Пришествие Ночи (№5) - Обнажённый Бог: Феномен

— Корпус — это не кто, — сказала Трэйси. — Это, скорее, вариант эденистского Согласия. За исключением того, что у киинтов он не только правительство, но и философия. Прошу прощения за то, что не могу растолковать тебе это, как следует.

— Выходит, он командует?

Трэйси явно колебалась.

— Да, верно, мы исполняем его законы. А самый главный из них — невмешательство. Тот самый, который нарушила Хейл, когда перенесла тебя сюда.

— А вы очень беспокоитесь из-за этой антипамяти?

— Да, очень, хотя все стараются этого не показывать. Эта штука может вызвать катастрофу, если попадет в потусторонье. Мы, детка, не можем этого допустить. Вот почему я и хочу, чтобы Ричард отправился в Трафальгар.

— Зачем?

— Ты же слышала, что все говорили. Ему не хватает дисциплины, — она подмигнула.

Трэйси повела ее к круглой площадке из черного мрамора. Джей видела несколько таких площадок возле домиков. И в здании клуба были два таких круга. Несколько раз девочка видела, как на этих площадках вдруг появлялись черные шары, из которых выходили люди. Однажды она сама встала на такой круг, закрыла глаза и задержала дыхание. Однако ничего не произошло. Она догадалась, что улететь отсюда можно, лишь зная специальный код, который они передают на контрольный процессор.

Трэйси остановилась у края площадки и подняла палец.

— К тебе гость, — сказала она.

Черная сфера материализовалась. В круге стояла Хейл. Руки-щупальца нерешительно махали.

— Подруга Джей! Какая радость.

Джей радостно взвизгнула и помчалась вперед. Обняла Хейл за шею.

— Где ты была? Я по тебе скучала, — в голосе звучала неприкрытая обида.

— Я много училась.

-Чему?

Щупальце обняло Джей за талию.

— Как работают вещи.

-Какие вещи?

— Корпус,— ответила Хейл с благоговейным страхом.

Джей потерла темя детеныша.

— А, Корпус. Им здесь все недовольны.

— Корпусом? Этого не может быть.

-Он не хочет помочь людям справиться с одержанием. Во всяком случае, нам нужна большая помощь. Да ты не волнуйся. Трэйси собирается подать апелляцию. Скоро все будет нормально.

— Это хорошо. Корпус самый умный.

-Да? — она похлопала Хейл по передней ноге, и детеныш киинт послушно согнул колено. Джей быстро вскарабкалась по ней и оседлала шею Хейл. — А он знает, как построить самые лучшие песочные замки?

Хейл неуклюже спрыгнула с черной площадки.

— Корпус не знает ничего о песчаных замках,— Джей самодовольно улыбнулась.

— Ну, ведите себя хорошо, — строго сказала Трэйси. — Вы умеете плавать, и все же глубоко не заплывайте. Знаю, провайдеры помогут вам, если вы попадете в беду, но дело не в этом. Вы должны учиться принимать ответственность на себя. Поняли?

— Да, Трэйси.

— У меня есть понимание.

-Хорошо, идите, веселитесь. И, Джей, не увлекайся сладостями. Я пойду приготовлю ужин, и если ты не станешь есть, я на тебя очень рассержусь.

— Да, Трэйси, — она ткнула коленями в бока Хейл, и детеныш двинулся вперед, быстро удалившись от старой женщины.

— Тебе здорово досталось за то, что ты меня спасла? — озабоченно спросила Джей, когда Трэйси осталась далеко позади.

— Корпус имеет много понимания и дает прощение.

-Это хорошо.

— Но мне нельзя делать это снова.

Джей ласково почесала плечи подруге, и они поспешили к воде.

— Послушай, да ты теперь ходишь гораздо лучше.

Вторая половина дня прошла к обоюдному восторгу.

