На пороге ночи

– Парень обкурился крэком[13], – заявила Робину Пегги-Сью. – С первого взгляда видно, что он помешанный. Мне доводилось встречать таких типов. Они пропащие, им уже нельзя помочь. Ты симпатяга, малыш, и зря водишься с этим чокнутым: он втянет тебя в скверную историю.

Трижды Фрицо заставал Декстера на месте преступления, когда естествоиспытатель пытался проникнуть в спальню девочек с бутылочкой из-под содовой, наполненной спермой, и каждый раз парень уверял, что действует в интересах науки. Вторжения в девичью спальню вызывали страшный переполох: Анита и Пегги-Сью бомбардировали агрессора всем, что попадалось под руку.

– Это плохо кончится, – пророчествовал Фрицо, зазвавший однажды Робина в свой кабинет. – Так больше не может продолжаться. Нужно, чтобы вы очистили территорию до того, как парни и девчонки вас линчуют. Здесь вы не можете чувствовать себя в безопасности. Агенты ФБР не идиоты, рано или поздно они докопаются до скандалов, к которым Декстер был причастен в больнице. Мое имя обязательно всплывет. Найдется и тот, кто вспомнит, в чем меня обвиняли. Одна из медсестер сообразит, что свидетельство Декстера могло стать решающим, однако он предпочел промолчать… Ищейки тут же пойдут по следу, и в одно прекрасное утро ферма будет окружена громилами из отряда особого назначения.

От Робина не укрылся его страх. Да и самому мальчику все чаще становилось не по себе в компании Декстера. Странные речи парня, бредовые рассуждения о сложенном вчетверо листе бумаги – «его стране», ревниво им оберегаемом, вызывали у Робина недоверие и протест, от которых он сам же и страдал.

– Пора действовать, – призывал Фрицо. – Оставаясь здесь, вы совершаете ошибку. Я делаю, на мой взгляд, разумное предложение: снабжаю вас деньгами, фальшивым удостоверением личности для Декстера, изготовленным на базе документов моих подопечных, отвожу в любой город по выбору и даю адрес, где вы сможете найти надежное пристанище. Годится? Полагаюсь на тебя – уговори Декстера согласиться. Времени у нас нет: не сегодня-завтра сыщики будут здесь. Твой дружок не настолько хитер, как ему представляется: жизни нельзя выучиться по телевизору, все сложнее.

Робин пообещал последовать совету воспитателя. На следующее утро, пока «вольное семейство» трудилось в поле, он отвел Декстера за груду ящиков и изложил ему план Фрицо.

– Почему бы и нет? – проворчал парень. – В этом притоне мы попусту тратим время. Девчонки – тупицы, глупые гусыни, отказываются воспользоваться научными достижениями моего передающегося универсального знания. От них ничего не добьешься. Нет, не здесь пустит корни новая раса, которую я собираюсь вывести. Самое лучшее – вовремя убраться.

– Куда мы пойдем? – забеспокоился мальчик.

– Я уже говорил, – раздраженно ответил Декстер. – Вернемся домой. Мне известно, где найти Андрейса, и всегда было известно.

– Он сказал тебе адрес?

– Нет, но однажды вечером, когда, по их мнению, я уже спал, они с Антонией начали разговор о своих делишках… Спрятавшись за занавеской, я слушал и все запоминал: имена, адреса. Зачем? Не знаю. Скорее всего что-то предчувствовал. Я всегда был немного ясновидящим. Они улеглись, а я записал все, что мне показалось подозрительным. Я был уверен: рано или поздно мне это пригодится.

– А ты знаешь, где их настоящий дом?

– Нет, но я легко найду офис Андрейса, куда он является раз в неделю, по средам, для встречи со своим уполномоченным – типом, который занимается его делами. Тот приносит ему чемодан, набитый банкнотами только мелкого достоинства. Этими денежками папаша покрывает все текущие расходы, нигде не оставляя следов. Ни чеков, ни кредитных карт – ничего, кроме потрепанных долларов. Наличные – вот чем можно убедить людей пуститься в незаконные махинации. Не наследишь в банке: деньги в кармане – и все шито-крыто.

