Сунгирская лошадка

      - Столько в нас силы! Столько в нас силы! - звенели над костром голоса древних охотников из рода Сунгирей. Голос Алеши терялся в хоре.
      Когда пляска закончилась, Оля напомнила всем:
      - Отбой, ребята, режим нарушаем. И так сегодня много нафантазировали. Утомили вас, наверное, Олег Николаевич?
      Профессор встал, поправил наброшенную на плечи куртку.
      - Да, пора. Но без фантазии, скажу вам, друзья мои, археологу не обойтись. Он должен уметь представлять себе то время, тот период, над которым он работает. В сценке, которую разыграл Игорь Петрович с товарищами, кое-что было очень удачно придумано. Пластинка в самом деле могла быть амулетом. Древние люди вполне могли придавать ей волшебную силу, верили, что она приносит им удачу. Если бы могли, если бы это было только возможно найти еще такую пластинку, - мечтательно докончил ученый, - тогда было бы совершенно ясно, что эта фигурка была символом племени, которое жило на Сунгире.
      Алеше удивительно было слышать все это и особенно то, что древние люди верили в волшебную силу обыкновенной костяной пластинки.
      - А почему они выпилили именно лошадку? - спросил Алеша.
      Олег Николаевич широкой теплой ладонью погладил мальчика по голове:
      - Вот и подумай сам, мыслитель. Скажу лишь, что лошадь - удивительное животное, спутник человека во всей истории. Найдешь еще такую фигурку и докажешь, что ее недаром изобразили древние мастера. Так и станешь археологом. Тебе это легко.
      - Разве это трудно?
      - Да как тебе сказать? Меня, например, от археологии отговаривали. Отец был против. Дома подшучивали: мол, археолог с пустым карманом; ведь до революции археологией могли заниматься только богатые, те, кто мог платить рабочим за раскопки.
      Алеша не верил своим ушам: Олег Николаевич босиком шел до станции, и только в вагоне отец разрешил ему надеть сапоги. Так и поехал Олег учиться на лесника. Хорошо еще, что в лесной институт уже не брали, а на историю пожалуйста.
      Профессор тоже был, оказывается, сначала учеником, потом студентом, а однажды он копал шурф (ну, яма такая, глубокая) около лесной деревни. Олег Николаевич очень хотел все слои земли увидеть на этом участке. Устал, лицо, рубашка перепачканы глиной. Вдруг слышит: его зовут по-немецки. Смотрит: над ним наклонился человек, костюм с иголочки, в галстуке, хоть и жарко. Из Финляндии приехал поговорить с Олегом Николаевичем о его последней статье. Тот, гость-то, обрадовался, что коллега тоже по-немецки знает, так и договорились.
      "Обязательно об этом ребятам расскажу, - подумал Алеша, - а то Эдька Жаров говорил, что иностранный язык учить он вовсе не собирается, ни к чему он".
      МУДРЫЙ АРЧ
      Монеты под огородом? Лицо древнего человека
      увидят все! Один - полсилы, двое - три силы
      В тот июльский солнечный день со Степаном Ежелиным творились события невероятные - на месте своего огорода он обнаружил глубокую яму. Стоя на краю обвала, не мог поверить своим глазам: вот так так! Сам садил картошку, видел, как зазеленела ботва, уехал в отпуск - и огорода как не бывало.
      - Стихия. - Степан устало присел на кочку, обросшую муравой. - Провал, стало быть...
      Словно из-под земли, около него объявился человек:
      - Не ваш ли огород здесь был, Степан Иванович?
      Ежелин вздрогнул от неожиданности.
      - Мы вас недели две разыскивали, - продолжал незнакомец. - Больше экспедиция ждать не могла, пришлось самим принять решение.
      - Экспедиция? Решение? Кто вы?
      Перед ним стоял коренастый человек средних лет. Лицо и руки потемнели от загара. Спортивные брюки заправлены в кирзовые сапоги, зеленая рубашка с короткими рукавами пропылилась и поблекла. На голове фуражка, через плечо полевая сумка. Лобастый, пытливые серые глаза смотрят серьезно.