Не хуже, чем в Транквиллити. Они плавали, и шар-провайдер дал Хейл губку и щетку для мытья. Потом построили несколько песчаных замков, хотя песок здесь был слишком мелким и не очень-то годился для строительства. Джей не удержалась и попросила два шоколадных мороженых с миндалем (больше просить не осмелилась: ведь провайдер наверняка наябедничает Трэйси), потом гоняли по берегу мяч, а когда утомились, разговаривали о звездной системе киинтов. Хейл рассказала ей немногим больше, чем она узнала от Трэйси, но когда Джей задавала новый вопрос, детеныш обращался за консультацией к Корпусу.

Информация была интригующей. Джей узнала, что на острове длиною в пятьдесят километров было три поселения наблюдателей-пенсионеров. Другого населения здесь не было. И назывался он — Деревня.

— Остров называется Деревня? — удивилась Джей.

— Да. Так хотели наблюдатели. Корпус считает, что тут ирония. Я ничего не знаю об иронии.

-Разница цивилизаций, — высокомерно сказала Джей.

Деревня оказалась одним из островов большого архипелага, на котором жили наблюдатели из восьмисот рас ксеноков. Джей с тоской посмотрела на яхту, стоявшую на якоре. Как было бы здорово поплыть по морю и причаливать к островам, на которых ее встречала бы новая разновидность ксеноков.

— А тиратка здесь есть?

— Есть немного. Корпусу трудно войти в их общество. Они занимают много миров, больше, чем твоя Конфедерация. Корпус говорит, они островные. Это беспокоит Корпус.

Хейл рассказала ей о мире, в котором она жила сейчас. Он назывался Ринайн. Нанг и Лиерия выбрали дом в одном из больших городов. На их зеленом континенте было много куполов, башен и огромных домов. Жили там сотни миллионов киинтов. Хейл встретила там много детей ее возраста.

— Я теперь имею много новых друзей.

-Это хорошо, — Джей старалась унять ревность.

Из Деревни Ринайна она не увидела: слепящее солнце его скрывало. Планета была одной из главных: к ней причаливали из других галактик караваны звездолетов ксеноков.

— Возьми меня туда, — умоляюще попросила Джей. Ей страшно хотелось увидеть такое чудо. — Я хочу повстречать твоих новых друзей и увидеть город.

— Корпус не хочет тебя волновать. Это странно.

-Ну, пожалуйста, пожалуйста. Я умру, если не побываю там. Это несправедливо: улететь так далеко и не увидеть самого интересного. Пожалуйста, Хейл, попроси за меня Корпус. Пожалуйста.

— Подруга Джей. Пожалуйста, имей спокойствие. Я попрошу. Обещаю.

-Спасибо, спасибо, спасибо тебе. — Джей подпрыгнула и затанцевала вокруг Хейл.

Детеныш вытянул тонкую руку-щупальце и попытался поймать ее.

— Эй, — послышался чей-то голос. — Похоже, вам тут весело.

Джей остановилась. Она раскраснелась и тяжело дышала. Прищурившись, увидела фигуру, шагавшую к ним по сверкавшему под солнцем песку.

— Ричард?

Он улыбнулся.

— Я пришел попрощаться.

— О! — она тяжело вздохнула. Последние дни все в ее жизни было так кратковременно. Люди, места… Она склонила голову набок. — Вы сегодня какой-то другой.

На нем была темно-синяя форма, чистая и отутюженная. Блестящие черные ботинки. В руке он держал фуражку. И хвостика у него уже не было: волосы коротко подстрижены.

— Старший лейтенант флота Конфедерации Китон к вашим услугам, мадам, — отсалютовал он.

Джей хихикнула.

— А это моя подруга Хейл.

— Привет, Хейл.

— Приветствую, Ричард Китон.

Ричард одернул китель и расправил плечи.

— Ну, что ты думаешь? Как я выгляжу?

— Очень красиво.

— А я и сам знаю. Совершенно верно. Все женщины любят форму.

— Вы и в самом деле должны ехать?

— Да. Благодаря нашей подруге Трэйси. Еду в Трафальгар спасать Вселенную от злого доктора Гилмора. Сам он, правда, не думает, что он злой. Может, в этом и проблема. Невежество — одна из причин жизненной трагедии.