– Откуда у него богатство, из королевской казны?

– Нет, насколько я понял, у них есть нефтяная скважина в Техасе. Кроме того, они владельцы нескольких музыкальных театров, где ставятся комедии, пользующиеся спросом у деревенских пентюхов, которые приезжают из провинции. Тех медом не корми – дай побывать в театре, раз уж они в городе. Теперь понятно?

Мальчик кивнул, не желая показаться тупицей, хотя мало понял из того, что Декстер пытался ему объяснить.

– Вот как я вижу дальнейшее развитие событий, – продолжил он. – Надо так подгадать, чтобы оказаться в городе в день, когда папаша Андрейс сунет нос в свой офис. Нанесем ему краткий визит. Не сомневаюсь, он будет чертовски удивлен. Представь: два сынка одновременно сваливаются как снег на голову! Да он проглотит вставную челюсть!

Робин нахмурился. Ему не нравилось, каким тоном Декстер говорил об отце. Откуда столько издевки? Ухмылка брата возмущала еще больше.

– Поприветствуем папашу! – все больше расходился он. – Заставим отвезти нас домой, чтобы поцеловать драгоценную мамочку. За то время, пока я лежал в психушке, она ни разу мне не написала. Не очень-то любезно с ее стороны, не находишь?

– Может быть, она не знала, что ты в лечебнице? – осмелился возразить Робин.

– Или она была слишком занята моим преемником, – процедил Декстер сквозь зубы. – У нее всегда так. Она клин клином вышибает . Слышал такую поговорку?

Робин сжался в комок. Впервые с момента их знакомства в речи брата проявились признаки ревности. Мальчику показалось, что часовой внутри его сознания закричал, предупреждая об опасности: «Этот парень тебе не друг!», но мысль показалась ему настолько отвратительной, что Робин постарался поскорее от нее избавиться.

В среду утром Декстер отозвал в сторонку Фрицо и, выразив согласие уехать, объяснил, куда и когда их нужно отвезти.

– Вас ищут, – наставлял воспитатель, – повсюду развешаны объявления о розыске. Необходимо изменить внешность: покрасить волосы, например. Вы – слишком заметная пара, соблюдайте дистанцию. Ты, Декстер, иди впереди, а Робин пусть остается сзади и старается на тебя не смотреть, делая вид, что вы не знакомы. Если заметит поблизости мальчишек его возраста, пусть к ним присоединится, будто он – член их группы.

Затем Фрицо принялся изготавливать маскарадные костюмы из найденного в чулане старья. Договорились, что Робин будет прогуливаться со старой роликовой доской под мышкой и на голову повяжет бандану на манер корсаров. Щеки можно разрисовать фломастерами, имитируя «племенную» татуировку, а последним штрихом станут очки с синими стеклами в стиле Джона Леннона. Декстсру было предложено передвигаться по городу с огромным, вышедшим из употребления транзистором на плече, который закроет ему половину лица. Еще четверть физиономии спрячется под длинным козырьком бейсболки. С чрезмерной худобой поможет справиться небольшая подушечка, нашитая на рубашку с изнанки. Когда же Фрицо извлек из старого сундука черное трико танцовщика, ему пришла в голову идея соорудить Декстеру наряд мима. Цилиндр и густой слой грима сделают парня неузнаваемым. В это время года по улицам таскается множество таких артистов. Обычно они следуют за праздношатающейся публикой, имитируя жесты и походку прохожих. Подобные номера под силу и дебютанту, так что Декстер вполне с ними справится.

– Они всегда тощие, – подчеркнул воспитатель. – Мимов развелось столько, что на них уже не обращаешь внимания.

Было решено, что под рубаху солидного размера Декстер наденет обтягивающее тело трико. В случае обнаруженной им слежки он избавится от верхнего слоя своего костюма, превратившись в мима.

– Как Супермен! – рассмеялся Декстер.

