Последняя зима

      Почти у всех подросли дети, стали хорошими, трудовыми, образованными людьми. На детей никто не жалуется. Видно, выросли такими, что отцов и матерей своих не посрамят.
      - А как ваши дочки, Алексей Федорович? - интересуется Бабич.
      - Спасибо, живы-здоровы! Старшая - директор школы, средняя работает в Доме партийного просвещения, младшая теперь инженер-химик. Да у меня уже и внуки есть!
      Есть они и у других сидящих за столом.
      Кто-то затянул любимую партизанами старинную песню:
      По-над лугом зелененьким
      Брала вдова лен дрибненький...
      Ее сразу подхватили несколько голосов. Как и тогда, в землянках или у костров, звучала песня раздольно в мощно, вызывая думы, волнуя сердца.
      Из Большого Обзыря еду дальше на север, в Любешов - партизанский городок. Его жители помнят, как в 1943 году долго стоял в городе наш гарнизон, восстановивший здесь Советскую власть. Заглядываю в парк, где я делал доклад любешовцам, отыскиваю здание, в котором помещалась наша комендатура... Много у меня в Любешове встреч с людьми, уже постаревшими, поседевшими, но как приятно, что теплым словом вспоминают они партизан!
      И еще одна волнующая встреча произошла у меня в ту мартовскую поездку, встреча с партизанским другом - густым, старым лесом за рекой Стоход.
      Молчаливы, недвижимы густые чащи, подступившие к узкой просеке. Но вот по обе стороны от нее словно попятились огромные сосны и ели, дубы и березы, образовав две поляны. Здесь был Лесоград! Все завалено снегом. Летом, возможно, удалось бы обнаружить остатки наших землянок, но сейчас приходится лишь прикидывать, что вон там был штаб, левее располагались минеры, рядом - связисты, еще дальше стояли разведчики... А лес тот же могучий, суровый, красивый, высоко поднявшийся к небу, глубоко ушедший корнями в землю. Только на полянах и между старыми стволами уже появился и крепнет стройный молодой подлесок.
      Он хорошо защищал партизан, этот лес у Стохода! Вспомнилось начало последней партизанской зимы, когда оккупанты вместе с бандеровцами пошли против нас в наступление. Хвастливых обещаний врага раздавить, уничтожить партизан было столько же, сколько и обещаний уничтожить Красную Армию. Известно, чем все это кончилось! Но когда фашистская Германия уже лежала поверженной в прах, оуновские бандиты еще пытались здесь, на западе Украины, пакостить нам, мешать.
      Разбойничали они недолго. Народ помог Советской власти обезвредить их шайки. В 1945 году возле села Суск во время облавы с участием колхозников было уничтожено несколько вооруженных до зубов националистов. В одном из них опознали Клима Савура-Клячковского, руководителя Волынско-Полесского "провода" ОУН, командующего группой УПА "Север", самозваного генерал-хорунжего. Быстро покончили и с другими атаманами, рангом пониже, а люди, обманутые, сбитые ими с пути, сами приносили повинную. Большинство получило прощение и теперь честно трудится.
      Степан Бандера кончил свою грязную жизнь на дне лестничной клетки захудалого мюнхенского отеля. Несостоявшегося "фюрера всея Украины" столкнули туда его же сообщники, с которыми он чего-то не поделил... Жалкие остатки украинско-националистического сброда обивают сейчас с протянутой рукой пороги капиталистических разведок. Согласны на все и берут недорого.
      А вот украинский народ, который оуновцы собирались "спасать", здравствует, процветает, полный силы. Народ наш стоит, как этот вековой могучий лес, и хороший у него зеленеет подлесок.
      Объехал я Волынь, Ровенщину. Народ здесь, хотя и был надолго оторван от Родины, идет теперь в ногу со всеми советскими людьми, ничуть от них не отставая. Это тоже один из величайших итогов нашей победы над силами фашизма.
      Возвращаясь в Киев, я думал о моих товарищах по борьбе во вражеском тылу. После последней нашей партизанской зимы большинство чернигово-волынцев продолжало громить фашистов, влившись в армейские части. Многие дошли до Берлина, до Эльбы, а кто и погиб со славой. Вернувшиеся с фронтов продолжали и продолжают наше общее дело, за которое сражались с оружием в руках.
      Всех не вспомнишь, о всех не расскажешь. Хочу познакомить читателя с послевоенными судьбами лишь некоторых партизан, упомянутых в этой книге и в книге "Подпольный обком действует", прежде всего с судьбами тех, кто заслужил высокое звание Героя Советского Союза*.
