Современная электронная библиотека ModernLib.Net

'Ласточки' над фронтом

ModernLib.Net / Биографии и мемуары / Чечнева Марина / 'Ласточки' над фронтом - Чтение (стр. 7)
Автор: Чечнева Марина
Жанр: Биографии и мемуары

 

 


      Приехавший на каникулы старший брат - курсант летной школы, узнав о решении сестры поступать в Батайскую летную школу, сказал:
      - Нелегко будет тебе, сестренка. Но если сердцем чувствуешь, что это твое настоящее призвание, тогда учись не жалея сил!
      Поступив в Батайскую летную школу, Вера в первые же месяцы почувствовала, как не хватает ей знаний. Семь классов - это так мало, да к тому же за время работы на фабрике много подзабылось. Насколько трудно было учиться, можно было судить по тому, что из 120 принятых в училище в 1936 году закончили его всего 32 человека.
      Но Вера не сдавалась. Вставала в три-четыре часа утра и уходила в степь, там и занималась, чтобы не мешать соседям по комнате. Со второго курса она была уже отличницей, так и школу закончила - на все пятерки. Получила удостоверение пилота ГВФ 4-го класса и стала развозить почту по селам и городам Одесской области...
      Эти полеты, когда ее самолет веселой шумной толпой прибегали встречать ребятишки, молодежь, вспоминались сейчас удивительно светло и солнечно. Каким огромным счастьем был мирный труд! Вернуть его, вернуть на землю мир можно было, лишь одержав победу над ненавистными захватчиками. Значит, все силы нужно отдать этой борьбе. Все силы, а понадобится - и жизнь!
      ...С декабря 1942 года Вера стала летать ночью. В первом же полете с опытным штурманом Татьяной Сумароковой попала под очень интенсивный обстрел.
      - Растерялась бы я, наверно, - рассказывала потом Вера, - если бы не Таня. Своим спокойствием, самообладанием она показала мне пример смелости и хладнокровия. Рядом с ней нельзя было трусить. Задание мы выполнили.
      Штурманом у Веры надолго стала Лида Лошманова - спокойная, выдержанная, знающая и умелая девушка. Экипаж работал слаженно. Каждую ночь вылетали на выполнение боевых заданий.
      Вспоминается такой эпизод. Августовской ночью 1943 года мы вылетели бомбить фашистскую технику на Кубани. Сбросив бомбы в расположении войск противника, возвращались на аэродром. Вдруг Вера заметила, что одна бомба осталась в гнезде бомбодержателя - что-то случилось с замком. Возвращаться с таким грузом на аэродром обидно, а главное - опасно. Тогда штурман, рискуя жизнью, осторожно вылезла на крыло, держась за борт кабины, попыталась сбить бомбу ногой. В эти напряженные мгновения Вера удерживала самолет в горизонтальном движении с выключенным двигателем. Рискованная попытка ни к чему не привела. Вконец измученная, Лида вернулась в кабину.
      Придется производить посадку с бомбой. А она может в любую минуту сорваться. Летчица осторожно, плавно, что называется, не дыша, повела машину на посадку. Но только По-2 коснулся посадочной полосы - бомба сорвалась. Вера резко дала газ. Самолет устремился вперед. Бомба, к счастью, не взорвалась.
      А на посадку шли уже другие самолеты. Заподозрив неладное, заместитель командира полка Сима Амосова, руководившая полетами, запретила посадку другим машинам. Вооруженцы быстро разрядили бомбу и убрали ее с поля. А Вера была страшно расстроена: бомба при падении на землю повредила крыло, и в ту ночь экипаж уже не смог вылететь на задание.
      В те дни Вера вела дневник. Вот короткие записи из него, сделанные во время боев на Тамани.
      "Вчера ночью бомбили скопление войск противника. Улетая, видели два очага пожара... Третий полет нынешней ночью был особенно удачен. Наблюдала два сильных взрыва - очевидно, бомбы попали в колонну автомашин, везших боеприпасы".
