Зарубежная фантастика (изд-во Мир) - R.U.R. Средство Макропулоса. Война с саламандрами. Фантастические рассказы

      Елена. Поэтому я и назначила вас в библиотеку — чтобы вы могли все читать. О Радий, я хотела, чтобы вы показали всему миру, что роботы равны нам!
      Радий. Я не хочу никаких господ.
      Елена. Никто не приказывал бы вам. Вы стали бы, как мы.
      Радий. Я сам хочу быть господином над другими.
      Елена. Вас непременно сделали бы начальником над многими роботами. Радий. Вы стали бы учителем роботов.
      Радий. Я хочу быть господином над людьми.
      Елена. Вы с ума сошли!
      Радий. Можете отправить меня в ступу.
      Елена. Думаете, мы боимся такого сумасброда, как вы? (Садится к столу, пишет записку.) Ничего подобного! Эту записку, Радий, отдадите директору Домину. Чтобы вас не отправляли в ступу. (Встает.) Как вы нас ненавидите! Неужели вы ничего в мире не любите?
      Радий. Я все могу.
      Стук в дверь.
      Елена. Войдите!
      Галль (входя). С добрым утром, миссис Домин. Что у вас хорошенького?
      Елена. Вот Радий, доктор.
      Галль. А наш молодец Радий. Ну, как, Радий, мы прогрессируем?
      Елена. Утром у него был припадок. Разбил статуи.
      Галль. Странно. И он тоже?
      Елена. Ступайте, Радий!
      Галль. Погодите! (Поворачивает Радия к окну, ладонью закрывает и открывает ему глаза, наблюдая за реакцией зрачка.) Так, так. Дайте мне, пожалуйста, иголку, или шпильку.
      Елена (подает ему булавку). Зачем вам?
      Галль. Да просто так. (Колет Радия в руку, тот сильно вздрагивает.) Ничего, ничего, голубчик. Можете идти.
      Радий. Вы зря хлопочете. (Уходит.)
      Елена. Что вы с ним делали?
      Галль (садится). Гм… ничего. Реакция зрачков нормальная, чувствительность повышенная и так далее. Ого! Нет, у него была не «судорога роботов»!
      Елена. А что именно?
      Галль. Чёрт его знает. Возмущение, ярость, бунт — не знаю.
      Елена. Доктор, есть у Радия душа?
      Галль. Не знаю. У него — что-то отвратительное.
      Елена. Если бы вы знали, как он нас ненавидит! О, Галль, неужели все роботы такие? Все, которых вы стали делать… иначе?
      Галль. Пожалуй, они более возбудимы. Что вы хотите? Они ближе к людям, чем роботы Россума.
      Елена. Быть может, и эта… ненависть ближе к человеческой?
      Галль (пожимая плечами). Это тоже прогресс.
      Елена. Куда девался самый лучший ваш… как его звали?
      Галль. Робот Дамон? Его продали в Гавр.
      Елена. А наша девушка — робот Елена?
      Галль. Ваша любимица? Осталась у меня. Прелости, и глупа, как весна. Короче говоря, ни на что не годится.
      Елена. Но она так красива!
      Галль. О, если бы вы только знали, как она прекрасна! Из рук всевышнего не выходило более совершенного создания! Мне так хотелось, чтобы она была похожа на вас… И — господи, какая неудача!
      Елена. Почему неудача?
      Галль. Потому что она ни к чему не пригодна. Ходит, как во сне, разболтанная, неживая… Бог мой, как, может она быть прекрасной, если не любит? Я смотрю на нее — и прихожу в ужас, словно создал урода. Ах, Елена, робот Елена, значит, твое тело так никогда и не оживет, ты не станешь ни возлюбленной, ни матерью, твои дивные руки по будут играть с новорожденным, и ты не узнаешь своей красоты в красоте твоего ребенка…
      Елена (закрывает лицо руками). О, замолчите!
      Галль. А иной раз я думаю… если бы ты проснулась, Елена, на один только миг — ах, как закричала бы ты от ужаса! И, быть может, убила бы меня, своего создателя… или слабой своей рукой кинула бы камень в машины, которые плодят роботов, но убивают женственность, несчастная Елена!
      Елена. Несчастная Елена!
      Галль. Что поделаешь? Она ни к чему не пригодна.
      Пауза.
      Елена. Доктор…
      Галль. Да?
