– Спок! – крикнул капитан, стараясь перекрыть помехи. – Слышите меня? Вы засекли вспышку? Прием!
– Так точно, капитан! – сразу же прозвучал ответ. – Скорее всего, это ракета, выпущенная из шахты поблизости от Центра Обороны. Мы направляемся прямо к Новым Афинам, так что я ожидал от компьютера даже еще более быстрой и масштабной реакции. Вместо этого стартовала только одна ракета. Похоже нас принимают за единую цель!
– Понятно! Надеюсь, Спок, ты, как всегда, прав. Чехов! Приготовиться к маневру!
– Принято, капитан!
Кирк переключился на четвертый канал и попытался вызвать “Энтерпрайз”. Но тщетно. Излучение окончательно подавило возможность прохождения частот транскосмической связи. Тогда он включил коротковолновый передатчик.
– Кирк вызывает “Энтерпрайз”! Прием!
– Лейтенант Ухура слушает, капитан! – сразу послышался знакомый голос, причем очень отчетливо, хотя и с какими-то звенящими модуляциями. Все же Скотт со своими ребятами постарался на славу. – Мы засекли цель и ведем ее, сэр!
– Отлично, лейтенант! Отбой.
Кирк по показаниям приборов определил, что набрав высоту, ракета начинает ускорение. Но нового запуска зарегистрировано не было. “Так, похоже, оборонительная система действительно воспринимает оба челнока, как один корабль. И Спок опять прав, компьютер Центра утратил способность мыслить логически. А так как по крейсеру не было второго залпа, то и нас, возможно, оставят в покое, когда зарегистрируют взрыв этой ракеты. Дай-то Бог!"
Он хотел было опять связаться с “Колумбом”, но передумал и заговорил с Зулу:
– Расстояние до поверхности планеты пятьдесят километров. Ракета на высоте десять с половиной километров. Продолжаю слежение.
– Понятно! – откликнулся пилот. – Сколько времени осталось до перехвата?
– Если траектория ее движения не изменится, то остается пятьдесят секунд.
– Куда она денется! – с азартом произнес Зулу. – По крайней мере хочется верить, что так оно и будет!
– Я тоже на это надеюсь, – с меньшей уверенностью сказал капитан. – Сорок секунд!
В наушниках раздался сигнал вызова, и Кирк включил связь.
– Капитан, вас вызывает “Колумб”! Лейтенант Чехов докладывает, что к маневру готов! Ждем команду!
– Хорошо, мистер Спок. Желаю удачи!
– И вам с Зулу того же! Отбой!
Кирк напряженно смотрел на бортовой хронометр.
– Зулу, до встречи с объектом осталось двадцать секунд.
"Галилей” и “Колумб” по-прежнему двигались на расстоянии пяти метров друг от друга. Через лобовое стекло, уже без следящего монитора, можно было видеть, как из густой белой пены облаков вынырнула маленькая темная полоска со светящейся точкой на конце.
"Вот она, сукина дочь!” – с содроганием подумал Кирк, не сводя глаз с мчащейся им навстречу ракеты.
– Осталось пятнадцать секунд!
Зулу, не глядя на него, кивнул.
– Капитан, передайте на “Колумб”, пусть приготовятся! Долго маячить перед этой штукой мы не будем!
– Правильно. “Колумб”! Будьте готовы к началу операции “Паника”!
– Принято, капитан! – отозвался Спок.
– Десять секунд… – Кирк начал отсчет, и в такт ему Зулу нетерпеливо кивал головой. – Девять… Восемь… Семь… Шесть…
– Начали!!! – рявкнул пилот.
– Давай, Чехов! – в ту же секунду передал Кирк команду.
"Галилей” резко дернулся, и обоих астронавтов чуть не разрезало пополам ремнями безопасности. С трудом преодолевая перегрузки, Кирк повернул голову и посмотрел на мониторы пилота. Словно осколки, два челнока разлетелись в стороны и снова сошлись вместе. “Колумб” нырнул вниз и вправо, и теперь опять следовал в хвосте их корабля. Капитан с облегчением вздохнул, теперь они были уже вне досягаемости ракеты, даже если она взорвется прямо сейчас.
