Серый Ферзь - Это и моя война

И погоня была бы некстати. Пусть лошади и отдохнули, но ездок из Сварога все же был не ахти какой. Но время шло, а никто не бросался на него ни с неба, ни с земли, и сзади не объявлялось никакой погони. Да и Карах не чувствовал никаких злобных сил ни спереди, ни сзади, ни по бокам, ни сверху. А вот чтобы предсказать приближающуюся непогоду, магических навыков не требовалось. Небо затянуто низкими грязными, растрепанными тучами. Траву, медленно обживающую лишенную жизни дорогу, то и дело трепал холодный, пронизывающий до костей ветерок, рвал в клочья сухие облачка бурой пыли, поднятой копытами. Что гораздо печальнее - Карах клялся, будто никто сегодня по этой дороге до Сварога не проезжал. Сварог часто оглядывался, долго смотрел назад, когда менял коней, временами вынимал подзорную трубу - нет, ни следа капитана Зо и его людей…
      Когда их атаковали, капитан Зо приказал всем, не оглядываясь друг на друга, прорываться в Фир Норт… Но, может быть, таким образом Зо хотел на время избавиться от невольного соглядатая в лице Сварога? Действительно, поверил бы на месте капитана Сварог незнакомцу, заявившемуся на борт «Божьего любимчика» и утверждающему, что он вроде как граф Гэйр, а вроде бы и нет, и что прибыл он на Талар с другой планеты? Бред сивой кобылы… А ведь Зо не просто под парусом гулял, он шел выполнять секретное задание - смертельно опасное, потому что по другую сторону баррикад находятся прихвостни самого Князя Тьмы.
      Однако капитан поверил. Или сделал вид, что поверил. И даже предложил участие в этой тайной экспедиции. Почему - гадать без толку.
      Как бы поступил Сварог дальше на месте капитана? На месте капитана Сварог в первой же стычке попытался бы проверить новобранца в деле, а заодно и повязать «пролитой кровью». Все так и было! Только кровь, пролитая Сварогом, оказалась кровью никчемных людишек, статистов, и отринуть последние сомнения в искренности намерений новоиспеченного графа Гэйра не могла.
      Тогда Сварог, доведись ему командовать отрядом вместо капитана Зо, убедился бы, что новичок имеет равные с остальными шансы на выживание (равные? Большие! Он же лар!), и попытался бы тихонько в конце концов от новичка отделаться. Не из подлости душевной, а потому, что не имеет права излишне рисковать.
      Так поступил бы Сварог. А капитан Зо? Здоровенный мужик с красной рожей, всегда, даже в походе чисто выбритый, с роскошными бакенбардами. С замысловатой ухарской серьгой в ухе. Любитель ношения кафтанов на голое тело. При всей опереточности внешности и манер капитан был совсем не дурак. И, вполне вероятно, он принял именно такое решение, какое выбрал бы и Сварог на его месте.
      А это значит, что в данный момент уцелевшие моряки могут двигаться куда угодно. И коль Фея Смерти поцеловала только Борна и Чабу, есть надежда, что остальные сейчас пребывают в добром здравии.
      Борн, Борн…
      Сварог помотал головой, вспомнив последние минуты, проведенные с бежавшим из-под небес ларом. И понял, что все его догадки о замыслах капитана были шиты белыми нитками. Сварогу доверяли. Он был принят в отряд капитана Зо на равных. И теперь, когда он, вероятно, остался один из всего отряда, он должен донести полученную информацию о навьях, оживших мертвецах, до заинтересованных, как говорится, лиц.
      Так размышлял Сварог, в меру своего умения направляя коней и кутаясь в не слишком теплый плащ. Проходил час за часом, нависшие над дорогой скалы и урочища сменялись перелесками, а те - долинами… И одинокий (если не считать мирно посапывающего домового) всадник в глубине души подозревал, что из всех отправившихся в экспедицию вояк уцелел только он. Как ни гнал от себя подобные невеселые мысли…
      Уже смеркалось, когда они миновали покосившегося каменного истукана с полустершимися письменами на груди, отмечавшего границу Ямурлака. Моросил мелкий противный дождик, Сварог накинул плащ, а Карах забрался к нему на плечо, под капюшон. Кони шли рысцой, их не надо было подгонять, они сами спешили привезти всадника хоть к какому-нибудь пристанищу. Становилось все темнее. Карах, изнуренный долгим молчанием и одиночеством, что-то тихо болтал - на сей раз про Морских Королей.
