Веревочник

Итак, сейчас ты достанешь кольцо и сожмешь в ладони. Время двинется дальше. И тут я применю совсем чуть-чуть магии — маленькое приворотное заклинание. Когда оно возымеет свое действие, я пробужу злость в сердцах женщин. То, что произойдет потом, должно отвлечь внимание Наблюдателей на террасе, а все оставшиеся силы я потрачу на удержание четырех других Наблюдателей в башнях. Затем я сделаю то, что должен, — скажу тебе положить кольцо в шкатулку, время остановится, и мы уйдем. Если не проиграем…

«Проиграть?.. Сейчас, когда решается судьба будущих столетий?» Тилья похолодела. Но ее укрепила другая мысль, будничная, однако не менее важная для нее, чем судьба мира.

«Я обещала папе вернуться в Вудбурн».

Тилья достала кольцо, положила на ладонь, сжала пальцы и сразу же почувствовала гул и вибрацию, пронизывающую весь мир, кроме нее. Солдаты пришли в движение. Грянули трубы и барабаны. Рабы вынесли на плечах трон.

Тилья вгляделась в человека на троне. Он гордо держал на голове маленькую корону с тремя золотыми перьями. Лицо его было мясистым, бледным, как поганка, с вздернутым носом, толстыми голубоватыми губами и жидкой бородкой.

Император. За всю свою жизнь Тилья не видела человека с выражением такой скуки на лице. Он имел все, но ничто не доставляло ему удовольствия.

«И этот человек хочет владеть Долиной, — подумала Тилья. — Ни за что!»

Веревочник вышел на террасу и продвигался за спинами Наблюдателей. Он остановился немного в стороне и смотрел на парад. Маг не изменился — та же угловатость и неловкость движений, тот же нелепый вид.

Фахиль, должно быть, тоже рассматривал Веревочника.

— Нет, он еще не потерян… Еще не поздно… — пробормотал Фахиль.

Тилья увидела, как процессия с троном остановилась, Император подозвал к себе кого-то из челяди, и тот, выслушав приказ, направился к одной из женщин-солдат. Он взял ее за руку и повел к трону. Она шла неохотно.

— Готовься, — сказал Фахиль.

Тилья держала кольцо, зажатое в кулаке, над раскрытой шкатулкой.

Фахиль хлопнул в ладоши. Звук напоминал удар грома. Женщина вздрогнула и остановилась. Потом она повернулась к подругам и что-то им крикнула. В тот же миг их ряды смешались и они бросились на Императора, как рой пчел, защищающих свою королеву. В воздухе блеснули секиры. Стражники Императора отступили под натиском воительниц.

Казалось, даже Наблюдатели удивились. Придворные в ужасе бросились прочь с террасы.

Вдруг все содрогнулось и изменилось. Тилья не верила своим глазам. Весь мир будто сошел с ума и начал нарушать законы физики. Башни Наблюдателей согнулись в дугу. Стены дворца, уходящие вдаль, казались выше, чем стоящие вблизи. И люди — чем дальше они отходили, тем больше становились. Небо было слишком низко — ниже, чем башни. Оно становилось все ближе, вдруг сомкнулось и поглотило собой Наблюдателей.

Все это произошло в одно мгновение или, может быть, в другом измерении времени.

Тилья услышала шепот Фахиля. Он принял свой, магический облик. Его лицо побледнело от напряжения. Тилья поняла, что для этого мига Фахиль и берег силы. Когда все кончится, у него ничего не останется.

Тилья посмотрела в окно. Мир вернулся в свою обычную форму, только Наблюдателей в нем больше не было. Посреди пустой площади лежали носилки с троном, рядом — бесформенная туша. Император. Он был мертв.

Тилья с трудом осознала это. Она вспомнила слова Лананет: «Мы живем и умираем по его воле». Теперь он сам умер, и не по собственному желанию, а по воле Фахиля. И при помощи ее самой, Тильи. Даже если бы она знала, что так случится, то все равно пошла бы на это. Ради Долины.

Зрители, вопя от ужаса, спасались бегством. Женщины с воинственными криками прорывались ко дворцу.

