Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Сунгирская лошадка

ModernLib.Net / История / Фоминцева Любовь / Сунгирская лошадка - Чтение (стр. 4)
Автор: Фоминцева Любовь
Жанр: История

 

 


      Топорик нашли электромагниты, которые из глины могут даже иголку вытащить. Алеша страшно заволновался: оказывается, магниты из земли могут вытаскивать что хошь... Это он по секрету сообщил Игорю Петровичу.
      - Что хочешь, - поправил тот и посоветовал тщательно обдумать идею.
      Профессор был растроган подарком, благодарил, не ожидая в такой потерянный, как он считал, для работы день получить сюрприз: древние бронзовые предметы интересовали его не меньше древних каменных.
      - Ну, а когда до нас доберетесь? - спросил Олег Николаевич в конце разговора.
      - Разве вам ничего не сообщили? - удивился главный инженер. - Получено распоряжение перенести карьер завода в другое место.
      - Что вы говорите?! Серьезно?!
      - Да, с завтрашнего дня переходим в другой карьер. Конечно, дорога туда длиннее, стоимость продукции возрастет, но, как говорится, чего не сделаешь ради науки. Впрочем, есть постановление исполкома горсовета, и его надо исполнять.
      - Друзья! Мы выиграли битву с племенем урчащих экскаваторов и бульдозеров! - воскликнул Юра, воздев руки.
      Оля просияла:
      - Я была уверена, что так и будет.
      Сахем-Володя проворчал недоверчиво, что, мол, еще посмотреть надо, как будет. Профессор обвел всех радостным взором: древняя стоянка будет сохранена, и они, прошлое и настоящее, история и современность, будут существовать рядом, дополняя друг друга
      В лагерь Алеша вернулся, нагруженный новостями, как шмель нектаром.
      - Светка, а я в печке был с трехэтажный дом. Там тысяча градусов. Когда надо чинить газовые горелки, знаешь, слесаря одеваются, как на Северный полюс, и лезут под печь. Вот работка, а?
      Оторопелая слушательница в самом деле не знала, что бывает такая жаркая работа, где печься будешь. Но, как ни странно, расспрашивать ни о чем не стала, а вынула из кармана брюк горсть конфет в золоченых обертках:
      - Угощайся!
      - Кто дал?
      - Этот, в полосатой-то рубашке, которого огород-то срыли!
      - Он зачем приходил?
      - Так просто. "Слышь, - говорит, - глазастая, дай мне вашу костяную фигурку поглядеть". Я принесла ему. Долго рассматривал, а потом спрашивает - правда ли, что она дорого стоит.
      - А ты что?
      - Правда, говорю. Так сам профессор объяснял.
      - Дальше что?
      - Он попросил фигурку с собой, говорит, сколько хочешь таких наделает.
      - И ты дала?
      - Ага, - беспечно сказала Света, поглощая очередную шоколадную конфету, - а что такого, он ведь сказал - вернет...
      - Как же, держи карман шире, продаст пластинку кому-нибудь, и ищи ветра в поле! За нее же мой папа отвечает, поняла?
      Только теперь Светка перестала лакомиться и испуганно глянула на Алексея.
      - Что теперь будет?
      - Ты хоть адрес его спросила?
      - Не-ет, - уже всхлипывая, еле отвечала Света, - он же сказал, сам принесет.
      - Сказал, сказал! Мало ли что он сказал! Когда он принесет ее?
      - Или завтра, или послезавтра.
      - "Или-или", - передразнил ее Алеша. - Адреса не узнала. Эх, и попадет нам с тобой!
      - Что же делать, Алеша?
      - Во-первых, не реви, во-вторых, не вздумай сказать профессору. Видела, как он радовался, когда ее нашли. Приедет папа, вместе и пойдем выручать нашу лошадку.
      Успокоив девочку, Алеша не мог успокоиться сам. Ощущение неясной тревоги охватило его. Все валилось из рук. А время-то, время! На раскопе, на реке он не успевал оглянуться, как дела или игра кончались. Сейчас же Алеше казалось, что эти стрелки подаренных на лето отцом часов вовсе не движутся. Мальчик подносил их к уху, встряхивал, чтобы убедиться, что всегдашние бегуны спешат по кругу и на этот раз.
