Пришествие Ночи (№5) - Обнажённый Бог: Феномен

Инженеры загрузили первый конвой скопившимся у них к тому моменту антивеществом, и вели с тех пор полномасштабное производство, стараясь угодить Капоне, который требовал еще и еще. Корабли с Новой Калифорнии каждые пять-шесть дней прилетали к ним за новой партией.

Эскадра адмирала Салданы, совершив прыжок в систему К5, даже не попыталась явиться туда тайком. От звезды ее теперь отделяли двадцать пять миллионов километров. У космических кораблей всегда было огромное преимущество перед станциями. Устроить быстрый побег, находясь в гравитационном поле звезды, невозможно, а оборона — дело почти бесполезное: соседство со звездой обрекает сенсорные устройства боевых ос чуть ли не на полную слепоту.

Стандартная процедура кораблей — залп кинетических снарядов на отступательную орбиту. Такая тактика позволяет быстро опустошать запас дистанционно управляемых снарядов, в этом случае у противника остается лишь лазерное оружие, и шансы, что с его помощью он сумеет отразить каждый из десяти тысяч снарядов, равны нулю. Да и то, если допустить, что сенсоры станции смогут определить местоположение летящих снарядов. В большинстве случаев солнечные лучи совершенно скрывают приближающиеся корабли. А так как обычно о своем появлении они не предупреждают, то станция может и не узнать об их прибытии, пока в нее не угодит первый снаряд.

Станции, по сути дела, хватит единственного удара. Взрыв неизбежно вызовет цепную реакцию в хранилищах антивещества. И в результате рвануть может в пять-шесть раз сильнее, чем это требуется для уничтожения целой планеты.

Сейчас задача стояла другая. Мередит Салдана, стоя на капитанском мостике «Арикары», нетерпеливо ждал, когда космоястребы завершат развертывание вокруг звезды. Каждый биотехнический корабль выпустил по несколько сенсорных спутников для проверки огромной магнитосферы, в которую они погрузились.

Найти станцию было нетрудно, но прежде надо было одолеть огромное расстояние. Тактический компьютер «Арикары» начал принимать сообщения от спутников и сливать их в картину околозвездного пространства. Звезда на дисплее предстала в виде темной сферы, окаймленной бледно-золотыми полупрозрачными лучами. Сердцевина под воздействием магнитных сил шевелилась, словно бурное море.

Крошечный комок цвета меди скользил по орбите длиною в пять миллионов километров. В компьютер загрузили местоположение кораблей эскадры, и Мередит начал отдавать приказы. Космоястребы оставались на своих орбитах: температура и радиация звезды были бы для них губительны, и в то же время занятые ими позиции позволяли им держать под наблюдением вновь прибывающие корабли. Адамистские корабли придвинулись поближе, а восемь фрегатов вышли на орбиты с высоким наклонением: оттуда они могли начать кинетическую атаку на станцию. Остальные корабли, в том числе «Леди Макбет», выстроились в линию с целью перехвата.

Когда от противника их отделяло три миллиона километров, «Арикара» подала сигнал и включила связь со станцией.

— Коммюнике адресовано командиру станции, — обратился к ним Мередит. — С вами говорит корабль Конфедерации «Арикара». Вашей нелегальной деятельности наступил конец. Обычно за производство антивещества назначается смертный приговор, но мне поручили сделать вам предложение: отправить вас на штрафную планету Конфедерации, если вы подчинитесь нашему приказу. Предложение распространяется и на любого одержимого, присутствующего на станции. Жду вашего ответа в течение часа. Отсутствие ответа будет рассматриваться как отказ к сотрудничеству. В этом случае мы вас уничтожим.

Он дал задание компьютеру повторить послание. Эскадра стала ждать ответа.

Прошло десять минут. Станция подала сигнал.

— Говорит Ренко. Аль оставил меня здесь за главного. Так вот, я предлагаю вам убраться отсюда, пока мы не размазали вас по Солнцу. Понял, приятель?