      – Черт! - сказал Сварог, резко натянув поводья. Карах от неожиданности качнулся у него на плече, впечатался в щеку пушистой мордой.
      – Что случилось, хозяин?
      Сварог ругался сквозь зубы. Некого винить, кроме себя самого.
      Он расслабился за спокойные часы без погони и встречных опасностей, не подумал о простой вещи: следовало остановиться на ночлег, пока не стемнело и различима была полузаросшая дорога. Он ведь прекрасно знал, что не успеет засветло добраться до Фиортена, но ехал и ехал в сгущавшихся сумерках, целиком положившись на коня. А конь, бессловесный и нерассуждающий, трусил себе рысцой, пока они не очутились в открытом поле, продуваемом ветром, и уже основательно промокшие под мерзким, мелким дождем.
      Карах, видевший в темноте как кошка, не мог ничего углядеть. Этих мест он не знал и в проводники никак не годился.
      – Положеньице… - сказал Сварог. - Коней давно бы пора напоить. Воду я могу сделать, но во что я им налью, не в ладони же.
      Сварога научили сотворять из воздуха много вещей - еду, например, самую разнообразную, вплоть до улиток под винным соусом; сигареты (лучше всего получались без фильтра); букеты роз - вещи, крайне необходимые галантному кавалеру… а вот простецкую деревянную бочку, да чтоб из щелей вода не текла, или жестяное корыто - это увольте. Лар не прачка. И костер развести не из чего.
      Сварог не преувеличивал. Его, как десантника, вымуштровали не сдаваться ни в пустыне, ни, если занесет нелегкая, в Антарктиде.
      Но здесь действительно не из чего было развести огонь. Камни и пыль не станут гореть, как ни обкладывай их мокрой травой.
      – Там, впереди, лес, - сказал Карах. - А еще дальше, у самого горизонта, вроде бы горы. Вершины.
      – Горы - это хорошо, - сказал Сварог. - Там перевал, а с перевала виден Фиортен. Только как нам до перевала добраться, если ты не знаешь, как он выглядит со стороны?
      – Но лары же проходят какую-то подготовку, чтобы выбираться из трудных ситуаций? Учат чему-то…
      – Меня учили понемногу, чему-нибудь и как-нибудь… - сказал Сварог мрачно. - Вот и не доучили. Последнее дело - бродить в темноте по лесу, совсем заплутаем.
      Юпитера на небе не было - должно быть, еще рано. Обычно Юпитер всходил на здешнем небе ближе к рассвету, часа за три. А сейчас еще и полночи не минуло. Ладно, устроимся где-нибудь на опушке, костерчик разведем…
      Он тронул коленями конские бока.
      – Там дорога, хозяин, - сказал вдруг Карах. - В лес ведет.
      – В лес? Тогда это не та дорога, что нам нужна… - Он замолчал, глубоко втянул ноздрями воздух. - Карах, как у тебя с нюхом?
      – Превосходно, - скромно признался Карах.
      – Кажется мне или дымком потянуло?
      – Тянет. Дымком и едой.
      – Великолепно, - сказал Сварог. - Вот тебе и решение проблемы. Фиортен близко, вокруг наверняка есть какие-то усадьбы… Эгей, милый!
      Но конь и сам, насторожив уши, устремился вперед.
      Дикий, непроглядный лес обступил их с обеих сторон. Дорога была земляная, но заросшая травой и еще не успевшая раскиснуть от непогоды. Лишь изредка копыта скользили по грязи и раздавалось жирное «плюх» - это лошадь ступала в неглубокую лужу.
      Ветки деревьев переплетались где-то над головой, но от дождя не спасали. Не спасала и одежда, насытившаяся водой, как ни выжимай. Сварог втянул голову в плечи. Во мраке мерещилась всякая чертовщина, но всадник не обращал внимания. Нервы, блин…
      Вдруг Карах насторожился, увидев впереди какой-то темный предмет, а там Сварог и сам углядел словно бы расселину в черной стене леса.
