Талисманы власти (№4) - Диаммара

Та, кого она ждала, должна была прибыть этой ночью, и встретить ее нужно было по-королерски. Элизеф подошла к большому треножнику с красным кристаллом и погрела над камнем руки. Она гордилась тем, что так быстро овладела магией кристаллов вымершего драконьего народа. Потом Элизеф уселась в резное кресло, покрытое шкурой пантеры, и поправила стоящие на столе золотые кубки. Пусть эта королева, которую следует встретить по-королевски, всего лишь простая смертная, но пустить ей пыль в глаза все же не помешает.

Снаружи послышалось хлопанье крыльев. Ага, вот и кизин. Двери распахнулись, и Солнечное Перо объявил:

— Ее величество королева Сара!

Элизеф подошла к дверям и учтиво приветствовала гостью. Сара откинула капюшон, и улыбка Элизеф тотчас померкла. Она узнала в ней северянку. Что за шутки?

Золотоволосая королева, казалось, не испытывает перед волшебницей ни малейшего трепета и кивнула ей в знак приветствия, словно рапная. Элизеф торопливо вернула на лицо улыбку, но внутри у нее все кипело от злости.

— Ваше величество… — вежливо начала она.

— Прошу вас! — перебила ее королева. — Оставим эти формальности! Я уверена, что мы с вами найдем общий язык. Я тоже родом из Нексиса и так же, как вы, ненавижу Ориэллу.

У Элизеф отвисла челюсть.

* * *

Услышав имя Ориэллы, Чайм, прятавшийся под потолком, спустился пониже. Он влетел в комнату вместе со сквознячком, когда королева входила. С Элизеф он уже встречался, а вот ее гостья пока была для него загадкой. Она, безусловно, смертная, но королева Сара? И как, во имя Богини, ее занесло сюда из Нексиса?

Элизеф предложила королеве присесть, и та, непринужденно расположившись в кресле, изящным жестом взяла бокал с вином.

— А теперь, — сказала Сара, — позвольте мне перейти к делу. Обещанные мною войска уже на подходе и к рассвету войдут в Диаммару. Они разместятся в пещерах и заодно будут охранять нижние входы. Взамен я попрошу вас помочь мне стать полноправной владычицей Казалима — ведь в настоящее время я всего лишь регентша.

— Ну что ж, — согласилась Элизеф. — Благодаря захвату лесных поселений я не испытываю недостатка ни в рабах, ни в продовольствии. Мои крылатые воины всегда начеку, и среди друзей Ориэллы у меня есть шпион. Что бы она ни задумала, я узнаю об этом и буду готова к ее визиту. — Глаза ее вспыхнули. — А когда эта мерзавка будет мертва, мы поделим Южные Царства поровну, и все от этого только выиграют!

— Особенно мы, — с веселым смехом подхватила Сара, и женщины дружно подняли бокалы.

Из остального разговора важным было лишь то, что Сара останется в Диаммаре еще на несколько дней. Чайм затаился в углу и принялся ждать, когда кто-нибудь снова откроет дверь.

Глава 31. ВОПРОС ДОВЕРИЯ

Эфировидец вернулся в лагерь, когда небо на востоке уже начинало светлеть. Подлетев к своему телу, он с признательностью обнаружил, что Шиа, оказывается, все это время его охраняла. Чайм воссоединился со своей продрогшей оболочкой и с тяжким стоном поднялся на ноги. Шиа тоже встала и заглянула ему в лицо.

— Наконец-то! — проворчала она. — Ориэлла все убивалась, что нельзя оставлять тебя одного, вот я и решила покараулить. Ей нужно выспаться.

— Она спит? — спросил Эфировидец. — Боюсь, мне придется ее разбудить. Есть новости.

— А подождать нельзя? — Шиа рассерженно хлестнула себя хвостом. — Тем более если это плохие новости.

— А кто охраняет лагерь? Хану? Шиа ощерилась.

— Послушай, — прошипела она. — Мы не могли совладать с собой. Так мы устроены — в отличие от людей мы не вольны выбирать время и место для брачных игр. Это не я придумала.

Чайм нахмурился.