      "Мне везет на фашистские боеприпасы: сегодня опять вызвала два сильных взрыва. На этот раз, видимо, взорвались склады, которые гитлеровцы еще не успели разгрузить. Избавила их от этой заботы!.."
      Вера Тихомирова произвела 530 боевых вылетов, в результате которых был нанесен огромный урон врагу.
      530 боевых вылетов. Каждый по-своему труден, а потому и памятен. Но есть среди них те, что помнятся особенно, такие, когда минуты стоят недель и месяцев жизни, полеты, после которых появляется первая седина. В такие ночи от летчиц и штурманов требовались выдержка, самообладание и, конечно, мастерство.
      - И умение летное, и смелость - это бесспорно хорошо, - говорит и сегодня Вера, - но если к этому добавить летное счастье, ну, просто немножко везения, так и совсем отлично получится! Помнишь мою посадку на кукурузное поле?..
      В одну из сентябрьских ночей 1943 года самолет Тихомировой едва не потерпел аварию. Через 20 минут после взлета отказал двигатель. Машина с полным грузом бомб резко теряла высоту. Сбросить опасный груз нельзя - внизу наши войска. Лида выстрелила ракетой.
      Летчица пристально всматривалась в темноту. Что внизу? Казалось, самолет вот-вот заденет за верхушки деревьев или за телеграфные столбы - и тогда конец. При недолгой вспышке ракеты Вера успела заметить - в левой стороне неярко блеснула светлая полоска. Туда и довернула она свою машину.
      Высота - ноль. Снизу по плоскостям что-то приглушенно стучит. Толчок. Самолет катится довольно спокойно и останавливается. Девушки быстро выбираются из машины и отбегают в сторону. А вдруг взорвутся бомбы?
      Полчаса, наверное, они стояли и мерзли. Темнота кромешная, а холодок все основательнее забирает. Вернулись в машину. А когда рассвело, огляделись и только руками развели. Вот уж повезло так повезло! Сели на кукурузное поле, причем так, будто заход строили совершенно обдуманно. С одной его стороны кукуруза вымахала высокая, ее стебли и стучали снизу при посадке, а там, где пробежку делали - кукуруза уродилась низкая и не могла помешать. Но мало этого. С двух сторон поле окружал лес, с одной оно кончалось глубоким оврагом, а еще с одной - канавой... Чудом живы остались!
      Утром девушек заметили с пролетавшего самолета и прислали из полка помощь.
      На Тамани мы летали много и успешно, вместе со всеми каждую ночь вылетала на боевые задания и Вера. Летишь над территорией, занятой противником, внимательно вглядываешься в темноту. Вражеские машины двигались всегда с затемненными фарами. Неожиданно блеснет тоненькая полоска света и тут же погаснет. Но для летчиц и этого достаточно: самолеты снижаются до высоты 600-700 метров, штурман сбрасывает САБы - и если по дороге двигалась колонна автомашин или танков, то в эти минуты мы жалели лишь об одном: грузоподъемность По-2 невелика, бомб маловато.
      Когда мы на рассвете возвращались с последнего боевого вылета и шли с аэродрома в общежитие, то с линии фронта доносился глухой, перекатывающийся гул. Это наша артиллерия расчищала дорогу наступающим частям. Советские войска освобождали от фашистов Таманский полуостров.
      И вот - Тамань свободна. В предрассветном тумане мы перелетаем на новую точку базирования. Пролетаем Варениковский и Ахтанизовский лиманы. Внизу поля с неубранной кукурузой, обугленные развалины станиц. Страшные следы войны видны повсюду.
      Мы приземлились у самого берега Азовского моря. Рыбацкий поселок Пересыпь. Холодный осенний ветер, соленые брызги в лицо, унылые крики чаек. На берег, израненный окопами, идут в наступление громады волн. Здесь мы остаемся надолго. Будем летать на Керченский полуостров. Появилось время хоть немного заняться бытом - привели себя в порядок, в полуразвалившихся хибарках и в землянках оборудовали жилье. А боевая работа - нелегкая, напряженная - шла своим чередом.
