Слуга Дракона

      Две дюжины вооруженных воинов вышли из городских ворот и быстрым маршем пошли вниз по лестнице. Шлемы и бронированные наплечники сверкали на солнце, на латах были нарисованы лики каких-то фантастических чудовищ. Большинство из них сжимало мечи (правда, пока в ножнах), один мужчина – судя по всему, старший по званию – шел с копьем.
      Кэшел не стал останавливаться, просто чуть замедлил свой и без того неспешный шаг, чтобы подойти к основанию лестницы одновременно с воинами. Похоже, те несколько нервничали… Наверное, чужестранцы нечасто посещали их город.
      Кэшел задумался. Честно говоря, он не мог припомнить, чтобы встречал кого-нибудь по дороге сюда.
      Затем юноша нахмурился. Как выяснилось, он вообще ничего не помнил. Вроде бы он направлялся куда-то, чтобы встретиться с Шариной. Но не могла же она ждать его в этом городе… Или могла?
      Воины остановились перед юношей. Теперь он видел: лестница достаточно широка для того, чтобы все эти люди стали плечом к плечу. Миниатюрной она выглядела лишь на фоне величественного города.
      И сделана она была вовсе не из металла, как вначале показалось Кэшелу, а из какого-то блестящего вещества, похожего на стекло. Оно то отражало, то пропускало солнечные лучи, в зависимости от угла их падения. Тот же диковинный материал, похоже, использовали для строительства городских зданий. Он казался настолько гладким, что в нем отражались пшеничное поле и холмы, возвышавшиеся далеко на западе. Здесь заканчивалась дорога, по которой шел Кэшел.
      – Остановись, о монстр! – скомандовал предводитель горожан. С обоих плеч у него свешивались золотые кисточки, остальные носили только по одной такой штучке. – Мы убьем тебя, если попытаешься войти в Тиан!
      Кэшел выпрямился, уперши свой посох рядом в землю.
      – Меня зовут Кэшел ор-Кенсет, – гордо сказал он, – и я не привык навязывать свое общество. Если вы не хотите видеть меня в своем Тиане или поблизости, то я просто пойду восвояси.
      Юноша откашлялся, стараясь, чтоб голос звучал не столь угрожающе-хрипло.
      – Но мне не нравится, когда меня называют монстром. В моих родных местах так со странниками не обращаются.
      – Этот человек не похож на Великана из пророчества, – заметил один из приближенных вождя.
      – Однако он достаточно большой, – возразил другой. – Мы не вправе игнорировать такую возможность.
      Воины, стоявшие перед Кэшелом, выглядели взрослыми мужчинами – особенно лицо предводителя выдавало его возраст, но ростом они были с мальчишек. Даже самый высокий из них – тот, с копьем – вряд ли потянул на обычного односельчанина Кэшела. Не говоря уж о нем самом и Гаррике, который был еще выше.
      – Да, ладно тебе, Пенья, – подал голос третий. – Ну скажи на милость, как он снесет стены Тиана? Кроме того, согласно пророчеству, Великан должен появиться только завтра.
      – Возможно, в предсказание вкралась ошибка, Сиа, – возразил предводитель, – и мы не должны…
      – А, возможно, все эти пророчества не более чем суеверная чепуха, которой здравомыслящие люди давно уже не придают значения, – огрызнулся Сиа. – Послушай, король Лью, неужели ты веришь в богов, которых никто и никогда не видел…
      – Протестую, это богохульство! – вскричал человек с копьем – его широкий наконечник с серебряными вставками был выгравирован в виде облачка.
      – Честно говоря, Мэх, у меня нет определенного мнения о богах, – продолжал Сиа. – Но зато я знаю наверняка: убийство мирного крестьянина, по несчастью оказавшегося поблизости, не одобрит ни один из богов… если он только существует.
      – Вообще-то, я пастух, – подал голос Кэшел. – И если уж речь зашла об убийстве, то не грех узнать бы об этом и мое мнение.
