Летописи Белгариада (№3) - В поисках камня

Путешествие до порогов на Змеиной реке заняло большую часть недели. Хотя жара по-прежнему стояла невыносимая, они уже немного к ней попривыкли. Се'Недра почти все время проводила на палубе с Полгарой, демонстративно не замечая Гариона. Тем не менее она частенько бросала на него взгляды, стараясь различить хоть какие-нибудь признаки мучений.

Се'Недра чувствовала, что, коли уж ее жизнь в руках этих людей, их совершенно необходимо расположить к себе. С Белгаратом, решила она, сложностей не будет. Несколько обаятельных детских улыбок, дрожание ресниц, один-два порывистых будто бы поцелуя – и он в ее руках. Этим можно будет заняться в любой подходящий момент, но вот Полгара – дело иное. Во-первых, Се'Недру повергала в благоговейный ужас ее поразительная красота. Полгара была безупречна. Даже седая прядь в волосах не портила, а скорее подчеркивала ее внешность. Больше всего смущали принцессу глаза Полгары. В зависимости от настроения они меняли цвет от серого до темно-синего и все видели насквозь. Каждый раз, когда принцесса смотрела в эти глаза, ей слышался звон цепей. Положительно, она должна завоевать симпатии Полгары.

– Леди Полгара, – сказала принцесса как-то утром, когда они сидели рядом на палубе. Мимо проплывали зеленовато серые джунгли; потные гребцы с силой налегали на весла.

– Да, милая? – Полгара подняла глаза от пуговицы, которую пришивала к рубахе Гариона. На ней было светло-голубое платье, расстегнутое на шее из-за жары.

– Что такое чародейство? Мне всегда говорили, что его просто нет. – Принцессе казалось, что это подходящее начало для разговора.

Полгара улыбнулась:

– Толнедрийское образование несколько ограниченно.

– Это какой-то трюк? – настаивала Се'Недра. – Я хочу сказать, это когда одной рукой показывают людям что-то, а другой в это время прячут? – Она играла завязками своих сандалий.

– Нет, милая. Ничего подобного.

– А что именно с помощью него можно сделать?

– Мы не занимались конкретно такими исследованиями, – ответила Полгара, не переставая работать иголкой. – Когда что-то нужно сделать, мы это делаем. Мы не думаем о том, можем мы это или нет. Впрочем, у одних лучше получается одно, у других – другое. Это вроде того, как один более искусен в плотницком деле, а другой – в ремесле каменщика.

– Гарион – чародей, так ведь? Что может именно он?

– Хотела бы я знать, к чему ты клонишь, – сказала Полгара, пристально глядя на девочку.

Се'Недра слегка покраснела.

– Не жуй свои волосы, милая, – сказала ей Полгара, – ты испортишь концы.

Се'Недра поспешно вынула изо рта локон.

– Мы еще не знаем, что может Гарион, – продолжала Полгара. – Вероятно, еще рано об этом говорить. Похоже, у него есть способности. Когда он что-нибудь делает, то издает много шума, а это явно указывает на большие задатки.

– Тогда, значит, он, наверное, очень сильный чародей.

По губам Полгары пробежала легкая улыбка.

– Вероятно, да, – отвечала она. – При условии, что он научится владеть собой.

– Ну, – объявила Се'Недра, – мы должны просто-напросто научить его владеть собой, так ведь?

Полгара некоторое время смотрела на нее, потом начала смеяться. Се'Недра немного опешила, но тоже рассмеялась.

Гарион, стоявший неподалеку, обернулся.

– Что смешного? – спросил он.

– Тебе этого не понять, – сказала ему Полгара. Гарион обиженно отошел. Спина у него была прямая, лицо напряженное. Се'Недра и Полгара снова рассмеялись

* * *

Когда корабль капитана Грелдика достиг того места, дальше которого двигаться не позволяли пороги и стремительное течение реки, он приказал пришвартоваться к большому дереву на северном берегу, и отряд приготовился сойти на берег. Бэйрек стоял рядом со своим другом Грелдиком, обливаясь под кольчугой потом, и наблюдал, как Хеттар руководит выгрузкой лошадей.