— Шиа, чем вы занимались прошлой ночью — ваше личное дело. Я могу только вам позавидовать, — он печально улыбнулся, — и пожелать счастья. Я вовсе не собираюсь вас осуждать.

Шиа тихонько заворчала:

— Я чувствую себя полной дурой. Все было бы хорошо, если бы мы не оказались на Стальном Когте. Когда я думаю, какой опасности мы подвергали не только себя — всех!.. — Она невольно вздрогнула. — Ужасно противно сознавать, что в любой момент ты можешь забыть обо всем на свете и натворить глупостей!

— Может быть, вас просто потянуло в родные края, — попытался утешить ее Эфировидец. — Знаешь, лососи, как бы далеко они ни уплыли, всегда возвращаются на нерест в ту реку, где родились.

— Правда? — с интересом спросила пантера. — До сих пор я знала о них только, что они очень вкусные.

— Ты пытаешься переменить тему, — усмехнулся Чайм. — Когда у тебя появятся детеныши?

— Да какое тебе дело? — возмутилась Шиа. — Я стараюсь вообще об этом не думать. Приблизительно через два с половиной месяца, — добавила она после минутной паузы. — Ты, кажется, хотел разбудить Ориэллу.

— Может, и хотел, но это не мешает мне чувствовать, когда кто-то хочет уйти от разговора. Ты права — это не к спеху. Все равно до темноты мы никуда не поедем. Пойду-ка я лучше отдохну.

Чайм заснул, но услышанное в Диаммаре не давало ему покоя, и во сне он видел войну и кровопролития.

* * *

— Вот уж не думал, что когда-нибудь снова сюда попаду, — с горечью произнес Элизар, глядя сквозь решетки наскоро сколоченного барака на зияющие пасти пещер Диаммары. — Будь проклят тот день, когда я уезжал из Тайбефа! Будь проклята волшебница, которая притащила меня сюда!

Нэрени взяла его за руку.

— Дорогой, не надо винить Ориэллу. Разве она виновата, что на наш дом напали враги? Да если бы не она, у нас и дома-то своего не было бы.

— И, если бы не она, у нас не было бы детей, а теперь смотри, что из этого вышло! — Голос Элизара дрожал от горя. — Почему, Нэрени? Почему после стольких лет ожидания Жнец даровал нам дочь и сам же ее отнял? — Он повернулся к жене, и глаза его гневно сверкнули. — Потому что Жнец вообще не хотел давать нам ребенка! А волшебница заставила тебя пойти против воли богов, и в наказание он отнял у нас Амалию!

Нэрени вскочила на ноги.

— Я не собираюсь сидеть тут и слушать, как ты несешь ахинею! — вскричала она. — И если ты еще раз скажешь такое про нашу дочь, я тебя сама задушу! — Она развернулась и пошла в другой угол барака, не обращая внимания на изумленные взгляды своих товарищей по несчастью. Отойдя как можно дальше от Элизара, Нэрени села там и повернулась лицом к стене, чтобы никто не увидел, что она плачет.

Внезапно она почувствовала, как кто-то коснулся ее плеча.

— Уйди от меня, Элизар! А, это ты, Джарв? Все равно уходи Я не хочу ни с кем разговаривать.

Не обращая внимания на ее слова, толстяк присел рядом.

— Будь с ним помягче, Нэрени! Он потерял голову от горя. Ты же знаешь, как он боготворил Амалию.

— А я, по-твоему, нет? — взвилась Нэрени.

— Ты прекрасно понимаешь, что я не это имел в виду, — вздохнул Джарв. — У каждого из нас свое горе.

— Вот именно! Ты тоже потерял бедную Устилу, но я не слышу, чтобы ты рассуждал о богах и возмездии. Неужели в мире мало зла и без этого?

Джарв невесело рассмеялся.

— Не думаю, чтобы жрецы с тобой согласились, да и для нас, простых смертных, боги не всегда означают зло. Нет, правда, меня утешает мысль о том, что Устила обрела покой и счастье, и Жнец позаботится о ней.

— Да, твой бог добр и милостив, а у Элизара он мстителен и жесток!

Джарв покачал головой.

— Дай ему время, Нэрени.

