Мэтт Хелм (№17) - Каратели

— Удивительно, что вы находите нас похожими. Обычно меня считают бедняжкой, потому как вся лучшая наследственность досталась Джеку. Я его ненавидела, когда была помоложе. Да, он мой родной брат. Он попал в беду, его могут арестовать в любую минуту и поэтому я здесь, чтобы предупредить вас.

— Странный вы для этого избрали способ, — заметил я. — Три дня не даете мне прохода и не сказали ни слова.

На лице Клариссы отразилось удивление и разочарование.

— Так вы меня заметили? А я-то думала, что веду себя очень осторожно. — Я никак не отреагировал, и она продолжала:

— Я... я не могла решиться. Мне нельзя было рисковать... Я не смела оказаться замешанной. Кажется вы не понимаете. Оскар О’Херн. Вы, наверное, слышали...

— О, да, универмаг О’Херна, — отозвался я. Это ее слегка шокировало.

— Оскару бы это не понравилось, — заявила она. — Сегодня у него столько разных фирм помимо «О’Херн, Инкорпорейтед»... Но теперь вы понимаете, почему мне следует быть осторожной, хоть Джек мне и брат, правда? Собственно, я собиралась поймать вас в гостинице за завтраком. Уже совершенно решилась переговорить с вами, но немного проспала. Когда же пришла в гостиницу, чтобы найти вас, они спрашивали о вас у портье. Эдакие неприятные типы с официальными физиономиями. Я поняла, что больше медлить нельзя...

— После чего, зная, что я покупаю машину, отправились в контору «Шевроле», ехали за мной до банка и, наконец, набрались мужества заговорить. — Я нахмурился, напряженно размышляя. Девушка молчала.

— Ладно, — произнес я, — мне понадобится надежное средство передвижения, а машина, которую я взял напрокат, не внушает особого доверия... Возможно, мне удастся забрать новую машину прежде, чем они выйдут на мой след. Вы не согласитесь подбросить меня? Только не подъезжайте слишком близко.

Некоторое время она вела машину молча, потом спросила, не поворачивая головы:

— Сколько?

— Что?

— Вы обнаружили у себя на счету сумму, которой там быть не должно. Сколько там было?

— Двадцать кусков, — ответил я. — На этом счету. Кажется, на другом имеется такая же сумма. Сколько подсунули Роджеру?

— Роджеру?

— Это кодовое имя Джека в нашей организации, миссис О’Херн. Думаю, вам известно, что он работал на правительство Соединенных Штатов.

— Да, — сухо проговорила она. — Если это можно назвать работой. Я заставила его кое-что о ней рассказать, прежде чем оправилась к вам на выручку. И должна сказать... Что ж, не будь Уотергейта и прочих разоблачений, я, наверное, пришла бы в ужас. Мне и сейчас трудно поверить, что в моей стране... мой брат... но о том, как его звали, он не рассказывал.

— Разумеется, — мягко согласился я. — К этому привыкаешь. Все наши уважаемые сограждане рассчитывают на защиту. Если им нежелательно знать, какими средствами она достигается, зачем спрашивать? Вы так и не сказали, сколько ему подбросили? — напомнил я.

— Ох, — смутилась она. — Точно такую же сумму, мистер Хелм. Двадцать тысяч на его счет в Фениксе и еще двадцать — в Таксоне, но туда он не успел съездить, просто проверил по телефону. Однако, он забрал деньги в Фениксе, до последнего цента. Половину оставил на расходы, а вторую половину... вторую просил передать вам. Сказал, что если что-нибудь случится, вы должны... должны отыскать виновника и заткнуть эти деньги мерзавцу в глотку. Разве что предпочтете воспользоваться для этого противоположным концом его пищевода. — Она слегка покраснела, не сводя глаз с дороги перед собой. — Он попросил меня в точности передать вам его слова, мистер Хелм. Лично мне это кажется ужасно глупым и... и детским пожеланием. Вам угрожают тюрьма и позор, а он раздумывает, как нагляднее покарать преступника! — Она поколебалась, потом посмотрела на меня и с интересом спросила:

— А вы забрали свои деньги? Я имею в виду ту часть, которая вам не принадлежит.