      - Кто я? Извините, забыл представиться: Краев Анатолий Васильевич, заместитель начальника археологической экспедиции, уполномочен возместить владельцу огорода материальный ущерб. Так сколько мешков картошки вы могли бы собрать осенью?
      - Десять нарыл бы, - механически ответил Ежелин.
      - Вот и хорошо, - улыбнулся Краев, не обращая внимания на оторопелый вид огородника. - А сколько, по-вашему, может стоить мешок картошки?
      - На базаре? - переспросил Степан, кой-чего начиная соображать. - За мешок шесть, семь, а то и восемь рублей берут. Какой урожай.
      - Допустим, по восемь, - согласился Краев. - Значит, десять по восемь будет восемьдесят рублей, так ли?
      Ежелин кивнул и зачем-то пригладил и без того прилизанные жидкие волосы.
      - Тогда, как говорят, давайте напишем расписочку, мол, деньги за огород получил и претензий не имею.
      Ежелин исполнил все, и Краев, сказав еще что-то на прощание, исчез так же внезапно, как и появился. Степан думал, что все это ему приснилось, но красные десятки хрустели в руке, а вместо огорода зияла длинная глубокая яма.
      Он подержал в руках деньги, аккуратно пересчитал, засунул поглубже в задний карман серых брюк и отправился восвояси.
      Жена Гера встретила ворчанием, в том смысле, что как это он за минуту весь огород окучить успел, небось и посмотреть не на что. Степан снял босоножки, в носках прошел в комнату, молча достал деньги.
      - Откуда?
      Тут Степана как прорвало. Сбиваясь, он заговорил о каком-то провале, о человеке в фуражке, который вылез из ямы, впихнул ему в руки восемь десяток и исчез.
      - Недотепа ты у меня, Степа! - заметалась по комнате жена. - Картошку нашу ты своими зенками видел? Почему сказал десять? Может, все четырнадцать накопаем! Но не в этом дело, ты узнал, зачем там канаву вырыли? Нет? И зря! Весь город говорит: там клад ищут, под нашим-то огородом! Там монеты золотые скрыты, и нам тыща положена, а не эти нищие десятки... Ступай, все разузнай, скажи, четырнадцать - не меньше.
      Уже спускаясь по лестнице, Степан слышал пронзительный голос жены:
      - Все разведай, слышишь! Че-тыр-над-цать!
      Возвращаться Степану не хотелось, неудобно перед Краевым, расписку все-таки дал. Ослушаться жены он тоже не мог: и вправду может оказаться из-под его огорода монеты выгребают.
      "Будь что будет", - махнул рукой Ежелин и поплелся по направлению к экспедиции. В лагере археологов он озабоченно спросил у чернявой глазастой девочки:
      - Где тут у вас самый главный?
      - Вон в той палатке, - показала Светлана на брезентовую зеленую крышу. - К симпозиуму готовится.
      Степан придержал шаг: что такое симпозиум, он не знал, но понял, что пришел не вовремя. У самой палатки решительность совсем оставила его.
      - Вам чего, дяденька? - спросил мальчишка, который с серьезным видом прохаживался перед входом в главную палатку.
      Степан промямлил на всякий случай:
      - Послушай, малец, не растолкуешь, что такое симпозиум?
      - Это когда люди со всего света по одному делу договориться едут, отчеканил Алешка (это был он). - И наш профессор поедет, выступать будет. Вам это зачем?
      Лицо мальчика показалось Степану знакомым. Пока он разглядывал его, из палатки вышел человек с седой бородкой:
      - С кем это ты, Алексей, переговоры ведешь относительно симпозиума? Вы, товарищ, по какому делу?
      - Я... мы... - замялся Степан. - По одному делу, насчет огорода.
      - Тогда, пожалуйста, к моему заместителю, Краеву Анатолию Васильевичу. Он сейчас на раскопе. Идите по тропке до первой ямы. А тебя, Алеша, прошу построже нести службу тишины. Иначе мое выступление на симпозиуме под угрозой.
      Ежелин не успел сделать и нескольких шагов по тропе, как увидел, что навстречу ему идет тот же плечистый, лобастый человек. Так вот в кого мальчишка!
