Обрученные (Ремингтон - 3)

      Неотступный взгляд Гая заставил Клаудию вспомнить о правилах хорошего тона, и она подавила в себе желание жадно наброситься на еду. Долгая скачка пробудила в ней аппетит, и теперь ее одолевал голод. Бросив на кусок хлеба с мясом тоскливый взгляд, девушка заставила себя произнести деловым тоном:
      - Позвольте мне нанять отряд ваших людей. Это все, что вы можете для меня сделать. Прошлой ночью я сказала вам правду. Перед тем как отправиться в Лондон, я в присутствии священника честно расскажу обо всех событиях, которые произошли в Лонсдейле. После этого вы избавитесь от меня навсегда, барон.
      - Я не уверен, что хочу избавиться от вас.
      Рука Клаудии с куском хлеба застыла на полпути ко рту.
      - Что вы имеете в виду?
      - Вы можете сказать другому священнику, что я силой заставил вас клеветать на дядю. Кроме того, меня не может не волновать то, что вы собираетесь нанять моих людей, не имея ни единой монеты в кармане. - Он пожал плечами. - Вы не можете не согласиться, что для меня это невыгодная сделка.
      - Я никогда не беру свои слова назад, и я клянусь, что заплачу вашим людям!
      - Я так и не видел это ваше знаменитое ожерелье. Сомневаюсь, что какая-то безделушка сможет возместить мне все расходы.
      - Изумруды стоят достаточно, чтобы вы не остались в убытке, и я уже говорила вам, где оно зашито. - Клаудия продемонстрировала Гаю воротник плаща, - Видите? Если вы вернете мне кинжал, я разрежу швы и вытащу камни.
      Гай насмешливо покачал головой.
      - Леди, вы, видимо, не понимаете, какие траты вас: ждут. Чтобы чувствовать себя на пути в Лондон в безопасности, вам понадобится отряд, состоящий хотя бы из одного рыцаря, трех лучников и двух копейщиков. Каждый лучник будет стоить вам три пенса в день, копейщик - восемь, а рыцарь двадцать. Не менее десяти пенсов будут уходить на ночлег и ужин в трактире это если еще вам удастся каждый вечер находить трактир с конюшней и кормом для лошадей. Кроме того, для сохранения репутации вам необходима камеристка - это еще полпенса в день. Путешествие в Лондон займет у вас три недели - и то, если сохранится хорошая погода. В самом же Лондоне цены в два раза выше. И наконец. - Гай многозначительно посмотрел на нее. - Ведь это будет только начало ваших поисков?
      - Я не представляла себе всего этого, - растерянно произнесла Клаудия, отщипывая кусок хлеба. - Все гораздо серьезней, чем я думала.
      - Вот именно. К тому же никто из солдат не захочет присоединиться к вам, пока я не гарантирую их заработок. Так что вы будете должны мне, а не им. Сколько стоит ваше ожерелье?
      - Я не знаю точной цены. - В глубине души Клаудия была уверена, что изумрудов ей хватит не на одно такое путешествие, однако речь Гая поколебала ее уверенность. - Братья говорили мне, что оно очень ценно, однако какую-либо сумму в золоте или серебре они не называли.
      Гай насмешливо улыбнулся.
      - Вы представляете интерес для любого ювелира.
      - Вы полагаете, меня могут обмануть?
      - Вы никогда не имели дело с купцами? - Клаудия покачала головой, и Гам хмыкнул. - Вас обберут до нитки.
      - Может быть, я обойдусь только одним или двумя солдатами, а потом уже...
      - Нет!
      - Но я...
      - Вы останетесь в Монтегю, - решительно прервал ее Гай. - Я куплю у вас ожерелье за его настоящую цену и отправлю своего рыцаря на поиски вашего брата. Я намерен обратиться к церковным властям с требованием аннулировать брачный контракт, но может пройти несколько месяцев, прежде чем дело решится в мою пользу. Все это время вы не покинете стен моего замка.
