Проклятие эльфов

      "Или на то, чтобы остановить чье-нибудь сердце", - подумалось Шане, когда она поняла из мыслей девочки, что Шейрена воспринимает себя как существо низшее по сравнению с мужчинами своего племени. Меньший необязательно значит - низший. Скажи ей об этом. Научи ее.
      Но Шана подавила этот порыв. Хотя девочка и считала себя неполноценной, она все равно оставалась чистокровной эльфийкой. Она все равно была одной из тех, кто считал себя господами. Вот если бы девочка была человеком, и у нее не было другой возможности защитить себя...
      - Но какая-то деталь, подмеченная, но не осознанная, заставила Шану насторожиться. А не была ли на самом деле Шейрена столь же беспомощна, как любой раб? Стоит лишь взглянуть в лицо ее матери - и заглянуть к ней же в сознание!
      Не в силах противиться искушению, Шана так и сделала и узнала об истинном положении большинства леди в эльфийских кланах.
      Их холили и лелеяли - как холят и лелеют чистокровных племенных кобыл. Их защищали - как дорогостоящие драгоценности. Им не позволяли выбирать себе судьбу - точно так же, как и рабам. Они не вольны были распоряжаться собой до тех самых пор, пока не производили на свет живого ребенка...
      Будущее, ожидавшее эту девочку, было столь же унылым, как у последнего раба. Брак без любви с каким-то мужчиной, ценящим ее только за ее магическую силу, за приданое, принесенное ею от отца, за союз, который она воплощает, и за наследников, которых она может ему родить. Жизнь, проходящая в четырех стенах будуара - в женских покоях, где никогда не происходит ничего важного. Никто не ожидал от леди, что они станут утруждать себя чем-либо, - и действительно, немногие были к этому склонны. Большинство леди посвящали свое время музицированию, ваянию цветов и прочим бессмысленным занятиям.
      Именно такую жизнь мать Шейрены вела на протяжении последних четырех сотен лет - и этому не видно было конца. Бесконечное бесцельное существование, замкнутое, безопасное...
      Шана содрогнулась и слегка отступила.
      Тем временем девочка взяла другой цветок - теперь это оказался шиповник - и начала трудиться над ним. Она прикоснулась к первому лепестку, превратив его в полупрозрачный нежно-розовый туман.
      Шана не могла больше этого выносить. Ну почему ей хотя бы не намекнуть девочке на то, что она может сделать? Что в этом плохого? Возможно, когда-нибудь настанет день, когда это знание пригодится Шейрене. Если, конечно, у нее хватит храбрости воспользоваться этими сведениями... Почему бы и нет? Если девочка никогда этим не воспользуется, никому хуже не станет. А если воспользуется, кто-то получит то, что заслужил. Она только намекнет на существующую возможность...
      Какое-то безрассудное опьянение подтолкнуло ее подсунуть девочке якобы случайную мысль: "Если ты можешь преобразовывать лепестки цветков, то, может, ты и еще что-нибудь можешь преобразовывать?.."
      Кажется, девочка ничего не заметила. Ее мать так уж точно не заметила ничего. Они продолжали создавать свои цветы, готовясь к сегодняшнему званому обеду, и располагать их в тщательно продуманном порядке. Созданные магией цветы были слишком хрупкими и ценными, чтобы доверить их рабам. Когда гости лорда Тревеса увидят эти цветы и узнают о способностях его дочери, вслед за этим званым обедом вполне могут последовать несколько брачных предложений...
      Шане нечего было здесь делать - она извлекла из этой встречи все, что могла. Она окончательно разомкнула связь сознаний и позволила себе вернуться под защиту Цитадели, пока никто не заметил ее вмешательства.
      Шана сосредоточилась и осторожно вышла из транса, ускоряя биение сердца и ток крови по жилам.
      Когда Шана снова открыла глаза, она поняла, что именно делали драконы, изменяя свой облик на эльфийский или человеческий. Это была совсем другая разновидность силы...