      - Поинтересоваться пришли?
      Степан растерялся:
      - Да, говорят, у вас тут монеты гребут лопатами... Из-под моего огорода.
      - Как? - Краев рассмеялся. - Неужели про золото слухи ходят? Вот уж чего нет, того нет. Ценности, действительно, немалые нашли - иных сокровищ стоят. Хотите посмотреть? - Краев вытащил из пакета костяную пластинку саму сунгирскую лошадку. - Пожалуйста, такой в науке еще не было.
      Однако на Ежелина, Анатолий Васильевич это почувствовал, предмет древнего искусства не произвел ни малейшего впечатления: не блестит, какая же это ценность!
      - Могу показать захоронение человека, - радушно пригласил Краев.
      - Что? - губы Степана дрогнули. - Будь другом, покажи ту бумажку, ну, что я подписал.
      Ничего не понимая, Краев достал из сумки расписку. Ежелин выхватил ее, разорвал на кусочки, пустил по ветру и, не говоря ни слова, бросился бежать к зарослям акации.
      - Куда вы? Что с вами? - опомнился Краев.
      Добежав до кустов, Ежелин приостановился и прокричал:
      - К вашему человеку я никакого отношения не имею, мой огород тоже! Так в милиции и скажите! - Его синяя с белыми полосками рубаха замелькала в зелени кустов.
      - Что с ним? Убежал, как ошпаренный, - подошел к отцу Алеша.
      - Да это огородник, его картошку нам пришлось вырыть. За золотыми монетами приходил: думал, клад нашли. Чудак, право! Показал ему лошадку ноль внимания, хотел показать захоронение, а он убежал, расписку разорвал... Непонятная история.
      У Алеши тоже никак не укладывалось, как это в жизни получается: экспедиция важное открытие сделала, а этот в полосатой рубахе за свою картошку так переживает.
      В тот же июльский солнечный день к раскопу подкатил милицейский мотоцикл с коляской.
      - Кто здесь за главного? - Подтянутый лейтенант в начищенных до блеска сапогах остановился на краю раскопа.
      - В чем дело, товарищ? - снизу отозвался профессор. - Чем могу быть полезным?
      - Прибыл на место происшествия, - отчеканил лейтенант, глядя сверху вниз. - Кто здесь могилу раскопал? Чью?
      За спиной отца Алеша насторожился: как раз его лопата первой наткнулась на череп первобытного человека.
      - Уверен, что к милиции это не имеет ни малейшего отношения, успокоил его Олег Николаевич. - Погребение мы действительно нашли, но ему не меньше тридцати тысяч лет.
      Лейтенанту бы уйти, а он почему-то медлил.
      - Может, еще что нужно? - спросил профессор. - Археологией интересуетесь? Хотите посмотреть кремневый наконечник, которым охотились древние? - И профессор протянул его было лейтенанту.
      - Нам документик бы... для отчета, - ответил тот, не глядя на древнее орудие.
      Опустив глаза, чтобы скрыть насмешливые искорки, Олег Николаевич вырвал из блокнота листок и крупным размашистым почерком набросал: "Настоящим удостоверяю, что найденное экспедицией погребение никакого отношения к милиции не имеет, т.к. было совершено не менее тридцати тысяч лет назад, когда милиции еще не было". Далее следовала подпись с перечислением всех титулов профессора. Олег Николаевич достал из полевой сумки круглую печать, которую всегда носил с собой, подышал на нее, со смаком приложил к листку и протянул лейтенанту. Тот подхватил документ обеими руками, откозырял и уже было поставил ногу на стартер, как, откуда ни возьмись, к стоянке подкатила сине-желтая "Волга". "Еще милиция?" удивился Алеша.
      Не успела осесть пыль, как лейтенант торопливо подбежал к дверце машины и что-то лихо доложил старшему по званию. Полковник вышел, укоризненно покачав головой (сверкнули на солнце седые виски), и отстранил руку с протянутой бумагой:
      - Оставьте себе, лейтенант, как никак автограф знаменитого ученого. Не ожидал от вас, не ожидал...
