Кома

      - Не знаю, - протянула я, - отпуск, похоже, все равно уже испорчен. Может быть, уеду в Москву.
      - А как же квартира?
      Я оторопела.
      - Какая квартира? У меня здесь только дом.
      - Дом, - усмехнулся брат, - а ты в курсе, что после смерти Иде у главного нотариуса обнаружилось его завещание, по которому все его имущество, включая квартиру, дом за городом, машины, инвестиции и прочее наследуешь ты?
      Икебана сама собой выскользнула у меня из рук.
      - Шутишь?
      - Нисколько. Он составил его в день, когда разбился, похоже, от тебя поехал прямо к нотариусу. Как чувствовал, что ему долго не жить... А знаешь, что самое странное? В конце бумаги стоит приписка, что в случае если он окажется на грани смерти, он обязывает врача или любого другого человека избавить его от мучений. Именно поэтому полиция и прекратила розыски. До вскрытия завещания это выглядело убийством, однако теперь это не что иное, как анонимное исполнение последней воли. Дело закрыто.
      Я все больше и больше поражалась тому, насколько Идео все предусмотрел, насколько продумал все мельчайшие детали, стараясь облегчить мне жизнь после возвращения.
      - А кто меня нашел? - задала я давно интересовавший меня вопрос.
      - Я нашел. Думаешь, я не знал, что в тот вечер ты сбежала на свиданку, и не видел, как вы возвращались вдвоем?
      - Шпион, - зашипела я.
      Он рассмеялся.
      - Еще и предатель, между прочим.
      - Ага, так все-таки это ты донес блондину, что я из реки вылезла? Убить тебя за это мало, - я замахнулась на брата подушкой.
      - Ну ладно тебе, - попытался он защититься, - если ты ослепла от коктейля любви и собственной вредности, то я сразу догадался, чье колечко ты прихватила. Так что я всего лишь направил события в нужное русло.
      - Предатель, - гундосила я, методично приземляя подушку ему на голову. Впрочем, скоро я устала и прекратила это занятие - мое здоровье еще не позволяло мне вести продолжительные бои. Я распласталась на кровати, чтобы хоть немного отдышаться.
      - А откуда ты знал, что я там?
      - А я не знал, просто унюхал, что газом пахнет.
      - Я же все двери заперла...
      - Да уж, - невесело усмехнулся он, - причем на совесть заперла. Мне пришлось лезть через балкон и стекло выбивать, чтобы тебя оттуда вытащить.
      - И до сих пор стекло разбитое? - забеспокоилась я.
      - Нет, вставил уже, чтобы ты потом меня не обвинила в посягательстве на собственность, - захихикал брат, - засудишь ведь, еще пожалею, что спас.
      - Ага, - мечтательно протянула я, глядя в потолок, - посадят тебя в кутузку, там много симпатичных хулиганов...
      На этот раз подушка приземлилась на мою голову.
      - Что? - завопила я обиженно, - Чего я такого сказала?
      - А ничего, - прошипел Янек, - нечего мне тут такие вещи говорить, я девушка верная... - он осекся, - ой....
      Я аж согнулась от смеха.
      - Надо же, - подвывала я, - верная девушка нашлась! Ой, не могу... Хочешь, я тебе юбочку одолжу? На твоих ножках она неплохо будет смотреться.
      - Придушу, - зашипел брат и накинулся на меня с подушкой, - прекрати ржать! Оговорился я, подумаешь! - Я продолжала завывать, - замолчи, тебе говорят!
      - Кхе-кхе, - раздался вдруг вежливый кашель, - я не помешал?
      В дверях стоял Кейт.
      - Вижу, вы опять развлекаетесь?
      - Кейтик, - бросился к нему Ян, - она меня совращает!
      - Ну, - протянул Кейт, - думаю, это нетрудно...
      - Она пообещала меня посадить в кутузку к симпатичным хулиганам! плаксиво ябедничал брат.
      - Хи-хи-хи, уверен, тебе понравится....
      - Вот и я то же говорю, - я отняла подушку, взбила и засунула себе под голову, - а он не верит, говорит, что он верная девушка и тебе не изменяет. Как ты смотришь на то, что я одолжу ему свою юбочку?