Реквизит сложили в мешок для мусора, потом Фрицо достал из кармана права на вождение автомобиля одного из воспитанников. С плохонькой фотографии на них смотрел белокурый, изможденного вида, молодой человек с расплывчатыми чертами лица.

– Если не очень присматриваться, ты вполне за него сойдешь, – сказал Фрицо Декстеру. – Проблема в том, что все мои подопечные стоят на учете и можно влипнуть во время рутинной проверки.

Декстер, пожав плечами, ответил, что не собирается долго бродить по городу.

– Самое неприятное – переезд, – заметил Фрицо. – Во время проверки на дороге вас двоих могут обнаружить в моей машине, и тогда…

– Рискнем! – отрезал Декстер, начавший терять терпение. – У тебя все равно нет времени на двойную поездку. В случае чего просто затолкаем Робина в багажник. Никогда ничего не получится, если будешь себя убеждать, что все обернется плохо. И поставим на этом точку. А теперь пора!

Фрицо подчинился. По тому, как он нервничал, было заметно, что ему самому не терпится поскорее избавиться от неудобных пансионеров. Воспользовавшись тем, что остальные занимались трудотерапией на грядках, решили ехать не откладывая. В машине стояла тяжелая, напряженная тишина. Лицо Декстера дергалось от тика, и в такт ему он не переставая хрустел костяшками пальцев. Но никто не осмеливался намекнуть, что эти звуки просто отвратительны.

Они находились в пути уже больше трех часов, лишь однажды завернув на заправочную станцию, но их ни разу не остановили для проверки. Беспокойство Робина возрастало. Постепенно на фоне бескрайних полей вырисовывались приземистые домики, деревянные бунгало и сарайчики: путешествие подходило к концу. Робин боялся того, что должно было произойти в дальнейшем. По гнусному выражению лица Декстера он догадывался, что грядущая встреча с Андрейсом вряд ли пройдет под знаком любви. Затевалось что-то сомнительное, тревожное. Да он и не знал толком, хочется ли ему вновь увидеться с Антонией и Андрейсом? С тех пор как Робин покинул замок, их образ изрядно потускнел. Мальчику казалось, что они расстались много лет назад. «Самое худшее, – размышлял он, – что я не уверен, смогу ли вернуться к прежним привычкам. Дворец, парк, стена, из-за которой нельзя высунуть нос наружу… Делать вид, что веришь всему, что говорит Антония. Наверное, я изменился и стал слишком взрослым !»

Разве не в этом упрекала его Антония перед тем, как выгнать из дома? Значит, всему свое время? Время жить в замке, и время встретиться с черным снегом «внешнего мира»? Робин уже не так наивен, чтобы удовлетворяться раем в миниатюре, островком блаженства, огороженным высокими стенами. Ему нужно что-то другое. Что? Он не мог определить, но это другое не имело отношения к золоченой клетке Антонии. Если бы Робин знал, куда пойти, он крикнул бы Фрицо Маццоле: «Остановитесь, выпустите меня, продолжайте путь одни!»

Но у мальчика не было знакомых, кроме Джудит и Джедеди Пакхей, и он не хотел бы вновь очутиться в лапах старика.

Собственная слепота приводила Робина в ужас. Его преследовали слова Пако, сказанные им в день ухода. Театр, выразился маленький мексиканец, комедия … А потом и Андрейс это подтвердил. Мальчику вспомнился их последний разговор на кухне. В памяти всплыло озабоченное лицо принца-консорта, отводившего взгляд. В чем тогда пытался Андрейс его убедить? Разве не намекал он, как и Пако, на комедию, которую разыгрывал в угоду жене? Он, Робин, оказался последним глупцом, предпочел отвернуться от правды, выдумав детскую сказку об испытании, в то время как ему просто давали от ворот поворот!

Он принял желаемое за действительное.

Робин вздрогнул. Ладони стали влажными, и он вытер их о брюки.