Мередит глянул на лейтенанта Гриса, полулежавшего в противоперегрузочном кресле. Офицер разведки вымученно улыбнулся, несмотря на вдавившую его страшную тяжесть.

— Это прорыв, — сказал он. — Мы знаем источник Капоне. И даже неважно, чем кончится дело, у флота будет передышка.

— Думаю, флоту пора передохнуть, — сказал Мередит. — Особенно нашей эскадре.

— Он должен прекратить эти инфильтрационные полеты. Антивещество, что у него осталось, понадобится ему теперь для обороны Новой Калифорнии.

— Верно, — Мередит почти развеселился и загрузил в компьютер ответ. — Посоветуйся со своей командой, Ренко. Ты в безнадежном положении. С нашей стороны достаточно одного удара. Ты же будешь стрелять пять раз, прежде чем убедишься, что не попал. Мы никуда не торопимся. Можем выстрелить в тебя и через две недели, если понадобится. Ты уже проиграл. Так что лучше принимай мое предложение или тебе потусторонье по нраву?

— Хорошая попытка, только нас не проведешь. Я вас знаю, вы отправите нас в ноль-тау, не успеем мы поднять руки.

— Я, контр-адмирал Мередит Салдана, даю честное слово, что вы будете отправлены в необитаемый мир, пригодный для жизни. Обдумайте альтернативу: если мы атакуем станцию, вы неминуемо окажетесь в потусторонье. Вы думаете, что я лгу, но ведь есть очень большой шанс, что я говорю правду. Так неужели откажетесь от единственной надежды?

Вместе со всей эскадрой Джошуа ждал ответа двадцать минут. Наконец Ренко согласился сдаться.

— Похоже, мы победили, — сказал Джошуа.

В этот момент они снова сильно ускорились, и улыбаться было трудно. Все же в напряженном голосе звенела радость.

— Иисусе Христе, другая сторона туманности, — ликовал Лайол. — Да был ли там кто-нибудь еще?

— В 2570 году группа космоястребов улетела от Земли на расстояние шестьсот восемьдесят световых лет, — отозвался Самуэль. — Они, правда, оказались на севере галактики, а мы идем в другом направлении.

— Я этого не застал, — пожаловался Эшли. — Было там что-нибудь интересное?

Самуэль закрыл глаза и обратился по родственной связи к космоястребам. Они совершали сейчас орбитальный полет, находясь от них на расстоянии в миллионы километров.

— Ничего необычного или драматического. Звезды, окруженные планетами земного типа, и звезды без планет. Чувствующих ксеноков не обнаружено.

— Меридианский флот улетел дальше, — сказала Болью.

— Это только согласно легенде, — возразил Дахиби. — Никто не знает, куда они подевались. К тому же было это несколько столетий назад.

— Если рассуждать логически, они, должно быть, далеко залетели, раз никто их не нашел.

— Вернее сказать, не нашли обломки кораблекрушения.

— Пессимизм тебе вреден.

— В самом деле? Эй, Моника, — Дахиби поднял руку, но тут ускорение еще глубже вдавило его в кресло, — у вас там никто не знает, куда они отправились? Может, они и сейчас нас там поджидают?

Моника не сводила глаз с потолка. От головной боли не помогала никакая программа. Как же ненавидела она это ускорение.

— Нет, — ответила она через нейросеть (ускорение сдавило и горло). Жаль, что нельзя подпустить яду в закодированную речь. Злоба, сорванная на экипаже, вряд ли сблизит ее с ними, но трепотня эта ее достала. А ведь придется, пожалуй, терпеть их месяц, а то и больше. — Когда меридианский флот отправился в полет, Королевское разведывательное агентство еще только зарождалось. Думаю, и в наши дни не стоит вкладывать средства в дурацкие проекты вроде поиска рая.