      Да, ничего не скажешь, это был опрометчивый эксперимент. И он вполне мог плохо закончиться...
      ***
      Постепенно Шана стала все более и более искусно проникать на расстоянии в сознание эльфийских лордов и их леди. Что же касается людей, то их разумы оставались закрыты для проникновения по вполне понятной причине - из-за ошейников, которые носили рабы. Эти ошейники с равным успехом и удерживали развивающуюся магию разума, и не позволяли никому извне проникнуть в разум раба. А вот эльфийские лорды были для пытливого разума Шаны - что открытая книга, и девочка вовсю пользовалась этим преимуществом. Девочка собралась изучить всех лордов, чьи поместья граничили с дикими землями, где укрывалась Цитадель.
      Кроме того, Шана вознамерилась как можно больше узнать о собственных магических способностях. Чтобы действовать эффективно, вовсе не нужна неодолимая сила. Какая-нибудь "простенькая" уловка, вроде того же приема, которым пользовались эльфийки для ваяния цветов, при умелом применении могла произвести не менее разрушительное воздействие, чем магическая молния.
      И при этом требовала куда меньшего расхода силы.
      Приближалась весна, а Шана продолжала проводить все свободное время, глядя на мир чужими глазами - по большей части через эльфов, - точно так же, как прежде она посвящала все свое свободное время прочесыванию коридоров Цитадели. Цель же у нее оставалась прежней: знания. Теперь Шана довольно много знала о магических приемах, которыми пользовались волшебники древности, и могла воспроизвести значительную часть этих приемов. А вот на что способны эльфийские лорды, во многом еще оставалось для нее загадкой. А Шане хотелось - нет, ей было необходимо! - знать, с чем она может столкнуться в один не самый прекрасный день, и заранее прикинуть, что можно этому противопоставить. И вот у нее появилась такая возможность. Шана начала учиться магии, еще и наблюдая за эльфами.
      Даже старшие волшебники не знали некоторых приемов, которые Шана выудила из сознания эльфийских магов - или, по крайней мере; они никогда не показывали своим ученикам ничего подобного. А еще эти наблюдения поставляли сведения, которые были даже важнее магии, - по крайней мере, так считала сама Шана. Наблюдения позволяли узнать, как думают эльфийские лорды.
      И как оказалось, образом мыслей они здорово походили на старших волшебников...
      Шана напомнила себе, что следует быть терпеливой. Ведь из всей группы лишь она одна привыкла думать о драгоценных камнях как об источнике силы. Белокурый лохматый Кайле нахмурился и уставился на сердолик, лежащий у него на ладони. Шана "слышала", как Кайле неумело возится, пытаясь воспользоваться камнем. Результат был тот же самый, как если бы юноша пытался рубить дрова молотком.
      Кайле поднял взгляд на Шану и встряхнул головой, откидывая волосы с глаз.
      - А что делать, если я не получаю никакой дополнительной силы из этой штуки? - нетерпеливо спросил он.
      Шана вздохнула, а темненькая Элли закатила глаза и пожала плечами. Она была на несколько лет младше Кайле, но уже освоила основы работы с камнями и теперь занималась совершенствованием различных приемов.
      Шана решила перепоручить объяснения Элли. Может, Кайле внимательнее будет слушать того, кого давно знает.
      - Кайле, камни, ограненные в виде линзы, фокусируют силу, - медленно и внятно произнесла Элли. - Это кристаллы ее увеличивают. Ты же сейчас используешь кабошон. Бейся ты с ним хоть до следующей весны, но он твоих сил не увеличит. Этот камень предназначен для того, чтобы сосредоточивать силу в определенной точке...
      Кто-то постучал в дверь комнаты, где собрался маленький кружок Шаны. Все разговоры мгновенно смолкли, а Шана испуганно вздрогнула; надо заметить, она была не единственной, кто подскочил от неожиданности. Не то чтобы они делали что-то дурное, но никто из старших волшебников ничего не знал об их сборищах. Нет, никто не запрещал им собираться, но если бы старшие волшебники узнали, чем они тут занимаются, то, вполне возможно, запрет не заставил бы себя долго ждать.