— Естественно, — ответил я. — Все, что смог взять, не привлекая излишнего внимания. Рассчитываю, как и Роджер, истратить часть на неизбежные расходы, но уж оставшееся обязательно скормлю парню, который все это устроил. Можете не сомневаться. Цивилизованные нормы поведения не для таких людей, как мы с Роджером, миссис О’Херн. Боюсь, мы с ним прирожденные каратели: око за око, зуб за зуб.

Это прозвучало впечатляюще: круто и устрашающе. Тем не менее я не смог удержаться от мысли, что не так-то просто засунуть парню пачку сто долларовых купюр, особенно, если не имеешь ни малейшего представления, как его найти.

Глава 3

Лучшее, на что способен Детройт в моем понимании, это полутонный фургон. Некогда я жил в этих местах и владел таким средством передвижения. После того, как моя семейная жизнь потерпела фиаско, и я вернулся на службу к Маку, я по недомыслию переусердствовал, используя его в служебных целях, и в результате распростился с ним на склоне горы — не без посторонней помощи. Это был фургон с приводом на два колеса и с так называемым навесом, который защищал поклажу и позволял провести ночь вне дома в укрытии. Машина была темно-зеленого цвета и обошлась мне, если не ошибаюсь, чуть дороже двух тысяч.

Мое нынешнее приобретение, ведомое всеми четырьмя колесами, представляло собой фургон на девять пассажиров на ходовой части грузовика. У меня не было восьмерых знакомых, которых можно было бы одновременно погрузить в эту машину, поэтому я попросил снять заднее сидение. Среднее сидение аккуратно укладывалось на пол. Образовавшееся место позволяло разместить матрац, спальный мешок и всевозможное охотничье снаряжение, хотя теперь это не имело особого значения. Заготовленное мною снаряжение осталось сложенным в углу гостиничного номера, и я не собирался из-за него рисковать попасться в лапы Юлера.

Новое средство передвижения было в четыре раза дороже своего предшественника и примерно во столько же раз блистательнее. Корпус сверкал голубыми и белыми цветами, салон внутри был обтянут легкомысленным голубым твидом. Для меня так и осталось загадкой, какому умнику пришло в голову использовать в машине, предназначенной для загородных поездок, вместо винила эту ненадежную ткань, но время поджимало, и я не стал спорить. Среди низких обтекаемых пассажирских автомобилей, припаркованных у салона, моя машина казалась огромной.

— Вам остается лишь сесть и ехать, Мэтт, — заверил меня продавец. Прежде мы с ним никогда не встречались, однако, он взял за правило обращаться ко мне по имени, как только узнал, как меня зовут. — Мне даже удалось выбить для вас номера по ускоренной процедуре. Воспользовался знакомством в департаменте автотранспорта. Свидетельство о регистрации — в «бардачке». — Мы остановились рядом с моим «вездеходом», и он постучал ногой по колесу. — Машину проверили до последнего винтика, бак залит до предела — тридцать один галлон: это увеличенный бак, не забывайте. И помните, что я вам показывал: привод постоянно осуществляется на четыре колеса. Вам не придется мучиться с переключением, как на старых джипах. Чтобы усилить тягу, достаточно сместить рычаг в положение сцепления, вверх или вниз. Только не забудьте переключить назад, когда вернетесь на шоссе, не то что-нибудь сорвете. — Он пожал мне руку.

— Спасибо за покупку, Мэтт, и приятной охоты.