      – Столб, - сказал Карах. - А к нему доска прибита.
      – Сам вижу.
      Сварог зажег самый большой огонь, на какой был способен, достал из седельной сумы связку лучин и подпалил, не опасаясь, что привлечет чье-либо внимание. Лесные обитатели должны бояться огня, а присутствие магических сил Карах отметил бы, как сейсмограф - малейший земной толчок. От доски тянуло прелой сыростью и гробницей. Защекотало в носу. Сварог чуть не чихнул. Интересно, а если заболею? Чем у них тут на земле лечатся?
      – Таверна «Бык и подкова», - прочитал он вслух. - Чертовски старая вывеска, сгнила вся, но дымком-то тянет все явственней…
      И он направил лошадей дальше по лужам заброшенной лесной дороги, в глубь царапающегося ветками непроглядного леса.
      Вскоре показалась поляна у дороги, высокий глухой забор, над которым поднималась высокая крыша. Из трубы шел дым, заслоняя звезды. Широкие ворота заперты, конечно. Спрыгнув с коня, естественно, в лужу, Сварог прошелся вдоль забора взад-вперед, разминая затекшие ноги и озираясь в темноте. Устал он до лазуревых кругов перед глазами. Седалище, измученное седлом, ныло ревматической болью. Наверное, геморрой - самая страшная болезнь для ковбоев… Ворота показались такими же трухлявыми, как и доска, но в этом мраке зрению доверять не приходилось.
      Сварог постучал кулаком. Потом сапогом. Никакой реакции. Он подумал, снял висевший у седла топор и принялся молотить обухом, валя сплеча.
      Грохотало на весь лес. Время от времени опускал топор и прислушивался.
      Собаки здесь определенно нет, ни одна уважающая себя собака не смолчала бы. Ага, наконец-то дверь заскрипела!
      – А если это раухи? - спросил Карах.
      – Тихо! - цыкнул Сварог. Дождь разошелся не на шутку. - Полезай в суму и сиди там тихонечко, словно тебя и вовсе нету.
      Кто знает, как местное население относится к серым мохнатым домовым с ало светящимися в темноте глазами. Возможно, без всякого энтузиазма и решпекта.
      – Кого там нелегкая носит? - раздался с той стороны ворот боязливый голос, принадлежавший, похоже, человеку пожилому.
      – Проезжающие, - сказал Сварог. - Путники.
      – Вот и проезжайте себе.
      – Папаша, это таверна или что?
      – Таверна-то таверна…
      – В чем тогда дело?
      – Да время больно уж нехорошее, к полуночи…
      Похоже, тот, за забором, не очень-то боялся Сварога, хотя поначалу Сварог подумал, что ему не отпирают именно из страха. Или иначе: давным-давно и навсегда устал бояться стучащих в ворота путников. Потому как - чему быть, того не миновать. И если лесной разбойник окажется сильнее, то окажется сильнее, а если слабее - содержимое его кошелька переместится к содержимому сундука хозяина таверны. Такая нехитрая местечковая психология. А кроме того, не все стучащие - обязательно разбойники, иначе и таверну здесь бессмысленно держать.
      – Ты что, так процветаешь, что лишние деньги не нужны?
      – Деньги всегда нужны, да кто вас знает…
      Голос из-за забора был почти без интонаций. Какой-то усталый. Словно человеку просто хочется вздремнуть, а ему мешают. И ничего, кроме сна, человеку не нужно, только оставьте его в покое.
      – Я один, - сказал Сварог. - Просто привычка у меня такая - говорить во множественном числе. Я один да два коня - это ведь число множественное…
      – Ехал бы ты себе.
      – Ворота выломаю, - сказал Сварог.
      В душе Сварога стал поневоле закипать гнев. Он здесь мокнет под дождем, а тому, за забором, и дела нет. А еще больше Сварога раззадоривало встречное равнодушие, словно дело происходит в родимой постсоветской державе и равнодушный ко всему, кроме мзды, гостиничный швейцар брезгливо тычет пальцем в табличку «Мест нет».