      Клаудия хотела было возмутиться бесцеремонностью, с которой Гай распоряжался ее жизнью, однако до нее не могло не дойти, что в главном он был прав. Постоянно общаясь со множеством торговцев, он должен был знать истинную цену изумрудам, и, уж конечно, она доверяла ему больше, чем каким-то неизвестным чужеземным ювелирам.
      - Один рыцарь будет стоить дешевле, чем целый отряд, - задумчиво произнесла Клаудия. - Как дорого мне обойдется его поездка?
      - Об этом вам не надо беспокоиться, - сказал Гай. - Где именно в Лондоне живет ваш брат?
      - Точно мне это неизвестно. Он никогда не упоминал об этом в письмах.
      - А к какому цеху он принадлежит? Торговцы часто выбирают себе место жительства в зависимости от вида торговли, которой они занимаются.
      - Данте не торговец, он - рыцарь!
      - И кто же сеньор вашего брата?
      - Не думаю, что он у него вообще есть. - Клаудия положила в рот кусок хлеба и стала медленно его разжевывать. - Его нанял ваш король. Сомневаюсь, что при таких обстоятельствах он сможет сохранять верность сеньору.
      Брови Гая поползли вверх.
      - Ваш брат - наемник?
      - Для рыцаря, лишившегося своих наследных владений, это благородная профессия, - обиженно произнесла Клаудия. Судя по выражению лица Гая, он считал иначе. - Король Эдуард обещал даровать Данте за его службу крепость в Уэльсе. Если в Лондоне его не смогут найти, уверена, что надо искать его в этой крепости.
      - Тогда уж скорее в могиле, - губы Гая сжались в узкую полоску. - Я понимаю, что непозволительно груб, но лучше называть вещи своими именами. Наемники не живут долго. Им платят, чтобы они выполняли смертельно опасные поручения. Никакой лорд не захочет рисковать жизнью своих собственных рыцарей. Поэтому... - Вдруг Гай замер. Его глаза медленно раскрывались от изумления. - Боже!
      Он схватил ее за руки.
      - Что с вами? - испуганно крикнула Клаудия.
      - Какой же я дурак, святые угодники! - Он окинул ее пристальным взглядом. - Я же знал, что вы кого-то мне напоминаете! Я действительно видел раньше эти глаза! - Гай слегка встряхнул девушку. - Как звали вашего старшего брата?
      - Роберто, - сорвавшимся голосом ответила Клаудия. Произнесенное вслух имя вызвало у нее поток воспоминаний о старшем брате, которого она когда-то безгранично уважала: о том, как озлоблен он стал после смерти родителей, и о его постыдной смерти, надолго запятнавшей честь семьи. С момента первой встречи с Гаем Клаудия понимала, что рано или поздно он обо всем узнает, и все же тешила себя надеждой, что это случится еще не скоро.
      - Да, Роберто Равеннский. - Гай резко отпустил Клаудию, как будто брезговал касаться ее. - Еще один брат-наемник, выполнявший грязные делишки для короля Шотландии. Верно? - Его губы скривились от отвращения. - Если бы я знал, что вы сестра этого ублюдка...
      - Роберто не был ублюдком! - Ее руки невольно сжались в кулаки. - Он дорого заплатил за ошибки, которые совершил, но он не был ублюдком!
      - Ошибки? - презрительно посмотрел на нее Гай. - Он был убийцей! Он пытался убить моего брата вместе с женой, и я косвенным образом чуть не помог ему. Этот грязный тип, которого вы называете братом, втерся ко мне в доверие, когда я был в Лондоне, рассказал какую-то дурацкую историю о потерянных владениях в Италии и упросил подыскать ему место на службе у моего брата. Бог знает зачем, но я выполнил его просьбу. - Сузив глаза, он откинулся назад в обманчиво расслабленной позе. - Вы можете себе представить, каково это - чувствовать, что твой родной брат подозревает тебя в заговоре против него?
      - Неужели ваш брат...
      - Помолчите, Клаудия, - он прикрыл глаза и погрузился в раздумья.
      Склонив голову, Клаудия умолкла. Он ненавидит ее. До сих пор он просто не слишком доверял ей, но, казалось, допускал возможность того, что она говорит ему правду. Теперь же он презирает ее, и это чувство останется с ним навсегда. Будущее внезапно показалось Клаудии весьма мрачным.