— Боюсь, это теперь зависит не от меня, — печально сказал она. — Что с нами будет, Джарв? Нас скоро уморят работой. И что будет, когда мы закончим строить, — если вообще доживем до этого дня?

— Даже не знаю, что и думать, — со вздохом сказал толстяк. — Но у меня есть подозрение, что эта злодейка, которая нас захватила, желает править отсюда всеми Южными Землями. Диаммара — идеальное место для крепости, и если Небесный Народ уже под ее владычеством, то и остальных в скором времени ждет та же участь.

— В таком случае, — тихо сказала Нэрени, — пусть я лучше умру и буду вместе со свой девочкой.

В этот момент ее подергал за рукав Ланнерт, трехлетний сынишка Черной Птицы;

— Рени… Мама опять плачет…

Нэрени вздохнула и взяла его на руки. Тяжелые цепи на ручках и ножках мальчика приводили ее в ужас; но такими украшениями наделили всех крылатых рабов, чтобы они не могли улететь.

— Хорошо, — сказала Нэрени малышу. — Я сейчас подойду. — Она повернулась к Джарву:

— Знаешь, до того, как я встретила Ориэллу, в любой сложной ситуации у меня опускались руки. А теперь посмотри — я не только несу свое бремя, но и могу помочь кому-то еще. — Она с грустью усмехнулась. — Даже не знаю, благодарить ли мне за это волшебницу, или наоборот… Беспомощной быть гораздо легче.

Черная Птица сидела над неподвижным телом мужа, роняя слезы на его опухшее от побоев лицо. Рядом лежала ее двухмесячная дочь и жалобно плакала, но она даже не смотрела в ее сторону.

— О, Нэрени! — прошептала она. — Мне кажется, он умирает.

Кондор пытался защитить Черную Птицу от издевательств Солнечного Пера, и его жестоко избили надсмотрщики. Уже целый день он лежал без сознания, и дыхание его становилось все тише и тише. Нэрени понимала, что это плохой признак, но вслух своих опасений не высказывала. Между двумя мужчинами существовала давняя вражда — Солнечное Перо считал, что королева должна была достаться ему. Но он хотел, чтобы Кондор знал о падении своей супруги, и поэтому, пока неясно было, выживет принц-консорт или умрет. Черная Птица была в относительной безопасности.

Нэрени рассердилась, увидев, что королева совсем не обращает внимания на дочь. Неужели она не понимает, как ей повезло? Те, кто навсегда потерял дочерей, отдали бы все на свете, чтобы вернуть то, чем Черная Птица, как видно, совсем не дорожит. И все же она сначала обняла королеву, дала ей выплакаться, а уж потом принялась отчитывать.

— Ты должна взглянуть правде в глаза, — твердо сказала Нэрени. — У нас нет ни лекаря, ни лекарств. Остается только молить богов, чтобы Кондор выжил. Но своим детям ты можешь помочь — и ты должна о них заботиться. Ланнерт боится, когда ты начинаешь плакать, и ради него ты должна быть мужественной. И еще ты должна кормить дочь и следить, чтобы она не замерзла. Сейчас ты нужнее ей, а не Кондору. Что бы сказала Эльстер, увидев, как ты обращаешься с ее крестницей?

При упоминании об Эльстер Черная Птица вздрогнула как от удара.

— Как ты можешь! — воскликнула она. — Как ты смеешь напоминать мне об Эльстер, когда мой муж умирает? — И она вновь разрыдалась.

Нэрени с презрением отвернулась.

— Ты королева, — сказала она сурово. — Веди же себя достойно. Успокой сына. Накорми дочь. Стань примером для своих подданных и ни в коем случае не теряй надежды!

* * *

Не успела Ориэлла проснуться, как Чайм потащил ее в укромное место для секретного разговора. Как обычно, спросонок волшебница была не в духе.

— Ну, что там у тебя? — недовольно спросила она. — К чему такая таинственность? Почему нельзя поговорить при всех?

Эфировидец увел сердитую путешественницу в сосновую рощу. За ними, петляя между деревьями, летел верный ястреб.

— Я хочу, чтобы никто, кроме тебя, не знал, что я был в Диаммаре, — объяснил Чайм, когда они отошли достаточно далеко.