      С этими словами юноша неуловимо поменял позу: теперь он выставил посох на уровне груди. Кэшелу было не привыкать к тому, что люди воспринимают его как кусок окорока, не способный мыслить или говорить. Другое дело – согласен ли он с такой позицией…
      – Эй, а Сиа-то дело говорит! – воскликнул еще один воин. – Этот человек не похож на Великана, сегодняшний день не совпадает с предсказанным и вообще… негоже набрасываться с угрозами на первого гостя, который появился в Тиане за долгие-долгие годы. Нам следует принять его с почестями!
      Король Лью со вздохом приподнял свой шлем, волосы у него оказались совершенно белые и тонкие, как у ребенка.
      – Мы не можем отвергать пророчество, – опечаленным голосом произнес он, – но ты прав, Пенг: этот Кэшел наш гость, и мы должны его принять, как подобает.
      И он торжественно протянул руку Кэшелу, тот не мог отделаться от впечатления, что пожимает руку подростку.
      – Я король Лью, – представился «подросток», – а эти люди – рыцари Тиана. Сегодня у нас – как обычно в канун пророчества – большой пир. Приглашаем вас присоединиться к нашему празднику.
      Кэшел снова откашлялся, горло у него пересохло и голос звучал как… ну, слава Пастырю, хоть вообще как-то звучал. Юноша чувствовал дрожь во всех мускулах – подсознательно он уже подготовился к драке.
      – Почту за честь сесть с вами за стол, сир, – ответил он. – А особенно я был бы благодарен за глоток воды, прямо сейчас.
      – Воды? – весело вскричал Сиа, он скинул шлем с головы, и остальные последовали его примеру. – Никакой воды! Только самые лучшие вина для нашего странствующего пастуха!
      Кэшел обратил внимание на острые черты лица и умные глаза этого человека. Он приметил также, что в ходе спора Сиа стремился не столько помочь ему, чужестранцу, сколько утвердить собственное превосходство над единоплеменниками. Подобные люди уже встречались ему и прежде.
      Вся процессия двинулась обратно к городу, Кэшел шел в самой гуще – рядом с королем Лью. Он невольно отметил необычайную тонкость лестницы – не толще лезвия ножа, и тем не менее, материал не пружинил под ногами, а оставался твердым, как камень.
      – Не нравится мне все же, что мы пускаем его в город, – ворчал мужчина с копьем, шагавший прямо перед Кэшелом. – Ведь пророчество сделано еще тысячу лет назад. Может, тогда великаны выглядели именно так?
      – Слава храбрецу Мэху! – насмешливо воскликнул откуда-то сзади Сиа. – Защитнику Тиана от пастухов!
      Кэшел молча слушал препирательства. По правде сказать, этот Сиа нравился ему не больше Мэха с его подозрениями. С другой стороны, он ведь являлся здесь чужестранцем, а чужаков остерегались повсюду. Если не считать, конечно, больших городов, где все были незнакомы друг с другом. И все не доверяли друг другу.
      – Мне никогда раньше не доводилось видеть города, висящего в воздухе. – Юноша завел беседу с королем главным образом для того, чтобы положить конец перебранке воинов. – Как это вам удается?
      – О Тиан – благословенное место, дар Богов, – серьезно ответил Лью. – Это единственное место, которое можно назвать настоящим раем, создано Небом и Землей для их любимых детей. Первый Священник Города, Лан Ти, воздвиг алтарь Земле и Небу. А наш Тиан возник из дыма от его священного огня.
      – И тот же самый Лан Ти предсказал, что через тысячу лет появится Великан, который разрушит Тиан, – пробурчал Пенья, окинув юношу подчеркнуто неприязненным взглядом. – А мы ведем этого Кэшела в город!
      – Нам следует разрушить лестницу, – послышался голос из хвоста процессии. – И тогда пусть Великан делает внизу что хочет. Мы вполне можем обойтись и без пшеницы при том изобилии, которое царит в наших садах!
      – Наша обязанность как рыцарей Тиана… – прервал его король Лью. Затем продолжал, возвысив голос: – Наша обязанность и честь, Лью, в том, чтобы защищать лестницу – нашими мечами и нашими жизнями. Вот если мы когда-нибудь погибнем, тогда жители города смогут разрушить лестницу и укрыться в городе.