Я бросил на него пристальный взгляд, подозревая иронию, но он явно говорил совершенно искренне. У него никто еще не успел побывать. Этот человек и не подозревал, что первоначальный сценарий успел измениться, и теперь из охотника я превратился в дичь. Он и вправду был неплохим парнем, несмотря на панибратское обращение, которое вызывало у меня некоторое раздражение после нескольких месяцев, проведенных по другую сторону океана, где продавцы выдерживают большую дистанцию. По крайней мере, к делу он относился добросовестно и знал его. Вы не поверите, но зачастую продавцы ни аза не смыслят в сказочных экипажах, которые пытаются тебе всучить.

Я вскарабкался на высоченное сидение, которое на этой модели располагается даже выше, чем у обычного грузовика. Повернул ключ зажигания, и расположенный впереди огромный движок отреагировал без промедления. Продавец проводил меня прощальным взмахом руки, машина величественно подкатила к выезду со стоянки и остановилась, пропуская крошечный старый «фольксваген»: мы с ней решили проявить снисходительность и без нужды не обижать маленьких.

Я уже давненько не сиживал за рулем большой машины и успел позабыть, какой обзор открывается из ее кабины. Передо мной, как на ладони, лежала вся улица. Учитывая размеры, вес и необкатанность монстра, он вполне сносно подчинялся моим командам. Я бы не стал пытаться обыграть на нем джип или феррари, но в то же время спортивной, да и любой другой машине не угнаться за мной по бездорожью. Именно на это я и рассчитывал. Для вновь сложившейся ситуации автомобиль был излишне броским и несколько неуклюжим, но обладал и определенными преимуществами...

Я нашел ее на том же месте, где оставил: большую, робкую и обаятельную миссис Оскар О’Херн. Вот уж на что не рассчитывал. Ведь свое поручение она выполнила. Передала мне десять тысяч Роджера, так что я превратился в ходячий банк. Единственным, что могло заставить ее остаться, была моя просьба на этот счет: я надеялся получить ответы на некоторые вопросы. Тем не менее, «континенталь» стоял там же, где мы расстались. Завидев меня, она вышла из машины. Я описал ей свою машину, и она не смогла не узнать выруливающий из-за угла сверкающий голубой гигант. Я пристроился за «линкольном», машинально бросив взгляд на зеркало заднего вида, когда сбавлял скорость. Там показался поворачивающий вслед за мной «фольксваген».

Это явно была та самая машина, которую я пропустил, когда выезжал со стоянки дилера «Шевроле». Передний бампер успел побывать в передрягах. Неумело выправленное правое крыло закрасили белой краской не совсем подходящего оттенка. Мне припомнились собственные размышления о том, что люди Эндрю Юлера не станут использовать «линкольн» там, где сойдет и «фольксваген». Экстрасенсорные способности меня явно не подвели. Увы, того же нельзя было сказать о здравом смысле. Я так увлекся своей новой трехтонной игрушкой, что позабыл об элементарных мерах предосторожности.

Продолжать движение не имело смысла. Я уже нажал на тормоз, так что загоревшиеся сзади фары позволяли определить, где я хотел остановиться, даже если бы я поехал дальше. К тому же дама явно выжидательно остановилась рядом со своим экипажем. Преследователь уже успел запомнить ее внешность и машину: такое не упустит из виду последний тупица. Я остановился позади «линкольна».

«Хвост» проехал мимо. Внутри сидел один человек. Темные волосы, в меру растрепанные по последней моде, но не слишком длинные. Роговые очки на курносом мальчишечьем лице. Один из чистюль, от которых так и разит беззаветной преданностью и прямодушием, возможно, в прошлом обладатель ученой степени, ныне же спасающий родину от коварных предателей. Не стану утверждать, что разглядел человека в промелькнувшей машине вплоть до таких деталей, но мне и раньше доводилось иметь дело с представителями службы безопасности. Похоже, работают там исключительно лишенные чувства юмора фанатики, молодые и старые. Они слетаются туда, как пчелы на мед.