      Шана руководствовалась принципом: о чем старшие не знают, того они и запретить не могут. Потому она прилагала все усилия к тому, чтобы старшие волшебники как можно дольше ни о чем не догадывались. Она не видела ни малейших оснований делиться своими новыми знаниями с людьми, которые не станут ими пользоваться - или, во всяком случае, не станут использовать их ни для чего полезного.
      А потому собрания маленькой группы проходили в пустой комнате, затерявшейся в лабиринте подземных коридоров. И знали об этой комнате лишь ученики - приятели Шаны, да еще Зед.
      - Шана! - из-за двери голос Зеда звучал приглушенно, но вполне узнаваемо. - Шана, это я! Мне нужно кое-что тебе сказать! Это важно!
      Шана подхватилась и поспешно открыла дверь. Как только дверь приоткрылась, Зед тут же проскользнул внутрь и захлопнул ее за собой.
      - Слушайте, ребята! - произнес он, с каким-то особенно напряженным видом оглядывая присутствующих. - Вам действительно надоело сидеть здесь сложа руки, и вы намереваетесь что-то делать? Или вы только болтаете?
      - В чем дело? - требовательно спросила Шана и почувствовала, как от волнения и предвкушения у нее по спине побежали мурашки.
      - Я только что выяснил, что надсмотрщики лорда Тревеса собрались отбраковать около десятка детей - вот в чем! - отозвался Зед. В голосе его зазвенел гнев, а по лицу тенью промелькнуло оскорбленное выражение. - А эти замшелые идиоты окопались здесь и не хотят даже пальцем шевельнуть, чтобы это предотвратить!
      Кайле побледнел: его самого когда-то чуть не отбраковали, и он спасся лишь благодаря тому, что мать сумела тайком выбраться из дома вместе с ним и оставила мальчика в лесу.
      - Н-но почему? - заикаясь от волнения, спросил он. - Они ж-же уже д-действовали на землях Тревеса! Ч-что им мешает?
      Зед прислонился к двери и скрестил руки на груди. Лицо его сделалось полностью бесстрастным.
      - Да потому, - неспешно произнес он, - что эти дети - чистокровные люди. Они владеют человеческой магией, за что их и собираются выбраковать. А мастер Парт не считает нужным помогать людям, особенно если учесть, что надсмотрщики уже посадили всех детей под замок, и нам теперь нужно как-то освободить их оттуда.
      - Мастер Парт - не единственный волшебник, - спокойно отозвалась Шана, чувствуя, как в ней волной поднимается ледяной гнев. - Да, я готова действовать.
      Она вызывающе огляделась по сторонам.
      - А вы?
      - Можешь на меня рассчитывать, - мгновенно отозвался Кайле, хотя он все еще был бледен и выглядел здорово испуганным.
      - И на меня, - лишь на долю секунды позже откликнулась Элли.
      Все прочие без малейших разногласий и колебаний последовали их примеру.
      - Отлично! - одобрительно произнес Зед. Он оттолкнулся от двери и шагнул навстречу подросткам. Ученики выжидающе смотрели на него. - Дела обстоят следующим образом: надсмотрщики на самом деле еще не знают, кто именно из детей наделен магическими способностями. Потому они собрали в округе всех детей, на которых еще не надели ошейник, и завтра будут их проверять. Но я знаю этих детей, и сами дети знают о своих способностях. Если мы будем действовать слаженно и быстро, мы сможем забрать их из бараков прежде, чем надсмотрщики выяснят, кто из детей им нужен. Итак, первое: кому-нибудь из вас приходилось видеть бараки в поместье Тревеса?
      Таких нашлось двое: Кайле и Шана. Кайле их не просто видел - он там сидел, пока мать не забрала его оттуда и не оставила волшебникам.