      – Ехал бы ты себе.
      Сварог не собирался коротать ночь под ливнем.
      – Слушай, старый пень, - сказал он возможно убедительнее. - Я еду в Фиортен, сбился с дороги…
      Сварог со злостью стер с лица дождевые капли. Бесполезно: через мгновение лицо опять станет мокрым. Струйки дождевой воды затекали за воротник и докатывались чуть ли не до пупка. Бр-р-р… Плащ был мокрым насквозь. Камзол был мокрым насквозь. И мокрая рубаха под камзолом липла к коже. К заднице липли штаны. В сапогах хлюпало. В мокрой сумке копошился мокрый домовой.
      – Возвращайся к вывеске и поезжай дальше по дороге. На третьей развилке свернешь вправо, часика два скорой рысью - и будет тебе Фиортен, как на ладони. Только с перевала спуститься - и дома.
      – Лошади устали.
      – А ты - не спеша. - За воротами хихикнули. - Особо не гони.
      – Ну ладно, я тебя долго уговаривал и честью просил, - сказал Сварог.
      Он ударил, не особо размахиваясь. Лезвие легко пробило толстую доску, погрузившись в нее до обуха. За воротами шумно охнули. Значит, тот, за забором, неплохо видит в кромешной тьме. Оно и понятно - проживание в диких местах обо-стряет звериные инстинкты. Иначе не выжить.
      – Вот теперь прикинь, старче, - сказал Сварог. - Много у меня времени уйдет на твои ворота или не особенно чтобы уж? Это я еще во вкус не вошел…
      За воротами, судя по всему, молча смирялись с неизбежным.
      – Ладно, - отозвался наконец хозяин. - Только ты мне и за забор заплатишь. Вон, насквозь прорубил.
      – Да заплачу, - сказал Сварог. - Открывай.
      Заскрипели несмазанные петли - тягуче, противно. Лошади шарахнулись. Слышно было, как хозяин пробежал по двору и закричал откуда-то сверху, наверное, с крыльца:
      – Только лошадь сам в конюшню ставь! Толкай ворота!
      Сварог толкнул створку, провел коней во двор, захлопнул ворота, осмотрелся в тусклом свете, падавшем сверху, из распахнутой двери. Ага, вот она, конюшня, в глубине двора. Старик стоит на высоком крыльце, готовый юркнуть внутрь, запереться и держать оборону в доме. И арбалет наготове держит, вояка долбаный. Ну что на него злиться - такая жизнь, такие места…
      Сварог поплотнее прижал ногой створку и задвинул тяжелый брус, ухитрившись занозить ладонь. Провел лошадей в конюшню.
      На размокшей земле копыта оставляли глубокие следы, тут же заполняющиеся водой. Наверное, Сварог крепко ошибся, приняв раструбы на башнях разрушенного замка за водосборники. Этот край оказался не сухим, а очень даже болотистым.
      Слава Всевышнему, хоть за скрипучей дверью конюшни дождь не хлестал в лицо. В ноздри ударил душистый запах сена, под ногами хрустнула щепка. В дальнем углу просачивающиеся с крыши капли ритмично барабанили по чему-то железному. Темно было, хоть глаз выколи. И холодно до жути.
      – Я их напою, накормлю. - Карах высунул голову из сумы. - Тут есть колодец.
      – Только потише, смотри.
      – Не нравится мне здесь, хозяин…
      – Мне здесь нигде не нравится, откровенно говоря, - сказал Сварог. - Смотри-ка, а конюшня пустая, нет у него живности… Ну ладно, я пошел.
      Он с размаху захлопнул за собой хлипкую дверь конюшни, взбежал по ступенькам, протиснулся в дверь мимо опустившего арбалет старика.
      Скинул плащ, огляделся, не выпуская из рук топора.
      Довольно большая комната ярко освещена четырьмя масляными лампами.
      В глубине - жарко натопленная печь, черная дверца распахнута, и там колышется огонь. От кастрюль на плите вкусно пахнет. Около печи стоит пожилая хозяйка и настороженно смотрит на Сварога, засунув руки под передник по крестьянскому обычаю. За грубо сколоченным столом у окна двое мужчин немногим моложе хозяина отставили высокие глиняные кружки и таращатся столь же опасливо.
