Чародей с гитарой (№4) - Момент волшебства

— Он большой? — спросила Мемоу.

— Не очень-то. Думаю, это старый дренажный туннель. Мне надо пригибаться, чтобы не задеть потолок.

Джон-Тома пробрала дрожь. Он всегда страдал клаустрофобией и неуютно чувствовал себя в зданиях с низким потолком. Если нужно пригибаться Флатцу, это означает, что ему придется ползти на корточках или по-пластунски. И это — в узком туннеле, полном воды, расположенном ниже уровня озера, навстречу неизвестной судьбе.

А туннель может сужаться, смыкаясь вокруг них все теснее и теснее, сдавливая бока и ноги, пока…

Кто-то толкнул его.

— Эй, кореш, все в порядке? — Лицо Маджа выражало искреннюю заботу.

— Ты чуток позеленел.

Джон-Том несколько раз глубоко, размеренно вздохнул.

— Со мной все в порядке. Пошли.

За Флатцем последовала Куорли, затем Сэссвайс, затем Фрэнджел.

Следующей была Силринди; она в нерешительности остановилась перед маленьким зияющим отверстием.

— Давайте не будем спешить. Мы не знаем, что там внизу.

— Зато знаем, что здесь наверху, — сказал Оплод, обходя ее. Хвост саламандра подрагивал, когда он говорил. — Постоянное голодание, вечное унижение, а то и хуже.

— Тебе легко говорить, волшебник. Для вас, саламандр, вода — родная стихия, как для рыб. — Она указала на выдра. — В определенной мере это относится и к нашим трудолюбивым гостям. Но остальные обитают исключительно на суше. Что, если вода поднимется до потолка?

— Что, если солнце завтра не взойдет? — спросил Оплод. — Оставайся здесь, если хочешь, и извинись за нас перед Маркусом Неотвратимым. У остальных — свидание со свободой.

Повернувшись, саламандр нырнул в отверстие, демонстрируя проворство, не соответствующее его возрасту.

Старый Трендави последовал за ним. Остальные члены Кворума спустились следом, пока не осталась только Силринди.

Джон-Том спрыгнул в дыру и взглянул вверх.

— Я тоже живу на суше, Силринди. Если я могу, значит, можешь и ты.

Белка стояла, глядя вниз на высокого молодого человека. Затем Силринди что-то прошептала, задержав дыхание, прижала хвост к спине и прыгнула.

Выдры прикрывали тыл. Они позаботились о том, чтобы заделать пол как можно лучше. Чем позже обнаружат дыру, тем лучше.

После того как пролом был заделан, в туннеле стало темно, как в могиле. Джон-Том обнаружил, что может идти, согнувшись в три погибели.

Спину ломило, но это было лучше, чем ползти по неглубокой холодной речушке, бегущей по дну туннеля. Однако он все время ударялся головой о потолок, который, к счастью, стал гладким от древности.

Это было что угодно, но только не приятная прогулка. Он налетал на мохнатые тела впереди, а сзади его толкали. Единственной связью и ориентиром были прикосновение, запах и возбужденное перешептывание.

Казалось, они прошли много миль в темноте, когда по туннелю разнесся голос Фрэнджела.

— Здесь развилка. Каким путем пойдем?

— Откуда ветер дует сильнее? — спросила Мемоу.

— Из левого туннеля, мэм, но здесь потолок ниже.

Джон-Том тихо выругался.

— Не обращай внимания, парень, — сказал Мадж, шедший прямо за ним.

— Ты с этим справишься.

— Придется. Если я вернусь в камеру, меня сразу же нокаутирует двухтонная зверюга.

— Пошевеливайтесь! — прокричал Мадж. — У нас все в порядке.

Они двинулись вперед, пока Фрэнджел снова не поднял тревогу.

— Здесь сильно течет вода.

Цепочка распалась. Джон-Том слышал, как выдры скребутся вокруг.

— Камень мягкий, — объявила Мэмоу. — Вероятно, мы сможем пробиться.

Если вода из озера не хлынет сразу; возможно, мы сможем выбраться этим путем.