      Наконец, пыльная от дальней дороги грузовая машина подъехала к лагерю. Алеша кинулся к отцу.
      - Как? Не может быть! - слышала Светка слова Анатолия Васильевича, стоя рядом и виновато опустив голову. - Идемте сейчас же!
      - А как же обед, папа? - хотел было напомнить отцу Алеша, но тот так глянул на сына, что мальчику стало ясно - нет в эту минуту дела важнее.
      Втроем они долго петляли по коротким покатым улочкам старого города, пока не нашли нужный дом. Красный, в пять окон, он занимал чуть не пол-улицы. "Злая собака", - было написано на калитке. За забором острыми перьями топорщился зеленый лук. Постучали, им открыл сам Ежелин. От неожиданности он отступил на шаг, у него покраснели уши.
      - Как же так получается, Степан Иванович, - начал Краев прямо с порога, - у детей находки Сунгиря выманиваете?
      - Да я, да мне... - залепетал Ежелин, - я хотел побольше таких фигурок наделать, больших денег они стоят, сами же говорили.
      - Ах, вон оно что, - смягчился Краев. - Где пластинка?
      - Тут, - Ежелин показал на окно, - в целостности и сохранности.
      Действительно, костяная фигурка была аккуратно завернута в папиросную бумагу и лежала на столе рядом с краевским белым пакетом, в котором тот ее хранил. Тут же скакали по столу десятки таких фигурок, сделанных из пластмассы. Краев взял одну из них, придирчиво осмотрел:
      - А что, хороший сувенир получился? Сколько хочешь за одну?
      - Да ведь материал свой, опять же работа, - опомнился Ежелин.
      - Ну, говори, говори, мастер, - подбодрил Краев.
      - Может, и за рубль кто возьмет...
      - Ладно, рубль так рубль. Держи, беру все, нам они очень даже пригодятся. Будь здоров! - И Анатолий Васильевич бережно спрятал в левый нагрудный карман пластинку.
      "Теперь, беглянка, никуда от нас не уйдешь", - радостно подумал Алеша. У Светки глаза тоже повеселели.
      - Пап, а пап, а почему нашу лошадку нельзя продать? - спросил Алеша, когда они уже спускались со ступенек ежелинского дома.
      - Потому что она принадлежит государству, - пояснил отец.
      - Какому государству? - переспросил Алеша.
      - Нашему, чудак, где мы с тобой живем, какому же еще?
      На стоянку они вернулись, когда вечерняя заря сине-розовым пологом прикрыла небо. Незаметно положили пакетик с похищенной фигуркой на место. К костру подошли как ни в чем не бывало и стали за спинами ребят. Только сейчас Алеша почувствовал, как он устал. Прислушались. Говорил профессор. Он рассказывал о том, что закончил статью об искусстве палеолита на севере Европы. Олег Николаевич был доволен. Серебристая бородка гордо поднята и поблескивала в отсветах огня.
      - Наша сунгирская лошадка - оригинальный предмет древнейшего искусства. Экспедиция отвоевала его у тысячелетия безмолвной земли.
      Отвоевала... Это слово чиркнуло по сознанию Анатолия Васильевича как спичка. Он представил себя солдатом с забинтованной рукой. Полыхала война, а он сидел на ступеньках военкомата и злился: из-за пустякового ранения, которое вот-вот заживет, его не пускают на передовую. Мимо проходит человек с черной бородкой, в темном берете. На мгновение их взгляды встретились, и Анатолий Васильевич увидел глаза прохожего.
      - Вам повезло, вы воевали, ранены, - вырвалось неожиданно у штатского, - а меня вообще не берут.
      - Почему?
      - Военком сказал: "Воюйте своим оружием, одерживайте победы на своем научном фронте".
      - Где же именно?
      - В археологии.
      Собеседник махнул рукой, мол, долго обо всем рассказывать, но если солдат захочет узнать подробнее, то после войны пусть заходит в институт археологии и спросит такого-то, он подал листок с именем. Штатский неловко козырнул на прощание, приложив руку к синему берету. Это была их первая встреча с профессором.