– Три…, два…, один… – продолжал он обратный отсчет. – Ноль!
Но ничего не произошло. Кирк быстро взглянул на приборы, следившие за ракетой и понял, что она продолжает стремительно набирать высоту и все больше удаляется от того места, где должен был произойти взрыв.
– Какого черта! – не понимая, что происходит выругался он. – Она не должна… О, нет! Эта дрянь меняет курс! Только…, только теперь она ищет уже не нас!
В этот момент резко запищал сигнал вызова на коротковолновом передатчике.
– Кирк на связи!
– Капитан! Это Спок! Ракета легла на курс, пересекающий орбиту крейсера! Это самонаводящаяся ракета! После того, как мы исчезли с ее радаров, она выбрала альтернативную цель. Против своей воли мы помогли Оборонительной системе Центавра снова обнаружить “Энтерпрайз”. Ожидаемое время перехвата – шестьдесят восемь секунд.
***
Дисплей системы слежения командного пункта графически показывал траектории движения объектов в окружающем “Энтерпрайз” пространстве.
По зеленому фону экрана, в нижней его части, медленно двигались две почти слившихся оранжевых точки. Это были космические челноки, но не их перемещение захватывало в данный момент все внимание лейтенанта связи, исполняющего обязанности командира корабля. К белой полуокружности, изображавшей крейсер, стремительно приближалась пульсирующая красная точка, нацеленная на перехват. Цифровой хронометр дисплея в левом нижнем углу экрана беспощадно отсчитывал секунды, оставшиеся до встречи с ракетой. 0067… 0066… 0065…
– Лучевые орудия поймали цель! – взволнованно доложила Досси Флорес. – Все готово, лейтенант.
– Лучше подпустим ее немного поближе. Штурман, доложите готовность!
Сидеракис энергично кивнул.
– Порядок, – спокойно ответил он. – Если Досси промахнется, я уберу нас с орбиты с такой скоростью, что в небе дырка останется. Хотя мощность двигателей всего сорок два процента.
– Лейтенант! – вмешался в их разговор Доминико. – Капитан Кирк передает сообщение на коротких волнах.
– Он хочет говорить со мной? – спросила Ухура.
– Нет, он только сказал, что “Колумб” и “Галилей” достигли безопасной высоты и приступают к выполнению своей задачи. Запуск других ракет не зарегистрирован. Капитан просил вам это передать, чтобы не отвлекать от работы. Он будет ожидать связи, когда вы освободитесь.
– Поблагодарите его и скажите, что у нас пока все отлично. И говорите бодрее! А то он подумает, что мы его просто хотим успокоить.
Она бросила взгляд на хронометр – оставалось пятьдесят секунд. Ухура уже еле сдерживала волнение. “Хорошо, что капитан сейчас там и не видит, что я ужасно боюсь и хочу обратно на свой пульт связи! Скорее бы это все кончилось!"
– Сорок пять секунд, – как можно более уверенным голосом произнесла она. – Досси, приготовиться открыть огонь. И не промахнись! Эту штуку надо уничтожить! Сорок один, сорок! Залп! – скомандовала Ухура, и Флорес вдавила в пульт кнопку пуска.
На борту крейсера ничего не изменилось, но на экране было видно, как к красной точке протянулась голубая пунктирная линия.
Зловещая точка трижды ярко мигнула и погасла.
– Цель уничтожена, лейтенант! – чуть не подпрыгнула в кресле Досси и, как бы ища одобрения, радостно оглядела рубку. – Классно для первого раза, а?
Она вскинула руку и потрясла в воздухе своим маленьким кулачком. Ухура тоже не сдержала улыбку.