— Вы, может быть, и сможете, — сказал Силринди, — а остальные? Мы не знаем, сможем ли мы надолго задержать дыхание.

— Что лучше — шанс обрести свободу или верная смерть, ожидающая нас там, в тюрьме? — спросил ее Оплод.

— Тебе легко говорить, волшебник с жабрами.

— Мемоу, — вмешался Джон-Том, — туннель идет дальше?

— Да.

— Тогда, думаю, нам следует идти вперед. Может быть, найдем местечко получше. Если нет, мы всегда сможем вернуться и попытаться выбраться здесь.

— Я тоже так думаю, молодой человек, — ответила она. — Мы никого не бросим!

Остальные выдры встретили эти слова с одобрением, и цепочка снова двинулась дальше.

Когда они ползли мимо туннеля, обнаруженного Фрэнджелом, ноги Джон-Тома окатило холодной водой. Сразу же за непрочной стенкой лежало озеро, готовое прорвать ее в любой момент. Если это случится, когда они заберутся подальше в туннель…

Он заставил себя сосредоточиться на лежащей впереди дороге.

Казалось, они идут по кривой, поворачивающей все время влево.

Джон-Том был полностью дезориентирован из-за кромешной темноты, но выдр она не беспокоила. Он задавал себе вопрос, а не придется ли им вернуться обратно в то место под камерой, откуда они отправились в путь. Тогда уж лучше бы озеро прорвало стену.

Затем послышался голос Фрэнджела:

— Здесь отверстие!

В следующий момент они выбрались из туннеля в огромное помещение.

Джон-Том с трудом выпрямился. Сначала подземелье показалось тоже темным, но, когда глаза привыкли, он обнаружил, что может различать в темноте слабые контуры.

Источник света был слишком далек — маленькое отверстие высоко над ними.

— Какой-то колодец, — предположила Куорли, — внутри Кворумата. Это вам ничего не напоминает?

Члены Кворума собрались вместе и посовещались. Никто из них особо не интересовался архитектурой и устройством сооружения, откуда они правили городом. Лишь у Оплода были кое-какие соображения.

— В менее цивилизованные времена осужденных преступников сбрасывали в ямы. Возможно, это как раз такое место, давно заброшенное и только что обнаруженное нами вновь.

— Черт! — вырвалось у Маджа.

— Что такое? — спросил Джон-Том.

— Споткнулся, приятель. — Он поискал в темноте, поднял какой-то предмет и дал всем пощупать. Джон-Том немедленно идентифицировал его.

Это был череп примата.

Оплод забрал его у Маджа, и все увидели, как его лапы двигаются по кости.

— Проломлен, когда его владельца сбросили сверху, — объявил саламандр.

Глаза всех немедленно обратились к далекому светлому кругу.

На мгновение воцарилась тишина. Затем Сэссвайс сказала:

— Эй, вы, лентяи! Посмотрим, велико ли отверстие. Возможно, есть другой вход.

Все рассеялись и начали ощупывать стену. Взобраться наверх было невозможно, даже проворным выдрам. Влажные стены смыкались, образуя свод над головой. Вероятно, только Оплоду удалось бы это в молодые годы. Сейчас у него уже не хватило бы сил удержаться на гладкой нависающей поверхности.

— Идея, — сказал Мадж, — давайте построим пирамиду.

Выдры кратко обсудили это предложение, затем собрались в самой середине подземелья и устроили удивительное акробатическое представление. Они умудрились выстроиться в четыре яруса, но Сплитч все равно оказалась на расстоянии большого прыжка от места, где вертикальный ствол колодца расширялся у закругленного потолка.

Пирамида развалилась, и выдры принялись отряхиваться.

— Ничего не вышло бы, даже если б я достала до него, — сказала Сплитч. — Шахта скользкая, как ледяная горка; там не за что зацепиться. Она слишком широка, чтобы перекинуть мост. — Она внимательно посмотрела на Джон-Тома. — Ты достаточно высок, чтобы сделать это, Джонни-Том, но тебя туда никак не поднять.

— Лучше бы нам найти какой-нибудь выход, — пробормотал Оплод. — Череп свежий.