      Кэшел задумался над словами короля. Принимая во внимание мрачное пророчество, здравый смысл подсказывал Лью прямо сейчас, не откладывая, разрушить лестницу. Но это означало бы, что все горожане никогда не смогут покинуть своего убежища. Юноша вздохнул. Если бы Шарина тогда не уехала с послами короля Валенса, то он, Кэшел, и не помышлял бы о расставании с родной Баркой. А ведь висячий город ничуть не меньше их деревни.
      Лестница впереди делала изящный изгиб и приближалась к городским воротам. Кэшел, которому долгая прогулка помогла изгнать дрожь из мускулов, заметил, что ворота и башни по обе стороны от них выстроены из камня, а не из того блестящего материала. Причем каждый камень имел в центре искусно вырезанный цветочный узор, а по краям – зазубренный бордюр.
      На стенах города собралось множество народа: они весело переговаривались и смеялись, женщины махали прозрачными шарфами. Тианцы отличались миндалевидными глазами, волосы у них разнились от темно-медового цвета до черного, как ночь.
      Одна из красоток бросила Кэшелу венок из плюща и роз, юноша машинально поймал его в воздухе. И тут же обратил внимание на ревнивый взгляд Мэха.
      Под радостные крики король с рыцарями вошли в город, и тут же ворота захлопнулись у них за спиной. Мало того: сверху, из арки опустилась снабженная зубцами решетка. Механизм был настолько отлаженным, что ухо Кэшела не уловило ни скрипа, ни скрежета. И этим воротам тысяча лет?
      В толпе изящных, томных горожан в светлых шелках выделялась совсем иная раса: эти люди были пониже ростом и более коренастые. Но еще больше их отличали темные одежды и смуглый цвет лица. Когда Кэшел глядел на них, ни один из них не отвечал прямым взглядом, обычно они опускали глаза или смотрели в сторону.
      Группа рыцарей продолжала свое шествие по широкой улице меж зданий с выступающими верхними этажами. Все они были построены из того же твердого рыжеватого песчаника. Юноше Тиан напомнил пчелиный улей: одно здание, разделенное на множество секций, обнесенное одной городской стеной.
      – Сир? – спросил Кэшел. – Я вижу людей в шелках… – Будучи достойным братом Илны, юноша умел, как немногие, различать ткани – даже на расстоянии, – … и других: в темных холщовых одеждах. В чем разница между ними?
      – Люди в холщовых одеждах? – переспросил Лью. – А, я понимаю вас. Это просто слуги. Они берут на себя работу, которую мы, горожане, не можем выполнять – ну, там уборка, приготовление пищи и всякое такое.
      – Ага, – Кэшел одобрительно кивнул, уж это он отлично понимал. И все-таки, куда ни пойди, везде одно и то же!
      Горожане спускались с балконов и стен, чтобы поприветствовать короля и его свиту. Слуги уступали им дорогу, с улыбкой отходя в сторону и кланяясь своим изящным хозяевам, которые их почти не замечали.
      Легкая улыбка тронула губы Кэшела. С ним аристократы Тиана обращались по-другому – оттого что он оказался одним из немногих чужестранцев в их городе… ну и еще, наверное, из-за его высокого роста.
      Процессия приближалась к входу в здание, обрамленное колоннами. Его крыльцо было затейливо украшено все тем же цветочным орнаментом, покрывавшим камни.
      К Кэшелу приблизилась женщина – будто повеял ветерок с запахом лаванды – и взяла его за руку. Отняла у него венок и, поднявшись на цыпочки, водрузила его на голову парню.
      – Глупенький, – промолвила она нежным голосом. – Я подарила тебе венок не затем, чтоб ты носил его в руках. Меня зовут Лия.
      – Видите ли, – кашлянул юноша, – Мне не приходилось раньше иметь дело с цветами. Позвольте представиться, я… э-э… Кэшел ор-Кенсет.
      – А ведь я сама их вырастила, – с улыбкой сказала Лия. – Ты будешь сидеть за столом рядом со мной, дорогой Кэшел. Не правда ли?