– Отлично! Мы все, кажется, молодцы! Сергей, передавай капитану: цель уничтожена, орбита прежняя, скорость прежняя, все в порядке.
И вздохнув полной грудью, связистка откинулась на спинку кресла.
Глава 10
НОВЫЕ АФИНЫ
Маленький челночный корабль “Колумб” плавно скользил над восточным побережьем Новой Америки.
– Мистер Спок, мы на высоте двадцать тысяч метров! – доложил Чехов. – Перегрузок больше не будет. Скорость 730 километров в час.
Спок посмотрел через лобовое стекло на чистое голубое небо Центавра. Они неслись высоко над облаками среди бескрайнего бирюзового сияния, и ученый, давно не летавший на такой высоте, вдруг осознал, что восхищается этой красотой, будто видит все впервые.
Спок посмотрел на дисплей, который показывал, что командирский “Галилей” на высокой скорости движется много западнее их. Но теперь система слежения оборонного центра планеты воспринимала их уже как “свои” корабли. И полет проходил без осложнений.
Привыкший размышлять над всем и вся, Спок никак не мог понять, что же заставляет оборонный компьютер “мыслить” таким образом. Ведь любой летательный аппарат противника мог повторить их маневр и принести Центавру не меньший вред, чем при атаке из космоса. Впрочем, от сломанной машины нельзя было ожидать многого, и, в конце концов, ученый попытался представить себе возможную картину того, что случилось с компьютерной сетью. В действиях Центра явно выпадало какое-то логическое звено, и он никак не мог его найти, несмотря на то, что еще на борту крейсера посвятил поиску очень много времени. Теперь же Спок лично направлялся в Новые Афины, чтобы разобраться во всем на месте. Капитан Кирк в отличие от него летел в Макивертон на встречу с нынешним правительством Центавра. “Интересно, – думал первый помощник, – что будет сложнее: Кирку общаться с уставшими отчаявшимися людьми или мне разбираться со свихнувшейся электроникой? От лидеров Центавра трудно ожидать адекватного разумного поведения, а я ума не приложу, что еще может выкинуть этот компьютер. Так что, обоим придется несладко. Последствий этого взрыва хватит всем и надолго, и мы даже толком не знаем, с чем в итоге придется столкнуться. А кроме всех этих дел, надо еще суметь выполнить…"
– Мистер Спок! – оторвал его от раздумий голос Чехова. – Минуты через три мы будем уже над космопортом. Будут ли какие-нибудь указания?
– Да, лейтенант. Опуститесь ниже уровня облаков. Хочу посмотреть, что там в целом делается.
"Через пару минут на этой скорости мы будем примерно в тридцати шести километрах от эпицентра взрыва, – быстро подсчитал в уме Спок. – То есть уже будут видны разрушения”.
Чехов сдвинул вперед штурвал, и корабль начал плавно снижаться. Когда “Колумб” вошел в полосу облаков, через иллюминаторы можно было видеть лишь густой белый туман. Но постепенно его цвет изменился на серый.
– Приборы показывают повышение радиации, сэр, – доложил Чехов, – и присутствие в атмосфере большого количества пыли.
– Вижу, лейтенант, – отозвался Спок и развернул кресло в сторону салона, где находились остальные члены экипажа.
– Итак, мы входим в зону последствий взрыва. При разговоре вы будете постоянно слышать различные помехи. Но поскольку мы будем держаться вместе, это не затруднит общение. Еще раз предупреждаю, что все должны оставаться в скафандрах при любых обстоятельствах! Уровень радиации оказался гораздо выше, чем я ожидал. Похоже, что природные условия Центавра не способствуют распространению зараженного воздуха и пыли, а следовательно, и не уменьшают их содержание в эпицентре. Но к северу от него будет немного полегче.
– Мистер Спок, – спросил один из техников по фамилии Роллингз, которому никогда еще не приходилось долго работать в тяжелом скафандре, – есть ли хоть какая-нибудь возможность снять защитный костюм там, где радиация будет в пределах допустимого?