– Увидишь мою жену, передай ей от меня привет, – сказал рыжебородый гигант.

Грелдик кивнул:

– Я, наверное, окажусь вблизи Трелхейма в начале зимы.

– Не знаю, стоит ли тебе говорить ей, что я знаю про ее беременность. Наверное, она хочет устроить мне сюрприз, предъявив сына, когда я вернусь домой. Не хотелось бы портить ей удовольствие.

Грелдик немного удивился.

– Мне казалось, тебе нравится портить ей удовольствие, Бэйрек.

– Может быть, пришла пора нам с Мирел помириться. Наша маленькая война не давала скучать, пока мы были молоды, но теперь неплохо бы ее закончить – хотя бы ради детей.

Белгарат вышел на палубу и присоединился к двум бородатым чирекам.

– Отправляйтесь в Вэл Олорн, – сказал он капитану Грелдику. – Расскажи Энхегу, где мы и что делаем. Пусть сообщит остальным. Скажи ему, что я категорически запрещаю сейчас начинать войну с энгараками. Око у Ктачика в Рэк Ктоле, и, если начнется война, Тор Эргас закроет границы Ктол Мергоса. Нам и без того придется достаточно трудно.

– Я скажу, – с сомнением ответил Грелдик, – хотя сомневаюсь, чтобы ему это понравилось.

– Пусть не нравится, – отрезал Белгарат. – Его дело слушаться.

Се'Недра, стоявшая неподалеку, дивилась, слыша, как оборванный старик изрекает повеления. Как может он приказывать самодержцу? И что, если Гарион, став чародеем, обретет со временем такую же власть? Она повернулась и пристально посмотрела на юношу, помогавшего Дернику-кузнецу успокоить взволнованную лошадь. Он совсем не казался властным. Она прикусила губу. Тут помогло бы что-нибудь вроде мантии, или, может быть, волшебная книга в руке, или хотя бы намек на бороду. Она сощурила глаза, воображая его при мантии, книге и бороде.

Гарион, почувствовав ее взгляд, быстро обернулся и посмотрел вопросительно. Он был такой заурядный. Придуманное ею великолепие настолько не вязалось с этим обычным неприметным мальчишкой, что ей вдруг стало ужасно смешно. Она против воли рассмеялась. Гарион покраснел и неловко отвернулся от нее.

Поскольку пороги на Змеиной реке делали ее несудоходной выше этого места, дорога, уходившая в сторону холмов, была широкая – основное движение шло по ней. Выехав из долины утром, быстро миновали окаймляющую реку джунгли и оказались в редком лесу, который пришелся Се'Недре более по душе. Стоило им подняться на холм, как они ощутили ветер, унесший прочь духоту и вонь затхлых болот Найссы. Се'Недра сразу воспрянула духом. Она раздумывала, не поехать ли ей рядом с принцем Келдаром, но тот дремал в седле, а она к тому же немного побаивалась остроносого драснийца. Се'Недра сразу поняла, что циничный проницательный человечек видит ее насквозь, и ей это вовсе не понравилось. Поэтому она проехала вперед и оказалась рядом с бароном Мендорелленом, по обыкновению возглавлявшим отряд. Ее подстегивало желание оказаться как можно дальше от пышущей жаром реки, но это была отнюдь не единственная причина. Ей пришло в голову, что выдался блестящий случай расспросить арендийского дворянина о многих интересующих ее вещах.

– Ваше высочество, – почтительно сказал закованный в броню рыцарь, когда она подъехала к его мощному скакуну, – сообразной ли с осторожностью почитает сию позицию во главе отряда?

– Неужели найдется такой глупец, чтобы напасть на храбрейшего в мире рыцаря? – с напускным простодушием отвечала она.

Лицо барона опечалилось, и он вздохнул.

– Отчего вы так тяжко вздыхаете, сэр рыцарь? – спросила она шутливо.

– Просто так, ваше высочество, – отвечал он.

Они в молчании ехали под кружевной сенью, вокруг стрекотали и прыгали насекомые, а мелкие, суетливые зверьки шуршали в кустах по обочинам дороги.