Все ощутили беспокойство.

— Это ничего не значит, — сказала Домурмур. — Без сомнения, это одна из последних жертв Маркуса.

— Наверняка, — с готовностью согласился саламандр. — Вопрос вот в чем: если жертва недавняя, то кто или что так быстро обглодал мясо с костей? — Легкий свет лился из его выпуклых глаз, когда он вглядывался в темноту.

— Если бы у меня была дуара, — прошептал Джон-Том, — я бы мог наколдовать лестницу, или веревку, или что-нибудь еще. Если бы мы…

Его прервал шум сверху — голоса и звуки церемониальных труб.

— Уйдите из-под отверстия и храните молчание, — приказал Оплод.

Все быстро отбежали.

Послышались звуки борьбы, еще раз взвыли трубы, затем раздался ужасный высокий крик, громкость которого быстро нарастала. Он резко оборвался, когда что-то ударилось об пол с влажным, неприятным стуком.

Упавший дернулся, а затем затих.

Звуки наверху замерли. Джон-Том осторожно выглянул и ничего не увидел. Беглецы медленно собрались вокруг того, что было сброшено в колодец.

Это была макака, ростом не более четырех футов. Разорванный белый кружевной воротник окружал шею, под ним был зелено-голубой вязаный жакет, заправленный в темно-зеленые шорты из блестящей змеиной кожи.

Рукава украшала золотая вышивка, а узкую талию стягивал золотой пояс.

Шея была согнута под неестественным углом. Одна рука вывернулась за спину. Открытые глаза уставились в отверстие колодца.

— Умер мгновенно, — мягко прокомментировал Оплод. — При ударе сломал шею. Бедняга!

Каскоум пробрался вперед.

— Я знал его. Это почтенный Иестутия.

— Да, я тоже его знала, — склонилась над телом Силринди. — Один из наиболее уважаемых горожан! — Она взглянула на отверстие колодца. — Маркус чувствует себя очень уверенно, если начал убивать таких выдающихся людей.

— Потише, потише, — заворчал Мадж откуда-то слева.

— Послушай, выдр, только что был предательски убит один из наших друзей и коллег, и я не вижу причины…

— Заткнись, пожирательница орехов, или я засуну тебе в глотку твой собственный хвост. — Голос выдра понизился на октаву. — Здесь есть что-то.

По спине Джон-Тома пробежал холодок. Он вспомнил, что кто-то обглодал мясо с первого черепа.

— Мадж, мы проверили…

— Здесь, выше, есть еще один туннель, друзья. Большой. А в нем что-то начинает двигаться.

— Ты пытаешься напугать нас, — нервно сказала Силринди.

— Ну что ж, убедитесь сами, ваша честь, — с сарказмом ответил Мадж.

— Вы думаете, мне нечем заняться, как только выдумывать страшные истории, так, что ли?

Подойдя ближе, он положил лапу на плечо белке.

— Почему бы вам не пойти и не посмотреть самой, чтоб доказать всем, какой я лжец.

Ноги Силринди, казалось, приросли к полу.

— Слушайте, вы все, — вмешалась Мемоу.

Мадж и Силринди прекратили спор, когда вдали что-то заскребло по камням. Потом послышался тяжелый вздох.

Сквозняком потянуло из другого туннеля, подумал Джон-Том, или кто-то просыпается.

Неосознанно все попятились назад, к дренажному туннелю.

— Что об этом говорят старые легенды? — спросил Джон-Том волшебника Оплода.

— Ничего, — шепотом ответил тот. — Здесь никого не должно быть. Это место для мертвых.

Хрусть! Посыпался гравий. Звук сопровождался мощным выдохом и запахом горелого угля. Куорли вцепилась в лапу Маджа.

— Оно идет сюда!

— Стой спокойно, не показывай вида, что мы боимся, — посоветовал Мадж, пытаясь укрыться за Мемоу и Сэссвайс.

Оплод поднял руку и прошептал несколько слов, но это не подействовало на то, что приближалось к ним медленно, но неотвратимо.