      - Отравители, вымогатели, убийцы, наемники, - тихо пробормотал Гай, хороша семейка. Я никого не забыл перечислить? Нет ли у вас в роду воров или расстриженных священников?
      Не поднимая глаз, Клаудия покачала головой. Его слова были жестоки. Он намеренно причиняет ей боль. Ей внезапно захотелось, чтобы он оставил ее в этом лесу одну - просто поднялся и ушел, даже ничего не сказав на прощание. Что с того, что она окажется в одиночестве в чаще леса, беспомощная и безоружная? Эта проблема по сравнению с прочими казалась сущей ерундой.
      - Вы плачете?
      Клаудия отрицательно мотнула головой, и от этого движения две большие слезинки упали на ее руки. Сквозь мокрые ресницы она увидела, как Гай протянул к ней руку.
      - Пожалуйста, не прикасайтесь ко мне!
      Гай резко отдернул руку.
      - Я не люблю плакать. Особенно, если кто-нибудь видит меня в это время. - Клаудия не понимала, почему ей понадобилось объяснять свое поведение. Какое ему до нее дело? Она вытерла глаза. - Если вы решите оставить меня здесь, я не буду осуждать вас.
      Внезапно раздавшийся металлический звук заставил ее вздрогнуть. Клаудия подняла глаза, и сердце остановилось у нее в груди.
      Гай вытащил меч из ножен.
      5.
      Клаудия судорожно вздохнула.
      - Я... я не хотела...
      - Тихо! - свистящим шепотом произнес Гай, поднимаясь на ноги. - Мы здесь не одни. Встаньте, но не делайте резких движений.
      Он протянул ей руку ладонью вверх, но взгляд его был направлен поверх ее плеча.
      - Вам придется взобраться на эту ветку над нами. Я подсажу вас. Используйте мою руку как опору.
      Клаудия замешкалась.
      - Здесь вепрь! - нетерпеливо воскликнул Гай. - Быстрее!
      На этот раз она без промедлений подчинилась его приказу. Наклонившись, он подставил руку ей под ногу и поднял девушку без каких-либо видимых усилии. Клаудия уселась на широкой ветке всего в нескольких футах выше головы Гая и подобрала готовый уже упасть на землю плащ.
      Гай начал осторожно отходить по направлению к своей лошади, внимательно наблюдая за лежащим неподалеку поваленным деревом. Когда-то давно его расколол надвое удар молнии, но теперь куст молодых побегов покрывал ствол. Ветки этого куста шевелились, хотя погода была безветренной. Внезапно лошадь Гая фыркнула, и в ответ послышалось глухое ворчание.
      Гай заговорил тихим, монотонным голосом, не глядя на Клаудию:
      - Сидите тихо - кричите, только если зверь нападет, пока я еще не сяду на лошадь. Но если это случится, кричите во все горло.
      Клаудия догадалась, почему Гай велел ей так поступить. Дядя Лоренс и его рыцари, охотясь прошлым летом на оленя, внезапно наткнулись на кабана и много недель спустя все еще не могли успокоиться и рассказывали об этом происшествии. Вепрь - самый непредсказуемый из всех диких зверей. Никогда нельзя быть уверенным, отступит он в следующий момент или нападет на тебя. Решившись на атаку, он может взять верх над тяжеловооруженным рыцарем. По словам Лонсдейла, только дюжина всадников при полном вооружении смогла победить того случайно встретившегося им кабана. Меч Гая не сможет защитить их.
      Лошадь испуганно заржала и встряхнула головой, почувствовав запах зверя. Звяканье уздечки громко разнеслось по лесу. Куст зашелестел: вепрь двинулся вперед.
      Сперва Клаудия увидела его морду с длинными, изогнутыми клыками, затем показалась голова, и вот уже вепрь предстал перед ней в полный рост. Судя по позе, он изготовился к бою. Сердце Клаудии, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Этот кабан был даже крупнее той громадины, ставшей жертвой охотничьего азарта ее дяди. Массивное туловище зверя покрывала жесткая коричневая шерсть, а маленькие, налитые кровью глазки перебегали с Гая на лошадь и обратно. Он вновь угрожающе заворчал.
