Рэдволл (№2) - Война с Котиром

— Вы не имели никакого права так вот взять и отправиться воевать, после того как сами же голосовали вместе со всеми! Вас обоих могли убить.

Командор сосредоточенно выуживал каштаны и порей из кастрюли с остывшим супом, которая стояла у очага. Жермена сердито постучала по столу стрелой:

— Командор, ты слушаешь меня?

— Конечно, сударыня, я весь внимание, — рассеянно ответил он. — Интересно, это каштаны последнего урожая или предпоследнего? У них такой чудесный сладковатый вкус!

Аббатиса фыркнула от негодования:

— Так вот, вы обязаны — оба! — обещать мне, что подобная глупость больше не повторится. Ты меня просто удивляешь, госпожа Янтарь! А еще предводительница белок! Ты ведь не слишком хороший пример другим подаешь, как по-твоему?

Белка выставила в сторону аббатисы свое укороченное перевязанное ухо:

— Что ты там говоришь, а?

И все трое расхохотались: было ясно, что никто из них не может поступать по-другому.

Тут в комнату вошел Чибб в сопровождении кротов. Он доложил о последних данных разведки присутствовавшим вождям Сосопа.

За едой аббатиса продолжала размышлять:

— Ну что ж, если войско Котира прячется в лесу, было бы неразумно пытаться повторить сегодняшнее нападение на крепость.

Командор широко улыбнулся:

— Да и к чему, сударыня? У них и без того будет чем себя занять, судя по тому, что мы только что услышали. Мы просто оставим их спать всю ночь в не самых уютных постелях, а потом пусть себе дрожат от предрассветного холода, ожидая нашего появления, которого не будет! Кротоначальник постучал по столу сухарем:

— Шхррр, а если эти дармоеды думают, что кроты рыть перестали, так они просто нас не знают! Я так вам скажу: еще до вечера мы снова за работу примемся!

В поисках запасного убежища Белла зашла очень далеко. Если армия Цармины обнаружит Барсучий Дом, лесным жителям придется бежать в какое-то другое безопасное место. Добрая барсучиха ни на мгновение не забывала о той ответственности, которую несла за всех обитателей леса. Она чувствовала, что найти новое убежище — ее долг. Одиночество и тишина на далекой окраине Леса Цветущих Мхов радовали Беллу, уже уставшую от общества многочисленных гостей. В полдень она уже шла на восток по равнине. Чутье подсказывало барсучихе, что Мшистая Река должна протекать где-то неподалеку, — и вскоре стало ясно, что оно не обманывало.

Белла уселась на берегу широкого бурного потока. Ей не хотелось противиться охватившему ее желанию подремать на теплом летнем солнышке.

— Белла! Белла!

Барсучиха выпрямилась, моргая отяжелевшими от усталости веками. К ней бежал Джиндживер, а рядом с ним — еще одна рыжая кошка с гладким блестящим мехом.

Барсучиха подпрыгнула и радостно замахала лапами:

— Джиндживер, старый разбойник! Кто это с тобой? Кошка улыбнулась и помахала лапой в ответ.

— Я тебя точно такой и представляла себе, Белла, — приветливо произнесла она. — Джиндживер мне все про тебя рассказал и про остальных своих лесных друзей. Меня зовут Сандингомм.

Все трое уселись на берегу. Белла сообщила друзьям последние новости и рассказала о цели своего путешествия.

Беседуя, Белла посматривала на Джиндживера и отметила про себя, что выглядит он здоровым и счастливым, и вскоре выяснилось почему.

— Посмотри-ка на меня повнимательнее, Белла. Ты не поверишь — я теперь крестьянин! Да, да — я, Джиндживер, сын Вердоги. У нас очень неплохой участок выше по течению, да и рыба в реке недурно ловится.

Барсучиха очень обрадовалась:

— Ну что ж, на этот раз тебе удалось приземлиться на лапы, мой друг. Впрочем, ты вполне заслужил свое счастье теми испытаниями, что тебе пришлось перенести. Я вас обоих сердечно поздравляю.