— Бесполезно! Я по-прежнему нахожусь под действием заклинания, которое Маркус наложил на меня. Я не могу освободиться.

— Приготовьтесь бежать в туннель, — сказала Мемоу. Вход в него был рядом, но нужно время, чтобы всем забраться туда через узкое отверстие. Внезапная перебежка и толчея у входа могли привлечь внимание того, что приближалось к ним из темноты.

Тут на миг вспыхнуло пламя, сопровождаемое тяжелым едким запахом.

Затем раздалось низкое ворчание — мощное, утробное.

— Попытайся-ка что-нибудь спеть, приятель, — попросил Мадж Джон-Тома.

— Но у меня нет дуары.

— Все равно, попытайся, кореш, попробуй хоть что-нибудь.

— Сэссвайс, — сказала Мемоу, — ты, Флатц и я попытаемся отвлечь его внимание, пока остальные по одному заберутся в туннель. Остальным приготовиться!

Выдры нащупывали старые кости, камни — все, что можно было использовать как оружие.

Джон-Том начал петь. В голове у него не было ни планов, ни блестящих идей. Он был уверен, что магия не сработает без дуары, но все равно нужно было попробовать. Даже если ничего не произойдет, это поможет отвлечь внимание твари, пока остальные не скроются. Первые ноты дрожали, но по мере того как Джон-Том пел, голос его выровнялся.

Он слышал, как его спутники бегут ко входу в туннель.

Неясная огромная тень придвинулась к нему и остановилась. Мадж обратился к Джон-Тому:

— Ну же, приятель! Продолжай петь. Это действует!

Не может быть, думал Джон-Том. Без дуары магия бессильна.

Однако сомневаться не приходилось: тварь остановилась в непосредственной близости от него.

Затем громоподобный шепот заполнил помещение.

— Джон-Том!

— Черт возьми, — пробормотала Сплитч, — оно его знает!

— Чаропевец! — Эхо далеко разнеслось в темноте. Джон-Том прищурился, пытаясь что-нибудь разглядеть. Он сделал осторожный шаг вперед.

Вспышка разорвала тьму над его головой. Выдры и советники закричали и в панике бросились к туннелю, налетая друг на друга и спотыкаясь о кости. Но Джон-Том не двигался. Огонь прошел прямо над ним. Он был направлен не в его друзей, а в потолок, чтобы осветить пещеру, ничего не разрушая.

Неожиданно яркий огонь резал глаза, но не так сильно, чтобы Джон-Том не узнал того, кто был его источником.

— Товарищ Фаламеезар, — взволнованно спросил он, — это ты?

Глава 15

Появилась огромная когтистая лапа и подхватила Джон-Тома; он явственно ощутил кожистую перепонку между пальцами. Лапа донесла его до гигантского рта, полного острых кривых зубов. Если чудовище вздумает дыхнуть, то через секунду от чаропевца останутся только угли и обожженные кости. Но в воздухе чувствовался лишь жар, запах серы и ни малейшего намека на ароматы крематория.

— Неужели это ты, Фаламеезар? Черт меня побери, как я рад!

— Эх, товарищ Джон-Том, нас тут действительно всех вместе черт побрал. А что здесь делаешь ты? — мрачно спросил дракон.

Джон-Том уселся на скользкой чешуйчатой лапе и крикнул друзьям:

— Успокойтесь, все в порядке. Это товарищ Фаламеезар, настоящий сознательный пролетарий.

— Что он говорит? — спросила Мемоу у Маджа.

Тут выдр смело вышел на середину.

— Мы хорошо знаем этого парня. Он выручил нас однажды, когда мы добирались до Поластринду. Но чтоб меня разорвало на месте, ежели я знаю, как он здесь очутился. — Мадж взглянул в туннель, из которого выглядывали испуганные морды его товарищей по несчастью. — Все в порядке, не волнуйтесь. Можно выходить. — Потом, понизив голос, он добавил:

— Тока уж, пожалуйста, насчет денег и доходов с ним ни словечка.

Мадж напряженно вспоминал, о чем Джон-Том горячо и убежденно, хотя и непонятно, беседовал с речным драконом, пока тот вез их по Вертихвостке. Джон-Том называл дракона… Как же он его называл?..