– По-видимому, нет! – сурово ответил ученый. – Центр Обороны находится в непосредственной близости от космопорта, так что надеяться на допустимый уровень не приходится.
Слушая Спока и понимая, что ему самому там будет совершенно нечего делать, Чехов предавался мрачным размышлениям. “Надо было захватить с собой противорадиационную палатку и матрас. Проделать дырку в покрытии, залепить ее прозрачным пластиком и лежать, смотреть, как остальные работают. Большего издевательства, чем целый день ходить в этом резиновом мешке, уже, наверное, не существует! Да и есть хочется, сил нет! Надо было хоть сосиску какую-нибудь в шлем засунуть. И льда бы кусок к глазу приложить. О, Бог мой! Вот счастье-то привалило!"
В облаках появились участки светлого пространства, но окраска самих облаков становилась все темнее.
– Мистер Спок, вижу землю, – снова доложил Чехов. – До космопорта двадцать три километра.
– Хорошо, – коротко бросил первый помощник, не отрываясь от созерцания экрана монитора.
Все остальные – Роллингз, Изихари и специалист-электронщик Хадсон – старательно пытались разглядеть показавшуюся впереди внизу поверхность планеты.
Наконец, “Колумб” вынырнул из зоны облаков и теперь летел на высоте всего в две тысячи метров. Теперь можно было отчетливо видеть землю Центавра. В пределах видимости не осталось никакой зелени. И не только зелени, – кроме черного и пепельно-серого, не было никаких других цветов. Внизу ничего не двигалось, и лишь кое-где еще виднелись отдельные пожары. Все, что там было раньше, сгорело, взорвалось или просто рассыпалось в прах. А ведь когда-то здесь высились здания, пролегали дороги и в парках гуляли люди. Все это в считанные секунды превратилось в руины и радиоактивную пыль. Эта территория находилась за пределами восьмикилометрового круга, внутри которого не осталось вообще ничего. Но и здесь тепловой удар и взрывная волна превратили в сплошное месиво все, что встретилось на их пути. Если даже кому-то и удалось каким-то образом пережить эти страшные минуты, то смерть, несомненно, настигла их в последующие несколько часов. Хотя Спок сильно сомневался, что здесь могло остаться хоть что-нибудь живое после взрыва. “Может быть, кто-то успел воспользоваться флайером? – предполагал он. – Ведь это, кажется, основной местный транспорт. Хотя даже если так, справиться с управлением в таком урагане, какой здесь был, не смог бы никто. А если бы даже повезло, умер бы от облучения, так и не успев нигде приземлиться”. На обычно бесстрастном лице ученого отразилось выражение глубокого сострадания, и он впервые с благодарностью подумал о скафандре, ибо тонированное стекло надежно скрывало его чувства. А равнодушно взирать на застывший внизу ад не смог бы, наверное, никто.
– Двадцать километров до космопорта, – ледяным тоном констатировал Чехов. – И внизу никого. Никакого движения!
Спок справился с минутной слабостью и теперь внимательно изучал карту местности. К сожалению, компьютерный блок, ответственный за планетную картографию на “Энтерпрайзе”, тоже вышел из строя, и теперь ему приходилось разбираться с маленьким бумажным листком, найденным в какой-то книжке у Сидеракиса. Штурман не очень охотно расстался со своей картой, и Спок понимал, что этот листок является частичкой, связывающей его с прошлым, с родным городом. Впрочем, Сидеракис знал, насколько необходима эта карта его товарищам, и не заставил долго себя упрашивать. А Спок дал честное благородное слово, что вернет листок в целости и сохранности.
Ученый бросил быстрый взгляд на навигационные приборы и мысленно спроецировал теперешнее положение челнока на карту. Он ткнул пальцем в правый нижний угол листка и сказал Чехову:
– Сейчас мы вот тут, лейтенант!
Павел взглянул на указанную точку.