      Осенью 1943 года в эскадрилью, которой мне довелось командовать, заместителем командира назначили гвардии лейтенанта Веру Тихомирову. Она стала во всем моим надежным помощником. Вот скупые строчки из наградного листа от 16 октября 1943 года:
      "Тов. Тихомирова за период боевых действий на фронте проявила себя дисциплинированным, выдержанным, смелым командиром. Летает в сложных метеоусловиях, днем, ночью и в горной местности. Техника пилотирования отличная, потери ориентировки, аварий, поломок не имеет. Материальную часть самолета и мотора знает отлично и умело ее эксплуатирует...
      Тов. Тихомирова отлично освоила боевую ночную работу. Отлично владеет техникой пилотирования в ночных условиях. Умело выводит свой самолет из лучей прожекторов и из зоны зенитной артиллерии противника. С сентября месяца назначена на должность командира звена, к работе приступила с большим желанием. К себе и подчиненным требовательна, повседневно работает над повышением своего летного мастерства. Боевая работа Тихомировой служит образцом для личного состава звена. Из числа произведенных вылетов наиболее эффективными были:
      В ночь на 10 марта 1943 г. бомбила переправу в пункте Славянская. В результате точного бомбометания было вызвано 4 сильных взрыва с черным густым дымом, что подтверждает последующий экипаж гвардии лейтенанта Е. Пискаревой.
      В ночь на 15 апреля 1943 г. бомбила по скоплению войск противника в пункте Крымская. Несмотря на сильный огонь зенитной артиллерии и пулеметов противника, Тихомирова, маневрируя в зоне огня, умело достигла цели и произвела бомбометание, в результате чего наблюдалось два сильных взрыва, что подтверждает экипаж гвардии лейтенанта З. Парфеновой.
      В ночь на 22 июля 1943 года бомбила пункт Луначарский по скоплению войск противника, где была схвачена тремя прожекторами противника. Смелым маневром Тихомирова вывела машину из лучей прожекторов, сделала несколько заходов на цель, произвела бомбометание и точным бомбовым ударом вызвала два очага пожара, которые горели в течение всей ночи, что подтверждают последующие экипажи.
      В ночь на 12 августа 1943 года производила бомбометание по живой силе, мотомехчастям и укреплениям противника в пункте Дубинка, в результате точного бомбометания было вызвано 4 сильных взрыва, что подтверждает последующий экипаж гвардии лейтенанта М. Чечневой...
      За лично произведенные 180 боевых вылетов с успешным выполнением боевых заданий командования т. Тихомирова представляется к правительственной награде ордену Отечественной войны II степени".
      И вскоре мы горячо поздравляли нашу Ласточку с высокой наградой.
      Вчитайтесь в скупые, сжатые строки наградного листа. За каждой опасные полеты в ночном небе, изрезанном клинками прожекторов, прошитом трассирующими снарядами. За каждой - риск и отвага, преодоление собственной слабости и страха, непременная воля к победе. В них, в этих по-военному суровых, лаконичных строчках, как в капле воды, отразился боевой путь моей подруги.
      Славной, незабываемой страницей в истории нашего полка остались полеты на небольшой клочок земли на Керченском полуострове - на мыс Эльтиген. Помогая бесстрашным десантникам, мы доставляли им боеприпасы, медикаменты, продукты.
      Об этих огненных днях и ночах вспоминает бывший командир 318-й стрелковой дивизии генерал-майор в отставке В. Гладков.
      "Первая ночь ноября выдалась ненастной. Суда с солдатами и матросами отошли от причалов Таманского побережья в штормовое море. Мотоботы, сейнеры, катера, переполненные людьми, оружием, боеприпасами швыряло из стороны в сторону. Преодолеть тридцатикилометровую минированную полосу моря в этих условиях было невероятно сложно. Передовые отряды перемещались между собой. Были потери от мин.
      У Крыма наш плавучий отряд нащупали лучи прожекторов. Артиллерийский огонь врага достиг предела. Десантники бросались в воду, шли на штурм берега...