Маринистом? Маркинистом?.. Нет, как-то по-другому. Ага, вспомнил.

Марксистом! Дракон был марксистом. Знать бы еще, что это такое.

И не просто марксистом, а сознательным и последовательным. Однако Маджа не проведешь, он-то знает, что дракон — просто парень со сдвигом.

Всем своим приятелям, вылезающим из туннеля, выдр тихо говорил:

— Главное — действуйте коллективно.

— Что это значит? — спросила Мемоу.

— Откуда мне знать, черт бы меня побрал! Тока вели остальным, чтоб тоже действовали коллективно.

А Джон-Том тем временем гладил дракона по зубастой пасти.

— Эх, друг Фаламеезар, похоже, мы оказались товарищами по несчастью.

— Похоже, что так.

Дракон аккуратно опустил юношу на землю, огляделся и разинул пасть.

Оттуда вырвался столб пламени. Бывшие члены Кворума в ужасе прижались к стене — устояли только Оплод и компания выдр. Но огонь, направленный точно на груду мусора, поджег лишь ее, и в свете неровного пламени впервые с тех пор, как они покинули темницу, беглецам стало отчетливо видно все, что их окружало.

Дракон лег на брюхо и положил голову на лапы. Остальные собрались вокруг.

— Как ты умудрился сюда попасть? — стал расспрашивать Джон-Том.

— Знаешь, не удалось мне поднять на должную высоту сознательность масс на берегах Вертихвостки, — начал дракон. — Вот я и решил поискать других угнетенных, до которых лучше дойдут идеи коммунизма. Об этой земле я и раньше слышал много хорошего — здесь и озера большие, и рыбы полно. Отправился я сюда и сразу понял, что трудящиеся тут остро нуждаются в организации. — Он вздохнул, и облако дыма медленно всплыло к потолку. — Однако, как часто бывало и раньше, не хотят они меня слушать.

— Интересно знать, почему? — прошептала Куорли.

— Решил я тогда, что, раз уж у меня ничего не получается с народом, надо попробовать сагитировать их руководство.

— Ах вот как! — протянул Джон-Том.

— Именно так, и здешний правитель обманул меня, заморочил голову сладкими речами. А ведь тоже человек, как и ты, но только совсем на тебя не похож.

— Маркус Неотвратимый?

— Я же не знал, что он сверг здешнее законное правительство. Не знал, что он могучий волшебник, да к тому же гнусный фашист, у которого одно на уме — эксплуатация трудящихся масс ради личной наживы. Пока я все это сообразил, он меня усыпил. Смутно помню, как меня притащили в большой зал, который находится прямо над нами, разобрали пол и сбросили сюда. Потом потолок снова заложили. Я попробовал вырваться, но стены здесь крепкие, сложенные из толстого камня. Вот и сижу, как настоящий узник империализма. Однако этот проклятый эксплуататор хорошо меня кормит. Если затрубит труба, значит, пора есть.

Фаламеезар повернул голову и обнюхал тело несчастной макаки.

— На этот раз сбросил банкира. Маркус умен — знает, что я ем только капиталистов.

— Ты меня удивляешь, Фаламеезар, — возмутился Джон-Том. — Даже банкира можно убедить в справедливости всенародного дела.

— Ну, мертвого уже нельзя. — Дракон еще раз обнюхал тело. — Да, точно, покойник был банкиром. Ненавижу банкиров, они все гнусные грабители!

Прижавшись к дальней стене, Ньюмадин лихорадочно проверяла содержимое своих карманов. Она, как и покойная макака, понемногу занималась ростовщичеством, и до сего дня у нее не было повода сожалеть об этом. К счастью, Фаламеезар, поглощенный разговором с друзьями, не стал всерьез принюхиваться, и Ньюмадин успела избавиться от денег, расписок и долговых обязательств.

— К тому же, — продолжал Фаламеезар, — драконам нужно чем-то питаться.

Он вытянул длинную шею, одним махом отправил несчастную макаку прямо в рот и начал шумно жевать.

