Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Серый Ферзь - Это и моя война

ModernLib.Net / Художественная литература / Бушков Александр Александрович / Это и моя война - Чтение (стр. 12)
Автор: Бушков Александр Александрович
Жанр: Художественная литература
Серия: Серый Ферзь

 

 


      Дворецкий коснулся створок, и они бесшумно распахнулись. Встав у левой, спиной к ней, он торжественно возгласил:
      – Ее высочество великая герцогиня Харланская!
      Открылся огромный зал, совершенно не гармонировавший с анфиладой великолепных покоев, по которым они только что прошли. Противоположная двери стена закрыта гигантской черной портьерой, на ее фоне особенно ярко сверкают золотой трон и золотая статуя козла с отвратительной мордой - он поднял левую переднюю ногу, словно сделавший стойку сеттер, голова угрожающе наклонена вперед. Боковые стены - алые. Потолок и пол - черные, покрытые мириадами золотых каббалистических знаков. Окон только два, узких, высоких, с крохотными фиолетовыми и зелеными стеклами в массивных, затейливых свинцовых переплетах, но в зале тем ни менее светло, как снаружи. И свет холодный, неживой.
      Дворецкий закрыл за их спинами двери, а они шли вперед, ставя ногу на полную ступню, словно их было не двое, а шагающая в штыковую атаку рота, пока уардах в десяти от трона их не остановил повелительный голос:
      – Стойте!
      И они остановились. Сварогу так и не выпадало доселе случая поинтересоваться возрастом герцогини, почему-то она представлялась костлявой седой мегерой. Но Мораг оказалась довольно красивой женщиной лет тридцати, разве что в темных глазах и уголках рта таилось нечто то ли истеричное, то ли злобное. Судя по открытому палевому платью и темным косам, уложенным в затейливую прическу и перевитым алмазными бусами, ничто человеческое ей не чуждо. О том же свидетельствовал и стоявший у трона молодой красавец с холеным надменным лицом, одетый с пошлой роскошью преуспевающего фаворита. Сварога он занимал меньше всего. Гораздо меньше, чем двое в темно-алых мантиях: у каждого в волосах над левым ухом поблескивал кроваво-красный самоцвет - как у Гарпага. Правда, эти были гораздо моложе Гарпага. И не было в их взглядах силы Гарпага. Если сравнивать со зверями, эти скорее походили на двух шакалов, дожидающихся, когда враг оступится и попадет в ловушку, чтобы безбоязненно добить.
      – Итак, вы из Пограничья, - сказала Мораг. Голос оказался приятным, звучным. - Вы принесли какие-то известия от Гарпага? От нашего дорогого Гарпага? Как благородно с вашей стороны было пренебречь собственными делами ради нашей скромной персоны…
      В ее голосе звучала неприкрытая ирония. Один из магов провел в воздухе ладонями. Меж вошедшими и троном возникла едва заметная глазу пелена, невесомый занавес, словно бы вышитый загадочными знаками - трепетными, искристыми, как пылинки, попавшие в солнечный лучик.
      Ломать комедию дальше смысла не имело. Сварог выхватил шаур, выстрелил дважды и с огромным облегчением увидел, что завеса исчезла, а маги сломанными куклами опускаются на испещренный каббалистическими знаками пол. Он слышал, как сзади визгнул выхваченный Леверлином меч, как с рыком вскочил усевшийся было Акбар, но не оглянулся - смотрел, как удивление на лице Мораг сменяется страхом, а страх - злобой. Красавчик тоже оказался не из трусов - выхватил меч и шагнул вперед, заслоняя герцогиню. Сварог сказал:
      – Будете умницей - останетесь жить. Будете умницей?
      Красавчик кинулся на него с мечом. Сварог, ухмыльнувшись, небрежным взмахом снес клинок по самую рукоять, оставив фаворита ошеломленно таращиться на эфес с косым обрубком лезвия. Вновь обернулся к Мораг:
      – Прикажите вашему мальчику стоять тихо. Зашибу ведь.
      – Отойди! - резко бросила Мораг красавцу, и тот повиновался, зло ворча, отошел на прежнее место. - Что вам нужно? Кто вы такие?