— Надолго? — она все еще не осознала, что события могут происходить так стремительно.

Трэйси всего несколько часов назад говорила о вмешательстве. И вот оно уже готово произойти.

— Пока не знаю. Поэтому и хотел прежде повидаться с тобой. Сказать, чтобы не беспокоилась. У Трэйси и всех ее стариков хорошие намерения, но они слишком легко впадают в панику. Хочу, чтобы ты знала: человеческая раса намного умнее и тоньше, чем думают о них эти замечательные старые простаки. Дело в том, что они слишком часто судят о нас в трудные исторические времена. Я знаю, что мы все такое. Но время не ждет. У нас есть хороший шанс, Джей. Я тебе это обещаю.

Она обняла его.

— Я позабочусь о Принце Делле.

— Спасибо. — Он посмотрел по сторонам с театральным лукавством и понизил голос. — Когда у тебя будет возможность… попроси провайдера, чтобы дал тебе доску для серфинга и водные лыжи. Скажи, что ты это сама придумала. Хорошо?

Она энергично закивала.

— Хорошо.

Ремонт был масштабнее двух предыдущих, однако сомнений не осталось: все будет сделано, ведь «Леди Макбет» приносила большой доход Транквиллити. В прошлый раз в результате чудовищного ускорения часть оборудования вышла из строя. К предстоящей миссии установили дополнительные топливные цистерны. Кемпстер Гетчель получил новейшие сенсорные приборы. На борт загрузили и целую флотилию маленьких спутников-исследователей. С обшивки корпуса сняли пластины, чтобы заменить поврежденный энергетический узел.

Иона вплыла в шлюз центра управления. «Леди Макбет» сверкала нетронутым серебром под освещавшими ее сверху огнями.

Джошуа разговаривал с операторами, обсуждая с ними шрифт и цвет букв надписи на борту корабля. Тонкая металлическая рука с наконечником, заряженным краской, уже скользила по поверхности, подчиняясь команде оператора.

— Ты стартуешь через двадцать восемь минут, — сказала Иона.

Джошуа повернул голову и улыбнулся. Отошел от операторов и приблизился к ней. Они поцеловались.

— Уйма времени. Без имени на фюзеляже отправляться нельзя.

— Дахиби разобрался с новым узлом?

— Да. Разобрался в конце концов. Мы ему немного помогли. Космоястреб привез нам с Гало две команды разработчиков программного обеспечения. Они устранили помеху, возникающую при синхронизации. Обожаю ультрасовременные проекты.

— Прекрасно.

— Осталось загрузить боевые осы. Эшли летит с ними на МСВ9 из сервисной службы Дассо. Ученые уже на борту. Кроме Мзу и агентов, мы взяли Кемпстера и Ренато. Паркер Хиггенс настоял на том, чтобы его пустили на «Энон» вместе с Оски Катсура и ее помощниками.

— Не обижайся, — сказала Иона. — Бедный Паркер болен космосом.

Джошуа посмотрел на нее пустым взглядом, словно она ничего не сказала.

— И еще у нас в ноль-тау сержанты. Так что у «Леди Макбет» груза много больше, чем на «Эноне».

— Это не соревнование, Джошуа.

Он криво улыбнулся и притянул ее к себе.

— Знаю.

Из переходного люка вырвался Лайол.

— Джош! Вот ты где. Послушай, мы не можем… о!

— Привет, Лайол, — весело сказала Иона. — Как тебе нравится в Транквиллити?

— Э… да. Замечательно. Благодарю.

— Ты произвел огромное впечатление на Доминику. Она только о тебе и говорит.

Лайол скорчил гримасу и умоляюще посмотрел на Джошуа.

— Вроде бы ты с ней еще не попрощался? — спросила Иона.

Румянец, вспыхнувший на щеках Лайола, не скрыл даже нанотехнический пакет.

— Я все это время был очень занят: помогал Джошу. Э… почему бы тебе не сделать это за меня?