Внимание Тильи привлек островок спокойствия в хаотичном обезумевшем мире. Это был Веревочник. Небо не поглотило его. Он не пытался скрыться. Вместо этого маг стоял у стены, с нескрываемым любопытством наблюдая за происходящим.

Вдруг раздался оглушительный грохот, словно в одночасье рухнул весь мир. Тилью качнуло, она едва успела опереться о стену.

Когда девочка посмотрела в окно, небо было на своем обычном месте. Из клубов белой пыли показались очертания двадцати разрушенных башен. Вокруг громоздились развалины дворца. Веревочник с любопытством озирался, словно ожидал, не произойдет ли еще что-нибудь интересное.

— Все кончено, — сказал Фахиль. — С твоей помощью я одолел Наблюдателей.

— Они мертвы?

— Не все. Некоторым удалось ускользнуть, но они больше не Наблюдатели, и у них нет больше могущества. Теперь мы можем отдать кольцо Веревочнику и уйти. Я скажу ему, что ты здесь.

Тилья увидела, что Веревочник смотрит на покои, где они находятся. Он приветливо помахал им рукой, но вдруг замер, пристально вглядываясь куда-то в даль. Быстрым движением маг потянул за конец своего тюрбана и размотал его, освободив буйную копну волос.

Огненная грива доставала до земли, полностью скрывая его. Он тряхнул головой, и волосы превратились в пламенеющий шар, который начал расти и постепенно принял форму гигантского льва. Он снова посмотрел вдаль и одним прыжком скрылся из виду.

Тилья хотела спросить Фахиля, почему же он не остановил его, но увидела, что маг с тихим стоном опирается о стену и вот-вот упадет. В этот момент вдруг сделалось темно, как ночью.

Тилья разжала кулак, и кольцо упало в шкатулку.

Все остановилось. Было по-прежнему темно. Она подхватила под руки Фахиля и уложила его на пол. Он не шевелился.

Тилья не знала, что делать дальше. Ей пришло в голову снять с него все перстни и положить в кисет у него на поясе. Когда она сняла последнее, маг превратился в усталого, измученного старика, но не очнулся.

«Нет, мы не можем проиграть. Я обещала вернуться в Вудбурн».

Рух доставит их на остров. Но как донести Фахиля до птицы? Вот если бы найти лошадь… Или сильного мужчину… Может, один из тех солдат?

Тилья осторожно взяла кошелек, привязанный к поясу одной из дам, вытащила из него три золотые монеты и спустилась в зал, где солдаты играли в кости. Напуганные грохотом рухнувшего дворца, они вскочили и бросились к выходу, но в этот момент время остановилось. Тилья взяла за руку одного из них. Он продолжил свой бег — девочка едва удержала его. Солдат остановился и обвел глазами комнату.

— Что… что… — От ужаса он не мог продолжать.

— Все хорошо, — сказала Тилья. — Смотрите. Она показала ему монеты. Он смотрел то на нее, то на золотые кружки, беззвучно открывая и закрывая рот.

— Понимаете, это магия. Все остановилось. Могу двигаться только я и тот, кого я касаюсь.

Солдат продолжал бессмысленно пялиться то на нее, то на деньги.

— Впрочем, не важно. Мне нужна ваша помощь. Я дам вам три золотых, если вы вынесете одного старика из Талака. Он не тяжелый. Никто ничего не узнает. К тому же Император умер и теперь все по-другому. Держите для начала одну монету.

Она сунула ее ему в руку и потянула за собой в горницу. Ее снова пронзило чувство своей безграничной власти. Сейчас она могла бы украсть любую драгоценность у придворных дам и никто бы ничего не узнал. Идея была опасной. Опасность не исходила извне, а таилась внутри самой Тильи. Если бы она это сделала, то стала бы другой. Теперь она поняла, почему было так важно не дать Веревочнику стать Наблюдателем.

Наверху Тилья и солдат столкнулись с непредвиденной трудностью: он не мог поднять даже край одежды Фахиля — маг словно вмерз в застывшее время и пространство. Пришлось Тилье держать одной рукой солдата, а другой Фахиля. Когда воин взвалил старика на плечи, Тилья могла касаться их обоих одной рукой.