      Она невероятно быстро овладела собой, чертова баба. И Сварог догадывался о причинах - поблизости, в старых казармах, полным-полно этих причин…
      – Я - лорд Сварог, граф Гэйр…
      – Врете, - спокойно перебила она. - Лорд Сварог, граф Гэйр, должна вас огорчить, а себя лишний раз порадовать, давно получил сполна… И глаза герцогини блеснули столь плотоядно, словно она сама приложила к этому руку.
      – Ну хорошо, - сказал Сварог. - Какая разница, кто я такой? Гораздо интереснее узнать, что мне нужно, правда?
      – И что же вам нужно? - В голосе герцогини снова звучала неприкрытая ирония.
      – Хочу сообщить, что вы низложены. - Сварог постарался сказать это как можно более будничным тоном. Чтобы не выглядеть напыщенным болваном из дремучего рыцарского романа. И все-таки получилось напыщенно. Даже Леверлин позволил себе улыбнуться.
      – Кто же это меня низложил? - обольстительно улыбнулась Мораг. - Впервые слышу… - кажется, она возомнила себя кошкой, играющей с мышкой. Ох, видимо, и любила эта стерва бывать кошкой. Ох и нравилось ей играть…
      – Я, - сказал Сварог. - Простите, но пришлось… - Вот теперь ему удалось сказать с желаемой интонацией. Просто и доходчиво. Как в анекдоте: «Пришел лесник и всех разогнал».
      – Любезный незнакомец, вы мне нравитесь. Обожаю наглецов. В постели они обычно великолепны, но с вами, боюсь, придется расстаться слишком быстро, чтобы мы успели… А как же, скажите на милость, пропустил вас мой каменный дознаватель?
      Конечно, она полагалась на свое мертвое войско. И все равно не должно бы ей оставаться столь спокойной. Пока ворвется стража, ее десять раз успеют убить. И все же она совершенно спокойна. Что-то тут не так…
       -А ваш каменный дознаватель притомился на такой службе и теперь отдыхает, - сказал Сварог. - Ладно, хватит. Урак-Омтар, начинай.
      – Выполняю, - раздался рокочущий голос. - И прощайте.
      Алая лента огня рванулась из наколенного кармана Сварога, ширясь и разбухая, стрелой мелькнула к окну. Со звоном посыпались наружу осколки зелено-фиолетового витража. Свежий порыв ветра ворвался в зал, колыхнул черную портьеру и сник, как будто силы его иссякли. Все обернулись к окну, даже Мораг и ее красавчик. Вдали, над деревьями, взметнулись к небу ало-золотые языки пламени, сопровождаемые раскатистым грохотом и гулом, а мигом позже жаркий вихрь встряхнул зеленые кроны так, что листья брызнули во все стороны, ливнем посыпались на чистенькие аллеи и газоны. Оказывается, в отличие от оставленной Земли, тайфуны на этой планете носят мужские имена…
      – Вот и нет у вас больше навьев, - с веселым азартом сказал Сварог. - Сейчас тут будут две сотни конников. Вопросы есть? - Он с удовольствием представил, как лавина всадников топчет газоны, сметает гарнизон, как очистительная грязь летит из-под копыт разгоряченных коней.
      Пламя, взлетевшее едва ли не к облакам и продолжавшее бушевать, было весьма наглядным аргументом. И Сварог с любопытством ждал, что же она теперь предпримет.
      Она с исказившимся лицом дернула одно из золотых украшений подлокотника. И еще раз. И еще. Нет, эта штуковина, явно не сработавшая, служила не для вызова стражи - двое серолицых влетели в зал, застыли у двери, а Мораг все еще дергала золотую шишечку.
      – Что там такое? - спросил Сварог, стоя вполоборота к двери и краем глаза наблюдая за навьями. - Мы должны были провалиться под пол или она вместе с троном?
      – Она, - сказал Карах. - Там, под троном, колодец, а под вами ничего такого нет…
      – Назад! - отчаянно завопила Мораг. - Заприте дверь снаружи!
