Оуэн Йитс (№1) - Та сторона мира

Я почувствовал, как по спине начинают маршировать несколько батальонов ледяных мурашек, и прижался к спинке кресла, надеясь раздавить хоть какую-то их часть. К счастью, Пима замолчала, перестав добивать меня повторением моих же собственных выводов.

— Я не вполне с тобой согласен, — я слегка нахмурился, что должно было придать моему лицу уверенное и, естественно, умное выражение, — но это уже мои проблемы. Я не привык вести расследование вдвоем. Всегда делал это в одиночку, и, по крайней мере, мне некого было обвинить в совершении ошибок. Признайся, было бы несерьезно, если бы я когда-нибудь явился к тебе с претензиями, что ты направила меня на неверный путь. Согласна?

Она несколько мгновений задумчиво смотрела на меня, а потом я увидел, как ее глаза светлеют.

— Ты почти так же глуп, как и все остальные особи твоего пола, — сказала она совершенно серьезно, не отдавая себе отчета в том, что по глазам ее давно видно: она вот-вот рассмеется; после чего повернулась и вышла из кухни.

Я достал из холодильника пиво и, не садясь, залпом выпил. Достав еще банку, я пошел с ней в комнату и сел рядом с Пимой на диван.

— Сейчас я уйду, — тихо сказал я. — Я просто должен уйти, — добавил я, злясь на самого себя. — Отсюда звонить нельзя. Однако время от времени я буду стараться звонить тебе. Не отвечай сразу ни на какие звонки. Когда перестанет записывать автоответчик, включи его и прослушай запись; отвечай лишь на второй звонок через минуту после первого, и только при условии, что пароль будет совпадать. — Я вскрыл банку и глотнул пива. — Я буду называть заглавия книг, которые стоят здесь на полке. При первом разговоре автор будет на А, при втором на В, при третьем на С и так далее. Понимаешь? — Она кивнула, не глядя на меня. — Впрочем, звонить часто я не смогу, мы не можем рисковать. Тебе же нельзя… — я выставил сжатый кулак и начал отгибать пальцы, — во-первых: выходить из дома, открывать кому-либо дверь, если только он не бросит через щель… — Я поколебался. — Что бросить?

— Пачку от «Ред дромадера».

— Отлично. Кроме того, не слишком шуми, следи за шторами. Если же кто-то начнет ломиться, иди на чердак и запрись там, естественно, перед этим включи телефон. — Я встал и вставил в щель аппарата свою визитку с закодированными номерами обоих телефонов. — Люк на чердак не сломать, кроме того, я оставлю тебе кое-какое оружие… умеешь стрелять?

— Смотря из чего. — Она пожала плечами.

— Найду что-нибудь подходящее. Это моя болезнь — собирать оружие. Наверное, я еще ребенок.

— Оуэн, не тяни. Езжай, ладно? — Она подошла и положила руки мне на плечи.

Я кивнул. Пима тоже кивнула, и какое-то время мы понимающе кивали друг другу. Потом я показал ей свой арсенал и перенес на чердак немного еды и воды. И оружия. Я бросил взгляд на книжную полку, и мы попрощались. Перед тем как ехать, я срубил две двухметровые сосенки, связал их вместе и привязал веревками к наружным ручкам дверей машины. Закрыв гараж и разбросав на бетонной площадке немного листьев и несколько палочек, я завел двигатель и тронулся с места. В зеркале видно было, как отлично работает «метла» за автомобилем. После меня не оставалось никакой колеи. Доехав так до дороги и проехав по асфальту несколько сот метров, я перерезал веревку с левой стороны. Связанные бревна отлетели вправо и покатились по обочине. Проехав еще немного, я перерезал вторую веревку. В соответствии с планом вся конструкция упала в кювет, и с шоссе ее не было видно, что мне и требовалось. Я прибавил газу.

Около часа дня я добрался до «Пальмовой рощи». Так же как и вчера, я медленно проехал мимо того места, где припарковал «бастаад», и свернул на проселочную дорогу, по которой мы выехали на автостраду. На задах отеля я быстро выскочил из машины и запер ее на ключ. Оглядевшись по сторонам и не увидев ничего заслуживающего внимания, я взобрался по лесенке на второй этаж. Окно было закрыто, но его можно было открыть чуть ли не пальцем, и я проник в коридор.

