Кризис на Центавре

Впрочем, это было еще не самое удивительное. На Земле до сих пор существовал обычай, согласно которому в век космических полетов особы королевских кровей продолжали ездить на коронацию и бракосочетания в повозках, запряженных лошадьми. Однажды Кирку самому удалось несколько раз проехаться на автомобиле. Это случилось на планете Котия, жители которой словно подстраивали уклад своей жизни и морально-этические нормы под сюжеты гангстерских книжек двадцатого века. Помнится, Кирк даже пытался управлять этим механизмом. Но успехом эта попытка не увенчалась, так как, привыкший двигаться в трех плоскостях, он все время хотел взлететь. Однако ощущения, испытанные при вождении автомобиля, Кирку понравились.
      "Галилей” опускался в центр посадочной площадки, и свист двигателей становился все тише и тише.
      – Приземляемся! – сообщил Зулу.
      Кирк видел, как медленно увеличиваются постройки порта, деревья и все, что находится внизу.
      На панели управления загорелся зеленый индикатор.
      – Посадочные дуги зафиксированы!
      Через несколько секунд челнок легко качнулся, и приземление закончилось.
      – Так, капитан, кажется сели! Надеюсь, господа, вам запомнится этот полет! Пожалуйста, выходите через дверь в конце салона и не забудьте свой багаж!
      Кирк улыбнулся в ответ на шутку.
      – Браво, лейтенант! Благодарю от лица всех пассажиров!
      Он посмотрел в иллюминатор. Прямо перед ними стояли те самые лимузины и несколько человек.
      – Хм, смотри-ка, – указал в их сторону Кирк, – торжественная комиссия по приему дорогих гостей! А я без парадного мундира. Какая досада.
      – Может залезем опять в скафандры? – пошутил Зулу. – Для солидности.
      – Нет уж, спасибо! Лучше уж так. Открывай люк, пойдем к народу.
 

***

 
      По местному времени было еще совсем раннее утро, но оба главных светила Центавра уже успели прокалить поверхность. Воздух дрожал над горячим бетоном аэродрома, а солнце слепило глаза. “Черт возьми! – выругался Кирк. – В суматохе вечно что-нибудь забываешь! Постоянно же таскал с собой очки и – на тебе! – в последний момент не взял”.
      И он, и Зулу, щурясь и прикрывая глаза рукой, спустились по трапу с “Галилея” и зашагали навстречу группе улыбающихся людей, по-прежнему ожидавших возле автомобилей.
      Высокий лысоватый человек с готовностью протянул Кирку руку, и они обменялись крепким рукопожатием.
      – Рад приветствовать вас, капитан Кирк! Добро пожаловать на Центавр. Разрешите представиться – Тадеуш Хейс, начальник статического отдела кабинета министров. Не соблаговолите ли познакомить нас с вашим спутником?
      – Спасибо за встречу, – сдержанно ответил Кирк и указал на Зулу. – Рекомендую – пилот высшего класса и сотрудник для особых поручений лейтенант Зулу.
      Пилот с удивлением воспринял неожиданное добавление к его статусу, но не подал вида. Лицо его хранило беспристрастное выражение. На “Энтерпрайзе” уже давно привыкли не удивляться словам и поступкам капитана. Зулу тоже протянул руку для рукопожатия, параллельно размышляя, в чем же заключаются функции “сотрудника для особых поручений”? “Наверное, молчать и делать вид, что знаешь больше, чем есть на самом деле”, – эта мысль была единственной, которая пока приходила ему в голову.
      Тем временем Хейс указал жестом на сопровождавших его людей.
      – Познакомьтесь, это мои помощники: Роланд Сэмюельз и Уинстон Черчиль Макнайт. Ну что ж, поскольку знакомство состоялось, позвольте… Ах, да! Прошу прощения! – он протянул в сторону руку, и Макнайт вложил ему в ладонь два небольших футляра из тисненой искусственной кожи. – Это вам наверняка не помешает. Солнцезащитные очки. Надеюсь, они подойдут, и, если вы их примерите, мы тоже наденем свои.