«Тебе известно — он всегда был добрым другом нашей организации», — сказал о Юлере Мак. Как и все остальное, им сказанное, фразу эту следовало понимать с точностью до наоборот. В действительности Эндрю Юлер ненавидел нас до глубины души. Он был искренне убежден, что таким, как мы, извращенцам, не место на службе прекрасного, цивилизованного и демократического правительства, для которого сам он стал чем-то вроде разящей совести. В этом отношении он сильно напоминал мне миссис Оскар О’Херн.

Долгие годы мы и сами вполне успешно следили за собственной безопасностью, но Юлер, подобно многим вашингтонским чиновникам, являл собой тип реформатора, созидающего собственную империю. Встав во главе Бюро Внутренней Безопасности, он постепенно представил себя в качестве оплота на пути тех, кто подтачивает страну изнутри. А послушать его, такие случаи сплошь и рядом. Его решительный подход к делу произвел на законодателей такое впечатление, что в конце концов длинному носу господина Юлера было дозволено соваться в укромнейшие уголки деятельности правительства, в том числе и наш, ранее для него запретный. То, что ему удалось узнать о работе Мака, лишило этого человека всяческого покоя. Существование этой службы, заявил он, есть пятно на безупречной ткани морали нации, и его должно устранить как можно быстрее.

Как полевой оперативник, я упускаю из виду все междоусобные войны нашей бюрократии, но из достоверных источников мне стало известно, что Юлер напросился на серьезные неприятности. Одолеть Мака не так-то просто: он пережил многих реформаторов-идеалистов. С тех пор наш друг Эндрю воздерживался от лобовых атак, но рутинные проверки нашей деятельности обрели зловещую окраску. Никто не сомневался, что Юлер не отказался от мысли рано или поздно поймать нас на горячем. Появление на счетах трех агентов необъяснимых крупных сумм подходило для этого как нельзя лучше.

— Некоторые лисы, прежде чем высунуться из норы, ждут, пока все утихнет, — поделился я своими соображениями с подошедшей Клариссой О’Херн. — Другие выглядывают и получают пулю.

Ее глаза расширились, и она оглянулась вслед проехавшему «фольксвагену».

— Вы хотите сказать...

— Мне очень жаль, — кивнул я. — Хотя вы тут ни при чем: вашу машину он приметил бы, даже если бы вы лежали на полу. Меня перехитрили. Думаю, этот парень состоит на службе у правительства, возможно, это один из тех, кого вы приметили в гостинице. Скорее всего, он побывал в банке и узнал о переводе, который сделан мистеру Шевроле. И как раз направлялся в представительство, чтобы навести справки, когда наткнулся на меня. Узнал меня, развернулся и поехал следом. Конечно, мне следовало бы его заметить, но я слишком увлекся всеми этими новыми кнопками и рычагами. При желании можете меня выпороть.

— Боже мой, — беспомощно пробормотала она. — Боже, что же он, по-вашему, теперь сделает? Что делать нам?

— Как только этот парень отыщет телефон, — ответил я, — он, несомненно, сообщит, что я встретился с привлекательной дамой ростом шесть футов, разъезжающей на роскошной карете с таким-то аризонским номером. Поэтому нам стоит воспользоваться моментом и хорошенько все обдумать. Для чего предлагаю, — пока он ищет будку и монету, — совершить небольшую прогулку за город...

Глава 4

Раньше, выезжая из Санта-Фе в южном направлении, человек почти сразу попадал в дикую страну койотов и волков; сегодня город постепенно расширяет свои границы, окружая себя сумеречной зоной заправочных станций, придорожных закусочных и новых районов, которых не потерпит ни один уважающий себя волк — и даже койот. Но все-таки пустыня не отступила, достаточно проехать чуть дальше, чтобы в этом убедиться.