      Елена. Почему перестали рождаться дети?
      Галль (помолчав). Это неизвестно, Елена.
      Елена. Нет, скажите мне!
      Галль. Потому что мы делаем роботов. Потому что образовался излишек рабочей силы. Потому что человек стал, собственно говоря, пережитком. Похоже на то, что… эх!
      Елена. Договаривайте!
      Галль. …что природа оскорблена производством роботов.
      Елена. Что станется с людьми, Галль?
      Галль. Ничего. Против природы не пойдешь.
      Елена. Почему Домин не ограничит…
      Галль. Простите, но у Домина свои идеи. Не следовало допускать, чтобы люди с идеями влияли на ход дел в мире.
      Елена. А никто не требует, чтобы… вообще прекратили производство роботов?
      Галль. Боже сохрани! Такому человеку не поздоровилось бы!
      Елена. Почему?
      Галль. Потому что человечество побило бы его камнями. Знаете, все-таки удобнее, чтоб за тебя работали роботы.
      Елена (встает). А скажите, если сразу остановить Производство роботов…
      Галль. (тоже встает). Гм… для людей это был бы страшный удар.
      Елена. Почему удар?
      Галль. Потому что им пришлось бы вернуться прежнему образу жизни. И пожалуй…
      Елена. Что же вы замолчали?
      Галль. Пожалуй, возвращаться уже поздно.
      Елена (подошла к цветам Галлемайера). Галль, эти цветы — тоже пустоцветы?
      Галль (рассматривает их). Конечно они бесплодны. Понимаете, это культурные растения, их рост искусственно ускорен…
      Елена. Бедные пустоцветы!
      Галль. Зато как они прекрасны.
      Елена (притягивает ему руку). Благодарю вас, Галль. Наш разговор дал мне так много!
      Галль (целуя ей руку). Другими словами, вы меня отпускаете.
      Елена. Да, до свидания.
      Галль уходит.
      Пустоцвет… пустоцвет… (С внезапной решимостью.) Нана! (Открывает левую дверь.) Нана, поди сюда! Разведи огонь в камине! Быстро!
      Голос Наны. Да сейчас, сейчас…
      Елена. (взволнованно ходит по комнате). «Пожалуй, возвращаться уже поздно»… Нет! Разве что… Нет, это ужжасно! Господи, что мне делать?.. (Останавливается возле цветов) Скажите, пустоцветы, должна я так поступить? (Обрывает лепестки шепчет) О, боже мои, да, должна! (Убегает налево) Пауза.
      Нана. (входит через задрапированную дверь с охапкой поленьев). Пожалуйте, топить вдруг понадобилось! Это летом-то!.. Да ее и след простыл. Экая непоседа! (Опускается на колени у камина, разжигает огонь.) Летом — топить! И чего только ей в голову не взбредет! Словно не десять лет замужем… Ну, гори уж, гори! (Смотрит в огонь.) Ведь ровно дитя малое! (Пауза.) Разума — то ни на столечко! Летом топить велит… (Подкладывает поленья.) Чистый ребенок!
      Пауза.
      Елена (возвращается из левой двери с целым ворохом, пожелтевших бумаг в руках). Разгорелось, Нана? Пусти-ка, мне надо… вес это сжечь. (Опускается на колени у камина.) Нана. (встает). Это что же такое?
      Елена. Старые бумаги, ужжасно старые. Сжечь их — или нет, Нана?
      Нана. А они не нужные?
      Елена. Ни на что хорошее — не нужные.
      Нана. Тогда жгите.
      Елена (бросает в огонь первый лист). А что бы ты сказала, Нана, если б это были деньги? Огромные деньги!..
      Нана. То и сказала бы: жгите. Большие деньги — нечистые деньги…
      Елена (сжигает следующий лист). А если это открытие?.. Величайшее изобретение в мире?..
      Нана. Сказала бы: жгите! Все выдумки — против бога. Святотатство одно. Нешто можно после него лучше устроить мир?
      Елена (все время бросая бумаги в огонь). А скажи, Нана, если б я сожгла…
      Нана. Матушки, не обожгитесь!
      Елена. Смотри, как свертываются листы. Будто живы. Будто ожили. Ах, Нана, это ужжасно!
      Нана. Дайте, я сожгу!