      Спустившись в раскоп, полковник назвал себя, поздоровался с профессором, как со старым другом, и, вежливо наклонившись (он был высок и плечист), стал слушать объяснение.
      - Так, так, ясно, Олег Николаевич, - говорил полковник вроде бы для себя, но его командирский голос отчетливо слышали и Алеша, и Анатолий Васильевич, и все, кто работал рядом. - Нужен специальный пост? Будет. Ценности культуры, понятно, надо беречь. Поздравляю с большой удачей, профессор. Не беспокойтесь, сделаем все возможное... Немедленно дам задание, как приеду, а впрочем...
      Он подозвал стоящего в сторонке лейтенанта:
      - Товарищ Сидорчук, принимайте пост Сунгирь с восемнадцати ноль-ноль, как только здесь закончат работу.
      Лейтенант отдал честь, щелкнул каблуками:
      - Слушаюсь, товарищ полковник! - А вслед за этим недоуменно пожал плечами, мол, всего можно ожидать от начальства, но чтобы могилы охранять?..
      Оба уехали, а Алеша еще долго думал о том, какими разными могут быть люди, даже если они в одинаковой форме.
      В тот же июльский солнечный день на стоянку примчалась еще одна "Волга". Когда она, подняв облако пыли, остановилась невдалеке от раскопа, из нее выкатился маленький, кругленький пожилой человек с седыми, тщательно причесанными назад волосами. "Как пончик, - подумал про него Алеша. - И брюки какие-то широченные, и желтая рубашка в клетку. Этот еще зачем?"
      Олег Николаевич поспешил гостю навстречу, обнял радостно:
      - Спасибо, что приехал, Герасим. Но ведь ты в отпуске?
      - Успею! - махнул рукой Герасим. - Отпуск бывает каждый год, а такое раз в двадцать лет, может, и во всю жизнь! Верно? - неожиданно закончил он, обращаясь к Алеше. - Хороший у тебя помощник, Олег! Весь в отца. Анатолий Васильевич, конечно, здесь?
      - Помощник старательный. - Олег Николаевич притянул к себе Алешу, пригладил выцветшие вихры и пошутил: - Кажется, он единственный в мире школьник, который ухитрился подраться с первобытным человеком: именно его лопата первой наткнулась на останки древнего человека.
      - Ну, Алеша? Поздравляю! Показывайте, показывайте свои сокровища!
      - Не терпится? - Олег Николаевич, обняв друга и прихватив мальчика за руку, зашагал к раскопу. - Сюда, Герасим!
      По крутым ступенькам грузный Герасим Герасимович еле спустился. У погребения тяжело присел на корточки и вдруг заахал. "Как Маша, когда радуется новой кукле", - подумал Алеша. Рассматривая скелет, усыпанный множеством бус, хорошо сохранившийся череп, Герасим Герасимович не переставал удивляться:
      - Какое богатство украшений! Сколько бус? Тысяча? Две?
      - Больше трех с половиной тысяч, в несколько рядов, - уточнил Олег Николаевич, взяв на ладонь и любуясь крохотной серенькой бусинкой.
      - Да, значит, уже в те времена не хлебом единым жил человек.
      Алеша видел, как внимательно разглядывал Герасим Герасимович череп, "мечту антрополога", по его словам.
      А что такое "антрополог"? Алеша бочком-бочком выбрался наверх, чтобы сбегать к отцу и узнать, что значило это слово.
      - Папа, тот, который приехал... как это? Ан-тро-по-лог! Это кто?
      - Герасим Герасимович приехал? Что же ты раньше не прибежал?
      Отец быстро закрыл журнал регистрации находок и заспешил по тропинке.
      - Антрополог, сынок, это ученый, который все про древнего человека знает. Поэтому его Олег Николаевич и пригласил. К тому же он скульптор, умеет восстанавливать по черепу прежний облик человека.
      - Это как же? - воображал Алеша, морща лоб. - Назад он, что ли, может думать? И узнает, каким был человек, которого мы нашли?
      - Обязательно. Ведь фотографии наш предок не оставил.