Они спустились по лестнице на улицу. Все заливал яркий солнечный свет, и лишь над покоями, откуда они вышли, сгустилась тьма, будто там вдруг наступила ночь. Какая бы сильная магия ни породила этот мрак, он покорился могуществу кольца и остановился во времени.

Но надолго ли? Тилья торопила солдата. Всю дорогу он ошалело озирался и что-то бессвязно бормотал. За городскими воротами, где Фахиль сделал так, чтобы двигалось только то, к чему Тилья прикасалась, действие кольца изменилось. Вокруг нее снова, как вначале, образовался круг движущегося времени. Теперь она могла отпустить солдата и Фахиля. Когда Тилья подошла к Рух, та очнулась и захлопала гигантскими крыльями.

Солдат вытаращил глаза и громко выругался.

— Не бойтесь, — сказала Тилья. — Положите старика ей на спину. Теперь я даю вам еще две монеты. Сейчас мы улетим, и вы заснете. А когда опять проснетесь, то поймете, что все это не было сном — деньги останутся у вас.

Тилья оставила солдата стоять с открытым ртом и монетами в руке, взобралась на Рух, укрыла одеялом Фахиля и закуталась сама. Птица взмахнула крыльями и поднялась в воздух. Прежде чем Талак скрылся из виду, Тилья уже спала.

Глава 13. Последний путь

Тилья проснулась, когда Рух приземлилась на острове Фахиля. Маг все еще спал, но его дыхание стало спокойнее и глубже.

Сила Наблюдателей была сломлена, но оставался неведомый враг, который наслал тьму на покои, где прятались Тилья и Фахиль. Сделал ли это один из спасшихся Наблюдателей? Или кто-то другой? Тилья не знала, кто это, но в одном была уверена — враг не сдастся. Как только кольцо перестанет действовать, он примчится на остров.

С большим трудом Тилья перенесла Фахиля в дом. Мина, Альнор и Таль мирно спали. Только сейчас девочка поняла, как сильно проголодалась. Она достала из буфета краюху свежего хлеба, фрукты и воду и поела, глядя в окно на замершие волны. Вдруг они продолжили свой бег к берегу. Зашевелились ветки в саду. Мир наполнился звуками. Волшебное действие кольца закончилось.

Фахиль открыл глаза:

— Тилья?..

— Я здесь. Рух принесла нас домой. Кольцо у меня.

— Молодец.

— Сейчас Рух сидит у дверей. По-моему, она нас охраняет. Темнота, которая накрыла покои… Что это было?

— Помнишь, я сказал, что ты принесла и хорошую весть, и плохую?

— Да. Но я не знаю, какая плохая.

— Ты описывала то, что произошло на городской стене в Талаке. Кроме Силены, Дорна и Веревочника в образе кота, там был еще один маг. Очень могущественный. Это он появился, окутанный мраком, когда мы с тобой были в Талаке. Он приходил за кольцом, и попытается еще раз. Мне его не остановить. Может быть, тебе это удастся, я не знаю. У меня есть могущественные друзья, которые защитят нас. К ночи нам всем надо отсюда уйти. Сейчас я немного отдохну и поем. Потом нас ждет работа.

— Можно разбудить моих друзей?

— Пока нет. Теперь пойди наверх, положи шкатулку с кольцом на полку и возьми серебряную коробочку, которая стоит рядом. Достань из нее драгоценный камень и отдай Рух с моим благословением и благодарностью.

Драгоценность в серебряной коробочке оказалась большим яйцевидным рубином. Он был теплым, и внутри что-то пульсировало. Дома, в Вудбурне, Тилья часто ощущала в ладонях это живое тепло… Она сразу поняла, что держит яйцо.

Тилья побежала к Рух, положила яйцо у ее желтых когтистых лап и стала ждать. Яйцо начало расти, расти и вдруг раскололось. На свет показался смешной птенец на тонких ножках, покрытый взъерошенными золотыми перышками. Он пищал, как обычный цыпленок в Вудбурне.