      Юноша не тратил ни минуты даром. Он тут же ухватил палочку древесного угля и лист бумаги и принялся рисовать карту для остальных. Через несколько мгновений ученики уже столпились над этой картой и принялись составлять план действий.
      Шана повернулась к Зеду и увидела, что молодой волшебник улыбается во весь рот.
      - Ты это все подстроил, да? - обвиняюще спросила она, но шепотом, чтобы остальные не услышали. - Ты.., я знаю, что ты...
      - Ну, не совсем, но я знал, что что-то в этом духе должно произойти, признал Зед. - Меня уже до глубины души достало отношение Парта к чистокровным людям. Меня достало его нежелание вмешиваться в ситуацию, где ему мерещится хоть малейший риск. Меня уже давно это все достало! Но когда я увидел, что из тебя получается, у меня появилась надежда, что ты станешь той осью, вокруг которой соберется некая группа учеников, и тогда уже можно будет что-то предпринять. Одиночка или даже двое ничего толком не сделают, но группа - это уже серьезно.
      - Я пыталась найти такую ось среди старших волшебников, но у меня ничего не вышло, - ожесточенно произнесла Шана.
      В ответ Зед лишь фыркнул. Потом он навис над склонившимися головами учеников и изучил карту, наскоро набросанную Кайле.
      - Ну что ж, - произнес Зед, и ученики мгновенно стихли. Шана даже ощутила укол зависти. - Я бы предложил действовать так...
      ***
      Потрескивал огонь, и горели свечи, распространяя вокруг себя теплый свет, какого не воспроизвести ни одному магическому светильнику. Парт Агон отхлебнул без спроса позаимствованное у эльфов вино и нахмурился, глядя на кубок. Не потому, что ему не понравился букет вина - оно-то было отменным. Но тем не менее во рту отчетливо чувствовался противный привкус.
      И Парт отлично знал, что так набило ему оскомину.
      Новая ученица, Шана.
      Волшебник повертел кубок в руках, наблюдая за игрой света на матовой металлической поверхности и в то же время не замечая ее. Шана представляла собой настоящую проблему, и, похоже, эта проблема становилась все серьезнее.
      Каким-то непонятным образом она научилась закрывать свой разум даже от него, Парта Агона. Девчонка неизвестно как приобрела такую силу, что все попытки Парта проникнуть за ее мысленный щит оканчивались неудачей. Уже одного этого довольно было для тревоги. Ведь сила и влияние Парта основывались на том, что он точно знал, о чем думают все остальные. А Шана превратилась в прореху в этом знании, в черное пятно, внушающее немалое беспокойство.
      Более того, она отобрала нескольких ровесников и принялась обучать их точно таким же фокусам! Черное пятно начало расширяться. Парт Агон был чрезвычайно этим недоволен. Но и это ведь еще не все...
      Парт откинулся на спинку кресла, сжимая кубок в руках, и погрузился в размышления. Девчонка скверно влияет на окружающих. Она задает мастерам вопросы, на которые нет ответов и которые лично он вообще не желал бы слышать. Например, почему волшебники продолжают скрываться. Почему они никогда ни во что не вмешиваются, кроме тех случаев, когда их невозможно засечь. Почему они не помогают людям - даже тем, которые наделены магическими способностями. Она явно предполагала, что старшие волшебники то ли трусы, то ли лентяи - а то и вовсе то и другое вместе. Она подбивала учеников на прямое выступление против эльфов.
      Ученикам не нравились ответы, которые они получали от своих наставников. Или отсутствие этих ответов. И казалось вполне возможным, что они начнут действовать самостоятельно.
      Эта мысль неизбежно влекла за собой другую.
      "Я теряю контроль над ситуацией".
      Эта мысль была наихудшей. Волшебник стиснул в руке холодный металл кубка и скрипнул зубами, сдерживая вспышку гнева. Пламя свечей слегка трепетало от сквозняка.