      Демобилизовавшись, шагая по улицам столицы в только что купленном поношенном пиджаке и таких же брюках, Анатолий Васильевич спросил себя, чего бы ему особенно хотелось в этот мирный летний день. В памяти всплыл неоконченный разговор.
      - Олега Николаевича вам? Уже ушел. В экспедицию собирается, в поле, вежливо сообщила ему седенькая вахтерша. - Адрес? Пожалуйста!
      ... Профессора он застал, когда тот, в кирзовых сапогах, с командирским планшетом через плечо, уже поставил ногу на ступеньку вагона отходящего поезда. Случайность? Везение? Анатолий не знал, с чего начать, но ученый, как и тогда, пристально взглянув в загорелое, обветренное лицо неожиданного попутчика, узнал в нем того раненого солдата, с которым вел разговор на пороге военкомата.
      - Батюшки! Неужели вы? Научный фронт! - И они обнялись, как давние друзья.
      Это была их вторая встреча. И больше... больше они не расставались. Каждое лето - новые экспедиции, новые походы... Профессор уже не представлял себе экспедиции без своего помощника по материальной части, как именовалась работа Краева.
      Анатолий Васильевич, общаясь с профессором, понял, как трудно ученому-палеолитчику добыть, как говорил Олег Николаевич, "отвоевать" у молчаливой земли факт. Нелегко найти следы древнейшей культуры. Но мало найти, надо осмыслить, уметь отстоять научный факт. Да, отстоять, как безымянную высоту в бою. "За это я буду биться до последнего", - не раз слышал Краев от профессора, державшего на ладони безобидный скребок, резец или, как сейчас, эту костяную фигурку лошади. Придется некоторым коллегам признать древнюю культуру северян...
      - А в военкомате тогда были тысячу раз правы, - прервал размышления Анатолия Васильевича профессор. - Действительно, мы сейчас на передовой. Археология ведь только на первый взгляд кажется отвлеченной от современных проблем наукой. Напротив, эта наука о прошлом как бы нацелена в сегодняшний день. Все участники экспедиции, я уверен, понимают это, и твой сын, и вот эта девчушка, - показал он на Свету. - Но как объяснить это остальной молодежи?
      Алеша догадывался, о чем говорят профессор и отец. Сегодня он, кажется, впервые отчетливо понял, что есть на свете вещи, которые не продаются, которым нет цены, потому что слишком нужны для всех. Их надо беречь зорко, надежно, потому что с них начинается история родной земли.
      Взволнованный впечатлениями дня, Алеша спал беспокойно. Ему снился бой и как Светка подает патроны, а он кричит в ответ и что есть силы нажимает на гашетку пулемета. Сзади - хрум, хрум - щиплют траву лошади. Их много, целый табун. Самая близкая к ним лошадка, тонконогая, лишь вздрагивает чуткими ушами - не чувствует опасности, доверяя дозорному в зеленой фуражке.
      ПРАЗДНИК СУНГИРЕЙ
      Ссора, которая переходит в дружбу. Пукао
      дочери вождя. Ночью на краю карьера
      К празднику археологов Алеша решил подготовиться основательно. Захватив с собой все необходимое, он отправился к реке, вернее, к острову, что лежал метрах в пяти от берега и весь зарос. Сняв брюки и кеды (у другого берега вода доходила до пояса), он перешел протоку вброд. Едва ступив на песок, услышал тихий говор в зарослях. Всмотрелся в ближайшие кусты. Вроде никого. Но стоило сделать два шага вперед, как кто-то хихикнул. Мальчик присел, прикидывая, уж не птица ли какая неизвестная? Ветка ивняка дрогнула, он услышал знакомый девчоночий голос:
      - Привет, охотник! - Оля и Светлана вышли навстречу.
      - Как вы здесь очутились?
      - Как и ты, только немного раньше. Мы тебя выследили, охотник. Уходи-ка отсюда подобру-поздорову.
      - Почему уходить? - наступая, спросил Алеша. - Это мое место, и шалаш тут мой.