— Не хочу знать ничего заранее, — сказал Джошуа. — Цель нашей миссии — открытие. Мы настоящие исследователи, пустившиеся в опасную неизвестность, и, может быть, впервые за нынешнее столетие.

— Аминь, — прогудел Эшли.

— Да мы и сейчас уже там, где мало кто побывал, — сказал Лайол. — Только посмотрите на эту станцию.

— Стандартные промышленные модули, — охладил его пыл Дахиби. — Ничего экзотического или вдохновляющего.

Лайол печально вздохнул.

— Внимание, приближаемся, — объявил Джошуа. — Проверьте, пожалуйста, системы. Как там фюзеляж?

Полетный компьютер загружал в его нейросеть данные, полученные сенсорами. Выдвинувшиеся до конца панели теплообменников вращались, поворачиваясь торцами к раскаленной звезде. Плоские поверхности панелей ярко розовели, убирая излишний жар. Джошуа запрограммировал постоянный спин в векторе состояния. Каждые пятнадцать минут шла проверка: равномерно ли распределяется по фюзеляжу интенсивный тепловой заряд.

— Горячих точек не обнаружено, — доложила Сара. — Дополнительный слой нультермальной пены здорово помогает. Но радиации получаем больше обычного. Необходимо обратить на это внимание.

— Сейчас все пройдет, стоит лишь войти в тень, — успокоил Лайол. — Ждать недолго.

— Вот видишь, — обратилась Болью к Дахиби. — Тебя окружают оптимисты.

В трех тысячах километров от станции вышли на орбиту корабли-перехватчики. Если Ренко вздумает взорвать хранилища, обшивка корпусов подвергнется сильному воздействию радиации, но экипажи все-таки не пострадают. Хотя делать этого, судя по всему, одержимый не собирался.

Переговоры относительно условий сдачи вел командующий Кребер. Гражданский корабль, уже причаливший к станции, должен был забрать всех оттуда, а затем состыковаться с одним из крейсеров. В этот крейсер пересаживали одержимых и под усиленной охраной переводили в арестантское помещение. Там они и должны были находиться на протяжении всего полета. В случае применения ими по какой бы то ни было причине энергистической силы, в помещение пропускался ток силой сорок тысяч вольт.

Крейсер в сопровождении двух фрегатов летел на необитаемую планету (пребывавшую в эпохе ледникового периода), и одержимых спускали в капсулах в зону тропиков с запасом необходимого для выживания оборудования. Конфедерация с этой планетой уже не контактировала, возможен был лишь очередной десант одержимых в сходных обстоятельствах.

Другое предложение Кребера, вернее, просьбу — помочь разведке флота в анализе их энергистических способностей — одержимые отвергли.

После заточения одержимых гражданский корабль стыковался с другим крейсером, и в него переходила уже команда служащих станции, готовая отбывать наказание на штрафной планете. Перед этим они должны были передать системы станции под полный контроль технического персонала флота.

После некоторой торговли, касавшейся в основном оборудования, необходимого для выживания на новом месте, Ренко согласился с условиями сдачи. Экипаж «Леди Макбет» наблюдал за переговорами с помощью сенсоров. Сама процедура прошла на удивление гладко и заняла менее одного дня. С первого крейсера пришла картинка: одетые в двубортные костюмы одержимые, вызывающе хохоча, направлялись в арестантское помещение. Инженеры станции с облегчением смотрели на бывших надсмотрщиков. Рабочие коды они передали флотским инженерам без протестов.

— Можете приступать к посадке, капитан Калверт, — передал сообщение адмирал Салдана. — Лейтенант Грис информировал меня, что сейчас у нас полный контроль над станцией. И антивещества для вашей миссии достаточно.

— Благодарю вас, сэр, — ответил Джошуа и включил двигатели.

Теперь все просто. Ускорение, полет и замедление скорости. Они вошли в тень станции и начали последние маневры, когда появился конвой Организации.

— Их одиннадцать, сэр, — доложил лейтенант Рекус. — Расстояние — тридцать семь миллионов километров от звезды и сто сорок три миллиона от станции.