      Вернувшись в раскоп, Алеша с уважением рассматривал Герасима Герасимовича. Время от времени антрополог устремлял взгляд вдаль - что виделось ему там? Может быть, лицо того, кто жил тысячи лет назад? Каким оно было? Отдохнув, Герасим Герасимович вновь наклонялся над находкой, разглядывая красный от охры скелет человека в узкой длинной яме, костяные браслеты, многочисленные просверленные клыки песца, которые украшали некогда головной убор, тонкие пластинки из бивня, прикрепленные, видимо, выше локтя...
      - Ну, как сунгирец? - спросил Олег Николаевич. - Кажется, ты теперь его основательно осмотрел?
      - Могучий, сильный он был, - тяжело дыша, поднимаясь из раскопа по высоким ступеням, излагал свои предположения Герасим Герасимович. - Ростом высок, сто восемьдесят семь сантиметров, плечи - богатырские, а лет ему было не меньше шестидесяти.
      - Неужели шестьдесят? - переспросил профессор. - Это же чрезвычайный возраст для того времени: первобытные люди в среднем жили восемнадцать двадцать лет.
      "Ну и Герасим Герасимович! - подумал Алеша. - Не успел приехать, а уже Олегу Николаевичу подсказывает".
      Олег Николаевич в возбуждении пощипывал бородку:
      - Любопытно, очень любопытно, почему он прожил так долго? Может, его оберегали? Почему?
      И тут начался такой разговор, от которого у Алеши дух захватило. Получалось, что найденного человека особо уважали сородичи, недаром они так украсили его одежду. Оба профессора стали называть древнего не иначе как предводитель охотников.
      Алеша вслушивался в каждое слово ученых, не переставая удивляться, как здорово у них все получается. Один узнал возраст, другой тут же сделал вывод, что найденный человек был редким. Один говорит, что это был могучий охотник, другой прикидывает, во что он был одет. Интересный народ профессора! Самая малюсенькая мелочь не ускользнет от их внимания. Как много может рассказать молчаливая земля.
      Споря, доказывая что-то еще друг другу, ученые работали кисточками, пропитывали кости черепа и скелета специальным раствором: ведь только от одного соприкосновения с воздухом вся находка может рассыпаться.
      Углубиться в работу им не давали любопытные. Высокая женщина в шляпе с широкими полями, в платье в обтяжку суетилась у кромки раскопа и так громко расспрашивала Олега Николаевича, что не уделять ей внимания было нельзя. Ее сменили два охотника с огромной черной собачиной, которая обежала вокруг ямы, высунув красный язык. "Скорей бы они ушли", - подумал мальчик. Но те, как назло, допытывали Олега Николаевича с подробностями, собираясь, наверно, сделать из этого очередную охотничью историю.
      - Найда, ко мне! - позвал наконец собаку хозяин, приземистый румяный человек в высоких сапогах с раструбами.
      Гурьбой подошли мальчишки из ближайшей деревни. Толстенькая маленькая учительница, коротко постриженная, еле утихомирила стайку ребят с облупленными от солнца носами и тоже попросила профессора рассказать о находке.
      - Почему вы здесь решили копать?
      - Зачем вам кухонные ножи?
      - Что кисточкой делают?
      - Куда его увезут?
      Ребята засыпали Олега Николаевича вопросами. И он терпеливо отвечал каждому. Самый маленький мальчишечка, лет трех, держась за кончики желтого платья сестренки, сообщил, что его зовут Аркаша, и спросил, как зовут найденного человека.
      Профессор развел руками:
      - На этот вопрос, малыш, пожалуй, и я не смогу ответить. Кто знает, как его звали? Давай-ка назовем его так: мудрый охотник Арч... Согласен?
      - Шаглашен, - еле слышно проговорил тот.
      Олег Николаевич взялся было за кисточку, но над раскопом пророкотал басом комбайнер в пропыленном комбинезоне: ему тоже было интересно узнать, что там нашли на поле, где он каждую осень убирает урожай.
      - Выручай, Алексей, - подозвал Олег Николаевич, - работать не дадут: видишь, сколько желающих узнать о нашем древнем предке. Придется тебе стать экскурсоводом.
      - Мне?