      Шана действовала против него. Но она всего лишь девчонка - она не могла проделать это все самостоятельно. Так кто же стоит за ней? Кто из обитателей Цитадели научил девчонку этим фикусам? Это не Денелор.., нет, только не он. Этот ленивый дурень просто не смог бы научить девчонку даже половине того, чему она научилась за эту зиму.
      Но если не Денелор, то кто же это?
      Парт быстро перебрал в уме всех старших волшебников, но так и не нашел ни малейшей связи между кем-либо из них и Шаной. Половина из них вообще не подозревала о существовании девчонки - слишком уж глубоко они ушли в собственный мир иллюзий, транса и грез. Вторая половина о Шане знала, но нимало ею не интересовалась. Они вели извечную борьбу за власть в микровселенной Цитадели, и их не волновало то, что происходит во внешнем мире. И никто из них не пожелал бы доверить безопасность своей драгоценной шкуры безрассудным детям, особенно если бы они узнали, что затевают их ученики.
      Но как вести себя с этими юнцами - вот в чем проблема? Точнее, как вести себя с Шаной, зачинщицей всего этого безобразия? Строго говоря, она пока что ничего не сделала, равно как и все остальные ее приятели. Парт не мог даже доказать, что она что-либо замышляет. А если бы даже и мог, это мало чем помогло бы. Мысли - еще не преступление. До тех пор, пока эти дети не предпримут открытых действий, явно представляющих опасность для Цитадели, Парт мог лишь наблюдать за ними.
      А даже если он и поймает Шану на каком-нибудь проступке - например, на том, что она без позволения своего мастера приведет в Цитадель какого-нибудь полукровку, - все равно круг наказаний, которые он сможет или посмеет применить к ней, весьма ограничен.
      Изгнать девчонку из Цитадели нельзя - эльфийские лорды живо ее сцапают, допросят как следует и узнают о гнезде полукровок, притаившемся у них под носом.
      Парт отчаянно желал, чтобы руки его сейчас сжимали не кубок, а шею Шаны. Он с удовольствием придушил бы негодяйку... Увы, этого он не имел права сделать, даже если бы поймал ее на горячем. Существовали определенные законы, вызванные печальными событиями, что разделили волшебников в конце войны. Даже если бы Шану поймали на совершении какого-то преступления и даже если бы все обитатели Цитадели признали ее виновной и согласились, что ее действия представляли угрозу для Цитадели, все равно самое худшее, что грозило девчонке, - это изгнание обратно в пустыню, откуда она и пришла.
      Парт Агон никак не мог от нее отделаться - ведь Шана и вправду пока что ничего не сделала. А вершить суд, исходя из одних лишь предположений, остальные волшебники ему не позволят.
      "Я желаю знать, чего она добивается. Я желаю знать, кто за ней стоит!"
      Еще никогда в жизни Парт Агон не испытывал подобного разочарования. С тех самых пор, как он оказался в Цитадели и попал под покровительство самого могущественного из тогдашних волшебников, и до нынешнего момента его жизнь была сплошным восхождением к вершинам власти. Еще никто и никогда не осмеливался перечить ему. Никто и никогда не бросал ему вызов. Это произошло впервые. И Парту не нравилось это ощущение.
      Парт Агон просидел в кресле весь вечер, стараясь придумать какой-нибудь способ отделаться от девчонки или взять ее под контроль, но так ни к чему и не пришел. Свечи догорели, и ученик - его собственный ученик, а не один из этих юных мятежников! - заменил их. А Парт все никак не мог отыскать решение проблемы.
      В конце концов он вынужден был признать, что девчонку придется пока что оставить в покое. Волшебник поставил пустой кубок на маленький столик, расположенный рядом с креслом, и выпрямился, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Парт оглаживал бороду, заставляя себя смириться с принятым решением.
