Кома

      Я посмотрела прямо ему в глаза:
      - Ты уверен?
      - Да.
      - И это твое последнее слово? - в голове моей с невероятной быстротой назревал безумный план.
      - Да, - еще раз подтвердил он.
      - Отлично, тогда поехали, и не забудь взять с собой свидетелей, - я решительно направилась к выходу.
      Он оторопел.
      - Ты куда?
      - Как куда? - удивилась я, - исполнять твое последнее желание.
      И я решительно вышла из ресторана, Иде с недоуменным лицом за мной. За нами потянулся хвост любопытных. Выйдя на парковку, я не оборачиваясь процедила:
      - Дай ключи.
      - Какие еще ключи?
      - От машины. Я поведу.
      - Не дам я тебе свою машину, - восстал Идео.
      - Да не бойся, не угроблю я ее. Ты же не просил ее разбивать. А она мне необходима, чтобы выполнить твое желание с блеском.
      Видимо, выглядела я отчаянно, так что после секундного замешательства со стороны хозяина ключи были у меня. Я села за руль. Иде на место пассажира. Не став дожидаться остальных, я рванула с места и вылетела на Рижское шоссе.
      - Куда мы едем? - спросил он, пристегиваясь.
      - Скоро увидишь, - ответила я и поинтересовалась, - а что ты жмешься-то? Мне казалось, что ты любишь большие скорости.
      - Только когда я сам за рулем и контролирую ситуацию, - огрызнулся он.
      - Не бойся, - засмеялась я, - скоро уже приедем.
      Проехав через реку, и свернув с Таллинского шоссе, я направлялась в старый город. В зеркальце заднего вида хорошо видна была вереница фар посетители ресторана явно решили досмотреть спектакль до конца. Ну и фиг с ними. Чем больше будет народу, тем лучше, мелькнула у меня мысль.
      Наконец я достигла пункта назначения - им был старый мост. До того, как построили главный, он был единственной переправой через реку. Не самый высокий, но вполне приличный. Над самим мостом зависала каменная дуга, не очень пологая, но на верхушку вполне можно было забраться. В этом месте река была не глубока, метров пять, но славилась обилием камней под водой. Прыгать с моста категорически запрещалось, а уж с дуги тем более. Что ж, тем лучше... потому что именно это я и собиралась сделать.
      Я припарковала машину под мостом, и не дожидаясь Дьявола пошла наверх. Остановившись у перил, я напряженно вглядывалась в черную воду внизу. Что ж, настал час истины. Плаваю я плохо, даже можно сказать совсем не плаваю. Значит или я разобьюсь, или...
      - Что ты собралась делать, идиотка? - завопил Иде, выбравшись из машины.
      - Выполнять твою волю, - рявкнула я в ответ и пошла назад к началу моста.
      Дойдя до начала дуги, я стянула с ног туфли на шпильке и отшвырнула прочь. Посмотрела в сторону дороги - машины приближались. Надо бы побыстрее, а то мне помешают... Глубоко вздохнув, я ступила на дугу и стала медленно забираться по ней на самую верхушку моста. Иде больше не кричал, задрав голову, он следил за моими продвижениями. Вокруг постепенно собиралась толпа. Я шла наверх. Ненавижу высоту. Мне страшно, очень страшно. Но с другой стороны, когда я смотрю вниз, кроме страха во мне назревает дикая сила, манящая кинуться в пустоту. Я всегда ее подавляла, страх пересиливал. Но сегодня выбора нет. Если я струхну и сдамся, все пропало. Так что стараясь не обращать внимание на легкое головокружение, я приближалась к самой высокой точке моста. Внизу уже кто-то истерично вопил, чтобы вызвали скорую и спасателей, но мне было все равно. Отступать я не привыкла.