      - Было твое - стало наше. Зачем пришел?
      - Захватили чужой шалаш да еще спрашивают, зачем пришел? Сами уходите! А то я вас сейчас... - Алеша сделал вид, что берет камень.
      Оля и Света не сдвинулись с места.
      - Ладно уж, оставайтесь, - снизошел охотник, - найду место получше. Подхватив одежду, он уже собирался уйти, но Светлана загородила дорогу.
      - Зачем так? - примирительно проговорила она. - Давайте наряжаться вместе. Ты ведь сюда за этим пришел? Как ты думаешь, Алексей, какую они на праздник делали прическу?
      - Кто они?
      - Древние. Были же у них праздники.
      - Конечно, только не такие, как ты думаешь, - заметил Алеша, разбирая рюкзак.
      - А какие?
      - Всякие. После удачной охоты все прыгали, плясали. Отмечали разные веселые дни, например, когда солнце поворачивает на весну...
      - Все, наверное, так, но про прическу ты ничего не сказал, - вмешалась Светка, тряхнув непокорно челкой.
      - Прическа первобытных? - Алеша прикрыл рукой глаза, словно припоминая. - Да не было у них никакой прически.
      - Нет, была. Была, была, - стрекотала Светка, как сорока на сосне при виде опасности. - Вот и была!
      - Не спорь, Светлана, не была, - проговорил Алеша, насколько мог солиднее.
      - А я читала, читала, - не сдавалась Света, - были у них прически, были! Назывались они, если хочешь знать, Алешечка, "пукао", по-нашему, значит - пучок волос.
      - Откуда ты знаешь? - сузил глаза мальчишка и придвинулся вплотную к упрямице.
      Та, почуяв, в чем дело, предусмотрительно отпрыгнула подальше и, приплясывая, пропела:
      - Книжки надо читать внимательно, и тогда - та-та-та! Тогда бы ты нашел у Тура Хейердала и такое.
      - У Хейердала? Да я все у него читал. Это же про древних жителей острова Пасхи, а не про здешних!
      - Может, наши древние тоже носили пукао. Как ты докажешь?
      - Докажу! - Алеша прыгнул к ней.
      Плутовка увернулась и помчалась по песку вокруг острова. Через минуту она летела прямо на Олю. Челка ее развевалась, как султан у цирковой лошади. Оля расставила руки, девочка заметалась, тут Алеша и схватил ее за руку. Но Света и не думала сопротивляться.
      - Ладно уж, чего спорить, - сказала, едва отдышавшись. - У кого длинные волосы, пусть делают пучки.
      Алеша не стал больше возражать. Из рюкзака он вытащил кремневый наконечник, который специально выпросил у отца для праздника. Теперь и у него будет настоящее копье древних охотников.
      - Давайте посмотрим свои наряды, - заволновалась Света. - А правда, что они тогда носили?
      - Куртки из шкур, сшитые жилами, штаны прямо со ступней у них начинались, у щиколотки перевязывали ремешками. На голове капюшон из меха, как у эскимосов, - пояснила Оля. - По расположению линий бус профессор предполагает, что ими был расшит костюм древнего охотника. Костюм древних теперь может быть восстановлен во всех мелочах.
      Себе Оля сделала головной убор из раковин перловицы. Корона из ракушек поблескивала на солнце. Голубой краской обвела глаза - получились настоящие очи речной царевны. Обе так увлеклись, что не обратили внимания на отсутствие Алеши.
      Светлана отошла было к кусту, чтобы примерить свой наряд. Но куст шевельнулся... и отполз в сторону.
      - Ой, мамочка!
      Опешив, обе смотрели на куст, который двигался по поляне.
      - Не бойтесь, это я, - заговорил куст Алешкиным голосом и выпрямился, распустив пушистые ивовые ветки. Юбочка из веток доходила до колен, на голове - зеленый убор из лопухов. К рукам и ногам привязаны ветки.
      - Никакой зверь не заметит, - восхитилась Света.
      Ее костюм тоже очень понравился Алеше. На оранжевый купальник она приколола зеленые водоросли; руки продела в рябиновые браслеты в пять рядов. Такие же были на ногах. На ушах - рябиновые серьги.