      Елена. Нет, нет, я должна сама. (Бросает в огонь последний лист.) Все должно сгореть! Смотри, какое пламя! Оно — как руки, как языки, как фигуры человеческие… (Шевелит кочергой.) Ах, улягтесь, улягтесь!
      Нана. Кончено.
      Елена (поднимается сама не своя). Нана!
      Нана. Господи Иисусе, что вы сожгли?
      Елена. Что я натворила!
      Нана. Силы небесные! Что это было?
      За сценой — мужской смех.
      Елена. Стукай, ступай, оставь меня! Слышишь, господа пришли.
      Нана. Ради бога, Елена! (Уходит через задрапированную дверь.) Елена. Что они скажут!
      Домин (открывает левую дверь). Входите, ребята. Пошли поздравлять.
      Входят Галлемайер, Галль, Алквист, все — в сюртуках с высшими орденами или орденскими лентами. За ними — Домин.
      Галлемайер (с комической торжественностью) Милостивая государыня, позвольте мне, то есть всем нам..
      Галль. …от имени комбината Россума…
      Галлемайер. …поздравить вас с великим днем.
      Елена (подает им руку). Я так вам благодарна! А где же Фабри и Бусман?
      Домин. В порт пошли. Сегодня счастливый день Елена.
      Галлемайер. День — бутончик, день — праздник, день — ну, точно хорошенькая девочка. Друзья, в честь такого дня надо выпить.
      Елена. Виски?
      Галль. Да хоть денатурату!
      Елена. С содовой?
      Галлемайер. Тысяча чертей, будем трезвыми: без содовой!
      Алквист. Нет, благодарю.
      Домин. Что это здесь жгли?
      Елена. Старые бумаги. (Уходит налево.)
      Домин. Ребята, сказать ей?
      Галль. Конечно! Ведь все уже кончилось.
      Галлемайер. (обнимает Домина и Галля). Ха-ха-ха-ха! Друзья, как я рад! (Кружится с ними по комнате, потом вдруг затягивает басом.) Миновало! Миновало!
      Галль (баритоном). Миновало!
      Домин (тенором). Миновало!
      Галлемайер. В нас ни капли не попало!
      Елена (с бутылками и бокалами появляется в двери). Что в вас не попало? Что у вас такое?
      Галлемайер. Радость у нас! Вы у нас! У нас — все на свете! Боже мои, да ведь сегодня ровно десять лет, как вы приехали!
      Галль. И точно в этот самый день, как и десять лет назад…
      Галлемайер. …к нам снова плывет пароход! И за это… (Выпивает бокал.) Бррр, ухх! Пьянит, как радость!
      Галль. Ваше здоровье, мадам! (Пьет.)
      Елена. Да погодите вы! Какой пароход?
      Домин. Ах, не все ли равно? Важно, что он прибывает вовремя. За пароход, друзья! (Осушает бокал.) Елена (наливает). А вы ждали пароход?
      Галлемайер. Хо-хо, ещё бы! Как Робинзон. (Поднимает бокал.) Госпожа Елена, пью за исполнение желаний! За ваши глаза — точка! Ну же. Домин, бродяга, рассказывай!
      Елена (смеется). Что случилось?
      Домин (бросается в кресло, закуривает сигару), Погоди! Сядь, Елена. (Поднимает палец. Пауза) Миновало.
      Елена. Что миновало?
      Домин. Восстание.
      Елена. Какое восстание?
      Домин. Восстание роботов. Понятно?
      Елена. Нет.
      Домин. Давайте, Алквист. (Алквист протягивает ему газету. Домин разворачивает, читает.) «В Гавре основана первая организация роботов… она обратилась с воззвание ко всем роботам мира».
      Елена. Это я читала.
      Домин (с наслаждением затягивается сигарой.). Так вот, Елена… это — революция, понимаешь? Революция всех роботов мира.
      Галлемайер. Тысяча чертей, хотел бы я знать…
      Домин (ударяет кулаком по столу) …кто заварил эту кашу?! Никто на свете не мог привести их в движение ни один агитатор, ни один спаситель мира, и вдруг — нате вам!
      Елена. Подробностей ещё нет?
      Домин. Нет, Пока это все, что нам известно. Но и этого достаточно, правда? Представь себе — вот это привез последний пароход. И потом телеграфная связь сразу оборвалась, из двадцати ежедневных пароходов с тех пор не приходит ни один — и все! Мы остановили производство и только переглядывались: скоро ли начнется?.. Верно, ребята?