Я ожидал полной тишины, но ошибся. Халупа была настолько старой, что процесс ее разрушения был не только видимым, но и слышимым. Шум издавала чуть ли не каждая частичка пыли, а можно было предположить, что ее тут целые тонны. Я медленно двигался в сторону лестницы, останавливаясь возле каждой двери. От стен и дверей веяло столь безнадежной мертвенностью, что если даже кто-то за ними и прятался, то, наверное, как минимум уже лет сорок и теперь его мумия опиралась одним ухом о дверь, застыв в искривленной, неудобной позе.

Я дошел почти до самой лестницы, когда снизу послышался какой-то звук, похожий на короткий смешок или кашель. Не прибавляя шага, я прислушался к происходящему за дверями в номера восьмой, девятый, пятнадцатый и шестнадцатый и лишь затем осторожно выглянул в холл.

Там было пусто, по крайней мере, так мне в первое мгновение показалось. Лишь потом я краем глаза заметил, как дрогнула ветвь пальмы, убрал голову и достал «биффакс». Подождав немного, я выглянул снова. Теперь покачивалось уже несколько ветвей; я снова отступил назад и, опустившись на колени, высунул голову, слегка прикрываясь стойками перил. Угол зрения несколько изменился, и я увидел группу под пальмой.

На узком стульчике сидела крашеная блондинка, держа на коленях коротышку-портье. Коротышка правой рукой мял грудь блондинки, одновременно с помощью другой ее груди пытаясь совершить самоубийство, глубоко воткнув нос в мягкий, переливающийся, подрагивающий, словно порция телячьего заливного, мешок. Я не видел ее лица, но мне почему-то показалось, что она столь же аппетитна и свежа, как та пальма, под которой они сидели.

Я снова убрал голову и огляделся. Ближайший светильник находился в четырех шагах от меня. Я подошел к нему и через платок вывернул лампочку. Парочка внизу никак не реагировала, тогда я оторвал от сигаретной пачки полоску фольги, обернул цоколь лампочки и вкрутил ее на место. После второго оборота из-под пальцев с треском вырвалась искра, и отель погрузился во мрак. На цыпочках я возвратился к лестнице. Некоторое время было все еще тихо, затем послышался чуть хриплый женский голос:

— Мак, предохранители вылетели. Мак!

— Ну и что? — буркнул коротышка. — Тебе мешает? Ведь тут все равно никого нет. — Донесшийся снизу чмокающий звук свидетельствовал о продолжении прерванных ласк.

— Не дурачься! Иди сделай что-нибудь. Ну же! — Похоже было, что она спихнула его с колен.

Мысленно проклиная себя за глупость, я снова подошел к светильнику, вывернул лампочку и, положив ее на пол, вернулся к лестнице, как раз вовремя, чтобы увидеть, как коротышка и его пассия закуривают, а затем он уходит с зажигалкой в руке. Я бесшумно спустился по лестнице и направился в сторону стойки. Без труда отыскав ее, я обошел вокруг и присел за ней, так чтобы меня не было сразу видно. Через некоторое время загорелся свет. Нельзя было сказать, что очень ярко — лампочки начали светить словно с неохотой, как будто на побудке в доме престарелых. Я услышал шаги и голос:

— Все! Чертова проводка… Чего ты оделась? Эй! Ну что такое?

Я встал и сказал:

— Может, с нее уже хватит? Ты же любую девицу за несколько минут раскладываешь, так что не удивляйся, Мак.

Он высоко подпрыгнул, развернувшись в воздухе, блондинка лишь повернула голову. Мак уже снова стоял на полу, искоса поглядывал в сторону коридора, из которого вышел.

— Хочешь — попробуй, — спокойно сказал я. — Правда, я хотел с тобой поговорить, но если тебе надоело жить… — Я развел руками, как бы забыв, что правая весьма убедительно сжимает «биффакс».

— Чего тебе надо? — прохрипел недавний ухажер.

— Чей это «коммодор»? — Я показал большим пальцем на заднюю стену отеля.