Оглядев зеркала, — большие внешние зеркала, на манер грузовика, давали прекрасный обзор панорамы сзади — я обнаружил, что Кларисса отважно следует за мной в своем голубом королевском экипаже, невзирая на захватывающую дыхание скорость в пятьдесят миль в час. Чуть поодаль нам составлял компанию ободранный белый «фольксваген», стараясь, по возможности, не высовываться из-за других машин. Антенны я на нем не заметил. Возможно, у парня имелась портативная рация, но я надеялся, что мистер Юлер не станет оснащать своих неизбалованных помощников столь дорогостоящей аппаратурой. Поэтому я счел весьма вероятным, что преследователя удалось оторвать от группы поддержки — отряда по борьбе с Хелмом? — и по меньшей мере пока никто, кроме него, об этом не подозревает.

Отъехав от города на несколько миль, я свернул с четырехполосного шоссе на боковое ответвление. Я проезжал здесь несколько лет назад, и тогда это была настоящая вылазка на природу; теперь же через пересохшие русла перебросили мосты, дороги успели пометить, расширить и заасфальтировать, и поездка перестала быть приключением. Тем не менее, утро выдалось превосходное — стоял один из тех дней, когда окрестности видны невероятно далеко. На наиболее высоких пиках двенадцатитысячефутовых гор Сангре де Кристо, возвышающихся у нас за спиной, лежал снег; этой зимой лыжникам повезло. Даже здесь, в низине, время от времени попадались глубокие полосы снега. В остальном равнина оставалась желтовато-бурой, за исключением разбросанных тут и там зеленых пятен пустынного можжевельника, растений, предпочитающих гордое одиночество, и потому растущих на значительном удалении друг от друга.

Я провел свой маленький, состоящий из трех машин, караван через старый шахтерский поселок и перевалил через холмы, направляясь более или менее наугад. Прокладка новой дороги несколько изменила знакомые мне окрестности. Я ориентировался по знакомому месту в следующем ряду холмов. Наконец, свернул на проселочную дорогу и остановился, чтобы открыть ворота в ограждении из колючей проволоки. Затем вновь уселся за руль, заехал внутрь и остановился, оставив место для «континенталя». Еще раз отправился закрыть ворота и на обратном пути остановился рядом с экипажем.

Окошко с электрическим приводом плавно опустилось вниз. На лице Клариссы отражалось беспокойство.

— Разве мы... я хотела сказать, это ведь частное владение, правда?

Меня всегда поражали великосветские дамы. На карту, возможно, поставлено все ее существование в качестве состоятельной миссис Оскар О’Херн, а она переживает из-за нарушения границы.

Я улыбнулся.

— И это спрашивает девушка из Аризоны? Помните поговорку времен Дикого Запада: надписи — для людей, ограды — для коров. Я не приметил никаких запрещающих надписей, а вы? Правда, если бы и приметил, то махнул бы рукой, поскольку речь идет о моей работе и вашей репутации.

— Вообще-то, я родом не из Аризоны, — заметила она. — Я приехала из Пенсильвании.

— Знаю. Богатая и аристократическая часть Филадельфии, не более, не менее. Ваш брат любил подшучивать, как бы всполошились его благородные предки, если бы узнали, чем он занимается... Ага, наш друг почти нас догнал. Теперь он будет отсиживаться в той дыре, чтобы мы его не заметили... Ладно. Он по-прежнему у нас на крючке. Когда он двинется за нами, у него уйдет какое-то время, чтобы открыть ворота, это даст нам преимущество. Теперь, пожалуйста, делайте в точности то, что я вам скажу...

Несмотря на все перемены в здешних окрестностях, я попал в нужное место. Едва различимая проселочная дорога вывела нас прямо к холмам. Дальше она переходила в колею, проходящую вдоль мелкого русла, которое становилось все глубже и глубже и, наконец, превратилось в настоящий маленький овраг. Тропа то и дело пересекала его песчаное дно — не приведи Бог оказаться здесь в проливной дождь. Судя по чистому небу, сегодня нам это не грозило, но когда-то давно я привез сюда свою семью — теперь моя жена замужем за другим человеком и, соответственно, это его семья — в поисках приятного уединенного места для пикника. Впереди собирались облака, долетали раскаты грома, так что вскоре нам пришлось поспешно сматываться, но место почему-то запечатлелось у меня в памяти...