      Наверху было холодно, морской ветер пронизывал насквозь и развевал мое белое платье. Но вид был потрясающий. Черная гладь реки уходила вперед, виднелся освещенный множеством огней Новый Мост, на фоне уже почти темного неба просматривалась колокольня церкви Св.Елены, здание ратуши, банк... Всегда мечтала на это посмотреть. Я взглянула вниз. На мосту уже скопилось столько народу, что движение транспорта прекратилось. Все смотрели только наверх, на меня. Вдруг я заметила идущую от кладбища фигурку. Ахнув, пожилая женщина, бросилась к Иде. Я ее узнала. Теперь я ее узнала наконец-то, она работала уборщицей в баре на пляже, а потом приходила к Иде домой, но так и не застала. Я видела, как она, порывшись в сумке, протянула ему клочок бумаги. Впрочем, не важно, что там написано... Я шагнула к краю дуги. Ну, два раза сегодня уже делали для меня отсчет... Надо бы в третий. Раз... Я сделала еще один шаг вперед. Внизу кто-то ахнул. Два... только бы получилось... Три. И я полетела вниз. Но в тот момент, когда уже ветер свистел в ушах, с моста раздался крик Иде:
      - Нет!
      Поздно, малыш... Интересно, что там было... в этой бумажке...
      ЧАСТЬ 2.
      ПОСЛЕ
      Когда я открыла глаза, то увидела лишь сине-зеленую муть. Я тихо огляделась. Несомненно, я валяюсь на дне. Вокруг видны какие-то коряги, давно затонувшая лодка, банки, мусор... Чуть приподняв голову, я увидела, что меня саму уже наполовину занесло илом и песком. Что-то я не поняла... Я живая или нет? Я попробовала пошевелиться. Руки двигались, ноги не очень. Дышать в привычном для человека смысле не хотелось. Как тогда, в ванной... Голова раскалывалась, жутко хотелось спать, руки и ноги совсем не хотели слушаться...
      Когда я очнулась снова, то подумала, что ослепла. Было такое ощущение, будто лежу в банке с чернилами, не видно ни зги... Я с трудом подняла руку и ущипнула себя за щеку. Больно. Значит, живая. Значит, надо выбираться. Какое-то время я вылезала из песка - то, что наплыло, придавило ноги мертвым грузом, вода вокруг замутилась еще больше, но мне было уже до лампочки. Почти обессиленная, я всплыла на поверхность. Встреча легких с воздухом была на редкость неприятной, очень болезненной я бы сказала. С трудом выбравшись на берег по камням, я еще долго сидела и кашляла.
      Интересно, что произошло? С одной стороны, я несомненно утонула - в легких было полно воды. С другой - вроде живая, вроде дышу... Где-то я читала, вспомнила я, что человек может долго быть под водой, если залить в легкие субстанцию, перенасыщенную кислородом. Человек тогда не умирает. Во ведь там его одевали в специальное снаряжение, а тут обыкновенная речная вода... Да какая разница, в конце-то концов...
      На ослабевших ногах я поплелась в город. Была обыкновенная летняя ночь, улицы стояли безлюдные и тихие. Тем лучше, неизвестно, как я выгляжу. Я посмотрела на платье. Оно было уже не белое, а грязно-зеленое, с налипшими кусками ила и водорослей. Если и все остальное выглядит так же, то я вылитая восставшая из мертвых утопленница. Впрочем, так и есть.
      На мосту было так же тихо и безлюдно, тускло светили несколько лампочек на дуге. Пройдя до середины, я увидела у одного из столбов огромный букет чайных роз. Моих любимых роз... Над ними мелом было написано: "Прости меня". Сдается мне, Дьявола совесть заела... или он почему-то передумал. Ведь он попытался все-таки меня остановить. Интересно, почему...
      Сойдя с моста, я медленно брела в сторону Таллинского шоссе. Кажется, до дому я такими темпами и до утра не дойду. А днем нельзя, увидят люди, перепугаются насмерть... Да, Иде вчера на мосту струхнул, не выдержал... И я засмеялась себе под нос. Ну ничего. Скажу, что проплыла вниз по течению и вылезла, не убьет же он меня. А если будет настаивать, то так и быть, выполню его желание, уеду из города. Я посмотрела на часы. Не видно. Я вылезла из темной подворотни под свет фонаря, глянула и тут же юркнула обратно. Снова темными переулками пошла к шоссе.
