Самураи - Пионовый фонарь

Свою лавку в Курихаси вместе с товаром он продал, выручив большие деньги, а затем вместе с Ямамото Сидзё отправился в Эдо. Несколько дней приятели прожили у одного знакомого Сидзё, лекаря, на улице Сакума, что в Канда. Третьего августа, дождавшись темноты, они прокрались к источнику в Нэдзу и откопали зарытый там золотой талисман "кайоннёрай". Быстро сунув талисман за пазуху, Томодзо подумал: "Теперь один только Сидзё знает о моих делишках, оставлять такого свидетеля в живых опасно..." Не долго думая, он выхватил меч, бросился на Сидзё и ударил что было силы. Сидзё ахнул и упал, а Томодзо уселся на него, взял меч, как кинжал, лезвием вниз, вонзил Сидзё глубоко под ребро и повернул в ране. Сидзё застонал, затрясся и испустил дух. Так окончил дни свои Ямамото Сидзё, сообщник и соучастник Томодзо в его злодеяниях. Не удалось ему избежать небесной кары. Томодзо поднялся, взглянул на труп и хотел было пуститься бежать, но тут со всех сторон послышались крики: "Именем власти, берите его! "
      Он очутился в кольце стражников. Ужас и отчаяние удесятерили его силы. Как бешеный отбивался он, разя мечом направо и налево, пока не вырвался из кольца.
      Продравшись через кустарник, он очутился на большой дороге. Здесь он столкнулся с Коскэ и, приняв его за стражника, нанес ему страшный удар.
      Будь на месте Коскэ любой другой человек, он был бы разрублен напополам. Но недаром Коскэ обучался фехтованию у Иидзимы Хэйдзаэмона, недаром он постиг все тайны школы "синкагэ-рю". К тому же он ожидал нападения и был наготове. Меч он обнажить не успел. Отступив на шаг, он отразил удар гардой, и когда Томодзо пошатнулся, увлекаемый силой удара, схватил его руку и вывернул к лопаткам.
      - Попался, негодяй, - проговорил он.
      - Простите, покорнейше прошу... - задыхаясь, отозвался Томодзо.
      - Как он налетел! - сказал Аикава. - Коскэ, ты не ранен?
      - Не ранен, - ответил Коскэ. - Ну, бандит, почему ты хотел меня зарубить, говори!
      - Обознался я! - выкрикнул Томодзо. Затем, понизив голос, он объяснил: - Только что здесь, неподалеку, я повздорил с приятелями. Они всем скопом накинулись на меня, грозя забить до смерти... Я бежал сломя голову, ничего не видя, вас, господин, принял за одного из них и совершил непростительную оплошность... Прошу вас, извините меня и отпустите, ведь если они найдут меня, мне конец... Отпустите, пожалуйста!
      - А ты не врешь?
      - Не вру я.
      - Ух и напугался же я, - проговорил Аикава. - Обознался он, видишь ли... А если бы зарубил, что было бы толку в том, что обознался? Экий олух... Как я испугался! Но ты подумай, как точно все сказал настоятель Рёсэки, чудо, право!.. И в этой кутерьме я потерял ларец... Куда он девался?
      Он принялся оглядываться по сторонам, но тут к ним подбежали Исико Бансаку и Каная Тотаро, сыщики службы князя - Ёды Будзэн-но-Ками, и почтительно обратились к Коскэ:
      - Позвольте поблагодарить вас, господин! На этого человека объявлен розыск, это опасный преступник, за которым числятся многие старые преступления. Мы подкараулили его неподалеку отсюда и чуть было не упустили. Если бы не вы, он бы ушел от нас. Позвольте выразить вам нашу благодарность и просить вас передать его нам.
      - Так что же это? - удивился Аикава. - Значит, это разбойник?
      - Известный бандит.
      - Вот ведь мерзавец, правда, батюшка? - сказал Коскэ. - Бесстыжий негодяй...
      - Что же ты врал, что обознался? - спросил Аикава. - Да знаешь ли ты, что ложь есть начало воровства?.. Впрочем, ты и так давно уже вор, что с тебя взять... Берите его и вяжите.
      - Покорно благодарим, - сказали сыщики. - Спасибо вам, господин, что помогли нам поймать его. Позвольте, однако, узнать имена ваши...