Боковое русло открылось там, где я и предполагал. Я свернул налево, пересекая песчаное дно оврага. В зеркале я увидел, что Кларисса, выполняя мое указание, продолжает ехать прямо на своей огромной машине, не совсем предназначенной для таких поездок. Что ж, далеко ей ехать не придется. К счастью, мой автомобиль создавался именно для таких условий. Когда колеса начали погружаться в песок, я ухватился за торчащий из пола большой рычаг и перевел его в положение сцепления, в точности, как сказал мне продавец. Работая всеми четырьмя колесами, нам удалось пересечь русло и вновь выбраться на твердую почву, после чего я въехал в левое ответвление и остановился, когда скалистая стена скрыла меня из виду.

Остановившись, я воспользовался передышкой, достал приобретенные в аптеке клейкую ленту и целлофановые пакеты, а также две десятитысячные пачки банкнот, поступивших на наши с Роджером счета от неизвестного благодетеля. Затем быстро принялся прятать упакованные в пакеты деньги у себя и в машине так, чтобы они не слишком бросались в глаза. Едва успел управиться, как послышался звук мотора машины нашего сопровождающего. Потом звук стих. Я осторожно выглянул из-за скалы, недоумевая, какое препятствие могло задержать нашу тень. По пути мы не встретили ничего, способного помешать «фольксвагену».

Между тем, он просто проявил осторожность и остановился, чтобы пройти вперед пешком и проверить участок дороги, подходящий для засады. На мгновение в поле моего зрения возникла его голова, после чего шум двигателя начал медленно приближаться. Вскорости появилась и сама машина, медленно пробирающаяся по дороге. У развилки, где в сторону уходил мой овраг, он еще раз остановился и огляделся по сторонам. Следы моих колес отчетливо отпечатались на песке. Хотя, вернее, дело обстояло не совсем так. Следы со всей очевидностью свидетельствовали, что какое-то время назад нечто пересекло овраг, и случилось это после последнего дождя, который, как известно, смывает все следы. Однако в последнее время люди разъезжают на джипах по всей пустыне, а определить давность следов на мягком песке невозможно. Не настолько они отчетливы.

Молодой сотрудник службы безопасности, нахмурившись, склонился над колеёй, присматриваясь к ней. И тут из оврага до него донеслись какие-то звуки и заставили обратить внимание в ту сторону. Где-то впереди явно забуксовала машина и рывками вперед-назад пыталась освободиться. Молодой человек уселся за руль своего «фольксвагена» и направился к источнику звука.

Как только он отъехал, я включил заднюю передачу и выбрался из укрытия. Развернуться не хватало места, поэтому я просто сдал назад через глубокий песок и вернулся на дорогу. Там я не забыл отключить рычаг, — продавец мог мной гордиться. Как вы догадались, я не большой специалист по машинам с приводом на четыре колеса. Мне всегда представлялось, что настоящий мужчина должен суметь преодолеть любые препятствия и на обычной машине. В тех немногих случаях, когда при выполнении задания приходилось использовать настоящий вездеход, в помощь мне всегда выделяли опытного специалиста по джипам. Свою нынешнюю машину я приобрел с единственной целью — почувствовать себя в безопасности от неизвестного убийцы, который предположительно преследовал меня в «линкольне»: заставить выбраться за город и тут навязать свои условия игры. Однако, тот же гамбит годился и для других марок машин.

Я переключил передачу и направился вслед за «фольксвагеном». Теперь он оказался зажатым между нашими машинами и попал в мешок.