Он открыл рот, но я услышал не его голос.

— Мой! Вы на нем вернулись? — Блондинка сидела чуть дальше под пальмой, опершись головой о стену.

— Да. Прошу прощения за доставленные неудобства, у меня не было выбора. — Не знаю отчего, но я ощутил нечто вроде уважения к этой женщине. Может быть, потому, что будь у меня столь же измученная физиономия, я не раздумывая ни мгновения бросился бы головой вниз с ближайшего моста над железнодорожными путями. — Баки полны, в «бардачке» лежат двести долларов. Еще раз прошу прощения. — Я слегка поклонился в ее сторону, но никакой реакции не дождался и вернулся к коротышке. — Что было надо тем типам в «бьюике»?

Он хитро прищурил глазки, явно пытаясь сообразить, что окажется для него более выгодным.

— Каким?

— Тем, которые сказали, что сделают с этой халупой и с тобой, если не покажешь им, в каком номере девушка. Ну? И помни, что я могу сделать то же самое, и даже лучше. Я их учитель.

— Ну-у… Спрашивали про девушку… Я назвал им номер девять, так, как вы хотели…

— Отлично, весьма тебе признателен. — Я сделал вид, будто верю в то, что он говорит. — Хорошо. А что стало с белым «бастаадом» на дороге?

Он слегка выпятил нижнюю губу и зыркнул в сторону телефона. Я прошел мимо телефона, оборвав по пути провод, и встал прямо перед коротышкой. Мы стояли так несколько секунд, а потом я топнул ногой, угодив каблуком ему по пальцам, и быстро подставил кулак под его внезапно начавшую клониться вниз голову. Он ударился носом о костяшки моих пальцев и застонал. Я театрально вздохнул.

— В… га-араже… — простонал он, держась обеими руками за нос.

— Пошли туда. — Я слегка подтолкнул его. — Вам тоже, к сожалению, придется пойти с нами, — повернулся я к блондинке.

Она сразу же встала и вышла из-под пальмы. Свет отнюдь не прибавил ей красоты. Я толкнул парня к выходу и пошел за ним, женщина возглавляла шествие. Остановившись на секунду на лестнице, я взглянул на подъездную дорожку. Она была пуста, но это приходилось принимать на веру, поскольку под деревьями и кустами могли расположиться два взвода танков. Я шел следом за парочкой, все время вертя головой, словно перископом на боевой позиции, и так мы дошли до темной будки в углу двора. Я подтолкнул парня к двери и спросил женщину:

— Кто его туда поставил?

Она повернулась ко мне:

— Они сказали, что это ваша машина и что берут ее в залог. Они сами ее туда поставили. Мак так сказал, я не видела. Меня заперли в подвале.

Мак уже открывал двери; я подошел ближе и взял его сзади за воротник.

— Включи свет, — сказал я.

Он сделал в темноте два шага и протянул руку к стене. Я ударил его по пальцам пистолетом, так что он аж взвыл. Проведя рукой по стене, я нашел округлую выпуклость и нажал. Вспыхнули квадратные плафоны под потолком. Рядом с выключателем на стене висел изящный топорик. Я громко причмокнул.

— Думал, что если стукнешь, то у меня звезды из глаз посыплются и ты сэкономишь на электричестве? Скупердяй ты, однако. — Я положил руку ему на плечо и слегка сжал пальцы. Он зашипел и присел. — Это была твоя последняя шутка на сегодня, по крайней мере, я теперь буду реагировать всерьез. Ясно? — Я толкнул его в сторону автомобиля. — Сядешь, опустишь все стекла и выведешь машину из гаража. И не забудь о внутреннем освещении. Быстро!

Он сделал шаг и повернулся:

— Я не знаю этой машины, слишком много автоматики. Еще что-нибудь сломаю…

— Те тоже этой машины не знали, но как-то же доехали. Ничего сложного, только попробуй. Ну-у-у… Мак? — Я слегка приподнял пистолет.

Он отчаянно завертел головой. На нижней губе выступили капельки пота, веки дрожали.

— Куда они это засунули? — спросил я.

— Точно не знаю. Спускались в яму, под машину. Там окурки, — тихо сказал он.