      Кейт заценил Янекову нижнюю часть.
      - Не знаю, если только длинную. Мне кажется, у него ноги кривоваты...
      - Вы сговорились! - с этим воплем Янек вылетел в коридор.
      Подхихикивая, Кейт присел ко мне на кровать.
      - Ну, подруга, как самочувствие?
      - Ничего вроде, - ответила я , разглаживая одеяло, - только слабовата я пока, вставать не могу, голова кружится.
      - Это пройдет. Вот увидишь, еще максимум недельку проведешь на койке, а там мы втроем поедем в деревню рыбку ловить.
      - Слушай, Кейт, - вдруг спросила я, - мне вот интересно, ты что, никогда не ревнуешь?
      - В смысле?
      - Ну Янек постоянно склоняется на мою сторону, тебя это не раздражает?
      Он пожал плечами.
      - Да нет. Просто вы очень близки по духу, первая любовь и все такое... Может быть, ему не хватает галочки в графике, типа он с тобой... ну того, значит можно начинать новую жизнь... Это как будто старый должок, который он никак не отдаст. А отдаст, тогда и успокоится, - он почесал затылок, - кроме того, ну не могу я к тебе ревновать, я сам к тебе как к сестре привык. Так что если что, я буду не в обиде, все равно это произойдет рано или поздно. А к другим он не клеится, ни к мальчикам, ни к девочкам... Так что на мой взгляд все в порядке.
      - Ну ладно, - успокоилась я, - главное, чтобы вы из-за меня не поссорились.
      - За это не бойся, - улыбнулся Кейт, - я его так просто не выпущу. Ладно, - он отбарабанил какой-то мотивчик на коленках, - пойду я его ловить, а то он с горя в коридорах заблудится. Мы еще заглянем на днях, хорошо?
      - Давай, - подмигнула я, - до скорого.
      Он помахал мне ручкой и вышел.
      Отдыхать мне особо не давали, то и дело приходили делегации родственников и знакомых, а то и просто незнакомых людей. Они в неимоверных количествах таскали цветы, так что у меня скоро образовалась настоящая оранжерея, конфеты, от которых меня уже тошнило и воздушные шарики, по количеству способных забить средний цирк целиком. Они приходили, жали руку, обливались слезами, благодарили Господа что я жива, сочувствовали и выражали соболезнования. К концу моего пребывания в больнице я уже настолько устала от этих визитов, что мечтала только об одном - запереться дома и никому не открывать, забаррикадировать дверь чем-нибудь тяжелым, растопить камин и в полной тишине и одиночестве пить кофе. Кто знает, может, Дьявол возьмет кратковременный отпуск и навестит меня...
      Когда меня выписывали, собрался практически весь персонал больницы, а на улице меня ждала приличная толпа. Медсестрам я раздарила все, что мне натаскали сердобольные горожане и, сдается мне, запаса шоколада им хватит теперь лет на пять. Поддерживаемая с одной стороны братом, с другой Кейтом, я вылезла из холодных кафельных коридоров на солнце, погрузилась в такси и под улюлюканье толпы поехала домой.
      Дома меня ждала Моника с домашним обедом. Она уже успела все прибрать и приготовить к моему приезду. Я аж прослезилась от такой заботы. Хорошо все-таки, когда есть такие друзья... Но какими бы хорошими они ни были, через пару часов я их выгнала и наконец-то ощутила долгожданное одиночество. Мне предстояло многое обдумать.
      Развалившись на ковре у камина, я лениво помешивала кофе и пялилась в огонь. Иде свободен, Джо и Шейн уже на месте. Я, хоть и тут, тоже уже вступила в права. Получается, команда укомплектована? Если думать практически, то да. А вот если думать логически... то не совсем. Чего-то все равно не хватает, точнее, кого-то...