      Когда Гай приблизился к лошади на расстояние в пять шагов, вепрь вновь двинулся вперед, затем резко остановился. Чем ближе подходил Гай к своей лошади, тем возбужденней становился зверь. Клаудия подумала, что вепрь ждет, когда можно будет напасть на человека и коня одновременно.
      - Стоять! - отдал Гай тихий приказ. Лошадь, прекратив дрожать и нервничать, встала неподвижно. Гай был уже совсем близко от нее. В тот момент, когда его меч, сверкнув на солнце, разрубил единым взмахом спутывавшую ноги лошади веревку, вепрь прыгнул вперед. Пытаясь сдержать рвущийся из груди крик, Клаудия зажала рот рукой.
      Конь смирно стоял на месте, пока Гай не взлетел в седло и не пришпорил его, чтобы избежать встречи с кабаном лицом к лицу. Когда дикий зверь, казалось, уже готов был вонзить клыки в вожделенную добычу, лошадь, повинуясь безмолвному приказу хозяина, взмыла в воздух.
      Хотя вепрь задрал морду, чтобы распороть брюхо лошади, он не достиг успеха. Рассвирепев от разочарования, он пронзительно завизжал и бросился в погоню. К удивлению Клаудии, достигнув поваленного дерева, зверь остановился. Гай перешел на легкую рысь и, повернувшись лицом к врагу, обогнул лежащий перед ним ствол, направляясь к Клаудии.
      Вепрь, не спуская с него глаз, припал к земле при его приближении. Когда Гай был не далее двадцати ярдов от дуба, вепрь вновь напал. На этот раз Гай развернулся и галопом поскакал по тропе, ведущей к лагерю.
      С отчаянно колотящимся сердцем Клаудия смотрела на его удаляющуюся фигуру. Она ждала, что он вот-вот вернется и заберет ее с собой. Он должен вернуться. У него не хватит жестокости бросить ее одну, в компании с диким зверем, готовым сожрать ее. Но именно так он и поступил. Гай исчез из вида, и стук копыт замер в отдалении.
      Он сбежал!
      Вепрь повернулся и побрел к дереву, злобно поглядывая на Клаудию. Остановившись как раз под ее веткой, он обнюхал остатки завтрака и, громко чавкая, доел все, что нашел. Животное было столь близко от Клаудии, что она могла слышать его дыхание. Чтобы избавиться от отвратительного мускусного запаха, исходящего от его тела, ей пришлось зажать нос.
      Подняв голову, вепрь внимательно взглянул на Клаудию, ясно давая понять, что, будь у него возможность, он убил бы ее, не задумываясь. Затем, смирившись с тем, что жертва для него недосягаема, он вернулся к поваленному дереву и принялся рыться около него. Сердце Клаудии постепенно стало биться ровней.
      Но как Гай мог бросить ее? Она была совершенно беззащитна, у нее не было лошади, не было даже еды. Надежда, что он вот-вот вернется, с каждым мигом становилась все слабее, и в конце концов Клаудия перестала следить за тропой, по которой ускакал Гай.
      - Ненавижу это дерево, - пробормотала она. Кабан, привлеченный звуком голоса, с интересом поднял голову, но вскоре вновь отвернулся. Ей придется подождать, пока зверю надоест сторожить ее и он уберется отсюда. Хорошо бы, если подальше. Но что ей делать потом? Куда она пойдет, когда спустится с ветки? И на каких еще животных наткнется?
      Гай действительно бросил ее одну. Как это благородно с его стороны! Как мужественно! Как это...
      Ее горькие размышления прервал приближающийся стук копыт - слишком громкий для того, чтобы принадлежать одной лошади. Вепрь, недовольно заворчав, вновь укрылся за кустом.
      На тропу, сопровождаемый дюжиной рыцарей, с пикой наперевес, вылетел Гай. Лицо его было сурово, и он не ответил на радостную улыбку Клаудии. Но это уже не имело значения.
      Он вернулся за ней!