Сандингомм поблагодарила Беллу и сказала:

— Можешь привести к нам лесных жителей в любое время. Мы живем слишком далеко, чтобы злой сестре Джиндживера удалось отыскать наше жилище.

Белла поднялась и стряхнула песок со шкуры. Она отказалась от приглашения зайти в гости на полдник.

— Я просто не могу себе позволить дольше нарушать счастливое одиночество такой удачной пары, как вы, — твердо сказала она. — Кроме того, мне необходимо теперь вернуться в Барсучий Дом, чтобы сообщить радостную весть. Я не только нашла еще одно убежище, но и встретила старого друга Джиндживера, да вдобавок подружилась с сударыней Сандингомм.

Джиндживер понимающе улыбнулся:

— Как тебе угодно, Белла. Передай лесным жителям мои наилучшие пожелания, да не забудь пригласить Ферди и Коггза навестить дядюшку Джиндживера и тетушку Сандингомм.

— Непременно, непременно, — заверила его Белла. — Спасибо вам! Как приятно знать, что у Сосопа есть друзья, всегда готовые помочь в беде!

— Прощай, Белла! Удачи тебе! — кричали кот и кошка ей вслед.

41

На Саламандастрон опустилась ночь. Боевой отряд сошел по лестнице на песчаный берег. Зайцы полностью экипировали Гонфа, Динни и Лог-а-Лога. На каждом был боевой шлем, и каждый держал в лапе длинную острую пику. Такие же пики, только большего размера, служили оружием зайцам.

Мартин оглянулся кругом, пересчитывая соратников. Рядом с ним шагали Траббз, Вазер, Ффринг, Заячья Капуста, Кукушкины Слезки, Ива, трое его спутников и Вепрь Боец. Серебристый барсук возвышался над всеми остальными, будто башня. Вид его был страшен — у всякой корабельной крысы кровь должна была застыть в жилах от ужаса при одном взгляде на Вепря. Спереди и сзади от вражеских ударов его закрывали тяжелые латы с шипами, а на голове блестел шлем с боевой маской барсуков на месте морды.

Вепрь поднял меч, указывая им в сторону Кожаного Сердца, и отдал последний приказ:

— Непременно убери лестницу, закрой вход камнем и не открывай никому.

— А если тебе вдруг понадобится вернуться, Вепрь? — спросил Звездозаяц, выглянув из-за спины отца. Барсук усмехнулся:

— Не беспокойся. Мне ничего не стоит немного подпрыгнуть и отодвинуть камень.

Гонф на ходу толкнул Динни локтем:

— Счастливый характер у барсука! Чем ближе битва, тем ему веселее!

— Хотел бы и я таким же быть, — слегка заикаясь, ответил Динни. — У меня лапы дрожат. Гонф нервно захихикал:

— К счастью, со мной ничего такого не происходит. Мои лапы от страха давно замерзли.

В полном молчании они шли к берегу, не отходя от горы. Когда она оказалась у них за спиной, отряд остановился. Вокруг никого не было видно, хотя «Кровавый след» стоял на якоре недалеко от берега.

Гонф посмотрел в сторону «Кровавого следа»:

— Может, они еще не сошли на берег. Лог-а-Лог покрепче сжал свою пику:

— Нет, товарищ. У галеры сейчас слишком высокая осадка.

— Лог-а-Лог прав, — прошептал Мартин Вепрю. — Что ты об этом думаешь?

— Конечно, они где-нибудь неподалеку, — усмехнувшись, ответил барсук. — Я чую гнусный запах корабельных крыс, оскверняющий мои владения. Траббз, ты пойдешь налево. Заячья Капуста — направо, за гору.

Зайцы скользнули прочь, будто песок, несомый ветром.

— Смотрите, — воскликнул Вепрь, указывая прямо перед собой, — вон там небольшой отряд. Они лежали, притаившись, у самого края берега. Ха-ха, меня им не провести. Они придумали для нас какую-то ловушку, но не беспокойтесь, мы начеку!

Траббз и Заячья Капуста вернулись одновременно:

— Вепрь, они за горой. Их много!

— Заячья Капуста правду говорит. Я их тоже заметил. Притаились в тени.