— Да, Лайол, — она еле сдерживалась, чтобы не засмеяться. — Скажу ей, что ты уехал.

— Я тебе очень благодарен, Иона. Э… Джош, ты нам сейчас очень нужен.

Иона и Джошуа захихикали, едва он скрылся в люке.

— Будь осторожен, — сказала она, отсмеявшись.

— Да, разумеется.

Домой Иона добиралась очень долго. Возможно, оттого, что вдруг почувствовала себя очень одинокой.

— Он воспринял все очень спокойно,— сказал Транквиллити.

— Ты так думаешь? Душа у него очень болит. Говорят, что незнание — счастье. Со временем он бы догадался.

— Я горжусь твоей цельностью.

— Ну, разбитое сердце она не заменит… извини, гормоны разыгрались.

— Ты его любишь?

— Ты все время меня об этом спрашиваешь.

— А ты каждый раз отвечаешь по-разному.

— У меня к нему очень сильное чувство. И ты это знаешь. Господи, да ведь у меня от него двое детей. Одно это кое о чем говорит. Он восхитителен. Но люблю ли я… не знаю. Думаю, я люблю то, чем он является, а не его самого. Если бы я по-настоящему его любила, то постаралась бы его здесь оставить. Мы с тобой нашли бы ему какое-нибудь достойное занятие. А может, все дело во мне. Возможно, я никого не смогу полюбить, пока у меня есть ты,— она закрыла глаза, и перед ее внутренним взором предстала «Леди Макбет», вышедшая на стартовую позицию. Раскрылись терморадиаторные панели, отсоединились клеммы. Вылетело облако газа и серебристой пыли. Вспыхнуло ярко-голубое пламя, и корабль плавно поднялся вверх.

В десяти тысячах километров отсюда эскадра Мередита Салданы отправилась в дорогу. «Энон» непринужденно поднялась с пьедестала и помчалась за «Леди Макбет». Два очень разных космических корабля набрали одинаковую скорость и двинулись навстречу эскадре.

— Я не могу заменить собой человека,— мягко возразил Транквиллити. — И прав на тебя не имею.

— Знаю. Но ты моя первая любовь, и я всегда тебя буду любить. И ни один мужчина этому не помешает.

— Ну а капитаны космоястребов?

— Ты думаешь о Сиринкс.

— И обо всех прочих.

— Но ведь они эденисты. У них все по-другому.

— Возможно, ты подружишься с ними, пока мы здесь. Они, по крайней мере, меня не испугаются.

— Неплохая идея. Но… не знаю, может, все оттого, что я Салдана, я просто не думаю, что эденизм решит все мои проблемы. Это замечательная культура. Но если мы останемся здесь, и если бы я завела себе любовника эдениста, то они, пожалуй, нас бы поглотили.

— В Мирчуско у нас нет будущего. Леймилы для нас уже не тайна.

— Знаю. И все же не хочу становиться эденисткой. Мы уникальны, ты и я. Нам, должно быть, уготовано было одно предназначение, а мы его уже исполнили. Сейчас нам надо просто жить, и мы вправе распорядиться собственным будущим.

— Если одержимые не распорядятся за нас.

— Этого не будет. Полет Джошуа — всего лишь одно из сотни других решений проблемы. Человечество справится с этим.

— Но не без перемен. Эденизм изменится. Они наверняка изменят свое отношение к религии.

— Сомневаюсь. Они смотрят на потусторонье как на доказательство своего взгляда на духовность. Они утверждают, что духовности нет, что все имеет естественное объяснение, каким бы мрачным оно ни было. И утверждение Латона, что эденисты не будут заперты в потусторонье, еще больше укрепляет их в своей правоте.

— Тогда что же ты предлагаешь?

— Не знаю. Возможно, ничего, разве только — начать все сначала в новой звездной системе. А там посмотрим.

— А! Теперь понимаю, зачем тебе так хочется этого ребенка. Ты собираешься основать новую цивилизацию. Народ с сродственной связью, но без эденистских взглядов.