– Скажите мне, – молвила принцесса наконец, – давно ли вы знаете Белгарата?

– Всю мою жизнь, ваше высочество.

– Его уважают в Арендии?

– Уважают? Святейший Белгарат – наичтимейший из людей, живущих на земле! Без сомнения, вашему высочеству это ведомо.

– Я – уроженка Толнедры, барон Мендореллен, – заметила она. – Мы весьма мало знаем о чародеях. Скажет ли аренд о Белгарате, что он человек благородный по рождению?

Мендореллен засмеялся.

– Ваше высочество, рождение Белгарата затеряно в столь глубокой древности, что вопрос ваш едва ли имеет смысл.

Се'Недра нахмурилась. Она не очень-то любила, чтобы над ней смеялись

– Дворянин он или нет? – настаивала она.

– Он – Белгарат, – отвечал Мендореллен так, словно этим было сказано все. – Баронов – сотни, графов – десятки, вельмож – тьма, но Белгарат – только один. Все прочие люди отступают пред ним.

Она устремила на него лучистый взгляд.

– А леди Полгара?

Мендореллен моргнул, и Се'Недра поняла, что ход ее мыслей для него слишком быстр.

– Леди Полгара чтима превыше всех жен, – сказал он неуверенно. – Ваше высочество, когда бы знал я, к чему ваши расспросы, то мог бы отвечать полнее.

Она засмеялась

– Дорогой мой барон, я вовсе не желаю узнать нечто для меня важное, просто болтаю, чтобы скоротать путь

Дерник подъехал к ним рысью. Подковы его лошади гулко стучали по утоптанной дороге.

– Госпожа Пол просит вас немного подождать, – сказал он.

– Что-нибудь стряслось? – спросила Се'Недра.

– Нет. Просто она приметила неподалеку от дороги один куст и хочет собрать листьев – полагаю, они целебны. Она говорит, растение это редкое и встречается лишь в этой части Найссы. – Простое, честное лицо кузнеца выражало глубокую почтительность, как всегда, когда он говорил о Полгаре. У Се'Недры были кое-какие личные соображения относительно чувств Дерника, но она держала их при себе. – Да, – продолжал он, – она просила предупредить вас насчет куста – здесь могут быть и другие. Он примерно в локоть высотой с очень яркими зелеными листьями и малиновыми цветками. Он смертельно ядовит – даже если его тронуть.

– Мы не будем удаляться от дороги, почтенный, – заверил его Мендореллен, – но останемся здесь, доколе леди не позволит нам двинуться дальше.

Дерник кивнул и поехал обратно по дороге. Се'Недра и Мендореллен отъехали в тень большого дерева и стали ждать.

– Как аренды относятся к Гариону? – спросила вдруг Се'Недра.

– Гарион – славный малый, – отвечал Мендореллен, немного замявшись.

– Но едва ли благородного происхождения. – Она перешла в нападение.

– Ваше высочество, – мягко отвечал Мендореллен, – боюсь, ваше образование вводит вас в заблуждение. Гарион из рода Белгарата и Полгары. Хотя и не имеет он титула, подобного моему или вашему, кровь его – благороднейшая в мире. Я без возражений отдал бы ему первенство перед собой, коли вздумалось бы ему о том попросить, чего он, будучи скромен, конечно, не сделает. Когда были мы при дворе короля Кородаллина в Во Мимбре, юная графиня настойчиво домогалась его, желая возвыситься таким замужеством.

– Вот как? – спросила Се'Недра немного резко.

– Она завлекала его кокетством и сладкими речами, добиваясь помолвки.

– Графиня прекрасна?

– Одна из первых красавиц королевства.

– Ясно. – Голос у Се'Недры был ледяной.

– Ужели я оскорбил чем-нибудь ваше высочество?

– Неважно.

Мендореллен снова вздохнул.

– А теперь в чем дело? – резко спросила она.

– Я скорблю о множестве моих изъянов.

– Я думала, вам положено быть вполне безупречным. – Она тут же пожалела о своих словах.

– О нет, ваше высочество, я несовершенен сверх всякой меры.