Вепрь оставался по-прежнему спокоен:

— Похоже, Рвиклык нынче думает больше, а болтает меньше. Они, должно быть, высадились подальше отсюда и пришли по суше, чтобы зайти нам в тыл. Я же вам говорил, что эта шайка у самой воды торчит здесь просто для отвода глаз.

Динни хрипло вскрикнул:

— Смотрите! Вот они идут!

Крысы выходили из-за горы с обеих сторон, быстро беря противника в клещи. Траббз не ошибся: их было великое множество. Мартин молча следил, как они выстраиваются полукругом. Ему еще ни разу не приходилось видеть столько корабельных крыс сразу.

На друзей, оскалив зубы, уставились отвратительные морды с черными повязками и медными серьгами в ушах. Крысы размахивали диковинными саблями, похожими на серпы, и небольшими круглыми щитами. Там, где не было сабель, поблескивали кинжалы и бичи. Мартин мысленно поблагодарил судьбу за то, что в рядах врага нет лучников.

Вепрь выступил вперед. Широко улыбаясь, он небрежно оперся на свой боевой меч:

— Вся шайка в сборе. А где же Сопливые Усы?

Ряды разбойников раздались, и вперед вышли двое знаменосцев. Между ними показалась огромная крыса — раза в полтора выше остальных. В лапах она держала саблю-серп и длинный бич. Из левого угла пасти торчал непомерно длинный клык, и казалось, что крыса все время нелепо усмехается.

— Я здесь, Повелитель Горы. Вы окружены и скоро погибнете.

Вепрь не снизошел до ответа. Он взмахнул своим огромным мечом и бросился на врага с оглушительным боевым кличем:

— Ю-у-у-у-ха-а-рра-а-лей-ли-и-и-и!

Оба отряда сошлись в смертельной схватке. Раздался лязг стали, песок поднялся тучей из-под лап бойцов.

Почувствовав, что огонь боевого бешенства заструился у него по жилам, Мартин подпрыгнул и с быстротой молнии принялся наносить удары мечом, рубить и колоть, пронзать и резать. Его стремительное оружие разрубало щиты, крысы валились перед ним на песок, будто пшеница под серпом жнеца. Передний край крысиного отряда стал прогибаться. Кроту серповидная сабля рассекла плечо. Он уже приготовился к смерти, но тут Траббз высоко поднял на своей пике визжащую крысу и бросил ее на сабли, готовые вонзиться в Динни. Гонф потерял свою пику, но зато действовал теперь обеими лапами: зажав в каждой по кинжалу, он размахивал ими, как ветряная мельница, позабыв в яростной битве о своем страхе. Ффринга враги обступили со всех сторон: его хвостик срезала кривая сабля; но Вазер и Лог-а-Лог, пользуясь пиками как шестами, по крысиным головам пришли на выручку товарищу и стали колоть во все стороны пиками. Вскоре к ним пробралась и Заячья Капуста. Став спинами друг к другу, все четверо вели страшный бой! Они кололи, резали и рвали, медленно поворачиваясь по кругу, будто смертоносная карусель.

Крысы, залегшие у воды, пошли наконец вперед. Вепрь взмахнул мечом у самых их ног. Едва они успели подпрыгнуть, чтобы спасти свои лапы, как огромный боевой меч стремительным движением рубил уже на уровне голов. Весь в крови, своей и врагов, многократно израненный саблями, серебристый барсук, казалось, не чувствовал боли и продолжал свирепо биться с крысами, стараясь добраться до Рвиклыка, который гнал вперед своих бойцов, стоя за их спинами.

— Выходи на бой, Рвиклык! — ревел Вепрь, врубаясь в самую гущу врагов. — Сразись с Вепрем Бойцом! Я — сын старого господина Броктри, Правителя Страны Цветущих Мхов, Повелителя Горы. Клинок моего меча поет по тебе похоронную песнь. Этой ночью Вепрь отправит тебя и шайку твоих разбойников к воротам Темного Леса.

По приказу Рвиклыка крысы принялись наступать еще яростнее. И не было конца живому потоку наступающих крыс. Мартин и его товарищи вытирали со лба пот и кровь и продолжали героически биться с разбойниками, которые, казалось, вот-вот одолеют их.