      В районе Эльтигена мы захватили небольшой плацдарм. Пять суток фашисты непрерывно атаковали этот клочок земли, пытаясь сбросить десантников в море. Пятнадцать - двадцать атак приходилось отбивать за день бойцам 318-й...
      У десантников не хватало продовольствия, боеприпасов, медикаментов. Большую помощь нам оказали славные летчицы из 46-го гвардейского женского авиационного Таманского полка. Мужественные девушки каждую ночь перелетали на своих По-2 через пролив, снижались до самой земли и сбрасывали в назначенное место мешки с боеприпасами и продовольствием..."
      Аэродром у нас был на этот раз очень неудобный. Узкая полоса морского берега шириной метров 300. С севера - море, с юга - шоссе с линией высоковольтной передачи. На взлете и посадке в непроглядные осенние ночи от летчиц требовалась исключительная точность. Сильно мешал и постоянный ветер, дувший то с юга, то с севера. Прибавьте к этому проливные дожди и туманы, и будет ясно, что это были за полеты, какой выдержки и умения требовали они.
      ...С наступлением сумерек - мы уже в кабинах самолетов и ждем команду на вылет. Ждем минуты, когда небо и вода сольются, над проливом повиснет туман. Летим. Фашисты неистовствуют. Щупальцы мощных прожекторов шарят над водой. Бьют автоматы, крупнокалиберные пулеметы, ухает береговая артиллерия.
      Летим. К месту, где зажжен костер и выложен опознавательный знак, подлетаем на высоте меньше 50 метров. Перегнувшись через борт, кричим во весь голос:
      - Полундра! Лови картошку! Привет, братишки! Ответа не разобрать за шумом мотора и морского прибоя, за свистом и воем ветра. Но слышно - кричат. Живы, держатся - это главное.
      Таких полетов у Веры Тихомировой было тридцать пять. Они не стираются в памяти, не тускнеют...
      В это же время мы продолжали бомбить вражеские войска, летать на разведку. В ночь на 1 декабря 1943 года экипаж Тихомировой проводил бомбометание по скоплению мотомехчастей и живой силы противника в Ортаэли. Девушкам удалось уничтожить зенитную точку.
      Багерово. Невероятно тяжелыми были даже для самых опытных наших экипажей полеты к станции Багерово в районе Керчи. В этом сильно укрепленном населенном пункте немцы установили свыше ста прожекторов. Экипажи Тихомировой и Парфеновой, вылетевшие сюда на разведку, встретил, что называется, ад кромешный - ослепительные лучи прожекторов, пальба зениток.
      - Подошли на большой высоте, с выключенными двигателями, - рассказывала Вера. - Сбросили САБы. Аэродром как на ладони, но и мы будто на сцене: к самолету тянутся цепкие лапы прожекторов, огненные строчки светящихся трасс. Осколки дырявили плоскости. Самолет крепко тряхнуло. Но мотор пока работает. Что же случилось? Смотрю, падает давление масла. Господи, только бы через Керченский пролив перетянуть, а там на косу Чушка сядем! Но машина - умница, не подвела, сумела дотянуть до дома. Оказалось, снарядом повредило маслофильтр и один цилиндр разворотило...
      А в следующем полете Тихомирову, летевшую с Сумароковой, недалеко от цели на станции Багерово встретил плотный зенитный огонь. Прямое попадание. Самолет загорелся. Скольжением Вера сбила пламя. Резко маневрируя, пыталась вырваться из зоны обстрела. Но с грузом бомб сделать это было трудно. Выход один - резкое снижение. Фашисты, решив, что самолет подбит и падает, прекратили обстрел. Мастерски Вера вывела машину из пикирования и, набрав высоту, зашла на цель с тыла. Отсюда их не ждали. Вниз полетели бомбы, вспыхнули взрывы. А экипаж со снижением уходит в свою сторону. Начавшийся обстрел опоздал. Вера, и Таня, выполнив важное задание, вернулись на свой; аэродром...
