– Тебе нечего продавать, Мердок Джерн. Ни здесь, ни на любом другом законном аукционе.
– Почему? – В его спокойствии чувствовалась убежденность. Такой человек, как Кафу, не станет лгать, чтобы сбить цену. Если он говорит, что я не могу продавать, это правда, и все законные рынки для меня закрыты. Но я еще не понял размеров катастрофы и хотел лишь получить ответ.
– Власти занесли тебя в список ненадежных, – сказал он наконец.
– Занесли в список? – Я ухватился за единственную возможность оправдаться. Если узнаю имя своего клеветника, могу потребовать публичного разбирательства, конечно, если отыщу на это средства.
– Сообщение пришло с другой планеты. От имени Вондара Астла.
– Но… он мертв! Он был моим хозяином. И он мертв!
– Вот именно, – согласился Кафу. – Сообщение от его имени, оформлено в соответствии с законом, имеется печать.
Это значит, что я не смогу его оспорить. По крайней мере не сейчас, а может, и никогда, если не соберу астрономических сумм, чтобы нанять адвокатов, которые смогут сразиться с судами не одной планеты.
Включенный в такой список, я не могу иметь дело ни с одним пользующимся хорошей репутацией торговцем. А Кафу говорит, что объявление сделано от имени мертвого. Но кто это сделал и с какой целью? Патруль, все еще желающий использовать меня в какой-то игре для поисков источника камней предтеч? Или Гильдия? Камень предтеч… я не вспоминал о нем много дней; был слишком занят своей торговлей. Но, возможно, это и есть яд, тайно отравляющий мою жизнь.
– Жаль. Выглядят они прекрасно… – продолжал Кафу.
Я сложил камни назад в мешочек и сунул под одежду. Потом поклонился со всем равнодушием, какое смог изобразить.
– Прошу прощения у джентльхомо за то, что побеспокоил его.
Кафу сделал еще один легкий жест.
– У тебя есть могучий враг, Мердок Джерн. Тебе стоит ходить осторожно и вглядываться в тени.
– Если вообще стоит ходить, – пробормотал я и снова поклонился. Каким-то образом мне удалось выйти из комнаты, в которой рухнули все мои надежды.
Хуже ничего быть не может. Я потеряю корабль, так как не смогу заплатить за портовое обслуживание; его конфискуют власти порта. У меня есть небольшое состояние в камнях, но я не могу законно продать их.
Законно…
– Может, этого они и хотят, – уловил мою мысль Иити.
– Да, но если остается только одна дорога, приходится по ней идти, – мрачно ответил я.
Глава восьмая
На других планетах я бы легче смог добраться до темных уголков, чем на Лайлстейне. Я никого здесь не знаю, у меня нет никаких связей. Однако когда я начал обдумывать наш разговор, мне показалось, что в словах Кафу содержался некий намек…
Как он выразился? «Тебе нечего продавать, Мердок Джерн. Ни здесь, ни на любом другом законном аукционе». Показалось ли мне или он действительно слегка подчеркнул слово «законном»? Может, он хочет вынудить меня нарушить закон и получить в качестве доносчика часть стоимости того, что у меня с собой? С другим человеком такое подозрение могло быть справедливым. Но я считал, что тотианец не станет рисковать своим именем и репутацией в такой грязной игре. Вондар думал, что Кафу можно доверять, и я знал, что между моим покойным хозяином и этим маленьким коричневым человечком существовали прочные узы давней дружбы. Возможно, именно из-за этой дружбы он попытался дать мне ниточку? Или я в отчаянии хватаюсь за соломинку и позволяю воображению одолеть здравый смысл?
– Нет, это не так… – Снова Иити прервал ход моих мыслей. – Твое предположение, что он испытывает к тебе дружеские чувства, справедливо. Но в этой комнате было нечто мешавшее ему их выразить откровенно…
– Лучи-шпионы?