Воитель оказался спина к спине с Вепрем.

— Вепрь, врагов намного больше, чем нас, и они бьются всерьез, — закричал он, стараясь перекрыть шум битвы. — Нам и за целый год не перебить это полчище, даже если они будут стоять смирно и ждать наших ударов.

Барсук разрубил надвое нападавшую на него крысу:

— Я знаю, маленький воин. Я ведь говорил тебе, что это моя битва. Прости, что я привел тебя сюда.

Мартин отрубил от шеи нагло ухмылявшуюся крысиную морду:

— Ты не виноват, Вепрь. Так было суждено. Барсук ударом рукояти меча превратил в кашу крысу, неосторожно подошедшую к нему слишком близко.

— Послушай, Мартин. Собери вокруг себя весь наш отряд. Я хочу пробиться сквозь толпу крыс, а потом мы побежим что есть мочи. Между нами и «Кровавым следом» стоит только вон та кучка разбойников. Ты готов?

Однако прошло несколько минут, прежде чем Мартину удалось в самый разгар боя собрать всех соратников в одном месте. Когда они встали рядом, окруженные со всех сторон крысами, на мгновение наступило затишье.

Подобно молнии, Вепрь в исступленном порыве ринулся на врагов. Беспощадно рубя направо и налево, маленький отряд вскоре проложил себе дорогу сквозь вражеские полчища. Вепрь с соратниками быстро побежали вперед — прямо на шедший им навстречу небольшой отряд крыс.

Они сошлись, и острия пик зазвенели о сабли. Ошарашенные разбойники были настолько обескуражены неожиданной атакой, что их ряды поколебались и рассыпались. Еще раз рванувшись вперед, друзья добежали до воды. Кукушкины Слезки оглянулась назад:

— Вепря с нами нет! Мы от него оторвались!

— Нет! Он и не побежал с нами!

— Давайте вернемся!

— Стойте! — громко крикнул Мартин, его слова прозвучали как безоговорочный приказ.

Все в изумлении повернулись к Воителю.

— Вспомните, что приказывал нам Вепрь. Поступайте, как он велел: таков закон воинов. Вепрь увидел письмена своей судьбы, и мы ничего изменить не можем. Наш долг теперь — захватить корабль.

Друзья-соратники бросились в набегавшие на берег волны, а шум боя все звучал у них в ушах.

На борту после высадки осталось только несколько стражников, чтобы присматривать за рабами-гребцами. Завидев мокрых с головы до пят бойцов, которые с яростными боевыми криками вскарабкались из воды на палубу, стражники от страха попрыгали в море.

С трудом переводя дух, Мартин приказал Лог-а-Логу:

— Ты должен как можно быстрее снять судно с якоря! Тот принялся отдавать команды новоиспеченным матросам:

— Руби якорный канат! Поднять паруса! Мартин, становись за руль — выходи на глубину! Эй, там, внизу, гребите что есть мочи, если хотите снова ощутить вкус свободы.

Держа руль, Мартин чувствовал, что «Кровавый след» послушно повинуется движениям его лапы. Повернувшись кормой к берегу, судно поймало в паруса свежий ветер с суши и, рассекая волны, двинулось в открытое море. Друзья вскоре присоединились к Мартину, смотревшему с кормы на удалявшийся берег и на ровный след, который корабль оставлял на воде позади себя.

Ветер донес до них голос барсука:

— Плывите, воины мои. Расскажите Белле и всей Стране Цветущих Мхов о том, как погиб Вепрь Боец. Ну-ка, крысы, подходите ближе! Ага, Рвиклык, вот я и добрался до тебя! Сейчас я обниму тебя по-дружески!

С корабля было видно, как толпа визжащих и орущих крыс повалила Вепря на землю. В одной лапе барсук держал меч, который без устали рубил врагов, а другая мощная лапа прижимала Рвиклыка к шипам стальных лат, расплющивая его в лепешку.

Слезы выступили на глазах у Мартина, он отвернулся, не в силах больше смотреть. Его друзья тоже не выдержали этого зрелища и отвернулись.