– Вы немного неосмотрительны в речах, но это не такой уж большой изъян, по крайней мере в Арендии.

– В отличие от трусости.

Она рассмеялась:

– Трус? Вы?

– Я обнаружил в себе порок сей, – признался он.

– Не говорите глупостей, – сказала она насмешливо. – Если у вас и есть порок, то прямо противоположный.

– Я знаю, поверить этому трудно, – настаивал он, – но с глубочайшим стыдом сознаюсь вам, что испытал страх в сердце своем.

Печальные излияния рыцаря сбили принцессу с толку. Она судорожно искала подходящий ответ, когда в нескольких ярдах от них в подлеске послышался громкий треск. Ее лошадь в испуге встала на дыбы. Принцесса увидела только, как что-то выпрыгнуло на нее из кустов – большое и рыжее, с огромной раскрытой пастью. Одной рукой она отчаянно вцепилась в седло, пытаясь другой успокоить испуганную лошадь, но та, обезумев, вынесла ее под низко нависшую ветвь, и принцесса, вылетев из седла, неизящно плюхнулась посреди дороги. Она перекатилась на четвереньки и обомлела, увидев зверя, появившегося из укрытия.

Она сразу поняла, что лев этот не стар, заметила, что, хотя тело у него уже большое, грива отросла только наполовину. Ясно, что это совсем молодой зверь, неопытный в охоте. Видя, как лошадь убегает с дороги, он разочарованно заревел и забил хвостом по земле. На мгновение он показался принцессе забавным – такой молодой, такой неопытный. Потом это чувство сменилось раздражением на неуклюжего зверя, из-за которого она постыдно свалилась с лошади. Се'Недра встала, отряхнула колени и строго посмотрела на льва.

– Кыш! – сказала она, хлопая в ладоши. В конце концов, она – принцесса, а он – всего лишь лев, очень молодой и глупый лев.

Желтые глаза устремились на нее и слегка сузились. Хвост перестал бить по земле и замер. Глаза льва расширились, он пригнулся, почти касаясь брюхом земли. Верхняя губа поднялась, обнажив длинные белые зубы. Он медленно сделал шаг, мягко переставив мощную лапу.

– Не смей, – сказала она возмущенно.

– Не двигайтесь, ваше высочество, – страшным тихим голосом предупредил ее Мендореллен. Уголком глаза она видела, как он соскочил с седла. Лев метнул на него раздраженный взгляд.

Осторожно, шаг за шагом Мендореллен преодолел разделяющее их пространство и заслонил принцессу своим закованным в броню телом. Лев настороженно следил за ним, по-видимому, не понимая, что происходит, пока не стало слишком поздно. Когда он понял, что опять остался без еды, его кошачьи глаза наполнились гневом. Мендореллен медленно вытащил меч и, к изумлению Се'Недры, протянул ей рукоятью вперед.

– Сим сможете вы себя защитить, коли я не устою перед ним, – пояснил рыцарь.

С сомнением Се'Недра взялась за огромную рукоять. Когда Мендореллен разжал руку, лезвие меча тут же упало на землю. Как ни старалась Се'Недра, она не смогла даже приподнять огромный меч.

Рыча, лев еще ниже припал к земле. Хвост его яростно бился, потом опять замер.

– Осторожней, Мендореллен! – завопила Се'Недра, все еще пытаясь поднять меч.

Лев прыгнул.

Мендореллен развел закованные в сталь руки и шагнул ему навстречу. Они с грохотом столкнулись, и Мендореллен обвил руками звериное тело. Лев обхватил огромными лапами плечи Мендореллена, и его когти заскребли по стальным доспехам рыцаря. Он попытался укусить Мендореллена за голову, и зубы его заскрежетали о шлем. Мендореллен сжимал свои страшные объятия.

Се'Недра кое-как отошла, волоча за собой меч, и широко открытыми глазами наблюдала за смертельной схваткой.