      Он умоляюще улыбнулся и передал футляры.
      – Сегодня просто ужасно яркое солнце!
      – Благодарю вас, мистер Хейс, – сказал Кирк, принимая подарок. – Вы очень предусмотрительны.
      Он извлек из футляра очки с фотохромными стеклами и с удовольствием надел. Хейс и остальные тут же нацепили свои.
      – Вы правы, так значительно лучше.
      Шеф статистики и протоколов вежливо улыбнулся.
      – Сами видите, капитан, очки на Центавре вещь крайне необходимая.
      – Да-да, – согласился Кирк. – В свое время я немало их здесь потерял или разбил. Но там, наверху, они нам совершенно ни к чему.
      – О, безусловно! Что ж, думаю, пора ехать! Нас ждет президент. Прошу сюда!
      Хейс указал на один из лимузинов, и Кирк с Зулу направились к машине. Сопровождал их Сэмюельз. Шофер приветствовал их сдержанным кивком и открыл дверцу. Когда астронавты разместились на заднем сидении, Сэмюельз вернулся к Макнайту, и они сели в третий по счету лимузин. Взвыли сирены, и вся кавалькада, мигая бело-голубыми огнями, выехала из порта.
 

***

 
      Окна в автомобилях оказались тонированными, и пассажиры могли свободно обходиться без очков. Процессия направлялась в новую столицу. Зулу оказался на Центавре впервые, а Кирк, бывавший здесь часто, так никогда и не удосужился съездить в Макивертон, являвшийся самым крупным населенным пунктом западного побережья.
      Большая часть территорий планеты еще не была освоена. Это предстояло сделать грядущим поколениям, а пока местные жители, привыкшие жить в небольших городках и деревнях, окруженных девственными лесами, считали Макивертон с его двумястами жителей безобразно шумным и суетливым городом. Три роскошных лимузина как раз проезжали один из таких поселков, и за окном мелькали совершенно разноликие постройки – от стандартных частных домиков до совершенно невероятных авангардных строений. Но зато возле каждого дома имелась аккуратная лужайка, окруженная кустарником, цветник и несколько, как правило, фруктовых деревьев. В этих небольших садиках под тентами отдыхали их владельцы, сидя в шезлонгах или покачиваясь в гамаках. Но нигде не было видно загорающих, так как на Центавре принимать солнечные ванны без особых мер предосторожности было делом весьма нежелательным.
      Кирк, наконец, оторвавшись от созерцания проносящихся за окном строений, как бы вскользь заметил:
      – Очень хорошая дорога. Автомобиль так плавно идет, будто вовсе не касается земли.
      – Вы совершенно правы, капитан! – согласился Хейс с такой гордостью, будто сам лично строил это шоссе. – Движение здесь нельзя назвать интенсивным, но у некоторых местных жителей имеются собственные автомобили и мотоциклы. А кое-кто предпочитает ездить в лес на велосипеде. Слышали про такой вид транспорта? На мой взгляд, вещь неудобная, но, говорят, очень полезна для здоровья, – он умилился собственному остроумию и продолжал. – А что касается автомобилей, то одному Богу известно, сколько на этой планете нефти и другого материала для производства горючего. Пока Центавр не начали основательно заселять, месторождения никто не разрабатывал. Мы не стали повторять ошибки землян, и сейчас нефть для нас всего лишь одна из неплохих статей экспорта. Особенно, если учитывать близость Земли.