      Сейчас три часа ночи. Значит, лежала я под водой часа четыре... Круто, это тебе не каких-нибудь двенадцать минут... Это уже на книгу рекордов Гиннесса претендует... Вдали показались огни шоссе, въезд на Новый мост, основной перекресток, телефонная будка на углу. Надо позвонить Янеку, пусть меня заберет. Ускорив шаги, насколько можно, я взяла курс на телефон-автомат. Проходя мимо банка, я остановилась и посмотрела в зеркальное окно. В ярком свете фонаря, признаюсь, это было страшное зрелище. Грязная, бледно-зеленая, как смерть, в волосах водоросли, глаза дикие... Ужас просто. Отвратительное зрелище, любоваться им мне не хотелось. Потому я оторвалась от окна и пошла дальше, но нечаянно мой взгляд коснулся таблицы с курсами валют. Отойдя на пару шагов, я замерла. Что-то тут не так... Что-то не сходится... Я обернулась и внимательно стала просматривать строчки, чтобы понять, что тут неверно... Доллар... Марка... Все верно, хотя крона опять упала...
      И тут я заорала от ужаса, забыв о том, что могу перепугать все мирное население. Я увидела ДАТУ... ## ИЮЛЯ... Июля? Июля? Но ведь вчера только была середина июня! Я ведь не могла валяться в реке больше трех недель? Или могла? В соседнем доме стали зажигать свет, хлопать окнами... Как ни была я ошарашена, я успела юркнуть в темноту телефонной будки, до того, как меня кто-нибудь увидит. Вот там я и разрыдалась. Что вообще происходит со мной? Я умерла? А если не умерла, то каким образом, я пролежала в реке три недели и даже не простудилась? Ночь была прохладная, платье на мне так и не высохло, если так пойдет, то я простужусь тут... Как сумасшедшая я сидела на грязном полу телефонной будки, плакала и качалась из стороны с сторону...
      Но голова работала четко. Я просто запуталась. Может, в банке ошибка. А может, опять чертовщина меня достала, в любом случае, одной мне не разобраться. Надо звонить брату, больше некому. Я пошарила в мусорном бачке и выудила штук пять использованных карточек, и стала их проверять одну за другой. Скоро мне повезло - на четвертой карточке оставалось двенадцать центов... мне бы и пяти хватило на городской звонок...
      Засунув карточку в автомат, я напрягла мозги. Надо вспомнить... Когда-то, давно, когда мы еще маленькие ловили инопланетян, мы придумали систему. После того, как один снимает трубку, в тоновом наборе звонящий набирал ряд звуков, для каждой ситуации свой... И был там один, значил что-то вроде SOS или "немедленно приходи"... и потом для каждой любимой точки в городе был свой звук. И у этой будки тоже... 9 или 8? Кажется, 9... Как же он звучал?... Подбирала сочетание я долго. Наконец, я набрала братов телефон. Пожалуйста, будь дома... На двадцатом где-то гудке автомат оборвал связь, сообщив механическим голосом, что абонент не подходит. Я набрала снова. Ну, просыпайся давай.
      Четвертый гудок, пятый.... Стоп. Контакт. Есть контакт! На другом конце провода Ян совершенно отчетливо крыл матом всех, кто звонит в такую пору. Пока он не бросил трубку, я стала набирать тоновую фразу, шесть звуков всего. Янек моментально перестал ругаться.
      - Что? - переспросил он.
      Я набрала снова.
      - Кто это шутит? - шутит... сам понимает, что спрашивает ерунду. Кроме нас двоих об этой системе никто не знал. Я набрала фразу снова, подождала, нажала девятку, чтобы он знал, куда приезжать, и бросила трубку. Теперь оставалось только ждать.
      Скорчившись, я сидела за телефонной будкой прямо на земле. Грязь меня не волновала, все равно быть грязнее чем я есть трудновато. А вот если какой-нибудь прохожий задумает позвонить и обнаружит такую страшилу в будке, его и удар хватить может. Вот оно, человеколюбие - замерзать на покрытой окурками земле, лишь бы какой-нибудь гуляка не заработал нервный шок. Как будто меня заботят чьи-то нервы. Мне бы в своих разобраться, если они вообще еще остались. И умудрилась я в такое вляпаться...