– Да, какое-то воспринимающее устройство, – ответил Иити. – Я не очень настроен на то, что рождено машинами, а не мозгом. Но этот Кафу говорил не только для твоих ушей, в то же время мысли его были немного другими; он сожалел, что должен так поступить. Говорит ли тебе что-нибудь имя Тактиль?
– Тактиль? – повторил я, думая все еще о том, почему за Кафу наблюдают и кто организовал это наблюдение. Мой единственный ответ был таков: Патруль от меня еще не отстал и усиливает давление, чтобы я согласился на план, который предложил мне их человек, когда взялся помочь найти пилота.
– Да, да! – теперь Иити проявлял нетерпение. – Но прошлое сейчас не имеет значения. Важно будущее. Кто такой Тактиль?
– Не знаю. А что?
– Это имя было в сознании Кафу, когда он намекнул на незаконную продажу. И еще не очень ясная картина здания с заостренной крышей. Но, конечно, я видел немногое, да и то сразу исчезло. Кафу обладает зачаточными экстра способностями и чувствует прикосновение к сознанию. К счастью, он решил, что это действие луча-шпиона и не заподозрил нас.
Нас? Неужели Иити пытается польстить мне?
– У него был примитивный щит, – продолжал мутант. – Вполне достаточно, чтобы затруднить восприятие, потому что у меня не было времени поработать с ним. Но я считаю, что этот Тактиль может быть нам полезен.
– Если он покупает камни сомнительного происхождения, то может послужить наживкой в чьей-то ловушке.
– Думаю, нет. Потому что Кафу видел в нем решение для тебя, но как именно, неясно. И к тому же он на этой планете.
– Это весьма полезно, – горько заметил я, – но все же у меня нет многих лет в запасе, чтобы искать его по одному имени. Это одна из самых густонаселенных внутренних планет.
– Верно. Но если такой человек, как Кафу, считает, что Тактиль может тебе помочь, его должны знать другие дилеры, занимающиеся камнями. И я предлагаю…
Но на этот раз я его опередил.
– Я буду обходить торговцев, делая вид, что не знаю, что меня внесли в черный список. А ты будешь читать их мысли.
Может сработать, хотя опять придется надеяться на способности Иити, а не на свои. И еще остается небольшая возможность, что кто-нибудь из торговцев решиться на подпольную сделку, увидев качество предлагаемых камней. И я решил начать с трех не самых влиятельных дилеров.
Вечер подходил к концу, когда я с разочаровывающими результатами закончил обход. Внешне разочаровывающими. Все, кого я навестил, жадно смотрели на камни, но повторяли одно и то же: что я внесен в список и никаких сделок не будет. Но Иити тем временем читал их мысли, и я когда я устало вернулся в свою каюту, то был не так уж разочарован: Иити знал, кто такой Тактиль, и знал даже, что он здесь, возле портовой зоны.
Как и мой отец, этот Тактиль владел ломбардом и магазином подержанных вещей: здесь космонавты, слишком увлекшиеся прелестями внепортовой зоны, расставались со своими ценными вещами, чтобы вернуться к игорному столу или чтобы иметь возможность есть до отлета.
Владея ломбардом, он, несомненно, находится в контакте с Гильдией, какой бы хорошей репутацией ни пользовалось его заведение. Но – и это одновременно необычно и значительно – он чужак с Колдуна, самец вайверн, и это самое странное. Сбежав по какой-то причине от своего матриархата и добравшись до Лайлстейна, он сохранил гражданство своей планеты и по-прежнему имел с ней контакты, которым не препятствовал Патруль. Таким образом, это было по сути консульство его родной планеты. Никто не понимал его истинных отношения с правившими на Колдуне самками, но он вел для них какие-то инопланетные дела и получил полудипломатический статус, что позволяло ему нарушать некоторые второстепенные законы.