      Сварог огляделся, повесил плащ на прибитые рядом с дверью потемневшие оленьи рога, поставил рядом топор, взглянул на хозяина. Тот кивнул на сидящих:
      – Соседи, заехали вот да и припозднились, остались до утра…
      – А что это у них в кружках, не пиво часом?
      – Пиво. - Хозяин живенько пробежал в угол, к лежащей на козлах бочке, нацедил кружку. - Пиво старое, домашнее, покупного не держим…
      Сварог подошел к печи. Глядя на ало-золотистое пламя, отхлебнул из кружки. Его прошиб легонький озноб - то ли озяб под дождем, несмотря на теплый плащ, то ли, что вероятнее, сказалось все пережитое. Он протянул свободную руку к огню, испытывая одновременно жуткое неудобство от облепившей тело мокрой одежды и щенячью радость от тепла. Да, тепло через руку расходилось по всему организму. И глоток пива здесь сыграл не последнюю роль. А от одежды, особенно от рукава, начал подниматься пар.
      Сварог сделал еще один добрый глоток. На вкус пиво никак не походило на привычно жиденькое «Жигулевское». А в короткой небесной жизни его местного пива отведать не довелось. Там подобный «вульгарный» напиток был не в чести. Только один раз он пробовал нечто подобное - на Земле, баночное темное пиво с простым, но все равно запамятовал, ирландским названием, доставшееся как трофей после разгрома базы моджахедов. А ведь моджахедам Аллах не позволял пить пиво. Может, за то и наказал?…
      – Значит, вот так вы здесь и живете… - не оборачиваясь, произнес он.
      – Так и живем, - откликнулся хозяин. - Таверна захирела, по дороге почти никакого движения, разве что соседи заедут…
      – Может, вам в комнату поесть принести? - предложила хозяйка. - Комнат много, поедите, поспите…
      – А что, мысль, - сказал Сварог. Ему не хотелось сидеть с незнакомыми людьми, отвечать на их вопросы - очень уж устал. Он вяло повторил: - Это мысль. Несите-ка в комнату побольше еды и выпить тоже не забудьте…
      И представил с удовольствием, как разденется догола, развесит одежду сушиться и заберется под теплое одеяло.
      Пожалуй, он изрядно продрог. Так и колотит всего. Даже талисман промерз… талисман!
      Талисман был ледяным.
      Видимо, он все же вздрогнул, потому что хозяин сочувственно спросил:
      – Уголек стрельнул?
      – Уголек, - медленно сказал Сварог. - Прямо на руку…
      Интересно, на чем это приехали соседи, если во дворе не видно повозки, а в конюшне не было лошадей?
      Он произнес про себя заклинание. Только не торопиться…
      Опустил левую руку в карман, набрал полную горсть серебряных монет и с маху швырнул через плечо в сторону сидящих за столом.
      За спиной раздался дикий вопль, упал табурет. Тогда только Сварог обернулся, держа шаур наготове. И чуть не заорал сам - вместо хозяина с хозяйкой, вместо заезжих соседей были четыре чудища, клыкастых и когтистых, мохнатых, с собачьими носами, в нелепо сидящей людской одежде. В точности похожие на того, привезенного в императорский дворец по его душу.
      Ямурлакские вампиры.
      Они шипели, пятились к двери - между ними и Сварогом неодолимой преградой лежали серебряные монеты, и один из «соседей» неуклюже отставил левую лапу, курившуюся зеленоватым дымком.
      Серебряная звездочка ударила «хозяину» в грудь, и взлетели клубы зеленого дыма, вампир навзничь рухнул на пол. Сварог давил на спуск, не отнимая пальца, поливая их дождем свистящей серебряной смерти. От нелюдского воя ломило уши. Твари гурьбой, мешая друг другу, пытались протиснуться в дверь. Но это удалось лишь одному, и выскочивший на крыльцо Сварог срезал его посреди двора. Оглянулся внутрь комнаты. Две твари лежали неподвижно, третий пытался ползти, и Сварог выпустил ему звездочку в затылок. Замер. Прислушался. В конюшне бились и ржали лошади.