«Декстер мне не брат, – пронеслось у него в голове. – Еще одна жертва Андрейса и Антонии. Мой предшественник. Его выставили за дверь, когда он подрос, и началось мое царство. Когда я стал слишком большим, отпустили на свободу и меня. В настоящий момент Антония и Андрейс воспитывают нового ребенка, которого похитили совсем недавно. Продержат его у себя десяток лет, а потом… Потом все повторится. До Декстера был кто-то другой – Уильям ». Робин мысленно перелистал страницы альбома в голубой обложке, найденного в библиотеке. Уильям, Декстер… Он-то думал, что это его братья. Несчастные братья, загубленные большевиками.

«Мы все похожи, потому что Антония похищала один и тот же тип младенцев, – рассуждал Робин. – Внешнее сходство – вот единственное, что нас связывало».

Боже! Ведь он все знал, знал с самого начала! Андрейс ему не лгал. Значит, он один несет ответственность за свою чудовищную ошибку. Он убаюкивал себя фантастическими историями, не желая знать правду об их расставании. Антония и Андрейс не были его родителями. Психолог Сандра Ди Каччо не собиралась вводить его в заблуждение, как ему тогда представлялось, а хотела помочь.

«Моя настоящая мать – Джудит Пакхей, – подумал Робин, и у него сжалось сердце так, что он вонзил ногти в ладонь. Моя семья – это Бонни, Понзо, Дорана и… Джедеди».

Ему показалось, что его сейчас вырвет. Голова закружилась, глаза заволокло черной пеленой. Почувствовав, что может потерять сознание, Робин лег на сиденье.

Джудит Пакхей… и этот отвратительный старик.

Какое заблуждение! А он-то обращался с ними свысока, словно персона королевской крови. Шут гороховый. Как же он был смешон, сын бедной крестьянки, возомнивший о себе невесть что, полный нелепых претензий, с головой, нашпигованной дурацкими сказками!

«Вот почему Декстер сошел с ума, – догадался Робин. – Он не вынес возвращения к реальности и предпочел остаться в воображаемом мире. То же ждет и меня, если я не положу этому конец».

По лбу мальчика струился холодный пот, сердце бешено колотилось. Фрицо, который наблюдал за ним через зеркало заднего вида, спросил, не заболел ли он.

– Укачивает, – солгал Робин. – Я не привык долго находиться в машине.

– Не вздумай блевать, – грубо сказал Декстер. – Уже близко.

Однако им понадобилось еще около часа, чтобы добраться до центра города, название которого Робину ни о чем не говорило. Постепенно низенькие домишки сменились более солидными строениями. Все чаще современные конструкции из стекла и стали соседствовали со зданиями классической архитектуры в стиле Тюдор. Робин нашел, что смешение столь разных культур портит облик города, лишая его гармонии. Узкие, грязные улицы, заполненные нищими в рваных лохмотьях, выходили на широкие улицы с шикарными витринами. Роскошь и нищета, блеск и убожество.

– Высади нас здесь, – приказал Декстер. – Не хочу, чтобы ты знал, куда мы идем. Если попадешь в лапы к полицейским, они ничего не смогут из тебя выудить.

Фрицо кивнул. Он выглядел усталым и явно спешил отделаться от своих пассажиров.

– Держи, – сказал он, протягивая Декстеру лист бумаги. – Здесь адрес одного приятеля. Случись что, вы всегда сможете провести там ночь.

– Благодарю покорно! – захохотал Декстер. – Еще один притон для педиков? Нет, я не хочу, чтобы твои дружки пробуравили мне задницу. Обойдемся!

Они вышли из машины. Робин чувствовал себя нелепым и смешным в новом наряде. Роликовая доска напоминала щит, неизвестно с какой целью украшенный колесиками. Расстались без лишних эмоций. Через мгновение старенький «пинто» итальянца растворился в потоке автомобилей.

– Отлично, – пробурчал Декстер, пристраивая под мышку допотопный приемник. – Теперь осталось только попасть в театральный квартал.

– Ты знаешь, где это? – забеспокоился Робин.

– Разумеется. Я не один год изучал план города.