      Вдалеке раздался шум мотора, кто-то приближался к перекрестку с нужной стороны. Я глянула на часы - и десяти минут не прошло. Если это Ян, то он побил все рекорды по пожарному надеванию штанов. Я осторожно выглянула из-за своего укрытия. Рядом с автобусной остановкой парковался зеленый потрепанный Кадет. Слава богу, приехал... Как бы мне так вылезти, чтобы он в обморок не упал... Трудная задачка.
      Янек, в старых штанах и с на редкость взъерошенной шевелюрой уже вышел из машины и подошел к будке. Вид был озадаченный - карточка вставлена, трубка болтается (я ее предварительно сняла). Он поднял трубку, послушал гудки, подергал карточку, выругался и стал озираться. Постояв минуты две и никого не обнаружив, он, явно злой, пошел обратно к машине. Вот тут-то тормозить было нельзя, еще минута и он уедет. Пришлось раскрывать инкогнито. Собравшись с духом, я окликнула:
      - Янек!
      Он застыл как вкопанный. Оглянулся. Потряс головой. И пошел дальше. Блин, придется все-таки вылезать, ничего не поделаешь. Я с трудом поднялась, с опасением вылезла под обличающий свет фонаря.
      - Янек!
      Признаюсь, такого дикого лица я в жизни еще не видела. Ясно было видно, что он готов бежать со всех лопаток, молиться, креститься и падать в обморок. С такой дикой рожей он стоял минуты три. Я не приближалась, чтобы не усугублять стресс. Наконец он судорожно сглотнул и сделал шаг вперед.
      - Кей?
      - Да, - подтвердила я, - привет.
      Он пошевелил волосы рукой.
      - Я что-то не так сделал?
      - Ты о чем?: - удивилась я.
      - Я что-то забыл? - продолжал он, - иначе бы ты меня с того света не беспокоила...
      - Очнись, - завопила я, - я живая!
      Он попятился.
      - Не может быть. Ты утонула. Три недели назад.
      Значит, это не ошибка... Следовало ожидать, в таком месте, как банк, с датой не ошибаются...
      - Да не утонула я! Живая. Помнишь, - быстро затараторила я, - как я в ванной четверть часа валялась? Так вот, тут то же самое произошло... Только валялась я гораздо дольше.
      - Это точно ты? - сомневался брат.
      - Да, точно я, - я была уже в отчаянии.
      Медленно он подошел, с опаской потрогал за плечо, и удовлетворенно констатировал:
      - Теплая.
      - Теплая, живая и голодная! - взвыла я, - я домой хочу!
      Он продолжал меня щупать, наверное, чтобы окончательно убедиться в реальности, не забыв пару раз ущипнуть себя самого. Обошел вокруг пару раз, потрогал еще раз, и неожиданно взревел:
      - Кей!!! - в следующую минуту я взмыла в воздух, он обнимался как бешеный, и кажется даже ревел, но было трудно понять, отчего у него щеки мокрые - то ли правда плакал, то ли об мое мокрое платье измазался. Но это было уже не важно. Главное, он меня признал.
      Пять минут спустя, истисканная и исцелованная, несмотря на слой грязи, я уже сидела в машине, грызла какое-то засохшее печенье из бардачка и глазела по сторонам. К себе домой я не собиралась, ехали к Яну. Вся его родня опять была в деревне, бояться мне было нечего. Не стоит и говорить о том, что первое, что я сделала - залезла в ванну. Вылезла оттуда чистая, но вид мой все равно не внушал оптимизма. От загара не осталось и следа, кожа была бледная, даже синюшная какая-то, а этом фоне мои любимые веснушки смотрелись особенно некстати - как голуби накакали. А ведь я так любила эти веснушки... Завернувшись в махровый халат, я отправилась на кухню и стала размеренно и методично уничтожать весь запас провизии. Весь стол передо мной был заставлен тарелками, блюдцами, чашками и плошками. Янек сидел напротив и, подперев щеку рукой, блаженно на меня взирал, наверно, никогда не видел, как утопленники восстают из ада.