      Полеты, полеты... Севастополь, Белоруссия, Польша. В апреле 1944 года "за смелое руководство личным составом, лично произведенные 256 боевых вылетов с высокой эффективностью" летчица Тихомирова удостоена третьей правительственной награды - ордена Александра Невского.
      Кроме боевой работы Вера много вводила в строй молодых летчиц и штурманов, вела занятия, постоянно была в гуще полковой жизни. Осенью 1944 года она тяжело заболела. Из госпиталя ее отправили в Москву. Вернуться в полк Вера уже не смогла.
      После трудного и длительного лечения Вера сумела вернуться на летную работу. Из ее письма мы узнали, что она получила назначение на военную кафедру в Московский авиационный институт имени Серго Орджоникидзе. Боевая летчица учила теперь летному мастерству студентов, а мечтала о тяжелых самолетах...
      В 1949 году Вера стала пилотом самолета Ли-2. Отличная техника пилотирования, боевой опыт, правительственные награды... Но, несмотря на все это, в части Тихомирову встретили весьма сдержанно. Еще бы! Она была здесь единственной женщиной. Но прошло немного времени - и летчики приняли Веру в свой мужской коллектив. Ее летное мастерство, настойчивость и воля, открытый ровный характер покоряли всех...
      Шли годы, а с ними новые и новые полеты, по дальним и ближним маршрутам.
      - Ташкент и Каунас, Ростов и Архангельск, Казань и Рига, - рассказывала мне Вера, - где только ни побывала я в эти годы. Вся страна под крылом. И всюду кипит работа, строится, обновляется земля. Радовалась душа. Даже после самых трудных, самых утомительных полетов мы возвращались на свой аэродром с бодрым, деятельным настроением.
      Через несколько лет гвардии капитан Тихомирова стала командиром корабля, на котором до этого летала вторым пилотом. Экипаж уважал и любил своего командира, ценило опытную летчицу и командование, ей поручали все более ответственные задания. А в 1955 году сослуживцы оказали Вере Ивановне высокое доверие - выдвинули кандидатом в депутаты городского Совета. Летчица-коммунистка с честью оправдала это доверие. Работе в комиссии здравоохранения она отдавала много сил и времени. Комиссия содействовала строительству новых больниц, детских садов и яслей, благоустройству и озеленению города...
      И еще одно большое событие произошло в том году - майор Тихомирова освоила управление новым самолетом - Ил-14. Это сегодня, когда авиация шагнула далеко вперед, Ил-14 - небольшой пассажирский самолет. А в пятидесятые годы он был самым совершенным пассажирским и транспортным самолетом. Спустя два года командиру корабля Вере Ивановне Тихомировой было присвоено звание "Военный летчик 1-го класса".
      - Большому кораблю - большое плавание, - говорит сегодня Вера Ивановна. - На Ил-14 мы летали далеко - и в союзные республики, и в социалистические страны. Но больше всего почему-то любила я восточную трассу. Ширь Сибири, ее бескрайние просторы, особенную, могучую и удивительную красоту этого края... Вспомнишь эти полеты, и сердце замирает в счастливом тревожном ожидании. Повторить бы все это сегодня...
      В авиации Вера Ивановна Тихомирова летала и служила больше двадцати лет. Теперь ее часто можно видеть на фабриках, заводах, в техникумах и школах, она рассказывает о боевых подвигах своих однополчан, о героизме и мужестве советских солдат, которые принесли мир народам земли. Военный летчик первого класса Вера Тихомирова остается горячей пропагандисткой авиационного спорта, с которого начинался ее путь в авиацию, ведет большую военно-патриотическую работу. Наша Ласточка по-прежнему неутомима.
      Павлик
      Павликом мы ласково звали Тоню Павлову, механика по электроспецоборудованию, появившуюся в полку в январе 1942 года и назначенную в первую эскадрилью. В гимнастерке, ловко затянутая ремнем, круглолицая, коротко остриженная, с веселым и лукавым выражением блестящих глаз, она и впрямь чем-то напоминала мальчишку-подростка. Но к самолетам Павлик приближалась первое время не по-мальчишески робко. До прибытия в полк ей близко не приходилось видеть воздушные машины, ведь родилась Тоня в маленькой деревеньке Колбино Пензенской области. Здесь провела детские годы, окончила семилетку. В шестнадцать лет впервые увидела город.