      Затем Клаудия победоносно взглянула на кабана, но ее улыбка сразу погасла. Издавая глухой рык, животное возбужденно рыло раздвоенным копытом землю. Опасность еще не миновала.
      Выстроившись полукругом, рыцари наклонили пики. Гай подскакал к дубу и посмотрел вверх:
      - Оставайтесь на месте, Клаудия. Не спускайтесь, пока это не будет безопасно.
      - Мне некуда торопиться, барон, - ответила повеселевшая Клаудия.
      Легкая улыбка появилась на губах Гая, затем он вновь нахмурился и повернулся к кусту. Вепрь прыгнул вперед и резко остановился, бросая вызов непрошеным гостям, нарушившим его территорию.
      - Я бы предпочел, чтобы мы были вооружены копьями, - сказал Гай, обращаясь к рыцарям, - ведь пики предназначены для сражения на открытом пространстве. Поэтому будьте внимательны, если кабан нападет сбоку, осторожней орудуйте пикой, чтобы не ранить соседа. И не забывайте, что над нами ветки. Если же кабан атакует нас в лоб, пики используют только трое ближайших к нему, прочим же придется ограничиться мечами - иначе мы перебьем друг друга. Все понятно?
      Послышались возгласы согласия, и отряд двинулся вперед. Гай скакал в центре, на корпус оторвавшись от остальных. Клаудия прикусила нижнюю губу он что, не понимает, что таким образом первым подставляет себя под удар? Или он делает это намеренно?
      Как бы то ни было, результат не замедлил сказаться. Кабан ринулся на противника, и в тот же момент всадники пустили коней галопом. Пальцы Клаудии судорожно впились в кору дерева, но она даже не почувствовала боли, настолько была захвачена разыгравшейся перед ней сценой.
      В последний момент зверь изменил направление движения, и острие длинной пики Гая лишь скользнуло по его шкуре. Полученная царапина еще больше разозлила кабана, и он с утроенной яростью бросился на врага. Гай отбросил ставшую бесполезной пику, в одно мгновение выхватил меч, наклонился в седле и занес руку для удара. За миг до того, как клыки вепря готовы были вонзиться в лошадь Гая, зверя остановил сокрушительный удар - рыцарь справа от Гая обнаружил уязвимое место животного между грудной клеткой и задними ногами и точно вонзил в него свою пику. Вепря отбросило назад, но затем, когда пика сломалась, он вновь принял боевую стойку. Его маленькие глазки, по-прежнему направленные на Гая, полыхали непримиримой ненавистью.
      - Эвард, Саймон! Пики! - выкрикнул приказ Гай, разворачивая лошадь. Она взбрыкнула задними ногами и со страшной силой обрушила на кабана железные копыта. Удар оглушил зверя, но и он не остался в долгу - лошадь громко заржала от боли, когда длинный клык глубоко вошел в ее ногу. В то же мгновение еще две пики настигли вепря - одна, вонзившись ему в шею, повергла зверя наземь, а вторая, когда он, собрав последние силы, попытался подняться, поразила его прямо в сердце. Раздался громкий визг смертельно раненного зверя.
      Отвернувшись, Клаудия зажмурилась, не в силах вынести разыгравшуюся под ней кровавую сцену. До нее доносились торжествующие возгласы охотников, и от наполненных мукой, Почти человеческих стонов умирающего животного ей самой хотелось закричать.
      Наконец все затихло, и Клаудия открыла глаза. Гай, спешившись, осматривал раненую лошадь. Поток ярко-красной крови струился по ее ноге, и животное беспокойно дрожало, испытывая, видимо, сильную боль. Краем глаза Клаудия видела группу солдат, сгрудившихся вокруг мертвого кабана, но что-то заставляло ее отводить глаза от этого зрелища.
      - Вы можете спуститься, леди.
      Вздрогнув от неожиданности, Клаудия посмотрела вниз. Прямо под ее веткой находился Эвард, по-прежнему сидящий на коне. Указав на круп своего скакуна, он протянул ей руку:
      - Встаньте на спину коня, а я помогу вам сойти на землю.