      - Незачем вам наши имена, - возразил Аикава. - Подумаешь, задержали мерзавца... Вот лучше найдите мне ларец, я его где-то тут уронил... Ага, вот этот самый! Молодцы! Чуть было не потерял.
      - А правильно ли мы делаем, батюшка, - нерешительно проговорил Коскэ, что выдаем этого человека, какой бы он ни был злодей, сразу после панихиды по господину?
      - Может, и не надо бы, но иначе нельзя, - ответил Аикава. - А вы скорее вяжите его и уводите...
      Сыщики связали Томодзо и увели. Потом вы узнаете, какому наказанию его подвергли после окончания следствия. Что же касается Аикавы и Коскэ, то они вернулись домой, обрадованные тем, что все обошлось благополучно. На следующее утро Коскэ отправился в сторону кварталов Коами, намереваясь купить кое-какое снаряжение для дороги. Проходя по улице Хатаго, он вдруг заметил белое полотнище-вывеску, на которой крупными иероглифами значилось:
      "Гадальщик-физиогномист Хакуодо Юсай". "А ведь это тот самый гадальщик, - вспомнил Коскэ, - к которому настоятель Рёсэки велел мне зайти в час Овцы. У него я узнаю все, что хочу узнать... Может быть, я узнаю у него, где скрываются враги, и настигну наконец Гэндзиро и О-Куни? Одним словом, к нему мне надлежит обратиться". Он остановился у ворот дома Юсая. Не похоже было, чтобы в таком доме жил знаменитый человек. Окна забраны были бамбуковой решеткой, да еще загорожены темными от копоти сёдзи, сбоку на дощечке было написано: "Физиогномист Хакуодо Юсай", перед домом, видно, никогда не подметали, всюду валялся мусор. Коскэ, ступая на цыпочки, чтобы не наступить во что-нибудь, пробрался к двери и попросил разрешения войти.
      - Что такое? - отозвался голос гадальщика. - Кто там? Открывай и входи...
      Да обувь, смотри, не оставляй снаружи, а то еще стащат, бери обувь с собой...
      - Слушаюсь, - сказал Коскэ. - С вашего разрешения...
      Он раздвинул сёдзи и вошел в тесную комнатушку. На почернелой жаровне имадоского обжига стоял глиняный чайник с отбитым носиком, тут же валялась чашка. Сбоку у стены был маленький столик, а на нем несколько гадательных книг, пенал с короткими гадательными палочками и маленькая круглая тушечница.
      Перед столиком, погруженный в рассеянную задумчивость, восседал сам Хакуодо Юсай. Возможно, и был он знаменитым человеком, но по виду его сказать этого было нельзя. Не чувствовалось в нем ни важности, ни мощи ума, и к тому же он был очень неопрятен. Коскэ, однако, помня слова настоятеля Рёсэки, склонился перед ним в низком поклоне.
      - Господин Хакуодо Юсай - это вы? - осведомился он.
      - Да, это я, - ответил Хакуодо. - Меня зовут Юсай, и в этом году мне исполнилось семьдесят лет.
      - У вас не по годам отменное здоровье...
      - Не жалуюсь... Ты что, хотел, чтобы я погадал тебе?
      - С вашего разрешения. Я осмелился посетить вас по указанию настоятеля храма Симбандзуй-ин господина Рёсэки и покорнейше прошу определить, что мне предстоит...
      - Ага, ты, значит, знаком с настоятелем Рёсэки? Великий монах. Мудрец.
      Настоящий живой Будда... Чай вон там, наливай себе и пей... Я вижу, ты самурай. Сколько тебе лет?
      - Двадцать два года.
      - Придвинься, покажи лицо... - Юсай достал увеличительное стекло и некоторое время рассматривал физиономию Коскэ. Затем, безо всяких пышных слов, какие обычно употребляют гадальщики, произнес:
      - Ну что же, ты не очень родовит, с сильными мира сего судьбы тебе пока не было, и по этой причине на тебя частенько валились всякие неприятности...
      - Это правда, - вздохнул Коскэ, - с сильными мира сего мне не судьба...
      - До сих пор, - продолжал Юсай, - ты словно шел по тонкому льду или по острию меча... Я вижу, тебе многое пришлось пережить. Не так ли?