Глава 5

Хоть я и не испытываю особого уважения к ребятам из Службы Безопасности, но лезть на рожон, естественно, не стал. На некотором расстоянии я выбрал достаточно узкое место, так, чтобы фургон надежно перегородил дорогу. Потом поставил машину на тормоз, запер дверцу и отправился дальше пешком. Если ему удастся проскользнуть мимо меня, чтобы воспользоваться фургоном, понадобится два ключа: от дверцы и от зажигания — яркий пример новейших веяний в области автомобилестроения, свидетельствующий, что забота о покупателе кончается там, где начинаются интересы страховых фирм и федеральных властей. Лично я предпочел бы обходиться одним ключом, даже рискуя остаться без машины. Но ведь я всего лишь заплатил за нее деньги, и потому мое мнение мало кого интересует.

Я тихо пробирался вперед, стараясь не высовываться из-за скал. Когда я добрался, парня нигде не было видно. Впереди вообще не было людей, только две машины. Поодаль дорогу перегораживал пустой «линкольн» с закрытыми дверцами. Следы шин остались на том месте, где машина несколько раз проехала вперед-назад, чтобы обеспечить желаемый звук застрявшего в песке колеса. Дверца такого же пустого «фольксвагена» была распахнута. Я посмотрел на часы и стал ждать.

Осторожность, проявленная этим парнем чуть раньше, казалась многообещающей, но теперь он меня разочаровал. Я-то опасался, что терпения у него окажется больше, чем у Клариссы, которой было сказано оставаться в укрытии.

Причем я не слишком рассчитывал на ее исполнительность. Однако, как выяснилось, зря волновался. Наш друг выдержал всего одиннадцать минут мертвой тишины. Затем осторожно выглянул из-за большого валуна и бросился к своей машине. Завел мотор и даже ухитрился развернуться, хотя места было маловато: даже его крошечному автомобилю пришлось проделать массу сложных маневров. После чего сломя голову помчался обратно по дороге мимо моего укрытия. Я так и не понял, на что он рассчитывал. Человек только что проехал по дороге. На собственном опыте убедился, что движение тут исключительно одностороннее. Неужели он предполагал, что я, как истинный джентльмен, постараюсь пристроить свой фургон где-нибудь на обочине, дабы не преградить ему путь?

Я вздохнул и осторожно двинулся за ним, не спеша, чтобы избежать малейшего риска. С дураками следует быть чрезвычайно осторожным. Они способны отмочить такую глупость, которой никак не ждешь от взрослого человека, и в результате оказываешься застигнутым врасплох.

Добравшись, я увидел, что «фольксваген» остановился, почти касаясь массивного переднего бампера моего фургона. Парень проехал так близко, как смог. Теперь он стоял рядом со своей машиной, испуганно оглядываясь по сторонам, с пистолетом в руке. Я нахмурился. Он вел себя слишком осторожно. Обычно его коллегам свойственна беспечность, а то и откровенная наглость.

Они привыкли диктовать правила игры. Я был почти уверен, ему и в голову не придет, что какой-то жалкий предатель, за которым ведется обычное наблюдение, способен устроить ему западню. Люди, с которыми имеет дело его организация, обычно не сопротивляются, разве что с помощью слов и адвокатов.

Тем не менее, мой «хвост» буквально трясся от страха. Он явно знал нечто такое, чего не знал я. Судя по его поведению, он не сомневался, что у меня имеются веские причины заманить его в ловушку. Причины, не связанные с его рвением в исполнении служебного долга. Мне приходило в голову только одно возможное объяснение его поведения.

Парень быстро развернулся, глядя на дорогу, ведущую вверх. Как и он, я расслышал долетевший оттуда звук. Кто-то случайно наступил на качающийся камень, и тот ударился о другой камень. Я скользнул в ту сторону и наткнулся на мою союзницу, пробирающуюся вниз по тропе в своем модном светло-желтом брючном костюме, с широкополой шляпкой в руке. Наверное, она сняла ее, когда пряталась, чтобы та не выглядывала из-за камней. Весьма рассудительно, чего нельзя было сказать о ее теперешнем поступке. Ей было сказано оставаться на месте, пока я за ней не приду. При моем появлении она тихо охнула.