      Другая проблема - теперь, когда я считай здорова, мое равнодушие к смерти Иде может показаться людям подозрительным. Поначалу все списывали его на стресс, послекоматозное состояние и так далее, но теперь у кого-то могут появиться нехорошие мысли по этому поводу... Что мне делать? Устраивать истерики поздно, их надо устраивать или в самом начале, или вообще не устраивать. Подумав над проблемой, я наконец выбрала тактику - будем считать, что от горя я полностью замкнулась в себе и ни с кем говорить не хочу, а для подтверждения подобной теории можно пару раз на публике пустить слезу, как будто тайком, но чтобы все видели. Да. Это будет как раз то, что надо.
      Я посмотрела на часы. Они были на месте и в белом металле красиво отражалось пламя из камина. Как я успела выведать у Яна, когда он тащил меня из квартиры, они уже были на мне. Я осторожно погладила циферблат. А интересно, они действительно работают? Недоверчиво я подергала за кнопочку. Как так может быть, что такая маленькая и с виду абсолютно привычная вещь способна творить все то, о чем мне говорили? Я отбросила челку с глаз. Мне же совсем не обязательно уноситься в Новую Зеландию или отправляться в гости к неандертальцам... Можно ведь просто немножко протестировать новое приобретение, для проверки... я же должна знать, что мне такое всучили на терминале, правда?
      Я ткнула пальцем в голубую кнопку и с минуту сосредоточенно разглядывала карту. Переправляться я, в общем-то, никуда не собиралась, просто хотелось покопаться. У меня по жизни так - как только что-нибудь новенькое из техники появляется, я люблю сидеть и сама в ней разбираться, причем терпеть не могу читать разные там инструкции по эксплуатации. Гораздо приятнее доходить до всего самой... Ведь самое главное я знаю - не нажимать лиловую кнопку, а то улечу. Значит, если я ее трогать не буду, опасности нет, все ведь просто, правда?
      Какое-то время я валялась, по очереди рассматривая на карте города, в которые мне хотелось бы попасть. Ко всему прочему, я обнаружила, что карта распознает голос и являет собой огромный банк данных, включая даже самую странную и редкую информацию, а также систему слежения. Мне ничего не стоило попросить найти мне, скажем, Пола Маккартни, и через пару секунд мне выдавалась местность, где он находится, а сам Пол обозначен двигающейся точкой. Спокойно можно было перейти в видео режим и часами шпионить за кем угодно. Потрясающая вещь, но не для плохих рук, подумала я, глядя как неизвестный мне Нью-Йоркский банкир делает заначку в своем офисе и как замечательно виден набираемый на сейфе код.
      Но не успела я как следует насладиться своей игрушкой, как в дверь тихо постучали. Господи, кто еще там? Сказала же, что никого не хочу видеть, по крайней мере до завтрашнего утра, ничего люди не понимают. Этот кто-то явно был в курсе, что я дома, стучал тихо и настойчиво, значит, открыть все-таки придется. Со стоном я поднялась с мягкого ковра, немного руки затекли, и поковыляла к двери. В коридоре с ужасно несчастным лицом стояла Моника.
      - Мон, - удивилась я, - что ты тут делаешь? Мне кажется, ты в курсе, что я хотела побыть одна.
      - Я знаю, - сказала она и захлюпала носом, - прости, но просто не могу оставаться одна, а к кому еще пойти, не знала.
      - Ладно, - пробормотала я, освобождая проход, - залезай. Но только не жди от меня ничего сверхъестественного, мне самой фигово и жалеть тебя я не буду.
      - Договорились, - и она шмыгнула в комнату и устроилась в кресле.
      - Есть хочешь? - спросила я, но чисто для порядку. Приготовленный с утра обед уже подмели вчистую, а дома было шаром покати.
      - Ой, да, ужасно хочу, - никакого чувства такта у человека, вполне могла бы отказаться, мелькнуло у меня в голове. Ну ладно...
      - Тогда подожди чуть-чуть, я в магазин сбегаю, куплю чего-нибудь.
      - Мне не хочется тебя напрягать, - до нее вдруг доехало, что питаться нечем, - в конце концов, ты же еще не поправилась.
      - Все в порядке, - успокоила я подругу и взяла кошелек, - все равно надо сходить, утром же тоже что-то есть надо. Не скучай, я скоро вернусь.