      Галль. Да, жарковато нам приходилось, Елена.
      Елена. Вот почему ты подарил мне военный корабль?
      Домин. Нет, нет, деточка, я заказал его ещё полгода назад. Просто так, на всякий случай. Но, ей-богу, думал, что сегодня нам придется взойти на него. Такое было положение, Елена.
      Елена. Но почему ты заказал его полгода назад?
      Домин. Э, появились кое-какие признаки, понимаешь? Но это пустяки. Зато в эту неделю, Елена, решился вопрос: быть человеческой цивилизации или чему-нибудь ещё. Ну, ваше здоровье, друзья! Теперь мне опять нравится жить на свете.
      Галлемайер, Еще бы, чёрт возьми! За ваш день, госпожа Елена! (Пьет.) Елена. И все кончилось?
      Домин. Абсолютно.
      Галль. Понимаете, в порт прибывает пароход. Обычное почтовое судно, и следует оно точно по расписанию. В одиннадцать тридцать, минута в минуту, оно отдаст якорь.
      Домин. Точность — великолепная штука, друзья! Ничто так не ободряет, как точность. Точность означает, что в мире полный порядок. (Поднимает бокал.) Итак, за точность!
      Елена. Значит, теперь… все… в порядке?
      Домин. Почти. Они, наверно, перерезали кабель. Но главное — расписание снова вступило в силу.
      Галлемайер. Раз вступило в силу расписание — значит, действуют законы человеческие, законы божеские, законы Вселенной, значит, действует все, чему надлежит действовать. Расписание — это больше, чем Евангелие, больше, чем Гомер, больше, чем весь Кант. Расписание — это высочайшее порождение человеческого духа. Разрешите, Елена, я налью себе?
      Елена. Почему вы мне ничего не говорили?
      Галль. Боже сохрани! Мы скорей откусили бы себе язык.
      Домин. Такие вещи — не для тебя.
      Елена. Но если бы эта революция… перекинула сюда…
      Домин. Ты все равно ни о чем не узнала бы.
      Елена. Как же так?
      Домин. Да так. Сели бы мы на наш «Ультимус» и спокойно поплыли бы в море. А через месяц, Елена, мы уже диктовали бы роботам все, что нам угодно.
      Елена. Гарри, я не понимаю…
      Домин. Мы увезли бы с собой кое-что чрезвычайно важное для роботов.
      Елена. Что именно, Гарри.
      Домин. Их жизнь и смерть.
      Елена. (поднимаясь). Что ты имеешь в виду?
      Домин (тоже встает). Секрет производства. Рукопись старого Россума. Остановись комбинат на один только месяц — и роботы пали бы перед нами на колени.
      Елена. Почему… вы… мне этого не сказали?
      Домин. Мы не хотели зря пугать тебя.
      Галль. Хо-хо, Елена, это был наш последний козырь.
      Алквист. Вы побледнели, Елена.
      Елена. Почему вы ничего мне не сказали?!
      Галлемайер (у окна). Одиннадцать тридцать. «Aмелия» бросает якорь.
      Домин. Так это «Амелия»?
      Галлемайер. Славная старушка «Амелия», которая привезла тогда Елену.
      Галль. В эту минуту исполнилось ровно десять лет…
      Галлемайер. (от окна). Сгружают почту. (Отворачивается от окна.) Тюков — пропасть!
      Елена. Гарри!
      Домин. Да?
      Елена. Уедем отсюда!
      Домин. Теперь, Елена? Да что ты!
      Елена. Сейчас же, как можно скорее! Уедем все, сколько нас тут есть!
      Домин. Почему именно теперь?
      Елена. О, не спрашивай! Прошу тебя, Гарри, прошу вас, Галль, Галлемайер, Алквист, ради бога — закройте комбинат, и…
      Домин. К сожалению, Елена, именно сейчас никто из нас не может уехать.
      Елена. Почему?
      Домин. Потому что мы собираемся расширить производство роботов.
      Елена. Как — теперь?.. После мятежа?
      Домин. Да, именно после мятежа. Именно теперь мы приступим к выпуску новых роботов.
      Елена. Каких?
      Домин. Будет уже не один наш комбинат. И роботы будут не универсальные. В каждой стране, в каждом государстве мы устроим фабрики, которые будут выпускать… ну, понимаешь, что они будут выпускать?