Рух осторожно положила птенца себе на спину и устремила вопросительный взгляд на Тилью.

— Фахиль передает тебе благодарность и свое благословение. Ты можешь лететь. И я тоже хочу сказать тебе спасибо.

Птица забавно склонила голову. Тилья почесала ее под клювом, но тут же отдернула руку. Она же лишит Рух ее магии!

Однако ничего не произошло. Тилья почувствовала, как волшебство протекает через нее, заставляя ее тело онеметь. Должно быть, у Рух какая-то другая магия… Надо спросить у Фахиля.

Птица сделала несколько шагов и взлетела. На землю, кружась, упали два золотых пера. Тилья подняла их и пошла в дом.

Фахиль сидел за столом и медленно ел, запивая белый хлеб апельсиновым соком.

— Да, ты права, — ответил он, когда Тилья спросила его о Рух. — Волшебство бывает разным. Почти вся человеческая магия — рукотворная, как, скажем, глиняный горшок или деревянный стул. Глина еще не горшок, а дерево не стул, пока человек не создаст их. В воздухе витает свободная магия, колдун собирает ее и делает, что ему нужно. У тебя, похоже, есть дар разрушать рукотворную магию, возвращать ее в природное состояние. Как если бы от твоего прикосновения стул превращался в дерево. Рух волшебная от природы. Если ты положишь руку на дерево, оно не изменится.

— Но вы заставили Рух повиноваться вам.

— Нет, я попросил. Она была у меня в долгу. Многие маги отдали бы все на свете за яйцо Рух. Но и маги тоже бывают разные. Когда-то я был колдуном, создающим рукотворную магию, потом научился использовать и природную. А вот кольцо имеет двоякую сущность — поэтому оно такое могущественное.

— Когда я держала его в руке, я как бы перекрывала рукотворную магию, но его природное волшебство оставалось в нем, поэтому я чувствовала этот гул и дрожание.

— Это ощущение природной магии хорошо мне знакомо… — Он посмотрел на нее с невыразимой грустью и тяжело вздохнул. — Мы с тобой стоим на противоположных краях этого чудесного мира. Я у конца жизни, а ты — у начала… Как жаль… У кольца я научился использовать природную магию, подружился с ее носителями, и они одарили меня новыми возможностями. Поэтому Рух сама отдала мне на хранение яйцо.

— У меня осталась пара ее перьев.

— Хорошенько спрячь их, привяжи к руке. У них есть сила и свое предназначение.

— Этот остров делает таким мирным природная магия? Поэтому я ее чувствую?

— Да, это свойство самого острова. Магия была здесь до меня и останется после моего ухода. Я жил здесь не потому, что я маг, а потому, что дружил с этим островом.

— А единороги тоже волшебные от природы?

— Да. Это-то и убедило меня, что надо спасать Веревочника. Превратиться в животное не очень сложно. Но сделаться волшебным зверем, например единорогом, требует огромной колдовской силы и невероятно опасно. Даже когда я был в силе, то пошел бы на это только в крайнем случае. А Веревочник рискнул, хотя осознавал опасность. Именно поэтому я думаю, что он обладает огромной, еще не испорченной природной силой. Я хотел отдать ему кольцо, но мне не удалось. Теперь мне остается только одно — просить об этом тебя.

— Я… Я не уверена, что он мне друг… — не сразу ответила Тилья. — Он ведь чуть не убил мою маму, когда был единорогом.

— Да, в этом-то и таится опасность. Когда превращаешься в волшебное животное, то перенимаешь слишком много его внутренних свойств и не всегда можешь управлять ими. У единорога нет человеческих чувств и мыслей. И потом, ведь когда твоя мама опять пошла в лес, он ее не тронул.

— Мне надо посоветоваться с друзьями, когда они проснутся.