Мне стало его жаль: разорившийся владелец отеля, втянутый помимо своей воли в игру, где его положение было далеко не лучшим.

— Разбираешься в автомобилях? — спросил я.

— Я был механиком, пока не связался с этим проклятым отелем. Тип, который мне его продал, знал, что планируется объезд и новое ответвление автострады. Я купил это дерьмо и через год потерял всех клиентов, — неожиданно разговорился он.

— Быстро вынь то, что они там установили, вряд ли это так сложно. Они ведь не слишком долго тут сидели? — Он отрицательно покачал головой. — Сделай это побыстрее, и не пожалеешь.

— Что вы к нему пристали? — отозвалась от дверей блондинка. — Что бы он ни сделал, он об этом пожалеет. Те обещали вернуться. Думаете, они нас похвалят за сотрудничество с вами? — Она достала из кармана юбки пачку сигарет и спички. Когда она прикуривала, по-мужски прикрывая пламя ладонями, я прочитал на спичках надпись «Пальмовая роща». Видимо, еще остались запасы с недолгих хороших времен.

— Вы правы. Сделаем так. Даю две тысячи за быстрое и окончательное решение проблемы. — Я показал рукой на автомобиль. Пистолет я уже до этого спрятал в карман. — А вы собирайте манатки и убирайтесь в своем великолепном «коммодоре» как можно дальше отсюда. Вас не будут особо искать, вы не так уж им нужны, и ничего особо важного тут не произошло. Они не дураки. Ну так как? — Я повернулся к парню.

— Две тысячи? — пробормотал он и посмотрел на блондинку. — Милли?

— Пожалуй, ничего более интересного нам уже не попадется, — медленно сказала она.

Мак щелкнул пальцами, обошел автомобиль сзади и скрылся в яме. Я выкурил целую сигарету, когда услышал из-под машины торжествующее:

— Е-е-есть!

И мгновение спустя:

— Ага… здесь… туда, и что? Все? Ясно. Ну так.

Мы услышали быстрые шаги под машиной, и Мак появился из-за задней части «бастаада», держа в руке тонкий цилиндр с несколькими перерезанными проводами.

— Примитивно, но у них было мало времени! — Парень выглядел теперь куда веселее, чем двадцать минут назад. — Посмотрю еще в двигателе. — Он открыл капот и наклонился. Я заглянул ему через плечо, но на первый взгляд не заметил ничего интересного, а мои познания по устройству двигателя на этом заканчивались. — Похоже, ничего нет. Надо попробовать. — Он хлопнул крышкой капота и направился в сторону дверцы автомобиля.

Я быстро шагнул следом и схватил его за плечо.

— Ладно, это я уже сам, — я полез в карман, где лежали деньги Миллермана, и, отсчитав две банкноты, подал их Маку, — ты свое дело уже сделал. — Я шагнул вперед, но он продолжал стоять на том же месте, держа деньги, словно опасался, что они улетят, будто воздушный шарик, и не двигался. В конце концов он посмотрел на меня и сказал:

— Я отвечаю за работу.

Я снова схватил его за плечо, но он вдруг поднял глаза к небу и начал прислушиваться. Отпустив его, я метнулся к двери. Ударив по выключателю, я вытолкнул из гаража Милли и с «биффаксом» в руке выскользнул за дверь. Я сделал несколько шагов, прислушиваясь и глядя по сторонам, и тут послышался тихий щелчок дверцы «бастаада», а секунду спустя, когда я бежал обратно, тихое урчание двигателя. Когда я встал в дверях, зажглись фары, машина спокойно выползла из гаража и остановилась. Я рванул за ручку:

— Идиот! В героя играешь?

Мак, улыбаясь, вылез из машины. Наклонившись, он снова открыл капот и, властным жестом отодвинув меня в сторону, сунул руку куда-то в двигатель. До меня дошло, что он завел машину без ключа.

— Мак не такой уж плохой. Мы просто очень устали и расстроены. Все у нас развалилось, может, теперь будет по-другому, — сказала Милли и протянула мне свою пачку «Кента».

Я взял сигарету и закурил.

— Хватит вам часа на сборы? — Я сильно затянулся. — Столько я могу подождать.