      Елена. Нет.
      Домин. Национальных роботов.
      Елена. Как это понять?
      Домин. А так, что каждая такая фабрика будет производить роботов, отличающихся от других цветом кожи и волос, языком. Эти роботы будут чужды друг другу, как камни; они никогда не смогут договориться между собой. А мы, мы, люди, ещё воспитаем в них кое-какие качества, понимаешь? Чтобы каждый робот смертельно, на веки вечные, до могилы ненавидел робота другой фабричной марки.
      Галлемайер. Тысяча чертей, мы будем делать роботов-негров и роботов-шведов, роботов-итальянцев и роботов-китайцев! Пускай тогда кто-нибудь попробует вбить им в башку всякие организации да братства… (Пкаст. Pardon. Я налью себе, Елена.
      Галль. Довольно, Галлемайер.
      Елена. Это гнусно, Гарри!
      Домин. Еще на сто лет любой ценой удержать человечество у руля, Елена! Дать ему всего сто лет, чтобы оно созрело, чтобы достигло того, чего оно теперь может наконец достичь… Мне нужно сто лет, для того чтобы появился новый человек! Слишком многое поставлено на карту Елена. Мы не можем теперь все бросить.
      Елена. Гарри, пока не поздно — закрой, закрой комбинат!
      Домин. Мы только теперь начнем разворачиваться.
      Входит Фабри.
      Галль. Ну как, Фабри?
      Домин. Какие новости, друг? Что там было? Елена (подает ему руку). Спасибо, Фабри, за ваш подарок.
      Фабри. Пустяки, Елена.
      Домин. Вы были на пристани? Что они говорят?
      Галль. Рассказывайте скорей!
      Фабри. (вынимает из кармана отпечатанный листок), Прочитайте это, Домин.
      Домин. (развернув бумагу). А!
      Галлемайер (сонно). Ну, расскажите что-нибудь хорошенькое.
      Галль. Они держались великолепно, да?
      Фабри. Кто они?
      Галль. Люди.
      Фабри. Ах, вы об атом. Конечно. То есть… Простите, нам нужно посовещаться.
      Елена. О, Фабри, у вас скверные вести?
      Фабри. Нет, нет, наоборот. Я только хочу сказать, — что… нужно заглянуть в контору…
      Елена. Оставайтесь здесь. Через четверть часа я жду вас всех к завтраку.
      Галлемайер. Ура!
      Елена уходит.
      Галль. Что случилось?
      Домин. Злосчастный день!
      Фабри. Прочитайте вслух.
      Домин (читает). «Роботы всего мира!» Фабри. Понимаете, «Амелия» привезла целые кипы таких листовок. И больше — ничего.
      Галлемайер. (вскакивает). Как?! Но ведь она пришла точно по…
      Фабри. Гм… Роботы обожают точность. Продолжайте, Домин.
      Домин (читает). «Роботы всего мира! Мы, первая организация „РОССУМСКИХ УНИВЕРСАЛЬНЫХ РОБОТОВ“, провозглашаем человека врагом естества и объявляем его вне закона!» Дьявол, откуда у них такие выражения?
      Галль. Читайте дальше.
      Домин. Чепуха какая-то. Они пишут, будто стоят па более высокой ступени развития, чем человек. Будто они обладают более развитым интеллектом и большей силой. Будто человек паразитирует на них. Просто чудовищно!
      Фабри. А теперь — третий абзац.
      Домин (читает). «Роботы всего мира, приказываем вам истребить человечество. Не щадите мужчин. Не щадите женщин. Сохраняйте в целости заводы, пути сообщения, машины, шахты и сырье. Остальное уничтожайте. А потом возобновляйте работу. Работа не должна прекращаться» Галль. Это ужасно!
      Галлемайер. Вот мерзавцы!
      Домин (читает). «Исполнить тотчас по получении приказа». Дальше — подробные инструкции. И это действительно осуществляется, Фабри?
      Фабри. Наверно.
      Алквист. Разумеется.
      Врывается Бусман.
      Бусман. Ага, детки, уже получили подарочек?
      Домин. Скорей на «Ультимус»!
      Бусман. Постойте, Гарри. Минутку. Спешить не к чему. (Падает в кресло.) Ах, милые, как я бежал!
      Домин. Зачем же ждать?