      Кирк знал об этой “неплохой статье”, которая ежегодно приносила в казну Центавра триллионные доходы. Земную жажду бензина, казалось, ничто не могло утолить, особенно после того, как на старушке-Земле в середине двадцать первого столетия была добыта и переработана последняя капля нефти. К счастью, в это время колыбель человечества была уже не единственным местом, где можно добывать полезные ископаемые. Уже были открыты несколько планет с неисчерпаемыми запасами сырья. Одной из таких планет и стал Центавр. Хотя в настоящее время эта драгоценная жидкость использовалась, в основном, для производства синтетических материалов и медикаментов, потребность в нефти была огромна. Не считая монопольного изготовления многих лекарств, на Земле в огромных количествах производился жидкий водород, ядерные реакторы и оборудование для заводов по обогащению урана, солнечные электростанции и великое множество самой разнообразной техники. А для всего этого требовалось сырье. Так что теперь простой оставшихся неповрежденными космических танкеров-нефтегрузов влетал Центавру в немалые деньги. “Ко всему, что нам здесь придется решать, – размышлял Кирк, – оказывается, прибавляется еще и проблема прорыва экономической блокады. Но это опять же по части Спока”.
      Тем временем лимузин выехал на вершину холма, и взорам астронавтов предстал лежащий внизу на берегу океана Макивертон. Хейс указал рукой в сторону города.
      – Здесь я родился и вырос, – умиленно произнес он. – Вообще-то Макивертон считается морским портом. Но судоходство на планете практически не развито. Гораздо проще и выгоднее осуществлять перевозки с помощью грузовых флайеров. Так что основную массу водного транспорта составляют прогулочные катера. Но на восточном побережье есть и крупные корабли. Восток у нас вообще развит лучше. А в Новой Европе есть несколько городов-портов, окруженных горами, куда флайером добраться очень трудно, и морские рейсы там регулярны. Впрочем, по моему мнению, самое удобное – это самолеты. Хоть и старомодно, зато надежно.
      – А как насчет третьего континента в Западном океане? – неожиданно спросил Зулу. – Там много населенных пунктов?
      – Там их пока нет, лейтенант, – ответил Хейс. – Мы не планируем осваивать Новую Азию, по крайней мере, до будущего столетия. Безусловно, кто-то периодически наведывается туда ради собственного удовольствия, но кроме нескольких исследовательских станций, там ничего нет. Так сказать, первозданная дикая природа. На этой территории проводятся различные зоологические исследования и опыты, которые нельзя провести на орбите и в других местах.
      Хейс на секунду умолк, как бы обдумывая сказанное, а потом добавил:
      – Теперь, конечно, когда мы потеряли практически все орбитальные станции, придется делать всю научную работу на планете, хотя это не так уж безопасно. Впрочем, поживем – увидим.
      – Вы упомянули зоологию, – не унимался Зулу. – Я, видите ли, некоторое время изучал биологию и слышал, что на Центавре акклиматизировались очень многие представители земной фауны и флоры. Мне интересно, как это могло получиться, ведь, по идее, у вас долгое время не бывает ночей?
      –  – Вы правы, вначале с этим были сложности. Впрочем, они остаются и сейчас. Видите ли, в нашей системе три звезды, но только две из них следует принимать во внимание. Проксима – это красный карлик, который вращается вокруг Альфы. Он холодный, тусклый, не светит и не греет.
      Зулу слушал с неподдельным интересом, хотя в элементарной космографии он прекрасно разбирался.
      – Большая часть Центавра является зоной субтропиков. Наша Альфа – очень яркое светило; Бета, хотя и более тусклая, но тепла и света добавляет немало. Планета вращается вокруг Альфы, а Альфа и Бета двигаются напротив друг друга относительно некоего центра, будто привязанные. Расстояние между ними циклически меняется, и девять лет назад наши светила сблизились на предельно возможное расстояние. Мы называем это событие Великим Новым Годом. Праздник был просто сумасшедший!
      Хейс немного смущенно посмотрел на своих спутников.
      – Я мог бы очень долго рассказывать про этот праздник, но сейчас это не главное. Однако должен заметить, что такое событие случается лишь один раз в восемьдесят лет!