      И я побежала в круглосуточный магазин на соседней улице. Особо мудрить не хотелось, поэтому я взяла пиццу, колбасы, молока, сладкий рулет, овощи и еще ряд разных съедобных мелочей. Запихнув все в сумку, вернулась домой.
      Я задержалась у порога, как бы раздумывая, заходить или не стоит. Я знала, что я там увижу. Собралась с духом и толкнула дверь. Так я и знала. Мон с бессмысленным лицом сидела в кресле у окна, рядом - наполовину пустая бутылка водки. Да, уже успела выпить. Я с раздражением поставила сумку с продуктами на стол. Скоро она с горя или сопьется, или... Но даже алкоголь ей не помогал. Если бы я только могла ей объяснить... Но она не поймет, по крайней мере сейчас. Медленно она подняла на меня опухшие от слез глаза. Как я не хотела, что бы заново начинался этот разговор , но он приближался с неумолимостью разбушевавшейся стихии.
      - Почему? - прошептала она чуть слышно, - Зачем? Кто это сделал?... он же мог выкарабкаться, спокойно мог. Именно сейчас, когда врачи давали надежду на полное выздоровление. Говорили, он уже начинает приходить в себя...
      Я оставила вопрос без ответа. Да и что я могла ей сказать? Все равно она меня не слышит, разговаривает в общем-то сама с собой.
      - Не понимаю, - продолжала она, глядя в пустоту и ритмично раскачиваясь, - Как ты можешь оставаться такой спокойной... Ведь ты любила его, правда любила? Или не любила... Ведешь себя так, будто его никогда и не было...
      -Наоборот. Не знаю, поймешь ли ты, но я веду себя так, будто он всегда был и всегда будет.
      -Будет? Будет?!! - голос поднимался все выше и достигал чудовищных децибел. - Его уже нет! Нет, нет, нет!!! Нигде нет!
      Это точно, - подумала я, - в гробу его точно уже нет.
      А Мон разошлась не на шутку.
      - Нет его, нет, - вопила она как заведенная, - нет, потому что какая-то сволочь его убила. Убила, когда появилась надежда. Если бы я знала, только знала, кто это сделал!
      -Я это сделала, - сказала я и хлебнула водки. Нервы не выдерживали
      В следующую секунду на меня обрушилась зловещая тишина. Моника стояла с вытаращенными от ужаса глазами, так и забыв закрыть рот.
      - Ты...ты... ты... Это ты убила Иде? - еле-еле пролепетала она. Пятясь к двери, она уже только беззвучно шевелила губами. Открыла дверь и к ней словно вернулся дар речи, чем сразу же воспользовался обуявший ее ужас. Через минуту всю округу пронзил истошный крик:
      - Убийца! Вызовите полицию, здесь убийца!!!
      Она уже выскочила в коридор, но споткнулась на лестнице - коврик соскользнул со ступеньки и она упала. Даже барахтаясь на полу, она не могла отойти от ужаса и истошно вопила.
      - Ну может быть хватит? - раздался за моей спиной усталый голос, вставай и иди сюда, прекрати истерику.
      С диким лицом Мон поднялась и вернулась в комнату. Они были там, все трое. Живые, теплые и спокойные. Иде сидел на окне, Джо рядом в кресле, Шейн стоял посередине комнаты и манил Монику пальцем. У меня аж от сердца отлегло. Обещал же мне Иде, что тела им вернут, и они спокойно смогут навещать наш мир, но с тех пор прошло уже столько дней, что я и не надеялась... Теперь я была спокойна - что бы ни случилось, они всегда придут на помощь... Как сейчас.
      Моника, потеряв дар речи, как загипнотизированная, медленно подошла к Шейну. Словно завороженная, она подняла руку, докоснулась до щеки, провела по волосам... Теплый, дышит... Но его же хоронили... Объяснить ей всю ситуацию мне представлялось абсолютно нереальным, конечно, можно попробовать, но боюсь, она не воспримет. Она всегда была материалисткой, в чудеса не верила. Поймет ли?...