      Мэх обернулся и уставился на них злыми глазами. В ответ Лия хихикнула и показала ему язык. Мужчина вспыхнул как маков цвет и споткнулся на лестнице. Он выронил свое копье, что вызвало насмешки среди его товарищей.
      – Эй, Мэх! – раздались крики. – Смотри под ноги! А то еще ненароком убьешь кого-нибудь!
      Вот уж чего ему хотелось в этот момент больше всего, наверное. И когда он поднимал свое копье, Кэшел даже подумал, что без кровопролития не обойдется. Вместо того Мэх оттолкнул смеющихся рыцарей и прошел в украшенные тройной аркой двери.
      – Я… э-э… – в замешательстве пробормотал юноша. Он многое сейчас бы дал, чтобы оказаться где-нибудь в другом месте. Ему было жаль Мэха… Но обида на то, что тианец с самого начала воспринял его в штыки, все же осталась.
      Невесело усмехаясь своим думам, Кэшел бок о бок с королем Лью вошел в куполообразный вестибюль здания. Тут же к ним подскочили слуги – по несколько человек к каждому рыцарю – и принялись освобождать их от военных доспехов. Те покорно стояли, как лошади на конюшне. Доспехи, изготовленные из металлических пластин и скрепленные между собой легкими цепями, позванивали, как колокольчики на ветру.
      Пара слуг приблизилась с обеих сторон к Кэшелу, и Лия посторонилась. Вначале юноша думал, что его просто хотят поприветствовать, но когда маленький человечек потянулся к его посоху, юноша взревел, как раненый бык:
      – Нет!
      Все на мгновение замерли. Собственно, это происходило всякий раз, как Кэшел повышал голос, особенно внутри помещения.
      – Мы чем-то обидели вас, Кэшел? – вежливо спросил король. – Если так, приношу глубочайшие извинения от имени Тиана. Мои слуги рассматривали ваш посох, как обычную вещь… но если он является религиозным атрибутом, с которым вы не расстаетесь даже во время приема пищи?..
      Юноша покраснел от собственной невоспитанности, но тем не менее твердо отвечал:
      – Никакой религии, сир. Но если вы не возражаете, я бы хотел оставить посох возле себя. Понимаете, он дорог мне как напоминание о доме.
      – О как мило! – воскликнула Лия. – Вы такой чуткий, дорогой Кэшел.
      Это смелое утверждение, сам по себе, повергло юношу в замешательство. А когда красавица Лия потянулась, чтобы поцеловать его в щечку, Кэшел и вовсе готов был провалиться сквозь землю.
      С антресолей вестибюля грянул хор из труб и рожков. Внутренние двери распахнулись, и король проследовал в пиршественный зал. За ним шел Кэшел, которого вела под руку Лия.
      По обе стороны просторного зала располагались колонны, поддерживавшие арочные перекрытия. Меж ними открывался длинный, накрытый всяческими яствами стол. Король Лью прошествовал к середине стола и уселся рядом с красивой женщиной примерно его возраста. Лия подвела Кэшела к месту по правую руку от короля.
      Юноша замялся, но король приветственно кивнул и даже похлопал рукой по спинке стула, который предупредительный слуга выдвинул для Кэшела. Держать посох на коленях за столом показалось юноше не очень удобно, поэтому он прислонил его к спинке стула и только потом уселся на предложенное место.
      Лия опустилась рядом с Кэшелом. Это не слишком удивило его, но юноша тяжко вздохнул, припомнив Шарину. Как ему хотелось бы, чтобы его любимая оказалась сейчас рядом. Ну, или Гаррик… или хотя бы кто-то, кто мог бы подсказать ему, как вести себя в такой обстановке.
      Рыцари входили в зал, причем, как Кэшел обратил внимание, отнюдь не в том порядке, как их разоблачали. Очевидно, на этот счет существовал строгий этикет. На входе к мужчинам присоединялись дамы. Пары усаживались за высоким столом, попеременно то справа, то слева от короля.
      Кэшел ухмыльнулся.
      – Кэшел, дорогой? – произнесла Лия, прикоснувшись к мочке его уха. – Почему вы улыбаетесь? Что-то обрадовало вас?