      – Карах! - позвал он во весь голос, перегнувшись за перила.
      Скрипнула дверь, Карах осторожно выглянул наружу, побежал к Сварогу, далеко обогнув лежащего вампира.
      – Хозяин, я же предупреждал про раухов, а ты не обратил внимания, нужно было сразу попробовать серебром…
      – Ладно, ладно, - сказал Сварог виновато. - В следующий раз буду к тебе прислушиваться, честное слово… Есть еще кто в доме, не чуешь?
      – Больше никого…
      Сварог все же пошел проверить комнаты. Взял с подставки лампу, принялся обходить дом. Открывал пинком дверь за дверью, светил внутрь, держа шаур наготове. Карах тенью крался следом, выглядывая из-за его ноги. Везде пусто, пыльно, но не видно следов разгрома - все выглядит так, словно хозяева внезапно ушли.
      Только никуда они не уходили - в одной из комнат обнаружились два высохших трупа, прямо-таки мумии. Жуткий оскал, прилипшая к костям желтая кожа…
      – Хозяев застали врасплох, - сказал Карах. - Если тут и были животные, они убежали… или их съели.
      – Но они же пили пиво, эти…
      – Они едят и пьют человеческую еду и питье запросто. Но любят полакомиться. - Серенький домовой содрогнулся. - Они и таких, как я, едят…
      – Может, они и в самом деле не особенно-то настроены были лакомиться и не собирались нас впускать? - рассуждал вслух Сварог. - Нет, он же мог показаться в натуральном обличье, любой удрал бы сломя голову, плюнув на ливень. А он, паскуда, нарочно отошел подальше, когда я входил в ворота, чтобы лошади не забеспокоились раньше времени…
      Если бы не талисман, он преспокойно улегся бы спать. И его прикончили бы. Спасибо тебе за дорогой подарок, милая безымянная волшебница из Фиортена.
      – Что будем делать, хозяин? - спросил Карах.
      – А что прикажешь делать? - сердито спросил Сварог. - Ворота заперты, до утра перебедуем. Хотя такая скотина может со своими когтями и по забору взобраться… Серебра набросаем вокруг, вот что.
      Стараясь не смотреть на недвижно лежащих вампиров, он подошел к бочке и налил кружку до краев. Вы хотели, чтобы я поскорее освоился? Прекрасно, я преспокойно стою посреди комнаты и пью пиво, но меня вывернет, откровенно говоря, если съем хоть кусочек из аппетитно пахнущих кастрюль. Но пива я выпью и постараюсь удержать его внутри…
      Спать он улегся в конюшне, завернувшись в плащ.
      Долго не удавалось заснуть, мешали всхрапывающие кони, а мысли то и дело возвращались к убитым вампирам. И все мерещилось, что кто-то из них только притворился мертвым и сейчас крадется вдоль бревенчатой стены, чтобы напасть на сонного человека. Ведь только одну из тварей Сварог удостоил контрольного выстрела. Надо было всех… А еще какая-нибудь тварь могла затаиться во дворе, например, в нужнике, ведь дом Сварог обошел, а про двор не подумал. Так и подмывало подхватиться и сделать работу до конца, но ведь он так устал, да и Карах наверняка почувствовал бы…
      А потом Сварог очутился в своем родном, затерянном на границе Монголии и Китая гарнизоне. И археологическая Светка поднялась к нему навстречу от костра, вокруг которого сидели курганокопатели, взяла Сварога за руку и потянула в палатку. Совсем как тогда, в неправильном мире, но этот-то мир был правильным, хватит нам неправильностей, накушались досыта, и чем-то неуловимым она была похожа на жену Сварога, только не на наставляющую рога с Витькой стерву, а на ту студенточку из юности, с которой хотелось бок о бок идти по жизни…
      Но в палатке ничего эротического у Сварога с археологической Светкой не вышло. Потому что самым невероятным образом деваха обернулась Нохором, до-монгольским предводителем светлобородого народа - первым, кто попытался утащить Сварога из своего времени.