      _______________
      * Все сказанное ниже о деятельности моих боевых соратников и
      друзей на мирном поприще относится к первым послевоенным
      десятилетиям. К началу же восьмидесятых годов многих из упомянутых, к
      великому сожалению, уже не осталось в живых.
      Из партизан нашего соединения, воевавших на Волыни, стали Героями кроме В. И. Бондаренко, получившего это звание посмертно, еще десять человек - Г. В. Балицкий, В. Н. Дружинин, А. С. Егоров, Б. Ф. Калач, В. И. Клоков, Ф. И. Кравченко, П. А. Марков, В. В. Павлов, Д. М. Резуто и автор этих строк.
      С нашим бывшим комиссаром Дружининым встречаюсь я часто. Несколько лет Владимир Николаевич работал председателем исполкома Крымского областного Совета депутатов трудящихся, затем стал заместителем министра пищевой промышленности УССР.
      Вскоре после окончания войны Алексей Семенович Егоров стал заместителем председателя исполкома Кировоградского областного Совета депутатов трудящихся. Живет в Кировограде и Григорий Балицкий, бывший командир 1-го батальона. Он заведует административным отделом обкома партии. Бывший командир 3-го батальона Петр Андреевич Марков вернулся в родные края, на Брянщину, где, как и до войны, руководит заводом. Бывший командир 6-го батальона Федор Иосифович Кравченко - в Москве. Он продолжал служить в армии и лишь недавно по состоянию здоровья вышел на пенсию. Но не в характере Феди (для меня Кравченко и в 50 лет - Федя!) сидеть без дела. Он ведет большую общественную работу в Советском комитете ветеранов войны, всегда занят.
      Интересно сложились судьбы наших героев-минеров, этих храбрецов, настоящих людей подвига, и в то же время простых, скромных, душевных товарищей. Токарь-инструментальщик Черниговской МТС, затем командир одного из наших диверсионных взводов Борис Филиппович Калач после войны партработник в Гомельской области. Дмитрий Миронович Резуто трудится в одном из киевских научно-исследовательских институтов. Вместе с Клоковым партизанил он в Высоких Татрах, помогая освобождению Чехословакии. На груди у Резуто и Клокова рядом с Золотыми Звездами Героев Советского Союза - боевые чехословацкие ордена. Резуто и Клоков - почетные граждане селения Угровец в Чехословацкой Социалистической Республике. Их именами названа школа.
      Ну, а где теперь и чем занят Всеволод Иванович Клоков? Он в Киеве. Все такой же стройный, синеглазый, улыбающийся, но уже с серебром в волосах. Изменил Всеволод своей довоенной профессии инженера железнодорожного транспорта. После демобилизации Клоков увлекся историей Великой Отечественной войны, а затем историей борьбы славянских народов с фашизмом. Да еще как увлекся! Ныне Всеволод Клоков - доктор исторических наук.
      Владимир Владимирович Павлов - самый молодой из наших минеров. Я шутя часто говорил Володе, что после всех дел, которые он натворил на железных дорогах, его не примут обратно в транспортный институт. Почти так и получилось. Правда, Владимир Павлов институт закончил, но по инженерной специальности почти не работал, а стал журналистом, и притом отличным журналистом.
      Не торопились уходить на покой многие наши партизаны. Взять хотя бы доктора Гнедаша (ныне он - заслуженный врач УССР, кандидат медицинских наук). После войны Тимофей Константинович принялся за разработку интересной и важной проблемы. Очевидно, толчок его поискам дал тот случай, когда Гнедаш провел мучительную ночь у изголовья своего раненого коллеги Кривцова, нуждавшегося в срочном переливании крови. Вместе с другими киевскими медиками Тимофей Константинович нашел способ обработки и консервации крови животных, делающий ее вполне пригодной для переливания человеку.
      От бывшего нашего главного хирурга узнал я о Павле Антоновиче Мышлякевиче. Когда-то находившийся на грани смерти, минер чувствует себя превосходно, он давно вернулся к своей довоенной профессии агронома. Дочь Мышлякевича - маленькая партизанка Тома - окончила балетное училище.
      Возвратился к педагогической работе Федор Ильич Лысенко, в прошлом командир 7-го батальона. На культурном поприще трудится Василий Яковлевич Коновалов, бывший наш ротный политрук и руководитель художественной самодеятельности. А вот связист Анатолий Васильевич Маслаков и минер Григорий Сергеевич Мыльников остались в армии, оба дослужились до звания полковников. Возглавлявший нашу группу дальней разведки капитан Устин Феоктистович Дроздов ныне генерал-майор.