      – Просто это напомнило мне, – честно ответил юноша, – как стадо коров заходит на вечернюю дойку. Все строго по порядку, если кто-то лезет вперед, остальные очень недовольны.
      – Забавно! – ненатурально рассмеялась Лия. – Стадо, говорите?
      Кэшелу пришло в голову, что девушка не слышала этого слова раньше. Интересно, она хоть овцу-то видела? Он не видел здесь ни клочка шерсти – или кожи, если на то уж пошло.
      Слуги поставили перед каждым фарфоровые кубки, такие тонкие, что сквозь них просвечивало пламя свечи. Кэшел сразу же потянулся к своему: отчасти оттого, что хотел пить, но еще и желая избежать ненужных объяснений со своей дамой. Вино ярко-красного цвета напоминало чистый гранатовый сок, но пощипывало губы и язык.
      Постепенно зал заполнился придворными – рыцарями и прекрасными, грациозными женщинами. Они сидели за столом, а вокруг сновали незаметные слуги: проворные, молчаливые, моментально растворявшиеся на фоне бархатных стенных панелей, когда оказывались не нужны. Появились фарфоровые блюда: некоторые белые, но большей частью – нежных оттенков всех цветов радуги. Темноволосые маленькие человечки подносили их и так же молча уносили, уже опустошенные.
      Обычно Кэшел за едой обходился ножом и руками, но Рейзе в своей гостинице приучил гостей пользоваться ложками, а на пирах в Вэллисе юноша познакомился с вилками. Однако при дворе короля Лью предпочитали маленькие кинжальчики. Вся еда подавалась мелко нарубленная. Слуги расхаживали с небольшими тюбиками приправ. Они держали их заткнутыми большими пальцами и по желанию гостей подсыпали и подливали на тарелки.
      Какое-то время Кэшел не ел, а наблюдал за Лией, желая перенять манеры. Это оказалось ошибкой: любвеобильная дама тут же бросилась кормить парня, будто он был несмышленым младенцем. Юноша покраснел до корней волос, но возражать не решился, боясь только ухудшить положение.
      – Скажите, Кэшел, вас привело в Тиан древнее пророчество? – вопрошала Лия, выискивая на тарелке очередной лакомый кусочек.
      Поспешно – чтобы опередить услужливую даму – юноша наколол какую-то снедь на кинжальчик и запихал в рот. Старательно пережевывая пищу – кажется, это была смесь грибов и шпината, запеченная в тесте, – он пробубнил:
      – Вы имеете в виду великана, пришедшего разрушить Тиан? Нет, госпожа, я никогда даже не слышал о вашем городе.
      Он снова погрузился в воспоминания и озадаченно нахмурился, поскольку все, что касалось прошлого, оказалось затянуто какой-то дымкой.
      – Честно говоря, я не помню, куда шел… кроме того, что мне надо встретиться с Шариной. Где-то…
      – Ну, так или иначе, я рада вашему появлению, – прощебетала Лия. Затем хихикнула. – А может, вы пришли повидать меня?
      Посерьезнев, она бросила на него взгляд искоса и громко добавила:
      – Я, во всяком случае, считаю все эти разговоры просто глупыми суевериями, и все. Но мне бы очень хотелось, чтобы глубокоуважаемый Лью разрушил лестницу.
      – У вас будет для этого время, прекрасная Лия, если я со своими рыцарями потерплю поражение, – склонившись вперед, вмешался в беседу король. – Надеюсь, мы – благодаря мужеству и умению – сумеем защитить город. Даже ценой собственных жизней.
      – О, я не желаю слышать ничего подобного! – произнесла королева, чьего имени Кэшел не разобрал. – Меня в дрожь бросает при мысли о завтрашнем сражении с монстром.
      – Я уже говорил вам, дорогая, – вступил в разговор мужчина, сидевший по другую сторону от королевы. Он выглядел точной копией Сиа, только постарше и погрузнее. И голос у него, в соответствии с комплекцией, был более звучный и елейный. – Я и мои предшественники на посту Священника Города верим, что так называемое пророчество Лана Ти не более чем аллегорическое утверждение, направленное на сохранение священных основ нашего государства. «Тысяча лет» – это фигура речи, которую буквально надо понимать как «через очень долгий срок» или даже «никогда».