      Она также молча подошла и потрогала Иде. Мимо Джо прошла с опаской, но тоже на всякий случай потрогала. Все трое были вполне жизнеспособны с виду, на ее лице явственно читалась борьба, чему верить, она уже не знала. Я сидела в углу на диване и наблюдала всю картину. Что она будет делать?
      - Ну, убедилась? - Шейн подошел к столу и плеснул водки в мой стакан, натрогалась?
      - Ты... ты не умер? - пролепетала Мон.
      - Ну почему же, - пожал Император плечами, - умер. Но ведь это не конец всего на свете, наоборот, только начало. А, - протянул он, - я и забыл, что в жизнь после смерти ты не веришь... Посмотри-ка, - он протянул руку под лампочку, - у меня тени нету.
      - Нету, - прошептала Моника и попятилась.
      - И как ты это объяснишь? Я ведь не привидение, правда? Не прозрачный, не холодный, света не боюсь, пульс бьется...
      Моника продолжала пятиться к двери.
      - Ты умер, - прошептала она, - и Дьявол умер. И этот, - она рассеянно ткнула пальцем в Джо, - тоже, наверное умер...
      - Угу, - рассмеялся Джо, - причем уже очень давно. Лет двадцать, наверное.
      Она оглянулась и смерила его взглядом. На двадцатилетний труп он ну никак не походил. Лицо моей подруги оставалось абсолютно непроницаемым. Если раньше все эмоции отражались на лице, но сейчас оно словно окаменело.
      - Отлично, - сказала она наконец, - я не знаю, что здесь происходит, но и думать об этом не хочу.
      - Думаешь, мы тебя разыграли? - удивился Иде. Подал голос в кои-то веки.
      - Вы нет, - затрясла она головой, - по крайней мере вас двоих, - она указала на Дьявола с Императором, - я хоронила лично. Про третьего не знаю, Кей жива пока..., - она смущенно оглядывалась, - не верю я в загробную жизнь. Просто я перепила. Да, - обрадовалась она такому объяснению, - я перепила, и меня приглючило. Я сейчас пойду домой, высплюсь, протрезвею и завтра утром все будет хорошо, - она пошла к двери, но оглянулась, - а если хотите меня переубедить, покажитесь мне как-нибудь на трезвую голову, - и вышла за дверь.
      Мы слышали, как она медленно спускается по лестнице, как закрыла наружную дверь и скрипнула воротами. Вот только мы абсолютно не знали, что пошла она совсем не домой...
      - Думаешь, она не испугалась? - спросил наконец Дьявол, - кажется мне, у нее немножко того... - он покрутил пальцем у виска.
      - Не только тебе так кажется, - ответил Шейн, - водку кто-нибудь допивать будет?
      - Да разливай на всех, - пожал Иде плечами, - чего жадничать-то...
      Когда я с утра пораньше торчала на кухне и мыла посуду, настроение было неважное. Голова трещала по швам, вчерашний вечер я помнила смутно. Мы пили. Болтали, Иде даже что-то под гитару пел. Я рассеянно кидала чашки в раковину и болтала рукой в хлопьях пены. Нет, определенно, вечер был неплох. Вот только Мон немного подпортила все дело своей истерикой, но в принципе, она же потом успокоилась.
      Я не сразу расслышала стук в парадную дверь - вода шумела. Тогда внизу постучали настойчивей. Наскоро вытерев руки о валяющееся рядом на стуле полотенце, я пошла открывать.
      На пороге с серьезным видом стоял не кто иной как сержант Кукс. Вот сюрприз-то... Сначала я подумала, что опять вредная соседка на меня накапала, но потом поняла, что будь так, с таким похоронным видом Эдгар не стоял бы.
      - Можно пройти? - спросил он почти совсем официальным тоном.
      - Да, конечно, - ответила я.
      Я усадила его на диван в гостиной и предложила чашку кофе. Слава богу, он не отказался, значит, дела не так уж и плохи.
      - Какие-нибудь неприятности, Эдгар? - спросила я, подавая ему кофе с булочками.
      - Да, - ответил он, - и очень серьезные. Я зашел все тебе, Кей, рассказать, чтобы новость не была для тебя шоком.