Они переглянулись, потом повернулись ко мне и хором сказали:

— Ясное дело.

— Конечно.

— Ну тогда идите, а я немного подышу свежим воздухом.

Когда они вошли в отель, я закатил машину в гараж, а сам спрятался в кустах, прислушиваясь. Сзади, где стоял «коммодор», доносился какой-то шум, что-то стукнуло, иногда скрипел гравий под подошвой. Сорок минут спустя из-за угла высунулся Мак и крикнул:

— Мы готовы, приглашаем выпить с нами на прощание.

На всякий случай не отзываясь, я через кусты добрался до него. Я помнил, что он видел остальные деньги.

— Собрались?

Он снова подпрыгнул, как час назад, но ничего не сказал, только кивнул и первым пошел к двери. Я вошел следом за ним. В угрюмой темной кухне мы молча выпили по стаканчику. От второго я вежливо отказался, пожелал удачи и вышел.

В гараже я сел в «бастаад», завел двигатель и подождал еще немного, пока «коммодор» с прицепом сзади не выедет из-за здания. Я выехал следом, остановился у ворот и пропустил их вперед, затем поехал в противоположную сторону, в душе желая им удачи, но совершенно в это не веря. Просто у того, кто видит, что у другого набиты деньгами карманы, и не дает ему взлететь на воздух, чтобы потом спокойно собрать, может быть, и окровавленные, но вполне пригодные деньги, нет никаких шансов удержаться на плаву. А по собственному опыту я знал, что, в свою очередь, на дне места для таких, как он, даже чересчур много.

Около восьми я снова был возле своей конторы. Машину я припарковал двумя улицами раньше и прошелся пешком, наблюдая за воротами и стоявшими рядом автомобилями. Никого подозрительного я не заметил, но не строил иллюзий относительно своих противников: у них в распоряжении были почти сутки на организацию чего-нибудь получше, чем тот кровавый и издевательский инцидент с Пимой. Достаточно было поставить где-нибудь камеру — в автомобиле, на крыше, в окне напротив. Я отметил несколько машин, которых никогда раньше не видел, но это ничего не значило. Я пришел сюда лишь затем, чтобы меня можно было обнаружить. Пока что мне приходилось ждать хода противника. Снова сев в машину и выехав на Дип-ривер, я поехал на запад. Несколько раз я менял направление — мне хотелось еще какое-то время побыть одному. «Хвоста» я не заметил, так что остановился возле бара «Подвал», вошел и направился к туалету. Там были отличные широкие окна, и через минуту я был уже в замусоренном переулке, вбежав в ворота, я оказался во дворе дома, где жил Картер.

Медленно поднявшись на третий этаж, я подошел к двери и нажал кнопку звонка. Звука его я не слышал, но после недолгого ожидания покрытая потрескавшейся краской дверь дрогнула, приоткрылась, и на пороге появился Картер. Выражение его лица было не слишком дружелюбным.

— Не узнаешь? — спросил я.

— Узнаю. Хочешь зайти? — ответил он без особой радости в голосе.

Я кивнул. Он отодвинулся, пропуская меня. Я быстро пошел к двери слева, услышав позади удивленное покашливание, открыл дверь и вошел. В комнате было темно, но расположение обстановки в ней я знал, впрочем, немного света падало сзади; я добрался до кресла и сел, доставая сигареты. Картер включил свет и сел в другое кресло.

— Ничего не знаю и знать не собираюсь, — сказал он, наклоняясь ко мне и беря без приглашения сигарету. Закуривая от моей зажигалки, он уважительно покачал головой, внимательно осмотрел ее и зажег еще несколько раз.

— Мне нужно проверить несколько имен. — Я выпустил дым под потолок.

Он покачал головой и положил зажигалку.

— Я же сказал — ничего не знаю. И точка. Я вышел из игры. Времена все более опасные, и я предпочитаю голодать еще несколько лет, чем сдохнуть сразу.

— Ты всегда так говорил. — Я стряхнул пепел в пепельницу. — Последний раз, — добавил я.

— Нет. На этот раз — действительно все, Йитс. Стало холодно. Как на кладбище.

— Уезжаешь? — спросил я.