— Больно громко это звучит: основать цивилизацию. Я не настолько амбициозна.

— Ты Салдана. Твоя семья однажды уже сделала это.

— Да, но ведь у меня всего одно чрево. Я не могу родить целую расу.

— Есть разные способы. Суррогатные чрева. Люди, которым нравятся перемены. Вот посмотри, как много молодежи кинулось на призыв Киры Салтер, каким бы извращенным он ни был. Можно основать новые обиталища.

Иона улыбнулась.

— И это тебя волнует, да? Я и не догадывалась, что ты можешь быть таким энтузиастом.

— Я заинтригован, не отрицаю. Я никогда не задумывался о будущем. Всю жизнь я занимался человеческими делами да Леймилским проектом.

— Хорошо, придется подождать, пока кризис не закончится, а потом обдумаем дальнейшие действия. Однако это перспектива, да? Создать первую цивилизацию пост-одержания, которая преодолеет смешное адамистское предубеждение против биотехнологии. Мы можем взять лучшее из обеих культур.

— Ну вот, теперь ты говоришь как настоящая Саддана.

Лука Комар натянул вожжи и спешился. Был полдень, и люди потянулись с полей, чтобы отдохнуть немного. Он их не осуждал: та еще жара. Для Норфолка очень неестественно.

День за днем максимальная летняя температура, яркий свет и горячие ветры, а по ночам дожди. В результате — непереносимая влажность. Он боялся, что для местных растений погода окажется губительной. Обычно в конце лета дожди усиливались, а жара отступала. Неизвестно было, как среагируют растения на отсутствие красного света Герцогини. Пока явной болезни не видно, но он все равно беспокоился.

Зато злакам эта погода была явно по нраву. Такими здоровыми он никогда их еще не видел. Урожай будет замечательный, и обстановка потихоньку становилась нормальной.

И это можно было заметить по общему настроению. Во взаимоотношениях появилась небывалая сердечность. Люди ухаживали за домами, поддерживали чистоту, причем хотели этого, старались для себя, а не для соседей.

И Брюса Спэнтона с его шутовской командой не видно. Хотя Лука слышал, что он появлялся в южной части Кестивена, наводя страх на приличных людей. Так что, если бы не эта проблема, жизнь можно считать спокойной и приятной.

«Вот как? И ты намерен жить так квинтиллион лет?»

Лука потряс головой для обострения восприятия. К нему направлялась одинокая фигура. Она воткнулась в спокойный ход мыслей, словно заноза. Хотя, казалось, и не спешила, не нервничала. Угрозы, вроде Спэнтона, не представляла. И в то же время здесь было что-то необычное. А что — непонятно.

Пока не прозвучал обеденный колокол, Лука послал Джохана на разведку. Новенькие к ним все еще приходили. Умелому человеку работа всегда найдется.

Незнакомка находилась сейчас в полумиле от них. Ехала в какой-то повозке. Лука нахмурился. Цыганская кибитка. Зрелище было приятное, будило старые воспоминания. Молодым девушкам нравилось его внимание, они кокетничали с ним напропалую. Вспоминал их тела, охотно ему отдававшиеся в высокой ржи, на уединенных полянах. «Год за годом я убеждался в собственной мужской силе.

Я?»

Он набросил вожжи на металлическую ограду и нетерпеливо зашаркал ногами. Возница, должно быть, почувствовала его настроение, но лошадь, большая и крепкая, шла все так же неспешно. Лука разглядел это, когда она была в двухстах ярдах от него. Пегая шкура заляпана грязью, длинная грива спутана. Лука подумал, что она могла бы тащить кибитку вокруг света без остановки.

Она шла, а Лука нервничал. И отходить в сторону не стал, хотя огромное животное шло прямо на него. В последний момент сидевшая на месте возницы женщина тихонько цокнула и натянула вожжи. Кибитка остановилась, тихонько покачиваясь на тонких колесах. Кармита поставила ее на тормоз и спрыгнула на землю. Лошадь заржала.