      - Все так, просто поразительно... Вы все угадали точно. Я то и дело попадал в разные переделки...
      - И у тебя, видимо, есть одно желание.
      - Есть! Но вот исполнится ли оно?
      - Желание твое может исполниться в самом близком времени, сказал Юсай. - Но тут тебя подстерегает большая опасность. И исполнение желания может не совершиться, если в нужное время у тебя недостанет духу пройти через огонь.
      Знай, если отступишь, то неминуемо потерпишь поражение, а если будешь наступать, то победишь. Стоит тебе оплошать, и ты погиб, я вижу угрожающие тебе мечи. Но коль скоро ты смело прорвешься через огонь и выйдешь на простор, все будет так, как ты захочешь. Дело тебе предстоит тяжелое, будь осмотрителен... Все. Больше ничего не вижу. Можешь идти домой.
      - Спасибо, - сказал Коскэ. - Но позвольте еще один вопрос. Вот я издавна ищу одного человека. Мне кажется, что я с ним так никогда и не встречусь, но все же хочется знать, жив ли этот человек... Не можете ли вы поглядеть?
      - Ну-ка, покажи... - Юсай снова взял увеличительное стекло и пригляделся. - Хм... Речь идет о ком-то из старших...
      - Совершенно верно, - обрадовался Коскэ.
      - Ты уже встречался с этим человеком.
      - Нет, не встречался...
      - Нет, ты встречался!
      - С этим человеком я расстался девятнадцать лет назад, - объяснил Коскэ. - Если бы мы и встретились случайно теперь, я бы его не узнал... Может быть, мы были рядом, но не знали об этом?
      - Нет-нет, ты с ним встречался.
      - Мы расстались, когда я был совсем маленьким... Возможно, мы как-нибудь разошлись на улице? А встретиться с ним мне так и не пришлось...
      - Я тебе точно говорю, что вы встречались.
      - Я еще в малолетстве...
      - Ты мне надоел, - объявил Хакуодо. - Я тебе сказал, что вы встречались, и больше мне сказать нечего. Так значится у тебя на лице, что же я еще могу сделать? Конечно, встречались!
      - Здесь какая-то ошибка, - с сомнением заметил. Коскэ.
      - Никаких ошибок! Я тебе сказал то, что есть. И покончим на этом. Мне пора ко сну, ступай.
      Но Коскэ очень хотелось расспросить обо всем подробно, поэтому он замялся, и в ту же минуту женский голос снаружи попросил разрешения войти.
      - Еще кого-то принесло, - проворчал Хакуодо. - Поспать не дают. Кто там?..
      Вас двое? Ах, это твой слуга? Ладно, оставь слугу на улице, а сама заходи...
      В комнату вошла женщина.
      - Простите, господин, - сказала она, - но мне много говорили о вас...
      Пожалуйста, расскажите мне мое будущее!
      - Подойди сюда, - приказал Хакуодо. Он внимательно осмотрел ее лицо и проговорил: - Плохо твое дело. Сколько тебе лет?
      - Сорок четыре года, - испуганно ответила женщина.
      - Скверно... Все, смотреть больше не буду. Очень плохо. С младшим тебе не повезло. Вдобавок очень скоро ты умрешь. Здесь и гадать больше нечего.
      Женщина опечалилась. Некоторое время она молчала.
      - Жизнь имеет предел, - произнесла она наконец. - Короткая она или долгая, исход один, с этим ничего не поделаешь. Но я разыскиваю одного человека.
      Неужели я умру, не повидавшись с ним?
      - Ты с ним встречалась, - сказал Хакуодо.
      - Нет, не встречалась я с ним. Мы расстались, когда он был совсем младенцем. Он, наверное, совсем не помнит меня, да и я почти не помню лица его. Мы можем пройти мимо друг друга и не знать об этом...
      - И все-таки вы встречались, - упрямо сказал Хакуодо. - И больше я ничего не скажу.
      - Это был мальчик, - проговорила женщина. - Ему и четырех не было, когда мы расстались...
      "Неужели она?" - затаив дыхание, подумал Коскэ. Он подполз на коленях к женщине.
      - Простите, госпожа, - сказал он дрожащим голосом. - Позвольте задать вам несколько вопросов... Я не знаю, кто вы такая, но вот вы сказали сейчас, что расстались с четырехлетним мальчиком... Не случилось ли это где-нибудь в Хонго? И не сестра ли вы господина Савады Уэмона, вассала князя Найто Кин-но-ками?