Лев скреб когтями все отчаянней, и на доспехах Мендореллена появились длинные, глубокие царапины; но руки его неумолимо сходились. Рык перешел в жалобный вой, лев порывался уже не сражаться или убивать, но высвободиться и бежать. Он извивался, метался, пробовал кусаться, поднимал задние лапы, чтобы упереться в закованное тело Мендореллена. Его вой становился все более пронзительным, все более обреченным.

Нечеловеческим усилием Мендореллен свел руки. Се'Недра с жуткой отчетливостью услышала хруст костей, и кровь фонтаном хлынула из пасти. Тело льва задрожало, голова обвисла. Мендореллен расцепил сомкнутые руки, и мертвый зверь повалился на землю.

Онемев, принцесса смотрела на стоящего перед ней богатыря в забрызганных кровью, исцарапанных доспехах. Она только что стала свидетельницей невозможного. Мендореллен убил льва руками, без оружия – и все ради нее! Ее охватил неизъяснимый восторг.

– Мендореллен! – пропела она. – Вы – мой рыцарь!

Все еще тяжело дыша, Мендореллен поднял забрало. Голубые глаза его расширились, как если бы слова эти его оглушили. Он опустился перед ней на колени.

– Ваше высочество, – сказал он срывающимся голосом. – Над телом зверя сего убитого клянусь быть вашим верным и преданным рыцарем, доколе не перестану дышать.

Где-то в глубине себя Се'Недра услышала как бы звон – звук, с которым сошлись наконец вместе две вещи, от начала времен обреченные сойтись. Что-то – что именно, она не знала, но что-то очень важное – произошло здесь, под этой кружевной сенью.

Бэйрек, огромный и внушительный, скакал галопом по дороге, рядом с ним Хеттар, следом остальные.

– Что случилось? – спросил великан-чирек, спрыгивая с седла.

Се'Недра подождала, пока подъедут все, и объявила:

– На меня напал лев. – Она постаралась, чтобы это прозвучало так, словно это событие для нее самое что ни на есть будничное. – И Мендореллен убил его голыми руками.

– Ваше высочество, на мне было вот это. – Мендореллен, не вставая с колен, протянул руки в стальных перчатках.

– Это величайший подвиг, какой я видела в своей жизни, – отмахнулась Се'Недра.

– А почему ты на коленях? – спросил Бэйрек Мендореллена. – Ты ранен?

– Я только что сделала сэра Мендореллена своим рыцарем, – объявила Се'Недра. – И он, как и положено, преклонил колени, чтобы принять эту честь из моих рук. – Уголком глаза она видела, что Гарион слезает с лошади. Он казался мрачнее тучи. Се'Недра тихо ликовала. Наклонясь, она запечатлела на лбу Мендореллена невинный поцелуй. – Встаньте, сэр рыцарь, – приказала она, и Мендореллен со скрежетом поднялся.

Се'Недра была чрезвычайно довольна собой.

Остаток дня обошелся без происшествий. Они пересекли холмы и очутились в маленькой речной долине. Солнце медленно спустилось за тучу на западе. В долине бежал ручеек, искрящийся и холодный; здесь они и расположились на ночлег. Мендореллен в новой роли рыцаря-защитника проявлял весьма уместную заботу, и Се'Недра милостиво принимала его услуги, временами украдкой поглядывая на Гариона, дабы убедиться, что он все замечает.

Несколько позже, когда Мендореллен ушел, чтобы заняться лошадью, а Гарион окончательно впал в уныние, принцесса с самым скромным видом уселась на поросшее мхом упавшее дерево, поздравляя себя с успешно проведенным днем.

– Вы играете в жестокую игру, принцесса, – резко сказал ей Дерник, разводивший огонь в нескольких шагах от нее.

Се'Недра вздрогнула. Насколько она помнила, с тех пор как она присоединилась к отряду, Дерник ни разу не обращался прямо к ней. Кузнеца, очевидно, смущало присутствие царственной особы, и, ясное дело, он стремился ее избегать. Теперь же Дерник смотрел прямо на нее, и голос его звучал осуждающе.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – заявила она.

– Я думаю, вы все понимаете. – Его честное, простое лицо было серьезно.

Се'Недра опустила глаза и немного покраснела.

– Я видел, как деревенские девушки затевали подобные игры, – продолжал он. – Ничем хорошим это не кончалось.