— А ты там был? Ты же сказал, что полетишь в Аэриллию.

— Не важно. Никто не должен знать, что я могу летать на ветрах и шпионить за Элизеф.

Волшебница забыла о своем раздражении. Присев на камешек у ручья, она с возрастающей тревогой прислушивалась к словам Эфировидца.

— Элизеф в Диаммаре? — удивилась она. — Но это же настоящая крепость… И потом, откуда она вообще про нее знает? Не говоря уж об Аэриллии… — Внезапно у нее мелькнула страшная догадка. — До сих пор мне это в голову не приходило. Чайм, она же никогда не была на юге!

Эфировидец взял ее за руку.

— Ориэлла, прости. Потому-то я и хотел поговорить с тобой наедине. И впредь нам нужно быть осмотрительнее. Кто-то из наших спутников — шпион Элизеф.

— Не верю! — гневно воскликнула Ориэлла. — Как ты смел такое сказать!

Чайм промолчал — он просто ждал, когда она остынет и сможет рассуждать здраво.

Ориэлла закусила губу.

— Извини, — сказала она. — Ты в этом уверен?

— Уверен. Элизеф при мне сказала об этом королеве Казалима.

— Саре? Что там делала эта паршивка? Чайм скривил рот.

— Она снабжает Элизеф солдатами. Я вижу, вы с ней не питаете друг к другу особой любви.

— Я эту маленькую шлюху давно знаю, — поморщилась Ориэлла. — Сначала она искала удачи в Нексисе — они с Анваром были любовниками, если хочешь знать, а потом вышла замуж за Ваннора.

— Что? — Чайм был потрясен и уточнил:

— Королева Казалима, о которой мы только что говорили?

— Честное слово, так оно и было. В ночь Призраков Смерти Ваннор попросил нас с Анваром взять ее с собой и увезти из города. А когда после кораблекрушения мы попали в Тайбеф, она стала наложницей Ксианга и решила, что у него в доме ей будет лучше, чем у какого-то купца.

Эфировидец покачал головой.

— Боги милостивые! — пробормотал он. — Интересно посмотреть, что будет, когда они с Ваннором встретятся снова.

Ориэлла закрыла лицо руками.

— Даже не думай об этом. — Она убрала ладони и посмотрела на Чайма. — Не обращай внимания. Сара — ничто по сравнению с Элизеф. Но ты говорил, что среди нас есть шпион? Чайм, этого же не может быть! — Она вскочила на ноги, словно желая убежать от собственных мыслей. — Мне нужно побыть одной. Я хочу все обдумать. Скажи остальным… Не знаю что, придумаешь сам. Или просто скажи, что я думаю, — этого достаточно.

— Хорошо. — Чайм направился к лагерю, но остановился и, поколебавшись, снова подошел к волшебнице. — Я пришлю Шиа, чтобы она тебя охраняла. По крайней мере пантерам я могу доверять.

Когда он ушел, Ориэлла опять села на камень. Она зачерпнула горсть мелких камешков и принялась по одному бросать их в ручей. По крайней мере пантерам я могу доверять… А она? Значит ли это, что она теперь не должна доверять даже Чайму? Нет, это чепуха. Он бы не стал ей тогда говорить… Но что, если он хочет посеять среди нас подозрительность? Ориэлла некоторое время обдумывала эту мысль, но потом пришла к выводу, что лазутчиком может быть только тот, кто был в Нексисе, когда туда вернулась Элизеф. Или кто-то из Аэриллии. Значит, это Линнет или Гринц. Недаром он так настойчиво просился в поход…

И все же в душе она понимала, что на это надежды мало. Предатель, вероятнее всего, тот, кто был воскрешен Чашей Жизни. Неужели Ваннор? Или Форрал? Боги, только бы не Форрал! И что же мне теперь делать? Пока для волшебницы ясно было одно: проникнуть в Диаммару незаметно для Элизеф нет никакой возможности.

— Что случилось? — с тревогой спросила Шиа, появляясь из-за деревьев. — Чайм мне ничего не стал объяснять — просто попросил тебя охранять. Ты скрываешь свои мысли, но я чувствую, что на сердце у тебя тяжело. В чем дело?