      Клаудия бросила взгляд на Гая.
      - Барон должен позаботиться о своей лошади. - усмехнулся Эвард. - Вы же не хотите оставаться на этом дереве всю жизнь?
      Покачав головой, Клаудия осторожно спустила ноги с ветки и встала на широкую спину лошади, которая, к ее радостному удивлению, стояла смирно. Затем Эвард помог девушке соскользнуть на землю.
      - Благодарю вас, что пришли ко мне на помощь, - сказала она Эварду, медленно произнося слова, чтобы он мог понять ее.
      - Вы должны благодарить барона, миледи, - Эвард почему-то избегал смотреть на нее. - По крайней мере, за этот случай.
      Не успела Клаудия осмыслить этот странный ответ, как внезапно почувствовала дурноту. Острый приступ головокружения заставил ее покачнуться, и, чтобы удержаться на ногах, она вынуждена была прикрыть глаза и опереться о лошадь. В мгновение ока Эвард слетел с седла.
      - Вам надо присесть, леди Клаудия, - произнес он, заботливо подводя ее к островку свежей травы между корнями дерева. Превозмогая слабость, Клаудия покачала головой.
      - Все пройдет через минуту.
      - Что это с вами? - спросил подошедший сзади Гай.
      Эвард повернулся и посмотрел на барона обвиняющим взглядом.
      - После всего пережитого леди плохо себя чувствует - что тут удивительного? Я побуду с ней.
      Гай внимательно посмотрел на Эварда.
      - Не думаю, что это умная мысль. Лучше пошли кого-нибудь за остальными людьми - мы отправимся в Монтегю прямо отсюда. Но сперва пусть Фрэнсис позаботится о моей лошади. Я возьму коня Стивена - ему придется скакать с другим оруженосцем в одном седле.
      Эвард резко кивнул, но не двинулся с места.
      - Я не предполагал, что вы способны обижать беззащитную женщину, - тихо и внятно произнес он, смерил Гая гневным взглядом и лишь затем отправился выполнять приказания.
      Клаудия ошеломленно посмотрела ему вслед, не веря своим ушам. Неужели он действительно осмелился разговаривать со своим господином таким тоном? И почему его отношение к ней так неожиданно изменилось?
      - Вы пришли в себя? - сурово спросил Гай.
      С уст Клаудии готов был сорваться вопрос относительно странного поведения Эварда, но, подняв голову и встретив холодный взгляд Гая, она сдержалась.
      - Да. Эти приступы длятся недолго.
      - Отлично. - Он подобрал с земли перевязь и ножны, отброшенные им в момент появления кабана. - Прикройтесь, пока не подошли остальные солдаты.
      Клаудия вспомнила, что сбросила плащ на плечи - длинное одеяние мешало ей влезть на дерево. Резко вздохнув, она закуталась поплотнее, прикрывая разорванное платье. Гай, не обращая на девушку никакого внимания, пристально рассматривал перевязь. Не найдя повреждений, он надел ее.
      Посмотрев на другой конец поляны, на толпящихся там солдат, Клаудия поняла, что все они смотрят на них. Поймав ее взгляд, некоторые отвернулись, но большая часть продолжала беззастенчиво разглядывать ее. Солдаты тихо переговаривались, и было ясно, что предметом их беседы являются они с Гаем.
      Неудивительно, что Эвард так вспылил. Он тоже заметил, что ее платье разодрано в клочья. Клаудии не потребовалось много времени, чтобы догадаться, к какому заключению пришли солдаты. Ее лицо вспыхнуло, она отвернулась и остановила Гая, который, спрятав меч в ножны, собирался присоединиться к своим рыцарям.
      - Ваши люди... они думают...
      - Я знаю, что они думают.
      - Вы должны сказать им, что это неправда!
      При виде ее отчаяния Гай мрачно усмехнулся.
      - Зачем?
      - Вы позволите вашим собственным людям подозревать вас в столь бесчестном поведении? - Она покачала головой. - Вы спасли мне жизнь, барон, и я не хочу, чтобы кто-то считал вас менее благородным, чем вы есть на самом деле.
      - А что насчет вашей собственной репутации?