      Леверлин уже занес меч, чтобы взять двоих мертвецов на себя и предоставить Сварогу завершить задуманное, но навьи выскользнули в дверь и захлопнули ее за собой. Раздался грохот засова. Сварогу это непонравилось - тем более что Мораг вновь исполнилась уверенности в себе. И злобно, торжествующе pacxoxoталась:
       -Даже если ты - Серый Ферзь, ты дурак. Сейчас придет Он и сыграет по своим правилам…
      Она обернулась к гигантской черной портьере, и вдруг над ее головой взмыл одинокий мотылек - то ли ночная бабочка, то ли моль. И почти сразу же произошло невероятное: Акбар, бесстрашный, славный, верный Акбар поджал хвост, прижал уши и с диким воем бросился в угол, сжался там, пытаясь прикрыть голову лапами. По полу прокатился серый клубок - кубарем скатившийся с плеча Сварога Карах помчался к запертой двери, в слепом ужасе колотясь о дубовые панели. Словно бы горсть ледяного крошева соскользнула по телу Сварога от шеи к животу. Амулет рассыпался?!
      Что-то сверкающее, длинное, заостренное вылетело прямо из портьеры, словно из стены черного тумана, пробило Мораг насквозь. Запрокидываясь, оседая, она оказалась лицом к Сварогу, и он увидел на прекрасном, злобном, гаснущем лице лишь безграничное удивление. Окровавленное острие, торчавшее из ее груди, больше всего напоминало кусок льда. Так и есть - когда Мораг рухнула ничком, разбросав руки, острие сломалось с глухим хрустом о покрытый каббалистическими письменами черный пол.
      Красавчик бросился к ней, опустился на колени, равнодушный к своей дальнейшей судьбе, и Сварогу вдруг на секунду стало жаль этого мальчишку. Из-за разбитого окна донесся грохот множества копыт и азартный посвист, крики и лязг стали.
      Сварог оглянулся через плечо - Акбар осторожно выходил из угла, ставя лапы так, словно шагал по тонкому льду. Карах перестал биться о дверь. Что бы там ни таилось за портьерой, ОНО ушло.
      – Ну вот и все, а я-то думал… - сказал Сварог.
      И тогда с громким шорохом, похожим на шум прибоя, упала портьера.
      И за ней открылся другой зал, вполовину меньше этого: весь черный, без окон, с кучей пепла посередине, огороженной кругом из обломков необтесанных камней.
      И там стояли навьи, штук пятьдесят. Сначала стояли безжизненно, как кегли. Но вдруг зашевелились пальцы одного, крепко сжимая рукоять меча, повел плечом другой, шагнул вперед третий. И вот мертвая рать поползла вперед. И посыпались с черных тел на черный пепел черные тараканы, а над отрядом взмыла туча потревоженной моли.
      Мертвецы приближались, надвигались беззвучно мягким кошачьим шагом, чуть пошевеливая клинками, их лица ничего не выражали, и они до ужаса походили друг на друга, только у них в глазницах не было глаз, там шевелились маслянисто-бледные, белесые черви.
      «Хартог ошибся, - оторопело подумал Сварог. - Не знал всего. Они еще и в доме, и в парке несомненно, иначе почему там до сих пор продолжается сеча? Будь охранников всего двадцать, как говорил Хартог, две сотни конников стоптали бы их, едва заметив…»
      Окруженные ореолом порхающей золотисто-серой моли, навьи надвигались, обтекая двумя потоками тело Мораг и застывшего над ней красавчика, вновь смыкая строй. Несколько мотыльков успокоились на белоснежном наряде любовника серыми пятнышками проказы. Отступая к двери, Сварог вырвал из кармана шаур, выстрелил в ближайшего. Попал. Но тот, с глубоким разрезом на груди, откуда на пол скользнула иссиня-черная сороконожка, все так же надвигался, а из раны не показалось ни капли крови.
      Бесполезно, понял Сварог. Правы те, кто их описывал. Их нужно разрубить в куски, иначе не остановишь… Рубить двери бессмысленно, не успеешь, не дадут… А туча летающих насекомых уже накатилась на двоих смельчаков, норовя залепить глаза.
      Черная полоса, едва напоминавшая очертаниями исполинскую собаку, ворвалась на правый фланг навьев и ополоумевшей молнией замелькала среди них, сбивая с ног, расшвыривая, во мгновение ока произведя среди стройных рядов жуткий беспорядок. Началась свалка - но отвлекла она лишь половину наступавших.