      – Не зря меня прозвали Великим Мечом, - самодовольно крутил на запястье широкий золотой браслет с драконьими головами Нохор. - Я тебя не только с Земли, я тебя и с Талара достану! Ты будешь сражаться в рядах моего воинства. А здесь ты вроде как на курсах молодого бойца. Должен научиться мечом размахивать и на лошади скакать, чтоб жопа не болела. Неучи мне не нужны.
       -Погоди-ка…- Сварог выдохнул из легких воздух, который вдруг стал плотным и шершавым. - Чтобы попасть к тебе, я должен был пройти сквозь землю, а не входить в темную палатку. И кроме того, ведь тебя я убил золотой пулей! Ты мертв дважды!
      – Ну сам посуди, разве можно убить мертвеца золотой пулей? - оскалился Нохор и довольно тряхнул лисьими хвостами на шлеме. - Неужели ты до сих пор не понял, что монгольский колдун работал на меня? И поэтому подучил тебя стрелять не серебряными, как полагается, а золотыми пулями.
      Сварог задохнулся от ужаса - воздух в гортани затвердел окончательно, ни туда, ни сюда, - когда понял, как его подставил казавшийся честным старый Мэлсдорж. Но тут же и заметил, что пусть Великий Меч выглядит как Великий Меч, однако ведет себя как спившийся особист из их части. И, значит, никаким Нохором быть не может. Это просто сон. Сон, как и тот, незадолго до боя с гробокопателями…
      Сварог попытался проснуться - и проснулся. Он лежал в больничной палате, а напротив него сидел доктор.
      – Ну и задали вы нам хлопот… Знаете, сколько вы здесь лежите и бредите? Долгонько… - сказал врач с недовольным видом.
      Ну конечно, подумал Сварог, помню, помню. После того как меня подхватило с родимой монгольской земли и понесло вдоль цветных линий, я вдруг оказался в такой же точно палате. И это передо мной никакой не врач, а бесовское отродье в обличье врача, и сейчас оно начнет выспрашивать мое полное имя, чтобы подчинить бедного майора темным силам…
      – Будет вам, батенька, всякий вздор измышлять! - нарушив сценарий, вдруг еще пуще разозлился доктор. - Будто мне больше и дела нету, как ваше имя выспрашивать. И без вас все знаю: Станислав Сварог, майор ВДВ, женат, детей нет, и тэ дэ, и тэ пэ. Видите? Я здесь не для того.
      – А для чего же, позвольте полюбопытствовать? - Сварог оперся на локоть. Страха он не испытывал. Все было как-то по-детски примитивно. И даже обидно: чего ж меня на мякине-то провести пытаются что ни день? Я ж прекрасно понимаю, что это сон… Хотя и сны бывают вещими.
      – Я здесь для того, - приподнялся с вполне советского на вид стула врач и сложил руки на груди, - чтобы помочь вам. Именно помочь и именно вам. Не верите? Напрасно. Не буду убеждать вас, что я действую из чисто альтруистских побуждений - это, разумеется, неправда. Тем более что действую я не от своего имени, но исполняя желание вышестоящего лица. Короче говоря, я уполномочен предложить вам взаимовыгодный обмен услугами - равноценный, от которого обе стороны только выиграют.
      – И что же вы хотите? - спросил Сварог.
      – Немногого, - непринужденно ответил «врач». - Мы хотим, чтобы вы по-кинули Талар, и как можно быстрее. Пока не стало слишком поздно… Как видите, я с вами откровенен. Вы несколько мешаете моему руководителю, и это вносит небольшой дискомфорт в ситуацию. Вы являетесь камушком… даже не камушком, так, песчинкой, попавшей в жернова, но создается незначительный, едва заметный, однако неприятный крен… Я не излишне образно изъясняюсь?