      – Ах, Шэн, ваш здравый смысл всегда действует на меня успокаивающе, – вздохнула королева. – Но тем не менее я не могу не волноваться о моем Лью. Увы, мы, женщины, лишены вашей силы.
      Кэшел представил, как кто-нибудь взял бы на себя смелость заявить подобное Илне и аж поперхнулся. Уж кто-кто, а его сестра проявляла больше холодной решимости, чем, скажем, ласка или другой какой хищник. В то же время, если только он правильно понял королеву, эта женщина так и не научилась твердости в решениях.
      – Когда заявится Великан, – прокричал с другого конца стола Мэх (именно прокричал, дабы ненавистный Кэшел не смог пропустить его заявление), – мы встретим его во всеоружии. Сам по себе большой рост не значит ничего по сравнению с храбростью и истинным благородством рыцаря Тиана!
      Кэшел наколол на столовый кинжал нечто, с виду напоминавшее нераскрывшуюся белую гвоздику. Это оказалась репа, обильно посыпанная специями. Справившись с удивлением и тщательно прожевав кусочек, юноша решил, что, пожалуй, ему понравилось. Во всяком случае эти манипуляции позволили ему проигнорировать и хвастовство Мэха, и колкости, которыми обменивался Сиа с другим рыцарем.
      – Скажите, Кэшел, вы счастливы сейчас? – спросила Лия, так близко придвинувшись к уху юноши, насколько позволял ее малый рост.
      – Конечно, – ответил юноша и так сильно подул на очередной кусок пищи, что ненароком выплеснул вино из своего кубка. Слуги тотчас же наполнили его заново.
      Вообще-то, Кэшел не слишком любил вино, но это было таким восхитительно освежающим! К тому же не оставляло неприятного осадка во рту, что прежде отталкивало его в винах. Юноша находил здешнюю еду великолепной, единственное, что огорчало, – так это мизерные кусочки, на которые она нарезалась. Но вино… вино почти убедило Кэшела, что Тиан действительно являлся райским местом.
      – Я так рада, – прошептала Лия, снова наклоняясь к парню. Затем, уже другим тоном, спросила: – Кэшел, а вы верите в это пророчество?
      Юноша нахмурился – он честно обдумал вопрос дамы. Прежде чем ответить, снова приложился к своему кубку:
      – По правде говоря, не знаю. Я ведь только сегодня об этом услышал. Прежде я ничего не знал про Тиан.
      – Но что вы об этом думаете? – настаивала Лия. Она стала внезапно серьезной. – Вы многое видели, вам довелось пожить в мире, отличном от нашего. Так что вы думаете, Кэшел ор-Кенсет?
      Обернувшись, чтоб посмотреть на собеседницу, юноша пролил вино на руку. Лия была прелестна, как цветок орхидеи… Но, глядя на нее, Кэшел ощущал лишь безнадежное одиночество.
      – Леди Лия, – сказал он, – мне ничего неизвестно о великанах. И я не имею привычки размышлять о вещах, которые от меня не зависят. Простите, но это все, что я могу вам сказать.
      Кэшел допил свое вино, глядя в глаза девушки.
      – Завтра мы все узнаем правду, – заключил он. – И все наши сегодняшние разговоры – что бы ни говорили мы с вами или священник – не изменят ее ни на йоту.
      Лия вдруг вздрогнула, рука ее отдернулась от Кэшеловой – будто сама по себе, против воли хозяйки.
      Остаток вечера Кэшел помнил смутно. Вино Тиана – несмотря на свежий и тонкий вкус – оказалось намного крепче обычного горького пива. В какой-то момент, уже среди ночи, юношу обожгло тревогой: ему показалось, что десятки маленьких рук несут его куда-то по коридору. Это чувство вернулось еще позже, когда он обнаружил себя лежащим под роскошным балдахином на непривычно мягкой постели.