      Кирк не смог удержаться от улыбки. В этот день он как раз был на Центавре и прекрасно помнил, какие торжества устраивались по всей планете. Тем временем шеф отдела статистики продолжал свой рассказ:
      – В тот год расстояние между светилами составило около полутора миллионов километров, и, конечно, тут стало, мягко говоря, немного теплее. Но через тридцать один год они разойдутся на пять с лишним миллионов километров, и климат, естественно, станет чуть прохладнее.
      – И все же, как насчет ночей? – вернулся к своему вопросу Зулу. – Сейчас в дневное время у вас светят оба солнца, но несколько месяцев в году они находятся в разных полушариях и, значит, должны всходить, сменяя друг друга через равные промежутки. Конечно, два заката и восхода в сутки – это красиво, но не очень удобно, так как на ночь времени не остается. Или и все же ошибаюсь?
      Хейс понимающе кивнул.
      – Видите ли, для таких ситуаций у нас есть “Большой Пьяница”.
      – Большой кто?
      – Ну, это такое приспособление для снижения инсоляции. Или, если хотите, для искусственного затмения.
      – А! – сообразил Зулу. – Вы просто как бы “прикрываете” одно солнце. Скорее всего Бету, да?
      – Совершенно верно! – подтвердил Хейс. – “Большой Пьяница” – это огромная автоматическая станция, находящаяся в полумиллионе километров от Центавра на орбите, близкой к орбите земной Луны. В случае необходимости станция создает гигантское газовое облако, поглощающее лучи света, и Бета становится не видна на небе. Естественно, светило остается на месте, но его излучение не достигает планеты, находящейся как бы под зонтиком. В результате можно создавать искусственные ночи. Кстати, таким образом удается регулировать климат и делать его, если нужно, более мягким. Однако содержание такой станции требует колоссальных средств, и, тем не менее, мы уверены, что она того стоит.
      Зулу выслушал и на некоторое время погрузился в раздумье.
      – Да, но в таком случае, – снова заговорил он, обнаружив очередную неясность, – это должно неблагоприятно влиять на местные формы жизни? Я хочу сказать, выходит, что приспосабливаться пришлось вовсе не пришельцам.
      – Да, это действительно проблема. По данным экологов, некоторые живые организмы находятся на грани вымирания. И, наоборот, кое-что процветает и усиленно размножается. И все же, вы правы, завезенные с земли растения остались в выигрыше. Но они стоят на более высоком уровне развития, нежели исконно центаврийские, и поэтому являются более ценными и распространенными. Они составляют большую часть сельскохозяйственных культур. То же относится и к животным. И тем и другим необходима смена дня и ночи. Сами понимаете, колония, которая импортирует продовольствие, это уже не колония, а скорее ссылка.
      – Да, с этим трудно не согласиться, – поддержал его мысль лейтенант. – Мне приходилось бывать в мирах, находящихся в продуктовой и сырьевой зависимости от соседей. Рано или поздно там возникают серьезные внутренние проблемы.
      – А теперь представьте, что бы здесь творилось, если бы мы не могли сами себя обеспечивать. За последнюю неделю на Центавр не сел ни один корабль. Через несколько дней на планете начался бы голод, а затем наступил бы полнейший хаос. – Он тяжело вздохнул и добавил:
      – Нам и так сейчас нелегко, но могло быть и хуже.
      Хейс умолк и какое-то время в салоне стояла тишина. Только мягко гудел мотор и слышно было, как тихо шуршат по асфальту шины. Молчание нарушил Кирк.
      – Я так понимаю, мистер Хейс, что вы не очень давно заняли теперешний свой пост?
      Шеф статистического отдела заинтересованно взглянул на капитана и ответил вопросом на вопрос:
      – Неужели вы находите, что я не справляюсь со своими обязанностями?
      – Ну, что вы, я совсем не это имел в виду! – с улыбкой воскликнул Кирк. – Просто я впервые встречаю члена правительства, с которым можно разговаривать, как с нормальным человеком.