      Это становилось совсем неприятным.
      - В чем дело?
      - Вчера поздно вечером, - начал сержант, размешивая сахар в чашке, - в главный участок заявилась некая Моника Б. Она действительно твоя подруга?
      Мое сердце упало. Я могла ожидать от Моники чего угодно - криков, воплей, истерик, попытки самоубийства наконец, но только не хладнокровного обращения в полицию.
      - Да, мы с детства дружим, - отвечать все-таки пришлось.
      - Так вот, она сказала, что хочет сделать заявление о том, что ей известно, кто и как убил... Дьявола...
      Похоже, даже сержант не любит называть Иде по имени... Голова кружилась, сердце грохало, как отбойный молоток. Она пришла, чтобы сделать заявление... Получается, сейчас этот соплявка меня арестует? Выбраться мне проблем не доставит, но на весь город опозорюсь же... Страх какой, глаза я поднять так и не смела, уставилась себе в чашку.
      - Она заявила чуть ли не с порога, что это сделала ты, - припечатал Кукс. Я уже жалела, что могилу за камином закопали, сейчас она была бы как нельзя кстати.
      - Правда? - дрожащим голосом прошептала я.
      - Да, я чуть со стула не слетел, когда услышал.
      Ну так арестовывай меня, чего ты тянешь?
      - Послушай, Кей, ты можешь мне честно ответить? - он придвинулся поближе.
      Опять эта фраза... Однажды я уже честно наотвечалась... Дьяволу.
      - Конечно, - вздохнула я. Спросит - признаюсь, пропадать так с треском.
      - У твоей подруги с головой все в порядке?
      Этого вопроса я не ожидала.
      - В каком смысле?
      - Ну в последнее время она не вела себя странно? - допытывался Эдгар.
      - Ну, было немного, - мысли разлетались и не хотели слушаться, - особенно после смерти Шейна. Она его очень любила, долго не могла смириться, а когда Иде... - тут я запнулась, - умер... ей совсем плохо было. Пила беспробудно.
      - Так я и думал, - удовлетворенно произнес Кукс, - Все правильно. Мы попросили ее написать заявление. Но когда мы его прочитали, у нас чуть волосы не встали дыбом. Она написала, что вчера вечером ты призналась ей, что собственноручно убила Дьявола в больнице, хотя всем прекрасно известно, что ты лежала в коме и очнулась только через несколько дней после убийства. Потом пошла вообще дикая чушь - будто у тебя дома она видела Дьявола, Шейна и еще какого-то парня, живых и здоровых, но без теней, что они пили водку и рассуждали о загробной жизни. Также приводилось, что третий из этой компании помер двадцать лет назад, но когда мы ее спросили, как он выглядел, оказалось, что вполне обыкновенно и от него даже не пахло, - он почесал затылок и кашлянул, - уж прости, Кей, но когда мы попытались во всем разобраться, она стала очень буйной. Пришлось отправить ее в психушку.
      Я аж оторопела от такого поворота событий.
      - В психушку? Ты серьезно?
      - Абсолютно. Мне очень жаль, но твоя подруга абсолютно невменяема, а на убийствах и привидениях у нее бзик. Так что теперь ею займутся врачи. Я подумал, что будет неплохо, если я сам тебе все скажу, а не городские сплетницы. Ей на самом деле очень плохо, и боюсь, скоро ее оттуда не выпустят. Но врачи говорят, что она не безнадежна и через полгода-год вполне сможет вернуться к нормальной жизни, если только, - он хмыкнул, - ее погибший любовник не будет навещать ее в больничных стенах.
      - Спасибо, что сказали, Эдгар, - я совершенно не знала, что мне делать, что говорить и как себя вести. Моника в психиатрической клинике? Жалко ее, конечно, но может быть, так будет лучше? Она забудет Императора, снова будет ходить в кино и клеиться к парням. А я тем временем придумаю, что мне делать со всем, что свалилось на мою голову, как сделать так, чтобы мои странности больше не причиняли ей вреда...