– Я не хотела никого задеть, Дерник. Между мной и Мендорелленом ничего такого нет – мы оба это знаем.

– Гарион не знает.

Се'Недра изумилась:

– Гарион?

– Разве не в нем дело?

– Конечно, нет! – возмутилась она. Дерник посмотрел на нее скептически.

– Мне это и в голову не приходило, – оправдывалась Се'Недра. – Что за чушь!

– Неужели?

Се'Недра сдалась.

– Он такой упрямый, – пожаловалась она. – Он не делает ничего из того, что должен.

– Он парень честный. Кем бы он ни был сейчас и кем бы ему еще ни предстояло стать, он обычный, простой парнишка, каким был на ферме у Фолдора. Он не знает, что принято у знати. Он не станет лгать вам, или льстить, или говорить то, чего не думает. Я знаю, скоро с ним должно случиться что-то очень важное – не знаю, что именно, знаю только, что это потребует от него всех сил и мужества. Не следует совершать то, отчего он может пасть духом.

– Ой, Дерник, – сказала она со вздохом. – Что же мне делать?

– Будьте честной. Говорите только то, что велит вам сердце. Не говорите одно, когда думаете другое. Иначе с ним нельзя.

– Я знаю. Поэтому-то мне так и трудно. Мы совсем по-разному воспитаны. Нам не следовало встречаться. – Она снова вздохнула.

Дерник улыбнулся мягко, почти таинственно.

– Это совсем не так плохо, принцесса, – сказал он. – Сначала вы будете очень много ссориться. Вы почти такая же упрямая, как он, и вы это знаете. Вы родились в разных странах, но по сути вы не такие уж разные. Вы будете орать друг на друга и размахивать руками, но время придет, и вы забудете даже причины ссор. Едва ли не все самые лучшие браки, какие я знал, начинались с этого.

– Браки?

– Вы ведь об этом думаете, так ведь?

Она недоверчиво уставилась на него, потом вдруг рассмеялась.

– Милый, милый Дерник, – сказала она, – вы действительно ничего не понимаете?

– Понимаю что вижу, – отвечал он. – А вижу я вот что: девушка пытается всеми силами заполучить парня.

Се'Недра вздохнула.

– Это совершенно исключено. Даже если б я и питала подобные чувства – которых, конечно, не питаю.

– Конечно, – сказал он слегка насмешливо.

– Милый Дерник, – повторила она. – Я не могу позволить себе даже таких мыслей. Вы забываете, кто я.

– Это не так-то легко сделать, – заметил он. – Вы весьма старательно всем об этом напоминаете.

– Вы не знаете, что это означает?

Он немного растерялся.

– Я что-то не понимаю, о чем вы.

– Я – принцесса, жемчужина Империи, и я принадлежу Империи. Меня никто не спросит, за кого мне выходить замуж. Это решат мой отец и его советники. Мой муж будет богат и могущественен – и, вероятно, много старше меня. Брак мой послужит ко благу Империи и Дома Борунов. Со мной, вероятно, даже не посоветуются.

Дерник был ошеломлен.

– Это ужасно! – воскликнул он.

– Не так и ужасно, – сказала она. – Моя семья вправе защищать свои интересы, а я – весьма ценное достояние Борунов. – Она тихо вздохнула. – Хотя, наверное, это было бы замечательно – я хочу сказать, выбирать самой. Тогда я, возможно, и посмотрела бы на Гариона с той стороны, с какой, по-вашему, смотрю – хотя он абсолютно невыносим. Но он может быть мне только другом.

– Я не знал, – извинился Дерник. Его простое лицо опечалилось.

– Не огорчайтесь слишком сильно, Дерник, – сказала она. – Я всегда знала, что так будет. – И все же из уголка ее глаза выкатилась большая блестящая слеза, и Дерник положил ей на плечо натруженную руку, желая утешить. Во внезапном порыве она обвила руками его шею, уткнулась лицом в грудь и разрыдалась.

– Ну, ну, – говорил он, неуклюже похлопывая по вздрагивающим плечам. – Ну, не надо.