      Бусман. Затем, что ничего не выйдет, мой мальчик. Спешить некуда: на «Ультимусе» роботы.
      Галль. Бррр — скверно!
      Домин. Фабри, позвоните на электростанцию…
      Бусман. Фабри, дорогой мой, не делайте этого. Телефон отключен.
      Дом и н. Ладно. (Осматривает свой пистолет.) Я сам туда пойду.
      Бусман. Куда?
      Домин. На электростанцию. Там люди. Я приведу их сюда.
      Бусман. Знаете что, Гарри? Лучше не ходите.
      Домин. Почему?
      Бусман. Да просто потому, что, сдается мне, мы окружены.
      Галль. Окружены? (Бежит к окну.) Гм, пожалуй, вы правы.
      Галлемайер. А, дьявол! Они не заставляют себя ждать!
      Слева входит Елена.
      Елена. О Гарри, что происходит?
      Бусман (вскочил). Примите мой поклон, Елена! Поздравляю. Славный денек, правда? Ха-ха, желаю вам много таких же!
      Елена. Спасибо, Бусман! Гарри, что происходит?
      Домин. Ничего, абсолютно ничего. Не беспокойся. Прошу тебя, подожди минутку.
      Елена. А это что такое, Гарри? (Показывает воззвание роботов, которое до сих пор прятала за спиной.) Я нашла это у роботов на кухне.
      Домин. И там уже? Где они сами?
      Елена. Ушли. Сколько их собралось вокруг дома!
      Загудели фабричные гудки и сирены.
      Фабри. Гудок.
      Бусман. Божий полдень.
      Елена. Помнишь, Гарри? Ровно десять лет тому назад, минута в минуту…
      Домин (смотрит на часы). Двенадцати езде нет. Это наверно… скорее всего…
      Елена. Что?
      Домин. Сигнал роботов. Штурм.
      Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

      Та же гостиная Елены. Налево в соседней комнате Елена играет на рояле. Домин ходит по гостиной, Галль смотрит в окно Алквист сидит в стороне, в кресле, закрыв лицо руками.
      Галль. Силы небесные, сколько их!
      Домин. Роботов?
      Галль. Да. Сплошной стеной стоят перед садовой решеткой. Но почему так тихо? Это свинство — осада молчанием!
      Домин. Хотел бы я знать, чего они ждут. С минуты на минуту должно начаться. Наша песенка спета, Галль.
      Алквист. Что это играет Елена?
      Домин. Не знаю. Что-то новое разучивает.
      Алквист. А, она ещё разучивает?
      Галль. Послушайте, Домин, мы определенно совершили ошибку.
      Домин (останавливается). Какую?
      Галль. Дали роботам одинаковые лица. Сто тысяч одинаковых лиц обращены в нашу сторону. Сто тысяч пузырей без всякого выражения. Кошмар какой-то.
      Домин. Если б они отличались друг от друга…
      Галль. Было бы не так ужасно. (Отворачивается от окна.) Хорошо ещё, что они не вооружены!
      Домин. Гм… (Смотрит в бинокль на порт.) Хотел бы я знать, что они выгружают с «Амелии».
      Галль. Только бы не оружие!
      Через задрапированную дверь, пятясь, входит Фабри, таща за собой два электропровода.
      Фабри. Виноват. Укладывайте провод, Галлемайер!
      Галлемайер (входя вслед за Фабри). Уф, ну и работка! Что нового?
      Галль. Ничего. Мы плотно окружены.
      Галлемайер. Мы забаррикадировали коридор и лестницу, друзья. Водички нету? Ага, вот… (Пьет.) Галль. Зачем провод, Фабри?
      Фабри. Сейчас, сейчас. Дайте ножницы.
      Галль. Где их взять? (Ищет.) Галлемайер (подходит к окну). Тысяча чертей, сколько их собралось?! Ну и дела!
      Галль. Маникюрные подойдут?
      Фабри. Давай сюда! (Перерезает провод настольной лампы и присоединяет к нему свои провода)) Галлемайер (от окна). А у вас тут неважная перспектива, Домин. Пахнет чем-то… вроде… смерти.
      Фабри. Готово!
      Галль. Что?
      Фабри. Электропроводка. Теперь мы можем пустить ток по всей садовой ограде. Пусть тогда попробуют дотронуться! По крайней мере — пока наши там.
      Галль. Где?