      Больше подмоги ждать было неоткуда. Соратники снаружи безнадежно завязли в рукопашной схватке. Сварог, держа древко обеими руками, бросился вперед. Злые мотыльки бились в незащищенные части лица. Они бы жалили, если б у них были жала; они бы кусали, если б у них было чем кусать. Сварог рычал, как зверь, и в самом деле перестав быть человеком, молотил направо и налево, рассекая, рубил, уворачивался, окраиной сознания отмечая сыпавшиеся на него удары, но в горячке не чувствовал боли. Старался не ослепнуть от ярости, дрался расчетливо, насколько мог, в первую очередь обрубая руки с мечами и снося головы. А ноги скользили по раздавленным, вывалившимся из обрубков червям.
      Навьи отхлынули вдруг, оставив меж собой и Сварогом широкое пространство, усеянное жутко изрубленными телами, - и все эти обрубки шевелились… Безголовая фигура, лишившаяся правой руки, левой, шаря неуверенно, слепо, пыталась вцепиться Сварогу в горло. Доран-ан-Тег, свистя, рассек ее пополам, и она рухнула. Акбар еще дрался, с ним ничего не могли поделать даже эти верткие дьяволы - мечи рассекали пустоту, мешая друг другу. Сварог, обнаружив, что с него сбили рокантон, отер лоб тыльной стороной ладони, глянул на руку - кровь… Леверлин стоял рядом, они обменялись быстрыми взглядами. Студент тоже был окровавлен, но крепко стоял на ногах.
      А над головами воинов клубилась почти не волнуя воздух пепельно-золотистыми крылышками, вездесущая моль.
      Навьи вновь двинулись на них.
      – Отойдите от двери, - услышал Сварог сзади четкий, громкий, спокойный голос. Леверлин вздрогнул - он тоже слышал.
      – Отойдите от двери, - услышал Сварог сзади четкий, громкий, спокойный голос. Леверлин вздрогнул - он тоже слышал.
      Это могло быть уловкой врага. Тысяча чертей, естественно, это и была уловка врага. Потому что ничем другим это не могло быть. И не было никакой возможности хоть на миг отвернуться от напирающих мертвецов и проверить подозрение.
      – Отойдите от двери, живо! В стороны!
      Сварог, не рассуждая, отпрыгнул. Леверлин сделал то же самое. Меч прошел в миллиметре от груди. Другой меч рубанул воздух там, где Сварог только что стоял. Подкатившаяся отрубленная голова клацнула желтыми клыками, не поймав Леверлина за ногу.
      С дверью произошло нечто странное - цельные створки вдруг превратились в ряды висящих в воздухе резных квадратиков, в просветы меж ними виднелся коридор и непонятные синие силуэты. Потом исчезли и эти висевшие без опоры кусочки, остатки резных панелей. Лязг мечей и топот ног были разбавлены новыми звуками. В зал хлынули синие фигуры - комбинезоны в обтяжку из отливающей металлом ткани, головы и лица закрыты глухими капюшонами, в руках странные ружья. Это напоминало сцену из голливудского фильма «про индейцев»: регулярная армия пришла усмирять взбунтовавшихся дикарей. На миг замешкавшиеся навьи с безразличием трупов ринулись на нового противника.
      Синие вытянулись густой цепочкой от стены до стены, встали локоть к локтю, вскинули свои странные трехстволки со стволами словно бы из пронизанного золотистыми нитями стекла - и, похоже, повели беглый огонь. Не было вспышек, не слышалось ни звука, но навьи один за другим цепенели вдруг, чернели, как головешки, и на пол падали, уже окончательно почти рассыпаясь пеплом. Рассыпались пеплом и отрубленные, скалящие зубы головы, и ловящие пустоту скрюченными пальцами отрубленные руки. Исчезала прямо в воздухе, не оседая на пол, трепещущая крылышками моль. В прах обращались копошащиеся белесые черви. Сварог рванулся к Акбару, оказавшемуся на линии огня, но его схватила за локоть неслышно возникшая рядом синяя фигура, и раздался спокойный голос:
      – Для живой материи это не опасно. Впрочем, постарайтесь успокоить собаку. И не суетитесь.