      Да, девчонку все-таки нужно оставить в покое. До тех пор, пока она не привлечет внимание эльфов к полукровкам. Тогда он сможет что-то предпринять против нее.
      Парт Агон кивнул, отвечая на собственные мысли, и снова наполнил кубок. Как ни странно, но прийти к этому выводу оказалось куда легче, чем он думал. Это был не конец, а всего лишь отсрочка. Девчонка безрассудна и опрометчива, а значит, вполне может натворить немало сумасбродств. Если повезет, на одном из них он ее и подловит.
      "А тогда она будет в моих руках!"
      Измученный металл треснул в стиснутых пальцах, и ножка кубка переломилась надвое. Парт Агон этого не заметил.
      - Великие Предки, как мне все надоело! - в сердцах произнес Валин, бросил книгу на подушку и уставился на мрачные темные ели, маячащие за окном. Поместье Чейнара было совершенно не похоже на все, что Валину приходилось видеть прежде. Здесь не было светящихся потолков, какими гордились большинство эльфийских жилищ. Днем здесь довольствовались естественным освещением, проникающим через окна и стеклянные крыши. По ночам же Валину приходилось зажигать собственный магический светильник либо пользоваться фонарями или свечами. В этом поместье явно старались не расходовать магию понапрасну.
      Да, среди вассалов и союзников лорда Дирана Чейнар был той силой, с которой стоило считаться.
      Сегодня Валин счел нужным зажечь свет, когда день еще только клонился к вечеру. Над поместьем нависало низкое, темное, сланцево-серое небо. Капли дождя падали с ветвей и пеленой висели в воздухе.
      Тень чихнул и почесал нос.
      - Я думал, ты собираешься чему-то поучиться у лорда Чейнара, - заметил он и попытался прочистить нос. - Но с тех пор, как мы сюда приехали, мы только и делаем, что сидим в комнате или ездим под дождем, - и Тень еще раз чихнул.
      - Ездим под дождем и подхватываем простуду, - отозвался Валин, почувствовав себя виноватым. - Извини, Тень. Это я виноват, что ты простыл. Нам не следовало вчера выезжать из дома. Не надо мне было поступать, как избалованному отродью, и настаивать на этой верховой прогулке, но я просто больше не мог ни минуты оставаться...
      - Да знаю, знаю, - Тень высморкался и отхлебнул горячего чаю. - И ты не виноват, что эльфы не могут простудиться. Мне бы ваше здоровье!
      Валин виновато пожал плечами.
      - Хотел бы я уметь это лечить... - Он снова выглянул на улицу. Мрачный лес выглядел по-прежнему. - И еще я бы хотел, чтобы нам было чем заняться. Хоть чем-нибудь.
      - А я полагаю, что нам обоим стоит радоваться уже тому, что лорд Чейнар обращает на нас мало внимания, - заметил Тень и тоже устроился у окна. - Благодаря этому нам будет намного легче в случае чего исчезнуть из дома.
      Валин краем глаза взглянул на двоюродного брата. Тень оправился от избиения так быстро, что даже на Валина это произвело немалое впечатление. Правда, сейчас Меро держался значительно тише обычного. Но, возможно, причиной этому была простуда.
      Тень пристроил руки и подбородок на подоконнике и уставился на мокрые ели так, словно они внушали ему неизъяснимое очарование.
      - В целом же, - протянул Тень, - я предпочту поскучать. Лучше уж скучать, чем беседовать с надсмотрщиками лорда Чейнара, которые хотят вызнать всю мою подноготную.
      Валин мысленно дал себе пинка. Нельзя же быть таким ослом! Конечно, лучше скучать, чем привлекать к себе внимание! Это же любой дурак должен понимать! Чем тише они будут сидеть, тем меньше вероятность того, что лорд Чейнар захочет что-нибудь уточнить у Дирана, и, чего доброго, упомянет в разговоре о "телохранителе" Валина. И тем меньше вероятность, что люди Чейнара примутся расспрашивать Тень.