      - Ты настоящая дочь вождя, - проговорил Алеша и хотел было добавить: "Какая ты сегодня красивая", но постеснялся и промолчал.
      Между тем густой столб дыма на холме, древний условный сигнал, звал на праздник. Алеша торопливо шагал по склону. Со всех сторон спешили на поляну веселые представители сунгирского рода и гости. В зарослях орешника мальчик остановился. Затихли и остальные. На другом конце поляны он заметил охотника. Лицо его так густо разрисовано красками, что едва можно было узнать Сашу. На груди синей краской выведен силуэт лошадки. Руки и ноги расписаны белыми и красными полосами. Из-под ладони охотник обвел взглядом поляну: кажется, опасности нет.
      Тамтам (им служил перевернутый ящик из-под макарон) призывал все настойчивее. Охотник подал знак.
      - Ура-а-а! - На поляну разноцветной гурьбой выскочили сунгирцы, наряженные под древних охотников. Их предводитель - им был, конечно, Саша подал знак, и все стихло.
      Алеша увидел, как два дюжих воина в боевой раскраске вынесли на одеяле вроде бы спящего человека. В одной руке он сжимал копье, в другой кремневый нож. Руки, ноги, голову человека украшали нитки рябиновых бус. Его положили в центре поляны. Расторопные помощники стали посыпать спящего охрой, которую с успехом заменил толченый кирпич.
      - Кто это? - спросил Алеша.
      - Сунгирцы! - поднял руку Саша. - Сейчас шаман вдохнет запах цветов Сунгиря, запах родной земли, наберется сил и оживет, будет плясать вместе с нами.
      Сунгирки в ромашковых венках водили перед лицом спящего желтыми букетами зверобоя. Тот картинно вздохнул, чихнул, открыл глаза.
      - Сунгирь, Сунгирь, страна моя, - прошептал шаман, так же картинно пробуждаясь, - живут там мамонты и я! - Он подал знак, Саша вскинул руки вверх, требуя тишины.
      Говорил глава рода сунгирей - уже не Олег, а, согласно правилам праздника, Мамонт Николаевич, которому в этот вечер можно было задавать любые вопросы. Ответ был обязателен.
      - Дорогие сунгирцы, - начал Мамонт Николаевич, - на этом месте тысячелетия назад наши далекие предки развели костер. Понравилось им это место - синий лес, и плавная река, и этот бескрайний луг в мелких полевых ромашках, и сейчас журчащий по дну оврага ручей Сунгирь. Тогда людям угрожали холод, голод, хищные звери. Сегодня нас теснят порой племена экскаваторов и огородников, но племя сунгирей будет зорко беречь свои владения и сохранит свою стоянку навсегда, ибо, только уважая прошлое, человек может стать человеком.
      - Здорово он ввернул насчет охранной зоны вокруг стоянки, проговорила Оля прямо на ухо главному инженеру Михаилу Николаевичу, тоже приехавшему на праздник. - Если б не постановление исполкома, и на самом раскопе поставили бы дачу. Смотрите, смотрите, несут кастрюлю с волшебным напитком, дающим силу. Ложку-то выстругали какую огромную!
      Саша встал, держа в руках две квадратные дощечки, скрепленные проволокой. На вложенных между ними листках стояли имена новых членов сунгирского рода. Конечно, первым в почетные члены сунгирского племени был принят Александр Филиппович Начаров. Алеша видел, как аккуратно прикрепил он памятный значок к лацкану пиджака, рядом с колодой боевых наград...
      - Ура первооткрывателю Сунгиря!
      Вызвали Олю.
      - Ты хорошо обрабатываешь материалы экспедиции, - продолжал Саша, вежлива, находчива и вполне заслуживаешь быть в славном роде сунгирей. Тебе присваивается имя - Ольга Гла Сен, что в переводе с сунгирского означает: "Ольга, нашедшая иголку в сене".
      - Ольга Гла Сен! - подхватили все новое имя.
      Попробуй не запомни! Того, кто ошибается, ловкие помощники предводителя охотников живо подхватят за руки и не отпустят до тех пор, пока не получат фант. Вечером придется плясать, петь у костра, чтобы получить фант назад. А над поляной летало уже новое имя.