— Вот тебе раз! — пробормотала Сэссвайс, оглянувшись на Ньюмадин. — А она в обморок упала.

Фаламеезар тоже это заметил и начал принюхиваться, не переставая жевать.

— Что с ней случилось? Мне кажется, я чую запах…

Тут Джон-Том поторопился отвлечь дракона.

— Это она от спертого воздуха. Кстати говоря, перед тобой законное правительство Квасеквы. Видишь, Маркус обошелся с ними не лучше, чем с тобой. А ведь это законно избранный, как бы это выразиться, совет народных депутатов, свергнутый злым волшебником.

— Вот уж не думал, что у них было такое прогрессивное правительство, — удивился Фаламеезар.

— Они работают в этом направлений, — заверил его Джон-Том. — Ведь правда?

— Да, да, да! — как-то уж слишком поспешно ответили хором члены Кворума. Точнее, те из них, кто еще не потерял сознания.

Фаламеезар заметно обрадовался.

— Приятно встретиться с единомышленниками даже при таких печальных обстоятельствах. А еще лучше — увидеть наконец старого друга. Даже тебя, Мадж, хоть ты и высказывал иногда очень реакционные мысли.

Тут он осторожно погладил выдра по спине когтем, напоминающим острую кривую саблю.

— Эх, мне бы только вернуть мою дуару! — бормотал Джон-Том. — Маркус не додумался наложить на меня противомагическое заклятие.

— Ты прав, — подтвердил Оплод. — Я бы сразу почувствовал.

— Нужно проверить одну вещь, — сказал юноша и направился назад к туннелю. — Придется вернуться в темницу.

— Ты не шутишь?

— Нет, Мадж. Есть у меня одна идея. Слушай, вы с Куорли можете пойти со мной?

— Всегда на меня рассчитывай, Джонни-Том.

Готовность Куорли заставила и Маджа выразить согласие.

— Я скоро вернусь, Фаламеезар, — сказал чаропевец.

— Успеха тебе, товарищ, — ответил дракон.

— Подожди минутку, — остановила его Мемоу уже у выхода. Она бросила выразительный взгляд назад. — О чем нам говорить с этим драконом?

— Да о чем угодно. Он большой любитель поболтать. О том, какая наверху погода, всякие шутки-анекдоты. Фаламеезар обожает шутки, причем самые простые. Только чтоб никто не вздумал говорить, что хочет разбогатеть. Прославиться — сколько угодно, но не разбогатеть. И не забудьте повторять, как вы ненавидите капиталистов-эксплуататоров.

— А кто это?

— Да не важно. Главное, что вы их ненавидите. Ему будет приятно.

Но Мемоу все не отпускала Джон-Тома.

— А что ты собираешься делать? Хочешь попробовать какое-нибудь заклинание, чтобы вытащить нас отсюда.

Он кивнул.

— Но ведь ты говорил, что без дуары колдовать не умеешь?

— Волшебство волшебству рознь. — Джон-Том подмигнул выдре и, нагнувшись, принялся собирать кости. Набрав целую охапку, он велел Куорли и Маджу сделать то же самое.

— Ой-ой, с твоей дуарой, приятель, было много легче. Не нужно было стока таскать на себе.

Спотыкаясь под неприятным и тяжелым грузом, Джон-Том поплелся в туннель следом за Маджем и Куорли.

По узкому темному ходу трудно было пробираться и со свободными руками, а уж с охапкой костей этот путь показался вдвойне тяжелым. Но выдры не жаловались, и Джон-Том готов был скорее лопнуть, чем просить о передышке.

Через некоторое время они оказались как раз под входом в их камеру.

Сбросив поклажу, Мадж, как по дереву, вскарабкался по спине Джон-Тома и прислушался.

— Мертвая тишина. Видно, с тех пор как мы ушли прогуляться, к нам не приходили с проверкой. Да и зачем? Куда мы можем сбежать, ежели подумать?

— Отодвинь камни и лезь наверх.

— Я-то полезу, кореш, но сам-то ты понимаешь, зачем это нужно?

— Ты тоже скоро поймешь, зачем.