Тактиль не настоящее его имя, а попытка по-человечески произнести щелкающие звуки его речи: звуковой речью на Колдуне пользовались только самцы, самки были телепатами.
– Ну, – спросил меня Ризк, – повезло?
Не было причин скрывать от него худшее. И я не думал, что он сбежит от меня в порт: ведь он признался, что не может заглянуть даже в заведения, где обычно развлекаются космонавты.
– Нет. Я внесен в черный список. Никто у меня ничего не покупает.
– Вот как? Улетаем немедленно или утром? – Он прислонился к стене каюты. – Меня здесь ничего не держит. И я всегда могу попробовать поменять работу. – Говорил он сухим тоном, за которым скрывалось отчаяние космонавта, прикованного к планете.
– Пока мы не будем делать ничего. Я должен нанести еще один визит… сегодня же вечером. – Время, как и в начале приключений, наш враг. Нужно внести плату за стоянку, иначе корабль будет привязан к основанию и конфискован.
– Но пойду я не как Мердок Джерн, – продолжал я. У меня оставалась еще эта небольшая надежда. Если меня внесли в черный список и подозревают, за кораблем и двумя его обитателями – Иити вполне могли не заметить – должны постоянно наблюдать. Придется идти замаскировавшись. И я уже начал размышлять, как это лучше сделать.
– Дождусь темноты. Потом направлюсь в пассажирскую часть порта… – я вслух выразил свои мысли. Ризк покачал головой.
– Ничего не получится. Здесь задерживают даже посыльных Гильдии. Вход в эту секцию оборудован самыми разными сканнерами. Там проверяют и отсеивают всех подозрительных.
– Все же я рискну. – Но я не сказал, как собираюсь это сделать. Мои успехи в повторении возможностей Иити все еще остаются тайной. И вся надежда основана именно на том, что об этих успехах никто не знает.
Мы поели, и Ризк вернулся в свою каюту – думаю, чтобы поразмыслить над мрачными перспективами. Маловероятно, чтобы он сохранил какую-то веру в меня. И я не был уверен в том, что он ошибается.
Но я установил в своей каюте зеркало и сел перед ним. На этот раз нужно создать нечто более серьезное, чем шрам. Я должен приобрести иное лицо. Одежду я уже сменил, сняв нарядный костюм и надев поношенный комбинезон работника грузового корабля.
Теперь я сосредоточился на своем изображении. В качестве образца использовал небольшую трехмерную фотографию. На совершенство я не надеялся, но если смогу хоть отчасти поддерживать иллюзию…
Потребовалась вся энергия, и я дрожал от усталости, когда увидел новое лицо. У меня стала слегка зеленоватая кожа закатанина плюс огромные глаза и острые зубы под плотно натянутыми очень тонкими и почти бесцветными губами. Если смогу сохранять такую внешность, никто не узнает во мне Мердока Джерна.
– Не вполне совершенно. – От разглядывания меня оторвало замечание Иити. – Начинающих всегда привлекает эксцентричное. Но в данном случае возможно, да, вполне возможно: ведь на внутренних планетах большое смешение рас.
Сам Иити – я повернулся, чтобы посмотреть на него, – больше не пукха. Но и не Иити. На моей койке лежала змея с узкой стрелообразной головой. Я не смог бы назвать эту форму жизни.
Несомненно, Иити будет сопровождать меня. Я не могу надеяться только на свои ограниченные человеческие чувства, а результаты посещения Тактиля важнее моей гордости.
Змея обернулась вокруг моей руки, как массивный и неприятного вида браслет, чуть приподняв голову. Мы готовы уходить, но не пойдем открыто, по трапу.
Вместо я этого я спустился в самый низ корабля, к люку у посадочных опор. Здесь располагался выход для ремонтников и бригад обслуживания. В темноте я нащупал запоры люка. И опустился на землю в тени корабля.