      Кукс поставил чашку на стол:
      - Ну, я пойду, пожалуй... Надо еще разок объехать город перед обедом. Не огорчайся, - тут он позволил себе погладить мою руку, - врачи говорят, что через пару недель ее уже можно будет навестить.
      - Да, - произнесла я и отодвинула руку, - я обязательно к ней зайду.
      Я закрыла за сержантом дверь и прислонилась к косяку. Надо было подумать.
      - Ты слышал? - сказала я в пустоту.
      - Да, конечно, - Шейн уже стоял рядом.
      - Довел девчонку, - горько прошептала я, - если вы такие всемогущие, зачем позволили ей так свихнуться? Разве ты не мог ее раньше отшить, чтобы она не надеялась? Чтобы после твоей смерти ей не было так больно?
      Он горько усмехнулся:
      - Какие бы всемогущие мы ни были, мы тоже не можем знать наперед абсолютно все. Я собирался с ней распрощаться, я собирался встретиться с тобой, я собирался вовремя все сообщить Иде. Вот только время моей смерти мне не сообщили, извини, - он злился все больше и больше, - я много чего не успел сделать.
      - Я просто расстроена, не злись.
      - Я знаю. И вчера не надо было ей показываться, но тогда у тебя были бы большие неприятности. А если выбирать, терять нам тебя или ее, то естественно, мы встанем за твоей спиной. Сама хороша, кто тебя дернул ей признаваться? Кто просил?
      - Мне не хотелось ей врать, - просто ответила я.
      - Зато твоя правда будет стоить ей года в психушке. Правдивая какая нашлась, тоже мне...
      Что я могла ответить? А Шейн заводился все больше и больше:
      - Ну почему она не может быть такой, как ты? Ты же не грохаешься в обморок от наших чудачеств, не сходишь с ума, не устраиваешь истерик. Ты же можешь воспринимать тот мир спокойно, не зацикливаешься на этом. Почему она не может?
      - Каждому свое, Шейн, все люди разные. А я... я не пример. Я же одна из вас, а значит, иная, чем другие люди. Поэтому я все понимаю и не психую из-за этого. А Мон... Она обыкновенная девчонка, без склонностей к паранормальному, вот и все.
      - А жаль, - вздохнул Император, - и для нее работенка нашлась бы, будь она хоть чуточку попластичнее.
      - Угу, -согласилась я, - мне ее будет очень не хватать.
      - Мне тоже, - он поморщился, словно от зубной боли, - черт бы Дьявола побрал, извиняюсь за каламбур, почему он не мог мне чувства подрезать при переходе? Мучайся теперь, только любви мне на таком посту не хватало.
      - Ладно тебе, - пнула я по дружески его в бок, - того гляди она выправится, начнет верить в привидений, ходить к гадалкам, вот тогда ее и завербуешь. Потерпи чуток.
      - Я-то потерплю, - засмеялся он, - у меня столько времени впереди, что я вполне могу дождаться пока вырастет и расцветет ее пра-пра-пра-правнучка. А вот у нее времени гораздо меньше. Да, - спохватился он, - Дьявол просил спросить, что ты собираешься делать теперь?
      - Не знаю, - я возвратилась в комнату и плюхнулась на диван, - честно, не знаю. Мне осталось-то всего ничего отдыхать, было бы приятно эти недели провести спокойно валяясь на пляже. Но боюсь, это уже невозможно. Даже если вы не будете меня беспокоить, город все равно не тот. Два убийства за месяц, люди еще не скоро успокоятся... Так что возможно я уеду в Москву раньше времени.
      ЧАСТЬ 3.
      Б1
      Если уйдет за очертания зеркала Отражение
      то сможешь ли Ты понять самого себя...
      сможешь ли Ты быть вообще?..
      Так все-таки, кто же Бог, Ты или Отражение?
      Не два ли зеркала друг против друга, и кто
      на кого смотрит, и кто есть Бог,
      и кто есть Отражение?..