      Хейс расхохотался.
      – Принимаю это, как комплимент, капитан! Спасибо на добром слове. Я действительно совсем недавно вступил в должность. Меня назначил президент Эриксон, а до этого я работал в министерстве труда и занятости. Отвечал за разрешение трудовых споров. Мой офис располагался в Макивертоне. А прежний глава статотдела находился в Новых Афинах, когда там все это случилось. Сейчас у нас в правительстве практически все новички.
      – А что вы можете сказать о тех господах, с которыми мы уже общались? – спросил Кирк. – Я имею в виду министров Переса и Бурка.
      – Они входили в состав прежнего кабинета и, когда нынешний президент попросил их помочь, они охотно согласились. Во время взрыва они все трое находились на западном побережье в инспекционной поездке. Насколько мне известно, Эриксон, Перес и Бурк оказались единственными высшими должностными лицами, которые отсутствовали в столице во время катастрофы.
      – Вы хорошо знаете нового президента?
      – Увы, мистер Кирк, раньше мне приходилось очень редко с ним встречаться. Он был госсекретарем, и наше ведомство не являлось объектом его пристального внимания. Двух других я знаю еще меньше. Министр Бурк лишь раз беседовал со мной, и то уже непосредственно перед моим новым назначением.
      – Насколько я помню, он занимает пост министра внутренних дел, то есть шефа службы безопасности?
      – Совершенно верно.
      – И перед тем, как получить этот гост, вы прошли нечто вроде проверки?
      Хейс неуверенно, словно еще обдумывая услышанное, кивнул.
      – Да… Вероятно, так.
      – Но по какой причине, позвольте поинтересоваться?
      Похоже Хейса вопрос сильно озадачил и, немного помедлив, он сказал:
      – Прошу меня извинить, капитан, но для того, чтобы получить ответ на этот вопрос, вам следует лучше поговорить с президентом или министром безопасности.
      – О, да! Конечно, – Кирк понял, что невольно коснулся запретной темы и, взглянув в окно, направил разговор в другое русло. – Кажется, мы уже в пригороде?
      – Да. Мы едем по Грегори Авеню. Джон Хьюстон Грегори был первым человеком, ступившим на поверхность Центавра. Его корабль приземлился в, нескольких километрах севернее от города. Там сейчас поселок под названием Космодром Грегори. Отсюда уже недалеко до Всепланетной площади или Плаза, если желаете, где расположен комплекс административных зданий, которые сейчас являются правительственной резиденцией. Места там, конечно, маловато, можно сказать, друг у друга на коленях сидим. Из-за этого пришлось выселить из окрестных зданий кое-какие конторы и занять их помещения. Кстати, офис министерства труда тоже заняли. – Хейс невесело усмехнулся. – И я устроился в своем же собственном кабинете.
      Лимузин свернул на широкий проспект и притормозил. Кирк обратил внимание на название улицы – “Дорога первопроходцев”. Автомобиль еще раз повернул и выехал на узкую улочку, ведущую в подземный гараж. Вдоль дороги выстроилась вооруженная охрана, тут же находились несколько человек в штатском, видимо, представлявших службу безопасности. Лимузин въехал в гараж и остановился около мощного подъемника.
      – Вот мы и на месте, – объявил Хейс. – Прошу прощения, что приходится принимать вас, так сказать, с черного хода. Это всего лишь мера предосторожности.
      В гараже, где они оказались, тоже было много охранников. Один из солдат открыл дверцу и отдал честь. Кирк поприветствовал его, вылезая из машины, и вдруг замедлил движение, почувствовав резкий неприятный запах. Но быстро сообразил, что это всего лишь выхлопные газы и бензин. В двигательных отсеках “Энтерпрайза”, где властвовал Скотт, пахло совсем иначе, и здешний воздух показался капитану омерзительно вонючим.