      - Откуда вы все это знаете? - изумленно спросила женщина. - Да, так оно и есть!
      - И ваше имя - госпожа О-Риэ, и вы вышли замуж за господина Курокаву Кодзо, вассала князя Коидэ Синано-но-ками, а затем с ним разошлись...
      - Вы угадали даже имя мое... Какое мастерство! Верно, вы ученик господина Хакуодо?
      Коскэ подполз к ней вплотную.
      - Вы совсем забыли меня, матушка, - произнес он. - Мы расстались с вами девятнадцать лет назад, когда мне было четыре года... Ведь это я, ваш сын Коскэ!
      Женщина отшатнулась.
      - Что?.. Как?.. Вы мой сын? Коскэ?
      - Я же говорил вам давеча, что вы встречались, - проворчал Хакуодо.
      - Как это неожиданно... - говорила О-Риэ, утирая счастливые слезы. Словно во сне... Какой ты стал большой, красивый! Ну конечно, как мне было бы узнать тебя, если бы мы и встретились?..
      - Поистине, это воля богов свела нас вместе, - сказал Коскэ. Как я тосковал по вас, матушка! В прошлом году я ездил в Этиго и узнал там, что господина Савады Уэмона уже нет в живых, и никто не мог сказать мне, куда уехали вы...
      Нет, думаю, все равно найду ее! И вот надо же, мы встретились... Вы живы и здоровы, это самое главное... Кажется, никогда я не был так счастлив!
      - Да, я тоже счастлива... Но ты, верно, в обиде на меня?
      - Послушайте, - вмешался Хакуодо. - Меня эти ваши разговоры не интересуют нисколько. Я понимаю, вы девятнадцать лет не видались, поговорить есть о чем... Мое дело сторона, но, по-моему, лучше будет, если вы пойдете разговаривать куда-нибудь в другое место, хотя бы в харчевню какую-нибудь.
      Есть же у вас о чем поговорить с глазу на глаз...
      - Вы правы, конечно, - сказал Коскэ. - Большое вам спасибо за все, что вы сделали для нас... И можно только поражаться мудрости настоятеля Рёсэки и вашему мастерству.
      - Мастерство мое здесь ни при чем. Все свершилось волею судеб, так что платить мне не надо. Ступайте себе... Что? Хотите заплатить? Ну что же, не откажусь...
      - От всего сердца благодарю вас, - сказала О-Риз. - Коскэ, нам действительно надо о многом поговорить. Давай сделаем так... Я остановилась на постоялом дворе "Симоцукэя", это в третьем квартале Бакуро. Я пойду вперед и отошлю слугу за покупками, а затем придешь ты, так, чтобы он тебя не заметил...
      - До чего же вы рады, наверное... - проговорил Хакуодо.
      - Хорошо, давайте так и сделаем, - согласился Коскэ. - Я незаметно последую за вами, матушка... Он достал из-за пазухи сверток с деньгами, с благодарностью положил перед физиогномистом, попрощался и вышел следом за матерью. Дойдя незаметно до ворот "Симоцукэя", он подождал, пока не вышел посланный за покупками слуга, и попросил служанку показать покои О-Риэ. Мать уже ждала его.
      - Входи, входи! - воскликнула она. - Сядь здесь, ближе ко мне. Дай поглядеть на тебя... Какой ты стал, просто чудо! У меня все перед глазами твое лицо, когда ты был ребенком, а теперь ты стал так похож на отца! Просто красавец... Что отец, жив ли еще? При нем ли ты сейчас?
      - В соседних комнатах никого нет? - осторожно спросил Коскэ.
      - Никого. Я здесь недавно, но уже знаю, что днем все уходят за покупками и гулять... Возвращаются только под вечер, а сейчас прислуга и та, наверное, спит.
      - В таком случае, разрешите рассказать все по порядку... Вы расстались с отцом из-за его пьяного буйства в феврале, а одиннадцатого апреля он уже погиб жалкой смертью - его зарубили в квартале Хонго, перед лавкой оружейника Фудзимурая...