– Это что, бывшая лесопарковая зона? – спросил он, рассматривая пустынный выгоревший дотла участок земли, простиравшийся внизу.
– Да. Новоафинский заповедник. Насколько я помню, здесь был дом доктора Маккоя. Но теперь он живет уже не здесь, – Спок спохватился, понимая, что сказал лишнее и быстро добавил. – Теперь здесь уже никто не будет жить.
Он снова углубился в чтение карты.
– Так, мы примерно в двух километрах от южной окраины космопорта. Радиационный уровень очень высок, но нам это не помешает. Температура за бортом двадцать три стандартных градуса. С севера дует довольно сильный ветер, но во время полета трудно определить его скорость. Мистер Чехов, давайте помедленнее пролетим над космопортом, посмотрим, что там осталось.
– Есть, сэр. Хотя не думаю, что там осталось хоть что-нибудь. Мы приближаемся к месту, где было самое пекло!
И он оказался прав. На протяжении трех километров под ними не было ничего, кроме оплавленной до стеклянного блеска почти ровной поверхности. В тысячную долю секунды отсюда все буквально испарилось. Теперь на месте космопорта зиял громадный кратер с ровными пологими краями. Он был настолько огромен, что мысль об искусственном его происхождении не укладывалась в сознании. В центре глубина составляла, наверное, несколько сотен метров, и дно кратера уже начало заполняться водой. Когда-нибудь, по-видимому, довольно скоро в эпицентре взрыва появится идеально круглое озеро с оплавленными берегами. Но не будет в нем ни рыбы, ни других животных, и долго еще будет исходить от него смертельная опасность всему живому.
Когда “Колумб” подлетел к берегу кратера на северо-востоке, Спок начал с удвоенным вниманием вглядываться в поверхность планеты. Где-то здесь поблизости должен был располагаться Центр Противовоздушной Обороны Центавра. Во время сеансов связи с Макивертоном министр обороны заверил Кирка, что в Центр посылались несколько ремонтных отрядов, чтобы попытаться отключить систему. Но сейчас Спок отчетливо поймал себя на мысли, что не верит этому. Там внизу была ровная гладкая поверхность, и никаких признаков того, что здесь кто-то уже побывал, видно не было. Невозможно даже было понять, где хотя бы находится вход в этот загадочный подземный бункер. От этого ученому делалось еще больше не по себе. Будь там внизу хоть бы флайер ремонтников или следы какой-нибудь деятельности, Спок мог бы уже через некоторое время приступить к работе. Но теперь…
Он очень не хотел, чтобы члены его отряда хоть сколько-то времени провели на поверхности, почти в самом эпицентре взрыва. Пусть даже облаченные в скафандры, они все равно подвергались опасности. Под землей радиация уже не так страшна, и, кроме того, нужно как можно быстрее заняться компьютером оборонительной системы. Но для этого необходимо еще отыскать вход.
На поверхности нельзя было опознать ни одного ориентира, хоть как-то указывающего на наличие здесь стратегического сооружения. Сплошная мертвая пустыня.
Спок снова взглянул на дисплей, высвечивающий их координаты, и попробовал сопоставить их со своей картой. Судя по всему, Центр находился где-то рядом, не более чем в трехстах метрах от них.
– Мистер Чехов. – обратился он к Павлу. – Мы можем остановиться и повисеть некоторое время вот над этим местом? Мы практически у цели, но я никак не могу определить конкретное ее расположение.
– Сделаем, сэр, – ответил Чехов.
"Колумб” тут же сбросил скорость и завис в воздухе, а Спок снова погрузился в размышления. Внизу сплошным слоем лежала оплавленная поверхность, пыль и мелкая галька, так что глазу не за что было зацепиться. Однако метрах в двухстах от них гальки было чуть меньше, чем везде. Ученый никак не мог прийти к какому-то выводу. Может, в этом месте более чистое пространство образовалось случайно. Может, пыль просто разогнало ветром, а оборонный центр уничтожен дотла, как и все остальное.