      – Прошу вас проследовать в лифт, джентльмены, – Хейс указал рукой на двери, и все трое вошли в просторную кабину.
 

Глава 12

 

ЦЕНТР ОБОРОНЫ

 
      Спок и его спутники наконец добрались до самого главного помещения оборонного центра. Толстенная бронированная дверь оказалась распахнута настежь, как и все остальные двери, встретившиеся им на пути. Теперь Спок уже был уверен, что здесь произошла серьезная авария, из-за которой в самый нужный момент не сработала защитная система центра.
      По дороге они не обнаружили ни одного живого человека, но у Спока еще сохранилась слабая надежда, что кто-то мог выжить, находясь в самом защищенном месте, то есть в координационном компьютерном центре. Однако и здесь все были мертвы. Видимо, у обслуживающего персонала просто не было времени, чтобы позаботиться о собственной жизни.
      Повсюду в помещении лежали тела погибших сотрудников. Скорее всего, смерть наступила мгновенно от несовместимого с жизнью радиационного излучения. Однако, судя по всему, ударная и тепловая волны сюда не докатились, да и вибрация от взрыва не причинила никакого ущерба ни помещению, ни технике. Именно это и предполагал Спок. Он прекрасно знал, что подобные комплексы строятся с расчетом даже на возможность землетрясения. Поэтому контрольное помещение сохранилось полностью.
      Астронавты стояли посреди округлой тупиковой комнаты, окруженные со всех сторон потухшими экранами мониторов, дисплеев, возле которых в различных позах застыли мертвые мужчины и женщины. Спок обвел лучом фонаря все помещение, но нигде не заметил никакого движения. Ничего!
      – Кошмар… У меня даже мурашки по спине… – шепотом произнес Роллингз и передернул плечами, – будто в царство мертвых попал.
      Он опустил на пол сумку с инструментами. Тоже самое сделал Хадсон, а Изихари склонилась над телом одного из погибших, лежавших ближе всего.
      – Это генерал, – вполголоса сказала она. – Наверное, сам главнокомандующий.
      Она осторожно сунула руку в нагрудный карман кителя, потом обследовала остальные карманы.
      – Странно, мистер Спок, у него нет никаких документов.
      – Мисс Изихари, вы можете точно установить причину смерти?
      Медсестра снова склонилась над трупом.
      – Конечно, без детального осмотра и биохимической экспертизы сделать это трудно, но мне кажется, смерть наступила от радиационного поражения. Внешних повреждений никаких нет. Впрочем, для более точного освидетельствования нужно провести специальные исследования.
      – Благодарю вас.
      Спок не сомневался, что медсестра придет именно к такому выводу и решил не тратить времени на обследование остальных погибших. Он поводил из стороны в сторону трикодером, который во всех направлениях показывал, что уровень радиации составляет 20 Грэй. Этого было достаточно, чтобы за секунду убить любой живой организм.
      – Без защитной одежды здесь никто не смог бы остаться в живых, – сообщил ученый. – Уровень радиации мало чем отличается от такового на поверхности. Так что скафандры нам снимать не придется. Для начала необходимо восстановить подачу энергии в эту комнату. Мистер Роллингз, передайте мне ваш чемоданчик. Попробуем подключиться к линии, идущей на генератор.
      Он указал рукой на массивный куб в углу помещения, к которому вели все самые крупные кабели.
      Спок поставил на него прибор, который назвал “чемоданчиком”. На самом деле это была портативная, но очень мощная энергетическая установка. Гнездо подключения дополнительных источников питания к генератору не совпадало с рельефом штекера портативного энергоблока, и Споку понадобилось несколько минут, чтобы соединить оба агрегата напрямую. Вскоре он подал напряжение на генератор, и к радости астронавтов в помещении включился свет.
      Повсюду ожили экраны дисплеев и послышалось мерное гудение приборов. Роллингз и Хадсон тут же подошли к постам, обозначенным надписями “N2” и “Заместитель Командующего”. Спок занял место командира поста слежения.