      - И все его пьянство, - горестно сказала О-Риэ. - Много я из-за него настрадалась... и все же ни за что не разошлась бы с ним, ведь ты был тогда такой маленький, мне было так жалко тебя! Но старший брат был человеком очень строгих правил. Заявил, что не позволит мне жить с таким негодяем, не разрешит мне любить мерзавца, которого господин выгнал за пьянство со службы... Он насильно и бесцеремонно разлучил меня с твоим отцом. Я же нигде и никогда его не забывала... Кто же воспитал тебя, когда отца не стало?
      - Меня взял на воспитание некий господин Ясубэй, поручитель отца. Когда мне исполнилось одиннадцать лет, он рассказал мне, как погиб отец, и тогда я решил: пусть я теперь стал простолюдином, но я сын самурая и должен отомстить убийце. Я задумал поступить в услужение к какому-нибудь самураю и научиться у него искусству владеть мечом. Волею судьбы пятого марта прошлого года я стал слугой в доме хатамото на Усигомэ. Моего господина звали Иидзима Хэйдзаэмон, и он служил дежурным начальником охраны в покоях сёгуна. Он полюбил меня, как родного сына, и я, рассказав ему о себе и о своем замысле, попросил научить меня искусству фехтования. Мой господин неустанно обучал меня, иногда даже по ночам, невзирая на утомление после дежурства. Благодаря его стараниям я неожиданно для себя даже диплом получил...
      - Подумать только... - прошептала О-Риэ.
      - А в доме господина, - продолжал Коскэ, - была одна служанка по имени О-Куни. Ее привела с собой супруга господина, госпожа Миякэ с Суйдобаты. Когда госпожа скончалась, господин приблизил эту служанку к себе, и она стала его наложницей. Эта О-Куни вступила в позорную связь с соседом, Миянобэ Гэндзиро, и они задумали извести господина.. Господин был мастером в воинских искусствах, убить его было не так-то просто, поэтому прелюбодеи решили утопить его, заманив на рыбную ловлю. Случилось так, что я подслушал их замысел. Мне пришло в голову тайно прикончить Гэндзиро и О-Куни и так спасти жизнь своему хозяину и благодетелю. Вечером третьего августа прошлого года я прокрался с пикой в сад и... смертельно ранил в бок господина, приняв его за Гэндзиро.
      - Как же это ты? - ахнула О-Риэ.
      - Я чуть ума не лишился от страха... Господин сошел в сад и тайно покаялся передо мной. Оказалось, что это он убил тогда моего отца. Это случилось восемнадцать лет назад, когда его звали Хэйтаро и он не был еще главою своего рода. Рассказал он, что давно уже мечтал позволить мне отомстить, но боялся, как бы меня не объявили преступником. В тот вечер, однако, заподозрив, что я собираюсь разделаться с прелюбодеями, он счел случай подходящим и подставил себя под мой удар вместо Гэндзиро. Он передал мне свое завещание и приказал поступать так, как в нем указано, посоветовавшись с господином Аикавой, моим приемным отцом. "Считай, что ты отомстил за отца, - так он сказал, - и помни, что месть местью, а благодеяние благодеянием. Помни, что я остаюсь твоим господином в трех существованиях, и восстанови род Иидзимы". Затем он приказал мне немедленно уйти, и я побежал, к тестю на Суйдобату. Мы вскрыли завещание и прочли, что господин собирался пробраться в дом, вызвать Гэндзиро на бой и погибнуть от его руки. Так оно и случилось, мой господин в эту ночь был убит.
      Еще в завещании говорилось, что О-Куни и Гэндзиро сбегут в Мураками, а потому я должен, чтобы отомстить за господина, последовать туда за ними. Я договорился с тестем и пустился в погоню. Я изъездил Этиго вдоль и поперек, расспрашивал всех, но найти негодяев мне не удалось. Расспрашивал я и о вас, матушка, и тоже тщетно... Подумать только, вернуться в Эдо всего на несколько дней, чтобы помянуть господина, и встретить здесь вас! Вот неожиданность!..
      Пораженная услышанным, О-Риэ сказала, понизив голос:
      - Да, это поистине неожиданность!.. Знаешь ли ты, что эти твои О-Куни и Гэндзиро скрываются в моем доме? Вот ведь судьба моя несчастная!..