— Степень опасности? — спросил адмирал.

«Как всегда, — подумал он, — что-нибудь да помешает».

— Минимальная, — связной офицер-эденист казался почти счастливым. — «Илекс» и «Энон» докладывают: у противника пять черноястребов и шесть фрегатов. Черно-ястребы осуществить свой маневр не могут: высота не позволяет им к нам приблизиться. Пусть даже боевые осы у них с антивеществом, все равно до нас им лететь несколько часов, да еще при постоянном ускорении. Что-то не слыхал я о боевой осе, у которой горючего хватило бы на целый час.

— Тогда их должны были изготовить на заказ, — сказал Грис. — А на Капоне это не похоже. Даже если такие осы и существуют, при таком-то расстоянии мы от них все равно уйдем.

— Значит, Калверт может действовать? — спросил адмирал.

— Да, сэр.

— Очень хорошо. Кробер, сообщите «Леди Макбет»: пусть продолжает, как планировалось. И все же, пусть капитан не мешкает.

— Да, сэр.

Мередит рассмотрел новый тактический расклад. «Энон» был сейчас всего лишь в пяти миллионах километров от кораблей Организации.

— Лейтенант Рокус, пусть космоястребы сгруппируются в двадцати пяти миллионах километров над станцией. Нельзя их оставлять одних: мало ли какие идеи придут в голову черноястребам. Командир Кробер, направьте остальные корабли к космоястребам, а фрегаты пусть встречают нас на орбитах с высоким наклонением. Двум фрегатам остаться на станции, пока «Леди Макбет» не закончит заправку. Как только они окажутся на безопасном расстоянии, уничтожьте станцию.

— Да, сэр.

Мередит загрузил данные в тактический компьютер. Машина выдала оценку, совпадающую с его расчетами. Обе стороны имели равные силы. У него было больше кораблей, зато у Организации могли оказаться боевые осы с антивеществом. Если он отдаст приказ эскадре идти на перехват, то добираться до них придется несколько часов. За это время корабли Организации спокойно совершат прыжок, и тогда за ними смогут угнаться лишь космоястребы, а в вооружении они Организации проигрывали.

Выходило, что у них ничья. Ни одна сторона не могла взять верх над другой.

«И все же не могу я им позволить уйти неотомщенными, — подумал Мередит, — получится плохой прецедент.»

— Лейтенант Грис? Что нам известно о командах неодержанных на кораблях Организации? Какое влияние имеет на них Капоне?

— В соответствии с проведенными нами исследованиями, у всех у них есть семьи, находящиеся в плену на Монтерее. Капоне очень осторожно подходит к выбору сотрудников, занимающихся производством антивещества. Можно сказать, что это его стратегия. Несколько команд на обычных звездолетах Организации уничтожили своих одержимых офицеров и дезертировали. Но вот ни одного упоминания о попытке к мятежу на кораблях, оснащенных антивеществом, нам не встретилось.

— Жаль, — проворчал Мередит. «Арикара» начала ускоряться для встречи с космоястребами. — Тем не менее я представлю им тот же ультиматум, что и станции. Кто знает, возможность капитуляции может вызвать маленький бунт.

«Этчеллс» слушал послание адмирала, переданное конвою. Уклончивое, с неопределенными обещаниями прощения и свободы перемещения. К нему это отношения не имело.

— Мы повторяем предложение эденистов,— добавили космоястребы. — Перейти к нам вы можете в вашем теперешнем обличье, и мы обеспечим вас питательной жидкостью. Взамен просим лишь помощи для разрешения проблемы к обоюдному удовлетворению.

— Эй, ублюдки, не вздумайте им отвечать,— предупредил «Этчеллс» коллег черноястребов. — Они же боятся. Да если бы положение их не было таким отчаянным, никто с предложениями к вам обращаться бы не стал.