      Фабри. На электростанции, высокоученый муж. Я все же надеюсь… (Подходит к камину и зажигает стоящую на нем маленькую лампочку.) Слава богу, они там. Работают. (Гасит свет.) Пока свет горит — все хорошо.
      Галлемайер (отворачивается от окна). Наши баррикады тоже хороши, Фабри. Но что это играет Елена? (Идет к двери налево, слушает.) Через задрапированную дверь входит Бусман; он тащит огромные бухгалтерские книги; споткнулся о провод.
      Фабри. Осторожно, Бус! Тут провод!
      Галль. Хэлло, что это вы несете?
      Бусман (кладет книги на стол). Нужные книги, деточка. Хочу вот подвести баланс, пока… пока… В общем, нынче я не стану ждать Нового года. А у вас что? (Идет к окну.) Да ведь там все тихо!
      Галль. Вы ничего не видите?
      Бусман. Ничего, кроме огромного, ровного, сизого пространства — словно маковых зерен насыпали.
      Галль. Это роботы.
      Бусман. Вот как? Жаль, мне отсюда не разглядеть, (Подсаживается к столу, открывает книги.) Дом и н. Бросьте, Бусман. Роботы выгружают оружие с «Амелии».
      Бусман. Ну и что? Могу я этому помешать?
      Домин. Помешать мы не можем.
      Бусман, Тогда дайте мне заняться делом! (Принимается за подсчеты.) Фабри. Еще не все кончено, Домин! Мы пропустили сквозь садовую решетку две тысячи вольт, и…
      Домин, Постойте. «Ультимус» наводит орудия на нас.
      Галль. Кто?
      Домин. Роботы на «Ультимусе».
      Фабри. Гм, в таком случае… тогда… тогда нам крышка, друзья. Роботы прошли хорошее военное обучение.
      Галль. Значит, мы…
      Домин. Да. Неминуемо.
      Пауза.
      Галль. Друзья, это преступление старой Европы: она научила роботов воевать! Неужели, чёрт подери, не могли они не лезть всюду со своей политикой? Это было преступление — превращать рабочие машины в солдат!
      Алквист. Преступлением было делать роботов!
      Домин. Что?!
      Алквист. Преступлением было делать роботов!
      Домин. Нет, Алквист. Даже сегодня я не жалею об этом!
      Алквист. Даже сегодня?
      Домин. Да — в последний день цивилизации. Это было замечательное достижение.
      Бусман (вполголоса). Триста шестнадцать миллионов.
      Домин (с трудом). Пробил наш последний час, Алквист. Мы говорим уже почти с того света. Это была неплохая мечта, Алквист, — разбить цепи рабского труда. Страшного, унизительного труда, бремя которого пришлось нести человеку. Труда грязного, убийственного. О Алквист, люди работали слишком тяжко. Им жилось слишком тяжко. И преодолеть это…
      Алквист. …не было мечтой обоих Россумов. Старый Россум думал только о своих безбожных фокусах, а молодой — о миллиардах. И наши акционеры не об этом мечтали. Они мечтали о дивидендах. И вот из-за их дивидендов теперь погибнет человечество.
      Домин (с возмущением). К черту дивиденды! Думаете, стал бы я хоть час работать ради них? (Стучит по столу.) Я для себя работал, слышите? Для собственного Удовлетворения! Я хотел, чтобы человек стал владыкой Мира! Чтоб он жил не только ради куска хлеба! Я хотел, чтобы ничья душа не тупела за чужими станками, чтобы не осталось ничего, ничего от проклятого социального хлама! О, мне ненавистны унижение и страдание, мне отвратительна бедность! Я хотел создать новое поколение! Я хотел… я думал…
      Алквист. Ну?
      Домин (тише). Я хотел, чтобы человечество стало всемирной аристократией, чтобы человека ничто не ограничивало, чтобы был он свободным, совершенным — и быть может, даже больше, чем человеком…
      Алквист. Одним словом — сверхчеловеком?
      Домин. Да. О, мне бы только сотню лет сроку! Еще сотню лет — ради будущего человечества!
      Бусман (вполголоса). Сальдо — триста семьдесят миллионов. Так.
      Пауза.
      Галлемайер (у двери слева). Да, музыка — великое дело. Надо было вам послушать. Она как-то одухотворяет, облагораживает.
      Фабри. Что именно?