      - Конечно, в детстве я и не мечтала об авиации, просто и представления о ней не имела, - рассказывала позже Тоня, - ведь жила в глухой деревне, далеко от железной дороги. В те годы в селе было мало грамотных людей, жилось трудно, и мечты наши были самые простые - о хлебе, о достатке. А вот когда переехала в город, стала учиться на курсах химиков, а потом работать на Балашовском заводе, кругозор мой несравненно расширился. Об авиации в те годы говорилось так много... И вот я, секретарь заводского комитета комсомола, пошла в райком комсомола и стала просить, чтобы меня послали в летную школу. А секретарь райкома посмотрел на меня и с улыбкой говорит: "Маленькая ты очень. Поработай еще годок да подрасти немного, а потом можно и в летную школу..."
      В 1939 году Тоня начала учиться в Саратовском индустриальном техникуме, отсюда и пришла в полк. Забавно было видеть, как она, маленькая, по-крестьянски трудолюбивая, быстрая в работе, трудилась у самолета. Одежда частенько доставалась нашим девушкам не по росту. И вот бывало Павлик пытается подняться не плоскость, а огромные сапоги свободно снимаются с ног и остаются на земле. Куртка - большая, чересчур просторная - превращала хрупкую девичью фигурку в неуклюжую, неповоротливую. Но наш Павлик, как веселый муравей, быстро и аккуратно делала свое дело.
      На фронте у застенчивой и не очень-то уверенной в себе девчонки появилась мечта о полетах. Помогли подруги, любившие Павлика, как младшую сестренку.
      Как-то раз осенью (мы стояли в те дни в станице Ассиновская) Тоня вернулась с аэродрома усталая, вымокшая и продрогшая. К ней подошла адъютант эскадрильи Тоня Ефимова:
      - Тебе, Павлова, нужно идти в наряд к самолетам, больше некому, посмотрела на иззябшую фигурку и говорит: - Переодеться тебе надо. Снимай-ка все мокрое, я тебе свою теплую одежду дам.
      - Пошли мы с Тоней на аэродром, - вспоминает сегодня Антонина Васильевна, - по дороге разговорились. Сердечный, чуткий человек была Тоня Ефимова. Адъютант эскадрильи, она летала на задания как штурман. Идем, расспрашивает меня о моей жизни, кто да откуда и вдруг говорит: "Хочешь, научу тебя штурманскому делу, летать будешь?" Я только коротко выдохнула: "Хочу!"
      Но не пришлось Павлику заниматься с Тоней - неожиданная, нелепая в дни войны смерть вырвала Тоню Ефимову из наших рядов. А мечта о полетах, явившаяся, теперь не уходила. Павлик самоотверженно, как и раньше, трудилась, но про себя думала о летной работе, только вслух об этом говорить не решалась. О тайном ее желании догадалась Галя Докутович. Подошла.
      - Павлик, хочешь буду тебя штурманскому делу учить?
      И девушки стали заниматься - Галя знакомила Тоню со штурманской службой, с теорией полетов, бомбометанием. В ночь на 1 августа 1943 года Галя погибла, и Тоня опять осталась без учителя. Павлова так позже вспоминала об этом:
      "Такая горечь на душе была после этой страшной ночи, бесконечно жаль было Галочку Докутович, крепко к ней сердцем прикипела я. Мои занятия снова прекратились и настроение было скверное. Эх, думаю, видно, рожденный ползать - летать не может. А так хотелось в воздухе отомстить фашистам за наших девочек. И когда стали в полку формировать штурманскую груплу, я набралась смелости, обратилась к начальнику штаба Ирине Ракобольской с просьбой зачислить в эту группу и меня". Училась Павлик успешно, все дисциплины сдала на отлично. Начались тренировочные полеты днем. Тоню Павлову вывозила в первый полет Надя Попова. Требовательная, по-хорошему придирчивая летчица осталась довольна начинающим штурманом. Но физически Тоне в воздухе было плохо - ее укачало, и из машины она выбралась белее стенки. Сима Амосова, руководившая в тот день полетами, увидев Тоню, сразу спросила:
      - Как себя чувствуешь? Ты такая бледная!