Я прихватил с собой идентификационный диск Ризка, но надеялся, что показывать его не придется. К счастью, по полю как раз шла большая группа туристов с одного из огромных внутрисистемных кораблей. Я, как и при первом отлете, присоединился к ней и прошел в ворота. Моя внешность зафиксирована, и я могу свободно выходить за пределы порта. Но роботы-сканнеры не сообщат, что моя нынешняя внешность не соответствует личности. Во всяком случае я на это надеялся, продолжая идти за туристами, направившимися прямо за пределы портовой зоны.
Этот район оказался не таким пестрым и кричащим, как тот, в котором я встретил Ризка, – по крайней мере не на главной улице. Идти мне пришлось недолго: заостренная крыша магазина Тактиля видна была прямо от ворот. По-видимому, он полагался на отличительный вид дома, потому что никакой вывески на доме не было.
Крыша была действительно очень острой, а ее края нависали над улицей. Была входная дверь, очень узкая и высокая, но никаких окон. Дверь подалась от первого же прикосновения.
Такие заведения для меня не новость. Два прилавка, и узкий проход между ними. За прилавками вдоль стен полки, со множеством предметов, сданных в залог; все они защищены дымкой силового поля. Дела у Тактиля как будто идут неплохо: за прилавками четверо служащих, по двое с каждой стороны. Один из них земной крови; был здесь также тристианин, его пернатая голова, очевидно, линяла, потому что у веточек какой-то рваный вид. Самого близкого ко мне продавца с серой, покрытой бородавками кожей я не узнал, а вот за ним находился тот, чье присутствие здесь казалось совершенно неуместным.
В галактике есть древняя раса, достойная и уважаемая, – это закатане, происходящие от ящеров. Это историки, археологи, учителя, ученые, и мне никогда не приходилось встречать представителя этой расы, занятого торговлей. Но ошибиться в расе чужака, в небрежной позе стоявшего у стены, невозможно; своей когтистой рукой закатанин вставлял ленту в рекордер.
Серое существо подслеповато посмотрело на меня, тристианин казался погруженным в какие-то горестные размышления, а землянин неприятно улыбнулся и наклонился вперед.
– Приветствую, джентльхомо. Твое удовольствие – наша радость, – произнес он традиционное приветствие своей профессии. – Расплата кредитами, никакого торга – мы к твоим услугам!
Я хотел иметь дело непосредственно с Тактилем, но осуществить это затруднительно – если только у вайверна нет контактов с Гильдией. В таком случае я мог бы использовать полученные от отца кодовые слова, чтобы вступить в контакт. Но придется пройти по очень узкой тропе между разоблачением и полным поражением. Если Тактиль честно ведет дела или хочет защитить свое положение в глазах Патруля, простая демонстрация того, что я принес, приведет к разоблачению. Если он входит в состав Гильдии, его заинтересует источник моих камней. Все это подталкивает к предательству, и мне нужно завершить свое дело быстро. Но я знаю ценность того, что предлагаю, и намерен потерять прибыли не больше, чем буду совершенно вынужден.
Я бросил на землянина многозначительный взгляд и припомнил из прошлого то, что должно сработать, – конечно, если коды не переменились.
– Клянусь шестью руками и четырьмя брюхами Сапут, – провозгласил я, – именно услуги мне и нужны.
Клерк не проявил никакого интереса. Он либо хорошо подготовлен, либо очень осторожен.
– Ты упомянул Сапут, друг. Недавно с Янгура?
– Не настолько недавно, чтобы не желать возвращения. Ее слезы заставляют человека помнить – слишком многое. – Теперь я произнес уже три кодовые фразу Гильдии, которые в былые дни означали срочное и необычное дело, которым должен заняться сам владелец заведения. Я их хорошо запомнил, стоя точно за таким прилавком в заведении отца.
– Да, Сапут не слишком добра к инопланетянам. Здесь ты найдешь лучшее обращение, друг. – Одну ладонь он прижал к прилавку. Второй пододвинул мне блюдо засахаренных слив бик, словно я покупатель одного из магазинов для боссов в центре города.