Сродственная связь позволяла ему чувствовать их колебания. И все же никто не осмелился выступить против него открыто. Удовлетворенный тем, что они у него в руках, «Этчеллс» спросил у командира конвоя, что тот намерен предпринять.

— Удалиться,— ответил он, — ничего другого мы сделать не можем.

«Этчеллс» был не слишком в этом уверен. Флот станцию не уничтожил. И это вступало в противоречие тому, за что ратовала Конфедерация. Причина должна быть слишком веской для перемены политики.

— Мы должны остаться,— сказал он командиру конвоя. — Надолго они нас здесь не задержат, зато выясним, что они тут такое делают. Если собираются использовать против нас антиматерию, необходимо поставить об этом в известность Капоне.

Командир нехотя согласился. Адамистские корабли, совершив прыжок, пустились в обратный путь, к Новой Калифорнии, а черноястребы остались и начали наблюдение за станцией.

Наблюдать было трудно: чудовищный свет звезды мучил сенсорные пузыри «Этчеллса». Так страдают от красного остаточного изображения и человеческие глаза. Он стал потихоньку вращаться, защищая кончиками крыльев сенсоры от попадания на них солнечных частиц. И все равно, сосредоточиться на крошечном пятнышке, находившемся в миллионах километров от него, было почти невыносимо. Заболела голова.

Электронные сенсоры, находившиеся в багажном отделении, ничего не давали. Применяли их при обороне, да и то, когда противник находился рядом. Искажающее поле достать так далеко не могло. Однако у «Этчеллса» было и преимущество: в этом свете его не разглядеть. Он увидел, как из гравитационного поля звезды, ускоряясь, вылетели адамистские корабли — маленькие светлые искры, более яркие, чем фотосфера.

Через полчаса на станции заработали еще три фьюзеодвигателя. Два корабля последовали за эскадрой, а третий взял другой курс. Обогнув звезду с юга, он пошел по траектории с очень высоким наклонением.

«Этчеллс» широко раскрыл клюв, вообразив, что поет победную песню. Неизвестно, что делал на станции этот корабль, но сразу стало понятно: странная экспедиция задумана для него. «Этчеллс» выдал залп распоряжений другим черноястребам. Манеры грубого парня не помешали «Этчеллсу» многому научиться у своего хозяина. Грубость была его прикрытием: пусть, мол, твои оппоненты считают тебя глупее, чем ты есть на самом деле. Он сделался доверенным черноястребом Киры и знал, что она не станет рисковать его жизнью в сумасшедших инфильтрационных полетах и других опасных предприятиях. Она подобрала ему самое безопасное занятие — эскорт конвоя.

Десятилетия, проведенные в бессмысленных акциях, затеянных правительством, научили его скрывать свой подлинный потенциал. Выживание зависело от интеллекта и хитрости, а не от достоинства и отваги. И он знал: чтобы пережить нынешнюю ситуацию, ему потребуется недюжинный интеллект. Как и Росио с «Миндори», ему нравилось его нынешнее обличье. Он считал, что оно значительно превосходит человеческое тело. А как сохранить его… этот вопрос ему еще предстояло решить. Он не хотел оказаться на планетах, которые одержимые перенесли в другие миры. А Конфедерация не успокоится, пока не решит проблему: каким образом навеки запереть души в потусторонье.

Он выжидал благоприятного момента. Гигантские желтые глаза его высматривали возможность для спасения собственной шкуры. Не о товарищах же ему думать, в самом деле…

Может, как раз сейчас и настал момент, которого он ждал, — странное поведение флота.

Как только три корабля отлетели от станции на тридцать тысяч километров, она взорвалась, и сила взрыва потрясла хромосферу. Черноястребы, словно осознав свое окончательное поражение, выпрыгнули из галактики.

Космоястребы проанализировали их искажающие поля и сделали вывод, что все пятеро направились назад, в Новую Калифорнию.