      Невероятно!.. Мне было двадцать шесть лет, когда я разошлась с твоим отцом и вернулась на родину в Мураками. Тут старший брат стал настаивать, чтобы я снова вышла замуж, и надо же было случиться так, что я стала женой галантерейщика Хиногутия Гобэя, который приносил товары к нам на дом... Он был вдовец, у него был сын, тринадцатилетний Городзабуро, и восьмилетняя дочь О-Куни. У этой О-Куни еще в детстве был скверный характер, из-за нее в доме постоянно происходили ссоры, поэтому, как только ей исполнилось одиннадцать, мы отправили ее на житье в Эдо, служанкой в дом хатамото Миякэ на Суйдобате...
      Мерзкая девка сообщила только, что перешла со своей госпожой на жительство в Усигомэ, и больше ни одного письма не прислала... Подумай только, когда ей написали о смерти отца, моего мужа Гобэя, она не только не приехала на похороны, но даже не ответила ничего! Понятия у нее не было о верности дочернему долгу. Городзабуро был очень зол на нее... Потом по некоторым причинам мы покинули Этиго и переехали жить в Сугивару, что в провинции Уцуномия. Там на имя Городзабуро открыли мы галантерейную лавку, и с тех пор прошло уже семь лет... И вдруг как снег на голову является она к нам, эта самая О-Куни, вместе со своим Гэндзиро. "Я, говорит, перешла с госпожой в один самурайский дом на Усигомэ и там по молодости вступила в недозволительную связь с господином Гэндзиро. Его за это изгнали из отчего дома, он из-за меня пострадал, ему теперь негде голову приклонить. Мы поступили опрометчиво, но все же разрешите укрыться у вас..." Ни словом не обмолвилась, что они убийцы; Гэндзиро, мол, живет у нас в Уцуномии потому, что она чувствует себя перед ним виноватой... И вот, пожалуйста, получила я от Городзабуро деньги, приехала в Эдо посмотреть столицу и вдруг встречаю тебя и узнаю о них такую вещь!..
      - Значит, О-Куни и Гэндзиро в Уцуномии, - проговорил Коскэ. Жаль, не знал я, что они так близко. Исходил Этиго и Ното и вернулся ни с чем... Матушка, прошу вас, помогите мне отомстить врагам и восстановить род моего господина!
      - Непременно помогу, - сказала О-Риэ. - Я, не мешкая, возвращаюсь в Уцуномию, и ты едешь со мной. Да, но как быть со слугой? Он может услышать и все разболтать... Чего доброго, спугнет негодяев... - Она подумала. Лучше мы сделаем так. Я выеду завтра рано утром, ты поедешь следом, но скрытно, как шел за мной сегодня. В пути мы с тобой незнакомы, разговаривать не будем. Когда же доедем до Сугивары, я отправлю слугу вперед и мы с тобой сговоримся о знаках и прочем. Согласен?
      - Спасибо, матушка, - сказал Коскэ. - Так и сделаем. Тогда я поспешу домой.
      Представляю, как обрадуется тесть, когда я расскажу ему!.. Значит, завтра рано утром я буду ждать у ворот этого дома. Да, матушка, я давеча совсем забыл сказать вам... Господин мой отдал меня в наследники Аикаве Сингобэю, и теперь у меня родился сын. Очень хотелось показать вам первого вашего внука, да ничего не поделаешь, раз такая спешка... Покажу вам потом, когда исполню свой долг.
      - Поздравляю тебя от души, - сказала О-Риэ. - Радость-то какая! Мне тоже очень хочется полюбоваться первым внучком... Но это потом, а сейчас мне хочется, чтобы ты скорее наказал Гэндзиро и О-Куни... Ничего, вот приедем в Уцуномию, я помогу тебе отомстить!
      Они обменялись клятвой верности делу, и Коскэ поспешил домой на Суйдобату.
      - Что-то ты рано вернулся, Коскэ, - встретил его Аикава. - Сделал покупки?
      - Нет, - ответил Коскэ. - Ничего не купил.
      - Отчего же не купил? Или другим делом пришлось заниматься?
      - Неожиданный случай произошел, батюшка...
      - На свете часто происходят неожиданные случаи. Что, уж не черный ли туман поднялся над рекой Регоку?
      - Да нет... Я побывал у гадальщика, к которому вчера указал мне сходить настоятель Рёсэки.