Оставалась только одна возможность проверить правильность предположений.
– Видите, мистер Чехов? Вон там! – указал Спок на более чистую площадку. – Подлетим ближе к этому месту. Только помедленнее.
Лейтенант кивнул, и “Колумб”, снизившись, неторопливо двинулся к указанному месту на высоте всего двух метров от изучаемой поверхности.
Роллингз, Хадсон и Изихари, забыв о предупреждении капитана, отстегнули ремни и подошли ближе к креслу пилота, чтобы рассмотреть все получше.
Так прошло несколько минут, и вдруг Хадсон воскликнул:
– Вон! Вон там! – указывал он пальцем куда-то влево.
И тут же все остальные увидели невдалеке, скрытую возвышением рельефа, зияющую воронку с дырой в центре. Несомненно, это отверстие и являлось останками сверхпрочных ворот, ведущих в подземный бункер компьютерной системы. Через минуту “Колумб” опустился прямо напротив входа в подземелье.
***
Массивные двери, призванные защищать вход в святая святых оборонительного центра, не исчезли и не испарились, как все остальное. Сделанные из сверхпрочного сплава, рассчитанного противостоять любому воздействию, они по-прежнему были на месте, но теперь представляли из себя лишь два огромных куска искореженного, оплывшего металла, приплавленного к стенам по обе стороны от входа.
Спок и остальные члены экипажа “Колумба” вошли вовнутрь. Свет мощного фонаря, который ученый держал в руке, то и дело высвечивал в темноте кучи камней и искореженного металла. По мере продвижения в глубь на пути все чаще стали попадаться обуглившиеся трупы людей с остатками униформы. Для этих людей взрыв тоже явился полной неожиданностью, и на них одновременно обрушились тепловая и ударная волны, а затем еще и страшной силы радиация. Пятерка смельчаков с “Энтерпрайза” видела перед собой первые жертвы катастрофы. Ими оказались работники Оборонительного Центра планеты.
– Как вы думаете… – запинаясь спросила Изихари, – здесь мог кто-нибудь остаться в живых?
Спок в неуверенности немного помолчал, прежде чем ответить:
– Если только там… В самом низу, – сказал он, – хотя вряд ли. Но у них тут могли быть и какие-то особо защищенные участки. И в то же время вы сами видели, что даже двери не выдержали.
– А может быть такое, что при взрыве они устояли и их уничтожили уже после, чтобы войти сюда? – предположил Роллингз.
– Не думаю, – покачал головой Спок. – Обе створки одномоментно подверглись воздействию сверхвысоких температур, и внутри все завалено обломками. Их могло занести только ударной волной.
– Похоже, что так.
– Если это так, – подал голос Хадсон, – то в каком же состоянии мы обнаружим оборудование? А я-то надеялся, что мы сможем воспользоваться хоть чем-нибудь, что здесь осталось, для ремонта на “Энтерпрайзе”.
Ученый помолчал, заинтересовавшись мыслью своего помощника, затем медленно произнес:
– Может, что-то еще и осталось. Электроника – вещь довольно хрупкая, но думаю, что здесь использовалось то, что должно работать в условиях военного времени. Кроме того, уверен, что электронный мозг Оборонного Центра был оснащен более высокими уровнями защиты. Хотя не могу сказать, оказались ли они эффективными.
– А сколько тут могло находиться людей, когда случился взрыв? – задумчиво произнес Павел Чехов.
– Затрудняюсь даже предположить, лейтенант. Впрочем, однажды мне пришлось побывать на Большом Куполе и видеть, как работает их система. Она наверняка попроще этой, но и там было задействовано около сорока офицеров и свыше пятисот человек гражданских.
В это время Изихари водила из стороны в сторону медицинским био-трикодером.
– Мистер Спок, – сказала она, – из-за высокой ионизации нельзя получить точные данные, но могу сказать, что в пределах пятидесяти метров, кроме нас, никаких живых существ нет.