Он кивнул и затушил сигарету, затем встал, ожидая меня.

— Ты уже отключил телевизор? — Я продолжал сидеть, нацелив палец в большой экран на стене между окнами.

Его кадык резко дернулся вверх и вернулся на место, но уже намного медленнее. Он сел и, сплетя пальцы рук, обхватил ими колено, ничего не ответив.

— В комнате чисто? — тихо спросил я. Он не отвечал, и я продолжал: — Вуди чертовски обрадует известие о том, что бывший полицейский подключился к архиву полиции и за пару десяток может получить из него любую информацию.

Руки его дрогнули, но он прекрасно понимал, что неосмотрительно принял весьма неудобную позу, и продолжал сидеть неподвижно. Он смотрел мне в глаза, и только один раз его взгляд упал на мою левую руку в кармане куртки.

— Мне нужна информация о нескольких людях, и на этом наше знакомство будет закончено. Я никогда больше не вспомню твоего имени. Ты ведь, кажется, знаешь, что я держу слово, — несколько смягчил я предыдущую угрозу.

Какое-то время мы сидели молча. Я размышлял о том, случайно ли решение Картера, похоже и впрямь искреннее, совпало с моим делом, или же на эту тему в заинтересованных кругах ходят какие-то негромкие сплетни.

— Хорошо, — сказал Картер. — Последний раз. Впрочем, я и так сматываюсь…

— Что-то случилось? — как бы между делом спросил я.

— Ничего конкретного. Предчувствие. А поскольку у меня никогда раньше не было таких… — он щелкнул пальцами, подбирая подходящее слово, — видений, я решил довериться интуиции. Если бы ты пришел завтра… — Он мечтательно поднял глаза к потолку, демонстрируя, как здорово бы было, если бы я пришел завтра.

— Ну, значит, мне повезло. Послушай… — Я перечислил шесть фамилий людей, о чьей нетипичной судьбе рассказывал вчера Вуди, и положил на столик стодолларовую банкноту. — Если хоть что-то найдешь, это меня вполне устроит. Ага, еще Дональд Инглхардт, — вспомнил я в последний момент.

— Завтра? — Я встал.

— Конечно, — он продолжал сидеть, — я же говорю — мне приходится спешить. Позвоню тебе утром.

Я помахал в воздухе указательным пальцем и, выйдя из квартиры Картера, вернулся той же дорогой в «Подвал»; вряд ли кто-то, кто, возможно, следил за мной, сидел там и ждал меня. Скорее он обеспокоенно носился по окрестностям или требовал новых указаний у шефа, а мне было бы весьма на руку волнение в рядах противников. Я вернулся в бар и заказал пиво; в двух кружках, видимо, содержалось достаточно калорий, поскольку я почувствовал, что судороги в животе прекратились. Заплатив, я вышел из бара. Никто не ждал меня на тротуаре, я беспрепятственно сел в машину и поехал в сторону дома. Никого не было и возле дома, на лестничной клетке и в коридоре. Я осторожно вошел в квартиру, подождал немного у вешалки и двинулся в комнату. Это было ошибкой, поскольку уже на пороге я почувствовал, что кто-то стоит у меня за спиной, я попытался развернуться и тут же убедился, что снова совершил ошибку — неизвестный стоял отнюдь не неподвижно. В лицо мне ударило облако пиктозина, я задержал дыхание и рухнул на пол.

Я вдохнул мизерное количество парализатора, почти ничего, но этого хватило, чтобы я на какое-то время потерял сознание. Когда я очнулся, до меня донесся какой-то шум из ванной. Лежа неподвижно и притворяясь бесчувственным, я чуть приоткрыл левый глаз, оказавшийся ближе к полу. Свет был выключен — видимо, они неплохо знали расположение комнат. Я не шевелился, не будучи уверенным, что «химик» один. Мне было интересно, что он ищет в моей ванной, очень интересно, однако не настолько, чтобы чем-либо рисковать.