Перед ними простиралось теперь открытое море. Позади огни Саламандастрона ярко горели высоко над берегом, усеянным телами мертвых и раненых крыс.

Дух Вепря Бойца все витал над песчаным берегом: ему не хотелось покидать добрую сечу и нестись к воротам Темного Леса. Серебристый барсук прочел письмена на стене — и сделал так, как было суждено и должно!

Цармина и Беда настороженно следили за каждым шагом друг друга: Беда — из лесу, где, промокнув до костей от утренней росы и совершенно утратив боевой дух после целой ночи бесплодного ожидания, он дрожал от холода со своим войском; а повелительница диких котов — из окна своей комнаты. Взаимное недоверие и вражда между кошкой и лисом возрастали с каждым часом.

Беда присел в мокрой траве на корточки рядом с Броггом:

— Видишь, как ваша госпожа с нами обращается? Мы здесь всю ночь дрогнем, а она почивает в своей роскошной постели, в тепле и уюте.

Брогг покосился на лиса:

— Так всегда было. Она ведь повелительница, разве не понятно?

Беда сплюнул заползшего на губу жучка:

— Если бы в Котире правил я, солдаты жили бы так же, как их командир. Спроси об этом у моих ребят. У нас всегда еды было вдоволь для всех. Никогда я не прятался в безопасном месте, отправив своих воинов на рискованное дело.

Брогг поднялся, стряхивая росу с плаща:

— Похоже, сегодня они не собираются высовываться из лесу. Любопытно, как они догадались о нашей засаде?

Когда войско двинулось обратно в Котир, Беда и Брогг с серьезным видом вели о чем-то негромкий разговор.

В то же утро, но немного позже Беда наблюдал за работой бригады, заменявшей сгоревшие деревянные части дверей и окон. Цармина воспользовалась этим, чтобы пригласить к себе в комнату Брогга. Угощая его сидром и жареными лесными голубями, она ловко наводила его на интересовавшие ее темы разговора. И Брогг все рассказал своей повелительнице.

Цармина снова уселась у окна, всматриваясь в задрожавшую верхушку ели. Обратившись к Броггу, кошка заговорила доверительным тоном:

— Ты оказался хорошим командиром, Брогг. Не сомневайся, твоя госпожа вознаградит тебя. Этот лис почти насильно пробрался сюда, когда мы были полностью поглощены борьбой с лесными жителями. Он отменяет мои приказы и потихоньку клевещет на меня за моей спиной. Подумай только, ведь если бы он со своей шайкой оборванцев не заявился в Котир, я бы тебя назначила на должность главнокомандующего!

— Меня, повелительница?! — Брогг не мог поверить своим ушам.

— Да, тебя. Никому не говори об этом, в особенности Беде! Пусть он занимается починкой крепости. Он надеется, что в один прекрасный день станет правителем Котира. Выполняй свой долг, Брогг, несмотря ни на что. Следи, чтобы воины Тысячи Глаз сохраняли мне верность и преданность. А что касается Беды… предоставь это мне. Если он с тобой заговорит, передай ему, что я хочу видеть его у себя.

— Слушаюсь, госпожа. Ты можешь на меня положиться.

— Я знаю, друг мой. Ну, иди, Брогг.

Тот попятился к двери, отвешивая поклоны.

К середине дня работа по починке крепости была в полном разгаре. Беда небрежным шагом вошел в комнату Цармины и оперся обеими лапами о стол, за которым сидела дикая кошка.

— Зачем я тебе понадобился, кошка? — спросил он нагло.

Цармина пододвинула к нему бокал ежевичного вина, затем налила и себе:

— За тебя, Беда. Хорошо вы поработали с дверями и окнами. Даже мне вряд ли удалось бы починить их лучше.

Лис внимательно наблюдал за кошкой, не прикасаясь к вину, пока та не отхлебнула из своего бокала.

— За что это мне вдруг такая честь? Что ты задумала, Цармина?

