиации, сил и средств ПВО. Да и в локальных войнах не всегда можно обойтись только мобильными силами. Как показывает опыт, и для решения боевых задач в локальных войнах порой надо иметь достаточно крупные силы, как это было в корейской войне 50-х гг. или войне в районе Персидского залива в 1991 г. Говоря об изменениях в характере вооруженной борьбы, приходится по-новому взглянуть и на соотношение присущих ей прямых и непрямых действий. Еще китайский военный мыслитель Сунь-Цзы утверждал, что тот, кто умеет вести войну, покоряет чужую армию, не сражаясь, берет чужие крепости, не осаждая, сокрушает чужие государства, не держа долго свое войско. Да и войны XV--XVIII вв. в Западной Европе больше напоминали учебные маневры, чем военные действия, ибо соперники старались избегать сражений, которые привели бы к потере дорогостоящих наемных армий. Но положение изменилось с появлением массовых армий, формируемых на основе всеобщей воинской повинности. Обобщая опыт наполеоновских войн и действий русской армии, Клаузевиц и Жомини приходили к выводу, что не бесплодное маневрирование и захват территории определяют исход войны, а уничтожение вооруженных сил противника является конечной стратегической целью национальной войны. Клаузевиц в своем знаменитом труде "О войне" доказывал, что война обладает одним средством -- боем, сражением, что только крупные сражения общего характера дают крупные результаты. "...Уничтожение, -писал он, -- неприятельских вооруженных сил лежит в основе всех военных действий... Кровавое разрешение кризиса, стремление к уничтожению неприятельских вооруженных сил -- первородный сын войны". Эти положения, в основном верные для своего времени, в ХIХ-ХХ вв. стали доминирующими. Продолжатели учения Клаузевица, особенно Мольтке, Шлиффен, Людендорф, Фош, а позже и советские военные теоретики, превратили его идеи о решающем значении боя и сражения в самоцель, доведя ее до теории "абсолютной", "тотальной" войны, отодвигая на второй план все другие методы достижения победы. Вторая мировая война из-за непримиримости и решительности политических и стратегических целей вылилась в большое количество ожесточенных сражений, и без них практически невозможно было обойтись. Правда, в ряде случаев удавалось освобождать страны без кровопролитных боев, например, Румынию, Болгарию, без больших разрушений были освобождены Краков и промышленный район Катовице и некоторые другие территории. После второй мировой войны одним из первых среди военных теоретиков выступил против концепции тотальной войны Лиддел Гарт в книге "Стратегия непрямых действий". В частности, он писал, что приверженность к стратегии тотальной войны -- "это отрицание искусства управления государством и разумной стратегии, которая старается служить целям политики". Главная идея его книги состояла в необходимости отказа от принципов тотальной войны и возрождения в политике и военном искусстве стратегии непрямых действий. Он подчеркивал, что "стратегия будет наиболее совершенной, если она обеспечит достижение цели без серьезных боевых действий". Мысль о необходимости большей гибкости военного искусства, сочетания различного характера действий высказывал и выдающийся военный русский теоретик А.Свечин. Правда, стратегию непрямых действий Лиддел Гарт рассматривал чрезмерно расширительно, имея в виду при этом: уклонение от решительных сражений и выжидание промахов противника, отказ от фронтальных действий и нанесение внезапного удара по слабым местам противника с маловероятного направления, признание решающего значения маневрирования на театре военных действий, политические мероприятия по подрыву тыла противника, применение хитрости, новых способов борьбы и др. По существу, все важнейшие принципы военного искусства, умелое их применение относились к непрямым действиям, которые широко применялись и в период второй мировой войны. В целом, несмотря на некоторое утрирование и расширительное толкование стратегии непрямых действий, книга Лиддела Гарта подталкивала к критическому подходу к опыту тотальных войн XX в. и более широкому взгляду на весь накопленный военной историей разнообразный арсенал политического и военного искусства, С УЧЕТОМ изменившихся условий возникновения и ведения войн в наше время гибкость военно-политических и стратегических действий и использование более разнообразных способов прямых и непрямых действий становятся особенно актуальными и перспективными. Причем надо полагать, что удельный вес непрямых действий будет все больше возрастать. Этому будут способствовать и ядерное сдерживание, и стремление к максимальному сбережению профессиональных армий, отказ от прямой поддержки противостоящих сторон в конфликтах великими державами. Вместе с тем все большее значение придается подрывным действиям против других стран.