Я взял верхнюю сливу и положил на ее место самый маленький из своих гринстоунов. И взглядом показал, что сделал. Продавец убрал блюдо под прилавок, где, как я знал, есть видеоустройство, которое даст возможность Тактилю увидеть камень.
– И что ты предлагаешь, друг? – невозмутимо продолжал продавец. Я достал худший зоран со своей несчастливой лоргалской сделки.
– Он с пороком. – Продавец профессионально осмотрел камень. – Но у нас уже давно не было зоранов, и мы постараемся предложить все самое лучшее. Заклад или продажа?
– Продажа.
– Да, но мы только берем в заклад, а не покупаем. Покупкой занимается сам хозяин. И иногда он бывает не в настроении. Тебе лучше бы сдать камень в заклад, друг. Три кредита…
Я покачал головой, как тупой космонавт, который старается продать свой товар подороже.
– Четыре кредита – и я продаю.
– Хорошо, тогда я спрошу хозяина. Если он скажет нет, не будет и заклада, и ты потеряешь все, друг. – Он удержал палец над кнопкой вызова на прилавке, словно ожидая, что я изменю решение. Я отрицательно покачал головой, и, сочувственно пожав плечами, он нажал на кнопку.
Я не понимал, зачем нужно такое сложное представление. Кроме меня, в магазине никого не было, а остальные продавцы, несомненно, тоже знают код. Единственный ответ может быть таков: они боятся какого-то подслушивающего устройства, по крайней мере в этой, предназначенной для клиентов части магазина.
У кнопки на мгновение вспыхнул огонек, и клерк знаком показал в глубину магазина.
– Не говори, что я тебя не предупредил, друг. Твой камень не заинтересует хозяина, и ты все потеряешь.
– Посмотрим. – Я миновал остальных продавцов, ни один из них не посмотрел на меня. И когда подошел к концу прохода, часть стены отодвинулась и я оказался в кабинете Тактиля.
И не удивился, увидев блюдо с липкими сливами на его столе. Гринстоун уже лежал под ярким освещением. Хозяин поднял свою голову, похожую на голову горгульи, и глубоко посаженными глазами он внимательно разглядывал меня, а я обрадовался тому, что у него нет телепатических способностей, какими обладают самки с Вайверна, и он не может прочесть мои мысли.
– У тебя есть еще такие? – прямо перешел он к делу.
– Да, и получше.
– Это задокументированные камни, с криминальным прошлым?
– Нет, получены в честной торговой сделке.
Он постучал тупыми когтями по крышке стола.
– Что хочешь?
– Четыре тысячи кредитов – после проверки ценности.
– Ты спятил, незнакомец. На открытом рынке…
– На аукционе они принесут впятеро больше. – Он не предложил мне сесть, но я сам сел на стул напротив него.
– Если хочешь получить четыре тысячи кредитов, отправляйся на аукцион, – ответил он. – Если камни действительно чистые, почему бы тебе это не сделать?
– Есть причина. – Я сделал знак двумя пальцами.
– Вот оно что. – Он помолчал. – Четыре тысячи… что ж, камни можно отправить на другую планету. Тебе нужны наличные?
Про себя я облегченно вздохнул. Моя игра оправдалась: он принял меня за посыльного Гильдии. Теперь я покачал головой.
– Депозит в порту.
– Хорошо.
В сознании прозвучали слова Иити:
– Он слишком боится, чтобы обмануть нас.
Тактиль пододвинул к себе рекордер.
– Какое имя?
– Иити, – ответил я. – Портовой кредит, четыре тысячи, на имя Иити. Выдать по следующему голосовому коду, – и я произнес цифры кода.
На Лайлстейн я прилетел с большими надеждами, а улечу, оплатив портовые услуги и припасы, да к тому ж, возможно, этой сделкой я привлек внимание врагов.