      - Ну как, товарищ генерал, а сильны у тебя "сметанники"? Помнишь, дальних разведчиков называли у нас "сметанниками"? - как-то спросил я Дроздова.
      - Еще бы не помнить! - воскликнул, рассмеявшись, Устин Феоктистович и уже серьезно добавил: - Не беспокойтесь, у современной армии все в полном порядке, и разведчики у нее отличные... Только сидят они теперь не в кавалерийских седлах, а у радаров и вычислительных установок!
      Недавно уволился из армии в запас и занялся мирным трудом Михаил Максимович Глазок, младший представитель славной партизанской фамилии. Он сейчас в Харькове.
      Сразу же после войны пошли на советскую и партийную работу бывшие партизанские командиры Д. И. Рванов, Н. М. Николенко, А. С. Сидорченко, Н. В. Денисов и многие другие. Партийные и советские работники - это прежде всего организаторы. Откуда же взялись организаторские способности и таланты у наших штабников, комбатов, разведчиков, минеров? Не только воевать, но и быть хорошими организаторами, уметь работать с народом, всегда опираться на народ научила их наша партизанская борьба.
      Какая это огромная жизненная школа! Война в тылу врага требовала от человека многого, но и давала ему многое. Она ставила людей в условия, развивающие все их способности, помогала проявиться всем их лучшим человеческим качествам, что характерно и для партизанского движения в других странах.
      В послевоенные годы я не раз бывал в Чехословакии, Венгрии. И здесь бывшие партизаны стали прекрасными организаторами, передовыми бойцами мирного, созидательного фронта. В Будапеште я встретился и крепко расцеловался с нашими "практикантами" Шандором Ногради, Уста Дьюлой, Пал Палычем Корнышем и другими. Многое из советского партизанского опыта они успешно использовали в последний период войны у себя. Теперь же мои боевые венгерские друзья хорошо работают на самых разнообразных мирных постах.
      Летом 1963 года побывал я на острове Свободы, в Гаване, возглавляя делегацию советской общественности на празднествах в честь 10-летия с начала национального восстания кубинского народа.
      На огромной, залитой ярким тропическим солнцем площади имени Хосе Марти собрался миллион, не меньше миллиона, кубинцев.
      Фидель Кастро обращается к народу с речью. Она волнует даже нас, не знающих языка, зажигая своим пафосом, темпераментом. Вокруг премьер-министра Кубы его соратники. Почти все они в прошлом - партизаны. С партизанской войны началась на Кубе борьба против кровавой диктатуры Батисты. Из партизанских отрядов начала складываться революционная армия Кубы. И вот теперь многие бывшие партизаны, так и не сбрив отпущенных в горах и джунглях бород, уверенно справляются с руководящей работой.
      Часто слышишь по радио, читаешь в газетах о партизанах Южного Вьетнама, Южной Кореи, некоторых латиноамериканских и африканских стран. Партизанское движение возникает всюду, где идет освободительная борьба, где народ поднимается против поработителей. Народы победят и там! Немеркнущими путеводными звездами сияют для них огни социалистического содружества.
      О том, как много значили для кубинцев эти путеводные звезды, рассказывал нам Фидель Кастро, когда мы гостили в Гаване. Фидель был еще полон впечатлений от первой своей поездки по Советскому Союзу. "И это мы сделаем! И это!" - говорил он о многом из увиденного у нас.
      А однажды советские делегаты сидели с Фиделем на просторной террасе, и под шум прибоя Мексиканского залива, под шелест пальм он вдруг вспомнил Ленинград, Неву, крейсер "Аврора", на котором побывал. "Аурора", произнес Кастро немного по-своему. И вот тогда там, на Кубе, сразу же подумал я о вольшеком партизане Георгии Ивановиче Головие.
      Был он совсем молоденьким матросом, служил на "Авроре", познакомился с большевиками, потом услышал и самого Ленина. И на всю жизнь запали в душу волынского крестьянина ленинские идеи борьбы за справедливость, за лучшую долю. Никто не мог сломить матроса с "Авроры": ни польские жандармы, ни германские оккупанты, ни злодеи бандеровцы.
      На старости лет пошел Георгий Иванович в партизаны, пошел с теми, кого вела Коммунистическая партия и кого привела она к победе.
      ...Я думал об этом, прислушиваясь к рокоту прибоя, к шороху пальмовых листьев, но перед взором опять вставал наш старый партизанский лес, могучий, непоколебимый, с подрастающими меж кряжистых стволов молодыми дубками и березами.