      Когда в меня не лез больше ни один кусок, я тяжело откинулась на спинку стула и отдышалась. Есть больше не хотелось. Но во мне проснулось дикое желание... просто до истерики...
      - Ян, - пискнула я, - сигаретка у тебя найдется? - в последние часы я старалась об этом не думать, боялась, что свихнусь от этой зависимости.
      На мое удивление, он ответил:
      - Конечно. Это не твои любимые....
      - Неважно, - заявила я, раздирая пачку Давидофф. - Сейчас это абсолютно не важно.
      Боже, какое блаженство это было... После пары затяжек я прозрела.
      - Э! А с каких это пор ты курить начал? Ты ведь клялся, что не будешь!
      - С тех самых, как ты сгинула, - ответил он, - и не учи меня жить. Лучше скажи, что ты будешь делать теперь.
      Я задумалась. Действительно, а что мне делать-то? Мучимая холодом, жаждой и никотиновой зависимостью, я об этом не задумывалась. Все считают, что я померла. А я жива. Мне выйти завтра на площадь и объявить городу об этом? А нафик мне это надо?
      - Буду скрываться, - решила я наконец, - пока не отомщу Дьяволу.
      Янек вздохнул.
      - Не надо ему мстить. Пожалуйста, не надо.
      - Как это не надо, - взвилась я, - он меня притеснял, он меня оскорбил перед всем городом, все его шлюхи видели, как я на коленях ползала. Тебе этого мало?!
      - Не надо ему мстить, - повторил Янек, - он уже за все наказан. Да так, что тебе и не снилось. Помнишь ту тетку?
      - Какую еще тетку? - огрызнулась я.
      - Которая работала уборщицей в баре. В тот вечер... Когда Шейн узнал, что кольцо у тебя... Он не смог сообщить об этом Дьяволу. Не успел. Но он написал записочку. И попросил уборщицу ее передать.
      - Это не ту, что она отдала ему на мосту?
      - Ту самую. С этим убийством заварилась такая каша. Бар закрыли, город сошел с ума, она никак не могла Дьявола поймать. Даже домой приходила несколько раз, но не застала.
      - А ведь я ее видела, - прошептала я.
      - Когда он прочитал записку и понял, что кольцо у тебя, он чуть с ума не сошел. Он прыгнул за тобой, но было слишком поздно... С тех пор он совсем свихнулся... Первые несколько дней он почти беспрерывно рыдал. Потом носил цветы к мосту, забросил всех баб и тусовки, из дому больше не выходит, кажется, хоронит себя заживо.
      - А какое ему до этого дело? Почему это колечко играет для него такое значение?
      - Понятия не имею.
      Вот значит, как... не по мне ты плакал, Иде. Только кольцо тебя интересует... Но если оно твое, то придется сначала тебе свои права доказать... А я не сдамся.
      - Неважно, - отрубила я. - Моих планов это не меняет. Я намерена посидеть какое-то время втихаря, а там посмотрим...
      - Дело твое, - вздохнул Ян.
      Спала я в ту ночь потрясающе, до того приятно было лежать на сухих, мягких простынках, это вам не тина и консервные банки. И даже не подозревала, что готовится за моей спиной.
      Часов в семь утра Янек выскользнул из дома, постаравшись как можно тише прикрыть за собой дверь. Ушел он недалеко - всего лишь поднялся этажом выше и нажал кнопку звонка рядом с аккуратненькой цифрой 409.
      - Что тебе надо в такую рань? - Иде открыл почти сразу.
      - Есть новости.
      Идео помедлил, но отодвинулся.
      - Заходи. Что случилось?
      Янек оглянулся.
      - У тебя никого нет?
      - А разве теперь у меня может кто-то быть? Кроме того, в этот дом я никогда никого не приводил.
      - Хорошо. Потому что то, что я скажу, слышать никто не должен, - он взял предложенный бокал и благодарно кивнул.
      Помолчал, потом сказал:
      - Она жива.
      - Кто? - не понял Иде.
      - Кей жива. Объявилась сегодня ночью.
      - Как жива? Она же утонула! Или она все это время морочила нам голову?