И верно. Когда груз был доставлен на место и разложен в соответствии с инструкциями Джон-Тома, Мадж сообразил, что задумал его длинноногий и лишенный шерсти друг.

— Что там такое, — спросил сторож-росомах лисичку-фенека, сидевшего напротив него. Огромные уши фенька насторожились и тотчас повернулись на шум.

— Ага, я тоже слышал что-то. — Он положил на стол странные треугольные карты и заорал в сторону лестницы:

— Эй, там, заключенные, тише! А то не получите свою баланду.

Странный и страшный стон, прервавший игру стражников, повторился громче.

— Не похоже на выдр, — сказал росомах, почистив коготь о клык.

Потом он отодрал от палки полоску коры, сунул в рот кусок чистой древесины и задумчиво пожевал. Когда стон повторился, росомах аккуратно положил карты на стол так, чтобы их не видел партнер, и раздраженно зарычал.

— Придется посмотреть, что там происходит.

— Может, они убивают друг друга.

— Лучше бы они этого не делали. Нас ведь предупредили, что заключенные должны быть в целости и сохранности, пока новый волшебник не решит, что с ними делать.

Он снял со стены почти метровый нож, а фенек подхватил длинное копье, которым удобно тыкать заключенных через решетку. Оба взяли по факелу и отправились вниз по лестнице. Очень скоро они оказались в подземелье около решетки, внимательно вглядываясь в темноту.

— Клянусь длинным хвостом моей бабушки! — пробормотал изумленно росомах. — Что с ними могло случиться?

Раздражение быстро сменилось настоящим испугом.

— Умерли, они все умерли… — стонал дрожащий голос из глубины клетки.

— Что ты имеешь в виду? Как это — все умерли? — заикаясь, спросил фенек, стараясь разглядеть в темноте того, кто говорил. Ответом ему был только стон.

— Открой-ка дверь, — попросил фенек росомаха, у которого были ключи. Тот кивнул и, отперев замок, слегка приоткрыл решетчатую дверь.

Зажав в лапе длинный нож, он осторожно вошел в клетку, а фенек остался у входа на тот случай, если пленники попробуют прорваться.

Но в темнице никого не оказалось. Только в дальнем углу прямо на полу сидел высокий человек, прижавшись спиной к стене и дрожа от страха.

— Что тут у вас случилось? Где остальные? — Тюремщик беспокойно оглядывал пустую клетку.

— Это все волшебник, — слабо стонал Джон-Том, указывая куда-то трясущейся рукой.

— Что — волшебник? — Морда росомаха дернулась, когда он проследил взглядом за дрожащим пальцем.

У стены, совсем рядом, высилась гора белых костей. Будь у тюремщиков время разглядеть ее как следует, они бы поняли, что скелеты не имеют никакого отношения ни к выдрам, ни к саламандрам, ни к панголинам. Но, возможно, они все равно не разобрались бы, что к чему.

В конце концов, в области анатомии им достаточно было знать, куда ткнуть ножом, чтобы добить жертву.

— Клянусь Печами Сурани! — прошептал в ужасе росомах.

— Что такое? Где заключенные? — спросил фенек, сунув голову в клетку и вглядываясь во тьму.

— Все погибли. Ничего от них не осталось, одни кости. — Росомах повел факелом, чтобы осветить угол темницы. — Неужели бывает такое сильное волшебство?

— Он совершил это! Саламандр!

— Старый Оплод?

— Да, да! Скользкий такой! Он сказал, что устал от жизни, устал от всех нас, и всех уничтожил. Одного меня пощадил.

— Но ведь на него было наложено заклятье, чтобы он не мог больше колдовать. Сам новый маг постарался. То есть нам так сказали, — возразил росомах.

— Правильно, все так и есть. Но этот скользкий вступил в заговор с силами тьмы и поклялся, что каждый, кто встанет у него на пути, превратится в такую же груду костей. — И Джон-Том снова указал на угол. — Я сам, своими глазами видел, как он это проделал. Мясо стекало с костей, как масло, таяло и стекало…

Фенек не выдержал. Он видел, что в темнице остался только один живой заключенный, поэтому любопытство пересилило осторожность. Держа копье наготове, он вошел в камеру.