Я достал гринстоуны, и вайверн быстро их осмотрел. По этому осмотру я понял, что камни он знает. Затем он кивнул и сделал заключительную запись в рекордере.
Я вернулся в помещение магазина, и на этот раз меня не заметил ни один продавец. Я словно стал невидимкой. И когда оказался на улице, заговорил Иити:
– Тебе стоит выпить за свою удачу в «Пурпурной звезде».
Предложение было настолько необычно, что я едва не споткнулся. Благоразумнее побыстрее вернуться на корабль, подготовиться к старту и улететь, пока мы не попали в новую переделку. Но как я хорошо знал по прошлому опыту, нельзя игнорировать предложения Иити.
– Зачем? – спросил я, видя впереди огни порта.
– Тот закатанин не просто так стоял у Тактиля, – спокойно, словно читая готовый текст, ответил Иити. – Ему нужны сведения. У Тактиля они есть. Вайверн в течение ближайшего часа встречается с кем-то в «Пурпурной звезде», и эта встреча очень важна.
– Не для нас, – возразил я. Последнее, что я собираюсь сделать, это ввязаться в какое-то темное дело, особенно связанное с Гильдией.
– Это не Гильдия! – вмешался в мои мысли Иити. – Тактиль не входит в Гильдию, хотя имеет с ней дело. Это что-то другое. Пиратство… набег пиратов…
– Не для нас!
– Ты в черном списке. Если это сделал Патруль, возможно, ты сможешь выкупить свое доброе имя с помощью важной информации.
– Как мы сделали раньше? Не думаю, чтобы они вступили в такую игру дважды. Это должна быть чрезвычайно ценная информация…
– Тактиль очень возбужден, он испытывает сильное искушение. Представляет себе целое состояние, – продолжал Иити. – Отведи меня в «Пурпурную звезду», и я смогу узнать, что привело его в такое возбуждение. Если ты в черном списке, какое будущее тебя ожидает? Давай выкупим нашу свободу. Мы все еще далеко от поиска камня предтеч.
Поиски источников камня предтеч под влиянием необходимости постоянно искать средства к существованию превратились в моем сознании в полузабытую мечту. Все мои инстинкты говорили, что предложение Иити ведет нас прямо головой в метеорную бурю, но игра может пойти по-всякому. Предположим, Иити сможет прочесть мысли во время встречи вайверна с кем-то неизвестным – дело должно быть чрезвычайно важным, если решились поместить в его магазин в качестве агента закатанина. А выпивка в баре для космонавтов только подкрепит мою маскировку чужака, совершившего удачную сделку.
– Назад, через четыре дома, – приказал Иити. Повернувшись, я сразу увидел пурпурную пятиконечную звезду.
Заведение было высокого разряда, и охранник у входа подозрительно осмотрел меня. Я вошел с самым отважным видом. Мне показалось, что он хочет преградить мне вход, но он словно неожиданно изменил намерение и отступил в сторону.
– Займи кабинку справа под маской Иуты, – приказал Иити. Дальше была еще одна кабинка. Но занавес ее был опущен, создавая посетителям уединение. Я сел и набрал самую дешевую выпивку – больше позволить не мог, да и не собирался пить. В помещении было полутемно, посетители самые разные, но больше земного происхождения, чем чужаков. Тактиля не видно. Иити передвинул мою руку так, чтобы его заостренная голова была устремлена к стене между мною и занавешенной кабинкой.
– Пришел Тактиль, – объявил он. – Через боковую скользящую панель. А его контакт уже на месте. Они разговаривают с помощью скрибо.
Я слышал гомон голосов и догадался, что они говорят о каком-то самом обычном деле, а пальцы их заняты скрибо: этот способ обмена информацией недоступен для прослушивания. Но если их мысли заняты подлинным делом, эта уловка не укроет их тайн от Иити.