      – Что вы, что вы. Все предельно ясно: камушек, который разнесет жернова, что ж тут не понять…
      – Ну, - мягко улыбнулся «врач», - скорее всего, жернова разотрут эту песчинку в пыль. Только не подумайте, что я угрожаю! Ни в коей мере. Но посудите сами: вы здесь совершенно чужой, вы занимаете чужое место - место настоящего графа Гэйра, вы ничего не понимаете в сложившейся на планете ситуации… Полный наив, одним словом. А такого человека грех не использовать в каких-нибудь закулисных играх. Политика, знаете ли… Вам ведь уже предлагали принять чью-то определенную сторону, не так ли? Можете не отвечать, я по глазам вижу, что предлагали… Вы всегда за кого-то воюете, майор, и там, на Земле, и здесь, на Таларе, такова уж, наверно, ваша суть… Но можете ли вы вспомнить хоть одну войну, где вы боролись бы за действительно правое дело? И существует ли вообще правое дело, если за него приходится убивать людей, которые думают не так, как вы? А ведь те, другие, тоже полагают, что их дело - правое…
      – Ладно, бросьте демагогию, - поморщился Сварог. - Стало быть, вы, со своей стороны, никуда меня втягивать не собираетесь…
      – Ни в коей мере! - всплеснул руками «врач». - Наоборот, для нас, не скрою, выгодно, если вы будете сохранять полный нейтралитет…
      – Ага. Значит, все ваши очаровательные твари, которые пытались ухайдокать меня до сих пор, только на то вежливо и намекали…
      «Врач» поморщился.
      – Это была ошибка. От которых никто не застрахован, не правда ли? Просто тогда мы еще не разобрались в ситуации и решили, что ампутация будет самым простым решением… Согласен с вашей недоверчивостью - сила, которую я представляю, здесь считается неким темным носителем вселенского зла. Спорить с этим бесполезно - возможно, со своей точки зрения местные жители и правы… Но только со своей точки зрения. Ребенок ведь тоже ненавидит доктора, который делает ему больно. И не понимает, что эта боль ему же во благо… Ладно, в самом деле, оставим пустопорожние беседы - все равно без конкретных фактов я вам ничего не докажу. Короче, мы предлагаем вам соглашение. С нашей помощью вы немедленно покидаете Талар, а взамен получаете существование, какое выберете сами. Вы ведь военный человек? Хотите - станете генералом действующей армии на какой-нибудь экзотической планете. Пожелаете - проведете остаток дней в безмятежности под теплым солнцем. Или в морозец, как угодно. Пределов почти нет. Науки, развлечения, приключения, знания, наслаждения, опасности, страдания, величие, прозябание… А хотите попроще - вернетесь обратно в гарнизон. Или в Москву. Должность начальника военкомата одного из столичных районов устроит? Синекура, а не должность. Ну, например…
      Он щелкнул пальцами… и Сварог опять проснулся.
      В комнате. Другой. Но тоже знакомой. Номере самого дорогого борделя в одном из городов одной далекой страны - под его стенами он на правах инструктора давал рекогносцировку, когда бой закончился. Шальным снарядом снесло угол дома, и он увидел нетронутую взрывной волной широченную кровать с малиновым одеялом и подушками и розовые обои, на которых кровь, в отличие от малинового белья, была очень даже заметна.
      В теперешней комнате войной и не пахло, а пахло хорошим коньяком. Сварог поискал глазами, потому как голова знакомо болела, и нашел на журнальном столике с гнутыми ножками початую бутылку. Потянулся к ней и задел лежащее рядом тело. Теплое. Рядом спала раскинувшись, весьма впечатляющая блондинка. А поодаль на стуле Сварог вдруг заметил брошенный кое-как мундир полковника.
      И вновь вспомнил беседу в капитанской каюте на «Божьем любимце». И громко сказал, не боясь блондинку разбудить:
      – А не пошел бы ты к дьяволу! После старого пива в таверне во рту стоял неприятный медный привкус. Сварог нехотя поднялся, стараясь не потревожить лошадей, вышел из конюшни на двор. Сплюнул горькую слюну. Карах, по традиции домовых предпочитающий днем отсыпаться, а ночью бодрствовать, сунулся за хозяином, но только до порога. Выходить наружу не захотел, хотя мерзкий дождь наконец кончился.
      Человек, стесняясь домового, зашел за угол и справил малую нужду. Поежился от холода. Но это был не тот замогильный холод, которым веяло от ямурлакских вампиров, когда те были еще живыми. Сварог посмотрел туда, где серебряная звездочка настигла последнего. В темноте чудовище выглядело чуть более темной, нежели все окружающее, бесформенной грудой.