Следуя совету Фрицо, они разделились. Декстер в роли направляющего шел впереди, а Робин держался ярдах в двадцати. Шум и суматоха, царившие на улицах, пугали мальчика. Разнообразные звуки, обилие красок, множество диковинных сооружений непонятного назначения, непрерывное движение толпы подавляли Робина и вызывали тревогу. Люди, не глядя друг на друга, толкались, отодвигали локтями соседей, давая себе проход, пробирались вперед, оттесняя менее расторопных. От такого обилия незрячих, лишенных индивидуальности лиц Робину стало не по себе.

Несмотря на утверждения Декстера, что город он знает «как свои пять пальцев», ориентировался он с трудом, и некоторое время, как выяснилось, они крутились на одном месте. Наконец Декстер свернул на бульвар и уселся на скамейку, сделав знак Робину к нему присоединиться.

– Не смотри в мою сторону, пока я буду с тобой говорить, – процедил он сквозь зубы. – Делай вид, что не знаешь меня. Мы на месте. Это вон там, в доме напротив, с мужскими торсами, поддерживающими балконы. Офис Андрейса на двадцать шестом этаже, но портье нас ни за что не впустит. Придется подстеречь нашего обожаемого папочку возле входа. Обычно он является сюда к трем часам, и только раз в неделю, не чаще.

Робин принялся изучать строение, показавшееся ему богатым, даже роскошным. По словам Декстера, в этом административном здании размещались службы, имеющие отношение к шоу-бизнесу.

– Все складывается как нельзя лучше, – сделал вывод Декстер. – В нашей одежде мы сойдем за певцов или каких-нибудь бездельников такого рода. Сейчас у богатых мода – рядиться под босяков.

Они прождали довольно долго, стараясь держаться подальше друг от друга, то отлучаясь на полчаса, то снова возвращаясь каждый на свою скамейку. Когда проголодались, сходили по очереди в «Макдоналдс». Пища произвела на Робина менее отталкивающее впечатление, чем в первый раз. Сначала мальчик ощутил беспокойство: неужели он так быстро усвоил привычки черни? Впрочем, Робин вспомнил, что всего лишь крестьянский сын и его место не в городе, а на ферме Джудит Пакхей. Может быть, в этот час он собирал бы ежевику вместе с Бонни, Понзо и Дораной. Вдруг ему пришло на ум, что жизнь там была бы сносной, если бы не тирания старика, который пользовался в семье неограниченной властью.

Ровно в три часа дня они подошли к зданию и, укрывшись за тележкой продавца хот-догов, стали ждать. Декстер был очень возбужден.

– Стой рядом. – шепнул он Робину. – Боюсь, что я его не узнаю, ведь прошло немало лет, с тех пор как я покинул дворец… смотри в оба и дай знать, когда он возникнет на горизонте. Главное, прищучить папашу раньше, чем он переступит порог. Иначе все будет потеряно – портье нас остановит.

Робин вцепился в роликовую доску. Лица плясали у него перед глазами. Снующие прохожие задевали и толкали его, не извиняясь. Пустые физиономии, отсутствующие взгляды – ничего общего с живыми людьми, но при этом от каждого исходила невидимая угроза. Внезапно появился Андрейс в светлом льняном костюме. Это был он… и в то же время совсем другой человек, заметно отличавшийся от персонажа, с которым Робин встречался в коридорах замка. Более собранный, более жесткий. На лице принца-консорта уже не было добродушного выражения, как в присутствии Антонии. Самое любопытное, что Андрейс казался куда более энергичным, чем в замке. Он шел твердым шагом, а не семенил, как раньше, имитируя старческую походку.

– Это он, – прошептал Робин.

– Вижу, я его сразу узнал, несмотря на седину, – ответил Декстер, устремившись навстречу мужчине.

Тот попятился, увидев, что ему преграждают путь. Робин был вынужден последовать за Декстером. Приблизившись к Андрейсу, он снял очки с синими стеклами.

– Я Робин, – еле слышно произнес он, – а вот Декстер, твой старший сын.