      - Конечно, кому еще? - живо поддержал Герасим Герасимович. - Ты о нем многое знаешь, и к тому же увидел его первым. Начинай и не смущайся.
      Алеша весь остаток дня рассказывал всем желающим про древнего человека.
      Когда солнце зацепилось за синюю полосу горизонта, Герасим Герасимович поднялся из раскопа. В руках он держал картонную коробку, где тщательно был упакован череп древнего человека.
      - Ну, будем прощаться, - Герасим Герасимович обнял друга и долго не отпускал его, как будто прощался с ним навсегда.
      Олег Николаевич легонько подтолкнул друга в плечо:
      - Пора! Постарайся довезти до мастерской.
      - Что ты, что ты, Олег! Твоему сунгирцу цены нет. Я уже вижу лицо этого северянина, суровое, гордое лицо человека разумного, не покоренного трудными условиями жизни.
      "Волга" резко взяла с места. Скоро ее голубая спина в последний раз мелькнула на шоссе.
      - Теперь всем купаться, - бросил клич Олег Николаевич и размашисто зашагал к реке.
      - На речку, на речку! - Алеша понесся в палатку за полотенцем и мылом.
      По узкой тропе он мчался, чтобы догнать Светланку, которая успела собраться пораньше.
      Вдвоем подошли к берегу, который полого спускался к реке. Чуть левее, изгибаясь, река намыла песчаную отмель. Чем не пляж! Накупавшись, легли на разогретый за день песок. Алеша перевернулся на спину. Синева была такой прозрачной, что видно было самое дно неба. Дышалось легко, мысли парили вслед за узкокрылой чайкой, прилетевшей невесть откуда.
      - Знаешь, Леш, о чем я думаю? - подползла Светланка на коленках, оставляя на песке полосы.
      - О чем?
      - О нашем человеке: он, наверное, тоже любил купаться и погреться на песке.
      - Выдумаешь тоже, - рассмеялся Алеша. - Ему же было лет шестьдесят. Охотнику некогда на песке валяться. Если хочешь знать, - как говорил сам Олег Николаевич, - этого человека очень уважали в племени сунгирцев. Поэтому они так его украсили. Он знал повадки всех зверей и птиц, места удачной охоты. Может, учил таких, как мы.
      - Вот и нам бы так, - размечталась Светланка, - стать быстроногими, как Байо, мудрыми, как Арч...
      - Да постой ты, Света, - возразил Алеша, - ведь можно хотя бы километра три с утра пробегать. Я и тропинку присмотрел. Давай вместе, а? Будем быстроногими, как охотник Байо. - Алеша запрыгал, обсыпав девочку песком.
      - Фу-ты, - отмахнулась Светка. - Быстроногими? Я согласна. Но песком зачем сыпаться?
      - Светик! Давай научимся бросать копье, чтоб с двадцати метров попасть в глаз оленя. Идет? Мудрый Арч обучал этому сунгирцев.
      Алеша отпрыгнул метров на пять, воткнул в песок ветку, и соревнование началось! Как ни странно, первой попала в цель Светка.
      - Я меткая, как Арч! - запрыгала она радостно. - А ты?
      - Что "ты"? Послушай, что я придумал! - И Алешка закрутился на одной ноге, приговаривая: - Один охотник - полсилы, два - три силы, два дружных охотника победят мамонта!
      Они подняли соединенные руки вверх, как делают судья и боксер-победитель.
      - "Два дружных охотника победят мамонта"! - так сказал мудрый Арч, хохотали они, взявшись за руки и кружась, как на карусели, и, закружившись, шлепнулись на песок.
      Светка откатилась по песку, встала, отряхивая оранжевый купальник, и, вдруг округлив глаза, прошептала:
      - Там! Он!
      - Где? Кто?
      Глянув в ту сторону, куда смотрела девочка, Алеша тоже замер на месте, крепко взяв Светлану за руку: из кустов прибрежного ивняка в упор на них глядели большие горящие глаза... лося! Он был ранен. Кровь сочилась из раны на шее. Корона рогов опущена. Мгновение он смотрел на ребят исподлобья, потом прыжком отскочил в сторону и скрылся в чаще.