Фахиль покачал головой:

— Боюсь, этого делать нельзя. То, что ты им расскажешь… Знание останется в них незащищенным. Пока эта маленькая шкатулка с кольцом касается твоей кожи и ты одна знаешь об этом — и кольцо, и знание под защитой. Но если твоим друзьям станет это известно, то маг, который ищет кольцо, почувствует их. Кажется, я догадываюсь, кто он. Как и я когда-то, он пытался завладеть кольцом, которое хранила Асарта. Он гораздо старше меня, и я думал, он давно умер… Тилья, поверь мне, он ни в коем случае не должен заполучить кольцо! С ним он будет жить вечно.

— Но ведь если я отправлюсь искать Веревочника, мне придется это как-то объяснить друзьям.

— Мы дадим им другой повод искать его. Он принял образ льва и исчез, когда понял, что враг слишком силен для него. Но теперь Веревочник знает о кольце и о том, что оно у тебя. Он следовал за вами всю дорогу, теперь ему нужно просто поджидать вас где-то на обратном пути. Будем надеяться, он так и сделает. Ни на что другое у меня уже нет ни времени, ни сил.

— А если он не найдет нас?

Фахиль достал из кармана кисет, в котором лежали тесемка и волос Веревочника.

— Тогда, боюсь, тебе придется позвать его. Сейчас возьми волос, обмотай его вокруг перьев Рух и привяжи к руке. Когда придет время, просто положи волос на ровную поверхность и поставь рядом шкатулку с кольцом — всего на мгновение. Вот и все. Веревочник обязан прийти. Но сделай это только в самом крайнем случае, потому что враг тоже почувствует магию кольца. Пока, я думаю, тебе нечего бояться — ему и в голову не придет, что я не забрал кольцо с собой. А теперь нам предстоит большая работа. Сначала сходи-ка в сад и принеси мне гроздь винограда.

Тилья вышла в сад. Голова гудела от противоречивых мыслей. К своему удивлению, она не чувствовала страха. Должно быть, это воздействие острова, страх придет позже. Перед ее внутренним взором встало видение — земной шар, расколотый на две половины и лежащий на разных чашах весов. Мир находится в шатком равновесии, но под каждой чашей стоит маг и пытается склонить ее в свою сторону. Один из них — Веревочник в своем огромном тюрбане. Другой — сгусток темноты, враг. В центре весов Тилья рассмотрела малюсенького муравья. Он начал медленно ползти к чаше Веревочника. Когда муравей доползет, то его маленький вес нарушит равновесие в пользу светлого мага. Если только черный маг не схватит муравьишку и не кинет в свою чашу, и тогда весь мир погрузится во тьму…

Тилья поняла, что муравьем была она сама.

Видение рассеялось. Тилья срезала гроздь винограда и отнесла Фахилю. Тот протянул ей зеленый кошель:

— Отдай его кому-нибудь из твоих друзей. Это просто удобная игрушка. Откроешь — найдешь две золотые монеты. Возьми одну, закрой, и на следующий день в нем опять две монеты. Но если достанешь обе сразу, то это будет просто пустой кошелек. Теперь помоги мне подняться на чердак. Виноград ты протянешь мне, но сама наверх не входи. Потом возьми две корзины. В одну собери розы из сада, а в другую — любых фруктов вам на обратный путь. Когда услышишь колокольчик, войди в дом и побудь со своими, чтобы ничего не повредило им. Еще одну корзину наполни едой из буфета. Когда твои друзья проснутся, вы с мальчиком поднимитесь и найдете меня.

— И еще… Понимаете, мы ведь пришли, чтобы попросить вас спасти Долину… Я поняла, это и будет поводом искать Веревочника!

— Конечно, — улыбнулся он.

Едва Тилья успела наполнить корзины розами и фруктами, как услышала звук колокольчика. Она нашла своих друзей в тех же позах. Они по-прежнему крепко спали.

Когда Тилья положила в корзину хлеб, сыр, масло и мед из буфета, в комнате стемнело, как перед грозой. За окном сверкали сиреневые искры. Сверху раздался громкий и уверенный голос Фахиля. Он звал кого-то по именам и приветствовал. Ему отвечали голоса, принадлежащие не людям или животным, а духам лесов, гор, морей, звезд… Когда все эти духи собрались в комнате наверху, мгла за окном рассеялась.