— Шиа, я совсем запуталась. — Ориэлла быстро пересказала ей то, о чем говорил Эфировидец.

Пантера на минуту задумалась, рассеянно вылизывая переднюю лапу.

— Ты упускаешь из виду одну вещь, — сказала она наконец. — Если предатель все время был среди нас, то почему же он до сих пор тебя не убил? Таким образом Элизеф было бы куда проще от тебя избавиться. Так почему же она этого не сделала? Ответ может быть только один: она хочет, чтобы ты к ней пришла. Но почему?

Ориэлла посмотрела на Шиа так, словно впервые увидела.

— Боги милосердные, — медленно проговорила она. — Ты совершенно права — и объясняется все это очень просто. Шиа, какая же я дура, что раньше не догадалась. Элизеф нужны оставшиеся Талисманы, и она хочет, чтобы я сама принесла ей Жезл Земли и Арфу Ветров!

— Это мы еще поглядим! — зарычала Шиа. — Если она попытается тебя убить, сначала ей придется иметь дело со мной!

Ориэлла подошла и погладила пантеру по голове.

— Нет, Шиа. В этой борьбе уже погибло много моих друзей, и я не хочу увеличивать число погибших. Должен быть выход…

— Насколько я понимаю, — сказала Шиа, — Элизеф не должна догадаться, что нам что-то известно. Остается только одно — как можно быстрее лететь в Диаммару, надеясь, что шпион не успеет ей доложить, и мы застанем ее врасплох.

— Настолько быстро туда долететь не удастся, — возразила Ориэлла. — А Элизеф хорошо подготовилась к встрече. Нам нужно, не вызывая подозрений, сначала подобраться поближе, а уж тогда нападать.

— Можно создать щит, — сказал откуда-то Чайм.

— Что? — Ориэлла побледнела как полотно и завертела головой, но рядом никого не было.

Шиа с громовым ревом метнулась куда-то вбок и подпрыгнула вверх. Послышался сдавленный крик — и Ориэлла наконец увидела Чайма: он был прижат к земле. Шиа поставила передние лапы ему на грудь и обнажила клыки. Ястреб с пронзительным криком закружился над ним, явно собираясь выклевать Эфировидцу глаза. Ориэлла успокоила птицу, но была крайне признательна Шиа, что та не давала Чайму подняться. Она холодно посмотрела на него и сказала:

— Надеюсь, ты объяснишь мне, зачем тебе понадобилось за мной шпионить?

— Ориэлла, — прохрипел Эфировидец. — Подумай сама, если бы я за тобой шпионил, разве бы стал себя выдавать? Я бы оставил свое тело в сторонке и прилетел бы на ветре.

Шиа посмотрела на волшебницу — В его словах есть резон, — задумчиво сказала она Ориэлла кивнула:

— Мне тоже так кажется.

— Пожалуйста, убери свою кошку, и я все объясню. Она мне ребра сломает, — взмолился Чайм.

— Хорошо. — Ориэлла приняла решение. — Отпусти его, Шиа. Но смотри, Чайм, если меня не удовлетворит твое объяснение… Я всегда тебе доверяла, и мне не хотелось бы расставаться с этой привычкой.

Эфировидец поднялся с земли и ощупал ребра.

— Не беспокойся, то, что я скажу, тебе, несомненно, понравится. Похоже, я нашел способ пробраться в Диаммару. Только что я испытал его на тебе, и, как ты сама могла убедиться, он весьма эффективен. Если бы я не заговорил, ты бы меня в жизни не обнаружила… — Он улыбнулся. — Поверь мне, это отличный способ.

Глава 32. ГОРОД ДРАКОНОВ

Скуа вышел на балкон, огибающий одну из многочисленных башенок Храма Йинзы, чтобы полюбоваться закатом и послушать Плач Инкондора. Этот бьющий по нервам звук был для Верховного Жреца слаще музыки. «Этот Плач принадлежит мне, — думал он. — Он — часть Аэриллии и поэтому — мой».