— Приветствую, — сказал он. И вздрогнул: на него наставилось двойное дуло ружья. Который раз цыганка пожалела, что отдала Луизе Кавана свою пневматическую винтовку.

— Меня зовут Кармита. Я не такая, как вы. Не одержатель. Это проблема?

— Ни в коем случае!

— Хорошо. Поверьте, я сразу узнаю, если это станет проблемой. У меня способности, почти как у вас, — и устремила на него пристальный взгляд. Брюки Луки, пониже поясницы, вдруг стали чрезвычайно горячими.

Он крутанулся на месте, лихорадочно захлопал по ткани руками… ткань уже дымилась.

— Черт побери!

Кармита притворно улыбнулась. В мыслях его царил хаос, перед цыганкой поплыли цветные струи.

— Я могу их прочитать, — радостно сказала она. Ощущение жара прошло, Лука выпрямился, приняв достойную позу.

— Как вы… — челюсть его медленно двигалась. — Кармита? Кармита!

Она вскинула ружье на плечо и отвела от лица выбившиеся пряди.

— Вижу, ты меня вспомнил. Проведенную со мной ночь не забыл ни один мужчина.

— Э… — Лука покраснел.

Воспоминания и в самом деле были сильными и колоритными. Припомнилась плоть под его руками, запах пота, восторженные вздохи. Он почувствовал эрекцию.

— Успокойся, парень, — пробормотала она. — Как ты теперь себя называешь?

— Лука Комар.

— Понятно. В городе сказали, ты здесь за главного. Смешно. Значит, возвращаешься в прежнее состояние.

— Не возвращаюсь! — возмутился он.

— Конечно, нет.

— Как ты обрела наши способности?

— Понятия не имею. Должно быть, это связано с местом, в которое вы нас забрали. Ну а теперь у тебя есть контакт с потустороньем?

— Нет, слава Богу.

— Значит, мысли тут может прочитать каждый человек. Поздравляю, вы нас всех в конце концов уравняли. Без Гранта тут явно не обошлось.

— Может, и так, — презрительно сказал он. Кармита хрипло рассмеялась, заметив его обиду.

— Не обращай внимания. Пока вы сознаете, что одержать меня нельзя, будем жить мирно.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Очень просто. Я осуждаю то, что вы сделали с этими людьми, так что на этот счет не заблуждайся. Но сделать ничего не могу, да и ты тоже. Так что придется мне с этим примириться. Если, тем более, вы изменитесь и вернете все в прежнее состояние.

— Мы не изменимся, — настаивал он.

И все же душа его ныла, сознавая, как личность Гранта Кавана проявляется в нем с каждым днем все сильнее. «Мне надо освободиться от зависимости, смотреть на него как на энциклопедию, и только».

— Хорошо, вы не меняетесь, а размягчаетесь. Называй это как хочешь, если уж тебе так важно соблюдать достоинство. Мне наплевать. Последние дни я провела, скрываясь в лесу, и холодный кролик на завтрак мне уже осточертел. Да и горячую ванну давно не принимала. Наверное, ты и сам это понял. Хотела бы остановиться где-нибудь на время. За гостеприимство отплачу — буду готовить, мыть, подрезать деревья, что прикажешь. Я к такой работе приучена.

Лука задумчиво потянул себя за нижнюю губу.

— Вам от нас никогда не спрятаться. Мы знаем весь мир.

— Тайные знания о земле мой парод не утратил, в то время как вы позабыли их давным-давно. С тех самых пор, как вы сюда вернулись, старые заклинания обрели прежнюю силу. Это уже не просто слова, которые бормочут сумасшедшие старухи.

— Интересно. И много вас таких?

— Ты же знаешь, сколько кибиток собирается здесь в середине лета. Вот ты мне и скажи.

— Да это и не важно. Если бы даже выжили все цыгане, не хватило бы у вас сил отправить нас назад, в потусторонье.

— Похоже, тебя эта мысль пугает.

— Ужасает. Но ведь ты и сама это видишь, раз у тебя есть наши способности.