— Аустер, они оставили фрегаты без защиты, -это капитан «Илекса» обратился к Рекусу. — Что прикажет адмирал?

— Не делайте ничего. Если начнете атаку, они тут же выпрыгнут. Мы могли бы преследовать их до самого их дома, но тактического преимущества от этого не получим. А задачу мы уже выполнили.

— Очень хорошо.

— Сиринкс.

— Да, Рекус.

— «Энон» может встретиться с «Леди Макбет». Адмирал желает вам обоимbonvoyage (счастливого пути).

— Спасибо.

«Этчеллс» не верил, что космоястребы пустятся в погоню. Черноястребы удалились на десять световых лет от звезды, потом, спустя три секунды, прыгнули еще раз. Если космоястребы не видели их второго прыжка, то, разумеется, и не узнали, куда они подевались.

Четверо отправились к Новой Калифорнии. «Этчеллс» же вернулся к звезде и появился над ее южным полюсом на высоте двадцать два миллиона километров. Космоястребы собрались на экваториальной орбите высотою двадцать миллионов километров и, разумеется, маневра его не заметили. Позицию он сейчас занял идеальную: он хорошо видел звездолеты, вылетавшие с низкой орбиты. Сенсоры его сейчас не подвергались воздействию ослепительного света звезды. Даже головная боль утихла.

Краем глаза отметил корабли, вышедшие из гравитационного поля, но интересовал его корабль-одиночка, ушедший в южном направлении. Удалившись от звезды на двадцать миллионов километров, он совершил прыжок. «Этчеллс» порылся в пространственной памяти. Судя по моменту совершения прыжка, он мог отправиться в одну из двадцати систем Конфедерации. А может, и в другую — Геспери-ЛН. Планету тиратка.

12

Кортни сидела у стойки бара вот уже пятнадцать минут. Четверо мужчин предложили ей выпить. Не так много, как раньше: в последнее время мало было приезжих. Даже «Голубая Орхидея» страдала из-за панических настроений, распространявшихся по глобальной сети. Посетителей стало куда меньше. Обыкновенно в вечернее время здесь бывало набито битком. Клуб их считался не слишком низкопробным, и публика сюда приходила приличная, не боявшаяся за свою репутацию, во всяком случае, коллеги бы их за это не осудили. Кортни доводилось бывать в местах куда более непристойных. Швейцары не устраивали ей скандала, несмотря на то, что ягодицы ее буквально выпирали из платья для коктейля. Кортни очень нравилось это платье из черного шелка: спереди лямочки высоко и соблазнительно поднимали грудь, перекрещиваясь друг с другом на сильно оголенной спине. Она выглядела в нем необычайно сексуальной и в то же время не дешевкой.

Да и Беннет сказала, что оно ей идет. Замечательно, что секта подарила ей это платье. Никогда она не чувствовала себя такой женственной. И доказательства были налицо. Не было ночи, чтобы она не приносила секте доход. Иногда ей удавалось проделать это дважды. Настоящая умора: она водила мужчин в студенческое общежитие, в котором секта снимала помещение. Как только клиент спускал штаны, в комнату врывались Билли-Джо, Рав и Джулиан и избивали мужчину до бесчувствия. Затем Билли-Джо записывал его биоэлектрический код и снимал деньги с его кредитного диска.

В последние три года Кортни этим и занималась с тех самых пор, как брат представил ее секте Светоносца. Поначалу она привлекала педофилов, и они забирали ее в свои притоны или попросту тащили в темный закоулок парка. Сводником в те времена выступал Квинн Декстер. Как ни странно, с ним она чувствовала себя увереннее. Приходил он всегда вовремя.

Теперь ей было пятнадцать, и на малолетнюю она уже не тянула. Беннет перестала давать ей гормоны, но грудь расти не перестала, напротив, становилась все пышнее, и при тонкой фигуре приковывала взгляды. В последние девять месяцев клиентура совершенно изменилась. К ней теперь липли не педофилы, а неудачники. Кортни считала, что благополучно перенесла испытания. И большая грудь — сущий пустяк по сравнению с теми экспериментами, что учиняла Беннет над членами секты.