      - Похоже, что нет, - пожал Ян плечами, - говорит, очнулась сегодня ночью в реке и выплыла. Она в жутком шоке, что прошло столько времени, и в ситуации не ориентируется. До сих пор думает, что это ошибка. Правда, похожее уже случалось, но не на столько же...
      - Что именно случалось?
      Ян выложил ему всю историю с ванной. Иде долго сидел молча, болтал жидкость в стакане, наконец сказал:
      - В общем, если на ней кольцо, то так вполне могло быть... Только мне не понятно, почему мне не сказали....
      - Что не сказали? - удивился Ян.
      Иде отмахнулся.
      - Неважно. Что она собирается делать?
      - Похоже, мстить тебе. Она очень зла. И вообще, что это за заварушка с кольцом?
      Иде нахмурился.
      - Я тебе, конечно, очень благодарен... Но, боюсь, это я могу объяснить только самой Кей. Так что мне надо как-то ее выманить, прежде чем она проломит мне череп из-за угла, - он тяжело вздохнул, - нет ничего страшнее разгневанной женщины. А если это Кей, то можно сразу составлять завещание...
      Янек уже понял, что от этой ледяной статуи больше ничего не добиться. Он встал.
      - Пойду я, пожалуй, пока она не проснулась. А то ведь и мне не сдобровать. Самое главное я тебе сказал.
      - Спасибо, - ответил Иде, - огромное спасибо, я не забуду, - и закрыл дверь.
      А предатель Ян понесся вниз по лестнице обратно к себе домой с чувством выполненного долга.
      Проснулась я когда уже было далеко за полдень. Денек был замечательный, солнышко так и припекало, да и что странного - июль все-таки. После того, как я посмотрела внимательно газеты и телевизор, я окончательно в этом убедилась. Янека не было, а потому я нагло забралась в холодильник, позавтракала и решила исправить положение со своим внешним видом. Я вытащила на солнечный балкон шезлонг, установив его в угол, который не мог бы просматриваться сверху, на случай если Дьявол выйдет покурить или почесать волосенки, и развалилась на солнышке. Я попеременно подставляла то один бочок, то другой, в надежде, что снова стану шоколадкой. Увы, я перестаралась. Через пару часов шоколадкой и не пахло, зато я напоминала милого розового поросеночка, или даже скорее крабовую палочку - внизу белая, сверху красная. Одно расстройство, а не загорание. Впрочем, я всегда так. Обгораю хорошо, загораю плохо. Еще пара дней таких развлечений и все будет в норме. Я еще крутилась перед зеркалом, разглядывая обгоревшую спину, когда хлопнула входная дверь и в комнату ввалился Янек с большим мешком пончиков в руках.
      - Привет, - чмокнул он меня в щеку, - уже принялась восстанавливать божеский вид?
      - Угу, - я попыталась конфисковать пончики.
      - Э, нет, - он поднял мешок высоко над головой, - Доставай молоко, или что ты там еще будешь, и сядем поедим нормально.
      - Бяка, - надулась я и пошла вытаскивать молоко из холодильника, Кстати, - спросила я, - как там Моника?
      - Хорошо, - ответил брат, - она уже пришла в себя, наверно, скоро можно будет вернуть ее в город. Да, - задумался он, - вот мои поедут домой, ее и захватят.
      - Хорошо? - переспросила я, - как так?
      Он замялся.
      - Она была в таком шоке все это время, что мы просто не могли ей сказать, что ты утонула. Так что она единственный человек в городе, который считает, что ты жива и здорова. Она, конечно, удивлялась, - продолжал он, - что ты не звонишь и не приезжаешь, но мы ей наврали, что у тебя какие-то важные дела.
      - Вот как, - я принялась разливать ледяное молоко по чашкам, - это хорошо...
      Он сел за стол и вытянул с блюда самый сахарный пончик. Заметив такую наглость, я шлепнула его по рукам, пончик отняла, а ему дала другой.
      - Ты еще не отказалась от своих намерений? - резко переменил тему брат, насчет Дьявола?
      - Неа, - ответила я, выложив самые аппетитные пончики в ряд перед носом. Образовалась пончиковая очередь на съедение, и признаться, участь пончиков меня волновала куда больше страданий Дьявола, - и не собираюсь.