      Когда они только-только прибыли в имение, Чейнар принял Валина в своем кабинете. Он обращался с юношей с той же холодной любезностью, что и со своими вассалами. Он лишь мельком взглянул на запечатанное письмо лорда Дирана, которое вручил ему Валин, потом бросил конверт на стол вишневого дерева, подался вперед и кинжально-острым взглядом пригвоздил Валина к стулу.
      - Я хочу, молодой Валин, чтобы ты понял одну вещь, - абсолютно бесстрастно произнес он. - Ты теперь находишься у меня в имении, а не у своего отца. И исполнять ты будешь мои приказы. Тебе ясно?
      - Да, мой лорд, - покорно пробормотал Валин. Чейнар уселся. На мгновение по его лицу скользнуло удовлетворенное выражение.
      - В таком случае мы с тобой поладим, - спокойно сказал Чейнар. Сожалею, но в настоящий момент я не имею возможности развлекать тебя - мое внимание сейчас всецело занято неотложными делами. Впоследствии я выберу момент и займусь тобою. А пока я только хочу убедиться, что ты понял, как теперь обстоят дела. Ты понял?
      - Целиком и полностью, мой лорд, - отозвался Валин, уставившись взглядом в сцепленные руки.
      - Отлично.
      Валин поднял глаза и перевел взгляд на выскобленное дерево стола. Чейнар встал. Он явно ожидал, что теперь юноша уберется из кабинета, и побыстрее.
      - За дверью сидит раб. Он покажет тебе твои покои. Я уверен, что они тебя устроят.
      И, не дожидаясь ответа, Чейнар развернулся и вышел. Слегка ошеломленный Валин смотрел ему вслед.
      С тех пор он ни разу еще не встречался с лордом. Валина предоставили самому себе. У юноши не раз возникало впечатление, что суровые манеры Чейнара считались здесь обязательными для подражания. Имение, расположенное на границе с дикими землями, с трех сторон окружали высокие темно-зеленые чуть ли не черные - ели с раскидистыми лапами, почти не пропускавшими солнечный свет. А по ночам эти ели служили прибежищем сотен сов - во всяком случае, казалось, что их там сотни. А кроме того, все то время, что Валин провел в имении, здесь буквально каждый день шел дождь.
      Конечно, ни о какой охоте в таких условиях не могло идти и речи разве что с ловчими птицами - ястребы Валина были наделены достаточно скверным характером, чтобы ринуться за добычей даже в самую чащу деревьев. Но ястребы не желали летать в такую отвратительную погоду. Так что после того, как один его ястреб-тетеревятник упустил добычу и вернулся к своему хозяину в полнейшей ярости, Валин решил больше не испытывать судьбу. Тетеревятник и без того чуть не проехался когтями ему по лицу, и только вмешательство Тени заставило хищную птицу утихомириться.
      На охоту с гончими тоже можно было не рассчитывать - Чейнар не держал охотничьей своры. Его собаки охраняли бараки с рабами, и их было не настолько много, чтобы впустую приставлять часть из них к такому дурацкому делу, как охота.
      Так что единственным доступным развлечением и занятием оставались верховые прогулки - по холодному и мрачному хвойному лесу, где с ветвей постоянно капало, даже если дождь и прекращался на время.
      Помимо этого, заняться юношам действительно было особо нечем. Прежде, в поместье у отца, Валину часто казалось, что ему скучно. Но что такое настоящая скука, он узнал только сейчас.
      - Если подумать, то всегда окажется, что бывают вещи и похуже твоих нынешних неприятностей, братец, - произнес Тень и снова шмыгнул носом.
      - Например, подхватить простуду, - поддразнил его Валин, сотворил носовой платок и протянул его другу. - Или вляпаться в ту же самую неприятность, но при этом еще и с простудой. Или останавливать моего тетеревятника, когда он рвется выцарапать тебе глаза.