Повелительница диких котов печально покачала головой:

— Почему мы дошли до такого недоверия и враждебности, Беда? — Она трагическим жестом указала в окно. — Вот где скрывается враг! Нам нужно бороться с лесными жителями, а не друг с другом.

Лис отхлебнул темного пахучего вина:

— С этим можно бы и согласиться, но почему вдруг такая перемена?

Цармина усталым жестом провела лапой по морде.

— До того как ты здесь появился, мне не удалось одержать ни одной победы над лесными жителями. Даже вчера, когда они напали на нас, я все еще не доверяла тебе, хотя ты делал все, что было в твоих силах, — призналась она. — Я тебя заставила провести целую ночь под открытым небом, и ты ни разу не пожаловался. А сегодня я выглянула из окна и увидела, что ты помогаешь своим солдатам. Тогда-то я и переменила мнение о тебе.

Цармина опять наполнила вином бокал Беды.

— Прости меня, Беда. Ты настоящий друг. Лис опорожнил свой бокал и осмелился снова наполнить его.

— Значит, тебе нравится, как мы чиним повреждения, нанесенные пожаром?

Цармина пододвинула кувшин с вином поближе к лису, чтобы тому не приходилось тянуться за ним.

— Еще бы! Это в тысячу раз лучше того, на что способны мои недотепы! Беда согласно кивнул:

— Это точно, мои ребята чего только не умеют. Они все еще трудятся у входа в кухню.

— Отлично, — произнесла Цармина, роясь в деревянном сундуке. — Но меня гораздо больше волнуют большие ворота — выход с плаца в лес.

Лис допил вино и решительно отставил бокал:

— Хорошо, пойдем на них взглянем, хотя мне кажется, что в серьезном ремонте там нужды нет.

Цармина достала из сундука плащ. Это было длинное одеяние из ярко-красного бархата с опушкой из перьев лесных голубей. Его недавно выстирали и вычистили.

— Я дарю тебе этот плащ, друг мой, — сказала Цармина с приветливой улыбкой. — Носи его в память нашего нового союза. Ты видишь: он был сшит не просто для командира, а для настоящего повелителя!

Беда взял плащ в лапы. Взмахнув им, он подивился красоте тяжелого бархата. Лис еще раз встряхнул его и накинул себе на плечи. Цармина защелкнула застежку на его шее:

— Как он тебе идет! В нем тебя можно принять за правителя Котира!

Лапа Беды погладила опушенный перьями бархат:

— Благодарю, госпожа Цармина. Плащ в самом деле великолепный. Ха-ха-ха, пусть мои ребята полюбуются, в какое роскошное одеяние облачился их предводитель! Пойдем взглянем на ворота.

Наемники Беды, находившиеся на плацу, провожали лиса завистливыми взглядами.

— Клянусь клыком, вот так наряд! Какой великолепный плащ!

— Это точно, он просто щеголем стал. Наверняка его повысили в чине.

— Ха-ха-ха, похоже, это он здесь самый главный, а не кошка!

Брогг и Крысобок высунулись из окна казармы. Брогг не удержался и негромко сказал:

— Как думаешь, к чему бы это лису носить плащ Ясеневой Ноги?

42

Рассвет провел по серому туману, нависшему над гладью моря, бледно-розовые и золотые полоски первого света. На палубе были слышны визжащие звуки напильника, доносившиеся из гребного трюма: это Гонф освобождал рабов. Мартин и Динни помогали несчастным выбраться на палубу. Многие из них годами не видели солнечного света. Тут были самые разные звери: оборванные землеройки, исхудавшие мыши, изможденные ежи и даже тощие белки.

Динни раздавал бывшим рабам еду из обширных запасов «Кровавого следа»:

— Хрршр, поешьте немного, вам потолстеть не помешает.

Мартин поддерживал тощую мышь. Этому рабу, казалось, вот-вот сделается дурно.

— Спасибо тебе, Мартин, сын Люка, — благодарно произнес он, покачивая головой.

Лапы Мартина подогнулись, и он опустился на палубу, увлекая за собой своего подопечного. Сидя на досках палубы, оба не отводили друг от друга глаз. У Мартина едва хватило сил произнести:

— Тимбаллиста?