Лицо Андрейса исказилось от удивления, он побледнел. «Сейчас, – подумал Робин, – он переживает, возможно, самый страшный кошмар в своей жизни».

Ладонь Декстера опустилась на плечо мужчины, и тот подался в сторону, надеясь убежать.

– Здорово, папаша! – нехорошо ухмыльнулся Декстер. – Это что же получается? Ты не радуешься, что твой сын так вырос и возмужал? Вот дерьмо! Как быстро ты, однако, расстался с привычками, которые были в ходу при дворе королевы Южной Умбрии!

Андрейс попытался освободить руку, но он был морально раздавлен, уничтожен и совсем лишился сил.

– Не рассчитывал, что снова увидимся? – злобствовал Декстер. – Как видишь, мы оказались не настолько глупы. Слушай и запоминай: сейчас мы пройдем все вместе, и ты не станешь затевать скандал. Усвоил? Мы – артисты, и ты нас ведешь в свою контору, где собираешься подписать с нами умопомрачительный контракт. Звать на помощь не в твоих интересах. Предлагаю уладить наши делишки в узком семейном кругу.

Губы Андрейса мелко дрожали, он мгновенно растерял всю свою спесь. Ему ничего не оставалось, как подчиниться. Декстер потихоньку стал подталкивать его к входу в здание. В просторном холле толпился народ. В основном господа в костюмах-тройках, но и странного вида типы в кожаных куртках и рубашках ярких расцветок. Отдельные экземпляры напоминали нищих, встречавшихся Робину на бедных улочках; вся разница заключалась в массивных золотых драгоценностях, которыми они были увешаны.

Андрейс поздоровался с портье, забрал почту и направился к лифту. Декстер делал вид, что покачивается в такт воображаемой музыке, как это делали многие молодые люди в холле. Кабина с шипением поползла вверх, затем дверь раздвинулась, и они очутились в широком коридоре с двумя рядами колонн, расписным потолком и декоративными кустиками в горшках. По обе стороны коридора шли застекленные двери, на которых были таблички с названием той или иной фирмы. То и дело в них встречались слова «артист», «артистический». Здесь царила такая же неразбериха, как и внизу: мужчины и женщины в строгих костюмах толкались бок о бок с шутами в немыслимых пестрых лохмотьях. Некоторых Андрейс приветствовал кивком головы. На губах у него застыла механическая, вымученная улыбка. В конце коридора он достал магнитную карту и повернул ручку двери.

В офисе пахло кожей и табаком. Между двумя большими кожаными диванами стоял низенький столик, на котором лежала груда журналов, явно имеющих отношение к театру. На стенах, отделанных лепными украшениями, висели афиши, восхваляющие достоинства музыкальных комедий, о которых Робину прежде слышать не приходилось. Обстановка дышала роскошью и комфортом.

– Закрой дверь! – приказал Декстер. – Не хочу, чтобы нас беспокоили во время церемонии воссоединения.

– Ко мне должен прийти мой адвокат, – осмелился сказать Андрейс.

– Знаю. Я знаю все. Встреча должна пройти без осложнений. Возьмешь деньги и выставишь его поскорее. Ты спешишь принять у себя двух молодых артистов. А пока мы поблаженствуем на твоих чудесных канапе. Помни: выдавая нас, ты выдаешь и себя – просто, как дважды два!

Андрейс прошел в кабинет и тяжело опустился в мягкое кресло, стоявшее возле письменного стола. Везде, где только можно, громоздились стеклянные кубы, служившие футлярами красочным макетам дворцов и замков. Робин предположил, что это театральные декорации. Он нашел в них сходство с «родовым гнездом», в котором провел детство.

– Я… я очень рад, что у вас все хорошо, – пробормотал седоусый мужчина.

– Старый мерзавец! – оборвал его Декстер. – Рад он, как же! Да тебе на нас наплевать! Когда я сидел в психушке, ты ни разу не прислал мне посылку.

Во взгляде Андрейса промелькнула паника.

– Я не знал, где ты был, – проговорил он.