      - Алеша Краев, подойди сюда! Ты прилежно трудился, твоя лопата первой наткнулась на череп древнего человека. Ты достоин большей награды.
      И сам Мамонт Николаевич вручил мальчику памятный значок в виде сунгирской лошадки.
      - Ходячий Куст! Ходячий Куст! - повторили хором сунгирцы вновь присвоенное ему имя.
      Мальчик заметил, как, довольный, улыбается отец.
      - Рябинобус! - называл Саша нового члена рода сунгирей.
      Светлана, обвитая рябиновыми браслетами, поплыла под восхищенные взгляды соплеменников. А Саша продолжал:
      - Ты трудолюбива, дочь рода сунгирей, ты аккуратно упаковала несколько тысяч находок и достойна быть в племени! Рябинобус за свой костюм получает особую награду рода сунгирей - настоящую костяную бусинку! - возвестил Саша.
      Щеки Светланки вспыхнули, когда на ладошке у нее оказалась серенькая, как горошина, бусинка, просверленная - представьте только! - древним мастером двадцать пять тысяч лет назад. Девочка крепко зажала в кулаке подарок.
      Наконец с церемонией приема в племя новых членов было покончено и Мамонт Николаевич обратился к новеньким с напутственным словом:
      - Теперь вы члены сунгирского племени. Лучшие его сыны, участники нашей экспедиции, стали кандидатами и докторами наук, посвящая свои работы Сунгирю. За шутливой формой нашего веселого праздника не забывайте о серьезном его смысле - быть верными своей земле, науке, своей Родине.
      - А сейчас на просторной поляне мы узнаем, кто самый быстроногий, самый сильный, самый меткий среди сунгирей, - объявил сахем-Володя.
      Под стремительные звуки тамтама все двинулись на другую поляну. Вынырнув из гущи зрителей, Светланка чуть в стороне заметила, как Алеша и Юра пробовали пальцами остроту широких кухонных ножей. Что они надумали, сумасшедшие? Стрелой Светка кинулась к ним:
      - Бросьте сейчас же ножами играть!
      - Ты что, Рябинобус, забыла, что сейчас соревнования на лучшую зачистку археологического слоя? Не могут же новые сунгири уступить гостям из племени Лисьи Хвосты? Видишь, сколько студентов приехало из института на наш праздник.
      Тогда быстрей к раскопу - чтобы заранее осмотреть место соревнований! Не успели они заглянуть в раскоп, как на краю появился сахем-Володя с секундомером в руке и множеством болельщиков.
      - От каждого рода по три пары, - крикнул он во весь голос.
      Вождь гостей, чернобровый высокий студент Борис (он был в маске лисы, а за его спиной в самом деле болтался настоящий лисий хвост), назвал свою команду. Сунгирцы - свои пары. Володя указал квадраты и нажал секундомер. Заработали ножи, строгая липкую глину, снимая слой за слоем. Через пятнадцать минут вперед вышли Лисьи Хвосты. Они сумели быстро и чисто "обработать" квадрат. Во второй попытке сунгирцы Саша и расторопный Юра работали ножами со страшной скоростью и обошли своих соперников. Увидев Алешу в третьей паре, вождь Лисьих Хвостов нахмурился: об этом мальчике говорил ему профессор. Это он первый наткнулся на череп древнего человека. С таким тягаться трудно. Когда время третьей пары истекло, сунгирцы вскинули руки, как хоккеисты после удачно забитого гола: победа была за ними.
      Обнявшись, Саша, Юра и Алеша направились за призом к профессору. Но пришлось обождать - тот метился на городошной площадке в "бабушку в окошке". Олег Николаевич с детства любил городки, и, разумеется, все племя сунгирей обожало эту игру. Пока устанавливали "письмо", профессор успел вручить победителям шесть расписных деревянных ложек. В походной жизни археолога это кстати: самые горячие щи можно хлебать.
      На другом конце поляны бегуны, надев мешки на ноги, как спутанные лошади, прыгали, падали, спешили к цели - ореховому кусту.