Глава 3

Гарион плохо спал в ту ночь. Он был юн и неопытен, но не глуп, а принцесса Се'Недра действовала достаточно явно. Несколько месяцев, с тех пор как она присоединилась к отряду, он наблюдал, как отношение ее к нему менялось и наконец перешло в довольно своеобразную дружбу. Он нравился ей, она нравилась ему. До сих пор это было просто замечательно. Почему она не захотела оставить все, как есть? Он подозревал, что это как-то связано с особенностями женского мышления. Как только дружба переходит некую черту – неявную и таинственную грань, – женщину тут же неудержимо тянет все запутать.

Он был почти уверен, что ее достаточно прозрачная игра с Мендорелленом нацелена на него, и гадал, не следует ли предупредить рыцаря, чтобы уберечь его от горького разочарования в будущем. Забавы Се'Недры с чувствами барона несколько выходили за рамки бессмысленной жестокости избалованного ребенка. Мендореллена надо предупредить. В своей арендийской тупости он запросто может не разглядеть очевидного.

И все же Мендореллен действительно убил ради нее льва. Такая безрассудная храбрость могла и впрямь покорить маленькую ветреную принцессу. Что, если ее восхищение и благодарность перешли в пылкую страсть? Эта мысль, посетившая Гариона в самые темные предрассветные часы, окончательно прогнала сон. Встал он угрюмый, с опухшими глазами. Его грызло беспокойство.

Пока они ехали в голубой утренней тени, а косые лучи только что взошедшего солнца сверкали в верхушках деревьев над головой, Гарион держался рядом с дедом. Общество старика успокаивало его, но дело было не только в этом. Се'Недра с видом скромницы ехала рядом с тетей Пол, а Гарион чувствовал, что должен за ней приглядывать.

Господин Волк ехал молча, с угрюмым и раздраженным видом. Он то и дело подсовывал пальцы под лубок на левой руке.

– Перестань его теребить, отец, – сказала тетя Пол, не оборачиваясь.

– Она чешется.

– Раз чешется, значит заживает. Главное, не трогай ее.

Он что-то проворчал вполголоса.

– По какой дороге ты думаешь добираться до Долины? – спросила она.

– В объезд, через Тол Рэк, – отвечал он.

– Лето кончается, – напомнила она. – Если мы замешкаемся, то в горах нас застанет непогода.

– Я знаю, Пол. Чего ты хочешь – ехать напрямик через Марагор?

– Не говори чепухи.

– Неужели в Марагоре действительно так опасно? – спросил Гарион.

Принцесса Се'Недра обернулась и наградила его уничижительным взглядом.

– Хоть что-нибудь ты знаешь? – осведомилась она тоном несравненного превосходства.

Гарион надулся. На языке у него вертелось с полдюжины подходящих ответов.

Господин Волк предостерегающе потряс головой.

– Не обращай внимания, – сказал старик Гариону. – Еще слишком рано затевать ссору.

Гарион стиснул зубы.

Прошло чуть больше часа. Утро было прохладное, настроение Гариона начало понемногу улучшаться. Тут Хеттар подъехал поговорить с господином Волком.

– Едут какие-то всадники, – сообщил он.

– Сколько? – быстро спросил Волк.

– Больше десяти. Едут с Запада.

– Это могут быть толнедрийцы.

– Я посмотрю, – прошептала тетя Пол. Она подняла лицо и на мгновение закрыла глаза. – Нет, – сказала она, – не толнедрийцы. Мерги.

Глаза у Хеттара сделались суровыми.

– Будем драться? – спросил он, хватаясь за саблю.

– Нет, – коротко отвечал Волк. – Спрячемся.

– Их не так уж и много.

– Оставь, Хеттар, – сказал ему Волк. – Силк, – окликнул он, – с Запада сюда едут мерги. Предупреди остальных и найди, где нам спрятаться.

Силк кивнул и поскакал вперед.

– Есть ли с ними гролимы? – спросил старик тетю Пол.

– По-моему, нет, – отвечала она, слегка нахмурясь. – У одного из них странный мозг, но на гролима он не похож.