      Смешавшаяся толпа мертвецов таяла на глазах, как песок в песочных часах. Черная сажа оседала на пол толстым ковром.
      Раздвинув двух синих, Сварог увидел в противоположной стене аккуратный квадратный проем, и перед ним - такую же шеренгу, ведущую огонь. Это больше было похоже не на бой, а на медицинскую операцию по удалению злокачественной опухоли. Беззвучная мясорубка работала - они методично целились, нажимали на спуск, последним обернулся в пепел обезглавленный мертвец, кружащий на месте с отрубленной ногой, как сломанная заводная машинка. И после этого в промежутки меж двумя синими шеренгами замерло всякое шевеление, только Акбар стоял над кучами пепла, сверкал налитыми кровью глазами, тяжело дышал и недоуменно озирался, не понимая, куда девались враги. Взгляд пса остановился на шеренге. Акбар зарычал на синих.
      Сварог с трудом успокоил его. Ныло все тело, но кираса с кольчужными рукавами из запасов барона Дальга оказалась прочной. По виску ползла теплая струйка. Возле трупа Мораг все так же, уперев локти в колени и зажав ладонями голову, сидел роскошно одетый красавчик, казавшийся сейчас самой нелепой деталью картины.

Глава девятая. ГОРЬКОЕ ВИНО ПОБЕДЫ

      Синие разбрелись по залу, осматривая все углы. Один направился к Сварогу. Акбар, рыча, прыгнул наперерез. В руке синего что-то негромко хлопнуло с ярко-оранжевой вспышкой, и пес, окостенев подобно изваянию, медленно повалился набок.
      Сварог поднял топор. Синий провел справа налево по горлу большим пальцем правой руки, поддел край капюшона и стянул его, откинул на спину.
      Сварог увидел лицо Гаудина - спокойное, вялое, меланхолическое, словно тот всю ночь просидел за составлением отчетов; теперь оставалось доложиться по начальству и со спокойной душой отправляться баиньки.
      – Снотворное, - сказал Гаудин. - И только-то. Чтобы не путался под ногами. У вас кровь, стойте спокойно… - Он сложил ладонь ковшиком, провел надо
      лбом Сварога, беззвучно шевеля губами. - Вот так… Поздравляю, лорд Сварог. Порой, наблюдая за вами, я испытывал неподдельное восхищение. А со мной такое редко случается, я скуп на чувства. Для чужака в этом мире вы держались прекрасно…
      Сварог долго смотрел на него. Потом медленно протянул руку к его груди. Пальцы непонятным образом соскальзывали с синей ткани.
      – Не старайтесь, не получится, - равнодушно сказал Гаудин. - Неужели вам станет легче, если вы схватите меня за глотку и встряхнете как следует? Глупости… Милый мой, я не нянюшка. И не сентиментальная девица. Я разведчик. Я второе лицо в секретной службе империи. И обязан помнить: тот, кто строит козни против вас, угрожает не одной вашей драгоценной персоне, а кое-чему большему. И когда представилась столь великолепная возможность, когда вы оказались в роли живца, я обязан был выжать из ситуации максимальную выгоду. Вам не кажется, что за вами числился небольшой должок? За столь радушный прием нужно было и заплатить самую чуточку… Кстати, если вас интересует. Есть несколько непроясненных моментов, но в целом ситуация ясна: тот, кто не преуспел в захвате вас возле Магистериума, а потом сбросил ваш ял на землю, этим и ограничился. Не без оснований рассчитывал, что в Хелльстаде вам придет конец. Мы ведь отыскали вас, когда вы уже плыли на «Божьем любимчике»… На дуэль вызывать будете?
      – Подите вы, - зло сказал Сварог. - Непременно нужен был еще и спектакль в канцелярии наместника?
      – Признаться по совести, можно было обойтись и без него, - усмехнулся Гаудин. - Но хотелось посмотреть, на что вы способны. Что вас больше всего злит - то, что вы оказались не таким уж одиноким героем, или то, что вас не вытащили вовремя? Я уже говорил в свое время, что имею на вас виды… Поймите, я не дал бы вам погибнуть. В Старой Гавани ваш домовой однажды почуял-таки один из моих драккаров, спустившийся слишком низко. Мы бы вмешались, возникни поистине смертельная угроза.