      Прямо скажу, в Москву я вернулась с тяжелой душой, почти не отдохнувшая. А разве можно было спокойно отдохнуть в таком водовороте событий? По максимуму, все закончилось очень неплохо, если бы не две вещи - первая, то, что произошло с Мон, тяжелым грузом лежало на моей совести. Второе - мне предстояло много учиться и многое узнать о тех, к кому я отныне принадлежала. Сердце мое чуяло, что это будет очень и очень нелегко сделать.
      Москва встретила меня августовской жарой, пылью, загазованными улицами и неподвижно висящей в воздухе гарью, так что даже поначалу мне показалось, что дышать абсолютно нечем. Мама и папа стояли на перроне, встречая меня, и самозабвенно махали прибывающему поезду. Конец каникулам, да здравствует рабочая Москва. Вот на две такие половинки моя жизнь и разбита: в Эстонии только отдыхаю, в Москве только работаю. Ну да ладно, что раньше времени о грустном говорить.
      Я вылезла из поезда, обняла предков, и с этой минуты начались обычные рабочие будни. Офис, начало учебы в институте, дела, все навалилось как-то сразу, отняло львиную долю времени и заставило забыть о лете, как о странной сказке. Сентябрь был характерен еще и тем, что в этом месяце должно было состояться традиционное событие, эдакий ежегодный зверинец - встреча выпускников. Нельзя сказать, что наш класс был особенно дружным или у нас была хорошая классная - объединяла нас учительница английского, на редкость активная, веселая женщина. Она была далеко не молода, наш выпуск был для нее последним - после нас директор сделал все возможное, чтобы спровадить ее на пенсию. Поэтому ежегодно, в сентябре, мы собирались у нее дома, чтобы поздравить с Днем Рождения и заодно посмотреть друг на друга.
      По правде сказать, я эти сборища ненавижу. С училкой у меня были на редкость замечательные отношения, хотя мы, конечно, ссорились. А вот одноклассники... лучше бы их не было. Ситуация до пошлости обыкновенна - в классе есть группка людей, которые всеми верховодят, остальные рады стараться, лижут им ботинки и всячески подхалимничают. И есть пара людей, открыто протестующих против такого порабощения. Они не ведут открытую войну. Молча и явно они презирают подхалимов, но в драку не лезут. Не стоит и говорить - я была самой главной отшельницей в классе. Жизнь у меня была спокойная - меня не трогали и, пожалуй, даже побаивались - прекрасно знали, что если начнется война, от меня спасения не дождется никто. Так что школьные годы я стояла от всех особняком, если не считать пары одноклассников, у которых не хватало смелости встать на столь открытую оппозицию - они то присоединялись ко мне, то снова бежали чистить ботинки заводилам. После выпуска я наконец вздохнула свободно, дескать, все это кончилось. Я надеялась, что мои одноклассники перестанут пресмыкаться, если их разъединить с объектом поклонения. Но я ошиблась. Привычку, утвердившуюся за десять школьных лет искоренить не удалось - кто привык подлизываться, таким и остался, разве только сменил себе кумира.
      На сборище я шла лишь ради учительницы - для краткости ее все звали просто ВБ. Я знала, что она расстроится, если я не приду. Поэтому я смиренно тащила свои ноги к метро, хотя знала, что эта встреча будет стоит мне нескольких неприятных минут над унитазом. Тошнит меня от моих одноклассников, уж простите за прямоту. Конечно, нельзя сказать, что среди них совсем нет нормальных людей. Есть, и очень даже неплохие. Но! Они такие хорошие, если рядом нет самой главной заводилы, а стоит ей только появиться, общаться с ними становится абсолютно невозможно.
      Позвольте вас познакомить - Ирочка-дурочка, прозванная мною за глаза Белой Арапихой. Белой - потому что блондинка, со всеми вытекающими последствиями, а насчет Арапихи - даже не спрашивайте, иначе ее совсем легко будет узнать. Естественно, те, кто имел честь с ней общаться, и так ее узнают, но все же... Позвольте не раскрывать ее личность до конца. Итак, блондинка, высокая, тощая и плоская, как хорошо приплюснутая вобла (под прессом, например), с писклявым, манерным голосом. Добавить к этому несколько лет занятий бальными танцами, постоянное кривляние - и окончательный диагноз готов.