– Это операция пиратов, – сообщил мой спутник. – Но Тактиль отказывается. Он очень осторожен… имеет все основания… жертвы закатане…
– Значит, какая-то археологическая находка…
– Верно. И, очевидно, находка огромной ценности. Не первая такая находка, перехваченная пиратами. Тактиль говорит, что риск слишком велик, но тот возражает, что соблюдены все меры предосторожности. В пределах светового года нет ни одного корабля Патруля, все будет легко. Вайверн не соглашается, говорит, чтобы поискали кого-нибудь другого. Сейчас он уходит.
Я поднял стакан, но не отпил из него.
– Где и когда набег?
– Координаты места – о них он думал, когда разговаривал. А вот когда – не знаю.
– Никаких конкретных доказательств для Патруля, – мрачно заметил я и пролил часть содержимого стакана на пол.
– Нет, – согласился со мной Иити. – Но у нас есть координаты, и мы можем предупредить намеченные жертвы…
– Слишком рискованно. Возможно, на них уже напали, и что тогда? Нас сразу заподозрят в участии в набеге.
– Они закатане, – напомнил мне Иити. – Истину от них не скрыть, они ведь все телепаты.
– Но ты ведь не знаешь когда… может быть, как раз сейчас!
– Не думаю. С Тактилем у них ничего не вышло. Они могут поискать другого покупателя или попытаться переубедить Тактиля. Ты принял игру на Сорорисе. Может, это еще одна игра, которая принесет тебе гораздо больший выигрыш. Выручи закатан, и можешь забыть о своем черном списке.
Я встал и вышел на шумную улицу, направляясь в порт. Вопреки моим намерениям, кажется, Иити по-прежнему определяет мое будущее, причем логика и разум на его стороне. Оставаясь в черном списке, я не могу быть торговцем. Но предположим, я сумею предупредить закатан о нападении пиратов. Это не просто значит, что я приобрету очень влиятельных покровителей. Закатане имеют дело с древностями, и возможно, то сокровище, которым незнакомец пытался прельстить Тактиля, и есть камни предтеч!
– Вот именно. – В мысли Иити чувствовалось самодовольство. – А теперь советую побыстрее убираться с этой гостеприимной планеты.
Я пошел к кораблю, гадая, как воспримет Ризк последние события. Пытаться предотвратить набег пиратов – это не совсем соответствует его представление о спокойной жизни. Обычно это означает быструю смерть. Но если в деле участвуют закатане, есть небольшая надежда на то, что счастье улыбнется нам.
Глава девятая
Под нами шар планеты казался сиренеанским янтарем; это не земной янтарь цвета меда или масла; преобладает цвет охры с зеленоватыми пятнами. Зеленые пятна означают моря. Крупных массивов суши нет, скорее много цепей островов и архипелагов, причем только на двух островах есть место для посадки.
Ризк пришел в возбуждение. Когда мы вернулись из «Пурпурной звезды» и сообщили ему координаты, он возражал, говорил, что они не соответствуют ни одной известной звезде. Но думаю, теперь в нем ожили инстинкты вольного торговца: ведь мы оказались среди звезд, не нанесенных на карты.
Мы осторожно облетели планету, но не увидели ни одного города и вообще никаких признаков того, что планета обитаема. Тем не менее мы решили применить ту же тактику, что на Сорорисе: корабль останется на орбите, а мы с Иити спустимся на модифицированной спасательной шлюпке. И поскольку очевидно, что местом археологической находки могут служить самые крупные массивы суши, я выбрал северный остров.
Приземлились мы на рассвете. Ризк повозился со шлюпкой и добавил возможность перехода от полета на автопилоте к ручному управлению. Он терпеливо обучал меня, пока не убедился, что я справлюсь с управлением. Хотя у меня нет подготовки космического пилота, я с детства летал на флиттерах, а техника управления шлюпкой очень похожа на управление ими.