      Но это были отдельные озарения. Большую же часть времени Кэшел спал… Мертвым сном.
 

* * *

 
      В тот момент, когда чары Эвиса сковали ее по рукам и ногам, Илна услышала, как совсем близко, за стеной сокровищницы, закричала Мерота. Тут же, заглушая крик девочки, раздался взрыв уже знакомого безумного смеха. И это сжало ужасом сердце Илны еще сильнее, чем красноватое магическое свечение – ее тело.
      Какое-то мгновение девушка еще могла двигаться. Но вместо того, чтобы броситься на хихикающего колдуна – абсолютно бесполезное действие, ведь его чертов костяной шарик сокрушит ее прежде, чем она успеет сделать второй шаг! – нет, вместо этого Илна развернулась к бледной стене с почти неразличимыми дверями. Медленно – ей показалось, что не быстрее, чем тает снег под солнцем, – девушка вытянула указательный палец.
      Но Эвис угадал ее намерение. Хихиканье оборвалось, и раздался крик:
      – Нет, ты…
      Но Илна уже прикоснулась к едва заметному пятнышку на стене. Дверь беззвучно отворилась.
      – … не должна… – Голос Эвиса сорвался на душераздирающий визг.
      Отшвырнув девушку в сторону, в комнату ворвался худой, как скелет, человек. Вернее, бывший человек… Сейчас это было существо семи футов росту, на шее у него болтался золотой медальон в виде солнечного диска с лучами.
      И оно смердело. Корка мерзкой грязи покрывала все его тело. Илна подумала: ни одно животное не довело бы себя до подобного состояния, если только оно не было безнадежно, смертельно больным.
      Инстинктивно Эвис махнул рукой, и костяная бусина изменила свой узор. Илна почувствовала, как исчез наведенный на нее паралич. Теперь кокон розового свечения устремился к Верзиле. Еще один взрыв хохота – казалось, смеялись все демоны ада, – и существо метнулось через комнату, прорывая и волоча за собой оказавшиеся недостаточными магические путы. Так могучий кабан ломится сквозь чащу, не замечая тянущейся за ним паутины. Верзила вцепился в колдуна своими похожими на клешни рака руками и принялся жевать его лицо.
      – Илна! – раздался крик Мероты. Илна подхватила с полу петлю, которую выронила, когда ее сковало магическое заклятие, и бросилась навстречу девочке. Та как раз показалась в дверном проеме с явным намерением вбежать в комнату.
      – Нет, дитя мое! – едва не сбив с ног девочку, Илна схватила ее и увлекла обратно в коридор. Остальные порталы по периметру сокровищницы тоже отворились, и внутрь устремилась целая толпа мужчин, вооруженных мечами и копьями.
      Девушка повернулась закрыть дверь и увидела, как дюжина охранников со всех сторон рубили и кололи Верзилу. Тот продолжал дико хохотать, изо рта у него вылетали осколки костей и ошметки мозгов.
      Дверь захлопнулась, но смех не стих, просто стал тише. Илна крепко прижала к себе девочку. Затем, не выпуская ее руки, бросилась вниз по темному коридору. По обе стороны – сколько глаз хватало – тянулись голые каменные стены.
      – Илна, я так испугалась! – всхлипывала девочка.
      – Еще бы не испугалась, – едва смогла выдохнуть Илна. – С мозгами-то у тебя все в порядке! Скажу по секрету: я тоже испугалась.
      Она действительно боялась, но не за себя. Ее приводила в ужас мысль, что она навсегда потеряла Мероту. Этого девушка не сказала – просто не могла сказать вслух. У девочки даже мысль не должна была возникнуть, что Илна ее не спасет.
      – Кто-то идет, – воскликнула вдруг Мерота, прижимаясь к старшей подруге. Та замерла, настороженно вслушиваясь.
      Да нет… она различала лишь собственные шаги, эхом разносящиеся по коридору. И биение крови в ушах…
      – Ага, да это, никак, вы, Илна-дорогуша? – раздался из темноты голос Чалкуса. – И, слава Госпоже, девочка с вами. Простите, что так припозднился, но я искал более подходящий для вас проход – не ту кошмарную дорогу, по которой сам спускался.