      - Вот оно что... Да, действительно, это, говорят, знаменитый человек. Ну так что, хорошо он тебе гадал?
      - Все совпало с тем, что говорил настоятель Рёсэки. Я иду словно по лезвию меча, победить смогу, только если буду наступать, а если отступлю, то погибну... В общем, все, как говорил настоятель.
      - Все то же, говоришь?.. Да, физиогномика - это все равно что дар предвидения. А все-таки что еще он нагадал?
      - Я спросил его, исполнится ли мое заветное желание. Он ответил, что желание это исполнится, но что впереди меня ждут удары меча.
      - Так и сказал про удары меча? Это худо. Вдруг опять такие же, как вчера...
      А он не сказал, нельзя ли как-нибудь этих ударов избежать? Не говорил, что помолится об этом?
      - Нет, ничего такого он не говорил... Потом я спросил, встречусь ли я с матерью... Вы знаете, я расстался с нею четырех лет... Хакуодо мне вдруг отвечает, что я уже встречался с нею. Я ему толкую, что расстался с нею ребенком, так что даже узнать не смог бы, если бы увидел где-нибудь на улице.
      А он твердит, что я уже встречался. Тут мы заспорили...
      - Здесь он, видно, дал маху, - заметил Аикава. - Да и то сказать, предсказания могут сбыться, а могут и не сбыться... Всего ведь не угадаешь.
      Видно, он заупрямился и хотел тебя обмануть. Да, маху он дал. Ты ему хоть сказал об этом? Что он маху дал?
      - Тут является к нему женщина лет сорока четырех, - продолжал Коскэ, и тоже спрашивает, встретится ли она с тем, кого ищет. Хакуодо ей так же, как мне, отвечает, что она уже с этим человеком встречалась. Женщина ему возражает, не встречалась я, говорит, а Хакуодо твердит, что встречалась...
      - Ну, какой же он тогда мастер? Ничего не знает. Видно, не так просто угадывать... Осрамился Хакуодо, опозорился... А вы что? Задали ему вместе с этой женщиной? Что потом было?
      - Потом произошла совершенно необыкновенная вещь. У меня как сердце чуяло, спросил я у этой женщины, не зовут ли ее госпожой О-Риэ. И точно, оказалась она моей матушкой. Как она поразилась!..
      - Ага, - произнес Аикава несколько смущенно. - Он все-таки настоящий мастер, этот гадальщик... Удивительно... Действительно... Хм...
      Он был удивлен и обрадован, когда Коскэ затем рассказал ему о том, что убежище О-Куни и Гэндзиро открылось и что матушка согласна помочь в отмщении.
      "Само небо покровительствует тебе, - сказал он, смотри же отправляйся завтра пораньше, чтобы не опоздать, с честью исполни свой долг и возвращайся! " На следующее утро Коскэ выехал в путь. О том, как он отомстил, мы расскажем в следующий раз.
      ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
      Итак, после девятнадцатилетней разлуки Коскэ встретился со своей матерью, они отправились на постоялый двор "Симоцукэя" и там поведали друг другу обо всем, что с ними случилось за это время. Коскэ был поражен, когда узнал, что О-Куни и Гэндзиро скрываются в доме его матери. Когда мать пообещала ему помочь отомстить, он едва не запрыгал от радости и поспешил домой, чтобы рассказать все своему тестю Аикаве Сингобэю. Рано утром шестого августа он покинул Суйдобату, подошел к воротам "Симоцукэя" и стал ждать. Скоро, как было условлено, появилась в сопровождении слуги его мать в дорожных одеждах, и Коскэ незаметно последовал за нею. Женские ноги неспешны, поэтому путники, оставив за собой Саттэ, Курихаси, Кога, Мамада и Судзуномию, прибыли в Уцуномию только вечером девятого числа. Неподалеку от Сугивары О-Риэ отправила слугу вперед предупредить Городзабуро о своем возвращении, а затем подозвала к себе Коскэ.
      - Вон впереди мой дом, видишь? - тихо сказала она. - На дверях синяя занавеса с надписью "Этигоя" и с изображением горы, на которой знак "пять".
      Перед домом, как видишь, тянется забор. Если пойти вдоль этого забора и завернуть за угол, там будет проулок, узкий как тропинка. Свернув туда и пройдя три-четыре дома, ты увидишь по левую руку калитку в три сяку шириной.