Иити, снова в собственном виде, свернулся во втором гамаке, не мешая мне управлять спуском. Когда на экране стали различимы черты местности, я понял, что цвет охры связан с деревьями, точнее, с высокими кружевными растениями с длинными ветвями и тонкими, едва в толщину двух моих кулаков, стволами. Высотой они были в двадцать-тридцать футов и сильно раскачивались на ветру. Цвет их варьировал от яркой рыже-коричневой ржавчины до светлого зеленовато-желтого с проблесками красного. Растения покрывали всю поверхность, и я не видел ни одной поляны, где можно было бы сесть. Мне нисколько не хотелось садиться на эти растения, которые могут оказаться гораздо прочнее, чем кажутся, и я перешел на ручное управление, тщетно отыскивая хоть какой-то просвет. Растительность казалась совершенно непрерывной, я и решил, что неверно выбрал остров и что придется повернуть на юг и осмотреть второй.
Но вот растения стали ниже. Показалась полоска красного песка, жестко блестевшего на солнце. Песок омывали зеленые волны моря, и такую зелень я видел только у безукоризненных земных изумрудов.
В этом месте пляж был достаточно широк, и посредине его я увидел первый ориентир – обширное пятно запекшегося песка от тормозных ракет, место посадки корабля. Я провел шлюпку к самому краю растительности и опустил под покровом ветвей так гладко и осторожно, что мог гордиться своим мастерством. Если только это пятно оставлено не разведчиком, я смогу поблизости найти следы археологического лагеря. Во всяком случае я на это надеялся.
Атмосфера пригодна для дыхания без шлема. Но я прихватил с собой нечто, собранное Ризком. Владеть лазерами и станнерами нам не разрешают, но вольные торговцы за долгое время разработали собственное оружие – пружинное ружье, стреляющее иглами. И эти иглы снабжены наконечниками, сделанными из тех зоранов, что не пригодны для ювелирной обработки.
Мне приходилось пользоваться лазером и станнером, но это оружие показалось мне более смертоносным на близком расстоянии, и только мысль о том, что, возможно, придется столкнуться с отрядом пиратов, убедила меня взять его с собой. Те, кто вышел в космос, дано поняли, что нельзя поддаваться основному инстинкту нашего вида – нападать на все чужое, потому что оно опасно. И, как следствие, для первых исследователей создавали мысленные блоки. Эта предосторожность продолжала действовать, пока исследователи и колонисты не выработали противодействия мгновенной враждебности. Однако бывают ситуации, когда по-прежнему необходимо оружие – чаще против представителей своего же вида.
Станнер, с его временным воздействием на противника, оружие не запрещенное. Лазер предназначен только для военных целей и для большинства путешественников под запретом. Но как подозреваемый Патрулем, я в течение года не могу получить разрешение ни на один вид оружия. Меня «помиловали» – помиловали за преступление, которое я не совершал, – об этом им было выгодно забыть. И мне не хотелось требовать разрешения, чтобы не давать еще одной зацепки для контроля надо мной.
Выйдя из шлюпки с Иити на плече, я порадовался тому, что Ризк собрал для меня такое оружие. Планета не казалась враждебной. Солнце яркое и теплое, но не обжигающее. Ветер, играющий ветвями растений, легкий и приносит с собой ароматы, которые привели бы салариков в радостное возбуждение. С поверхности я видел, что вверху от стволов отделяются мелкие ветви и на них висят гирлянды ярко-алых цветов, обрамленных золотом и бронзой. Над цветами деловито жужжали насекомые.
Почва представляла собой смесь красного песка и темно-коричневых вкраплений – там, где пляж уступал место лесистым зарослям. Но я держался границы между песком и лесом, двигался по дуге, пока не оказался напротив того места, где от тормозных ракет расплавился песок.
Здесь я обнаружил то, что не было видно сверху, закрытое деревьями и растительностью, – тропу, уходящую в глубь леса.