      - О чем вы?
      - Даже если я поклянусь на Священном Писании, что я не насильник, мало кто поверит мне. Если же я прикажу моим людям молчать, это тоже не поможет пересуды невозможно остановить. Стоит им отправиться на первый же турнир, и слух о вашем позоре распространится далеко за пределами Монтегю. - Он скрестил руки на груди. - Ваша честь безнадежно опорочена, и с этим ничего нельзя поделать. Разве это не беспокоит вас больше, чем моя репутация?
      - Нет, - честно призналась Клаудия, - при нашей первой встрече в Лонсдейле я объяснила вам, по каким причинам мне не светит замужество. Теперь к этим причинам прибавилась еще одна. Когда перед побегом я попросила вас взять меня с собой, я понимала, что в результате пострадает моя честь. Путешествовать вдвоем с мужчиной без служанки или камеристки означает окончательно загубить репутацию. Но что с того? - Клаудия пожала плечами. Это недорогая цена за свободу - и тем более за жизнь.
      Пристально посмотрев на нее, Гай медленно покачал головой.
      - Я никак не могу понять - или вы чертовски хитры, или чересчур простодушны.
      - Так вы объясните вашим людям их ошибку? - нетерпеливо спросила Клаудия.
      - Я расскажу всю правду Эварду, - сдался Гай, - но это единственный человек, который поверит в нее. Слухи сильнее истины - чем больше начинаешь с ними бороться, тем больший вес они приобретают в умах людей.
      Он был прав. Ложь выглядит тем правдивей, чем сильнее стараются ее опровергнуть. Вскоре слухи пойдут гулять по всей стране. Клаудию не особенно беспокоило, что о ней подумают англичане, но ведь был еще Данте. Если до него дойдет слух о ее бесчестии, он придет в безудержный гнев. Клаудии даже не хотелось думать о том, что может произойти, если ее брат узнает о случившемся из чужих уст.
      - Я опасалась чего-то подобного. Именно поэтому я все время старалась прикрыть платье плащом, - сказала Клаудия, глядя в землю. - Простите меня за все, барон. Я очень благодарна вам, что вы не бросили меня одну.
      - Поверьте, Клаудия, пересуды - лишь крошечная часть наших проблем. Он взял девушку за подбородок. - Неужели вы действительно полагали, что я могу оставить вас наедине с диким зверем?
      Прикосновение Гая было так нежно, что скорее напоминало ласку. Ресницы Клаудии затрепетали, и она почувствовала острое желание вновь испытать жар его тела, прижаться к нему, забыть обо всех невзгодах в кольце его сильных рук. Она глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от неуместных грез, но вместо этого ощутила терпкий, мужской запах его кожи, к которому успела уже привыкнуть за ночь, проведенную с Гаем в одном седле.
      - Клаудия?
      Клаудия на всякий случай сделала шаг назад, в замешательстве опустив глаза.
      - Да, барон. Я ведь знаю - вы презираете меня, как и всю мою семью. Мне показалось, вы не будете мучиться угрызениями совести, если бросите меня.
      Она заставила себя поднять голову и встретить его взгляд. К удивлению Клаудии, глаза Гая были полны той же нежности и теплоты, что и его прикосновение. Она могла бы глядеть на него часами - особенно теперь, ведь еще недавно она была уверена, что никогда его больше не увидит.
      - Но вместо того, чтобы бросить меня, вы спасли мне жизнь. Я докажу вам, что стою потраченных на меня усилий.
      - В самом деле? - в голосе Гая не было и следа сарказма, лишь крайнее изумление/- И что же вы собираетесь предпринять?
      - Я помогу вам избавиться от ответственности за меня, - решительно сказала Клаудия. - И еще... Еще я сделаю все возможное, чтобы вы смогли получить Холфорд Холл за справедливую цену.
      Брови Гая сошлись у переносицы.
      - Как вам удастся этого достичь?
      Клаудия почувствовала, что сказала слишком много.
      - Я еще не знаю точно, но обещаю сделать все, что смогу.
      - Люди готовы. Мы можем отправиться в путь, - раздался сзади голос Эварда.