      - И когда ты намерена начать?
      - Не знаю, - честно ответила я, - мне в общем-то не к спеху. Отдохну, поразмыслю, приведу себя в порядок и всыплю ему по первое число. И не надейся, что пока я тут отдыхаю, я начну его жалеть и откажусь от удовольствия его уничтожить.
      - Как хочешь, - но видно было, что у Янека свое мнение на этот счет.
      - Ну-ка, погоди, - я отложила в сторону очередной пончик, - что-то я не поняла, ты на чьей стороне?
      Видно было, что ему стало на редкость неуютно.
      - Ни на чьей, - пробурчал он, - просто вы не вовремя столкнулись и друг друга не поняли. Он сделал глупость, ты сейчас собираешься сделать еще большую, и тебя останавливать смысла нет. Так что делай что хочешь, но имей в виду - мне дороги вы оба, и поддерживать тебя в этой войне я не собираюсь.
      - Послушай, дорогой, - съязвила я, - а может быть ты уже донес своему лучшему другу Дьяволу о моем появлении?
      Он резко отодвинул чашку встал из-за стола .
      - Дура ты, - и ушел.
      А я так и не поняла - так донес он или нет? А впрочем, если бы донес, полагаю, его высочество уже было бы тут...
      В последующие дня два я старательно изображала Кавказскую пленницу - ни ногой не вылезала из дому, старательно загорала на балконе, поедала горы продуктов, которые Янек не уставал таскать и отсыпалась. В конце концов я стала более-менее походить на нормального человека, без этих синюшных пятен по всему телу. Я, признаюсь, не могла на себя в зеркале нарадоваться. Однако, долго наслаждаться спокойствием мне так и не пришлось.
      На третий день с утра я как обычно, завернувшись в халатик, восседала на кухне и ела сырные булочки с молоком на завтрак. Каюсь - молоко ненавижу, в Москве, например, молочные продукты вообще есть не могу, а вот в Эстонии и творог, и молоко, и сливки уплетаю за милую душу. Так вот, я , значит, пила молоко с булочками, когда домой вернулся Ян. Я не знала, где он пропадал каждое утро, но разумно рассуждала, что возможно, он бегал ночевать к Кейту, а под утро возвращался, как раз тогда, когда я имела честь завтракать.
      Он уселся рядом, скинул на стол пачку газет, и ухватил булочку.
      - Отдай плюшку, - голосом Фрекен Бок произнесла я, и отняла продукт.
      - А что я есть буду? - обиделся брат.
      - Ну, - размышляла я, - по-моему, там в холодильнике где-то были позавчерашние макароны...
      - Издеваешься, - прорычал Янек.
      - Ага, - кивнула я, - а чего это ты такой голодный, а? Небось всю ночь кувыркался, фулюган... - ткнула я его под бок.
      Он смутился.
      - А если даже и так, тебе-то что?
      - Абсолютно ничего, - я подцепила с тарелки еще одну аппетитную плюшку, дай-ка мне газету, будь умничкой. А я тебе за это плюшку пожертвую...
      - Подавись, жадюга, - кинул он мне газеты через стол, - и где моя плюшка?
      Я пододвинула голодному тарелку и развернула прессу. Газет было две, "Эстония" и "Пярну П...". Как всегда я внимательно просмотрела местный "криминал", который стал намного мрачнее с некоторых пор, мельком глянула программу телевидения и затем принялась внимательно изучать объявления на последней странице. Меня, правда, раздражал мелкий шрифт, только комару с лупой его читать, но ничего не поделаешь, просмотр данных публикаций уже превратился в священный ритуал. До сих пор, впрочем, бесполезный. Однако, сегодняшний день был совсем другим.
      В самом низу страницы, под рекламой каких-то гаражей с запчастями, было написано:
      "Кроликов полосатых, породистых, белых и рыжих, отдам в хорошие руки доброму человеку. Пейджер ХХХ-ХХХХ, аб ХХ14, оставьте свой номер".