Я осторожно открыл другой глаз. Темно. Что-то зашуршало в ванной, затем тихий шелест раздался в коридоре. Внезапно щелкнул замок, в квартиру упал луч света и почти сразу же снова исчез. Дверь бесшумно закрылась, и меня окутала тишина. Полежав еще немного, я начал подниматься, стараясь оказаться сразу у стены — мне как-то перестало нравиться открытое пространство за спиной. Постояв секунду, я включил свет и сел в кресло. Минут через десять я зажег лампу и пошел в ванную. Долго искать не пришлось. Под ванной лежал складной нож с тонким, как папиросная бумага, лезвием. Он был вытерт, но не слишком тщательно; я бросил его на стол в комнате и пошел в кухню. В холодильнике стояла запечатанная бутылка пшеничной водки. Достав из шкафчика два стакана, я пошел в комнату, открыл бутылку, налил себе на два пальца, выпил и набрал номер полицейского управления. Когда на экране появился гладко выбритый рыжий парень, я медленно сказал:

— Меня зовут Оуэн Йитс. Соедините меня с капитаном Вуди.

На его лице возникло удивленное выражение. Он имел право удивляться, ибо не был телефонным коммутатором, но удивился он по другой причине.

— Э-э… Я… Капитан Вуди?.. — Он лихорадочно размышлял, наконец выпалил: — Он вернется через пять минут, он сейчас у комиссара.

— Ага… — я понимающе кивнул. — Ладно, позвоню позже. Спасибо.

Я нажал клавишу отбоя и свалился в кресло. Звонок раздался минуты через три. Я пошел открыть.

В дверях стоял Вуди, за ним вырисовывались еще два силуэта. Я отступил к стене и показал рукой на квартиру.

— Прошу.

— Я официально, Оуэн, — медленно проговорил Вуди.

— Ну так заходи официально. — Я направился в комнату, но меня остановил его окрик:

— Стой! Поедем в управление.

Я повернулся к нему. Какой-то незнакомый полицейский в форме сделал шаг вперед. Второй, Филипс, продолжал стоять неподвижно.

— Кто-то тебя водит за нос, капитан. Если хочешь, чтобы это ему удалось… — Я полез в карман и, вынув «биффакс», подал его Вуди рукояткой вперед.

Он стоял неподвижно, глядя мне в глаза. Неожиданно он повернулся к полицейским и сказал:

— Подождите меня. — Он сделал два шага вперед и закрыл дверь. Я пожал плечами, повернулся и пошел в комнату. Положив пистолет на стол, я взял бутылку, налил себе и сел.

— Только что кто-то хотел меня подставить. Спрятал под ванной вот это… — Я кивнул в сторону ножа. — Тебе звонили, так?

— Думаю, именно этим ножом перерезали горло Пиме Гордениус, — сказал я и влил в себя водку. Она была холодной и крепкой, я втянул носом воздух. Так научил меня Карл, которого, в свою очередь, наставлял какой-то славянин.

— А что ты об этом знаешь? — Джеймс наконец сел и налил себе четверть стакана. Выпив, он несколько раз кашлянул. — У тебя нет ничего другого? — спросил он, завершая официальную часть встречи.

— Есть. Но не знаю, не подстроил ли мой гость мне какую-нибудь шутку. А что касается Пимы… — я отставил стакан, — то она наняла меня позавчера. Утверждала, что кто-то убил ее мужа. Можешь проверить в моем компе, я открыл счет, разговаривал с ней один раз, а несколько часов спустя кто-то отрезал ей голову.

— Это была не жена Гордениуса.

Я посмотрел на него, стараясь, чтобы в моем взгляде он прочитал удивление и замешательство.

— В таком случае я не очень понимаю… — я наморщил лоб, тупо глядя перед собой, — зачем… Погоди! А настоящая Пима?

Он показал пальцем на бутылку и повертел им в воздухе. Я налил на треть. Он взял свой стакан и выпил; на этот раз обошлось без кашля.

— Нет ее! Уехала в отпуск и исчезла. Мать ее мужа утверждает, что не разговаривала с ней уже месяц. — Он угостил меня сигаретой.

Я выпустил облачко дыма и сказал:

— Может, сначала убили ее, а потом напустили на меня ту, другую?

— Вполне возможно. Но уверенности у нас пока нет.

— А кто она такая? Та, убитая?