Последние лучи осеннего солнца позолотили резные башенки и стройные шпили Аэриллии. Скуа обозревал свои владения. Теперь, когда Элизеф покинула город, он стал его полноправным хозяином. Бывали минуты, когда его начинала грызть совесть за то, что он предал свою королеву, но Верховный Жрец всегда утешался, тем, что многих заблудших в вере ему удалось наставить на путь истинный. Он уже подумывал об ужесточении законов против вероотступников, дабы оградить свою паству, ибо хоть плоть их и пострадает, зато души будут спасены.

Скуа поежился: с севера подул резкий холодный ветер. «Странно, — подумал он. — Погода меняется… Пожалуй, лучше зайти внутрь».

Тут он заметил вдалеке огромную черную тучу, которая стремительно приближалась к городу. Теперь понятно, почему так резко похолодало. Похоже, вот-вот разразится буря. Впрочем, это не особенно его встревожило: в этих местах бури не были редкостью.

Новый порыв ледяного ветра принес с собой запах склепа. Верховному Жрецу стало несколько не по себе, но он отогнал от себя мрачные предчувствия. Что может случиться? Великий Йинза не допустит, чтобы его верный служитель пострадал. Внизу поднялся страшный шум: люди в испуге улетали из города, направляясь на юг. «Глупцы? — подумал Скуа. — На открытом месте буря страшнее…»

Черная туча растянулась уже на полнеба и с каждым мгновением становилась все больше. Скуа уже догадался, что это не явление природы, но все равно не уходил с балкона, не в силах отвести глаз от жуткого зрелища. Йинза все-таки предал его — как он сам предал свою королеву! Так он и стоял, когда Нихилим, словно огромный черный плащ, накрыли Аэриллию и приступили к еде.

* * *

Через две ночи Ориэлла и ее спутники вышли к лесу на границе Алмазной пустыни. Мысли волшебницы были мрачны: Чайм рассказал ей о том, что Элизеф разгромила независимые поселения. Если Элизар и его жена еще живы, то теперь они, наверное, в Аэриллии. А что стало с ее прощальным подарком? Родился ли у них ребенок? Выжил ли он во время нападения крылатых воинов? Если с ним что-нибудь случилось… Ориэлла стиснула зубы и так крепко вцепилась в гриву коня, что Чайм возмущенно заржал.

Если захваченные поселения Элизеф использует в качестве продовольственной базы, там должна быть охрана. Путешественники опустились на северо-восточной границе леса, подальше от Цитры и Эйри. Ориэлла с Эфировидцем покинули свои тела и на крыльях ветра вылетели на разведку. Когда взошло солнце, они увидели внизу распаханные поля и несколько деревянных домов.

— Хорошо, — сказал Чайм, стараясь говорить тише даже в мысленном разговоре. — Можно испытать наш щит здесь, не дожидаясь, когда мы достигнем Диаммары.

— Предлагаешь во всем находить светлую сторону? — уныло спросила волшебница. — Ну что ж, может, ты и прав. Не хотела я оставлять врага у себя в тылу, но ничего не поделаешь.

— Отруби змее голову — умрет и хвост, — заметил Чайм. — Элизеф держит в плену законную королеву, не забывай об этом. Когда мы освободим Черную Птицу, крылатые тут же переметнутся на нашу сторону — надеюсь, во всяком случае. А пока давай хорошенько осмотримся, чтобы в случае чего знать, что нас ждет.

Некоторое время они наблюдали за солдатами, которые опустошали склады поселенцев. В этом году у Элизара выдался славный урожай, и Ориэлла с Чаймом грустно смотрели на горы фруктов, овощей и сушеного мяса, подлежащие отправке в Аэриллию. Волшебница вздохнула:

— Как жаль, что в бестелесном состоянии нельзя ничего украсть.

— Да ладно, — сказал Чайм. — Скоро будем пировать в Диаммаре.

— Ты летаешь, конечно, быстро, — ответила ему Ориэлла, — но все же не так быстро, как ветер. Хорошо еще, если через три ночи мы будем там. И если бы нам удалось разжиться здесь едой, мне было бы спокойнее.

Когда они вернулись и сообщили своим друзьям о том, что увидели, Линнет предложила:

— Я могу слетать и взять все, что нужно. Скажу, что меня прислали из Аэриллии, — никто ничего не заподозрит. Волшебница улыбнулась:

— Ты думаешь, это так просто?