– Сразу забыл, – ворчал Декстер. – Перестал обо мне думать, после того как выставил за дверь. Тебя одолевала одна забота – поскорее найти замену! Вот его в данном случае. – И он ткнул пальцем в Робина. – Потом пришла и его очередь, – продолжил Декстер. – Раз… и к черту! Вали на все четыре стороны! Быстро же ты пускаешь в расход наследных принцев! Десять лет счастья, а потом – пинком под зад!

– Я… я тут ни при чем, – лепетал Андрейс. – Так хотела Антония. Никогда я не скрывал от вас правды, скажи, Робин? Помнишь, я во всем признался, перед тем как выпустить тебя на свободу…

Он говорил умоляющим тоном, почти хныкал, и становилось все более очевидно, что Декстер вызывает у него страх. Робина не оставляло чувство, что вопреки сказанному Андрейс был прекрасно осведомлен, где все эти годы провел его бывший протеже.

– Простой исполнитель – вот кто я, – устало вздохнул мужчина. – Всем заправляет Антония. Я далек от восторга, но ничего не поделаешь: она моя жена, и я ее люблю. Мы были безумно счастливы вместе, но с тех пор как Антония узнала, что не может иметь детей, она все глубже погружалась в психоз. Да я все уже объяснял… Взять ребенка на воспитание легальным путем мы не могли. И не столько из-за расстроенной психики Антонии, сколько из-за того, что ее интересовали лишь мальчики моложе десяти лет. Навязчивая идея. Дети постарше вызывали у нее неприязнь, казались некрасивыми, вульгарными. Антонии, видите ли, требовался ребенок, который не мог вырасти… Она удивлялась, что таких не производит природа. Если существовали карликовые пудели, почему не быть мальчикам, которые всю жизнь выглядят шестилетками? Постепенно у нее родилась мысль… завести ребенка и менять его каждые десять лет. – Андрейс замолчал и стал тереть рот тыльной частью ладони, будто у него пересохли губы. – Довольно воспоминаний, – произнес он. – Я признаю, что вы были обмануты, но зато вам подарили великолепное детство. Если все упирается в деньги, я сумею помочь. У меня есть связи в мире искусств, я смог бы устроить вас на работу, в цирк например. Вы хотели бы помогать клоунам, выучиться на укротителей или акробатов?

В его глазах зажглась искра надежды.

– Ты принимаешь нас за идиотов? – процедил Декстер. – Хочешь послать нас подальше убирать дерьмо за слонами? Ничего себе компенсация за моральный ущерб!

Седоусый мужчина поднялся с кресла. В нем боролись страх и ненависть.

– Но тогда, – резко бросил он, – скажите, чего вы от меня хотите?

– Вернуться домой, – проворчал парень. – Взять то, что мне принадлежит.

– Что взять? О чем ты говоришь?

– Трон, – отрубил Декстер. – Я снова стану принцем крови. Наследником. Когда мы вернемся в Южную Умбрию, корона должна венчать мою голову.

Андрейс раскрыл рот, будто ему не хватало воздуха, и сделался белым как полотно. На его лице вновь появилось жалкое выражение, которое так испугало Робина в момент их встречи.

«Свершилось, – подумал мальчик. – Наконец-то до него дошло, что Декстер сумасшедший».

Кое-как, на ощупь, седоусый сел в кресло. Его руки так сильно дрожали, что, стараясь скрыть свою слабость, он вцепился в подлокотники.

– Бесполезно, – еле слышно произнес он, опуская глаза. – Антония вас не узнает. Приняв решение избавиться от ребенка, она в тот же день о нем забывает. Для нее вы будете незнакомцами, непрошеными гостями. Ваше время истекло, во дворце вас никто не ждет… Рассчитывайте на другое: повторяю, я богат и могу отправить вас на ранчо, где вы научитесь объезжать лошадей и через несколько месяцев станете настоящими ковбоями. Согласны?

– Мне, наследнику королевства, – грубо сказал Декстер, – ты предлагаешь пасти коров? Я правильно тебя понял?

Плечи Андрейса бессильно опустились.