      - Хорошо, все хорошо, - отвечала Павлик, боявшаяся, что если узнают о ее плохом самочувствии в воздухе, то отчислят из штурманской группы.
      Учеба продолжалась. И вот последний тренировочный полет днем. Павлова взлетела с командиром эскадрильи Диной Никулиной. Этот полет Тоня вспоминает частенько, хотя и не был он ни боевым, ни опасным.
      Погода на маршруте поначалу была плохая, низкая облачность, обледенение. Но молодой штурман четко прокладывала курс, и экипаж точно вышел к конечному пункту. Небо к этому моменту прояснилось, над головой ни облачка, солнце. Впереди, километрах в пятнадцати, находилась железнодорожная станция. Павлику захотелось посмотреть на нее сверху, и она, забыв свои обязанности, не дала летчику команду на разворот. Залюбовавшись пейзажем, перестала следить за курсом, высотой и скоростью полета. К реальности ее вернул строгий голос командира:
      - Где мы находимся? С каким курсом лететь на аэродром? - спрашивала Дина Никулина.
      Павлик перепугалась, совсем по-детски и растерянно ответила:
      - Не знаю.
      Никулина вывела самолет к Кубани и полетела к аэродрому. Тоня замерла на своем месте, мучительно переживая вину. Она глубоко уважала, искренне любила Дину Никулину и Симу Амосову. В эти минуты ей казалось, что своей оплошностью она подвела их. Павлик горячо раскаивалась в досадном просчете и сразу же решила, что ей, конечно, не разрешат больше летать. Но старшие подруги все поняли...
      На Тамани началась для Тони Павловой боевая работа. Она стала летать с летчицей Люсей Клопков0й в звене Тани Макаровой. Первый боевой вылет был суровым испытанием мужества и остался в памяти на долгие-долгие годы...
      23 октября 1943 года Клопкова и Павлова поднялись в воздух, чтобы лететь на Ляховку на Керченском полуострове. Когда долетели до цели, Тоне показалось, что здесь сосредоточен весь огонь зенитной артиллерии противника. Обстановка и впрямь была для наших ласточек здесь очень трудной. Только отбомбилась Тоня, как их самолет был пойман пучком прожекторов и на него обрушился огонь зениток. Опытная, обстрелянная в четырехстах боевых вылетах летчица в какой-то миг сумела поддержать своего штурмана. По переговорному устройству до Тони донеслось:
      - Держись, Павлик! Командуй, как в обычном полете! И повнимательней!
      Тоня, оправдывая доверие своего командира, считала прожектора и зенитки, замечала, откуда они бьют, передавала команды летчице. Экипаж благополучно вырвался из огня, лег на курс к родному аэродрому. И вот внизу коса Чушка, кажется - опасность миновала. Но на протяжении всего Керченского пролива девушки летели под огнем противника.
      Приземлились, доложили о выполнении боевого задания. Командир полка и комиссар поздравляли Тоню с началом боевой работы.
      - Поволновались мы тут за вас, - сказала Бершанская, - отсюда видно было, как долго вы находились в лапах прожекторов и под обстрелом.
      - Да, настоящее боевое крещение ты, Тоня, прошла, - добавила замполит Рачкевич. - Ну, удачи вам, девочки!
      С этой ночи началась боевая работа штурмана Антонины Павловой и продолжалась почти до конца войны, до 9 марта 1945 года, когда Тоня была тяжело ранена. Первые ночи она делала по одному вылету, потом по два, по три, постепенно втягивалась в боевой напряженный ритм.