— Нет. — Линнет пожала плечами. — Конечно, я не такая наивная. Но все же можно попробовать. Ориэлла задумчиво покивала:

— Ну что ж, может быть, у тебя и получится.

— Позволь, я тоже пойду, — вмешался Вульф. — Волка вообще никто ни в чем не заподозрит.

— Конечно, — ответил Форрал. — Его просто подстрелят! Здесь тебе не Долина. Никуда ты не пойдешь. Вульф тихонько заскулил.

— И не мечтай! — строго сказал меченосец. — Я буду следить за тобой, как сокол, мой мальчик. Ты останешься здесь.

* * *

Ближе к вечеру Линнет искупалась в речке и постаралась привести себя в порядок, чтобы выглядеть как можно представительнее. Друзья пожелали ей удачи, и она полетела в Цитру. Сердце ее замирало от волнения. Она понимала, что теперь все зависит только от нее, и сознавала опасность своего плана.

Когда она подлетела к поселению, ее остановил окрик:

— Эй ты! Откуда взялась? Назови свое имя! Линнет обернулась и увидела направленные на нее арбалеты. Она не торопясь опустилась на землю.

— Кто ты такая? Я раньше тебя здесь не видел, — сказал один из солдат.

— Не видел? — надменно ответила ему Линнет. — Значит, плохо смотрел. Я была в Эйри, а потом меня послали сюда помочь вам укладывать продовольствие.

— А где твоя форма? — спросил другой стражник. — Твоя одежда больше похожа на грязный мешок. Линнет засмеялась:

— А это, собственно, он и есть. На меня вчера вывалился другой мешок — гнилых слив. Пришлось надеть первое, что попалось под руку, пока отстирают форму. Вонь была невыносимая.

Солдаты засмеялись.

— Могу себе представить! Ну хорошо, пролетай — тебе там работы хватит. Только смотри не вывали на себя еще какой-нибудь дряни.

Вздохнув с облегчением, Линнет полетела в поселок, где отыскала крылатого капитана, и снова рассказала свою историю. Капитан не стал даже задавать вопросов — он был только рад лишней паре рук. Скоро Линнет уже вовсю увязывала мешки для отправки в Диаммару.

Набив один мешок головками сыра, а другой — сушеным мясом, Линнет просто-напросто их «потеряла» — оставила в темном углу сарая. Она прихватила еще парочку одеял, прокралась к своему тайнику, навьючила на себя добычу и, улучив момент, полетела прочь, стараясь держаться поближе к деревьям.

Конечно, ее все равно заметили; услышав за спиной хлопанье крыльев, она обернулась и увидела, что ее настигает крылатый патруль. У Липнет екнуло сердце, но потом она сообразила, что солдаты летят от Эйри — совсем с другой стороны. Но спрятаться все равно не мешало бы, а то возникнут ненужные вопросы. Линнет быстро огляделась и вдруг заметила среди деревьев закопченную стену.

Дом? Здесь, в стороне от поселения? Благодарение Йинзе за это чудо!

Дом сильно пострадал от пожара, но все же в нем можно было найти укрытие. Линнет нырнула за груду рухнувших балок и сидела там, затаив дыхание, пока шум крыльев не растаял вдали.

Уже смеркалось. Линнет вылезла из-под балок и с наслаждением расправила затекшие крылья.

— Не двигайся, а то буду стрелять! Она замерла, мысленно выругавшись. А я уже почти долетела…

— Положи мешки и отойди в сторону! Внезапно Линнет показалось, что голос совсем еще молодой. Сделав вид, что развязывает мешок, она вдруг резко упала на колени и, схватив острый камень, не оглядываясь, швырнула его за спину. Раздался крик боли, и стрела со свистом ударилась о стену. Линнет обернулась — и увидела в тени дома мальчика лет пятнадцати и девочку лет десяти.

* * *

Ориэлла смотрела на детей, не в силах поверить, что эта славная девчушка и есть тот самый ребенок, которого она подарила Нэрени.

— Просто чудо, что вам удалось спастись. Вы могли задохнуться под обломками.