– Там уже есть кто-то другой? – спросил Декстер. – Другой ребенок, другое обожаемое дитя… Говори!

Последние слова он прорычал как зверь. Андрейс вздрогнул.

– Да, – вздохнул он. – В замке другой младенец, которого мы похитили через две недели после… ухода Робина. Я предупредил Антонию, что это в последний раз. Мы стали слишком стары для подобных операций. Сколько тратится нервов, сколько приходится улаживать разных мелких дел, чтобы спрятать концы в воду. В итоге нас все равно раскроют, несмотря на все меры предосторожности. Лучшее доказательство тому – ваше здесь присутствие.

Он встал, подошел к бару, находившемуся в углу кабинета, налил в стакан виски и выпил залпом.

– Я старею, – продолжил седоусый мужчина. – Во время недавнего похищения у меня вновь открылась язва. Больше я не выдержу такого напряжения. Меня гложет постоянный страх. Антония не отдает себе отчета, она живет в своих грезах. Когда у нее очередной ребенок, она в эйфории, для нее это новый виток счастья…

– Мне наплевать на твои душевные муки, – прервал Декстер излияния принца-консорта. – Я – потерпевшая сторона и требую возмещения ущерба. Ты нас отвезешь домой, и я наведу в королевстве порядок. В одном ты прав: старик не может все взять в свои руки, а ведь Антонии нужна хорошая узда!

Андрейс нахмурился и сделал рукой предостерегающий жест, однако выразить свои соображения он не успел: в дверь позвонили.

– Это мой адвокат, – пробормотал он.

– Мы побудем пока в зале ожидания, – объявил Декстер. – Тебе нужно поскорее забрать деньги и, главное, держать язык за зубами.

Чтобы убедить его в своей решимости идти до конца, парень схватил с письменного стола что-то вроде небольшого кинжала, по-видимому, используемого в качестве разрезного ножа, и сунул за брючный ремень.

У Робина возникло жгучее желание убежать, и только уверенность, что Декстер, не задумываясь, всадит нож между его лопаток, помешала ему броситься к двери. Он проследовал за ним в приемную и сел на один из диванов. В приемной появился мужчина средних лет с надменным выражением лица. Он бросил рассеянный взгляд в сторону двух плохо одетых мальчишек, развалившихся на диване, и вместе с Андрейсом прошел в кабинет.

– Видел чемодан в его руке? – ликовал будущий суверен. – Набит до отказа банкнотами! С таким капиталом дела в моем королевстве пойдут на лад.

Как только адвокат удалился, Декстер решил поскорее покинуть опасное место. Андрейс был взвинчен, и казалось, что он вот-вот затеет скандал, все поставив на карту. Почувствовав это, Декстер вцепился в его руку так, что седоусый скорчился от боли.

– Без глупостей! – угрожающе прошипел он. – Выходим отсюда как добрые приятели, пересекаем холл и быстро забираемся в машину.

Андрейсу пришлось покориться. Он взял чемоданчик и выключил свет. Для налетчиков все могло сорваться каждую минуту. Декстер опустил правую руку в карман и многозначительно поигрывал ножичком, украденным из кабинета. Когда они проходили мимо портье, Андрейс напрягся, открыл рот, но удержался и промолчал. Переступив порог здания, трио сразу же направилось в подземную стоянку.

– Пустое дело, – снова принялся вразумлять их мужчина. – Антония и не подумает вас признать. Она посмотрит на вас так, словно впервые видит. Трудно это представить, но увы…

Декстер не удостоил его ответом. Андрейс еще раз вздохнул и остановился перед большим черным автомобилем с тонированными стеклами. Достав из кармана крохотную коробочку, он нажал на нее пальцем, и двери машины открылись. Робин нашел эту операцию весьма любопытной, напоминающей магические действия жрецов. Они уселись в автомобиль. Декстер занял место рядом с водителем, очевидно, чтобы наблюдать за ним во время поездки. Машина плавно въехала на бетонную эстакаду и встроилась в поток городского транспорта.