— Гм. Итак, могу я остаться?

Он нарочно задержался взглядом на кожаной куртке, припоминая прикрытые сейчас полную грудь и плоский живот.

— Что ж, думаю, найду тебе место.

— Ха! Об этом и думать не моги.

— Кто, я? Я ведь теперь не Грант, — он пошел к своей лошади и снял с ограды вожжи.

Кармита опустила ружье в кожаную кобуру рядом с сиденьем, и Оливер пошел за Лукой. Колеса кибитки громко хрустели по гравию.

— Черт бы подрал эту влажность, — она обтерла рукой лоб и снова отвела волосы. — Придет ли когда-нибудь зима?

— Надеюсь. И постараюсь, чтобы она пришла на Кестивен. Земле требуется зима.

— Постараюсь! Господи. Какая самонадеянность.

— Я бы скорее назвал это практичностью. Мы знаем, что нам нужно, и делаем так, чтобы это произошло. Одна из радостей новой жизни. Судьбы больше нет. Мы хозяева нашей жизни.

— Правильно, — она смотрела на большой каменный дом. Удивилась: почти ничто не изменилось. Здание не стали прикрывать великолепным фасадом, хотя одержимым это свойственно. И то верно, зачем подтверждать свой статус кричащими украшениями, если ты живешь во дворце? Приятное впечатление производили ухоженные поля. Ощущение нормальности. То, чего все так хотят.

Лука повел ее во двор. В пространстве, замкнутом каменными стенами дома и конюшен, цоканье копыт и грохот колес по булыжной мостовой звучали особенно громко. Здесь было еще жарче, и небольшие энергистические способности Кармиты ничего с этим поделать не могли. Она сняла куртку, игнорируя взгляд Луки, который, не скрываясь, смотрел на ее тело, к которому прилипло тонкое платье.

От одной из конюшен остался лишь обгорелый остов, над пустыми окнами протянулись длинные отметины сажи. Черепичная крыша провалилась внутрь. Кармита мысленно присвистнула. Выходит, Луиза говорила правду. Группы сельскохозяйственных рабочих, прячась от солнца в проемах дверей, жевали большие бутерброды, передавали друг другу бутылки. Лука повел ее к уцелевшей конюшне, и Кармита почувствовала, как люди устремили на нее глаза.

— Можешь поставить Оливера сюда, — сказал он. — Думаю, места хватит. А вон там, в дальнем конце, мешки с овсом. И шланги с водой работают, можешь его сначала помыть, — в голосе его чувствовалась гордость.

Кармита живо представила себе реакцию Гранта Кавана, если бы у него вдруг шланги перестали подавать воду.

— Спасибо. Сделаю это в первую очередь.

— Хорошо. А спать ты будешь в кибитке?

— Думаю, это будет лучше всего.

— Хорошо. Когда закончишь, ступай в кухню и обратись к Сюзанне. Она подскажет тебе, что делать, — он пошел было прочь.

— Грант… то есть Лука.

— Да?

Кармита вытянула руку. Свет отразился от кольца с бриллиантом.

— Она мне его дала.

Лука уставился на кольцо, как громом пораженный. И быстро шагнул к ней. Схватил ее руку и поднес к глазам.

— Где они? — закричал он. — Куда, черт побери, они скрылись? Они в безопасности?

— Луиза дала мне его в тот самый день, когда видела тебя в последний раз, — холодно сказала Кармита и красноречиво посмотрела на сожженную конюшню.

Лука сжал кулаки, по лицу прошла судорога. Его охватил стыд.

— Я не… я… о, черт! Черт побери. Где они? Обещаю, я им не поврежу. Просто скажи мне.

— Да, понимаю. Время было сумасшедшее. Тебе сейчас стыдно. Знаю, ты и волоса на их головах не тронешь.