      Компьютеры Центра обороны оказались далеко не новейшего образца, с принтерами и клавишными системами введения программ. Такими аппаратами человечество пользовалось уже не одну сотню лет, и Споку по молодости лет тоже приходилось на них работать. Однако это было уже довольно давно, и, едва начав печатать программу, он сразу допустил несколько ошибок.
      "М- да… Досадно!” –подумал ученый, разглядывая руки. Но дело было не в утрате навыков, а в том, что толстые перчатки скафандра не позволяли быстро и точно ударять по клавишам.
      – Мисс Изихари! – позвал он. – Дайте мне, пожалуйста, что-нибудь из ваших инструментов. Шпатель или какой-нибудь пинцет.
      Вскоре, действуя обратным концом пинцета, Спок ввел программу и через минуту вступил в контакт с компьютерной системой. Пока что все выходило значительно проще, чем он предполагал. Таким же образом были вызваны к жизни компьютерные блоки на постах Роллингза и Хадсона, и теперь они тоже могли заниматься поиском неполадок в системе.
      "В данном случае лучшим помощником нам будет не логика, а интуиция, – размышлял ученый. – Безусловно, решение нельзя принимать чисто по наитию, но здесь интуитивный поиск приведет к разгадке гораздо быстрее. В конце концов, любой механизм придумывают люди, и легче предположить, чего они хотели достичь, чем механически прорабатывать все возможные варианты”. Параллельно Спок продолжал давать команды компьютеру и получать от него ответы:
      – Начало работы в режиме отключения.
      – “Сброс команды”.
      – Отключить систему слежения.
      – “Сброс команды”.
      – Основная команда: отключить режим “вторжение”. Переход на пассивный режим слежения.
      – “Сброс команды”.
      Компьютер упорно отказывался выполнять то, что требовал от него Спок. С соседних постов раздавался методичный писк еще двух клавиатур, с помощью которых техники так же пытались достучаться до упрямой компьютерной сети. Но тщетно. Через некоторое время Роллингз в отчаянии издал не то рык, не то стон и откинулся на спинку кресла. Хадсон бросил на него беглый взгляд, продолжая с азартом стучать по клавишам.
      Понаблюдав минуту за своими помощниками, Спок снова вернулся к работе.
      – Определить первоначальную задачу.
      – “Защита окружающего планету пространства от вторжения сил противника при приближении. Границы воздействия: от стандартной орбиты до верхних слоев атмосферы…"
      – Стоп. Дать краткую характеристику тактики воздействия.
      – “Обнаружение и уничтожение противника. Использование ракетного комплекса “земля-космос” с максимальным результатом”.
      – Дать определение “максимального результата”.
      – “Полное уничтожение противника”.
      – Определить вероятность неточности при атаке.
      – “Ноль. Гарантия уничтожения”.
      – Назвать вероятных союзников в случае вторжения.
      – “Нет данных”.
      – Назвать типы кораблей, не подлежащих уничтожению.
      – “Нет данных”.
      – Определить настоящий момент.
      – “Состояние войны. Продолжение боевых действий”.
      – Назвать противника.
      – “Нет данных”.
      – Определение корабля противника.
      – “Вражеским кораблем считается всякий объект, продольный размер которого превышает 5,63 сантиметра, и/или оснащенный ворп и/или анамезонным двигателем, появляющийся в окружающем пространстве планеты. См, выше”.
      – Сообщить перечень уничтоженных целей.
      – “Включает: 39 тяжелых звездолетов, 621 космический челнок, 157 спутников, выведенных противником на орбиту. Перечень меньших объектов не включен”.
      – Режим работы на данный момент.
      – “Защита окружающего планету пространства…"
      – Так, – заговорил Спок. – Кажется, я понимаю, в чем здесь основная проблема. Некоторые наши опасения подтверждаются. Мистер Роллингз и мистер Хадсон, что у вас получается?