      - Кто его так? - первый опомнился Алеша.
      - Какой сильный! - Света восхищенно покачала головой. - Попробуй такого победи!
      - Заживет ли у него рана?
      Алеша вспомнил, что у него дома есть книжка, где написано про то, как животные сами лечатся. Решено: и они со Светланкой изучат жизнь зверей так, как ее знал древний охотник Арч.
      - Как ты думаешь, Алеша, лось нас забоялся? - спросила Света.
      - Ясно, испугался. Зачем же ему тогда в сторону прыгать?
      Они закружились на песке, припевая:
      Мы двое смелых,
      Мы двое быстрых,
      Мы двое метких,
      Мы победим!
      Допоздна в лагере никто не спал. Вырванная из земли тайна переходила от одного к другому и словно витала в бликах ночного костра. Алеша ожидал, что, когда совершаются научные открытия, бьют барабаны, гремят оркестры и все на свете переворачивается вверх дном. Но ничего подобного сегодня не было. И все-таки он чувствовал себя легко, весело, как будто ему на день рождения подарили велосипед "Орленок", о котором он давно мечтал.
      Профессор не мог усидеть на месте, еще и еще раз обходя раскоп. Итак, найдено погребение, которому не меньше, он уверен, тридцати тысяч лет! И где найдено? Далеко на севере Европы, где многие ученые даже не предполагали следов человека. Так-так, уважаемые коллеги, придется вам принять неопровержимый факт: на самом краю ледника, среди мрака и холода, смело селился древний человек. Он охотился, умел защищать себя от холода шкурами, строил жилища. Он украшал свою одежду бусами и вырезал из кости необыкновенные фигурки... Это был человек, который приспособился к суровым условиям и выжил, и не просто выжил, а создал ценности палеолитической культуры - костяную фигурку лошади, несколько тысяч бус, браслеты... одежду, оружие.
      Только в третьем часу ночи Анатолий Васильевич уговорил Олега Николаевича немного заснуть, а сам встал на дежурство у раскопа.
      Алеша увязался с отцом.
      - Папа, а что теперь будет? - таращил он слипающиеся глаза.
      - Ты о чем?
      - О нем. - Алеша ткнул в темноту ямы, на дне которой находилось древнее погребение.
      - Увезут в институт, - ответил отец, - впрочем, скоро все увидишь своими глазами.
      НЕВИДИМЫЕ ЧАСОВЫЕ
      Чудо-магнит. Сувенир Степана Ежелина.
      Сокровища, которые нужны всем
      Тяжелые, серые тучи повисли над лесом, придавили траву на лугу, разлиновав ее дождевыми полосами. Отец в темно-зеленой капроновой куртке садился в машину: у него сегодня особое задание - поедут на разведку на берег Оки, там обнаружены приметы древней стоянки. Олег Николаевич отдал ему последние распоряжения, запахнулся в полевую плащ-палатку и озабоченно поглядел на небо: работать в раскопе в такую погоду невозможно. Мимо прошел Володя в своей неизменной кепочке с пластмассовым козырьком.
      Накинув капюшон, Алеша запрыгал через лужи к Володе. И не заметил, как сзади к нему кто-то подкрался и ловко зажал уши ладонями. Достать шутника никак не удавалось.
      - Саша, пусти, - схитрил он, догадываясь, у кого могут быть такие мягкие ладошки.
      - Не угадал, с тебя фант. - Оля опустила руки. На волнистых волосах, как бусинки, повисли прозрачные капли. - Ну, рыцарь, нравятся тебе эти дирижабли, начиненные дождем?
      Алеша промолчал, думая над другим вопросом: отчего бывают у человека такие понимающие глаза и такие пушистые ресницы? Обычно обо всем неясном он спрашивал у отца, но тут что-то удерживало его. Тем более что последнее время отец не раз говорил, что пора кончать все спрашивать. Лучше бы побольше самому наблюдать, сопоставлять факты и делать выводы. Мальчик поглядел на дальнюю деревушку на взгорке, которая словно пригнулась от дождя. Света тоже с утра уехала в город к знакомым.