Слезы крупными горошинами покатились по усам изможденного раба.

— Мартин, друг мои…

Землеройка, жадно грызшая моряцкий сухарь, уселась рядом с ними:

— Ты — Мартин, молодой воин, да? Тимбаллиста все время о тебе рассказывал.

Тимбаллиста положил лапу на плечо Мартина:

— Как ты узнал, что я оказался в плену в этой плавучей крысоловке?

Мартин крепко обнял его:

— Я и не знал об этом, старина! Я думал, ты давным-давно отправился к воротам Темного Леса, когда бился с врагами на севере.

Во время этого разговора из каюты Рвиклыка вышел Лог-а-Лог. Он внимательно изучал какие-то карты, начерченные на парусине. Едва он показался на палубе, как все освобожденные из рабства землеройки приветствовали его громким дружным криком.

— Вождь! Это же мы, старая компания из деревни! Вождь землероек, поглощенный картой, рассеянно помахал лапой в ответ:

— Привет, привет, ребята. Отъедайтесь и толстейте. Ваш вождь вернулся к вам. Я же говорил, что освобожу вас, разве нет?

Гонф вскарабкался на палубу из гребного трюма.

— Уфф! Ну, товарищи, не мешало бы там внизу уборку устроить. Что, Лог-а-Лог, нашел добычу? Лог-а-Лог разложил карты на досках палубы:

— Смотри, тут все что нужно! Вот наша дорога домой. Мартин не очень-то разбирался в картах.

— Покажи где.

— Сейчас. На самом деле это совсем просто. Смотри, вот Саламандастрон, — принялся объяснять Лог-а-Лог. — Заходящее солнце все время должно быть у нас по левую лапу. Нам нужно идти вдоль берега, пока не заметим реку, впадающую в море. Это Мшистая Река — вот тут, видишь, — она течет с востока на запад.

Копательная лапа Динни похлопала по парусине.

— Хршр, вот так штука, клянусь шкурой! Это, стало быть, наша река, что через Страну Цветущих Мхов течет. Гляди-ка, тут и лес обозначен. Этот Рвиклык все знал, что где!

Лог-а-Лог прижал к палубе карту, которую едва не унес набежавший ветерок.

— Да, знал. Именно поэтому ему и удалось захватить мое племя. Вот здесь обозначена наша деревня — на северо-восточной окраине Леса Цветущих Мхов. Береговое Рыло, забирайся на мачту и гляди во все глаза — высматривай реку, впадающую в море. Землеройки, поднимайте все паруса! Жалко упускать попутный ветер.

Под лучами летнего солнца «Кровавый след» быстро понесся вперед, будто морская птица, рассекая пенистые гребни волн. Опершись о леера, Тимбаллиста и Мартин глядели на воду.

— Жаль, что мне не выпала удача познакомиться с Вепрем Бойцом, — вздохнул Тимбаллиста. — По твоим рассказам ясно, что это был великий воин. Как грустно, что он не вернется спасти Страну Цветущих Мхов!

Мартин вынул свой меч из ножен и указал им на восток:

— Спасти Страну Цветущих Мхов — мой долг. Я поклялся Вепрю, что сделаю это, и я не собираюсь нарушать свою клятву.

Тимбаллиста взглянул на друга и на великолепный меч, сверкающий в его лапе:

— И ты освободишь ее, Мартин. Непременно! Один из ежей высунулся из двери, что вела в носовые каюты:

— Эй, здесь целый арсенал, ребята! Мечи, копья, кинжалы… На целую армию хватит!

— И съестных припасов тоже полно, — ухмыльнулся Динни. — Я тебе скажу, Гонф: в маленьких лодках мне плохо делается, а это — отличный корабль! Я его буду называть «Лесной корабль». Хррш, это хорошее имя!

Гонф внимательно следил за тем, как корабль меняет курс, послушный повороту руля:

— Пусть будет «Лесной корабль», Дин. Хотя, по-моему, лучше было бы назвать его «Колумбина».

Траббз с приятелями тут же вмешались в разговор:

— Ну, Гонф, это уж слишком будет.

— Неужто у Колумбины тоже деревянный зад?