— Еще двадцать ярдов, и вы мертвы, — сказал я. — У парня внизу в руке пушка, и он разнервничался, как мокрая кошка. Попробуйте-ка высунуть шляпку.

— Мою шляпку? — Похоже, подобная жертва показалась ей немыслимой, а я — настоящим монстром.

— Ладно, спрячьтесь за этими валунами и закройте лицо руками. Только в кино рикошет не разбрасывает вокруг массу осколков. — Я выждал, пока она заняла указанное место, выбрал камень размером с грейпфрут и покатил его вниз по тропе. Раздалось три выстрела. Мне показалось, что умышленно он стрелял только два первых раза; во всяком случае, только эти пули ударились о камни неподалеку от нас, засыпая все осколками. Третий выстрел он намеревался остановить, но команда не успела вовремя достигнуть возбужденного пальца на спуске, тогда как сам он уже понял, что его провели, и ослабил прицел. Я опустил руки и отряхнул песок с волос.

— Теперь ясно? — поинтересовался я. Лицо миссис О’Херн выражало глубочайшее разочарование.

— Что он вытворяет? — негодующе осведомилась она. — Ведь он же... офицер правопорядка, не так ли? Неужели ему дозволено стрелять в кого попало, причем даже без предупреждения?

Я улыбнулся.

— Хорошая девочка. Не забывай о законе, куколка. Должен же хоть кто-то помнить о нем.

— Я вам не девочка, мистер Хелм, — сухо ответствовала она. — И уж никак не куколка. Хороша куколка: шесть футов росту и сто семьдесят фунтов весу!

Похоже, выстрелы пробудили в ней некоторую сообразительность и неожиданное чувство юмора.

Я сделал виноватое лицо.

— Простите за фамильярность, мэм. Могу ли я покорнейшим образом просить вас не сходить с этого места?

— Что вы намерены делать?

— Раз уж ему нравится стрелять, мы предоставим такую возможность. Не думаю, что он перегружен боеприпасами, это попортило бы его элегантный наряд. Возможно, что-то осталось в машине, но с собой он патроны не прихватил. Мне еще не приходилось пользоваться таким способом, но надо же когда-то начинать. А теперь, пожалуйста, оставайтесь здесь, чтобы я знал, где вы.

Я двинулся влево, поскольку в той стороне оставались машины, и там же я видел его в последний раз. Отыскал место, позволяющее контролировать окрестности, и осторожно выглянул. Парень оставался все там же, но теперь спрятался между машинами. Я даже не стал задавать себе вопроса, почему он не воспользовался возможностью сбежать, ответ был ясен. Достаточно было взглянуть на его аккуратную спортивную куртку, яркий галстук, отглаженные брюки и сверкающие туфли. Я поймал его столь же надежно, как если бы соорудил вокруг восьмифутовое ограждение и пропустил по нему электрический ток. Мальчик вырос в городе, скорее всего где-нибудь на востоке. Машина оставалась единственной нитью, связывающей его с цивилизацией. Ему и в голову не пришло бы оставить ее. Чтобы отправиться пешком и идти до шоссе целых пять миль? По пустыне?!

Я извлек свой револьвер — «специальный» 38-го калибра, направил в небо и нажал на спуск. Парень резко развернулся и дважды выстрелил в мою сторону, сбивая крошку с ближних валунов. Я встал и рассмеялся ему в лицо.

Я рассчитывал, что мое появлений спровоцирует его сделать последний поспешный выстрел — во всяком случае, надеялся, что больше патронов у него нет, но он лишь припал к земле, сжимая оружие обеими руками так, как их теперь учат. Я слишком стар, привык пользоваться одной рукой и никак не могу привыкнуть к этим новомодным приемам. Ожидаемый выстрел так и не прозвучал.