      Если войти в эту калитку и пройти через двор, справа будет крошечная пристройка. В ней и скрываются О-Куни с Гэндзиро. Нынче же вечером я отодвину засов калитки. Прокрадись туда после пятой стражи, и ты захватишь их, как мышей в мышеловке. Только смотри, чтобы тебя никто не заметил...
      - Большое вам спасибо, матушка, - сказал Коскэ. - Никогда я не думал, что только благодаря вам мне удастся выполнить свой долг. Когда я вернусь в Эдо и восстановлю род господина, я войду в права наследника Аикавы и уж тогда непременно возьму вас к себе. Я намерен выполнить перед вами свой сыновний долг... Я выполню долг верности и долг преданного сына, какое это будет счастье!.. Ну хорошо, а где мне лучше подождать условленного часа?
      - Говорят, постоялый двор "Сумия" на улице Икэгами - очень солидное заведение. Остановись там. И не забудь, пятая стража!
      - Не забуду, - сказал Коскэ. - До свидания, матушка!
      Расставшись с матерью, он отправился в "Сумия" и стал ждать, пока колокол пробьет пятую стражу, а О-Риэ пошла к себе домой. Городзабуро был очень удивлен.
      - Как быстро вы изволили вернуться! - сказал он. - Вот уж не ожидал! Я полагал, вы пробудете дольше... Верно, и посмотреть ничего толком не успели?
      - Что делать, - ответила О-Риэ. - Я и сама не думала вернуться так скоро, а вот пришлось... Так спешила, что даже подарков для челяди купить не успела.
      - Ну, зачем вам еще о таких вещах беспокоиться, - возразил Городзабуро. - А я думал, матушка, что вы и в театре побываете, и в других местах, пробудете в столице месяц-другой, ведь за такой срок дом родной не забывают... Посмотрите то, другое... Совсем не думал, что вы вернетесь так внезапно...
      - Вот остаток денег, что ты давал мне на дорогу, - сказала О-Риэ. Нехорошо разбрасываться деньгами, но сделай одолжение, раздай прислуге...
      Деньги завернули в бумагу и роздали слугам, а О-Риэ, кроме того, отобрала для них кое-что из ношеной одежды.
      - Обошлись бы и деньгами, - заметил Городзабуро.
      - Ничего, - сказала О-Риэ. - Это я оттого, что у меня как-то тяжело на сердце... Вещи старые, поношенные, отдай их служанкам, они всегда заботились обо мне... А что, О-Куни и этот Гэндзиро по-прежнему живут в дальней пристройке?
      - Мне перед вами совестно, матушка, - вздохнул Городзабуро. Негодяи они...
      Вот навязались на мою голову! Держу их только потому, что честь требует, Гэндзиро-то этот все-таки из самурайского дома, хоть и выгнали его... Вам они, наверное, очень неприятны...
      - Я хотела бы поговорить с О-Куни без помех, - сказала О-Риэ. Будь так любезен, поступись на сегодня делами, закрой лавку пораньше и уложи челядь спать. А я пойду в пристройку и поговорю с О-Куни и Гэндзиро... Вели подать туда водку и закуски.
      - Еще и угощать их...
      - Нет, иначе нельзя. Я им ничего не купила, так что прикажи подать.
      Городзабуро неохотно повиновался. Мать он жалел и ослушаться ее не мог.
      Приготовили угощение. Отнесли в пристройку. Когда слуги наконец улеглись, О-Риэ отправилась к О-Куни и Гэндзиро.
      - Матушка! - воскликнула О-Куни. - Вы уже изволили вернуться? Вот уж не думала, не ждала! А говорили, что вернетесь не раньше, чем через месяц...
      Удивительно просто, как вы скоро!
      - Покорнейше благодарю за гостинец, - сказал Гэндзиро, кланяясь. - Нам здесь сейчас подали водки и закуску.
      - Не стоит благодарности, - сказала О-Риэ. - Думала привезти вам что-нибудь, но так торопилась, что не собралась купить... Однако мне хотелось бы поговорить с вами начистоту. Нас здесь никто не слышит...
      Расскажи, пожалуйста, О-Куни, как случилось, что ты покинула дом в Эдо, где ты служила. Расскажи все, ничего не скрывая.