Фахиль возвращал своим друзьям ту силу, которую они одолжили ему. Тилья почувствовала, что они пришли не только чтобы попрощаться с магом, но и чтобы поприветствовать ее тоже. Странный дар, которым обладала Тилья, скрывал ее от них, но теперь они радовались, найдя ее. Тилья знала, что когда-нибудь тоже научится дружить с ними. В первый раз она ощутила, что ей не нужно противостоять магии, потому что она составляет с ней одно целое.

Когда духи покинули дом Фахиля, солнце уже садилось, пронзая последними золотыми лучами вечерний сумрак.

— Тилья, ты здесь?

— Мина!..

Старуха поднялась на локте и изумленно оглядела комнату:

— Где это мы?

— У Фахиля, на острове.

— Поосторожнее с этим именем! — предостерегающе крикнул Альнор.

— Это уже не важно. Он сказал, что для вас безопаснее немного поспать, пока здесь слишком много магии. Теперь она уже ушла.

— Ушла! Надеюсь, ты сказала ему, зачем мы искали его.

— Да, но… Он хочет, чтобы мы с Талем помогли ему спуститься. Потом мы отправимся в обратный путь. Таль, ты проснулся?

— Вроде бы… Мы были на плоту, а потом… Я говорил со снежным драконом. Он рассказал мне много разного… Это не похоже на сон.

— Я тоже говорил с ним, — сказал Альнор. — И своими слепыми глазами я видел его.

— А я узнала, что, оказывается, есть королева единорогов! — воскликнула Мина. — Может, когда-нибудь я расскажу об этом.

— Фахиль сказал, что мы должны покинуть остров до наступления ночи, а солнце уже садится. Таль, ты готов?

Фахиль неподвижно лежал лицом вниз на полу в пустой комнате. Тилья осторожно перевернула его на спину. Он почти ничего не весил.

— Помогите мне сойти вниз, — едва слышно прошептал маг. — Потом забери все с полки.

Они помогли ему спуститься и устроили внизу на подушках. Тилья опять поднялась наверх и нашла на полке маленькую черную шкатулку и гроздь винограда. Шкатулку Фахиль обвязал веревкой, чтобы ее можно было носить на шее, пряча под кофтой. Взяв виноград, Тилья спустилась в комнату.

— Все кончено, — слабо сказал Фахиль. — Пора уходить. Помогите мне спуститься к морю. Там я расскажу вам, как вернуться в Долину.

Опираясь на Таля и Тилью, он привел их на северный берег острова. Мина и Альнор шли следом. Плот ждал их на золотистом песке. Рядом на волнах покачивалась лодка в виде большой раковины.

— Слушайте меня внимательно, — сказал Фахиль, садясь на песок. — Я отдал все свои силы тем, у кого когда-то взял их. Я не смогу защитить вас. Но у меня все еще есть друзья, которые помогут мне проделать последний путь, как все смертные в Империи, как мои предки. Другие доставят вас к южному берегу Империи. Когда завтра утром вы будете на месте, пусть Мина и Альнор съедят виноград, по одной ягодке, по очереди передавая друг другу гроздь. Черенок сохраните и, когда вернетесь в Долину, сожгите, чтобы разрушить волшебство, которое сделает для вас виноград. Это важно. Забудете сжечь черенок, и все ваше путешествие будет напрасно. А сейчас пора. Вы поможете мне подняться?

— Это все? — с сомнением сказала Мина. — Я вижу, как вы устали, но… Разве нам больше ничего не надо делать? Мы год за годом засевали поле ячменем и пели кедрам и снегу… Я испекла вам хлеб, а Альнор принес воду из своего ручья…

— Ах да! — улыбаясь, пробормотал Фахиль, словно совсем забыл об этом. — Дайте их мне. — Он отломил немного хлеба и глотнул воды из фляги. — Прекрасный хлеб, чистая вода. Я благословляю их, но это все, что я могу сделать. На обратном пути вы встретите кого-то, кто возобновит волшебство Асарты. Точнее, он сам вас найдет.