— Что тут несет этот придурок? — спросил он.

— Видишь, все остальные умерли, — заикаясь, сказал росомах, указывая на кости. — Волшебник Оплод погубил их. Вот оно — великое волшебство! — В голосе его звучал ужас.

— Ну, я не знаю, — забормотал фенек. — Надо сказать начальству.

И он попятился к выходу.

Воспользовавшись их замешательством, Мадж и Куорли, прятавшиеся в расщелинах потолка, зажав в зубах берцовые кости, упали сверху на тюремщиков.

От неожиданности росомах выронил нож. С испуганным дрожащим человеком произошла вдруг разительная перемена, и через несколько секунд оба тюремщика замертво лежали на полу.

Мадж тут же подхватил копье фенька, а Куорли вооружилась ножом.

— Вот это — настоящая магия! — кровожадно ухмыльнулся Мадж и пнул росомаха ногой.

— Жаль, что пришлось их убить! — пробормотал Джон-Том. — Ненавижу бессмысленную резню.

— Как это — бессмысленная? Совершенно необходимая, — возразила Куорли и вопросительно посмотрела на Маджа. — Он что — брезгливый или что похуже?

— Вот именно, что похуже. Но ты на него не сердись, милашка.

Они выбрались из темницы и двинулись вверх по лестнице. Никто не встретился им по дороге, а потому они благополучно сумели добраться до комнаты, где только что играли в карты сторожа. Набрав целую охапку оружия, они начали искать лук Маджа и дуару Джон-Тома.

— Здесь нет! — проворчал Мадж, перевернув содержимое последнего ящика. — Можа, где-нибудь дальше? Мне кажется, когда нас вели сюда, я видел справа какую-то запертую кладовку.

Джон-Том согласился, и они полезли выше.

Кладовая нашлась именно там, где говорил Мадж. Дверь в нее была приоткрыта, а на пороге стоял пухлый заяц.

Друзья заметили его в тот момент, когда он увидел беглецов и собрался захлопнуть дверь. Мадж метнул копье, чтобы остановить зайца, а Куорли кинулась на него с ножом. Но прежде чем она успела перерезать несчастному горло, тот испустил пронзительный крик. Такой отчаянный предсмертный вопль могут издавать только зайцы.

— Проклятье! — воскликнула Куорли и посмотрела на лестницу. — Через минуту на нас накинется кодла. Я их задержу, а вы с Маджем ищите то, за чем пришли.

Джон-Том бросился в кладовую. В углу на горе копий валялся знакомый посох. Джон-Том схватил его, как руку друга, протянутую в беде. А где дуара?

— Давай-ка, парень, пошевеливайся.

Джон-Том повернулся и увидел Маджа. Лук и колчан со стрелами уже висел у него за спиной. Но кроме этого выдр был весь усыпан драгоценными камнями. Длинные мониста из золотых монет украшали грудь, ожерелья из жемчуга и самоцветов повисли на шее и запястьях. Лапы сжимали какие-то золоченые тарелки и кубки, на которых тоже поблескивали камни. На голове, прямо поверх смятой шляпы, выдр напялил две тиары.

— Мадж, ты что — спятил?

Выдр моргнул, потом в замешательстве уронил свой груз. Монеты и драгоценные камни покатились по полу.

— Понимаешь, забылся на минуту, ты уж прости. — Мадж неохотно начал снимать с себя украшения. — Можа, все-таки прихватим с собой хоть чуток?

— Ни в коем случае, — сердито отрезал Джон-Том.

— Эй вы, там, шевелите задницами! Заснули, что ли?

Крик Куорли послышался одновременно с тяжелым топотом по лестнице.

Раздался испуганный вопль, и в кладовую вкатился крупный еж, в животе которого зияла огромная ножевая рана.

— Сколько, вы думаете, я могу одна отбиваться от этой банды?

Джон-Том снова повернулся в сторону кладовой, но Мадж развернул его в другом направлении. Выпучив глаза, выдр смотрел на огонь в камине.