— Нора Дент. Какая-то актрисочка. Режиссеры за нее не дрались. Кто-то ее нанял, чтобы она сыграла небольшую роль. Но зачем? Какие-нибудь мысли есть?

— Откуда? — Я затушил сигарету в пепельнице. — Я никаких дел не веду, разве что кто-то хочет мне отомстить, но это не имеет никакого смысла. Если бы я просто получил по башке, то ты знал бы, что искать, но столь изощренная интрига? И притом совершенно по-дурацки организованная. — Я покачал головой.

Вуди достал платок и, взяв нож, бегло осмотрел его.

— На нем наверняка есть мои отпечатки. Какое-то время я действительно был без сознания. А потом вытащил его из-под ванны… И не думаю, чтобы на нем было что-то еще.

— Наверняка нет, но на всякий случай… — Он спрятал нож в карман и встал. — Послушай, через несколько дней мы организуем небольшой прием. Одри и я хотели бы, чтобы наши друзья взаимно познакомились. Собственно, с моей стороны речь идет только о тебе. Придешь?

— Конечно. — Я тоже встал. — Прежде всего хотел бы познакомиться с твоей избранницей. Судя по фотографиям… — Я уважительно замолчал.

— Она еще лучше. Сам убедишься. Ну… до свидания. — Он направился к двери, но, взявшись за ручку, обернулся.

— Будь осторожен, — серьезно сказал он. — Что-то мне тут не нравится.

Я кивнул:

— Мне тоже.

— Если что, то знаешь, где меня искать, так? — спросил он.

Он часто так спрашивал. Особенно с тех пор, как получил ВЧ-телефон. Я всегда отвечал ему, что найду номер в телефонной книге.

— Знаю. Поищу в телефонной книге, — сказал я. Он вышел.

Я вернулся в комнату, забрал бутылку и спрятал в холодильник. Вынув из него все продукты, не находившиеся в герметично закрытых упаковках, я, в душе смеясь над самим собой, выбросил их в мусоропровод. Составив список покупок, я переслал его по электронной почте в магазин, сделал себе крепкого кофе и вернулся в кресло.

Мне удалось отключиться. Я сидел расслабившись, мысленно повторяя детский стишок: «Сидела птичка на лугу, подкралась к ней корова… Ухватила за ногу, птичка, будь здорова…» В пятый раз, когда я уже начал ритмично барабанить по подлокотнику кресла, звякнул телефон. Я вскочил, налетев на стол. Несколько капель кофе брызнули на блюдце. Я поднял трубку.

— У меня нет времени, — услышал я голос Картера. — Если тебя прослушивают… Говорить?

Я стиснул кулаки.

— Мы не можем встретиться? — спросил я, зная ответ.

— Не успеешь. Говорить? — раздраженно повторил он.

— Да.

— Огайо-стрит, двенадцать. Кегельбан. Спросишь швейцара насчет Дуду. Это ближайший приятель Луппо. Вот и все, что я могу тебе сказать.

— Что случилось? — спросил я.

— Чудо. Вскоре после твоего ухода зазвонил телефон. Никто не отвечал. Я бросил трубку и вышел в киоск за сигаретами. Едва я успел выйти из ворот, как мой этаж исчез с лица земли. Понимаешь? Я сваливаю из этой страны. Пока!

В трубке раздались короткие гудки. Я положил ее и вздохнул. Потом сунул в карман «биффакс» и вышел из квартиры. Прежде чем закрыть дверь, я воткнул в щель полоску фольги от пачки «дромадера». Спустившись вниз, я вызвал из гаража автомобиль, а когда тот выехал, сел и помчался на полной скорости. Вскоре я заметил сзади свет фар неотрывно следующего за мной автомобиля. Прибавив еще газу, я промчался через перекресток на красный свет, пронесся по двум односторонним улицам против движения и в итоге целым и невредимым оторвался от «хвоста». Припарковав «бастаад», я пешком дошел до старого вишневого «гурона», стоявшего около цветочного магазина «Ямайка», и, открыв дверцу, сел за руль. Улица все еще была пуста. Я проверил состояние счетчика, количество топлива и включил зажигание. Машина завелась уже с третьего раза, хотя последний раз я пользовался ею семь месяцев назад.