Его голос все слабел. Маг в изнеможении закрыл глаза. Тилья поняла, что с этого момента начинается самое неприятное — ей придется лгать своим друзьям. Раньше они полностью доверяли друг другу.

— А теперь помогите мне подняться на плот… — прошептал Фахиль.

— Разве вы не поплывете на лодке? — спросила Мина.

— Она для вас. Касание Тильи не подействует на нее. А я отправляюсь путем всех смертных. — Затем Фахиль обратился к открытому морю: — Друзья мои, мы почти готовы.

Солнце уже коснулось горизонта и проложило в море широкую золотую дорогу. Тилья и Таль уложили Фахиля на плот.

— Мои розы, — прошептал он.

Все четверо зашли по колено в воду и разложили вокруг него душистые цветы. Он улыбнулся и закрыл глаза. Тилье показалось, он хочет что-то ей сказать. Она нагнулась к самым его губам.

— Тайное имя Веревочника… Я сломал его внутреннюю защиту и узнал… Рамдатта…

ЧАСТЬ III

РАМДАТТА

Глава 14. Гроздь винограда

Плот Фахиля казался черной точкой, плывущей к закату. Последний луч солнца скрылся за горизонтом, наступила ночь. Высыпали бесчисленные звезды. Путники долго молчали, пока невидимая сила гнала их лодку к берегу Империи.

— Ну вот мы и отправляемся домой, — наконец произнес Альнор.

— И где-то в пути мы встретим мага, который скажет, как спасти Долину. Не очень-то это обнадеживает, — фыркнула Мина.

— Тилья должна рассказать нам, что было, пока мы спали, — потребовал Таль.

— Лично я умираю с голоду, — сказала Мина. — Рассказывай, а я пока поем.

Тилья неохотно поведала обо всем, что произошло, умалчивая лишь о кольце. Когда она закончила, луна уже прошла половину своего небесного пути. Они легли спать, все еще полные мирного спокойствия, которое излучал остров.

Когда они проснулись, остров остался далеко позади. Перед ними вставала черная громада Империи. Альнор проснулся не в духе, сидел угрюмо ссутулившись, но не говорил, что его тревожит. Таль, напротив, был очень оживлен и всю дорогу болтал о том, что могло произойти с Империей, когда власть Наблюдателей рухнула, а Император умер.

— Может быть, нам даже не понадобятся пропуска. Иначе — я не знаю, как быть. Альнор и Мина не смогут обойтись без них.

— Как я обойдусь без лошади, раз уж на то пошло? — буркнула Мина.

— Ну, лошадь мы можем купить. У нас ведь есть кошелек Фахиля.

Тилья слушала вполуха и молчала. Она погрузилась в себя и вспоминала тех духов, которые прилетели к Фахилю. Девочка пыталась осознать свой великий дар, — дар, который, если она будет его правильно использовать, изучать, когда-нибудь сделает ее такой же могущественной, как Фахиль. Он сказал, что есть два вида магов — те, которые используют рукотворную магию, и те, которые открыли природное волшебство. Возможно, есть еще и третий вид — она сама.

Размышляя над этим, Тилья поняла, что должна найти место, с которым свяжет этот дар, где будет его хранить, откуда будет черпать силы… Не Вудбурн, который помогал ей, когда она несла Акстриг в Талак и когда противостояла Силене. Тилья больше не могла искать защиты в Вудбурне, она чувствовала, что выросла из него, изменилась. Нужно найти другое место, принадлежащее ей одной, куда она всегда сможет мысленно возвращаться.

Девочка закрыла глаза и увидела образ столь четкий, что казалось, это место совсем рядом и ждет ее. Озеро. Спокойное, прозрачное, бездонное. Оно ничуть не походило на их озерцо, окаймленное кедрами, а располагалось высоко в горах, их белые вершины отражались в его тихой воде. С них стекали звенящие стремительные ручейки и, пенясь, обрушивались в озеро, растворяясь в его спокойных водах. Она сама была как это озеро. Ее дар заключался в том, что она поглощала необузданные, неистовые силы рукотворной магии и растворяла их в первозданном спокойствии. Пропуская через себя, Тилья разлагала их на составляющие и выдыхала обратно в воздух, подобно тому как озеро в жаркие дни отдает свою воду облакам.