      Тут Лисьи Хвосты показали всю свою ловкость и вышли на первое место.
      У самого края поляны, перед зарослями полыни, разминались футболисты. Такого футбол еще не знал: команда "Лошадка" встречалась с командой "Лиса". Комментатор, в его роли был Юра, тащил стремянку с таким видом, как будто собирался взобраться по ней на самое небо и сообщать оттуда уважаемым гостям подробности удивительного матча.
      Цветастой каймой вокруг поляны сидели болельщики. В одних воротах все увидели Светлану. На противоположном конце у штанги был свой Яшин - Оля.
      - Дорогие зрители, - подражая известному комментатору, начал Юра, стараясь перекричать шумный говор болельщиков. - Пусть вас не удивляют вратари: команды палеолита были смешанными, ведь всем заправляли женщины, одним словом, был матриархат.
      Судья, сахем-Володя, выбросил в игру мохнатый мяч, сшитый из старой шапки (где только такую раздобыли!). Лисы понеслись в атаку во главе со своим вождем Борисом. Но сунгирцы были начеку. Светлана ловко поймала мяч, направленный в ворота. Оля, выпрыгнув, как кошка, тоже отбила верный гол и послала мяч в центр поля.
      - Игра разгорается, - стрекотал Юра сверху. - Сабо посылает мяч Бибо, Бибо - Сабо, мяч у Понедельника, Вторника, Четверга... - Юра считал, что свою задачу - веселить болельщиков и поднять боевой дух игроков - он выполнил полностью.
      В конце двадцатиминутки лисы все-таки сумели пробиться к воротам сунгирцев - 0:1! В перерыве кольцо болельщиков стало вращаться вокруг поляны - переходили к новым воротам команд, благо "трибуны" из своих курток было переносить легко.
      Во втором тайме сунгирцы смогли отыграться. Гол забил Саша. Счет 1:1, к общей радости, не изменился до конца встречи.
      Футболистам вручили букетики зверобоя, Мамонт Николаевич пожал руки членам команд и сказал, что счастлив был увидеть своими глазами матч людей древнего каменного века.
      - Ужинать, ужинать! - раздался громкий голос сахема-Володи.
      Он сам колдовал сегодня над праздничным меню, в котором были археологический салат (капуста с рябиной) и хобот мамонта под соусом (так он называл тушеное мясо, приготовленное в особом соусе). Чай с мятой завершал пир.
      За столом все признали, что ничего подобного никто не ел. Особенно понравился хобот мамонта. Решили сделать его фирменным блюдом археологов. Володя был страшно доволен.
      - Я же говорил вам, что археолог - это прежде всего кулинар! - шутил он.
      ...Августовская ночь раскинула свой звездный зонт. Купы деревьев чернели неподвижными громадами. Красноватое пламя костра высвечивало молодые лица. Кто-то перебирал струны гитары. Олег Николаевич подошел к гитаристу Юре:
      - Можно что-нибудь повеселее? - И сам напел мотив старинных студенческих частушек:
      Сколь наш путь в минувшем долог,
      Цим-ля-ля, цим-ля-ля!
      Знает только археолог!
      Цим-ля-ля, цим-ля-ля!
      У костра подхватили мотив, добавляя все новые и новые куплеты.
      Юра перебирал струны, подыскивая очередную песню. Подмигнул Оле:
      - Давай нашу!
      Оля кивнула, прислушалась к аккордам вступления:
      ...В Сунгирском овраге лежит мое сердце,
      Посыпано охрой, покрыто песком,
      В Сунгирском овраге лежит мое сердце,
      Профессор не знает, не знает о том...
      Песня неслась над костром, над поляной, летела в темноту ночи. Олег Николаевич спросил, кто автор слов, и, узнав, что Игорь Петрович, ласково улыбнулся ему.
      - Мамонт Николаевич, я давно хотел вас спросить... - Игорь Петрович замялся, не решаясь сказать. - Были ли в вашей жизни необдуманные поступки, те, за которые вам потом было стыдно? Извините, конечно, за нетактичный вопрос.