      Последние многозначительные слова повисли в воздухе. И они долго смотрели друг на друга.
      – Не буду я на вас работать, - сказал Сварог.
      – Да будете, куда вы денетесь, - махнул рукой Гаудин и снова на миг превратился в дряхлого составителя бумажных отчетов.
      – Вы замечательно бережете ваших людей, - зло бросил Сварог. - Капитана Зо и барона Дальга уже уберегли… - Сварог заставил себя замолчать. Стыдно стало. Он осыпал лорда упреками, как брошенная барышня. Фи.
      – О, эти дилетанты… - вздохнул Гаудин. - Они работали оба на Снольдер, поймите вы. Конкретнее - на Морское Бюро, есть там такая контора. Ну с чего вы взяли, что это мои люди? Они вам говорили? Нет? Вот видите. Вы просто сделали неверные выводы. Мы за ними наблюдали, верно, чтобы облегчить себе работу. Но на меня они никогда не работали. Хотя капитан Зо в плане возможного сотрудничества меня интересует…
      – Опоздали, - не отводил глаза Сварог.
      Гаудин рассмеялся, и вышло это у него правдоподобно. Или он рассмеялся искренне?
      – Ах, вы решили… Лорд Сварог, на дне у Старой Гавани покоится трехмачтовый корабль под названием «Три козырных розы». «Божий любимчик» потопил его, сам изрядно пострадал, но прорвался в низовья реки. А ваша собачка сбежала в суматохе. Уверен, Зо предусмотрел, что на корабль у пристани могут напасть. Он, выйдя к Старой Гавани днем позже вас, сразу определил, что это чужие мачты. И сушей направился к Великому Каналу. А «Божий любимчик» вышел в море через Снольдер, плывет за капитаном… Вот так. Что до барона Дальга… Юноша был честолюбив и прекрасно понимал, на что идет. Будь он моим человеком… Моих людей так примитивно, стрелой в спину, не уберешь.
      – Значит, люди Дальга вовсе не рассчитывали на вас…
      – Естественно. С чего бы им на меня рассчитывать? Снольдер послал бы сюда все имеющиеся у него самолеты, попытался бы поджечь казармы прежде, чем войско навьев выйдет к его границам. Или подал бы жалобу наместнику, что вероятнее. В таких случаях мы вмешиваемся немедленно. Кстати, чем это вы ухитрились поджечь казарму? Удивили вы меня жутко этим фейерверком…
      – Джинн, - сказал Сварог. - Дух огня. - И вдруг с тоской понял, что он устал. И захотелось послать все подальше, сбежать от этих играющих в кровавые игры людишек, забраться в горячую ванну или зайти в придорожный кабак и…
      – Неужели они еще остались? Занимательно… Герцогиню убили вы или ваш спутник?
      – Она… С ней произошло что-то странное. - Вопрос вернул победителя к действительности. И в ней, этой действительности, обнаружился один из неразгаданных ребусов.
      – Хорошо, потом расскажете подробно. - Он обернулся, поманил одного из своих людей: - Передайте на виману императрицы, что они могут спускаться. Опасности нет. Только сначала приберите там… самое неприглядное. И ведите сюда новоявленного великого герцога. - Он хитро глянул на Сварога. - Вот вам прекрасный случай страшно мне отплатить. Императрица считает, что я обнаружил вас всего час назад. Стоит вам рассказать ей, как обстояло на самом деле, и я кану в бездну опалы…
      – Вы же прекрасно понимаете, что я этого не сделаю, - сказал Сварог зло.
      – Понимаю, - ухмыльнулся Гаудин. - Я сразу понял, что душа у вас добрая, нежная, трепетная… Потому и уделяю вам столько времени… - Он оглянулся. - Граф, можно попросить вас подойти?