— Мы прятались в винном погребе, а в них всегда делают отдушины, — объяснил мальчик.

Ориэлла смотрела на него и не слышала того, о чем он говорит. Она вспоминала его отца Петреля и думала о том, жив ли он еще — С едой было хуже, — сказала Амалия, — мы только по ночам могли выбираться в лес, да и то только за корешками да за ягодами — чтобы приготовить мясо, нужен костер, а мы боялись, что нас заметят.

— Я так рад, что вы нас нашли, — сказал Терсел, не пытаясь больше казаться взрослым и самостоятельным. — Мы не могли долго оставаться в погребе, а я не знал, куда нам идти.

Волшебница подумала о том, с каким бы удовольствием она сама переложила ответственность на кого-нибудь другого. Но, к сожалению, это ей никогда не удавалось и, похоже, уже никогда не удастся.

— Госпожа, — напомнила ей Линнет, — скоро меня хватятся и начнут искать. Надо спешить. Но мы не можем оставить их в лесу одних. — Она указала на Терсела с Дмалией. — Их поймают.

— По-твоему, на поле боя им будет лучше? — спросила Ориэлла, но тут же поняла, что девушка права. — Ну хорошо, — сказала она, — уже стемнело, можно отправляться. Амалия, сядешь на Шианната позади Форрала. Терсел, ты можешь летать на большие расстояния?

Темноволосый мальчик ухмыльнулся:

— Не волнуйтесь, госпожа, я просто сгораю от нетерпения размять наконец крылья.

Когда все сели на коней, Ориэлла наклонилась к Чайму и шепнула ему на ухо: «Давай».

Объединенными усилиями Эфировидец и Ориэлла создали двойной щит из двух разных видов магии. Волшебница при помощи Высшей Магии Жезла защищала всю компанию от волшебного зрения Элизеф, а заодно лишила ее возможности связаться со своим шпионом — кем бы он ни был, а иллюзия Чайма не позволяла обнаружить их простым наблюдателям.

С дополнительным грузом лететь было гораздо тяжелее. Ориэлла понимала, что Чайм скоро устанет поддерживать иллюзию, и гадала, успеют ли они к этому времени добраться до Диаммары. Следующие несколько дней должны были стать решающими.

* * *

— Эй, смотри-ка! Две лошади отвязались! — Казалимский солдат, охранявший пещеру, был рад, что появилось хоть какое-то дело: ночное дежурство — занятие скучное. Он и его напарник подошли к лошадям, щипавшим траву у выхода из пещеры. При этом они не заметили, как за их спинами внутрь проскользнули две большие черные тени.

— Вот олухи! — проворчал тот, что первым увидел лошадей. — Узла покрепче завязать не могут! Так недолго и лошадей потерять — выйдут наружу, тут им и крышка. Ведь скоро рассвет. А какие славные лошадки, — добавил он, потрепав по холке белую кобылу, которая немедленно ткнулась мордой ему в карман. — Будь у меня такая, я бы о ней лучше заботился.

— Давай быстрее! — буркнул его товарищ, судя по всему, не любитель конины. — Капитан три шкуры с нас спустит за то, что мы бросили пост.

— Никак не возьму в толк, а чего тут вообще охранять? Пленники заперты, а кому придет в голову тащиться сюда через эту проклятущую пустыню?

Когда стражники наконец ушли, белая кобыла выплюнула изо рта связку ключей. Потом очертания лошадей стали зыбкими и расплывчатыми, и на их месте оказались Шианнат и Искальда. Подобрав ключи, они осторожно прокрались в дальний конец пещеры, а возле барака к ним присоединилась пантера.

Элизар не мог спать, хотя за день выматывался не меньше, чем остальные рабы. Возвращаясь в барак, он съедал скудный паек и сидел до утра, прижавшись к решетке. Он думал о дочери. С Нэрени за эти дни он не сказал и двух слов. Настоящее было для него невыносимо, и поэтому он все чаще старался хотя бы в мечтах уйти в прошлое.

— Элизар! — раздался чей-то свистящий шепот, и, вернувшись из грез, наставник увидел сквозь прутья решетки знакомую физиономию.