— А уши как паруса развеваются?

Зайцы едва увернулись от ведра с морской водой, которое возмущенный Гонф выплеснул на них.

С высоты мачты Береговое Рыло прокричал грубым низким голосом, какой часто бывает у землероек:

— Эй, внизу! Река!

Мартин вскарабкался на бушприт. Стоя на выбеленном солнцем рыбьем черепе, он с жадностью всматривался вдаль. В самом деле, впереди виднелась река, кипевшая при впадении в море белой пеной.

— Держи прямо, а потом вдоль берега, Гонф! Скоро будем дома!

43

Аргулор не спал. Перебирая лапами по еловой ветке, он с жадностью следил своими старыми слезящимися глазами за зверем в красном плаще, показавшимся на плацу Котира. «Наконец-то еще одна куница!»

Цармина что было сил толкнула ворота.

— Смотри, они болтаются в петлях, — сказала она Беде.

Беда пнул ворота обутой в сапог лапой:

— Ты думаешь? А мне кажется, они довольно крепкие. Даже огненные стрелы их не слишком-то повредили.

Цармина отперла замок. Медленно приоткрыв ворота, она осторожно посмотрела в щель на лес. Ни малейших признаков вражеского присутствия.

— Тут как будто все в порядке, но мне как-то не по себе. Я уверена, что снаружи они попортили петли. Подумай только, что произойдет, если, к примеру, осенью ворота упадут на землю от порывов ветра. Мы окажемся полностью во власти врага.

— Не понимаю, о чем ты беспокоишься, — с нетерпением в голосе произнес Беда, кутаясь в свой новый плащ. — По-моему, ворота в полном порядке.

Цармина закусила губу:

— Ты уверен?

Лис вздохнул с досады:

— Вижу, придется мне выйти наружу и посмотреть ради твоего спокойствия.

И он быстрыми шагами вышел за ворота. Цармина тут же прыгнула обратно на плац, захлопнула ворота и заперла их на замок. В первое мгновение Беда не сообразил, что произошло.

— Эй, что с тобой, Цармина?

Ответа не было. Цармина со всех ног бросилась к себе в комнату, желая посмотреть из окна, что случится с лисом дальше. Внезапно Беда понял, что кошка перехитрила его, — но было уже поздно!

Аргулор устремился со своей еловой ветки вниз. С быстротой молнии он ринулся на зверя в красном плаще!

А по другую сторону крепостной стены наемники Беды усердно трудились над починкой выхода из кладовой, совершенно не подозревая, что происходит за воротами.

Беда не заметил пикировавшего орла: карабкаясь вверх по дубовым воротам, он был совершенно поглощен этим нелегким делом.

Аргулор ударил его сзади, свирепо вонзив когти и острый кривой клюв в желанную добычу, которая так долго от него ускользала. В первое мгновение лис замер от ужасной боли, но, когда орел понес его вверх, боевой дух Беды преодолел боль. Выхватив свою кривую саблю, лис ударил снизу пернатого врага.

Сабля рубанула Аргулора раз… другой… третий!

Огромный орел вонзил когти и клюв еще глубже в тело своей жертвы. Шумно ударяя широкими крыльями, он поднимался все выше, не переставая терзать добычу.

Цармина в исступленном злорадстве стала приплясывать у открытого окна. Обитатели Котира, заслышав визг лиса, стали смотреть в небо, запрокинув головы. Беда наносил орлу отчаянные удары саблей, Аргулор яростно колотил его клювом, поднимаясь все выше и выше над верхушками деревьев.

Чибб суетливо кружил неподалеку. Он с изумлением наблюдал за невиданным полетом лиса и орла.

Высоко над землей победа наконец досталась Аргулору. Беда дернулся в последний раз и обмяк. Кривая сабля выпала из его безжизненной лапы. Старый орел почувствовал себя обманутым: у него в когтях оказалась не куница, а лис! Сердце упало в груди Аргулора. Оно уже не забилось вновь: больные глаза закрылись, крылья сложились навсегда… Лишь упрямые когти по-прежнему не соглашались выпустить мертвого лиса.