— Да, — он старался взять себя в руки. — Послушай, мы творили тут ужасные вещи. Бесчеловечные. По отношению ко всем: мужчинам, женщинам, детям. Вину свою я признаю. И ведь когда делал это, все сознавал. Но тебе не понять, что мною двигало. И не только мною. Всеми нами, — в знак обвинения поднял палец. — Но ведь ты не умирала. Не доходила до полного отчаяния. Да я счастлив был бы отправиться к Люциферу, а не находиться в том месте, где нас заперли. И сделал бы это, пошел бы прямо к воротам ада и умолял бы, чтобы меня туда пустили. Но не было такой возможности ни у меня, ни у других, — он согнулся, энергия покидала его. — Ну пожалуйста. Я просто хочу знать, все ли у них в порядке. У нас здесь есть и другие неодержанные, и дети тоже. И в городе есть. Мы о них заботимся. Не такие уж мы чудовища.

Кармита почти смутилась и огляделась по сторонам.

— А Гранту ты об этом сообщишь?

— Да, да. Обещаю.

— Хорошо. Я, правда, не знаю, где они сейчас. Рассталась с ними в Байтеме, они сели там на самолет. Я видела, как он отлетел.

— Самолет?

— Да. Это была идея Женевьевы. Они хотели лететь в Норвич. Думали, будут там в безопасности.

Он крепко держался за лошадь. Без этой опоры, казалось, рухнул бы оземь. Черты лица исказились от горя.

— Пройдет несколько месяцев, прежде чем я доберусь до города. Да и то, если удастся сесть на корабль. Проклятье!

Она осторожно притронулась к его руке.

— Извини. Я тебе в этом вряд ли помогу. Но твоя Луиза — сильная девушка. Уже если кто и избежит одержания, так это она.

Он недоверчиво на нее посмотрел. Потом горько рассмеялся.

— Моя Луиза? Сильная? Да она и грейпфрут себе подсластить не может без служанки.

Господи, Боже мой, ну как же ты по-глупому воспитывал детей! Зачем не показал им, каков мир на самом деле? Да как же, они ведь леди, наше общество их защищает. Оберегал от всего, как положено отцу. Показывал им только светлую сторону жизни. Твое общество — дерьмо, оно ничего не стоит. Да разве можно его назвать обществом? И жизнь ваша не жизнь, а показуха. Ни себя не можете защитить, ни любимых. Люди должны выйти из скорлупы. Да, внешнего мира для нас не существовало, пока вы, уродливые демоны, не явились и не разрушили наш мир. Мы жили здесь многие столетия, и дом наш был хороший и уважаемый. А вы его уничтожили. Уничтожили! Вы его у нас украли, а теперь пытаетесь переделать все, потому что вы все ненавидите. Вас даже дикарями нельзя назвать, вы гораздо хуже. Неудивительно, что даже ад вас не принимает.

— Эй! — Кармита потрясла его. — Прекрати.

— Не прикасайся ко мне! — завопил он. Тело его страшно тряслось. — О Господи, — упал на колени и закрыл лицо руками. Из-под скрюченных пальцев хлынули слезы. — Я это он. Я он. Между нами нет разницы. Мы этого не хотели. Понимаешь? Не такой должна быть здесь жизнь. Здесь должен быть рай.

— Нет такого места, — она потерла его спину, стараясь расслабить напряженные мышцы. — Ну, у тебя все получится. Как и у всех остальных.

Голова его слабо качнулась. Кармита решила, что он с ней согласился. И решила, что сообщить ему о беременности Луизы сейчас явно преждевременно.

10

Мортонридж, истекая кровью, уходил в океан. Агония была продолжительной и тяжелой. Вызванные кризисом боль, мучения, горе обратились в грязь. Вязкая, крадущаяся, бесконечная, она подтачивала решимость обеих сторон и опустошала окружающую среду. Верхний слой почвы сползал с центрального горного хребта полуострова, словно порванная кожа с позвоночника, и скользил к берегу. Два дня чудовищного дождя, и чернозем, скапливавшийся здесь в течение тысячелетия, полностью уничтожен. То, что раньше представляло собой драгоценную, богатую нитратами, бактериями и местными червями плодородную почву, обратилось в густую грязь.