      Леверлин приблизился с видом гордым и независимым. Крови на нем не было - успели поработать люди Гаудина, но кираса носила следы жестоких ударов. На плече у него примостился Карах. «Отсиделся где-то в уголке, - обрадовался Сварог, - а я уж думал, растоптали в свалке мохнатого…»
      – Поздравляю, молодой человек, - сказал Гаудин. - Вы с лордом Сварогом прекрасно справились.
      – Старались, знаете ли. - Леверлин смотрел на него без особого пиетета. - Спасибо, что помогли… в самом конце.
      – Ну, без нашей помощи конец для вас мог оказаться и печальнее… Любезный граф, я прекрасно понимаю, что такое питомцы Ремиденума, коим свойственны бравада и удаль в любых обстоятельствах. Но сейчас сюда войдет императрица, и постарайтесь вспомнить все, что вам известно об этикете.
      – Я дворянин, милорд, - гордо воздел подбородок Леверлин. Казалось, допусти Гаудин еще одну бестактность, и получит то, чего не дождался от Сварога, - вызов на дуэль.
      – Вот и отлично. Лаур великий герцог… - Он слегка поклонился подошедшему Хартогу и бросил торчавшему за его плечом синему комбинезону: - Снимите корону с бедной дамы и принесите сюда. Размер, думаю, не тот, да потом подгонят…
      Кираса на Хартоге была в длинных вмятинах, и держался он чуточку виновато. Понурив голову, сказал Сварогу:
      – Милорд, я и не подозревал, что полсотни этих тварей были и во дворце. Прорывался к вам, как черт.
      – Много потеряли? - спросил Сварог вяло. Он все сильнее ощущал, как между ним и его соратниками медленно начинает расти незримая стена. Пусть и прозрачная, но от этого не менее прочная.
      Он - лар, они - простые смертные. Он попутешествовал, всласть подрался и может теперь со спокойной душой убираться в свои поднебесные выси, потому как ларам, по большому счету, нет дела до того, что творится внизу.
      – Человек сорок. Потом появились…
      – Тише, господа, - сказал Гаудин. - Императрица. Визит совершенно неофициальный, но об этикете забывать не следует. - Он за шкирку снял Караха с плеча Леверлина и поставил на пол. - Любезный мой, посидите где-нибудь в уголке, домовые церемониалом, даже малым, не предусмотрены…
      Сварог молча поднял верного домового на руки - из мальчишеского желания досадить. Гаудин промолчал. Однако домовой сам посчитал нужным удалиться, спрыгнул с рук и был таков.
      Синие комбинезоны, так и не откинувшие капюшонов, построились в две шеренги, взяли оружие на караул. Вошли несколько камергеров и блестящих гвардейцев - кое-кто был Сварогу уже знаком, а за ними появилась Яна в черном мужском костюме с сиреневым кружевным воротником и такими же манжетами. На голове красовался лихо заломленный черный берет с пышным белым пером, приколотым алмазной брошью, а на боку - невыносимо изящная шпага. «Мерлезонский балет, - зло подумал Сварог. - Зеленый охотничий костюм из тончайшего бархата. Черный батальный костюм для посещения царственной особой поля боя, когда там уже успели присыпать опилками красные лужи, подмести и пинками откатить в канавы неэстетично отрубленные головы…»
      Но, несмотря на тупую боль то ли от ударов, то ли от сознания, насколько жестоко его провели… Несмотря на роль дурацкой марионетки, несмотря… Черный берет подчеркивал золото волос и синеву глаз, она была прекрасна и ни в чем не виновата, искренне обрадовалась ему.
      А с Леверлина можно было ваять аллегорическую статую «Поэт, пораженный красотой юной королевы».
      Хартог, брякнув доспехами, рухнул на левое колено, как и предписывал этикет. Интересно, а с этого какую аллегорию ваять? Только сейчас до Сварога дошло, как лихо и беззастенчиво старый вояка его использовал с превеликой выгодой для себя. Рисковал капитан головой. Но игра того стоила. Хартог вовсе не рассчитывал увидеть лара, но, когда таковой воспоследовал и Сварог с ходу предложил капитану трон великих герцогов, тот, мысленно махнув рукой на все несообразности и неясности, сделал самую большую в своей жизни ставку. И получил самый крупный в жизни выигрыш. Ну и черт с ним… Сварог слушал вполуха, как Гаудин называет имена и описывает подробности. Подробности были необычайно живописными, герои выглядели героями, злобные силы - злобными силами. Потом увидел обращенные к нему сияющие глаза Яны, наивные до глупости, растерянно поклонился, стыдясь сжигающей его злости.