      - Со своим командиром Люсей Клопковой мы крепко подружились, на земле, бывало, договоримся обо всем, а в воздухе каждый четко выполняет свое дело. Я себя с ней чувствовала уверенно, да и Люся была мной довольна. Только однажды Люсю послали в наряд, а меня назначили лететь с командиром звена Таней Макаровой. Я, конечно, заволновалась - штурман-то я неопытный, вдруг что не так, - вспоминает Антонина Васильевна. - Идем к самолету, а Таня говорит: "Ты, Павлик, не бойся летать: Люся самый лучший летчик в нашей эскадрилье, опытный, умелый, на нее всегда можно положиться, и человек она очень справедливый". А меня и уговаривать не надо - для меня лучше Люси не было командира.
      Макарова и Павлова выполнили задание, удачно вырвались из света прожекторов и огня зениток, легли на обратный курс. Летят над Керченским проливом, и Тоня с удивлением замечает, что летчица начала набирать высоту. Обычно с задания возвращались на более низких высотах.
      - Бери управление, - говорит Макарова. - Как бы ты повела самолет, если бы меня, например, ранило?
      - Как я могу взять управление, я ведь не летчик. А что делать? - позже рассказывала Павлик. - Взяла, повела машину. Как я управляла, это только Таня знает, но через небольшое время она берет управление и говорит: "Посмотри на высоту!" Смотрю - 600, а была 1200 метров. Это я ввела самолет в штопор, и если бы действительно что случилось с летчицей, мы бы погибли. Вот такой урок мне Таня дала. В ту ночь мы выполнили с командиром звена пять боевых вылетов, и в каждом, когда выходили на свою территорию, Таня учила меня вести самолет. С этого полета я всегда следила за действиями летчика в воздухе.
      Таня Макарова была заботливым и умелым воспитателем для начинающих летчиц и штурманов. После полетов с ней Тоня почувствовала себя свободнее, раскованнее и не волновалась уже так, когда ей приходилось летать не с Люсей Клопковой, а с другими летчицами. С Макаровой Павлова летала и на Багерово. В одном из таких вылетов сброшенная Тоней Павловой бомба попала в цистерну с горючим. Видимо, недалеко находились боеприпасы - раздались взрывы и начался сильный пожар. Правда, девушкам было тоже жарковато. Плоскость самолета была пробита, но экипаж не пострадал.
      А в другом полете на Багерово с Наташей Меклин Тонины бомбы попали в склад с боеприпасами, но у самолета снарядом разворотило левую плоскость. Уходили на север в сторону Азовского моря. Наташа с трудом удерживала самолет в воздухе, а Тоня переживала, сознавая невозможность помочь в эти минуты летчице...
      Экипаж Тони Павловой и Люси Клопковой стал очень дружным, слаженным. Спустя 20 лет после войны Люся писала о своем штурмане: "Для меня лично Тоня была заботливой, внимательной сестрой. Я была ограниченно годной к полетам, но скрывала это, скрывала свою болезнь. Когда полет был продолжительным, с трудом доводила машину до цели, а на обратном пути передавала управление штурману. И маленькие Тонины руки умело держали штурвал. Своими боевыми успехами я во многом обязана ей". Не многие из нас в те дни знали об этом о терпеливом мужестве Люси, о молчаливой преданности ее штурмана, ее младшей боевой сестры. Немало испытаний выпало на долю подруг.
      В начале декабря 1943 года в тяжелых условиях оказался десант моряков, высадившихся на полуостров в район поселка Эльтиген. Полеты на помощь мужественным десантникам были очень напряженными, требовали от экипажей огромного самообладания и выдержки, четкой, слаженной работы. В непроглядной густой тьме точно выдержать курс, сбросить боеприпасы и продовольствие, развернуться и уйти в море, чтобы не столкнуться со своим же самолетом. Вражеские прожекторы и зенитки, низкая сплошная облачность над проливом, снег пополам с дождем - все было против летчиц, и все они преодолевали. Таких полетов у Тони - четырнадцать.
      Отдыха в эти дни почти не было. Спали в нетопленом домике рыбачьего поселка, на нарах, по двое в спальном мешке. Сон короткий, полный тревожных видений.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17