      - Ну, почему же, коллега, - Олег Николаевич подбодрил студента, такой уж сегодня вечер. А поступок? - Профессор задумался. - Было мне тогда лет четырнадцать-пятнадцать. И надобно вам сказать, друзья мои (у костра все притихли), чтобы понять происшедшее, что рядом с городком, где мы тогда жили, протекала река, неширокая, но порожистая и быстрая, с каменистым дном. Пошли мы как-то с другом гулять за город, с нами была наша ровесница Лена. Идем и подходим к мосту - железный, узкий, а по бокам перила изогнуты в виде арок. И ширина перил, так, примерно с полметра. Друг-то возьми и скажи: "А что, слабо пройти по перилам?" Лена, правда, промолчала, но мне показалось по ее взгляду, что и она так подумала. Перила-арки поднимались над мостом метров на десять, да еще от моста вниз прикиньте расстояние. Не долго думая я впрыгнул у края моста на чугунную тумбу, в которую упиралась арка, и пошел по узкой железной спине арки, раскинув руки. Не успели они опомниться, как я был уже на самом высоком месте перил, метров на двадцать над рекой, и тут я глянул вниз, зашатался, услышал девичий крик. Вбежать-то было легко, знаете, как на детскую железную горку для катания. А каково спуститься? От порыва ветра я покачнулся еще сильнее, внизу бурлила река. Оставалось встать на четвереньки (но внизу-то на меня смотрела Лена!) и, цепляясь руками, осторожно спуститься вниз. Поза, сами понимаете, не очень-то красивая, но другого выхода у меня не было. Когда я спустился, меня охватила дрожь от мысли, что минуту назад меня могло не быть. Потерять жизнь! За что? Не в бою, отдав ее за Родину. А просто так, по своей глупости. А мама, отец? Расширенными от ужаса глазами смотрела на меня Лена. Приятель молчал, глядя куда-то в сторону.
      ...Стало слышно, как в костре потрескивали угольки. Алеша боялся дыхнуть, переживая за профессора. После паузы Олег Николаевич добавил, что до сих пор сожалеет о том своем поступке и больше старался так неоправданно не рисковать.
      - И все-таки в прошлом году в южной экспедиции вы опять рисковали, сказал сахем-Володя.
      Олег Николаевич быстро обернулся:
      - Тогда совсем другое дело, вы же помните? Надо было проверить рисунки на стенах одной пещеры, другого входа в пещеру не было, как проползти на животе, по-пластунски, под каменными плитами, которые держались на песчаном основании...
      - И в любую минуту могли рухнуть, - докончил Володя.
      - Ну что вы, Володя! Правда, надо было быть очень осторожным, мне, члену комиссии, предстояло определить степень древности наскальных рисунков. Они оказались совсем молодыми и к палеолиту не имели никакого отношения.
      - Тем более - так рисковать? - не сдавался Володя.
      - Но что можно открыть без риска, Володя? Разве что дверь собственной квартиры? - В свете костра лукаво блестят глаза и серебрится бородка профессора.
      ...Полный впечатлений от праздника, Алеша неслышно отошел от костра, чтобы полюбоваться на желтые языки пламени издали. У белеющей в темноте березки увидел одинокую фигуру.
      - Светка? Ты что здесь делаешь?
      - Слушаю, смотрю, знаешь, как здоровско?
      - Пошли к раскопу?
      Дорога тянулась в такой тьме, что пришлось взяться за руки. На самом краю карьера они уселись, свесив ноги. Звезды мерцали, и создавалось впечатление, будто и они там переговаривались между собой шепотом, тоже боясь нарушить ночную тишину земли.
      - Алеша, - прошептала Светланка, - ты хотел бы узнать все про звезды?
      - Чудачка! Конечно, но для этого нужна целая жизнь. Как же тогда археология?
      - А что такое жизнь?
      - Ну, это люди, дела, открытия и...
      - И мы с тобой?
      - Да, наверное...
      - А когда нас не было, что было?
      - Другие.
      - А когда других не было?
      - Те, которые...
      - Какие?
      - Которых мы тут нашли... Как ты думаешь, о чем они говорили в такую звездную ночь?

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6