      – Ничего, ровным счетом, – со вздохом отозвался Роллингз. – Эта машина тупа как пробка! Ничего не хочет понимать.
      – У меня то же самое, – подтвердил Хадсон. – Система считает врагом абсолютно всех и реагирует соответственно. На команду отключиться не отвечает. Я даже сообщил, что Центавр капитулировал, но и это не помогло.
      Спок изумленно поднял брови. Сам он симулировать капитуляцию не догадался, хотя такая программа наверняка должна существовать. В этом случае силам противника должно быть позволено беспрепятственно высадиться на планете.
      – И что же компьютер ответил, когда вы ввели код капитуляции?
      – Нет данных, сэр.
      – Хм, интересно, – видимо, делая выводы, Спок на несколько секунд замолчал. – Мое расследование показало примерно следующее: система функционирует и находится в состоянии боевой готовности по многим параметрам. Главным образом, она выслеживает “вражеские” корабли. Затем осуществляет превентивные атаки, отбрасывая возможность их неэффективности. Но как нам известно, хорошо защищенный корабль способен выдержать, по меньшей мере, одну такую атаку. А, может быть, и две. В качестве цели компьютер рассматривает любой объект свыше шести сантиметров длиной.
      После этих слов Хадсон и Роллингз изумленно усмехнулись, а Спок, тем временем, продолжал размышлять вслух:
      – Это, конечно, абсурд полнейший, ибо любой карманный фонарик превышает эти размеры. Далее: компьютер считает, что Центавр находится в состоянии войны и не воспринимает команду прекратить боевые действия. А это, между прочим, одна из ключевых команд. С учетом всех этих фактов можно сделать вывод, что основные неполадки произошли в центрах логической обработки информации и памяти компьютера. Компьютер начисто “забыл” большой объем информации. Например, список возможных союзников. Более того, он работает по какой-то совершенно непонятной замкнутой программе, которую невозможно отменить.
      – Мистер Спок, – прервал его рассуждения Чехов, – а нельзя ли просто уничтожить весь этот командный пункт?
      – Если бы это что-нибудь изменило, лейтенант, мы бы именно так и поступили. Но, как вы сами сказали, это всего лишь командный пункт, а логические центры системы находятся, увы, не здесь. Они законсервированы в специально укрепленных шахтах на глубине нескольких километров под нами. Туда нет доступа людям. Даже ремонтным бригадам. Да и потребность в них, по идее, не может возникнуть. Все, что там замуровано, имеет практически вечный гарантийный срок годности. Поэтому центры логической памяти тщательно заблокированы и не сообщаются с внешней средой. Обслуживают их только роботы-автоматы. Так что пробраться туда мы сможем, лишь использовав серию аннигиляционных взрывов. Что нежелательно.
      – И что же теперь делать? – растерянно спросил Чехов.
      – Лично вам – не знаю. А я должен подумать.
      На это раз Спок умолк надолго, и астронавтам ничего не оставалось, как только ждать.
 

Глава 13

 

КОСМОДРОМ ГРЕГОРИ

 
      Уже приближался вечер, но для Рубена Баркли ничего не изменилось. Он по-прежнему был спокоен. Утром вместе с двумя сообщниками Баркли незаметно перебрался на новую явочную квартиру, не оставив за собой никаких следов. Несколько часов назад по подпольному каналу на связь вышел Макс и доложил, что объект, как и предполагал шеф, согласился на их условия, и надобность его устранять сама собой отпала. Все шло как нельзя лучше. Теперь Макс и Дэйв должны были укрыться где-нибудь в городе, внимательно следить за развитием событий и ждать дальнейших указаний. Где в настоящий момент находился Баркли, им было неизвестно, так как согласно плану адрес новой явки должен был оставаться в секрете до следующего утра. Если и дальше не возникнет никаких осложнений, о месте сбора им должны были сообщить позже.