      - Или на самом деле привлечь к себе - к нам - внимание лорда Чейнара, - поправил его Тень, придвинулся ближе к Валину и заговорил потише:
      - Наш лорд в настоящий момент не слишком-то доволен жизнью. Кажется, на одной из его людских ферм произошли какие-то беспорядки.
      - Да ну? - Валин внезапно решил последовать примеру Тени и полюбоваться пейзажем за окном. Возможно, за ними действительно никто не следил - а может, Меро просто не мог засечь наблюдателей, - но соблюдать осторожность не мешало. Хотя бы на всякий случай. - И что же там за беспорядки?
      - Когда мы только прибыли в поместье, он получил известие, что среди последнего выводка молодняка некоторое количество наделено магическими способностями, - сообщил Тень, когда оба юноши уставились в окно на мокрые деревья. - Это произошло как раз перед нашим прибытием - когда он велел мне отнести груз в покои, а тебя пригласил в кабинет. Я не мог раньше ничего тебе сказать, потому что Чейнар как-то за нами наблюдал. А теперь либо наблюдатель понадобился ему где-то в другом месте, либо Чейнар успел решить, что мы совершенно безвредны.
      - Искренне хочется надеяться на второе, - мрачно отозвался Валин. Так, значит, дети с магическими способностями... Полукровки?
      Меро покачал головой.
      - Нет. Чистокровные люди. В этом имении ты можешь не надеяться на встречу с полукровкой. Чейнар стерилизует всех своих наложниц. А любой из здешних эльфов, кого застукают с любой женщиной, кроме стерилизованной наложницы, вылетит за ворота без гроша в кармане.
      - Чистокровные люди... - Валин на мгновение задумался. - То есть летающие предметы и прочие обычные признаки были налицо?
      Тень повернул голову ровно настолько, чтобы двоюродный брат увидел его одобрительную улыбку - А твой отец выучил тебя куда лучше, чем сам о том догадывается.
      - Мой отец вообще не догадывается, что я об этом знаю, - поправил его Валин. - Большинство эльфийских лордов моего возраста считают, что человеческая магия - это миф, и мой отец, похоже, предпочитает, чтобы так оно и оставалось. Ну, так что там произошло с детьми?
      - А, вот это-то и отвлекло от нас Чейнара, - прошептал Тень. В голосе его проскользнули довольные нотки. - Похоже, эти дети просто исчезли. Пропали прямо из рабского барака, и еще до того, как надсмотрщики смогли точно выявить тех, кто им нужен. Пропало около десятка детей. Вечером они ложились спать вместе со всеми остальными, а утром их уже не было.
      - Они что? - Валину потребовалось значительное усилие, чтобы заставить себя говорить тише. - Как они могли...
      - Им помогли, - Тень облизнул губы, и Валин задрожал от волнения. Вал, я слышу магию с того самого момента, как мы сюда приехали. И ее довольно много, но исходит она не из этого имения. Она идет откуда-то из-за леса. Я почти уверен, что это как-то связано с исчезновением детей из рабских бараков.
      - Так что, здесь есть другие полукровки? - прошептал Валин, обращаясь то ли к себе, то ли к Тени. Не услышав ответа, он обернулся и увидел, что Меро спокойно и серьезно смотрит на него.
      - Я не знаю, Вал, - отозвался Тень. - Я не настолько силен, чтобы определить, что там такое и кто за этим стоит. Но я знаю, что эти дети исчезли, и что это как-то связано с магией, и что Чейнар очень, очень обеспокоен. Вот и все, что я могу тебе сказать.
      - Этого довольно, - сказал Валин. Одна лишь мысль о подобной возможности глубоко взволновала его. - Для меня этого вполне довольно, чтобы что-то предпринять. Я не могу обучать тебя, потому что просто не знаю, на что ты, собственно, способен. Но если где-то здесь есть волшебник, у которого хватило сил на похищение детей, и если я сумею найти его через магический кристалл и понаблюдать за ним, я смогу хоть что-то тебе показать.