Силк вскоре вернулся.

– Впереди и направо густые заросли, достаточно большие, чтобы в них укрыться, – сообщил он.

Заросли оказались в пятидесяти ярдах за высокими, редко стоящими деревьями. Это были густые кусты, окружавшие небольшой овражек. В овражке было сыро, по дну протекал ручеек.

Силк соскользнул с лошади и коротким мечом срубил куст у самого корня.

– Спрячьтесь здесь, – сказал он. – Я вернусь и замету следы. – Он взял срубленный куст и выбрался из зарослей.

– Смотрите, чтобы лошади не шумели, – сказал Волк Хеттару.

Хеттар кивнул, но в глазах его читалось разочарование.

Гарион опустился на колени и подполз к самому краю зарослей. Здесь он лег на покрывавшие землю листья и стал смотреть меж кривых коротких стволов.

Силк вернулся, идя задом наперед и заметая листвой и ветками следы. Двигался он быстро, но заметал тщательно.

Позади себя Гарион услышал негромкий треск и шуршание листьев. Се'Недра подползла и улеглась на землю рядом с ним.

– Тебе нельзя быть так близко к краю, – прошептал он.

– Тебе тоже, – возразила она.

Он промолчал. От принцессы исходил цветочный аромат, это почему-то смущало Гариона.

– Как ты думаешь, сколько до них? – прошептала она.

– Откуда мне знать?

– Ты же чародей.

– Я в этом не силен.

Силк кончил заметать следы и некоторое время стоял, разглядывая, не упустил ли он что-нибудь из виду. Потом он забрался в заросли и скорчился в нескольких шагах от Гариона и Се'Недры.

– Господин Хеттар хотел с ними сразиться, – прошептала Гариону Се'Недра

– Хеттар всегда хочет сражаться, когда видит мергов.

– Почему?

– Мерги убили его родителей, когда он был еще очень юн. Ему пришлось на это смотреть.

– Ужас какой!

– Если вы, дети, не возражаете, – ехидно заметил Силк, – я прислушаюсь к лошадям.

Где-то на дороге, которую они только что покинули, Гарион услышал стук лошадиных копыт. Он глубже зарылся в листья и смотрел почти не дыша.

Мергов было около пятнадцати, все в кольчугах, с покрытыми рубцами щеками, как у всех их соплеменников. Впрочем, вожак их был в грязной латаной рубахе, на которую спадали черные, жесткие волосы, один глаз косил. Гарион его узнал.

Силк со свистом вдохнул.

– Брилл, – пробормотал он.

– Кто такой Брилл? – шепотом спросила Се'Недра у Гариона.

– Потом скажу, – прошептал он. – Ш-ш-ш.

– Не шикай на меня! – возмутилась она. Строгий взгляд Силка заставил их замолчать.

Брилл говорил отрывисто, сопровождая свою речь резкими взмахами рук. Потом, чтобы подчеркнуть сказанное, он поднял руки с растопыренными пальцами и ткнул ими вперед. Мерги кивнули, но лица их ничего не выражали. Они разъехались в стороны от дороги, вглядываясь в лес и в заросли, где укрылись Гарион и остальные. Брилл поехал дальше по дороге.

– Смотрите в оба! – крикнул он. – Но не задерживайтесь.

Мерги двинулись шагом, внимательно осматривая все вокруг. Двое проехали так близко от зарослей, что Гарион ощутил запах конского пота.

– Он меня утомил, – заметил один из мергов другому.

– Я не стал бы этого показывать, – посоветовал второй.

– Я не хуже других умею выполнять приказы, – сказал первый, – но этот тип действует мне на нервы. По мне, так он гораздо лучше выглядел бы с кинжалом между лопаток.

– Не думаю, чтобы подобная идея ему понравилась, да и устроить это не так просто.

– Я могу подождать, пока он уснет.

– Ни разу не видел, чтобы он спал.

– Все спят хоть когда-то.

– Дело твое, – сказал второй, пожимая плечами. – Но я бы на твоем месте не стал лезть на рожон – если ты не раздумал когда-нибудь вновь оказаться в Рэк Хагге.