      - Ты, Алешенька, разве не с нами? - поинтересовалась Оля.
      - А можно?
      - Почему бы и нет?
      - Ну, что же, свита получилась внушительная, - пошутил Олег Николаевич, оглядев собравшихся. - Самое время отправиться в гости. Все знают куда? Идем на кирпичный завод.
      - В соседнее племя экскаваторов и бульдозеров, - сострил Саша.
      - Постойте! - за спиной Юры развевался черный плащ-дождевик, как бурка у горца.
      - Берегись, демон догоняет! - крикнула Оля и спряталась было за Володю, который ловким прыжком отскочил в сторону, словно освобождая лыжню встречному.
      Юра остался доволен произведенным впечатлением.
      Брызгая грязью, мимо пронесся горбатый самосвал, доверху нагруженный глиной. У ворот кирпичного завода машина притормозила, разворачиваясь и пятясь к бункеру. Остановившись на краю, самосвал взревел, задрав кузов. Гора желтой массы, как рыжая шерсть на спине бизона, зашевелилась и медленно поползла вниз. Самосвал спружинил шинами, будто бы облегченно вздохнув, и зарокотал уже по-другому - довольно. Шофер крутанул рулем и подмигнул: мол, знай наших!
      Алеше странно было видеть такое обращение с глиной. В раскопе разминают каждый комочек, а тут тоннами валят в бункер. Желтая лавина сейчас на глазах уходила под землю по транспортеру.
      - Пришли посмотреть, как кирпичи пекут? - Мягкий голос принадлежал белокурому человеку в светлом аккуратном костюме. Оказалось, что он главный инженер.
      Профессор дружески пожал ему руку и заговорил, как с давним знакомым.
      Главный жестом пригласил гостей за собой, в сушильный цех, где на Алешу произвел впечатление огромный "барабан", который смешивал глину.
      Едва переступив порог другого цеха, Алеша увидел, что Юра машет ему рукой, подзывая к прессам. Бурые прямоугольники глины с ямками по краям, как на шестерке домино, выскочили бы прямо под ноги ребятам, если бы узкая серая лента транспортера не увозила их в соседнее помещение. Там двое рабочих укладывали брикеты, образуя на вагонетке серую пирамиду. Груженые вагонетки медленно катились по рельсам и исчезали за скрипучими воротами сушилки.
      - Через девятнадцать часов сырец высохнет и будет готов к обжигу, пояснил главный инженер.
      - Разве нельзя побыстрее? - полюбопытствовал Юра.
      - Кирпич полопается, не выдержит, - пояснил экскурсовод. - А теперь пожалуйте в печь!
      Алеше стало не по себе от такого предложения, и он приотстал. Однако профессор спокойно переступил высокий порог, за ним сахем-Володя, Оля.
      Голубые языки газового пламени вырывались из огромных ворот печи. Внутри гудел, бушевал огонь. Мальчик вздрогнул от мысли, что пламя может вырваться из-за кирпичных стен. И таким маленьким и беспомощным показался он сам себе... Освещенное яркими бликами лицо отца оставалось спокойным, Олег Николаевич с любопытством заглянул внутрь печи через маленькое круглое отверстие, Юра приглаживал моментально высохшие волосы. Сахем-Володя шел вдоль стены, считая шаги.
      - Товарищ археолог, - заметил главный инженер намерение Володи, можете не стараться: длина печи сто метров, высота пятьдесят, температура внутри - тысяча градусов. Огонь мы укротили с помощью огнеупорного кирпича.
      Алеша осмелел, осторожно заглянул в окошечко на бешеное, но теперь уже не такое страшное пламя.
      Во дворе стояли вагонетки с только что испеченными, свеженькими кирпичами. Мальчик тронул один и, обжегшись, отдернул руку - горячий! Рабочий в брезентовых рукавицах выкидывал с угла черные кирпичи, как подгорелые буханки. Они были не нужны и шлепались в лужу, шипя и поднимая клубы пара.
      Главный инженер вытащил из кармана небольшой пакет и протянул ученому. Тот развернул: бронзовый топорик! На обушке - загадочный рисунок, покрытый зеленым налетом времени.