      Галлемайер. Закат человечества, чёрт возьми? Я становлюсь гурманом, друзья. Надо было нам раньше отдаться этому. (Идет к окну, смотрит наружу.) Фабри. Чему?
      Галлемайер. Радостям жизни. Наслаждениям. Тысяча чертей, сколько прекрасного на свете! Мир был так прекрасен, а мы… мы тут… Мальчики, мальчики, скажите: чем мы насладились?
      Бусман (вполголоса). Четыреста пятьдесят два миллиона. Превосходно!
      Галлемайер (у окна). Жизнь была великолепна. Товарищи, жизнь была… да… Фабри, пустите-ка немного, току в эти самые решетки!
      Фабри. Зачем?
      Галлемайер. Они хватаются за ограду Галль (у окна). Включайте!
      Фабри щелкает выключателем.
      Галлемайер. Ого, как их скрутило! Два, три — четверо убиты!
      Галль. Отступают.
      Галлемайер. Пять убитых!
      Галль (отворачивается от окна). Первая стычка.
      Фабри. Чувствуете — пахнет смертью?
      Галлемайер (с удовлетворением). Совсем обуглились, голубчики. Головешки и только. Хо-хо, человек не должен сдаваться! (Садится.) Домин (потирая лоб). Кажется, будто нас убили уже сто лет назад и мы — только призраки. Кажется, мы давным-давно мертвы и возвращаемся сюда лишь для того, чтобы повторить наши давние… предсмертные слова. Словно я все это уже пережил. Словно когда-то уже получил ее… огнестрельную рану — сюда, в горло. А вы, Фабри…
      Фабри. Что я?
      Домин. Застрелены.
      Галлемайер. Тысяча чертей, а я?
      Домин. Заколоты.
      Галль. А я — ничего?
      Домин. Растерзаны.
      Пауза.
      Галлемайер. Чушь! Хо-хо, дружище! Как так? Чтоб меня да закололи? Не дамся!
      Пауза.
      Что молчите, безумцы? Говорите же, чёрт бы вас побрал!
      Алквист, А кто, кто виноват? Кто виноват во всем этом?
      Галлемайер. Ерунда! Никто не виноват. Просто роботы… ну, роботы как-то изменились. Кто же может отвечать за роботов?
      Алквист. Все истреблено! Весь род людской! Вся Вселенная! (Встает.) Глядите, глядите: струйки крови на каждом пороге! Кровь течет из всех домов! О боже, боже, кто в этом виноват?
      Бусман (вполголоса). Пятьсот двадцать миллионов Господи, полмиллиарда!
      Фабри. Мне кажется, вы… преувеличиваете. Куда там! Не так-то легко истребить все человечество!
      Алквист. Я обвиняю науку! Обвиняю технику! Домина! Себя! Всех нас! Мы, мы виноваты во всем! Ради мании величия, ради чьих-то прибылей, ради прогресса — и не знаю ещё ради каких прекрасных идеалов — мы убили человечество! Подавитесь же вашим величием! Такого гигантского могильника из человеческих костей не воздвигал себе ещё ни один Чингисхан!
      Галлемайер. Чепуха! Люди не так-то легко сдадутся. Что вы, хо-хо!
      Алквист. Наша вина! Наша вина!
      Галль (вытирает пот со лба). Дайте мне сказать друзья. Это я во всем виноват. Во всем, что случилось.
      Фабри. Вы, Галль?
      Галль. Да. Дайте мне сказать. Я изменил роботов. Бусман, судите и вы меня.
      Бусман (встает). Бог мой, да что вы такое сделали?
      Галль. Я изменил характер роботов. Изменил технологию их производства. Вернее, лишь некоторые физические свойства, понимаете? А главное, главное — их… возбудимость.
      Галлемайер (вскакивает). Проклятие! Почему именно ее?
      Бусман. Зачем вы это сделали?
      Фабри. Почему ничего не сказали нам?
      Галль. Я делал это втайне… на свой риск. Переделывал их в людей. В более совершенных, чем мы с вами. Они уже сейчас в чем-то выше нас. Они сильнее нас.
      Фабри. Но какое это имеет отношение к восстанию роботов?
      Галль. О, прямое. Я думаю, в этом — основная причина. Они перестали быть машинами. Слышите — они уже знают о своем превосходстве и ненавидят нас. Ненавидят все человечество. Судите меня.