      Ну и как обычно у меня начисто пропал аппетит, а в голову полезли разные надоедливые мысли. Ждала, ждала... вот, дождалась. И что теперь? Раньше казалось, что появится объявление, все разъяснится и все будет пучком. Теперь же меня снова мучили сомнения. Ну позвоню я. Ну оставлю свой телефон. А потом ко мне к гости кто-нибудь заявится, и будем мы с Кырсиком на пару в некрологах фигурировать. А между тем, мне этого абсолютно не хочется. Я и так три недели проплавала, хватит с меня загробной жизни. До сих пор водоросли из волос вытаскиваю, с меня хватит. Но, в конце-то концов, я могу и телефон брата оставить... нелогично, конечно, но мне уже плевать.
      Я не могла дождаться ухода брата, даже готова была отвесить ему хороший пинок, чтобы поторапливался, а он копался ужасно долго, просто невыносимо было терпеть все его замедленные действия. Как только за ним захлопнулась дверь, я подскочила к телефону и набрала номер. Выслушав заученное приветствие оператора, я продиктовала телефон Янека и бросила трубку. Проверила кассету на автоответчике и уселась ждать. Дала себе слово, что к телефону подходить не стану, хоть ты тресни. Хочу послушать, что за голос перезвонит.
      Прошло полчаса, час, два.... Телефон молчал. Я наконец позволила себе оторвать пятую точку от дивана, где сидела и пялилась в телевизор, боясь отойти даже на секунду, и отправилась на кухню, по пути разминая затекшие конечности. И разумеется, по закону подлости в тот самый момент, когда я хлопала дверцей холодильника, открыла кран, поставила чайник и производила прочие бытовые шумы, телефон зазвонил. Самого звонка я так и не слышала, привлек мое внимание звук включившегося автоответчика. Быстренько отключив воду, я подлетела к полке с телефоном и приготовилась внимательно слушать, что же скажет мне неведомый хозяин пакостного украшения. Однако, информативностью он не отличился. Автоматическим, явно не живым голосом было произнесено:
      - Сегодня в два часа ночи, у фонтана напротив клуба "Кир".
      И это все. Как мило. Всего лишь в два часа ночи. Это принимая во внимание, что один бедолага уже размазан по асфальту, а второй застрелен в такую же милую невинную ночку. А почему бы мне не стать третьей на добровольных началах? Вы так добры, незнакомый господин, огромное спасибо за оказанную честь. Я сделала реверанс, но потеряла равновесие и плюхнулась на диван.
      Я пойду? Конечно, пойду. Все равно я уже по уши влипла во все это. Или я узнаю, в чем тут дело, или помру, какая разница, от собственного любопытства или от рук маньяка? Второго я не особенно боялась, к тому же для всех, кроме Яна и страдающей Мон я уже три недели покоилась вечным сном. Стоит ли мучиться и выбирать? Абсолютно не стоит. Если психовать, так на полную катушку.
      До вечера я постаралась обо всем забыть, и вполне неплохо провела время, хотя бы потому что выспалась. Не хочу стоять под дулом пистолета сонной мухой, уж лучше посмотреть в глаза року ясным взглядом и постараться не зевать. Потом, уже на ночь глядя, мы с Мареком, Янеком и Яной очень мило затусовались на кухне с пивом, креветками и колодой карт. На пиво у меня был особый расчет - после него как правило хорошо спится, а значит никто и ничто не помешает мне ночью выскользнуть из дома. Я абсолютно не следила за ходом игры, крыла невпопад и постоянно проигрывала. Играли мы на пивные пробки, и сдается мне, к концу вечера я задолжала всем сидящим за столом как минимум ящик этого добра. Когда же терпение братьев закончилось, и мой пробочный кредит исчерпан, вспыльчивый Марек швырнул карты на стол и заявил, что больше мне и дохлой мухи в долг не даст. На этом мы и закончили азартные игры, и все помаленьку расползлись по комнатам.
      Я облачилась в ночнушку, забралась под одеяло и приготовилась ждать, пока все не заснут сладким сном. Ожидание обещало быть долгим, потому что Марек, сегодня вернувшийся из деревни, где он разумеется ловил рыбу, подложил Яне в тапки дохлого угря.