      – Вы герой, граф Гэйр, - сказала Яна. - Я безумно рада вас видеть. Какое счастье, что вас отыскали наконец…
      – Заслуги лорда Гаудина на этом поприще неоценимы, - сказал Сварог, официально улыбнувшись. - Оставить его без должной награды было бы вопиющей несправедливостью.
      Яна не уловила сарказма, повернула руку ладонью вверх, мигом позже ладонь чуть опустилась под тяжестью затейливого ордена, многолучевой золотой звезды. Приложила орден к синему комбинезону Гаудина, и регалия волшебным образом прилипла, осталась на груди, когда Яна отняла руку. Вторая, в точности такая же, оказалась на груди Сварога, потом настал черед Леверлина и Хартога. Сварог скосил глаза вниз. Звезда была величиной с тарелку, лучей гам насчитывалось не меньше дюжины, подлиннее и покороче, по ним блистающими пунктирами протянулись бриллианты, сапфиры и рубины, да вдобавок орден был украшен ажурным золотым плетением, причудливыми арабесками, выглядел пышным до нелепости. Во рту у Сварога стоял вкус дешевого мыла.
      Она уже обнажила шпагу, блестевшую, как зеркало (Вспомнилось не к месту напутствие колдуньи Грельфи: «Надейся на зеркала…» Или к месту?), а камергеры и гвардейцы завистливо таращились глупыми глазами на новенькие ордена. Она слегка ударила по левому плечу оцепеневшего от торжественности момента Хартога и звонко, старательно произнесла:
      – Данной мне властью и в силу традиций Империи Четырех Миров посвящаю вас, рыцарь, в великие герцоги Харланские со всеми правами и обязанностями, кои влечет за собой сей титул! - И голос словно тысячекратно усилился. И слова были слышны в самом дальнем уголке дворца.
      Видно было, что Яна впервые участвует в подобной церемонии и ей это страшно нравится. Сварогу захотелось взять ее за руку, подвести к трупу Мораг, все еще лежавшему на прежнем месте (и заслоненному спинами синих), сказать: «А вот это труп, ваше величество. Когда убивают живого человека, получается труп».
      Он сдержался, конечно. Ни к чему расстраивать лишними трупами юных девочек, в данный момент мнящих себя персонажами древних рыцарских романов. Чем меньше человек увидит в жизни трупов, тем лучше. Тем более что самим трупам все равно, служат они в воспитательных целях или нет.
      Воспользовавшись тем, что Яна захотела осмотреть зал, Сварог тихонько вышел в коридор. Повсюду следы жестокой схватки: кое-где лежат трупы - но остались только выглядевшие наиболее пристойно и эстетично, те, что вполне могли сойти за бутафорию к съемкам лихого боевика. Как и следовало ожидать.
      Казармы еще догорали - над кронами висел вертикальный столб грязно-бурого дыма, слабо колыхался, понемногу истаивая. Ветерок отщипывал от края столба размытые клочки и уносил прочь. Одни газоны изрыты конскими копытами, на других стоят боевые драккары и пурпурная с золотом вимана Яны. Повсюду в картинных позах застыли Бриллиантовые Пикинеры - лейб-гвардия, усачи в черных мундирах, обильно украшенных алыми кружевами и густыми рядами бриллиантовых пуговиц, нашитых где только возможно. Пики с фигурными наконечниками, на которые они небрежно опирались, были, понятно, не пики, а излучатели чего-то впечатляющего и крайне эффективного, Сварог толком так и не узнал.
      Поодаль, держа под уздцы коней, почтительно косясь на заоблачную гвардию, выстроились уцелевшие солдаты Хартога в ободранных мундирах, заляпанные своей кровью и чужой слизью. Несколько лишние здесь, как бедные родственники. Вот и все. Итог как итог, не хуже и не лучше многих. И Сварог, глядя на разгромленный парк, печально подумал: неужели и здешняя жизнь станет лишь повторением пройденного?

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13