      Клаудия обернулась. Солдат на поляне стало значительно больше - видимо, к ним присоединилась остальнал часть отряда, остававшаяся в лагере. Очевидно, внимание Клаудии так было поглощено беседой с Гаем, что она даже не заметила их приближения.
      - Пусть несколько солдат займутся кабаном, - отдал распоряжение Гай. Завтра мы изжарим его на обед. И вели Стивену приготовить для леди Клаудии место в повозке с поклажей. Нам предстоит слишком долгое путешествие, чтобы я мог обременять его лошадь лишним седоком. - Даже не взглянув на Клаудию на прощание, он повернулся и пошел прочь.
      - Я позабочусь, чтобы вас устроили поудобнее, - сказал Эвард, неодобрительно наблюдая, как Клаудия, не отрываясь, смотрит вслед удаляющемуся Гаю.
      - Вы очень добры, - тихо произнесла Клаудия. Она понимала причину его осуждения, но решила, что не ее дело вступать в объяснения с людьми Гая. В ближайшее время Эвард узнает всю правду от своего господина, и тогда его сочувствие наверняка испарится.
      Рядом с ними остановилась двухколесная повозка. В нее был запряжен сивый мерин, на котором восседал оруженосец.
      - Вон там, рядом с колчанами, вы можете устроить себе удобное сиденье, - Эвард указал на груду стрел, сваленную в центре повозки. На взгляд Клаудии, оружие и доспехи занимали всю свободную площадь, но Эвард, взобравшись наверх, принялся складывать арбалеты в одну кучу. - Теперь здесь для вас достаточно места, - удовлетворенно сказал он, закончив работу.
      - Эвард!
      Клаудия увидела, что Гай, гарцующий во главе отряда, повелительным жестом призывает к себе помощника.
      - Прошу прощения, миледи. Юный Джек, - Эвард указал на оруженосца, поможет вам устроиться поудобнее. Примерно через час мы остановимся у реки по ту сторону леса, чтобы напоить коней, и я проверю, все ли у вас в порядке.
      В повозке действительно было очень тесно, но Клаудия, далекая от мысли жаловаться на неудобство, смирилась с отсутствием комфорта и постаралась заснуть. Она не надеялась на удачу - и только пробудившись, когда солнце стояло уже высоко, поняла, что проспала несколько часов. Клаудия с трудом заставила себя открыть глаза, чувствуя, что могла бы проспать еще целую вечность. Веки ее были налиты свинцом, все тело ныло, а голова болела так, будто добрый брат Томас ударил ее каменной палицей.
      С тех пор, как она последний раз беседовала с братом Томасом в церковном саду, прошло, казалось, вовсе не два дня, а тысячелетие. Вся ее жизнь изменилась с того момента, как она встретила Гая - и с привычного ей мира как будто спала маска, скрывавшая его подлинное лицо. Полный душевного тепла монах обернулся соглядатаем и рыцарем, ее собственный дядя на пару с Божьим человеком - с епископом! - приговорили ее к смерти из-за нескольких жалких слитков золота. Мужчина, о котором она мечтала всю жизнь, наверняка забудет ее, как только они расстанутся. В довершение ко всему, Гай вслух высказал мысль, которую Клаудия гнала от себя на протяжении многих месяцев Данте, возможно, уже нет в живых.
      Сбросив с ног упавший на нее во время сна арбалет, Клаудия с трудом выпрямилась. Подумав, что жалость к себе ничем ей не поможет, она усилием воли прогнала мрачные мысли и вспомнила, что ее разбудили крики - требования открыть ворота и возгласы приветствия. Клаудия обнаружила, что они находятся перед стенами замка, который не мог быть не чем иным, как Монтегю. Пока она пыталась избавиться от остатков дремоты, отряд миновал ворота и въехал во двор. Здесь было гораздо просторней, чем в Лонсдейле. Вдоль стен располагались хорошо ухоженные дома, несколько здании стояло отдельно. Однако насколько все было опрятно на вид, настолько же ужасно пахло. Повозка остановилась, и Клаудия обнаружила источник вони - поблизости находились конюшни.