– Вполне логично, сестра. Вряд ли кто-то здесь остался в живых.
Все пятеро молча двинулись вниз, в самое сердце Центра Обороны Центавра.
Глава 11
МАКИВЕРТОН
"Галилей” стремительно мчался на сверхзвуковой скорости над Новой Америкой. Погода выдалась прекрасная, и оба астронавта позволили себе немного расслабиться, наслаждаясь созерцанием сверкающих облаков. Яркое солнце ровным светом заливало кабину, и, сняв надоевшие скафандры, Кирк и Зулу бросили их на пол за кресла. Несмотря ни на что, они оба с удовольствием ощущали естественное солнечное тепло и старались растянуть удовольствие.
Разомлевший Зулу до хруста в суставах потянулся и глубоко вздохнул.
– Эх, помню, как-то раз был я в такой денек на Гавайях!
– Угу, – согласно кивнул Кирк. – Я порой даже жалею, что есть такие воспоминания. Без них было бы легче.
Он закрыл глаза и подставил лицо льющимся через лобовое стекло солнечным лучам. Несмотря на сверхзвуковую скорость и ледяные потоки воздуха за бортом, в салоне челнока было тепло и уютно. Усыпляюще мигали индикаторы, мерно гудел двигатель, и по приборной доске плавали радужные солнечные пятна. В последнее время Кирк так мало спал и теперь чувствовал, что еле сдерживается, чтобы не позволить себе отключиться.
– Капитан! – голос Зулу заставил Кирка вздрогнуть и сбросить тяжелую дремоту. – Судя по показаниям датчиков, к нам приближаются неизвестные летательные аппараты. Количество – шесть. Курс два-пять-два. Идут с поверхности на высокой скорости.
– Вот, дьявол, – недовольно произнес Кирк. – Ладно, приготовься к встрече. Попробую вызвать их по радио.
– Плохо, что челноки не оснащены никаким оружием, а то кто его знает, что на этой планете творится.
"Разумно, – подумал Кирк. – Надо будет занести это в список предложений”. Он включил передатчик и начал вызывать обнаруженные летательные аппараты.
– Джеймс Т. Кирк, капитан крейсера “Энтерпрайз” на борту “Галилея”! Прием!
После нескольких секунд уже привычного треска и шипения в динамиках раздался скрипучий голос:
– “Галилей”! Говорит полковник Дункан Смит, командующий тридцать шестым авиасектором Управления Обороны Центавра! Рад, что вам удалось до нас добраться! Будем провожать ваш корабль до Макивертона!
– Благодарю вас, полковник! Следуем за вами! Отбой!
Кирк отключил передатчик и, задумчиво посмотрев в лобовое стекло, произнес:
– Странно… Выходит, нас тут уже ожидали.
Догадавшись, о чем думает капитан, Зулу нахмурился.
– Можно было бы и без эскорта обойтись, но плохого в этом, по-моему, ничего нет, – сказал он. – Все правительства планет Федерации обычно встречают подобным образом капитанов крейсеров флота.
– Так-то оно так, но я специально не договаривался с Эриксоном о месте и времени. Визит ведь неофициальный. И несмотря на это, он устроил нам встречу с провожатыми. Знаешь что – мне это не нравится. Похоже, нас просто вычислили и пасут.
– Вполне может быть!
– Вот этого я и боюсь.
Через несколько секунд из облаков вынырнула эскадрилья истребителей-штурмовиков и выстроилась вокруг “Галилея” по правилам почетного эскорта. Кирк сразу же отметил, что, несмотря на эти правила, их челнок теперь взят в плотные клещи. К тому же из-под крыльев каждого истребителя зловеще торчали носы ракет системы “воздух-воздух”. Хотя Кирк и убеждал себя, что для боевых самолетов это совершенно естественно, настроение у него не улучшилось. А вернее сказать, испортилось окончательно.