К ней подошел пятый мужчина, спросил, не скучает ли она, и предложил выпить. Это был тучный человек с напомаженными, зализанными назад волосами. Хороший, неоднократно побывавший в чистке костюм. Круглое лицо блестело от пота. Вел он себя нерешительно, похоже, боялся, что она его высмеет. Кортни допила бокал и протянула его мужчине, улыбаясь.

— Спасибо.

Танцевать он не мог: слишком толст. Жаль, ведь танцы она обожала. Придется целый час слушать его разговоры — о начальнике, семье, квартире, о том, что все у него складывается не так, как надо. Он жужжал, и она понимала, что это обычный неудачник, у которого за последнее время все шло наперекосяк, и хотел он от нее сочувствия и женского утешения.

Кортни сочувственно хмыкала в нужные моменты. Опыт работы в клубах арколога прошел не зря: о жизни таких людей она знала все, стоило лишь разок взглянуть на них. И в выборе клиентов никогда не обманывалась: с кредитным диском у них все было в порядке. Через час мужчина, осушив три бокала, набрался храбрости и сделал невинное предложение. Каково же было его изумление, когда девушка скромно улыбнулась и торопливо кивнула.

До студенческого общежития было, слава Богу, недалеко. Кортни не любила садиться в такси: в этом случае Билли-Джо мог потерять ее. И не оглядывалась, чтобы проверить, идут ли за ними трое сектантов. Должны были идти. Система у них давно отлажена.

Дважды Кортни казалось, что за ними кто-то идет, цокая металлическими подковками. Странно, ведь на улицах полно народа. Нервно оглянулась: нет, полицейского поблизости не было. Обычные люди, спешат по своим глупым делам. Бояться некого.

Боялась она только полицейских. Четверть пострадавших жаловались на нападение и грабеж, но AI не мог выйти на преступников: Беннет знала, когда готовилась облава. Она всегда знала, что происходит в Эдмонтоне. Временами это даже пугало. Кортни было известно, что некоторые сектанты в Божьего Брата не верили, но слишком уж боялись они Беннет и не смели ее ослушаться.

— Ну вот мы и пришли, — сказала она мужчине. Они стояли возле обветшавших дверей двухсотлетнего небоскреба. На ступенях сидели студенты, вдыхали наркотики. Глаза их были безразличными и затуманенными. Кортни потащила мужчину в вестибюль.

В элеваторе он предпринял первую осторожную попытку. Поцеловал ее, язык добрался чуть ли не до горла. Больше ничего не успел: комната находилась на третьем этаже.

— Что вы изучаете? — спросил он, когда они вошли.

Такой вопрос застал ее врасплох. Истории на этот случай запасено не было. Клиенты этим обычно не интересовались. В комнате, которую они нанимали, царил обычный студенческий беспорядок. Плохое освещение, разбросанная повсюду одежда, допотопный процессор на шатком столе. Кортни до сих пор плохо читала и не могла разобрать мелкий шрифт на наклейках дисков.

Прибегла к простому решению: спустила лямки, и грудь ее свободно заколыхалась. Он тут же забыл, о чем спрашивал. Бросил ее на кровать. Одна рука задирала юбку, другая больно сжимала грудь. Она застонала, притворяясь, что испытывает наслаждение. При этом молила Бога, чтобы Билли-Джо с сектантами поторопились. Иногда эти подонки специально медлили и позволяли клиенту осуществить намерение. А сами тем временем смотрели на них с помощью сенсорного устройства или в замочную скважину и тихонько хихикали. Потом клялись, что все вышло совершенно нечаянно. Беннет тоже смеялась, когда она ей жаловалась.

Клиент уже стаскивал трусики. Слюнявый рот прижался к соску. Кортни старалась не скорчить гримасу. И тут она вздрогнула: казалось, из вентиляционной решетки вылетело на них ледяное облако.