Однако озеро не было просто сравнением, которое помогало осознать дар. Это было существующее на земле место и в то же время — неотъемлемая часть самой Тильи. Закрыв глаза, она видела его во всех подробностях, шла по берегу, изучала свой новый дом. Над ней проплывали облака.

Тилья поняла, что теперь все изменилось. Ее надежды, страхи, радости — вся ее жизнь. Да, она вернется домой, если сможет. Назад в Вудбурн. Но она там не останется. В Долине нет магии. Там ее дар бесполезен.

Берег Империи приближался. Когда путники ступили на песок, покрытый гниющими водорослями, лодка-раковина уменьшилась до размера обычной ракушки и скрылась под водой.

Мина тяжело опиралась на плечо внучки, постанывая при каждом шаге. За линией прилива она остановилась.

— Все, с меня хватит. Надо дать ноге отдых.

— Мы не можем оставаться здесь, — безжалостно возразил Альнор.

— Тогда вам придется меня бросить, — огрызнулась Мина.

— Хорошо, мы можем отдохнуть и съесть виноград, — сдался старик.

Они уселись на песок и начали, съедая по одной виноградинке, передавать друг другу гроздь. Тилья и Таль за компанию решили съесть по груше. Старики продолжали ворчать и переругиваться, как дети. Вдруг Таль перестал жевать и, открыв рот, уставился на них. Тилья проследила его взгляд и тоже застыла от удивления.

Снежно-белые волосы Альнора почернели. Морщины на лице разгладились. А Мина сидела подогнув колени! Ее лицо и волосы…

— Я вижу!.. — вдруг воскликнул Альнор. — Все как в тумане, но…

— Мина, как твоя нога? — спросил Таль.

— Лучше, чем я ожидала…

Мина встала и постояла на больной ноге. А потом даже попрыгала.

— Вот уж не думала, что смогу когда-нибудь так сделать! А этот Фахиль весьма заботливый старый джентльмен. Теперь я смогу дойти домой пешком!

— А я увижу дорогу, — сказал Альнор.

— И это еще не все, — заметил Таль. — Фахиль сказал, надо съесть всю гроздь. Похоже, вы будете не намного старше нас с Тильей, когда все съедите. А значит, вам будут не нужны пропуска!

Мина не донесла до рта виноградинку и задумалась.

— Может, ты будешь даже моложе, — ухмыльнулась Тилья. — И мне придется объяснять тебе, что к чему.

Дети наблюдали, как их дедушка и бабушка сбрасывают с себя груз разрушительных лет. Морщины совсем исчезли с их лиц. Волосы Мины приобрели светло-каштановый оттенок. Ее тело менялось очень быстро — от старческой сухощавости к полноте, затем к подростковой легкости. Альнор же почти не менялся, оставаясь высоким поджарым брюнетом с короткими вьющимися волосами и воинственным и гордым выражением лица.

Мина вскочила на ноги:

— Я хочу найти какую-нибудь лужу и посмотреть на мое отражение!

Неподалеку от них оказался маленький прудик. Когда Мина съела последнюю виноградинку, то оказалась круглолицей жизнерадостной девчонкой с копной каштановых волос. Она выглядела года на два старше Тильи. Альнор был немного постарше; неотразимо красивый юноша с типичными для Ортальсонов чертами лица — он сошел бы за старшего брата Таля.

Мина взглянула на свое отражение в воде, вскочила на ноги и порывисто обняла Тилью, заливаясь радостным детским смехом. Девочка отпрянула от нее.

— Что с тобой? — спросила Мина.

— Ты ничего не почувствовала? Я тоже. Я просто испугалась, что разрушу твою магию. Ты ведь теперь волшебная.

— Никакая я не волшебная, благодарю покорно! Я — это я. Знаешь, какой у меня сегодня день?

— Какой?

— Сегодня мне исполнилось четырнадцать. Смотри!

Она вытянула руку и показала небольшой ожог на запястье:

— Я обожглась вчера, помогая маме печь мой именинный пирог.