      – Ой, Чалкус! – взвизгнула девочка. – Как я рада, что ты здесь!
      – Присоединяюсь, – сказала Илна. – От души надеюсь, что вы лучше меня представляете себе это «здесь»… а также нашли выход отсюда. Нам нужно как можно скорее покинуть Эвиса и его гостя, а та дорога, которой я пришла…
      – Пойдем тогда по моему маршруту, – решил Чалкус. Девушка не видела его в темноте, но хорошо представляла его насмешливую улыбку и жесткий блеск в глазах. – Если хотите, я могу взяться за ваш пояс и вести…
      – В этом нет необходимости, – отрезала Илна. Мысль, что ее будут вести на поводу, как неразумную овцу, претила ей. К тому же может возникнуть ситуация, когда моряку понадобятся обе руки. – Мы просто будем держаться поближе к вам.
      И они – в полной темноте – пошли по коридору. Чалкус использовал свои ножны, как слепец трость. Он шел, выстукивая дорогу по стенке слева от себя. Время от времени железо ударялось об железо, высекая искры.
      – А как ты нашел нас, Чалкус? – спросила девочка. – Я боялась, что больше никогда уже не увижу вас.
      – О, это очень интересно, моя милая, – принялся рассказывать моряк. – Я отыскал отверстие в скале, за ним обнаружился туннель, который привел меня на галерею. Когда я посмотрел с нее, то увидел под собой огромную гавань. Знаешь, больше я в жизни не видал. И все это вырублено прямо в скале, можешь себе представить? Проход, через который они втащили наши корабли, запирали тяжеленные ворота. Думаю, целая армия не смогла бы их выломать. Но, по счастью, там в скале были вентиляционные отверстия… как раз через одно из них я и проник.
      – А я… – прошептала девочка. – Я плохо все помню. Вокруг было темно… и ужасно воняло. Затем распахнулась дверь, и я увидела Илну. А вскорости и ты появился, Чалкус. Госпожа не оставила меня своей милостью!
      – Затем мне посчастливилось найти еще один выход с галереи, ближе к земле, – продолжал запевала, – он и привел меня к вам. Я не устаю благодарить за это Госпожу, покровительницу мореходов. Ну и, конечно, Пастыря, который приглядывает за малыми мира сего…
      Чалкус обращался в основном к Илне: девочка, очевидно, все еще переживала собственное чудесное спасение и навряд ли могла адекватно воспринимать чьи-то слова. Хотя сама Илна подозревала, что обычные человеческие голоса должны были успокаивать Мероту после того ужасного смеха, который звучал в ее ушах.
      – Ну, – уверенный голосом сказала девушка, – если Великие Боги таки снизошли к нуждам простых людей, то это большой прогресс. У нас дома, в Барке, мы такого не видели. Но факт остается фактом: в сокровищнице, где оказались мы с Меротой, было много дверей. И вы безошибочно выбрали те, что нужно.
      Где-то впереди забрезжил слабый свет. Вначале Илне показалось, что это ей кажется. И лишь маячивший впереди силуэт Чалкуса убедил девушку в правдивости ощущений. Не то чтобы Илна боялась темноты. Но они уже достаточно хорошо изучили это место – этот Йоль, – чтоб убедиться: враг может появиться неожиданно с любой стороны. Конечно, наличие света не убережет их от нападения, но окажет существенную помощь.
      – Пришли, – сказал Чалкус, засовывая ножны обратно за пояс. – Вот вам и гавань. Пожалуй, шуметь особо не стоит, но когда я проходил здесь в первый раз, мне не встретилось ни души.
      Все трое вышли на балкон шириной восемь футов, являвшийся частью огромной пещеры. Слабый свет проникал сквозь отверстия в ее своде. После полной темноты, которая царила в туннеле, им показалось здесь светло, как в солнечный полдень.
      Балкон не имел ограждений, и Мерота в ужасе прижалась к задней стене. Илна решила ни в коем случае не поддаваться страху (а, как известно, эта болезнь заразнее крупа), она подошла к краю и бросила взгляд вниз.