Тем временем космический челночный корабль и самолеты сопровождения летели на запад к новой столице. Однако астронавты уже не замечали ярких чистых красок окружающего мира, а густую пену облаков воспринимали, как нечто враждебное.
***
Примерно через час после встречи семь летательных аппаратов, пройдя через слой облаков, оказались в пятнадцати километрах южнее Макивертона. Еще через несколько минут показался правительственный аэродром, и в кабине “Галилея” зазвучал сигнал вызова.
– “Галилей”! – раздался голос полковника Смита. – Мы вас покидаем! Ваш курс на посадку – девяносто два градуса. Связь с диспетчером на частоте 453 килогерца. Желаю удачи, капитан Кирк!
– Спасибо за сопровождение, полковник!
Кольцо из шести штурмовиков распалось, и они разлетелись в разные стороны от челнока. Кирк принялся крутить ручку настройки передатчика, сожалея, что из-за нехватки времени Скотту не удалось встроить цифровой индикатор. Теперь приходилось наугад вращать крохотное колесико в расчете на то, что где-то там должна быть частота в 453 килогерц. Наконец его поиски увенчались успехом.
– Диспетчерский пункт правительственного порта вызывает космический челнок “Галилей”! – послышался бесстрастный женский голос. – Капитан Кирк, добро пожаловать в Макивертон. Даем разрешение совершить посадку на президентской полосе. Дальнейшие указания – на этой же частоте. Сообщите, когда установите с нами визуальный контакт. Посадочная полоса отмечена красным пунктиром. Подтвердите прием!
"Интересно, – подумал Кирк, – у нашей связистки тоже такой противный голос, когда она долго не может с кем-то связаться?” Он включил передатчик.
– Диспетчерская! Вызывает “Галилей”. Мы в тринадцати километрах к югу от вас. Курс – девяносто два. Снижаемся с высоты тысяча восемьсот метров. Прошу дать маяк. Прием!
Из динамика донеслось тихое жужжание радиомаяка, означавшее, что “Галилей” лег на правильный курс. Теперь, даже если бы они потеряли направление, диспетчер тут же им сообщит. Но Зулу совершенно не нуждался в подобной опеке, и динамик жужжал на одной ноте.
– Вон посадочная полоса, – мотнул головой пилот.
Правительственный аэродром выглядел точно также, как любой гражданский порт на планетах Федерации. Исключение составляло только то, что на посадочных полосах и местах стоянки было чересчур оживленно. Все, что осталось от государственных служб планеты, в спешном порядке переводилось в новую столицу, и подготовить для этого аэродром еще как следует не успели. Кирк не завидовал сейчас диспетчерам и предполагал, что прибытие “Галилея” вызовет у них очередной приступ головной боли. И тем не менее, несмотря на перегруженность, специально для челнока была очищена самая крупная посадочная площадка и воздушное пространство над ней. Такие приготовления были обычным делом в случае прибытия на планету капитана тяжелого крейсера Федерации, и все же это еще больше насторожило Кирка. Что-то здесь было не так. Он интуитивно чувствовал какую-то фальшь, и чувство грозящей опасности все больше крепло в сознании капитана “Энтерпрайза”. А Кирк прекрасно знал, что это чувство его еще никогда не подводило.
– Идем на посадку, капитан, – доложил Зулу.
"Галилей” приближался к посадочной площадке президентского флайера, в центре которой, наподобие мишени, были пунктиром нанесены шесть красных окружностей. Когда челнок уже завис над ними, Кирк заметил на краю площадки три каких-то черных агрегата. “Что же это за штуки? – подумал он. – На флайеры не похожи. Да это же… Как их?… Лимузины! – вспомнил он изображения на картинках в каком-то журнале. – М-да, раньше на таких ездило правительство Земли. Похоже, нас действительно решили принять по высшему разряду”.
Кирку редко приходилось видеть автомобили, но по традиции даже самые развитые планеты Федерации продолжали использовать их для дипломатических приемов и встреч самых высокопоставленных лиц.