Он озадаченно крякнул и повернул голову. Оба удивленно смотрели друг на друга. И вдруг к его напомаженным волосам протянулась белая рука и оторвала от нее его голову. Завопив от удивления и боли, он отлетел в другой конец комнаты. Дряблое тело ударилось с громким стуком о противоположную стену и, как мешок, свалилось на пол. Возле кровати стояла фигура в черном плаще с надвинутым на лицо капюшоном. Кортни приготовилась закричать: ведь это был не Билли-Джо и не кто-то другой из секты.

— Не надо, — предупредила фигура. Капюшон отдернулся, и появилось лицо.

— Квинн! — прочирикала Кортни. На губах ее заиграла улыбка. — Квинн? Божий Брат, откуда ты, черт возьми, появился? Я думала, тебя сослали.

— Долгая история. Подожди немного, — он пошел к дрожавшему человеку, схватил за волосы и откинул назад его голову. Шея мужчины напряглась.

— Квинн, что ты… у-у! — Кортни в ужасе, не лишенном интереса, смотрела, как Квинн обнажил острые клыки. Он подмигнул ей и склонился к шее мужчины. Кортни видела, как ходит вверх и вниз адамово яблоко Квинна, сосавшего кровь. Несколько капель потекли по подбородку. Мужчина верещал, что есть сил. — О, черт, Квинн, это отвратительно.

Квинн встал, улыбаясь, и вытер рот тыльной стороной руки.

— Ничего подобного. Кровь — лучшая еда человека. Только подумай: все питательные вещества, которые требуются организму, очищены и подготовлены. Ты вправе взять ее от последователей фальшивого Бога. И использовать для укрепления собственных сил, — он глянул на толстяка, отчаянно старавшегося соединить края раны. Кровь струилась сквозь пальцы.

Кортни хихикнула. Ей были смешны клокочущие звуки, которые издавал мужчина.

— Ты изменился.

— Ты тоже.

— Да! — она приподняла грудь. — Вот, вырастила. Как тебе, нравится?

— О, Божий Брат! Да ты, Кортни, настоящая шлюха.

Выпрямив ногу, она покачала туфлей, державшейся на пальцах.

— Мне нравится то, чем я стала, Квинн. Я вырастила своего дракона, помнишь? Достоинство — это слабость, да и все другие добродетели, которые средний класс занес в свой список.

— Ты слушала проповеди?

— Разумеется.

— Ну а как там Беннет?

— По-прежнему.

— Это ненадолго. Я вернулся.

Он легонько взмахнул руками. Комната преобразилась. Стены потемнели, мебель стала металлической. В изголовье кровати повисли наручники.

Кортни, ужаснувшись, закрылась смятым стеганым одеялом и прижалась к стене, лишь бы подальше от Квинна.

— Господи, да ты одержимый!

— Ну уж только не я, — сказал он тихо. — Я одержатель. Именно меня Божий Брат выбрал своим мессией. И сила, которой владеют возвратившиеся души, зависит от их собственного желания. Никто не верит в них больше меня. Я приобрел контроль над своим телом благодаря вере Его в меня. Теперь я сильнее сотни хныкающих придурков.

Кортни выпрямила ноги и посмотрела на него.

— Так это на самом деле ты? У тебя твое собственное тело и все остальное?

— Сообразительностью ты никогда не отличалась. Но секта нуждалась не в твоем уме.

— Ты был в Нью-Йорке? — спросила она восхищении. — Нам показывали, какой там был переполох. Полиция уничтожила уйму людей в небоскребах, так они там перепугались.

— Я побывал там. Был в Париже, Бомбее и Йоханнесбурге. Вот об этом полиция пока не знает. Ну а потом явился домой.

— Я тебе рада, — Кортни спрыгнула с кровати и, обняв его, прошлась языком от уха до рта. — С прибытием тебя.